АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Карен Мари Монинг 17 страница

Прочитайте:
  1. DRAGON AGE: THE CALLING 1 страница
  2. DRAGON AGE: THE CALLING 10 страница
  3. DRAGON AGE: THE CALLING 11 страница
  4. DRAGON AGE: THE CALLING 12 страница
  5. DRAGON AGE: THE CALLING 13 страница
  6. DRAGON AGE: THE CALLING 14 страница
  7. DRAGON AGE: THE CALLING 15 страница
  8. DRAGON AGE: THE CALLING 16 страница
  9. DRAGON AGE: THE CALLING 17 страница
  10. DRAGON AGE: THE CALLING 18 страница

Сознание тоже может пребывать на пороге: например, в момент пробуждения ото сна, иначе это явление называется – пограничное состояние, или гипнагогия, когда человек полностью осознает себя, но, продолжает находиться в плену дремоты. В этот момент многие люди ощущают конвульсивный толчок или, испытывают чувство падения.

Бываю «пограничные» места: например, аэропорты, с постоянным людским круговоротом, приходят, уходят но никогда не остаются. Человек может быть «переходным» например, подростки вроде Дэни, которые временно застряли между детством и зрелостью. Вымышленные персонажи часто являются пограничными существами, архетипами соединяющими два мира, они помечают или охраняют пороги (границы), или физически разделены на существование в двух ипостасях.

Одна из определяющих характеристик порога (границы) – промежуточность, другая – неопределенность. Порог – не здесь и не там, он существует между концом одного момента и началом следующего, он замирает в промежутке, когда прошедшее еще не стало прошлым. Порог – магическое время, опасное, насыщенное возможностями… и страхами.

Хэллоуин, казалось, не наступит никогда. Смешно, учитывая, что я спала до полудня. У меня было каких-то четыре ничтожных часа до четырех часов вечера, когда я должна была ехать в аббатство, но они тянулись бесконечно долго.

Проснувшись я тут же позвонила Дэни. Она была в восторге узнав, что я собираюсь приехать, и сказала, что ритуал по плану начнется в 18.15.

– Так как это будет? Масса заклинаний и таинственности? – Спросила я.

Она со смехом ответила:

– Типа того.

Они должны были прочесть заклинания вызова и заплатить десятину до того, как откроют Шар, и выпустят ее эльфийскую сущность дабы укрепить стены. Я спросила, что еще за десятина, и она не спешила отвечать. Неужели Ровена собирается использовать мою кровь или что-то в этом роде. Я ей не дамся.

Я позвонила Кристиану. Он сказал, что все идет своим чередом. Его дяди на рассвете начали исполнять ритуал друидов, Бэрронса присоединиться к ним позже днем.

Я позвонила папе, и мы долго говорили о машинах и моей работе, о привычных и простых вещах, как всегда. Я ненавижу Бэрронса за то, что, прибегнув к помощи Гласа, он ввел моего отца в беззаботный ступор, и была благодарна ему за это. Если бы папа сказал мне что-нибудь трогательное, важное для меня и моего внутреннего состояния, я несомненно разревелась бы и выложила ему все свои проблемы. Этот человек, целовавший каждую шишку и каждый синяк, даже выдуманные, когда я была совсем маленькой, просто хотел, чтобы его Принцесса Жасмин Окруженная-Заботой сидела и ворковала в его крепких объятиях.

Через некоторое время я попросила позвать маму. Последовала долгая пауза, и я испугалась, что она не подойдет к телефону. Но она подошла. Я не могу описать ту радость, которая наполнила меня, когда я впервые за столько месяцев услышала ее голос! И хотя она подбирала слова с нехарактерной для нее тщательностью, она говорила связно, ее голова была ясной, она определенно не была под действием лекарств. Папа сказал, что она все еще быстро устает, поэтому я старалась сделать разговор коротким и приятным, сообщая ей только счастливые новости: у меня прекрасная работа, замечательный работодатель, я получила повышение, я собиралась открыть собственный книжный магазин, когда вернусь домой, я серьезно намеревалась закончить колледж и получить степень по делопроизводству, и нет, я не смогу приехать на День благодарения, но сделаю все, что в моих силах, чтобы попасть домой на Рождество.

