АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 2. Хогвартс. Школа Мягкий, мерцающий свет в окнах, огромная, дрожащая тень лесника

Глава 2.
Новая ученица.

Хогвартс. Школа... Мягкий, мерцающий свет в окнах, огромная, дрожащая тень лесника. Мириады воспоминаний, сказанного и сделанного в пустую. И ничего хорошего. Чёрная, сгнившая память. Он не знал, что все эти годы он растил из себя чудовище, кормил с рук бессердечного зверя, воспитывал абсолютное зло. Как оказалось, не абсолютное. Он по-прежнему украдкой мечтал о покое.
«Я бы хотел остаться один, - думал Драко, лениво проталкиваясь в галдящей толпе. – Совсем один в холодной бесконечности. И некому будет от меня что-либо требоваться и ожидать. Один - и отвечаю только за себя. Один - и сам принимаю решения. И сам себе хозяин. Не раб, не слуга, не помошник. Там я не был бы тенью своего отца, дурной и искажённой, и слабым идиотом, преклоняющим голову перед тираном и безумцем. Я просто был бы самим собой. Один, но... не совсем. Если бы я мог, я бы сохранил для себя...».
- Драко!.. – истерически взвинченный голос. Пэнси Паркинсон. Почти невеста. – Где ты был?.. Изволь объясниться.
- Не нервничай, дорогая. Тебе это не к лицу, - ледяной тон, крайняя степень пренебрежения. – Несмотря на все мои светлые чувства к тебе, я, разумеется, не собирался таскаться со всем багажом по всему поезду в твоих поисках, милая.
- Извини... – тут же смутилась подошедшая темноволосая девушка, полная, со злыми глазами. – Мы искали тебя, но...
Она умоляюще взглянула на маячащих позади её спины верзил. Ни Крэбб, ни Гойл не нашли подходящих слов в своём скудном лексиконе и, нахмурившись, потёрли огромные кулаки.
- Идиоты, - презрительно процедил Малфой. Повернувшись к ним спиной, он стремительно понёсся к одной из старинных хогвартских карет. Тройка сокурсников поспешила следом.
Неподалёку в точно такую же карету забрались шестеро других подростков. Рон Уизли почтительно протянул руку своей подруге Гермионе, помогая той взобраться и сесть рядом. Невилл Лонгботтом, несуразный розовощёкий увалень, настороженно поглядывал на сидящую напротив него Луну Лавгуд. Белокурая девушка в огромными выпученными глазами снова читала дурацкий журнал вверх ногами и вообще вела себя так, будто путешествует в одиночестве. Рядом с ней на краешке неудобной скамьи примостилась тонкая огненно-рыжая девушка. С лёгкой грустью в светлых глазах она взирала на взлохмаченного черноволосого юношу, сидящего напротив. Гарри Поттер слегка отстранённо смотрел в окно, где внезапно налетевший ветер безжалостно трепал белоснежные гладкие пряди.

***

- Новый план?.. – с жадным блеском в глазах громко вопросила Пэнси. – Наконец-то!.. Только скажи, Драко, чем мы можем тебе помочь, и мы сделаем всё по мере наших возможностей.
Она выразительно взглянула на всех присутствующих в гостиной слизеринцев. Большинство отозвалось одобрительными криками, остальные бесстрастно кивнули. Драко обвёл бледные лица пронзительным ледяным взглядом. Пэнси вздрогнула и нахмурилась.
- Драко?..
- Всё, что от вас требуется, - прошелестел колючий голос, - это держать язык за зубами. Этого разговора не было. И нового плана тоже не существует. Вы всего лишь ученики. В войне сохраняете нейтралитет. Ничего не изменилось.
