АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Грани фемининности

Ежедневно, ежечасно мы должны сохранять чистоту кристалла,

чтобы цвета могли обрести свой порядок. Я умоляю дать мне

решить свою задачу, не избавляйтесь от меня во имя

спасения моей души. Я должна жить так, чтобы эта чистота создавала

порядок разнообразия. Выдержать это – минимум того,

что будет сделано, ибо так порождается изменение сознания.

Флорида Скотт-Максвелл

Описав разновидности паттернов «вечной девушки» и «амазонки в панцире», я поняла, что в разные моменты жизни испытала их все на себе и каждая разновидность не только несет в себе ограничения, но и имеет положительные стороны. К тому же я поняла, что каждая из них что-то дает остальным.

У меня родился образ кристалла. Ограненный кристалл, если его под разными гранями поворачивать к солнцу, по-разному играет и сверкает. То же самое относится к женщине. Поворачивая разными гранями кристалл Самости, она в нужный момент может проявить в себе нужное качество.

Например, преимущество «куколки-милашки» заключается в умении что-то получать от других. Многие женщины отказываются от эмоционально насыщенной жизни, потому что стесняются что-либо принимать от окружающих. «Куколка-милашка» может давать, одновременно принимая, она легко адаптируется и подлаживается к другим людям, таким образом поддерживая диалог в межличностных отношениях. Кроме того, она способна успешно вписаться в коллектив, чем приносит большую пользу обществу. Когда же она жертвует своей идентичностью ради того, чтобы приспособиться к желаниям другого человека, она страдает из-за потери связи с Самостью.

Сила «девушки из стекла» – в ее чувственной связи с внутренним миром, миром фантазии и воображения. Хотя она может бояться реальности, во внутреннем мире она бывает не менее авантюрной и способной на героизм. Обладая такой способностью, она может вдохновлять других людей на занятия творчеством и творить сама, если не будет уступать своей склонности прятаться от жизни.

Преимущество «парящей в вышине» состоит в том, что она бросает вызов косности и ищет приключений, которые заставляют ее меняться, исследовать и открывать новые горизонты. Она обладает смелостью пробовать что-то новое, исследовать неизвестное. Если она в своей нелюбви стоять на месте не позволит себе разбрасываться, то может стать лидером, ведущим различные исследования и преобразования в обществе.

Сила «никчемной» заключается в ее способности подвергать сомнению устоявшиеся коллективные ценности. Поскольку она склонна проживать свою Тень, т.е. неприемлемую социальную сторону своей личности, она находится в контакте именно с такими качествами, которые нужны культуре, но при этом отвергаются ею. Если ей удастся преодолеть свою склонность быть жертвой и отверженным изгоем, то она может стать успешной, вписавшись в одну из социальных сил, ведущих к позитивным преобразованиям.

Как различные стили жизни пуэллы вносят свой вклад в целостную личность женщины, так и стили жизни «амазонки» обладают своими особыми чертами, которые способствуют развитию женщины. «Суперзвезда» с ее дисциплинированностью и способностью добиваться успеха демонстрирует миру возможности женщины и ее компетентность. Если эти качества исходят из ее фемининного ядра, а не из защитного панциря Эго, она будет получать наслаждение от результатов своей деятельности и творчества и сможет принести пользу обществу.

Способность «покорной, преисполненной долга дочери» быть ответственной и терпеливой несмотря ни на какие трудности – важное качество для сохранения стабильности в жизни, а также в работе и в межличностных отношениях. Ее терпимость и законопослушность – необходимые качества для плодотворной деятельности в обществе и в организации, где она работает. Если долг и послушание строятся на внутреннем фундаменте и не отчуждают женщину от ее непосредственных чувств, то терпение и обязательность могут стать необходимыми гранями в создании целостного фемининного образа.

Склонность «мученицы» отдавать и жертвовать очень важна с точки зрения творческой жизни и межличностных отношений. В истории мученицы всегда служили примером женского героизма, например Жанна д’Арк. Но жертва не должна наносить вред фемининной Самости. Если «мученица» сможет научиться радоваться жизни и не забывать о себе, то ее способность отдавать и жертвовать собой ради других, не отказываясь от себя, будет источником вдохновения и избавит от чувства вины.

«Королева-воительница» умеет справляться с гневом и знает, что она хочет. Она умеет бороться, чтобы выжить, и может о себе позаботиться. Это качество необходимо любому человеку, но в особенности – современной женщине. Отчуждение «королевы-воительницы» происходит, когда она забывает о своих фемининных чувствах и мягкости, и тогда ее борьба превращается в перестрелку. Если «королева-воительница» сможет достичь своего фемининного ядра и быть напористой, когда это уместно, то она может стать образцом развития фемининной силы и в индивидуальной жизни женщины, и во всей нашей культуре.

У каждого из этих стилей жизни есть что позаимствовать. Глория, которая в основном была «куколкой-милашкой», научилась использовать упорство «королевы-воительницы», чтобы отвечать требованиям общества, и страсть к приключениям «парящей в вышине», чтобы научиться делать что-то новое. Она использовала способность «никчемной» сказать «нет» порабощавшим ее коллективным нормам. «Девушка из стекла» научила ее лучше относиться к своему внутреннему «Я», а «суперзвезда» добавила уверенности в своих способностях.

Грэйс была «девушкой из стекла». Ей нужно было уверенно взлететь вверх и продемонстрировать свои внутренние ценности миру, как это свойственно «парящей в вышине» и «суперзвезде», проявляя особое отношение к фантазии и душевной жизни. Позволив себя обожать, как «куколка-милашка», она открыла себя для любви и признания, которых она заслуживала. У «никчемной» она научилась оставаться самой собой, не обращая внимания на возможное осуждение со стороны окружающих. А «королева-воительница» дала ей силу самоутверждения. «Покорная, преисполненная долга дочь» наделила ее стабильностью, позволяющей претворять в жизнь свои фантазии. А «мученица» дала так необходимое ей ощущение героического самооправдания.

Хуанита, «парящая в вышине», стала развивать свою интуицию и желание идти на риск, чтобы использовать различные возможности, а также ответственность «обязательной дочери», упорство и силу «королевы-воительницы» и способность «мученицы» к самопожертвованию. Путем познания «девушки из стекла» ей удалось углубить связь с фемининной душой. А признав достоинства «куколки-милашки», она научилась быть более преданной своему партнеру.

Проживать паттерн «никчемной» оказывается для пуэллы в каком-то смысле тяжелее всего. Вместе с тем из-за отсутствия связи с социумом она ставит под сомнение его устои и в таком случае может их изменить с помощью силы «королевы-воительницы», терпения «обязательной дочери» и способности к самопожертвованию «мученицы». Такой женщиной была Джин. У «куколки-милашки» она позаимствовала более терпимое отношение к коллективу, дающее ей контакт с обществом, необходимый, чтобы его изменить. У «парящей в вышине» она взяла положительное отношение к возможности подняться над циничным пессимизмом, который ее мучил и вводил в заблуждение. А «девушка из стекла» дала ей свою чувствительность, душевность и внимание, которые позволили ей бережней относиться к другим и к самой себе.

