АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 9. Драко никогда не любил свой дом

Глава 9.
Поместье Малфоев.

Драко никогда не любил свой дом. Даже в детстве, когда всё его окружение составляли заботливые домовые эльфы и гувернантки, немедленно исполняющие любые капризы. В те незапамятные времена в замке даже была специально оборудованная зала, где всё пространство от пола до потолка занимало бесчисленное количество игрушек юного наследника. У Драко Малфоя было всё, о чём мог только мечтать любой его сверстник.
Кроме любви.
Нет, может родители и любили его, но только если намеренно и очень хорошо это скрывали. Так или иначе, ему частенько становилось грустно и одиноко в бесчувственной каменной громаде родного поместья. Родного... Почему же он всегда чувствовал себя в его стенах чужим и лишним? Почему он украдкой улыбался своим мыслям, когда, покидая дом, отправлялся в школу? Но разве так было всегда?.. Или когда-то давно просто не было ещё такого места, на которое при желании можно повесить ярлык принадлежности «дом»? А потом началась школа, ежедневная суета, домашние задания и уроки, профессора и ученики... ученики. Один ученик. Разве не по тому Драко Малфой прятал под подушкой самодельный календарь, откуда ежедневно вычёркивал минувшую дату? Разве не потому, что отчаянно, всей душой, но по-детски украдкой мечтал снова увидеть черноволосого и зеленоглазого Гарри?
Они хранили статус кво. Извечное школьное противостояние – типичная вещь для двух лучших на своём факультете учеников. Если бы только эта натянутая фальшивая вражда не была для одного из них смыслом жизни. Если бы только ненависть не была любовью. Так нелепо и смешно. До чёртовых предательских слёз. Он нарисовал портрет Гарри на первом курсе, неуклюже и совсем непохоже, но хранил его в старинной фамильной шкатулке и по сей день. Как же это называется?.. Нет, не ненависть, не любовь... Одержимость.
Фанатик погубил свою семью, будут пестрить газеты...
А что ты скажешь им, злобным тварям, способным накинуться на тебя ослабшего и растащить по кускам?.. Как ты сможешь защитить и уберечь от них своего Гарри, если сам подвергнешься бесконечных нападкам и гнёту? Найдёшь ли ты в себе достаточно сил, чтобы не сбежать, а противостоять толпе? Конечно, да. Как всегда да...
Он любит тебя за это. Ты сильный. Рядом с тобой разгорается его вера. Те незначительные стороны его души – бессмысленный патриотизм и паршивая геройская чуйка. Как же ты ненавидишь Дамблдора и его прихвостней из Ордена Феникса за то, что именно они натаскали твоего нежного мальчика, как охотничью собаку!.. Он рождён любить и быть любимым, а не убивать, принося себя в жертву. Что тогда он, Драко, будет делать один, если его слёзный мальчик никогда не вернётся с войны?.. Что-он-будет-делать?.. Гарри, подумай об этом, пожалуйста, когда оставишь меня одного, когда будет возможность поступиться собой ради общего блага... просто подумай об этом... просто вспомни обо мне... и пойми: я не выживу без тебя. Что ты выберешь, осознав это?..
Конечно, толпу.

***

Официальный почтовый филин. Официальный конверт с гербовой печатью. Официальное письмо, сухое, как всегда высокопарное, но ёмкое и сжатое. Только чёткие лаконичные факты. Его ждут дома на ближайших выходных званый ужин и важные гости. Точнее один особо важный гость. Ну что ж, малыш Драко, кажется тебе не дадут скучать без доброго дядюшки Тома.
Ненавижу!..
- Драко, всё в порядке? – взволнованный голос.
Тонкая рука легла на плечо, но была резко сдёрнута. Отпрянувший прочь юноша казался безумным.
- Что за припадки? – удивилась Фрэнки.
- Просто не прикасайся ко мне, - процедил сквозь плотно сжатые зубы. – Просто оставь меня в покое. Договорились?..
- Как скажешь, - легко тряхнула плечами. Как будто пощёчина. Гарри, помнишь, как ты сказал мне то же самое, когда я впервые признался тебе в любви?..
А чуть позже я признался тебе в предательстве.

...- Гарри?..