- Но как же... – начала было растерянная Пэнси, но Драко её перебил:
- Совсем скоро начнётся моё маленькое представление. После моего громогласного отречения от господина и обращения к Дамблдору и Гарри Поттеру, - зубы неслышно скрипнули при упоминании ненавистного имени, - вы должны вести себя так, будто я предатель, так, чтобы ни единая душа не смогла заподозрить неладное, разглядеть сквозь пальцы притворство и разорвать прочную паутину, сотканную поистине волшебным актёрским мастерством и искусным умением лгать. Надеюсь, всё ясно, господа слизеринцы?.. Никому отдельно повторять не следует? Вот и отлично. Идите, репетируйте свои роли преданных и проданных своим Серебряным Принцем. Я иду наверх и заранее не завидую тому идиоту, который посмеет потревожить мой сон. Спокойной ночи.
Этой маленькой речи было достаточно, чтобы это безвольное и безмозглое стадо баранов внимали ему с раболепием и неясным трепетом, чтобы они полностью поверили и доверились ему, последовали за ним, преклонились перед ним, сделали именно так, как он сказал, испытали почти первобытный ужас, глядя в его ледяные колючие глаза, слушая его равнодушный и вместе с тем вкрадчивый голос. Он загипнотизировал их, умелый факир, управляющий послушными змеями. Он приручил их давно. Ещё с первого года здесь, в Хогвартсе, когда говорящая о многом, пародистая внешность подкрепилась громким родовитым именем и тенью всеобщего преклонения перед его отцом, правой рукой всемогущего Тёмного Лорда. Ему это нравилось. Ему это льстило. Он умело пользовался своей властью над ними. Но всегда хотел и ждал большего. Чего?.. Он знал ответ. Он боялся ответа.
Он хотел найти человека, к которому он испытает не брезгливость, а... уважение. Он знал, что уже нашёл этого человека. Им был Поттер. Им всегда был несменный и неподражаемый Гарри Поттер. Полная противоположность Драко Малфоя, обратная сторона медали, человек, на фоне которого он явно проигрывал. Его, Драко, красота и утончённость, сдержанность и холодность и в подмётки не годились поттеровским львиной храбрости, стойкости, умению дружить, мастерству летать, будто птица, веселью в чистых изумрудных глазах, праведному гневу в пламенном сердце, самопожертвованию и святой вере в лучшее даже там, где всё давно истело и сгнило.
Там, где раньше у Драко Малфоя была душа.

***

В гостиной факультета Гриффиндор было уютно и тепло. Атмосфера стояла праздничная. От камина исходил приятный жар, пахло яблочным пирогом и сливочным пивом. Отдохнувшие за лето и несменно улыбающиеся девушки весело о чём-то щебетали и поглядывали на парней, дружно над чем-то хохочущих и изредка позвякивающих позолоченными кубками.
Гарри сидел в тёмном углу, низко склонив голову, и смотрел в свой стакан. Жидкость внутри блестела и переливалась. Совсем, как его волосы... его волосы... он...
- Гарри, - незаметно подошла Гермиона, присела рядом на корточки, накрыла его руку своей тонкой ладонью, доверительно заглянула в глаза. – Что-нибудь случилось? Ты какой-то сам не свой...
- Всё в порядке, - натянутая улыбка, в ответ – недоверчивый взгляд. – Правда, Гермиона, всё хорошо. Успокойся, пожалуйста. И иди веселись. ВСЁ ХО-РО-ШО, - внятно и раздельно произнёс Гарри и отвернулся от девушки, тут же о ней забывая.
- Как скажешь, - она вздохнула и ушла.
Что это со мной?.. Почему я так с ней? Она мой друг... Это чертовски несправедливо!.. Почему я сижу здесь один, не смеюсь и не пью вместе со всеми, не радуюсь долгожданной встрече?.. Почему все мои мысли о... Чёрт!.. Забудь о нём, Гарри Поттер. Ничего не изменилось. Вы по-прежнему враги и чужие друг другу. Он ненавидит тебя. Ты же...