Ложь во спасение. Теперь я понимала. Я почти чувствовала Алину, которая кивала головой у меня за спиной, поддерживая меня так же, как я сейчас поддерживала присутствие духа в нашей матери. Каждый раз, когда звонил телефон в Эшфорде, штат Джорджия, и моя сестра заставляла меня улыбаться и чувствовать себя любимой и защищенной, она была здесь, в Дублине, никогда не зная наверняка, будет ли жива завтра.

После того, как я повесила трубку, я слопала пончик и загрузила случайный плей-лист в iPod, «Достучаться до небес» сменилась песней «Не бойся жнеца». Я выключила звук.

Я не знаю, что делала до трех. Думаю, провела большую часть времени, сидя в кресле смотря на огонь. Границы – отстой. Вы не можете схватить границу рукой и почувствовать его. Не можете заставить полночь наступить быстрее, или скорее повзрослеть, или избегать промежуточных мест. Вы можете только остаться и пройти их.

Я приняла душ, накрасилась и собрала волосы назад в короткий хвост. Натянула черные джинсы, футболку, свитер ботинки и жакет. Схватила рюкзак и засунула в него МакНимб, поскольку собиралась поздно вернуться. Я вставила копье в ножны за моим плечом, спрятала за пояс два коротких в ножнах бэрронсовских кинжала, которые умыкнула раньше наверху, положила в карманы баночки с порубленным Носорогом, а пластиковые мешочки с мясом засунула в ботинки. Застегнула на щиколотках и запястьях полоски со спелеологическими лампочками, которые включались от одного щелчка. Даже засунула пузырек со святой водой в передний карман джинсов. В этом городе никогда не знаешь, с кем столкнешься. Как говориться, волков бояться – в лес не ходить. Я была готова ко встрече с любым волком.

Я спустилась вниз, дважды глянула в окно с мыслью, не потеряла ли я счет времени. Когда я поднималась наверх, было по-морозному ясно и светло, как бывает в раннем ноябре. Сейчас в 15.45 на улице было практически темно. Пока я сушила волосы, дул почти ураганный ветер. Дождя пока не было, но ветер усиливался, что давало основания ожидать настоящего ливня в любой момент.

Я прихватила ключи от машины, осмотрела магазин, чтобы убедиться, что ничего не забыла. Когда мой взгляд скользнул по комнате на четвертом этаже, я вздрогнула от внезапно нахлынувшего страха, что могу больше никогда не увидеть «Книги и сувениры Бэрронса». Так же, как я полюбила этот город, я полюбила и мой магазин. Полы из тяжелого дерева светились в мягком свете бра и янтарных ламп. Все книги были расставлены по полкам, каждая – на своем месте. Прилавок был завален свежими поступлениями. Огни в каминах погашены. Диваны и стулья приветливо расставлены в искаженном пространстве. Роспись над моей головой терялась в тени. Когда-нибудь я поднимусь туда, чтобы рассмотреть ее. Магазин был чистым и тихим. В ней были тысячи придуманных миров, ожидающих своего открытия, тысячи деловых журналов, ждущих, когда их прочитают. Сам магазин замер в ожидании следующего клиента.

Я направилась к задней двери.

Все это ожидало бы меня, когда завтра я вернусь, если бы стены вновь стали крепкими, и у меня был бы целый год, чтобы совсем разобраться. Я бы снова стала регулярно открывать магазин, начала бы работу по осуществлению своего плана создать веб-сайт магазин и завести каталог редких изданий, которые хранились наверху. Больше никаких соплей!

А прямо сейчас меня ждал топочущий и фыркающий итальянский жеребец. Более того, Феррари звал меня. Два часа езды отделяли меня от места, куда я направлялась, и это путешествие, единственный промежуточный порог, каждой минутой которого я буду наслаждаться.

 

Глава 17

 

Я проехала двенадцать кварталов.