Так как «суперзвезда» имеет склонность постоянно устремляться во внешний мир, Пэт нужно было развить способность удаляться от него в свое внутреннее пространство, что естественно для «девушки из стекла». Кроме того, она нуждалась в способности принимать, присущей «куколке-милашке», не обращать внимания на требования общества к ее поведению, как это могла делать «никчемная», и подобно «парящей в вышине», быть выше стремления к успеху. Я пришла к выводу, что стили жизни «амазонки» оказываются ближе друг к другу, чем стили жизни пуэллы. Поэтому довольно часто «суперзвезда» может быть обязательной, способной на самопожертвование и борьбу. Но если она сможет признать, что эти качества для нее важнее, чем ее потребность в успехе, то они могут дать ей силу, превосходящую амбиции Эго.

Констанс, «покорная, преисполненная долга дочь», не умела расслабляться и радоваться жизни. Чтобы противостоять ригидной покорности, ей было бы полезно отыгрывать некоторые ее фантазии, как это бы сделала «парящая в вышине», а также периодически протестовать, подобно «никчемной». Способность «куколки-милашки» быть в центре внимания ей необходима именно для того, чтобы развить в себе игривость в противоположность исполнительности. А «девушка из стекла» показала ей, как превратить свою покорность другим в чувствительное внимание к потребностям своего внутреннего мира. «Обязательная дочь» тяготеет к связям с социумом, поэтому уверенность в себе «королевы-воительницы» помогла Констанс ограничить ее склонность ставить потребности общества выше своих собственных.

Мэри как «мученице» было свойственно самоотречение. Развив в себе умение «куколки-милашки» пользоваться любовью окружающих, способность «парящей в вышине» жить со вкусом и искать приключений и присущий «никчемной» дух протеста, она смогла скинуть тяжелое бремя самоотверженности, которое так стоически несла на себе. Связь «девушки из стекла» со своей фантазией открыла перед ней глубину внутреннего мира и возможность радоваться жизни. Поскольку она имела склонность отрицать свою агрессию и защищала ее, заставляя других почувствовать себя виноватыми перед ее жертвенностью, ей нужно было почувствовать себя уверенной в своих силах, как это делает «королева-воительница». Способность «суперзвезды» добиваться успеха уравновесила склонность Мэри отрицать результаты своей деятельности.

Джеки, имевшая жесткую, агрессивную установку «королевы-воительницы», было необходимо развивать некоторую мягкость и восприимчивость «куколки-милашки», чтобы научиться принимать любовь. Чувствительность «девушки из стекла» открыла ей ее внутреннюю жизнь, а интерес к жизни «парящей в вышине» смог побороть ее серьезность. У протестующей против коллективных ценностей «никчемной» она научилась отстаивать свою уникальную ценность. Борец по характеру, Джеки обладала терпением «покорной, преисполненной долга дочери» и способностью «суперзвезды» добиваться успеха, но ей следовало менее явно выражать эти качества. А благодаря «мученице», жертвующей желаниями Эго ради чего-то более важного, «женщина-борец» ощущает позитивную сторону смерти Эго во имя высшей фемининной самости.

Поиск связей с разными гранями внутренней фемининности – это часть странствия женщины в направлении достижения целостности. Кроме того, это исцеляющий процесс. Недавно ранней весной вместе с любимой подругой мы совершили восхождение в Скалистые Горы. Мы двинулись в путь, когда светило солнце и было тепло, мы наслаждались красотой осин, у которых только-только начали распускаться почки. Затем нас ожидал долгий и трудный подъем. Проходя через лес, где деревья были похожи на гоблинов, мы устремились к вершине, преодолевая страх высоты, от которого кружилась голова и душа уходила в пятки. Затем мы карабкались по скалам и тащились по заснеженным горным долинам. Наконец, мы оказались на круглом плато, где озеро, небо и вершины гор сливались воедино, так что эта необыкновенная, величественная и прекрасная картина, которую мы видели перед собой, вызывала благоговение и страх. Это чувство хорошо выразил Рильке: «С красоты начинается ужас»[106]. Итак, мы несколько часов двигались к цели, постоянно забираясь все выше и выше. Но едва мы достигли волшебного озера, окруженного со всех сторон величественными горами, неожиданно началась буря. Солнце скрылось, небо заволокло тучами, и вдруг появилось ощущение страшной, неминуемой опасности.

Усталые и измученные восхождением по скалам, покрытым камнями и снегом, мы только там, стоя на вершине, поняли, что это место священно. Но мы не могли здесь оставаться, если хотели вернуться домой целыми и невредимыми. Поэтому мы снова устремились в путь: тащились по снежным долинам, спускались по скалам, пересекали альпийскую тундру, затем шли через тот же лес с деревьями-гоблинами, пока наконец не вернулись к трепещущим осинам. Завершив поход под дождем и градом, мы в конце концов вернулись домой. И вместе с тем, уже оказавшись внизу, мы знали, что снова вернемся сюда и в другой раз совершим это восхождение. Мы также знали, что каждая следующая наша прогулка не будет похожа на предыдущую.

Странствие в пространстве различных граней фемининности для меня имеет много общего с этим восхождением. Некоторые пути оказываются легкими и приятными, как, например, в начале нашего пути, когда мы наслаждались хрупкой прелестью трепещущих осин. Другие ведут через заколдованный лес, в котором обитают гоблины. А некоторые требуют напряжения всех сил, чтобы карабкаться по скалам, скользить по снегу и льду и не поддаваться головокружению. Чтобы достичь мистического озера, чтобы добраться до кристалла самости, нужно пройти через все.

На мой взгляд, то же самое относится к стремлению женщины обрести целостность. Ни одну сторону нельзя оставлять без внимания. Какой-то женщине покажется привлекательным один путь. Другая женщина будет наслаждаться, идя другим путем. При этом в конечном счете мы должны преодолеть все препятствия. Но в данном случае я говорю о пути женщины, который мне лучше всего известен и который больше всего связан с нашим культурным наследием.

Кристалл, позволяющий совершить волшебное странствие через его различные грани, – еще один способ обретения фемининной целостности. Это значит испытать и радости и горести в пути, спотыкаться и падать, получать травмы и страдания, проявлять волю к исцелению, бороться за свою жизнь, – и постоянно возвращаться в исходную точку.

Обращение к кристаллу фемининной самости дает возможность разным качествам засверкать и проявиться в полную силу, не оставляя места слабости, – это вызов, с которым сталкивается современная женщина. А интеграция всех граней может стать основой для поиска фемининной духовности.

Внутреннее прощение и освобождение отца [107]

Если мы ждем от мужчин, что они повернутся

к их невидимым внутренним женским

качествам, то казалось бы естественным,

чтобы женщины подали им пример

и показали мужчинам в своей собственной жизни,

что может значить «женственность».

Хильде Бинсвангер

Женщины мне часто задают вопрос: «Существуют ли мифы и сказки о странствии женщины и о ее силе и храбрости?» Где можно взять какие-то модели внутреннего развития женщины? Одна сказка помогла мне во время моего собственного странствия, – это сказка об отважной девушке, которая отправилась искать лекарство, чтобы вылечить слепого и немощного отца. Совершив странствие, она смогла исцелить отца: он прозрел и снова стал ценить фемининность. Совершив странствие, она вышла замуж за мужчину, который восхищался ее умом, смелостью и добротой, – именно эти качества позволили ей довести до конца процесс исцеления. Эта сказка пришла из далекого Таджикистана[108], страны, которая на юге граничит с Афганистаном, на востоке – с Китаем, а язык и культура родственны персидскому. Сказка называется «Отважная девушка»[109].