Просто, ответил маленький Гарри, я внезапно поверил, что на самом деле он не такой, что всё это неумелая защита, все эти холодность и отчуждённость, что он может быть нежным и ласковым, добрым и улыбающимся, может дарить тепло и... любовь...
Но скажи-ка, Гарри Поттер, зачем это тебе?.. При чём здесь ты? Вечное стремление сделать этот мир лучше? Пойми, Гарри Поттер, что Драко Малфой навсегда потерян для этого мира. Он ничего не значит для него. Он – всего лишь слепой отголосок времени, прошлое, минувшее, истлевшее и забытое. Зачем он тебе?.. Он ничего не значит для мира, неужели он что-то значит для тебя?..
Просто я привык к нему. Я не представляю своей жизни без него. Он – её неотъемлимая часть. Пусть с ним и не связаны самые приятные моменты, но зато самые яркие и живые.
Но ты больше не ненавидишь его, ведь так?.. Что же ты к нему испытываешь?
Жалость.
Ты врёшь.
Я знаю.

***

Наступил закат. Розовато-золотистый свет мягко ложился на древний замок из серого камня, полностью заливая выступающие балкончики. На одном из них, самом высоком, на крыше Астрономической башни, примостился тонкий белокурый юноша. Изящно сидя на узком парапете, он курил, изредка сбрасывая с огромной высоты сизый пепел. Глаза его колко и ярко, будто мелкие небесные звёзды, сияли сквозь тонкие белые пряди. Окутанный закатным маревом, он весь светился им, будто изнутри, он был как никогда прекрасен и как никогда беззащитен.
Ему хотелось, чтобы чьи-то мерные шаги нарушили тяжёлую, гнетущую тишину; чтобы из тени замкнутых коридоров, не затерявшись среди закоулков и тупиков, вышел человек с родным запахом, нежным голосом, тёплым дыханием... Ему страшно хотелось, чтобы этот человек обнял его и согрел. Он ведь всегда замерзал. Всю свою недолгую и печальную жизнь. Его родители никогда его не любили, у него не было друзей и возлюбленных. Он знал, что многие не отказались быть для него и первыми, и вторыми. Иногда он давал себе крошечную волю, подпускал к себе красивых людей для жалких плотских утех, но никогда – никогда!.. – не испытывал к ним ничего, кроме похоти. Он не знал, должен ли радоваться свободе от сильных, обязывающих к чему-то чувств или печалиться от осознания внутренней пустоты.
Слабый шорох, будто подошва скользнула по камню. Чьи-то шаги?.. Неужели? Он резко вскинулся, взирая в зияющий тёмный проём с надеждой и ненавистью. Что со мной происходит?..
Но из мрака так и не проступила чужая фигура. Просто ветер... Но Драко казалось, что этот кто-то всё-таки там, в тени, остался стоять за порогом, вжимаясь в холодную стену. Казалось, что он слышит его сбивчивое, тяжёлое, горячее дыхание...
Ему казалось, что он знает этого человека. Но он не понимал, зачем же тот прячется от него. Нет, он просто слишком хорошо это понимал, до боли и ужаса. Потому что он его враг, злейший враг, смертельный враг... Поттер... Поттер... Поттер... Почему всюду он?..