Окраина города сразу за Темной Зоной была пустынной, как после войны. Теперь я знала, почему.

Улицы в двухстах метрах к западу от «Книг и сувениров Бэрронса» были наводнены людьми и Невидимыми, так что проехать просто не представлялось возможным. Большинство Эльфов было в полном человеческом «прикиде», они занимались тем, что успешно провоцировали беспорядки.

Гардовцы пробирались сквозь толпу с поднятыми дубинками, призывая к порядку. В Дублине хватает проблемной молодежи, – как, собственно, и в любом другом городе – которые способны даже маленькое агрессивное настроенное сборище превратить в бушующую ярость, распространяющуюся со скоростью лесного пожара. Особенно в Хэллоуин, когда всевозможные уроды выходят на улицы прикрывшись масками.

Пока я наблюдала за происходящим, несколько представителей Гарды (которые, кстати говоря, были Невидимыми, скрытыми иллюзией) начали молотить дубинками группу молодых людей, тем самым еще больше распаляя толпу. Другие Невидимые принялись разбивать витрины магазинов, мародерствуя и вдохновляя других брать все, что душе угодно. Я окликнула парочку мальчишек, спешащих присоединиться к всеобщему гвалту. Оказалось, никто из них не понимает, что вообще там твориться, впрочем, всем им было наплевать. Я боялась подъехать ближе, чтобы не повредили машину. Или меня.

Желчь кипела в моем желудке от огромного количества Невидимых. По крайней мере, “Синсар Дабх” была достаточно далеко, чтобы совсем вывести меня из строя. Толпа разрасталась, проталкиваясь вперед, и мне пришло в голову, что сидеть в машине в самом центре этого месива было плохой идеей. И сдала назад, быстро развернулась и поехала оттуда, радуясь, что смогла выбраться за несколько минут до того, как толпа разъяренного народа окружила бы меня.

Я достала карту из рюкзака и уткнулась в нее. Мне пришлось включить свет в машине, поскольку огромная туча, безнадежно обещавшая грозу, превратила день в ночь на целый час раньше, чем я ожидала.

В десяти кварталах на север от магазина я обнаружила еще одну толпу. Сдала назад, развернулась и поехала на запад. То же самое. Проехать там у меня было столько же шансов, сколько и до этого. Я въехала на стоянку, чтобы изучить карту, затем направилась на юго-запад в надежде обогнуть Темную Зону по краю или, если придется, надеть МакНимб и проехать прямо через нее, чтобы выехать из города. Но добравшись до периметра заброшенного района, я ударила по тормозам, и мои глаза едва не вылезли из орбит.

Вся граница Зоны представляла собой плотную черную стену из Теней, сдавливающую островки света от фонарей Дорси-стрит. Эта стена тянулась вправо и влево настолько далеко, насколько я могла видеть. Громадная баррикада смерти.

Я включила заднюю передачу и поехала назад. Я проеду через эту стену, только если не будет другого выхода. А прямо сейчас я не была готова признать поражение.

Я потратила следующие пятнадцать минут, объезжая все уменьшающуюся окружность моего мира, сдавливаемую опасностью со всех сторон. Границы Темной Зоны встретились и соединились с толпами людей, и я в ужасе смотрела, как Невидимые, скрытые иллюзией, ведут людей прямо в объятия этих вечно голодных смертоносных Теней.

Наконец до меня дошло, что нужно избавиться от ярко-красной машины, которая уже начала привлекать опасное количество внимания. Поэтому я порулила обратно в магазин, где собиралась сменить машину на что-то менее заметное и придумать, как выбраться из города.

Я повернула вниз по улице и, как только добралась до магазина, так резко ударила по тормозам, что ремень безопасности врезался мне в грудь.

Магазин «Книги и сувениры Бэрронса» был окружен мраком!

Полностью. Со всех сторон к нему подступала ночь.

Все внешние освещение магазина было выключено.