В древние времена в одном городе жил пожилой человек. У него было три дочери, но не было сыновей, а ему всегда хотелось иметь сына. Вот заболели у этого старика глаза, и он ослеп. Табибы[110] лечили его, но не могли вылечить. Не видел старик ни светлого дня, ни детей, ни друзей, ни товарищей. И он очень был этим опечален. От горя и несчастья стал он худым и немощным. Однажды старику сообщили, что в далеком краю живет знахарь, и в саду у него растет трава, из сока которой знахарь делает лекарство, исцеляющее любую болезнь глаз. Услышав это, старик тяжко вздохнул и сказал: «Если б у меня был сын, он поехал бы в тот край и привез мне лекарство для глаз, тогда я бы избавился от слепоты». Старшая дочь стала просить отца: «Дорогой батюшка, разрешите мне поехать за тем лекарством!» Помедлив, отец согласился. Девушка оседлала лошадь, оделась в мужскую одежду, наполнила хурджин[111] едой и отправилась в путь. Ехала она, ехала несколько дней и ночей и на перекрестке дорог увидела маленький деревянный домик. Девушка открыла дверь, вошла и поздоровалась. В доме лежала больная старуха. Порывшись в хурджине, девушка достала еду из дорожных припасов и накормила старуху. Придя немного в себя, старуха спросила: «Сынок, откуда ты приехал и куда едешь?» – «Я приехал из далекого города, – ответила девушка, – отец мой заболел глазной болезнью и ослеп, я еду разыскивать лекарство от его болезни». – «Ох, сынок,– сказала старуха, – откажись от этого намерения! Много храбрецов ездило разыскивать это лекарство, но не нашли его и погибли. Никак нельзя добыть то лекарство, вернись домой!» После этого разговора девушка потеряла надежду найти лекарство и вернулась домой. Тогда средняя сестра встала со своего места и сказала: «Дорогой батюшка, разреши мне поехать за лекарством, я обязательно его найду и привезу!» – «Как твоя старшая сестра ничего не привезла, так не привезешь и ты, оставайся лучше дома, а то погибнешь понапрасну». Средняя дочь долго упрашивала отца, и наконец, тот согласился. Как и ее старшая сестра, она оседлала лошадь, оделась в мужскую одежду, наполнила хурджин едой и отправилась в путь. Точно так же на перекрестке дорог она увидела маленький деревянный домик, котором лежала больная старуха. Девушка накормила старуху, и та у нее спросила, откуда она приехала и куда едет. Средняя сестра также все рассказала старухе. Та посоветовала и этой девушке отказаться от своего намерения, потому что добыть лекарство – очень сложная задача. После этого разговора средняя сестра тоже потеряла надежду найти лекарство и вернулась домой.

Узнав об этом, младшая сестра стала умолять отца отпустить ее за лекарством. Сначала отец возражал и сказал, что ей лучше остаться дома, иначе она только понапрасну погибнет. Младшая дочь долго упрашивала отца, и, наконец, тот снова согласился. Как и ее старшие сестры, она оседлала лошадь, оделась в мужскую одежду, наполнила хурджин едой и отправилась в путь. Точно так же она встретила больную старуху, умыла ее и накормила. Старуха была очень довольна таким отношением девушки, но посоветовала ей отказаться от своего намерения и вернуться домой. Много храбрецов ездило разыскивать это лекарство, но не нашли его и погибли. Младшая дочь ответила: «Матушка! Мужчина не должен ничего бояться! Я не вернусь домой, что бы со мной ни случилось!»

Тогда старуха, видя непоколебимость ее намерения, согласилась ей помочь. Она предупредила девушку, что путь будет очень трудным и опасным. Но она ей подсказала, как избежать сложностей. «Если ты выполнишь все, что я тебе скажу, ты достигнешь своей цели», – сказала старуха.

«Знахарь не даст тебе лекарство без вознаграждения, взамен он попросит семя дерева, которое находится у трехглавого Дива. Плоды того дерева целебны и вылечивают разные болезни. Когда ты придешь в обитель Дива, сделай что-нибудь хорошее всем его животным и слугам. Потом постарайся взять у Дива плод того дерева и убежать с ним. Если Див погонится за тобой, вот тебе зеркало, гребень и брусок. Как только Див приблизится к тебе, брось какой-нибудь из этих предметов через плечо, это преградит ему дорогу». Рассказав все это девушке, она пожелала ей счастливого пути. Младшая дочь взяла зеркало, гребень и брусок, горячо поблагодарила старуху и поехала дальше. Ехала она несколько дней и ночей, наконец приехала в обитель трехглавого Дива. Ей бросилось в глаза, что ворота крепости наполовину развалились и запачкались. Она быстро их поправила, вычистила и смазала. Вошла она в ворота и увидела, что с одной стороны на привязи сидит много огромных собак, а с другой в стойле стоят лошади. Лошадям брошены кости, а собакам – сено. Она взяла кости и бросила их собакам, а сено – лошадям. Пошла она дальше и увидела, что несколько служанок стоят около раскаленного танура[112] и пекут лепешки для Дива, они прилепляют их к раскаленному поду танура голыми руками, и потому руки у них все обожжены. Девушка приветливо с ними поздоровалась, тут же села и сшила им по рукаву для выпечки хлеба. Служанки обрадовались рукавам и спросили: «Красивый юноша, зачем ты сюда пришел?» – Девушка рассказала им о своей цели. – «Это очень трудное дело, – сказали служанки, – Див прячет семена этого дерева в мешочке под своей подушкой, не легко их взять у него. Див спит, растянувшись на спине. Когда ты подойдешь к его обители, посмотри, оба ли глаза у него открыты? Если оба, то значит, он спит, можешь взять у него из-под головы мешочек. Но если у него открыт один глаз, значит, он не спит,– скорее беги обратно.

По рассказам слуг девушка нашла обитель Дива и, когда вошла к нему, увидела, что оба его глаза открыты. Крадучись, она подошла к нему, вытащила из-под его подушки мешочек и быстро убежала. Но Див тут же вскочил и закричал: «Эй, слуги, скорее хватайте вора!» Но поскольку девушка помогла всем слугам и животным Дива, никто из них не захотел ему подчиняться. Поэтому Див погнался за ней сам. Он помчался что было силы и почти догнал девушку, уже протянул лапу, чтобы схватить коня за хвост, но девушка бросила через плечо зеркальце, которое дала ей старуха. Зеркальце сразу всплеснуло волной и превратилось в стремительную широкую реку. Огромный Див бросился в реку и с большими мучениями добрался до другого берега. Вот он опять погнался за девушкой и почти настиг ее. Но только он протянул лапу, чтобы схватить за хвост коня, как девушка бросила через плечо брусок, он упал с грохотом и превратился в высокую гору. Див остался за ней, а девушка во весь дух погнала коня и убежала от Дива. Хотя прошло много времени, Див перебрался через гору и опять погнался за девушкой, вот уже он почти догнал ее и протянул лапу, чтобы схватить коня за хвост, но в этот момент девушка бросила за спину гребень. Из гребня с треском вырос густой непроходимый лес, без конца и без края. Див кинулся в одну сторону, в другую – заблудился и вернулся обратно.