Это началось в прошлом году. Он вырос и, укротив свой юношеский максимализм, внезапно понял, что его жгучая, пепелящая ненависть не имеет смысла, что она глупа и чересчур эмоциональна для него, Малфоя. Он решил отказаться от неё. Он пытался презирать Поттера, он пытался забыть Поттера. Но... Просто, наверное, ему нравилось третировать Поттера. Нравилось видеть его взбешённым, красным от ярости и, порой, смущения, вызванного особо меткими издёвками; нравилось ровно, непоколебимо стоять и с природным высокомерием и отточенной до совершенства сдержанной холодностью цедить слова, быть спокойным и равнодушным, ощущать такое пьянящее превосходство... Ему действительно нравилось ненавидеть Поттера. И он перестал замечать, что их встречи приносят ему удовольствие, что он болен этой ненавистью, что он и дня не может прожить без яростной вспышки в удивительных зелёных глазах, без звонкого голоса своего врага, без нападок, стычек, ссор, рикошета взглядов, обмена «любезностями», случайного соприкосновения рукавами... Последнее испугало бы его или хотя бы насторожило, если бы он мог как раньше всё расставлять по полкам и анализировать, думать о чём-то, кроме треклятого Поттера!.. Он стал его навязчивой идеей. Драко наблюдал за ним постоянно. В Большом зале за завтраком, обедом и ужином, на смежных занятиях; в коридорах он нарочито вытягивал шею, пытаясь отыскать в толпе растрёпанную черноволосую голову. Его сокурсники хмурились и спрашивали, что с ним. Он лгал, говорил, что болит голова, или просто посылал их куда подальше. Они были слишком убоги, чтобы рассчитывать на его доверие. Нет, на самом деле он не доверял никому. Иногда даже себе.
Уезжая на летние каникулы, он неожиданно понял, что будет скучать. По Поттеру. Когда он нарочито медлительно покидал платформу 9 и 3\4, из толпы впереди него вынырнул вечно лохматый и поразительно зеленоглазный мальчишка. И, неясно почему, он внезапно оглянулся и пристально посмотрел на Драко. И в глазах его были тоска и грусть.
С того самого дня Драко приказал себе ненавидеть Поттера. Он внушил себе, что всё по-старому, что их школьные распри не превратились в шутливые перепалки. Он старался выкинуть из головы, как, когда он говорил что-то особенно смешное, Поттер едва заметно улыбался уголками губ, как в последние пару месяцев перед каникулами он перестал беситься и пытаться достать слизеринца, а относился ко всему, как к увлекательной игре слов. Нет, они вовсе не стали друзьями. Просто внутри у Драко что-то ёкало, когда он случайно, а может, специально, встречался взглядом с глазами свежей листвы. И становилось странно тепло.
- Ты умрёшь, Гарри Поттер, - неожиданно сдавленно прошептал Драко. Непонятно зачем, непонятно кому. – Ты всё равно умрёшь. Я продам твоё тело и твою душу за дешёвую похвальбу господина и вульгарную гордость отца... Я мог бы стать твоим настоящим другом. Ты уже готов. Ты привык к этой мысли ещё в прошлом году. Мы интересные персонажи, потому нас ненавязчиво тянет друг к другу. Но я лишь притворюсь им для тебя, Гарри... Притворюсь, чтобы сломать твою защиту, предать и бросить на растерзание... Пойми, что я чудовище. Я боюсь испытать к тебе что-то, кроме ненависти. Если ты умрёшь, я всеми силами попытаюсь тебя забыть. Так ведь легче... так проще...

***

Выйдя из кабинета Дамблдора, он почувствовал, что только что намылил себе верёвку. Он выполнил первый пункт сумасшедшего плана, и почему-то казалось, что поступил он далеко не правильно.
Он шёл по светлым, солнечным коридорам, но не чувствовал тепла и покоя. Ему нужен был человек. С тёплыми глазами, губами, руками и сердцем...
Он столкнулся с кем-то, заворачивая за угол. С тонким вскриком незнакомец полетел на каменный пол. Прийдя в себя, Драко посмотрел вниз и увидел... В горле пересохло. Поттер?.. Нет, не он... Это девушка. Незнакомая и какая-то... солнечная, что ли?..
Она лежала на полу и осуждающе смотрела на него, слегка сощурив свои огромные пронзительно-зелёные глазища. И он задохнулся от внезапно накатившего восторга.
Он вовремя справился с ним, нацепив на лицо равнодушное, слегка скучающее выражение. Подумав долю секунды, вежливо, но бесстрастно протянул руку лежащей на полу девушке, помог ей подняться и попытался уйти, но был окликнут звонким живым голосом.