Я беспомощно смотрела на здание. Уходя, все лампы и прожектора я оставила включенными. Я подъехала чуть ближе. В отблесках дальнего света на булыжной мостовой засверкало стекло. Лампы не были выключены. Кто-то разбил их все или – учитывая, как высоко они находились, – стрелял по ним. Или… кто-то послал летающих Эльфов, может быть, даже Охотников, сделать это. А если они сейчас сидят на карнизах здания прямо надо мной? В городе было так много Эльфов, что мои ши-видящие чувства были атакованы со всех сторон, ошеломлены огромным их количеством до такой степени, что ни сосчитать, ни различить их было невозможно. Я выпрямилась и посмотрела вверх, но крыша магазина терялась в темноте.

Внутри магазина горел свет, но он был приглушен в режиме работы после закрытия магазина, поэтому ромбовидные стекла входной двери и окна пропускали на тротуар недостаточно света, чтобы удержать моих врагов. Еще один городской квартал пал – мой.

Магазин «Книги и сувениры Бэрронса» стал частью Темной зоны.

Собирались ли более материальные собратья Теней ворваться этим вечером в магазин и перевернуть его вверх дном в отместку за то, что он так долго был непроницаем для них? Могли ли они сделать это? Я знала, что Бэрронс не защитил магазин полностью. Его защита просто давала возможность чувствовать себя в немного большей безопасности, чем на улице.

Мои глаза сузились. Я не собиралась мириться с этим! Эльфы не смогут отобрать мое убежище! Они не выгонят меня на улицу. Они заберут свои мерзкие темные петунии с моей территории, причем прямо сейчас. Я резко развернулась – колеса завизжали – и поехала в другом направлении.

Через четыре квартала от нового периметра Темной Зоны толпа заставила меня ехать назад. Я вдавила педаль газа в пол на задней передаче, едва минуя припаркованные машины, и остановилась в островке яркого света уличного фонаря. Я слышала злые крики, звон бьющегося стекла и грохот приближающейся толпы. Не позволю этому сборищу поглотить себя. Но действовать нужно немедленно.

Я вылезла из машины, запустила руку под куртку и сжала Копье. На этот раз я его не потеряю.

Холодный, усиленный ветром туман тысячами иголок колол мои руки и лицо. Началась гроза. Однако не только грозу я чувствовала в воздухе. Что-то было не так, до жути неправильно, что-то, кроме злых толп и легионов Невидимых, и даже Теней, пытавшихся захватить мой дом. Ветер был странным, он дул со всех сторон сразу, распространяя серное зловоние. Беспорядочная, разрушительная орда хлынула из-за угла в двух квартала от места, где я стояла.

– В’Лейн, ты мне нужен! – Прокричала я, выпуская ее имя.

Оно отсоединилось от моего языка и набухло, едва не задушив, затем ударило по обратной стороне зубов, вынуждая открыть рот шире.

Но вместо того, чтобы взлететь в ночное небо, оно ударилось о невидимую стену и упало на тротуар, где и осталось лежать, слабо подрагивая, как упавшая темная птица.

Я поддела его носком ботинка.

Оно исчезло.

Я повернула лицо к ветру, на восток и запад, на север и юг. Он клубился вокруг меня, ударял со всех сторон, шлепал меня сотнями тонких рук, и вдруг я почувствовала БэГэ, который творил свою черную магию, чтобы разрушить стены. Вот, что все меняло.

Я нашла ши-видящее местечко в своем мозге, сфокусировалась на нем, на поисках, охоте и через мгновение мельком увидела его. Он стоял на краю абсолютно черной пропасти, на покрытом льдом месте, в бордовой мантии, с поднятыми руками – неужели это сердце, истекающее кровью, поднято так высоко? – призывающее искусство, магия, могущественная настолько, что способна разрушить тюрьму, созданную с вкраплениями нитей Песни Созидания. Эта магия делал что-то ужасное со всем магическим, даже с Эльфами.

Я заставила свое внутренне зрение закрыться, чтобы меня не убили. Я стояла посреди улицы в бесчинствующем Дублине, пойманная в ловушку, совершенно одна.

В’Лейн не появится, чтобы спасти этот день.