Так девушка ускакала от дива и живой и невредимой приехала в город, где жил знахарь. Девушка нашла его и рассказала ему о своем путешествии к Диву. «Молодец, юноша! – сказал знахарь.– Вы очень смелый человек!» Вот, возьмите половину этих зерен, отвезите их в свою страну, посадите там их и вырастите растения – плоды их будут излечивать людей от разных болезней! Вот вам и лекарство для глаз, накапайте его в глаза отцу, и он прозреет! – «Спасибо вам, я выполню все, что вы мне сказали!» – воскликнула девушка. Знахарь объяснил девушке, как выращивать из семян целебные травы и как делать лекарства, а потом предложил ей погостить у него два-три дня. Девушка согласилась. Хозяин собрал своих близких и друзей, и три дня они пировали. Один из близких друзей знахаря сказал ему, что его гость – переодетая девушка. Они решили испытать гостя. Друг сказал знахарю: «Когда ваши гости разойдутся по домам, вы постелите постель гостю в комнате вашего сына. У изголовья каждого из них положите по букету белых хризантем. Если это девушка – цветы завянут, если это юноша – цветы останутся такими же, как были.

Знахарь согласился выполнить просьбу друга. Но смышленая девушка по пристальному взгляду знахаря и его друга обо всем догадалась и, не засыпая, до полночи беседовала с сыном знахаря, рассказывала ему разные происшествия и сказки. Как только сын знахаря заснул, девушка поднялась, осмотрела свою постель и увидела увядшие хризантемы. Она пошарила рукой у изголовья сына знахаря и нашла там свежие, как будто только что сорванные цветы. Выбросила она увядшие цветы, вышла в сад и нарвала свежих белых хризантем. На рассвете она положила цветы у изголовья и заснула. Но сын знахаря не спал. Приоткрыв глаз, он наблюдал за девушкой и увидел все, что она сделала. Утром знахарь пришел будить сына и гостя. Когда молодые люди вышли из комнаты, он достал из-под их подушек цветы и поразился: какими свежими они были положены, такими и остались. Через три дня девушка собралась уезжать. Знахарь провожал ее с большим почетом и уважением. Распрощавшись со всеми, девушка отправилась в путь. Сын знахаря, заинтересованный ею, отпросившись у отца, поехал проводить гостя. Они ехали несколько дней и ночей. Сын знахаря никак не хотел возвращаться обратно. Так они и приехали в город, в котором жила девушка.

С тех пор вместо одной болезни у отца появилось несколько, и он раскаивался в том, что позволил дочери поехать за лекарством. Но когда младшая дочь возвратилась домой живой и невредимой, печаль родственников сменилась радостью. Девушка в присутствии сына знахаря рассказала обо всех своих приключениях. Не теряя времени, она смазала глаза отца привезенным лекарством, и не прошло и часа, как отец почувствовал себя здоровым, а глаза его наконец снова увидели белый свет. Обрадованный, он сказал дочери: «Дорогая моя дочь, теперь я никогда не буду жалеть о том, что у меня нет сына. Ты проявила преданность десяти сыновей, ты сделала меня счастливым, и я желаю тебе долгой жизни, и пусть всегда тебе сопутствует счастье». Сын знахаря уже при входе в этот дом понял, что сопровождал не приятеля, а девушку. В конце разговора он обратился к ее отцу и матери и сказал: «С первого дня знакомства я питаю глубокую любовь к вашей дочери и теперь, когда убедился, что это и в самом деле девушка, а не юноша, прошу вашего согласия отдать мне ее в жены. Родителям девушки тоже понравился приехавший юноша, но они не знали, кто он. Когда же дочь рассказала им обо всем и они узнали о дружбе ее с сыном знахаря, то с радостью согласились выдать свою дочь за этого юношу. Отважная и умная девушка вышла замуж за сына ученого знахаря. Они прожили вместе долго и счастливо.

В этой сказке говорится о больном и слепом отце, который не может увидеть в полной мере ценность фемининности. Хотя он нежно любит дочерей, он не верит, что они могут отправиться из дома на поиски лекарства, которое может его вылечить. Единственный персонаж в сказке, воплощающий фемининную духовность, – это больная старуха, которая знает, как достать лекарство, но и она уверена в том, что даже мужчина не сможет решить эту задачу. Все три дочери хотят попытаться это сделать. Здесь присутствует образ травмированного отца, испытавшего боль в своем отношении к фемининности, и при этом его может спасти только фемининность – старуха обладает знанием, а дочери обладают мужеством и у них есть мотивация.

Чтобы отправиться в странствие, дочерям нужно переодеться в мужскую одежду, что свидетельствует о низкой оценке фемининности и о недоверии к ней. Открыться и проявить себя в привычном облике женщины означало для них с большой степенью вероятности сразу потерпеть поражение. На первой стадии освобождения фемининности в нашей культуре женщинам также необходимо вести себя подобно мужчинам, чтобы быть успешными в этом мире. Ни мужчины, ни сами женщины не признавали, что фемининность способна внести свой вклад в большинство профессий. Хотя две старшие дочери отказались от своих попыток достать лекарство и вернулись домой, тем не менее в ситуации уже наметился прогресс. Они уже отправились в мир, и каждая совершила свою попытку. И хотя старуха, встретив старшую дочь, сказала ей, что лекарство добыть «никак нельзя», средней дочери она уже сказала, что это «очень сложно». И когда приехала младшая дочь, старуха сначала хотела ее переубедить, но в конце концов рассказала ей все, что поможет выполнить задачу. Так как дочери, одна за другой, продолжали совершать попытки спасти отца, у старухи появлялось все больше оптимизма и, наконец, она поделилась с младшей дочерью своими знаниями и мудростью. В переводе с символического языка сказки это значит, что женщины постепенно достигали прогресса, объединив свои усилия за признание и получение своих прав. Хотя младшая дочь все еще скрывалась под мужской одеждой, слушая рассказ старухи, как достать исцеляющее снадобье, она проявляла не только характерную для женщин доброту, но и мужественную решительность; считается, что эти два качества противоположны: согласно предписанию культуры, первым должны обладать женщины, а вторым – мужчины. Сочетая их в себе, младшая дочь тем самым является воплощением возможности их интеграции. И именно благодаря такой интеграции она узнает, как получить доступ к целебному снадобью.