Затяжное молчание в ответ на открытие страшной правды насторожило Драко, и он позвал своего мальчика по имени. Он втайне опасался истерики, но больше – ледяной стены равнодушия. Если Гарри возненавидит его, он ответит ему тем же, так же пылко и яростно, как раньше, так, как способны только они. Но если Гарри просто разочаруется в нём, уйдёт и вскоре забудет – этого Драко не вынесет. Это как смерть любимого. Разве можно её претерпеть?.. И остаться прежним?
Когда сероглазый юноша взглянул в нежное расслабленное лицо своего возлюбленного, глаза второго были закрыты, ресницы чуть подрагивали, отбрасывая длинные смутные тени на нежные щёки, дыхание было глубоким и ровным. Сладкий мальчик Гарри мирно спал в тесных обятьях своего восхитительного любовника.
Спасибо тебе, бог, если ты есть, если тебе есть дело до моего неприличного счастья...

- Постой, - глухо позвал Драко, и Фрэнки застыла в дверном проёме, окидывая его вызывающим взглядом.
- Я слушаю, - скрестив руки на груди.
- Твой подарок на Рождество меня зацепил. Почему книга по некромантии? Специализируешься? – хитрый прищур.
- Интересуешься моей специализацией? – кривая усмешка. – Мой ответ: увлекаюсь.
- О, - выразительно обронил Драко. – Невинная забава?
- Любопытный эксперимент.
- И кто в качестве подопытных кроликов?
- Разумеется, самые любопытные экземпляры. Так сказать, связь которых кажется особенно сюрреальной, - девушка осклабилась.
Пристальный взгляд. Что она...
- Чёрт!.. – яростно рыкнув, Драко со всей силы впечатал кулак в ближайшую стену. – Чёрт! Чёрт! Чёрт!..
- Тише, Драко, к чему столько лишних эмоций? – тихий снисходительный смех. – Я подарила тебе гораздо больше, чем книгу. Мы ведь понимаем друг друга?
- Прекрасно, - секунда – и он уже рядом. Всего одно ловкое мановение ветра – и чужие волосы сплетутся не то в любовном, не то в дружеском танце. – Тогда ты должна понимать, чего я хочу от тебя, - в глазах сталь.
- Идиот, - фыркнула. – Что тебя не устраивает, мать твою?.. Я тебе счастье обеспечиваю, а ты от него отказываешься!.. Учти: это твой последний шанс на любовь...
- Откуда тебе знать? Великая провидица, да?.. Или так жаждешь благодарности?.. Ну так не дождёшься, лицемерная сука. Я настаиваю на своём: верни всё, как было.
- Он оставит тебя, бросит, а ты погибнешь, - тихо произнесла Фрэнки, и глаза Драко испуганно распахнулись.
- Так дело в нём... значит, я... – начал было, но осёкся, чувствуя, как внутри всё мучительно сжалось.
- Нет, - невесомое качание головой. – Твоя аура также проклята. Аналогичное заклинание, но, как мне кажется, наложенное мастерски и искусно. Но не в моих привелегиях с тебя его снять. А за Гарри ты отвечать не имеешь права.
- Просто я знаю, что он поступил бы именно так. Он говорит сейчас через меня. Я чувствую его присутствие. Гарри – ярый приверженнец честности и доверительности во всём. Понимаешь?..
- Честно говоря, не очень, - скривилась Фрэнки. – Знаю только, что Гарри чертовски красив, - и она изящно взглянула на остолбеневшего блондина из-под пушистой чёрной чёлки. И впервые от внешнего сходства этих людей Драко стало противно.
- Ты снимашь с него все свои жалкие чары и оставишь нас в покое, - совладав с собой, властно приказал он. - Дальше пусть рассудит судьба. Ты меня слышала?
- Да.
- Ты сделаешь так, как я тебе говорю?
- Да.
- Тогда освободи его. Прямо сейчас.
- Дурак... – процедила. – Все минуты твоей низменной радости принадлежат мне. Я залечивала раны вашей искалеченной страсти. Ты издевался, как только мог, над невинным мальчиком. Ты стирал ему память, а я её возвращала!..
- О чём это ты? – прищурился.
- ЗоТС. Некромагическое заклинание по обезвреживанию инфернала произнесла не я. Оно было невербальным, но я почувствовала всплеск чужой магии, чёрной магии. Я же произнесла давным-давно утерянное заклинание Правды, вскрывающее ложь. Твоё и Поттера забвение, ваше равнодушие друг к другу оказались обманчивыми и поверхностными, потому вы стали всё вспоминать. Это я помогла вам.