Оглянулся. Она стояла в слепящих лучах солнца, коротко стриженная, растрёпанная, как воробей, худая и угловатая, в дурацкой одежде, с серёжкой в нижней губе, с этими невообразимыми глазами... Он сделал шаг к ней навстречу.
- Здравствуй, - сказала она, оценивающе его разглядывая. – Малфой, - вынесла вердикт.
- Малфой, - кивнул, гордо вскидывая голову и глядя на мелкую патлатую негодяйку сверху вниз. – Драко Малфой.
- Франческа Грин. Можно просто Фрэнки, - она протянула ему загорелую руку. Он резко взглянул на неё сквозь завесу платиновых волос и яркого солнца. И сердце пропустило удар. Дежа вю... Это было так давно. Ему было всего одиннадцать. Правда, тогда всё было наоборот. Это он протягивал лохматому и зеленоглазому человеку свою бледную тонкую ладонь. Но тогда она была отвергнута. Теперь же всё зависело только от него. И ему казалось, и он был уверен, что это Гарри сейчас протягивает ему свою смуглую, с обгрызенными ногтями руку. И он с готовностью принял её, сжал, ощутил невозможную мягкость и нежность кожи... И тепло.
- Новая ученица? – изящно вскинутая тонкая светлая бровь.
Она кивнула, игриво глядя на него из-под ресниц.
- Раньше я обучалась дома. Знаешь, ты такой напыщенный сноб!..
Драко неприятно осклабился.
- Плебейское представление о чистокровности. Я всего лишь знаю себе цену.
- И сколько же ты стоишь? – нагло фыркнула девчонка.
- Если продать тебя в рабство, как домашнего эльфа, тебе и за прядь моих волос не расплатиться. А сколько стоишь ты, крошка?.. Говори, не бойся. Мелочь всегда со мной.
Изогнув губы в кривой улыбке, она сказала:
- Ты всегда так заводишь знакомства? Или я удостоилась великой чести лицезреть гада Малфоя во всей его красе?..
- С тебя достаточно и просто моего присутствия. Поведение же обычное, повседневное, предназначенное для инвалидов и слабоумных. Не обижайся. Я тебе соболезную.
- А каково же необычное поведение великого и неповторимого Драко Малфоя? – пропустив колкость, издевательски вопросила девчонка. – Постой-ка... А ведь нет другого поведения, верно?.. Для тебя все инвалиды и слабоумные. Вот только тут ты не прав, дружок. Ты сам несчастный калека. Одинокий, никому не нужный, всеми презираемый. И это мне тебя жаль.
Выплюнув всё это ему в лицо, Фрэнки развернулась и стремительно пошла прочь. И ему показалось, что это Поттер растоптал только что его сердце и ушёл.

***

Его учили с детства, как правильно себя вести, как говорить, как сидеть, как есть, как улыбаться и как сдерживать слёзы. Слёзы – удел слабых. Так говорил отец Драко, и мальчик свято ему верил. Потому что он хороший сын.
Он сидел в своей личной комнате, отведённой специально для старосты факультета. Здесь, как и везде в подземельях, стоял собачий холод. Он сидел неподвижно, как ледяная статуя. Казалось, он не дышал. Тонкая стройная фигура, искусно вытесаная из безжизненного камня статуя, кукла, великолепное, но абсолютно неживое подражание человеческому существу. Идеально чистая, идеально белая, выстиранная, выглаженная и накрахмаленная рубашка, серый джемпер, пахнущий так, как должен пахнуть новый дорогой материал, блестящий атласный галстук в серебристо-зелёную полоску безупречно завязан у самого горла – завязан и душит! душит!.. – пошитые на заказ классические чёрные брюки, точно по фигуре, и завершающая образ хладнокровного слизеринца, образцового ученика самой образцовой школы магии – тяжёлая дорогая материя, струящаяся вдоль стройной талии и длинных ног, изящными сгладками ложащаяся на тонкие плечи прекрасного белокурого юноши, мантия – предпочтение чистокровных волшебников, последний штрих, заявляющий о происхождении. Быстрый взгляд в огромное зеркало напротив, в резной позолоченной раме – на матовой поверхности отражается этот совершенный до безобразия и нервного тика образ, эта гротескная фигура зверя. И неожиданный приступ отвращения вызывает этот облик. Особенно это до невозможности красивое лицо, аристократически тонкое и благородное, мраморная гладкая кожа, миндалевидные глаза цвета жидкого серебра, изящные крылья бровей, тонкий нос, мягкие нежные губы, волосы, аккуратно уложенные, платиновые пряди послушно сплетаются в безупречной причёске.