Дерево с целебными плодами находится во владении свирепого чудовища – трехглавого Дива. Чтобы получить доступ к исцеляющей силе, младшей дочери приходится противостоять ярости и мощи этой смертоносной маскулинной фигуры. Оказывается, для спасения отца необходимо вступить в конфронтацию с чудовищной силой и агрессией: как с собственной, так и с той, которую не смог интегрировать отец. На уровне культуры конфронтация с гневом патриархальных отцов была необходима, чтобы стали известными фемининные ценности и потребности. Однако девушка берет у злого чудовища целебные семена, не вступая с ним в прямое столкновение. Она является рассудительной, доброй и услужливой; она почистила и смазала ворота (переход), накормила животных (инстинкты) и сшила рукава на обожженные руки служанок (фемининность) – то есть сосредоточилась на тех аспектах, которые чудовище оставило без внимания. И именно ее помощь нуждающимся людям и животным привела к тому, что они в свою очередь помогли ей, а не Диву. Здесь также идет речь о материнско-дочерних аспектах, которым требуется исцеление. На переход дочери во внешний мир не обращали внимания, фемининные инстинкты были прикованы цепями и не получали правильной пищи, а фемининная способность управлять миром (руки) была обожжена путем низведения женщины до роли служанки. Чтобы позаботиться обо всем этом, добрая и отважная девушка смогла у чудовища достать целебные семена. Но ей еще нужно остановить чудовище, которое пыталось вернуть эти семена, подобно тому, как многие женщины, совершившие первые важные шаги в процессе самоисцеления и личностного роста, снова подвергаются атакам прежних чудовищных сил. Это значит, что им нужно продолжать прикладывать усилия, чтобы сохранить достигнутый ими уровень развития и не отступать на прежний путь пассивности. Чтобы спастись от преследования Дива, девушка использует подарки старухи: зеркальце, брусок и гребень. Зеркальце позволяет человеку ясно увидеть свое отражение, брусок нужен, чтобы точить инструменты, а гребень – чтобы расчесывать волосы и обрамлять ими человеческое лицо и тем самым формировать идентичность. Благодаря организованной таким образом, фемининности эти предметы превращаются в природные силы, которые создают препятствия для чудовища.

Хотя отважная девушка добыла целебные семена у Дива и отдала их знахарю, который, в свою очередь, дал ей лекарство, позволяющее вернуть зрение отцу, прежде чем спасти отца, ей пришлось пройти еще одно испытание. Теперь она нашла знахаря, который может вылечить отца, однако не может раскрыть ему правду, что она является девушкой, а не юношей. На некоторой стадии развития женщине для решения определенных задач нужно использовать свою внутреннюю маскулинность. В данных социальных условиях отважная девушка должна маскироваться под юношу, чтобы одурачить тех, кто подвергает ее испытанию, дабы в конечном счете они оценили по достоинству ее фемининность. Если в этот момент девушке пришлось бы признаться, что она не является мужчиной, то это могло бы повлиять на окончательное выполнение задачи – исцеление отца. Ибо именно женскую смелость и ловкость не могли признать ни ее отец, ни ее культура. Это недоверие к фемининности выражается также в том, что знахарь не может поверить, что такой геройский поступок совершила девушка. Часто женщины, которые пытаются получить доступ к собственным силам и возможностям, отказываются от всего этого, не пройдя путь до конца, иногда вовлекаясь в любовные отношения и проецируя свою вновь обретенную силу и энергию на партнера, тем самым утрачивая ее для себя. У отважной девушки есть такая возможность, так как ее потенциальным возлюбленным является сын знахаря. Однако она ведет себя предусмотрительно по отношению к такой опасности. Хрупкость и мимолетность фемининной силы символизируют увядшие цветы, и девушка всю ночь не смыкает глаз и заменяет увядшие цветы свежими. Символический смысл этого эпизода заключается в том, что женщинам необходимо осознавать и действовать, давая понять, что их фемининная сила и мужество не мимолетны, не преходящи, а постоянно присутствуют в них. Сын знахаря заметил, как по-особенному действует этот неизвестный человек, и ему сразу захотелось узнать его поближе, а потому он решил сопровождать девушку до самого дома. Когда она вернулась домой с целебным снадобьем, ее отец прозрел и осознал, что обесценивал возможности своих дочерей, и он, плача от радости и обретя способность видеть ценность фемининности, сказал, что теперь никогда не будет сожалеть о том, что у него нет сына. После того как сын знахаря, который с большой симпатией относился к своему новому другу, узнал, что его друг – девушка, он попросил ее выйти за него замуж. А когда девушка рассказала о связывающих их узах глубокой дружбы, отец с радостью дал им свое благословение. Таким образом, после того как дочь избавила отца от слепоты и он стал видеть ценность фемининности, она смогла свободно выйти замуж. Причем ее брак основывался не на культурных проекциях в отношении к фемининности, а на глубокой взаимной привязанности и дружбе, а также на любви и восхищении мужчины отвагой и познаниями женщины. И на индивидуальном, и на культурном уровне избавление отца от слепоты может привести к реализации такой возможности – зрелого союза маскулинности и фемининности. И при создании такого союза девушка может не скрывать своей фемининной внешности, а проявлять всю присущую фемининности силу и духовность.

В данной сказке образно показан способ, с помощью которого дочь может исцелить травму своего отца. И в процессе такого исцеления дочь обретает глубинную связь с собственными силами и мужеством, ощущает мощь фемининной духовности и способна в полную силу проявить любовное отношение к маскулинности. Как может процесс внутреннего прощения и освобождения отца проявляться на индивидуальном и культурном уровне?

На индивидуальном уровне возможно только «внутреннее» прощение, ибо реальный отец может быть уже мертв или закрыт для новых отношений. Однако это вовсе не делает задачу менее важной. Как говорит главный герой пьесы «Я никогда не пел отцу»[113]: «Смерть – это конец жизни, но не конец отношений»[114]. Отношение к внутреннему отцу все еще нуждается в трансформации. Иначе будут продолжать действовать старые деструктивные паттерны, порожденные нездоровыми отношениями. Первое, что нужно сделать для трансформации, – увидеть эти деструктивные паттерны и то, как они влияют на жизнь женщины. Второе – найти ценности, присущие отцу, ибо, если не установить контакт с его положительными качествами, с этим аспектом психики будет потерян контакт, он не будет интегрирован и затем станет играть деструктивную роль в жизни женщины. На культурном уровне для спасения и освобождения отца также необходимо оценить его позитивный, и его негативный вклад. А для этого нужно изменить принципы, управляющие культурой, чтобы и фемининность, и маскулинность обладали уникальной ценностью и имели равное влияние на культуру.

Внутреннее прощение и освобождение отца оказалось главной проблемой для моего личностного и духовного развития, ибо нарушение отношений с ним создавало разлад в очень многих сферах жизни: в фемининности, в отношении к мужчинам, в деятельности, сексуальности, творчестве и в доверительном отношении к миру. Как психотерапевт я понимала, что поиск нового отношения к отцу – важная проблема для любой женщины, у которой нарушена связь с отцом. А если говорить с точки зрения культуры, то я уверена в том, что на этом уровне проблема будет у каждой женщины, ибо отношение к «отцам, властвующим над культурой» также нуждается в трансформации.

Для того чтобы внутренне простить и вновь обрести отца, потребовалось много времени. Я стала проходить юнгианский анализ. С помощью очень доброй женщины-аналитика, которая поддерживала меня и создавала теплый и надежный психологический контейнер для прорывающихся энергий, я вступила в новый мир – символический мир сновидений. Там я встретилась с такими сторонами своей личности, о существовании которых даже не подозревала. Там же я открыла для себя своего отца – такого, которого я давным-давно отвергла. Я открыла, что у меня внутри был не только мой родной отец, которого я помнила. Там было множество родительских фигур, образов архетипического Отца. У этого отца было больше граней, чем я вообще могла себе представить, и осознание этого привело меня в трепет и ужас и вместе с тем дало мне надежду. Рухнула моя эго-идентичность и мои представления о том, кто я такая. Внутри меня находилась сила, значительно превышавшая силу моего «Я», которую признавало мое сознание. Эта сила свела на нет все мои попытки контролировать свою жизнь и происходящие в ней события, как лавина, которая изменяет вид горного склона. После этого жизнь от меня потребовала, чтобы я научилась вступать в контакт с этой огромной и мощной силой.