- Вчера в Хогсмиде я неожиданно почувствовал и понял, что люблю его, - тихо ответил на это Драко. Выразительный взгляд зелёных глаз с недоверием замер на его смятённом лице. – Это тоже была ты?..
- Я воздействую только на Гарри, чтобы за тобой оставался выбор, нужна ли тебе эта любовь или нет, - неохотно призналась Фрэнки.
- Тогда кто?.. – вцепившись в волосы, Драко отошёл к окну и замер, пристально вглядываясь в свинцовые тучи. – Кому ещё нужно, чтобы мы были вместе? И на кого из нас этот таинственный кто-то делает ставки?
- Ставки?.. – нахмурилась Фрэнки.
- Думаешь это всё бескорыстно? Наверняка этому кому-то что-то нужно от одного из нас, он прелсдеует какие-то свои меркантильные цели.
- Основываясь на своём горьком опыте, я не спешу с тобой согласиться.
- О, ты у нас особый случай, - безжалостно осклабился Драко. – Безнадёжно влюблённая девочка!.. Извини, детка, но ты не в моём вкусе хотя бы потому, что ты... хм... девушка... Это аргумент, ты не находишь?..
- Раньше тебя это не смущало, - плохо скрывая взорвавшуюся внутри невыносимую боль, Фрэнки скривилась.
- Без чувств. Даже без удовольствия. Ты уж извини, но ты была всего лишь дыркой. Хм... впрочем, ты ей и осталась.
Он ушёл, а она боялась вздохнуть, как будто от нестерпимой боли сердце могло разорваться. Она замерла мраморной статуей, не в силах пошевельнуться. За что он с ней так?.. Как он может быть таким безупречно жестоким? Будто он не человек... Она подарила ему любовь, она отказалась от собственного мнимого счастья в обмен на попытку осчастливить его. И что она получила взамен?.. Что, кроме боли, разочарованья и страха? За что он так с ней? Ну за что?.. За то, что она просчиталась и опрометчиво влюбилась в монстра?
Не плачь, Фрэнки, не плачь... Ты ещё улыбнёшься искренне, ещё ощутишь тепло родного касанья... Как это называется?.. Надежда... Не хватает только безоговорочной веры в неё. Не плачь, не плачь, не плачь... Разве кто-то стоит твоих слёз?.. Разве стоишь ты того, чтобы оплакивать свою неудачу? Ты должна была умереть ещё тогда. Твоя жизнь – ошибка. Тебя не должно быть в этом мире, потому ты должна бездействовать, чтобы ничего не испортить и не разрушить. Ты напрасно ворвалась без стука в сердца этих мальчиков.
Нет... Я не изменила хода событий, я просто его ускорила.

***

- Гермиона, у тебя когда-нибудь возникало ощущение, что ты что-то не то забыла, не то упустила?.. – запутавшись, смешался и затих.
- Что-нибудь не так, Рон? – пристальный взгляд умных карих глаз.
- Нет, просто... – не закончив, рыжий неожиданно притянул к себе любимую девушку и нежно поцеловал её в шею. – Просто это пугает меня.
- Может быть с тобой тоже что-то случилось? Как с Гарри?.. – испуганно предположила Гермиона.
- Я вроде ни в какие передряги не попадал, но, в конце концов, всё может быть, - задумчиво сказал Уизли.
- Чёрт, мне так жаль его... – задушенно пробормотала девушка, пряча лицо в медных кудрях. Мягко отстранив её, Уизли преданно заглянул в бледное усталое личико.
- Кого? – спросил растерянно.
- Гарри, - вздохнула Гермиона. – Он сам не свой в последнее время.
- Мне кажется, что он счастлив...
- Но он другой!.. Как же ты не видишь?.. Он такой с начала учебного года. Тогда ходил мрачный, как туча, теперь это... Я его не понимаю.
- Наконец-то свершилось!.. Гермиона Грейнджер чего-то не понимает! – хохотнул Уизли и немедленно получил шутливый подзатыльник.
- Не смейся! – серьёзно потребовала лохматая девушка. – Мы его друзья. Что такого, что я о нём беспокоюсь?..
- Но он правда счастлив!.. Я смотрю на него и мне самому улыбаться хочется! Разве это плохо?
- Рон, а как же Малфой?
- Что – Малфой? – нахмурился Уизли.