Толпа была меньше, чем в квартале от меня. Мародеры из первых рядов только что заметили мою машину и заревели, словно взбесившиеся звери. Одни были вооружены бейсбольными битами, другие размахивали дубинками, отобранными у побежденной Гарды.

Они собирались сделать из моего Феррари винегрет.

У меня не было времени искать мобильный, чтобы позвонить Бэрронсу. Они набросятся на меня в считанные секунды. Я прекрасно знала, что происходит с богатыми людьми во время мятежей. А еще знала, что переубедить их по поводу своего богатства у меня не получиться. И мне не нравилась перспектива лишиться головы вместе с богатеями только потому, что я водила красивую машину, которая даже не была моей.

Я вытащила из машины рюкзак и побежала.

Из другого квартала приближалась еще одна толпа.

Я нырнула в толпу и смешалась с нею. Это была кошмарная, вонючая, разгоряченная, волнующаяся человеческая масса неуправляемой ярости, освобожденного бешенства, не подавляемой злости. Они грабили, разбивали, разрушали и победно орали.

Я не могла дышать. Еще чуть-чуть, и я бы упала. Слишком много людей, слишком много Эльфов, слишком много враждебности и насилия. Я плыла в море лиц – диких, возбужденных и даже испуганных, как, должно быть, и мое собственное. Эльфы – чудовища. Но и мы, люди, не лучше. Эльфы спровоцировали этот беспредел, но поддерживали его люди.

Булыжники мостовой были скользкими от тумана и дождя. Я в ужасе увидела, как с криком упала девушка. Ее тут же растоптала сметающая все на своем пути толпа. Пожилой мужчина – что, ради всего святого, он вообще тут делал? – упал следом за ней. Мальчика-подростка толкнули на фонарь, он отскочил и исчез из вида.

Через какое-то время у меня в голове осталась только одна мысль: удержать на ногах. Выжить.

Толпа, словно обезумевшая лошадь всадника, у которого запутались ноги в стременах, несла меня от одного квартала к другому. Дважды я пыталась освободиться, пробивая путь к внешним краям толпы, только чтобы вновь утонуть в этом стаде, движимым вперед своей стихийной массовостью.

Я боялась двух вещей: того, что они могли вот так вот вынести меня прямиком в Темную Зону, и того, что внезапно может появиться Синсар Дабх, сжать тисками мою голову и я упаду на колени. Мне как-то трудно было решить, какая из смертей хуже.

Мобильный был в рюкзаке, но в такой давке и никак не смогла бы добраться до него. Я переживала, что, если стяну рюкзак с плеч, его просто вырвут из моих рук и утащат. Копье было холодным и тяжелым под моей рукой, но, вытащив его, я сама рисковала быть проколотой им.

Невидимые.

У меня в карманах было несколько баночек из-под детского питания с их мясом.

С их темной жизнью в венах я смогу выбраться из толпы.

Мы приближались к границе района Темпл Бар. Темная Зона была совсем близко. Специально ли нас вели туда? Если бы я сейчас вынырнула над этим хаосом, увидела бы я Невидимых, погоняющих нас сзади, как стадо скота на массовую бойню?

– Пардон, – бормотала я, – ой, я не специально.

Стараясь не очень сильно толкать остальных, чтобы в пылу меня саму не избили, я ухитрилась извлечь баночку из кармана. Но крышка оказалась затянутой слишком туго, чтобы открыть банку одной рукой. Я толкалась, стараясь отвоевать себе хоть капельку пространства, и потянула крышку. Кто-то налетел на меня, я потеряла равновесие, и банка выпала из моих рук. Я почувствовала, как она ударилась о мой ботинок и исчезла.

Стискивая зубы, я полезла за второй банкой. Всего у меня в карманах их было три. Остальное было рассовано по пластиковым пакетикам, которые я засунула в ботинки. В толпе я бы никогда не добралась до них. Извлекая из кармана вторую баночку, я была очень осторожна, крепко сжимая ее, как последний шанс выжить. Я очень надеялась, что так оно и было. Я должна была выбраться из толпы. Я хорошо знала, где находилась – в двух кварталах от Темной Зоны. Я опять изловчилась открыть банку, но никак не могла наклонить голову, чтобы съесть содержимое, опасаясь получить локтем в глаз, остановиться от боли и упасть.