Отвергая отца, я отвергала и свои силы, ибо таким образом я отказывалась не только от негативных, но и от всех его положительных качеств. Поэтому, отвергая его безответственность и иррациональную размерность, я утратила доступ к творчеству, спонтанности, женским чувствам. Мои сновидения продолжали мне указывать на это. Из одного сна я узнала, что мой отец очень богат и является владельцем роскошного тибетского дворца. Другой сон мне показал, что он был испанским королем. До этого «отцом» я называла только противоречивого, бедного, деградировавшего мужчину. Как только иссякли мои собственные силы, сновидения показали, что я отказалась и от тех отцов тоже. В одном сне от волшебной собаки я получала силы, чтобы создавать волшебные опалы. Я делала опалы и держала их у себя в руке, но затем они сыпались у меня между пальцев, так что у меня не осталось ни одного. В другом сне мой учитель по медитации сказал: «Ты прекрасна, но ты этого не осознаешь». А еще в одном сне голос произнес: «У тебя есть ключ к познанию медицины, и тебе нужно его взять». Но я проснулась, крича от ужаса, что не хочу брать на себя такую ответственность. Ирония заключалась в том, что, хотя я осуждала и ненавидела своего отца за то, что он был таким безответственным и растратил попусту все свои возможности, я делала все абсолютно то же самое. По существу я не ценила ни себя, ни то, что я должна была собой представлять. Вместо этого я металась между неуверенной, хрупкой, угождающей пуэллой и обязательной и успешной «амазонкой в панцире».

Из-за того, что я отвергла отца, моя жизнь разделилась на ряд автономных и конфликтующих фигур, каждая из которых пыталась сохранить надо мной контроль. В конечном счете это привело к взрыву. В течение долгого времени я не могла принять смерть тех индивидуальных идентичностей ради гораздо большей и неизвестной сущности, которая могла бы стать основой моей магии – таинственной основой, в которой я впоследствии нашла источник исцеления. А потому я ощутила эту мощь, на которой покоилась моя сущность, в форме панических атак. Поскольку мне не удавалось расслабиться и открыться великим силам, они переполнили меня до такой степени, что я увидела страшную картину. Эти силы то и дело неожиданно поражали меня в самое ядро моей сущности, вытряхивая меня из управляющих мной паттернов, как молния заставляет разжаться и трястись сжатые в кулаки руки. Теперь я знаю, как мало мне на самом деле помогли мои защиты. Вдруг я оказалась лицом к лицу с пустотой. Я размышляла над тем, испытывал ли мой отец то же самое, и было ли его пьянство попыткой защититься от подобных переживаний. Возможно, управлявшие им «духи» алкоголизма были подменой более значительных великих духов, а возможно, – даже защитой от них, ибо они находились в непосредственной близости к нему. Поскольку я отрицала всякую ценность моего отца с тех пор, как он «утонул» в иррациональном царстве Диониса, мне нужно было научиться ценить это отвергаемое мной царство, отказавшись от своей потребности в контроле. Но это необходимое переживание негативной стороны погрузило меня в ужасный хаос чувств и влечений, в темные глубины, где были скрыты неизвестные сокровища. В конечном счете, для того чтобы спасти и освободить отца, мне нужно было спуститься в подземный мир, чтобы оценить это отвергаемое царство у себя внутри. И благодаря этому я открыла для себя почитание духов. К этому меня привел юнгианский анализ, а литературная деятельность продолжила этот процесс.

Литературная деятельность была способом спасения и освобождения моего отца. В детстве я всегда хотела стать писательницей. Чтобы наконец отважиться и изложить свои озарения на бумаге, мне потребовалось огромное мужество и уверенность в себе. Сила написанного слова требует, чтобы за ним стоял писатель. Литературная деятельность заставила меня сосредоточиться, чтобы посвятить себя целиком отношениям с отцом. Мне нужен был объективный взгляд на него, его взгляд на произошедшее, его вдохновение и отчаяние. Я больше не могла исключать его из своей жизни так, словно могла полностью обособиться от своего прошлого и его влияния. И я не могла его осуждать, видеть в нем причину моих бед. Но теперь, благодаря моей литературной деятельности, мы неожиданно оказались друг перед другом. Подобно Оруаль из повести «Пока мы лиц не обрели», глядя в зеркало, я видела лицо отца. Это было чрезвычайно больно, поскольку мой отец был носителем Теневой части моего бытия, всего темного, горького и ужасного. Но довольно странно, что одновременно с этим он был источником света и надежды, ибо во всем этом мраке сиял творческий свет подземных сил воображения. А кроме того, я ощущала силу его маскулинной энергии. Приблизительно год спустя я начала писать, и когда действительно столкнулась лицом к лицу с отцом, мне приснился следующий сон:

Я видела цветущий мак – целое маковое поле, переливающееся красным, оранжевым и желтым цветом, – и хотела, чтобы со мной рядом была моя мать-аналитик и чтобы она увидела эти цветы. Я пробежала через маковое поле и переплыла поток. Вдруг я оказалась в подземном мире за праздничным столом, где сидело множество мужчин. Красное вино текло рекой, и я решила осушить еще один бокал. Как только я это сделала, мужчины подняли свои бокалы, чтобы выпить за мое здоровье, и, слушая их эмоциональный тост, я почувствовала тепло и страсть.

В сновидении отмечена моя инициация в подземный мир. Я совершила переход из яркого мира матери в мир темного отца-любовника. Но и здесь меня приветствовали. Разумеется, это была ситуация инцеста и при этом она была необходима для меня. Согласно Кохуту, роль отца отчасти сводится к тому, чтобы сперва дать возможность дочери себя идеализировать, а затем, не отстраняясь от нее, постепенно позволить ей определить свои реальные ограничения[115]. И, конечно же, вместе с проекцией идеализации приходит глубокая любовь. В процессе моего собственного развития любовь превратилась в ненависть, а потому прежние идеалы, связанные с отцом, были мною отвергнуты. Мне пришлось научиться снова полюбить своего отца, и тогда я смогла восстановить контакт с позитивной стороной его личности. Мне пришлось научиться ценить игривую, спонтанную, магическую сторону его личности, но при этом видеть и его ограничения, и то, как позитивные стороны его личности могли быть актуализированы в моей жизни. Любовь к Отцу-идеалу позволила мне любить свой собственный идеал и осознавать этот идеал у себя внутри. Для этого было необходимо сперва увидеть ценность моего отца, а затем осознать, какое она имеет отношение ко мне. Это разрушило связь бессознательного инцеста и, освободив меня, дало мне возможность свое собственное отношение к трансцендентным силам моей Самости.