- Ну, не для кого не секрет, что он переметнулась на светлую сторону...
- Это он так говорит. Я лично ни слову не верю.
- И всё же... – Гермиона озадаченно закусила губу. – Тут что-то не так. Гарри часто где-то пропадает. Тебе не кажется, что он тайно видится с Малфоем?..
- Да, у них каждодневные свидания, прогулки под луной и поцелуи под веточками омелы... Тьфу!.. – Уизли с отвращением скривился. – Гермиона, что ты такое несёшь?!
- Я имела в виду дружеский союз, а не сексуальные поползновения, - сухо заметила девушка.
- Всё равно мерзко, - упрямо заключил Уизли. – Давай ты не будешь портить мне аппетит этим хорьком, хорошо, детка?.. А насчёт Гарри не волнуйся. Наверняка наш принц нашёл себе принцессу и тайком сбегает к ней в Астрономическую башню...
- Ты так думаешь? – растерялась Гермиона. Поймала добрую улыбку рыжеволосого парня и неуверенно улыбнулась в ответ. – Ну хорошо, - тонкие руки немедленно оплели шею и зарылись пальцами в непослушные кудри. – Я только надеюсь, что Гарри выбрал себе порядочную и достойную девушку...
- Не сомневаюсь... Но не думаю, что она красивее тебя, - лукаво улыбнувшись, Уизли потянулся к губам любимой девушки. Помедлив, Гермиона ответила на поцелуй.

***

Он был потусторонне прекрасен и холоден, как безжизненная статуя на пыльном постаменте, как памятник умершему, как ледяная скульптура, красивая фарфоровая кукла, идеальная, но пустая. Совершенные лицо и фигура, сильный волевой характер, завидные способности и безупречные манеры истиного аристократа. Именно этот восхитительный юноша утренним поездом отправлялся в своё родовое поместье, чтобы навестить родителей и дать первый отчёт своему господину.
Было холодно, но Драко не показывал виду. На нём были дорогого покроя мантия и пальто, которые были созданы скорее блистать на обложках модных журналов, чем согревать человека. Едва заметно поёжившись, Драко отвернулся к окну, думая о жемчужно-сером небосклоне, о собственном смутном отражении в стекле, о надвигающейся грозе, о предстоящей встрече с красноглазым ублюдком, о своём задании, о Гарри...
Гарри. Он оставил своего любимого мальчика, даже не попрощавшись. Всё, что он мог сделать в сложившейся ситуации, это наблюдать, как Фрэнки отменяет обряд некромантии, и взять с неё клятву не повторять совершённых ошибок. Девушка всё время до его отъезда отмалчивалась и на все вопросы либо кивала, либо мотала головой. Это раздражало Драко, но он не сказал ей об этом.
Он уехал злым, растерянным и несчастным. Что-то непонятное творилось внутри, это что-то он опрометчиво назвал любовью. Дурак!.. Оказалось, что вся та трепетная нежность, с которой он относился к Гарри, была поверхностной и обманчивой, всего лишь призрачной вуалью на глазах, бельмом, налётом лжи и следствием враждебной магии!.. А он поверил... поверил, что влюбился! И он готов был умирать и заново рождаться от счастья, от свободы, от осмысленности жизни!.. И до сих пор он очень тихо, молчаливо счастлив. За это он себя возненавидел.
И всё же это мнимое чувство со мной. И лишь потому я освободил тебя, малыш. Когда я вернусь, ты не встретишь меня с улыбкой. Ты не подбежишь ко мне, чтобы оказаться в моих нежных объятьях. Ты не потянешься к моим губам за долгожданным сладким поцелуем. Когда я вернусь, я подойду к тебе, увижу холод и равнодушие в невыносимо зелёных глазах, и сердце моё от осознания глубочайшего одиночества разорвётся, и я умру. Когда я вернусь... А вернусь ли?..
За окном зарябил мелкий противный дождь. Это утро было серым и тусклым и грозилось перерасти в точно такой же день. Быть может, это его последний день на земле. Почувствует ли он свежесть рассвета, увидит ли зарождение нового утра?.. Господи, застанет ли он хотя бы сегодняшний закат?..
Ради этого ему придётся безупречно лгать. Лгать так, как никогда не лгал, как никогда не умел и не помышлял. Лгать не просто своим и чужим, но и себе самому. Так, чтобы не только убедить себя во лжи, но и безоговорочно в неё поверить.