Я подняла банку поближе, закинула голову назад, глотнула и стала жевать. Я давилась все время, пока жевала. И не имело значения, что мне все время жутко хотелось это сделать, – это было не так просто. Хрустящее, как хрящ, и в то же время похожее на какую-то скользкую опухоль, мясо постоянно шевелилось во рту и скреблось в желудке, как пауки в банке. Опустив пустую банку, я посмотрела прямо в глаза Носорога, стоявшего между двумя людьми, и, судя по выражению его пронизывающих глаз и шишковатого лица, он прекрасно знал, что я только что сделала. Он наверняка видел серую плоть в банке, которую я только что выбросила.

Слова так и просились на язык, ведь Мэллис, БэГэ, О'Баннион и даже Джейни ели мясо Носорогов. Носорог заревел и осуждающе наклонил голову в мою сторону. Я развернулась на месте и принялась с остервенением прокладывать путь сквозь толпу. Поскольку сейчас я боролась за свою свободу, я вытащила третью банку и проглотила ее содержимое.

Единственный раз, когда я ела Невидимого до того, я находилась на волосок от смерти, потому сейчас я не знала, чего ожидать. В прошлый раз мне пришлось съесть несколько огромных кусков, чтобы начался процесс исцеления, и прошло десять минут, чтобы завершился путь от опасной близости смерти до самого что ни на есть торжества жизни. Сегодня вечером я была цела и невредима. Сила и мощь взорвались во мне, как будто я получила дозу адреналина прямо в сердце. На меня накатил холодный жар, как только эльфийская мощь пронзила мою кровь.

Беспощадная Мак подняла голову и смотрела вокруг моими глазами, думала моим мозгом, передвигалась на моих конечностях по-другому, грациозно, мощно, как хищник на мягких лапах.

Через несколько мгновений я уже выбралась из толпы, однако невдалеке я слышала приближение следующей. Город сошел с ума. Позже я узнала, что Эльфы в человеческом обличье вламывались в дома и магазины по всему городу, нападали на владельцев и жителей, выводили их на улицу, провоцируя мятежи.

Я оглянулась. Носорог потерялся в хаосе. А может, он решил, что лучше крушить целую толпу, чем одну меня. Прямо за мной была Темная Зона. Впереди – еще одна толпа, которую вели в первых рядах Носороги, разбивая фонари бейсбольными битами. Слева слышались звуки насилия. Справа находилась угольно-темная аллея. Я стянула рюкзак, вытащила МакНимб, водрузила его на голову и застегнула под подбородком, потом щелчком включила все свои лампочки и засияла, как маленький маяк. Я хлопнула запястьями и щиколотками, зажигая лампы на руках и ногах.

Толпа волной нахлынула на меня.

Я побежала в сторону темной аллеи.

Я потеряла счет времени, пока носилась взад и вперед по улицам и аллеям, избегая сборищ и ускользая от войск Носорогов, которых теперь не могла чувствовать, поскольку мои ши-видящие чувства были подавлены отвратительным ужином.

Они воинственно шагали, выискивая отдельных людей, чтобы загнать и их в толпу. Я пересекала одни и те же кварталы десятки раз, прячась в подъездах и мусорных баках. Был ужасный момент, когда меня зажали две группы, и я была вынуждена протискиваться за картонными коробками в тени мусорного контейнера, выключив все свои лампочки, чтобы не быть пойманной Невидимыми. Я почувствовала вкус смерти, сидя в темноте, желая узнать, были ли там темные «Пятна» – очень маленькие пространства, где жили одна или две Тени – и могла ли какая-нибудь Тень выскочить из «Пятна» и наброситься на меня, и мысль эта была почти такой же ужасной, как если бы меня швырнули в самый центр проходившей мимо толпы Невидимых. Сидя с согнутыми коленями в темноте за металлическим контейнером, я, кстати говоря, раскрыла несколько пакетиков, которые были спрятаны в ботинки, и съела и их содержимое тоже. Возможно, как я однажды подшутила над Бэрронсом, Теням не нравится темное мясо и они оставят меня в покое.