- Как же я себя ненавижу, - прохрипел сдавленный голос. – Искусственный. Подделка. Пустышка. Фальшивка. Почему?.. Когда это перестало мне нравиться? Когда я перестал этим упиваться? Что произошло? Что изменилось?
Так было всегда, ответил кто-то ему неведомый.
Нет, не было, глухо отозвался Драко, не могло так быть. Он всегда любовался собой, восхищался, мог часами проводить у зеркала, победно улыбаясь. Он находил себя не просто прекрасным, а скорее божественным.
Вспомни, кому ты всегда завидовал.
Никому. Никогда. У меня есть всё. Мне нечему завидовать.
Ты лжёшь.
Я знаю.
Гарри Поттер. Ненависть, вызванная завистью.
И чему же я завидовал?..
Поттер всегда был свободен. Он был и остаётся вольной птицей, в то время, как ты томишься в золотой клетке. Да, у тебя всегда было всё, чего ты только пожелаешь. У тебя были и есть все средства для существования. Для нелепого существования, но не для яркой жизни. Совершенство, Драко, это очень скучно и тоскливо. Вспомни его, Гарри Поттера, вспомни его во время полёта, парящего высоко над грешной землёй, будто он – светлый ангел, посланник небес. Там он действительно счастлив, потому что ему кажется, что там его никто не поймает, никто не найдёт, что он может развернуться и улететь далеко, на край земли, может остаться там один навсегда, а может, повернуть метлу и вернуться. Ведь его везде ждут, и он всем нужен. Только ему в самом деле не нужно ничто. Он не осознаёт этого, но на самом деле это так. Он одиночка по жизни. Ему нравиться летать в холодном поднебесье, слышать шум ветра, а не гул людских голосов. Его друзья – это солнце, ветер и метла, а не жалкие гриффиндорцы и толпа его почитателей. Он может вести себя как дурак, говорить глупые и странные вещи, совершать необдуманные поступки. Пусть после этого кому-нибудь будет плохо, пусть даже кто-то умрёт. Никто не посмеет его упрекнуть, никто не догадается, что всё было сделано осознанно. Даже он сам. Он, конечно, будет плакать, стыдиться и мучиться. Потом смирится и забудет. Снова совершит несколько непоправимых ошибок и фальшивых чудес. Но дело в том, что он всего лишь человек, а человеку свойственно ошибаться. И он будет жить по собственным правилам, глупо и безнравственно жить. А ты, Драко Малфой, продолжишь так же бесполезно и бессмысленно существовать в своей уродской скорлупе. И ничего не попытаешься с этим сделать, ничего не изменишь и не исправишь. Ты так привык. Ты не умеешь иначе. Тебе нужно, чтобы кто-то руководил твоими действиями, отдавал тебе приказы, говорил, как надо себя вести, что надо говорить, а что – нет. Иначе ты просто сядешь вот так, как сейчас, и будешь разговаривать со своим отражением в зеркале. Пойми, наконец, что ты слабый, что ты всего лишь пешка, что однажды ты станешь не нужен и тобой пожертвуют ради победы, ради некого «общего блага». Но, так как ты – всего лишь мелочная и подлая скотина, перед тем, как покинуть шахматную доску, ты постараешь утащить за собой чужую фигуру. И до последнего вздоха ты будешь свято верить, что поступил правильно, что преданный тобой человек – по-прежнему твой враг. Но на самом деле ты не умеешь так уж безупречно лгать, притворствовать и играть. Ты действительно станешь другом Поттера. А потом отдашь своего Друга на смерть. Что ты будешь чувствовать после этого?.. Ничего. Ты ведь умрёшь. Если не от рук господина или врага, то уж точно от своих собственных.