Ещё вчера, Драко, ты бы возразил, что такое с тобой случалось. Ты бы вспомнил о Гарри и о том, как свято ты верил в свою первозданную к нему ненависть. А теперь ты знаешь, что всё это точно такая же ложь, самая искренняя и безупречная в твоей жизни.
Со свистом и скрежетом поезд затормозил на станции, и толпа хлынула на перрон. Терпеливо дождавшись, пока все коридоры опустеют, Драко схватил чемодан и покинул купе.
Спрыгнув на рельсы, он увидел его сразу. Высокий и статный, идеально уложенные сияющие волосы, глаза цвета неотразимой стали, наглухо затянутая в изящную шёлковую перчатку рука лежит на платиновой рукоятке извечной трости.
- Здравствуй, отец, - ледяной голос. Непроницаемые серые глаза быстро проинспектировали бледное и бесстрастное лицо сына, оставшись довольны, чуть-чуть посветлели.
- Как провёл рождественские каникулы, сын? – учтиво кивнув, вежливо поинтересовался красивый мужчина.
- Увлекательно. Подтянулся по всем предметам, наладил отношения с единомышленниками и укрепил статус союзника в стане врага, - по губам скользнула кривоватая улыбка. Всего лишь слабая тень отчаянной боли, смело выданная за издевательство над слабейшим.
- Как интересно, - хитрый прищур. – Расскажешь всё подробнее дома, за ужином. Сегодня, как ты уже понял из письма, у нас особый гость.
- Да, отец.
- Он хочет лично поговорить с тобой, Драко. Надеюсь, ты готов к этому разговору?
Драко молчал. Нахмурившись, Люциус опустил холёную ладонь на хрупкое плечо сына.
- Не подведи меня, сын, - сурово велел он. – На этот раз слишком многое зависит от твоих слов и поступков. Ты понимаешь, что я имею в виду? Ты же не поставишь под удар семейной благополучие?
- Разумеется, нет, - без единой эмоции на лице.
- Ну вот и славно, - окончательно расслабился мужчина. – Тогда нам пора.
С этими словами он взял белокурого юношу за руку, и они оба с лёгким хлопком исчезли, будто растворились в клубах горячего пара.

***

Когда Гарри проснулся, ему неожиданно показалось, что он умер. Он не мог пошевелиться, воздуха в лёгких неумолимо не хватало, он даже не мог открыть глаз, и перед ними продолжали, как в калейдоскопе стекляшки, мелькать разноцветные пятна и искры. Постепенно он стал различать образуемые ими узоры. Это были волшебные фрески, где два прекрасных юноши, опрометчиво полюбив друг друга, поплатились за вольнодумие и чувственность жизнями. Это была горько-сладкая симфония о несчастной любви.
Встрепенувшись, черноволосый юноша с криком упал на пол и забился на нём в страшной истерике. Заливаясь слезами, он молил о пощаде и скрёб руками жёсткий камень, раздирая в кровь нежную кожу. Он не чувствовал физической боли, потому что другая – душевная – застилала глаза, будто агония.
Неожиданно грянул свет, болезненно ударивший по глазам, и истошный вопль Гарри достиг пугающей вершины. Разбуженные припадком Поттера соседи по спальне кинулись было на помощь, но испуганно шарахнулись прочь от этого невозможного крика. Так могло вопить и стенать только умирающее животное. Так зверь оплакивал умершего брата.
Так по мёртвому любимому скорбел человек.
- Гарри!.. – в сердцах воскликнул Рон, чувствуя, как внутри всё дрожит от нестерпимого ужаса. Неужели Гермиона была права?.. Как он мог быть таким слепым? Почему не догадался раньше, что что-то не так, и не помог лучшему другу? – Гарри, успокойся! – схватив Гарри за руки, рыжий попытался удержать того на месте, но неожиданно ставший сильным, как лев, Поттер вырвался и, откатившись в сторону, разметался, прогибаясь дугой.
- Он будто... одержимый, - округлив от страха глаза, прошептал Невилл.
- Чего вы стоите?! – возопил Уизли, хватаясь за волосы. – Надо ему помочь!