Когда войска прошли, я с трудом выбралась из своего временного убежища и взглянула на толпу.

Да, людей вели. Их собирали и загоняли.

Ягнята на бойню. Мои люди.

И я ничегошеньки не могла с этим поделать. Ужин из Невидимого должен был превратить меня из перочинного ножика в автомат «УЗИ», ходячие оружие. Но я все еще имела только одно оружие и теперь очень боялась его. Я была в обороне, но никак не в нападении. Никакого нападения сегодня не могла совершить даже Беспощадная Мак, нахальнейшая из нахальных, даже она чувствовала себя в опасности. Она хотела найти пещеру и спрятаться в ней до тех пор, пока у нее не будет больше шансов. Я была склонна согласиться. Выживание – наша первостепенная задача.

Когда я впервые отведала Невидимого, ничто не могло напугать меня. Но в ту ночь я должна была беспокоиться только об одном гниющем вампире, к тому же Бэрронс был рядом. Сегодня я была в ловушке города, в котором творили беспредел сотни тысяч людей, и это был Хэллоуин, Невидимых было огромное количество, и они были пугающе организованы. В’Лейн был вне досягаемости, а Бэрронса не было в городе.

В конце концов, я оказалась в полуосвещенном переулке, в котором не было слышно воинствующего топота и звуков беспорядка. Я нырнула в дверной проем, освещенный единственной голой лампочкой, чтобы сделать кое-то, что должна была сделать как можно быстрее. Я осторожно сняла рюкзак, бросила его к ногам, сорвала жакет, самым осторожным образом сняла кобуру с Копьем и положила на землю.

Все время, пока я бегала и пряталась, ощущение его тяжести жгло огнем мое тело. Что, если бы я упала? Что, если бы я снова оказалась в толпе и кто-нибудь толкнул бы меня? Что, если бы Копье поцарапало меня? Привет, Мэллис. Прощай, разум. Я могла быть сильнее, чем обычно, но у меня не было сомнений относительно моей способности справиться с разложением до самой смерти.

Я сняла свитер и футболку, затем снова надела свитер, жакет и МакНимб и, стараясь прикасаться только к кожаным ремням, прикрепила Копье сверху на жакете. Я повязала снятую футболку на нижнюю часть кобуру, чтобы создаст дополнительный защитный слой между мной и Копьем.

Ирония судьбы: вещь, которую я любила больше всего, которая заставляла меня чувствовать себя такой сильной в обычных обстоятельствах, обременяет меня, заставляет до ужаса бояться ее, когда я краду темную силу. Я могу иметь только одно, и никогда – то и другое сразу.

Теперь я больше не ощущала Копье, а значит, могла нечаянно им пораниться. В то же время я больше не чувствовала “Синсар Дабх”, следовательно, она не могла навредить мне, повергнув меня, беспомощную, на колени в опасной ситуации.

И тут… я стояла в дверном проеме, удивляясь собственной глупости. Если я перестаю чувствовать “Синсар Дабх”, съев Невидимого, то все, что мне нужно будет сделать, когда она вновь появится на моем радаре, – это подобраться к ней настолько близко, насколько смогу, съесть Невидимого и подойти еще ближе. Достаточно близко, чтобы поднять ее.

Образ Зверя, которого я видела в последний раз, нарисовался в моем мозге.

Ну да, разумеется. Поднять ее. Конечно. И что потом? Положить в карман? Ни в один из моих карманов она бы не влезла.

Итак, я знала, как подобраться к ней поближе, чтобы при этом боль не вывела бы меня из строя, но по-прежнему не имела понятия, что делать дальше. Стану ли я психом, если прикоснусь к ней? Или то, что я была ши-видящей, Нулем и ОС-детектором, как-то предотвратит это? Спорный вопрос, особенно сейчас, когда я так старалась выжить в эту ужасную ночь.