У дочерей, имеющих эмоциональную травму вследствие нарушения отношений с другими сторонами личности отца, особенности его внутреннего прощения и освобождения могут различаться, но основная проблема является одной и той же. Для того чтобы внутренне простить и вновь обрести потерянного отца, необходимо видеть спрятанную в нем ценность, которую он готов раскрыть. Например, дочери, которым приходилось реагировать на авторитарного отца, вероятно, сталкиваются с проблемами принятия собственного авторитета. Такие женщины склонны приспосабливаться или выражать реакцию протеста. Признавая свои силы и власть, они должны осознавать и ценность своей ответственности. Им нужно уважать границы, подойти к ним вплотную и увидеть их, но при этом обязательно знать, когда слишком значит слишком. Им следует знать, когда надо говорить «нет», а когда «да». Это значит иметь реалистичные идеалы и знать собственные ограничения и ограничения, которые определяет ситуация. Применяя фрейдистскую терминологию, можно сказать, что им нужно установить позитивную связь с «Супер-Эго», внутренним голосом, который оценивает, высказывает ответственные суждения и принимает решения. Этот голос, когда он говорит по делу, не бывает ни слишком строгим и критичным, ни слишком снисходительным, поэтому имеет объективное представление о том, что происходит. Одна женщина сказала об этом так: «Мне нужно слышать одобрительный голос отца не только тогда, когда я все делаю хорошо, но и когда я совершаю промахи». Спасение и освобождение этой стороны отца означает, что место обвинителя, который постоянно заявляет «виновна», и защитника, который занимается самооправданием, займет добрый объективный судья. Это значит, что она найдет свое собственное внутреннее ощущение ценности, а не будет искать внешнего одобрения. Чтобы не пасть жертвой культурных коллективных проекций, которые не соответствуют действительности, женщине нужно знать, что она собой представляет, и определить свои истинные возможности. На уровне культуры это значит настолько ценить фемининность, чтобы суметь ее отстоять в противовес коллективным взглядам на то, какой ей «полагается» быть.

У дочерей, очень хорошо относившихся к отцу, существует еще один аспект личности отца, требующий освобождения. Если отношение к отцу было очень положительным, то либо дочери его сверхидеализировали, либо они создавали возможность для проекции силы их внутреннего отца вовне, на реального отца. Довольно часто их отношения с мужчинами разрывались, потому что мужчина не соответствовал образу отца. В таком случае у них с отцом была такая же связь, как у женщин, имеющих связь с воображаемым «духовным любовником». (Нередко идеализированное отношение к отцу формируется сознательно, даже если его не было.) Слишком хорошее отношение к отцу может мешать таким женщинам строить отношения с реальными мужчинами и часто не дает реализовать свои профессиональные возможности, поскольку образ реального отца в их глазах настолько идеализирован, что они не могут видеть свой вклад в окружающий мир и его ценность. Чтобы освободить отца у себя внутри, им нужно признать его негативную сторону. Им следует воспринимать своего отца как обычного человека, а не как идеализированную фигуру, чтобы интериоризировать отцовское начало у себя внутри.

Во многих отношениях сказка «Красавица и Чудовище»[116], как мне кажется, описывает такое освобождение. Красавица очень любила своего отца! Вместе с тем, после того как она попросила у него такой простой подарок, розу, которую отцу пришлось украсть из сада Чудовища, ей самой нужно было отправиться к Чудовищу и остаться у него жить, чтобы сохранить жизнь отца. Узнав об этом, она чуть не умерла от страха. Но когда она научилась ценить и любить Чудовище, оно сразу превратилось в Принца, которым он и был раньше, но его заколдовали, так что он стал Чудовищем, и жизнь отца была спасена.

В конечном счете, простить и освободить отца означает придать новую форму внутренней маскулинности, привнести в нее необходимую отцовскую часть. Вместо «старика-извращенца» и «рассерженного мальчика-бунтаря» женщине нужно найти «добросердечного мужчину», то есть внутреннего мужчину с позитивным отношением к фемининности.

Культурная задача современной женщины представляет собой точно такой же процесс. Ей нужно увидеть ценность отцовского начала и вместе с тем признать его ограничения. Отчасти эта задача заключается в том, чтобы отделить сущность отца от наслоений, порожденных культурой. Чаще всего отцовское начало расщепляется на две конфликтующие противоположности: ригидный, властный, авторитарный старик и игривый, но безответственный «вечный юноша». В западной культуре авторитарная сторона отца сознательно ценится и признается, тогда как игривая, юношеская часть подавляется или сознательно обесценивается. На культурном уровне это приводит к ситуации, похожей на ту, которая изображена в трагедии «Ифигения в Авлиде». Авторитарная властная сторона принимает решения (Агамемнон) и жертвует дочерью, однако изначальной причиной этой жертвы является ревность брата (Менелая), характеризующегося юношеской маскулинностью. Эти две стороны не ладят между собой на сознательном уровне, но бессознательно, благодаря отношению к женщине как к собственности, они вступают в сговор, чтобы принести в жертву дочь, т.е. юную, расцветающую фемининность. Современным женщинам нужно обратиться к этому расщепленному отцовскому началу и внести свой вклад в его исцеление. В этом смысле освобождение отца может включать «смену фантазии» об отце, т.е. фемининной фантазии о том, каким должен быть отец и что он должен делать. Я была разочарована тем, что в конце концов Ифигения добровольно пошла на смерть. Хотя причиной ее жертвы стала ловушка, в которую попал ее отец, и эта жертва казалась неизбежной, Ифигения умела говорить и, следуя своему фемининному инстинкту и своей мудрости, могла сказать отцу о том, как можно было бы исправить ситуацию. И это могло бы породить изменения в маскулинном сознании. Именно так все более склонны поступать современные женщины – они начинают делиться своими чувствами и фантазиями и делать их достоянием общества. Женщины должны рассказывать о себе. Они должны поверять мужчинам свои желания и фантазии. Он должны делиться с мужчинами самым сокровенным и не пытаться найти маскулинную основу для утверждения своих чувств. Они также должны рассказывать друг другу о себе и выслушивать друг друга, испытывая сочувствие, а не злорадство. Многие женщины продолжают оставаться в ловушке, не видя собственных возможностей. Тогда у них возникает ощущение горечи и они становятся циничными. Именно здесь ценности пуэллы могут освободиться, ибо ее глубинная связь со сферой возможностей и воображения может привести к новым способам видения и действия, а также к переоценке фемининности. Если это творческое видение соединить с силой и сосредоточенностью «женщины-амазонки», то может появиться новое понимание и новое чувство по отношению к отцу.

Недавно я попросила учащихся одного из курсов, где я преподаю, описать свои фантазии о хорошем отце. Курс состоял преимущественно из женщин в возрасте двадцати-тридцати лет, но было и несколько мужчин. Вот как выглядела в итоге «составная» фантазия об отце: «отец – это сильный, уравновешенный, надежный, твердый, активный и отважный мужчина; к тому же он эмоционально теплый, любящий, сочувствующий, нежный, заботливый, внимательный и эмоционально вовлеченный в отношения с женщиной». Их фантазия об отце была фантазией об андрогинной личности, т.е. о человеке, который интегрировал в себе и маскулинную, и фемининную составляющие.