Запоздало соображая, трое юношей, наконец, сдвинулись с места и под руководством напуганного до головокружения Уизли скрутили Поттера. Когда Гарри перестал рваться из их захвата и обмяк, они отпустили его. Гарри так и остался лежать на холодном каменном полу. Несколько минут все молчали, окружив его плотным кольцом. Выжидали, когда герой поднимет глаза на невольных свидетелей своей истерики, и вина в них смешается со стыдом. Но этого не происходило. Гарри не шевелился.
Заметно занервничав, Рон вопросительно оглядел бледные, напряжённые лица сокурсников.
- Что будем делать? – озвучил он мучающий всех вопрос.
- Надо отвести его в Больничное крыло, - пожал плечами Дин Томас.
- Верно, - поддержал его Симус, но энтузиазм его заметно поутих под смятённым взглядом Уизли. – Что такое, Рон?.. У тебя есть какие-то другие соображения?
- Это было похоже на контакт с Сами-Знаете-Кем - вот, что я думаю, - с вызовом глядя в лица юношей, гневно заявил Уизли. – Это может быть очень важно и серьёзно. Помните, что случилось на пятом курсе? Благодаря Гарри был спасён мой отец. А если он снова в опасности? Я должен знать.
- Неужели ты хочешь оставить Гарри здесь, да ещё и попытаться привести его в чувства и заставить говорить? – поражённо выдохнул Невилл. – Рон, тебе не кажется, что это... хм... как минимум жестоко?..
- Возможно, - сверкая глазами, рыжий яростно сжал кулаки. – Но, Невилл, ты только представь, если в плену у Сам-Знаешь-Кого может находиться твоя бабушка...
- Невилл, не надо ничего представлять, - сурово отрубил Симус и, в наступившей тишине приблизившись к Гарри, схватил того за руку. – Дин, помоги мне отнести Гарри в Больничное крыло.
Бросив смущённый взгляд на Рона, Томас поспешил к лучшему другу на помощь. Когда двое мальчиков вынесли бесчувственное тело третьего за пределы спальной комнаты, наступила напряжённая тишина. Уизли резко взглянул на Лонгботтома. Вид у второго был глубоко несчастный.
- Невилл, - негромко позвал он и, дождавшись, когда толстяк переведёт на него мутный отсутствующий взгляд, продолжил: - ты ведь не спал, сказал, что будешь допоздна повторять гербологию.
- Д-да, - запнувшись, выдавил Лонгботтом.
- Скажи, Гарри что-то говорил во сне? – выпалил Уизли и замер, как смертоносная гадюка перед броском, гипнотизируя пристальным взглядом бедного Невилла.
- Ну... – уклончиво начал тот, но мгновенно умолк, догадавшись, что это его «ну» уже прозвучало, как признанье.
- И что же он говорил, Невилл? – вкрадчиво спросил рыжий. – Мне ты можешь сказать. Я – его лучший друг.
- В последнее время вы все забросили Гарри, - будто оправдываясь, пробормотал Лонгботтом.
- Извини, Невилл, но это не твоё дело. Всё, что от тебя требуется, это сказать мне правду, с которой я в последствии разберусь.
Наступила пауза. Уизли выжидающе молчал, решив дать Лонгботтому возможность всё обдумать и взвесить, просто он боялся спугнуть уже почти пойманную добычу. Лицо Невилла выражало крайнее страдание. Наконец он отрыл рот и полусмущённо, полузадушенно проговорил:
- Гарри сказал... он сказал... «Почему, Драко?..».
Это были первые и единственные слова, сказанные Невиллом Лонгботтом, заставившие Рональда Уизли содрогнуться от нестерпимого ужаса.

***

Золотистый свет канделябров мягко отражался в фамильном хрустале, огненные блики весело плясали по пушистому ворсу дорогого ковра, рассеянный ровным сиянием тонких свечей мрак отступал в глубь путанных коридоров и подземелий, а в тронном зале поместья было светло, ярко и празднично.
Тёмный Лорд неспешно поднялся, небрежно поднимая бокал.
- За юную верную кровь!.. – провозгласил он довольно и бросил хищный взгляд на оставшегося невозмутимым светловолосого юношу.
В этот вечер Драко был особенно прекрасен. Его идеально уложенные волосы нежно переливались белым золотом, глаза сияли, будто осколки хрусталя, далёкие и бессмертные звёзды, пляшущее в камине пламя бросало на его лицо причудливые тени, удивительно красиво выделяющие правильные черты малфоевского лица. Он казался искусно выполненным манекеном, специально усаженным в этой богатой дивной роскоши, такой родной этому поистине великолепному образу. Это была абсолютная гармония, которой не могло не залюбоваться ни одно живое существо.