Я вытащила мобильный, чтобы позвонить Дэни и рассказать ей о том, что творится в Дублине. Добраться до аббатства было невозможно. Я взглянула на часы и остолбенела – было почти семь часов. Я бегала и пряталась несколько часов! Ритуал, возможно, уже завершен, и, если это так, то ши-видящие могли бы приехать в город и помочь мне спасти хотя бы некоторых из тех людей, которых вели сейчас прямо в лапы Теней. Одна я ничего не могла изменить, но семи сотням ши-видящих это было под силу. Если они не смогут – или не захотят – приехать, потому что Ровена запретит им по какой-нибудь идиотской причине, я позвоню Бэрронсу, если он не ответит, позвоню Риодану, если и он не ответит, то, думаю, самое время позвонить ЕТУ – «если ты умираешь». Смерть кружила над Дублином, как печаль над похоронами. Я чувствовала ее в воздухе. Если ши-видящие не присоединятся ко мне, я должна буду выбраться отсюда любым способом.

Дэни ответила со второго раза. Ее голос звучал истерически.

– Бля, Мак! – Крикнула она. – Что же ты с нами сделала?

Я поправляла ремни на рюкзаке, чтобы приспособить кобуру с внешней стороны, и в тревоге бросила это занятие.

– Что случилось? – Спросила я.

– Тени, Мак! Гребаные Тени вышли из гребаной Сферы, когда мы открыли ее! Аббатство просто кишит ими!

Я была в таком шоке, что чуть не выронила телефон. Когда я вернула его к уху, Дэни говорила:

– Ровена говорит, что ты – предательница. Говорит, ты подставила нас!

Мое сердце сжалось.

– Нет, Дэни, нет, клянусь! Кто-то подставил меня!

От этой мысли моя кровь застыла в венах. Был только один человек, который мог сделать это, только он ходил среди этих темных вампиров без страха. Как быстро он расстался с реликвией! Как легко согласился отдать ее мне! И все же он сделал этого той же ночью. Тридцать часов прошло с того момента, как я попросила его дать мне реликвию, до того, как он дал мне ее. Чем он занимался все это время?

– Насколько все плохо? – Крикнула я в трубку.

– Мы потеряли десятки людей! Когда мы открыли Сферу, они повыскакивали оттуда, а мы думали, что ритуальный свет убьет их, но эти гребаные Тени попрятались по темным местам. Они везде! В кладовках, туфлях, везде, где темно!

– Дэни, я не виновата! Клянусь тебе. Клянусь своей сестрой. Ты знаешь, как много она значит для меня. Ты должна мне верить. Я бы никогда так не поступила. Никогда!

– Ты говорила, что придешь, – прошипела она, – и не пришла. Где ты?

– Я застряла в городе, в ловушке между Йорком и Мессером. Дублин превратился в кошмар, и я не могла выбраться. Люди бунтуют уже несколько часов. А Невидимые ведут их прямо в Темные Зоны!

Дэни затаила дыхание.

– Насколько все плохо? – Повторила она вопрос.

– Тысячи, Дэни! Не сосчитать. Если так будет продолжаться, – я замолчала не в силах закончить фразу. – Если вы приедете сюда, мы хоть кого-то сможем спасти. Одна я ничего не могу сделать. Здесь слишком много Невидимых. – Но если там полно Теней, она не смогут приехать. Мы не можем позволить себе потерять аббатство. Там были библиотеки и бог знает что еще.

Лампочка надо мной замерцала и издала шипящий звук, как при скачке напряжения.

Трудно сказать, что заставляет мозг вдруг собрать воедино все кусочки мозаики, но у меня сейчас был как раз один из таких моментов. Я был шокирована простой и очевидностью того, что не замечала раньше: Носороги, собирающие мусор, ремонтирующие уличные фонари, сидящие за рулем городского транспорта, заменяющие разбитые тротуарные плитки целыми.


Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 277 | Нарушение авторских прав







При использовании материала ссылка на сайт medlec.org обязательна! (0.016 сек.)