Основной повторяющийся мотив в ощущениях множества женщин: что отец должен направлять дочь как во внутреннем, так и во внешнем мире, но при этом быть нетребовательным и не читать нравоучений. «Направляй и учи, но не дави и не менторствуй», – именно так, по их мнению, отец должен был помогать им строить границы, формировать жизненные принципы и ценности и уравновешивать дисциплинированность со стремлением к удовольствиям. Они подчеркивали, что отец должен подавать собственный пример и быть моделью проявления взрослым человеком уверенности в себе, честности, компетентности, авторитета, мужества, веры, любви, сочувствия, понимания и великодушия в профессии, творчества, принципиальности в обществе, а также верности в любви. Вместе с тем очевидно, что его ценности должны быть именно его ценностями, которые он не должен ни навязывать своей дочери, ни считать их «единственно правильными». Как руководитель он должен проявлять заботу и советовать, а также поддерживать дочь в ее стремлении быть независимой и иметь собственное представление о реальном мире. На материальном уровне он должен поощрять и обучать правильно обращаться с деньгами и поддерживать любые возможные устремления дочери в профессиональной сфере. Веря, что она сильная, красивая, умная и способная, он должен гордиться ею. Однако он не должен проецировать на нее свои нереализованные желания, впадать от нее в зависимость или, наоборот, чрезмерно опекать. Вместо этого он должен поддерживать свою дочь в самоутверждении ее уникальной индивидуальной жизненной позиции, уважать и ценить ее личность и при этом не возлагать на нее ответственность, не соответствующую ее возрасту. Он должен быть чувствительным и эмоционально доступным в то время, когда он понадобится дочери в процессе ее развития. И обладая столь хорошо развитой интуицией и ощущением, что может быть уместно или неуместно по отношению к дочери, он мог бы в нужное время предложить ей ту защиту и руководство, которые ей нужны. Но когда она уже готова стать взрослой, он должен также это почувствовать и, сменив свою роль отца, перейти к равноправным дружеским отношениям, обязательно проявляя уважение и любовь. Поэтому он должен хотеть и уметь чему-то учиться и у нее тоже. Наконец, отец и дочь должны уметь разговаривать друг с другом и выслушивать друг друга, делиться своим восприятием жизни и учиться друг у друга.

Для этих дочерей были важны и личная жизнь отца, и его радости, удовольствия и творчество. Они хотели, чтобы их отец полностью построил свою жизнь, которая бы его удовлетворяла и бросала ему вызовы – в которой бы он проверил в себя и оказался спокойным, организованным, непоколебимым, уверенным в себе и надежным. Вместе с тем любящим и открытым, а также умеющим выражать свои желания и потребности. Воображаемый отец должен также заботиться о себе: эмоционально, физически, интеллектуально, творчески и духовно. И такая забота о себе должна лежать в основу его заботы о своей дочери. Для этих дочерей была решающей способность отца попросить о помощи, когда она ему понадобится. Важной была и его способность не скрывать свою уязвимость, его способность выражать свои чувства открыто, искренне и честно, а не горячиться, не замыкаться в себе и не допускать эмоциональных взрывов. Также значимой способность отца принимать любовь своей дочери.

С другой стороны, не менее важно, чтобы в первую очередь у отца складывались теплые эмоциональные отношения с матерью, а дочери не следует занимать ее место, удовлетворяя его эмоциональные потребности, кроме того, дочь должна обладать свободой, необходимой для ее собственного развития. Если мужчина с уважением относится к своей жене как к сильной, независимой, самостоятельной женщине-партнеру, не третирует ее, будучи властным и авторитарным, но и не пресмыкается перед ней, будучи слабым и покорным, то такое отношение к жене стало бы хорошей моделью супружеских отношений для дочери, а также моделью взаимных уважительных отношений между мужчиной и женщиной. Таким образом, своим отношением к жене отец должен показывать дочери, как ведет себя мужчина по отношению к зрелой женщине.

Еще одной чрезвычайно важной стороной взаимоотношений с отцом становится мостик, ведущий от них к сексуальным отношениям. Отец служит примером формирования свободных и безопасных отношений с противоположным полом, то есть с мужчинами. Если же на соответствующей стадии развития дочери он сможет принять во внимание особенности, включающие наличие женской сексуальности, и даже позволить себе легкий флирт по отношению к ней, то таким образом он поможет ей перекинуть мостик к здоровым сексуальным отношениям в будущем. Не подавляя, а поддерживая ее усилия в формировании отношений с мужчинами, он мог бы способствовать ее развитию в этой области.

Кроме того, важными качествами, которые эти женщины хотели бы видеть в своих отцах, были хорошее отношение к своему внутреннему ребенку и чувство юмора – то есть способность играть и радоваться миру своей дочери, при этом оставаясь взрослым. Самое важное, чтобы отец оказывался рядом, когда он нужен, чтобы он создавал ощущение стабильности, чувство доверия, чтобы он был честным, надежным и держал свое слово.

Хотя интеграция этих качеств может показаться нереалистичной сверхчеловеческой задачей, вместе с тем дочери не хотели, чтобы их отцы были «совершенными». Как сказала одна из присутствовавших: «Отец должен быть нормальным человеком, имеющим право на все эмоции, которые есть у любого другого человека. Если он чего-то не знает, то должен допустить, что он этого не знает». Потом другая женщина сказала: «Очень уж идеально. Это определение меня нервирует». Еще одна женщина заметила, что на ее собственное развитие повлияли отношения с «совершенным, идеальным отцом», и потому другие мужчины не могли дать ей столько же любви и обожания, сколько давал отец, и ей было трудно найти мужчину, отношения с которым ее бы устраивали. Она сказала об этом так: «Мой отец меня во всем поощрял, будучи уверен, что я все смогу. Иногда я серьезно обманывалась, когда верила всему, что он говорил».

Для освобождения отца также требуется освободить внутреннюю фемининность – то есть признать ее реальную ценность. Отчасти проблема эмоционально травмированного отца состоит в том, что он сам утратил связь с фемининностью. Либо он отрекается от нее и, следовательно, обесценивает, подобно ригидному патриарху, либо он может быть слишком подавлен ее силой, например, как «вечный юноша», который утрачивает способность действовать и становится совершенно пассивным. Первый из них вообще игнорирует силу фемининности, а второй наделяет ее слишком большой властью, водружая на пьедестал, и таким образом, как это ни парадоксально, также ее обесценивает.

Если женщина по-настоящему себя ценит, если в основе ее поступков лежит уникальная сфера ее потребностей, чувств и интуитивных ощущений, если она создает при этом что-то свое и ощущает свой авторитет, то она действительно готова вступить в диалог с маскулинностью. Она не подчиняется маскулинности и не подражает ей. Ценить то, что действительно соответствует фемининной сфере, очень сложно, ибо это значит показать обществу себя такой, какая ты есть на самом деле. Пуэлла склонна к тому, чтобы «купить» коллективный взгляд на фемининность ценой признания коллективных проекций, становясь такой, какую хотят в ней видеть другие. А «амазонка в панцире», подражая маскулинности, обесценивает фемининность тем, что внутренне признает превосходство маскулинности.

Так что же такое фемининность? По моим ощущениям, именно этот вопрос сейчас волнует многих женщин. Они занимаются поисками, выясняя это между собой и пытаясь облечь свои ощущения в словесную форму. Многие женщины интуитивно понимают, что такое фемининность, но им не хватает слов, чтобы выразить свои ощущения вслух, ибо в основе нашего языка и наших понятий лежат маскулинные модели. Поэтому освобождение фемининности – это поиск, который заставляет нас действовать прямо сейчас. И процесс пошел. Мы сдвинулись с мертвой точки! Как это прекрасно выразила Мюриэл Рукейзер[117] в своем стихотворении «Кете Кольвиц[118]»:

Что бы случилось, если бы одна женщина рассказала

правду о своей жизни? – Тогда мир бы раскололся.[119]

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 683 | Нарушение авторских прав