Слегка пригубив дорогое белое вино, Драко отвесил своему господину изящный поклон.
- Рад служить, мой лорд, - тихо, но чувственно произнёс он, будто только что вложил в эти слова свою душу.
- Я всерьёз волновался за тебя, мой мальчик, - страшная змеиная маска так и горела довольством. – Но теперь я вижу, что ты действительно мне безоговорочно предан. Я ценю таких приспешников, Драко. Ты избрал правильный путь.
Но у меня не было выбора, подумал маленький и несчастный мальчик Драко. Если бы он у меня был, я бы сейчас сжимал тёплую ладонь своего возлюбленного, утопал бы в чистой зелени его невероятных глаз и молился бы ему, как единственному хозяину и богу. Но разве кто-то позволит мне уйти? Просто отказаться от былых, рассыпанных в прах идеалов? Позволит вернуться к мальчику по имени Гарри и жить только за тем, чтобы любить его и делать счастливым?.. Это мечты и фантазии слабого, Драко. Ничего этого не будет. Ты должен либо предать, либо погибнуть. Что выберешь ты?.. Гарри... Гарри... Гарри!.. Здесь так темно и страшно без тебя! Этот мёртвый искусственный свет не способен разогнать ледяного мрака и запустенья!.. Эти люди меня ненавидят! Они желают мне смерти! Гарри, как же мне холодно... как мне чертовски холодно... Умоляю тебя – я взываю к тебе, мой герой, мой спаситель!.. – спустись в мой персональный ад на земле, открой крошечную дверь в подвал, найди меня, голодного и холодного, жаждушего и страждущего, стенающего и умирающего, и спаси если не моё безнадёжное тело, то хотя бы мою бессмертную душу!.. Просто скажи, что вечно будешь со мной, просто соври, как обычно это делаю я, что мы никогда не умрём, и обними меня покрепче, чтобы мне на секунду до смерти показалось, что ты сможешь дышать вместо меня... Но так и будет, если честно. Нет, это не спасёт меня, не воскресит. Просто я буду жить не благодаря тебе, а через тебя. И каждый раз, вдыхая воздух, ты будешь вспоминать обо мне...
Гарри!.. Гарри! Гарри!!! Я здесь, в холодной бездне, найди подвальную дверь, открой её, спустись в промозглую темноту и наощупь найди разбитое совершенное тело!.. Я давно покорился тебе, я давно смирился со своим раболепием. Что же мне делать теперь?.. Ты больше не любишь меня. Так зачем же мне жить, зачем дышать, зачем возвращаться?.. Если больше не ради кого жить, не за чем дышать, не к кому возвращаться?..
Холодная зала была пуста. Огонь давно потух в камине, поленья развалились в клочья пепла. Распахнутые окна впустили неистовый ветер и он, ледяной волной прокатившийся вдоль стен и по спине, затушил свечи и поиграл с воздушными прядками безупречного юноши. Горько улыбнувшись ему, Драко Малфой поднялся и покинул опустевшую комнату. Ночь – дивная пора для игры в прятки с горькой правдой и унылой судьбой. Пора уходить со сцены, Драко Малфой. Ты был хорошим актёром и игроком, но где-нибудь и когда-нибудь найдутся и лучше.
Не было слёз. Не было боли. Не было страха. Только абсолютное равнодушие. Ледяное и апатичное. Смерть?.. Ну и что. Я был готов к ней с рождения, с первого вздоха.
Забравшись с ногами на парапет, он раставил руки в стороны, будто крылья, и безумно улыбнулся, как в последний раз. Он прощался.
Горькая сигарета. Горькая память. Горечь на губах и в душе. Ты будешь вспоминать обо мне?.. Ты придёшь ко мне на могилу? Ты уронишь хотя бы слезу? Или я навечно сохранюсь в твоём сердце идеальным врагом? Тебе будет меня не хватать. Но рано или поздно ты забудешь. Но разве любовь отличается чем-то? И она, и ненависть одинаково смертны.