...Ты сам несчастный калека. Одинокий, никому не нужный, всеми презираемый. И это мне тебя жаль...
- Нет... – выдохнул Драко, сгорбившись и вцепившиь рукой в свою идеальную причёску. Белоснежные пряди тут же разметались по лицу и промокли от горьких вымученных слёз. – Нет... нет... нет!.. Я не умру! И Поттер никогда не станет моим другом! Однажды он мог им стать, но отказался! Это стало для меня слишком большим потрясением, чтобы я смог хоть когда-нибудь забыть об этом! И эта память поможет мне выполнить свой долг... нет... я не умру... я... убью... его... и стану свободным.

***

Когда он спустился в гостиную, чтобы, окружённый своей неизменной свитой, последовать на положенный завтрак, его внимание привлекла отнюдь не его предполагаемая невеста Пэнси Паркинсон, отвратительная жирная брюнетка, взирающая на него с мольбой и подобострастием, а стоящий чуть поотдаль черноволосый и зеленоглазый юноша. Гарри смотрел на него хмуро и с лёгким вызовом. Драко шагнул к нему непонятно зачем. Наверное, чтобы снова оскорбить, уязвить и унизить. Или чтобы... Он не закончил, испугавшись. А потом неожиданно понял, что всё это дико и неправильно, что это невозможно, в конце концов. Поттера здесь нет, потому что это гостиная Слизерина, а он – чёртов Поттер, Золотой мальчик, гриффиндорец до мозга гостей. Опомнившись, он снова взглянул в тёмный угол. Ясная вспышка солнца осветила его, и он понял, что это Фрэнки. Девушка, как две капли воды похожая на Поттера. Но всё же девушка. Похожая, но она – не Поттер.
- Доброе утро, - холодно поприветствовал он присутствующих. В ответ – разнобой голосов.
Пэнси тут же подскочила к нему, хватая за локоть и заискивающу улыбаясь:
- Пойдём на завтрак, любимый.
Стряхнув с себя её мерзкие руки, он слегка поморщился. Он ведь всегда лишь притворялся её женихом, идеальная постановка – невеста, верные слуги, ненавистный враг и его прихвостни. Картина маслом. Ему нравилась эта правильность. У каждого нормального парня семнадцати лет уже давно должна быть девушка или даже официальная невеста. Слуги были для удобства и себялюбия. Последние же делали его школьную жизнь непредвиденно яркой и насыщенной.
Правда же была таковой, что он никогда в действительности и не помышлял даже романа с Пэнси, не то чтобы свадьбы и семейной жизни. Всего лишь игра на людях, которая внезапно наскучила. Стало неожиданно противно. И особенно от пристального взгляда диких зелёных глаз.
- Веди себя прилично, дорогая, - слегка угрожающе бросил он Пэнси.
- Но я... – испуганно заикнулась обескураженная девушка.
- И не надо смотреть на меня глазами побитой собаки. Просто не прикасайся ко мне, и я, так и быть, удостою тебя своего равнодушия.
- Но я же твоя невеста...