Как люди. Как я. Сейчас я сорвусь и упаду вниз, как сигаретный пепел, как опавший осенний лист, как хлопья первого снега. Снег... Я чувствую его обжигающие касанья. Он пришёл со мной попрощаться. В детстве я украдкой ловил его губами, мне казалось, что это осыпаются звёзды или надрывно рыдают прекрасные ангелы... Я всегда любил снег. Снежную зиму. Снежных ангелов... Правда зимой мне было особенно холодно. Но в этом холоде было что-то такое, что заставляло в крови бежать ток. Мороз щипал щёки, и я ощущал себя столь непривычно живым.
Пожалуйста, можно мне пережить это снова?.. В самый-самый последний раз?
Гарри, ты когда-нибудь ловил снежинки губами? Они оседали вот так на твоих ресницах и путались в чёлке? Да... Я видел однажды. Ещё давно. Я тогда подумал: «До чего же красиво...». И, испугавшись, тут же забыл.
Прости меня, Гарри... Видимо, я слишком слаб, чтобы жить. Чтобы жить без тебя. Но я не позволю им убить меня, я сделаю это сам. Это моё решение, наконец-то это МОЙ собственный выбор. Прости, что мучал тебя долгое время. Надеюсь, что немного сгладил вину, освободив твою светлую душу от тяжкого бремени, от дикого чувства ко мне, от страдания, вызванного потерей. Теперь ты не будешь напрасно скорбеть. Ты только грустно тряхнёшь плечами, быть может скажешь: «Очень жаль», и умчишься со своими друзьями играть в снежки, лепить снеговиков, валяться в снегу, намыливая им друг друга... Это так по-детски просто и весело... Это так чертовски человечно. Как ощутить боль, увидеть кровь, осознать себя живым и настоящим.
Я всю свою никчёмную жизнь был одиноким. Я и сейчас остаюсь таковым. Я умираю в этом пугающем, ледяном, отчаянном одиночестве. Я как несчастный и заблудший, праздно взывающий о помощи к холодным ангелам и безразличным богам. Никто не откликнется, не пожалеет, не подаст руки. Не плюнет, но и не поможет... Но спасибо тебе, малыш, мой Гарри, за лучшее, что было в моей жизни, за то, что дал испытать счастье, попробовать его на вкус, дал ощутить себя живым и нужным, дал осознать, что зависимость может быть не тягостной, а желанной и горько-сладкой, как симфонии о любви и разлуке.
Почему?.. – спросишь ты, но к тому времени я буду уже далеко. Знаешь, я бы ответил так:
- Ты досчитаешь до ста, идя по залитому безудержным сиянием коридору, оглянёшься в поисках друга или любимого, но не найдёшь ни того, ни другого, только собственную тень, скрюченную предсмертной агонией. И не будет жалости, боли и грусти. Будет забвение. Не вспомнится ни имени, ни лица, ни даже смутного образа. Пустота, на веки заменившая человека. Пепелище, оставленное на месте дома, там, где нещадно горели мечты и надежды. Тогда ты пожмёшь плечами и отвернёшься. Пойдёшь дальше, сбившись со счёта. И холодная вечность минёт незаметно, в бесконечности горьких повторов и страшных потерь. Просто смысл будет утерян, не за что будет хвататься, держаться, не о чем будет вспоминать в счастье и в горе, неумолимое отсутствие своеобразной константы оторвёт от жизни и кукольным жестом бросит в огонь, как картонного человечка, недолговечного, бесчувственного и пустого, с растушёваными чертами и смутно знакомым абрисом карандаша. Таких догоняют в толпе, хватают за руку, но, встречаясь с ними глазами, унывают и, потупившись, просят прощенья, и шепчут: «Я обознался». Больно?.. Конечно. Страшно?.. Ещё бы. Но только тем, кто до сих пор в аду. Сегодня я лечу домой. Я пришлю тебе открытку. Призрачное послание от картонного друга. Когда-нибудь мы встретимся по ту сторону. Там мы будем прежними, перестанем быть лишними и побежим по кругу друг за другом, потому что мы те самые малолетние души, что обезумели от несчастной юношеской любви. Я слаб и я ухожу. Я боюсь любить и я умираю. Прости меня, малыш. Прощай, любимый. Гарри...
Слёзы заструились по лицу, голова закружилась и слабое, тонкое, хрупкое тело слетело вниз, будто подхваченные ветром. Быстрый полёт, растянувшийся в целую вечность в слепом танце снежинок. Тело сорвалось и, обхлёстанное недругом ветром, сломанной куклой замерло на земле.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 268 | Нарушение авторских прав