Ледяной бесчувственный смех резанул её сердце, будто скальпелем. Он отшатнулась, сглатывая слёзы. Вечно строившая из себя стрерву корова в конце концов оказалась весьма впечатлительной и сентиментальной особой. Не испытав ничего, кроме отвращения, Драко произнёс, чётко и равнодушно:
- Я никогда и не помышлял всерьёз на тебе жениться. Твои родители мечтают об этом, я знаю. Им нужны деньги и благородное имя Малфоев. Тебе же... Да, наверное, ты всё же по глупости влюбилась в меня. Или в тот образ, что сама же и сотворила. Однако, ни я, ни мои родители, разумеется, не собирались избирать тебя моей невестной, женой и матерью моих будущих детей, наследников рода Малфоев. Это же смешно, дорогая. Ты некрасива и глупа. Это дурная наследственность. Просто мне не хотелось расстраивать и разочаровывать тебя. Или просто мне нравилось над тобой издеваться. Ты такая потешная, дорогая, просто карикатура на человека. Я бы посмеялся, если бы умел.
Глаза её были полны слёз, недавно горящие щёки побелели до меловой бледности, съёжившись, она медленно отступала назад, в густую холодную тень. Его глаза, пылающие ледяным огнём, прожигали её насквозь, убивали, снова и снова, опять и опять... Это ад, неожиданно сквозь боль и горечь подумала Пэнси, ведь ад – это бесконечность повторов...
- Чудовище, - глухо упало в наступившую тишину.
Драко оглянулся на звук и увидел всю ту же Фрэнки. Она больше не улыбалась. Она смотрела на него, как на червяка, как на паразита – с брезгливостью и острым желанием избавиться.
- Ничего нового я не услышал, - бесстрастно отозвался Малфой. Он смотрел одновременно на неё и сквозь неё.
- Я бы плюнула тебе в лицо, но мне жалко на тебя своих хороших манер, - прошипела Фрэнки и, отвернувшись, гордо удалилась.
Последнее слово снова за ней, недовольно подумалось Драко. На завтрак он отправлялся в самом что ни на есть отвратительном настроении. На секунду он даже захотел вернуться в спальню и пропустить традиционное застолье. Он ведь Малфой, ему можно всё. Но что-то заставило его идти дальше. Что-то с глазами зеленее гордого флага факультета Слизерина и волосами чернее мантии его несменного декана. И это была отнюдь не Фрэнки. Похожа, но...
Он вошёл в Большой зал как всегда с высоко поднятой головой, надменным, чуть насмешливым взглядом серебристых глаз, с изогнутыми в презрении губами. И первый же свой взгляд, не удержавшись, метнул в сторону стола гриффиндорцев. В центре как всегда и как полагается сидел их несменный предводитель – Гарри Поттер. Казалось, этот миг продлился целую вечность и немного дольше. За него Драко успел посмотреть на Гарри, а Гарри, почувствовав на себе этот взгляд, будто он был и не взглядом вовсе, а большим, прикосновением, вскинулся и, скрестив, будто невидимые шпаги, взоры двух пар глаз, вздрогнул и опустил голову, чувствуя, как неумолимо горят щёки и становится трудно дышать. Драко слегка ухмыльнулся. Он снова вышел из боя победителем. Только об этом не напишут книг, это не войдёт в историю, и маленькие выродки не будут заучивать наизусть его имя, повторять его перед сном, как молитву, чтобы получить лишнюю пару баллов за верный ответ. Драко Малфой останется в памяти этого мира не как победитель, а как наследник знаменитого и бесспорно чистокровного колдовского рода, бесследно пропавший или слишком молодым и красивым погибший в войне. И сражался на той, другой, тёмной стороне...
Всё это промелькнуло в его голове за один крошечный миг. И ему стало невыносимо больно от этих мыслей, от правдивости этих мыслей, он почему-то знал, что именно так всё и будет, но это знание, однако, не помогало ему что-либо изменить, потому что выбор его был давным-давно сделан. Сделан всеми, кем только можно, но только не им самим.
А Гарри Поттер всегда был, есть и будет свободным.
Чёрная зависть. Пепелящая ненависть. Разве это поможет им стать друзьями?.. Только ложь. Играй, Драко, ведь ты хороший актёр, прирождённый игрок.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 255 | Нарушение авторских прав