АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Время, в краю ином, с иным лицом)

Это была чистая поэзия, слитая с рок-н-роллом. Я пожалел, что с нами нет Джима. В комнате воцарилась тишина, все смотрели на Вана. Он пел о том как мы будем «гулять в саду, промокшем от дождя», и я почувствовал, что у меня увлажнились глаза. Похоже, в этот вечер Ван был не в силах общаться на уровне светской болтовни, и потому решил высказать, что хотел, в своих песнях. Мы были зачарованы. Казалось неуместным осыпать его комплиментами, его музыка задевала слишком глубокие чувства. Поэтому, когда он допел, в комнате минуту-две стояла тишина. Священная тишина. Потом все снова заговорили, и вечеринка пошла своим чередом. Это был особый вечер, и мне повезло, что я на нем побывал. (Песни, которые Ван пел в ту ночь, «Slim Slow Slider» и «Madame George», позднее вошли в один из моих самых любимых альбомов, «Astral Weeks»).

Мы успели достаточно близко познакомиться с «парнями из Белфаста» за то время, что они работали в «Whiskey», и они разрешили нам включить их песню «Gloria» в наш репертуар. В последний вечер, перед тем, как «Them» отправились домой, на свой Old Sod, мы сыграли «Gloria» все вместе. Два клавишника, две гитары, два барабанщика, Алан – славный, хоть и вечно «под шофе» басист – и два Моррисона. Песня длилась минут двадцать. Вот был вечерок!

Несколько месяцев спустя я прогуливался по бульвару Санта Моника в Западном Голливуде – и встретился взглядом с Ваном, проезжавшим мимо в машине. Он тоже узнал меня и попросил водителя остановиться. Он сообщил, что приехал по делам и спросил, как дела у Джима. Я знал, что Джим обожает Вана и переживает за него. Было очень трогательно, что два рок-н-рольщика с одинаковыми фамилиями так душевно относятся друг к другу.

За несколько месяцев работы в «Whiskey» мы подружились и с другими группами. Дон Ван Влит, он же «Capitan Beefheart», был эксцентричным, но очень приятным в общении человеком. У него было уникальное чувство юмора. Какой монолог по поводу своей зубной щетки он выдал однажды в гримерке, перед выступлением! Большой чудак. Он мог толкнуть речь о чем угодно – и все слушали, развесив уши. А уж на сцене его хаулин-вулфовский голос повергал нас в священный трепет. Его построенная на блюзах музыка доставала меня до потрохов, чего я не могу сказать о всяких фолк-роковских группах типа «Birds». Тексты «Birds» мне нравились, но их аранжировки представлялись мне в виде тел, у которых нет ничего ниже пояса. No balls. В их песне «Eight Miles High» есть отличная мелодия и гипнотический звук двенадцатиструнной гитары, но ритм, как по мне, все портит. С другой стороны, «Buffalo Springfield», с их набором поэтов-певцов (Стиви Стиллз, Нил Янг, Ричи Фюрей), просто разрывало от избытка талантов.

Мы начали обрастать поклонниками.

Группиз включительно.

Честно признаюсь, я расстроился с непривычки, когда некая особо приметная блондинка с подружками подошли вплотную к сцене в «Whiskey», глядя на Джима, и не обращая никакого внимания на меня. Они стояли так близко, что могли его потрогать. Они были, как под гипнозом. Джим теперь ходил в тесных вельветовых джинсах, и без исподнего. Блондинка без всякого стеснения уставилась прямо на его развилку, переглядываясь и возбужденно хихикая со своими приятельницами. У двадцати-двух летнего молодого человека вроде меня, с вечным столбняком, ее бесстыдство вызывало танталовы муки на грани физической боли.

Гардеробом Джима теперь заведовала Ронни Харран, и именно она посоветовала Джиму обходиться без трусов, как она обходилась без лифчика. Я не мог оторвать взгляд от очертаний ее сосков под блузкой, точно так же, как группиз не могли наглядеться на очертания промежности у Джима. Я решил отрастить длинные бакенбарды, в надежде хоть как то конкурировать.

Могу сказать, что кроме штанов Джима, у нас имелись и другие средства, чтобы гипнотизировать публику. Наши песни. «Back Door Man» была глубоко сексуальной и поднимала всех на ноги. «Break On Through» было в кайф играть – аранжировочка легла, как влитая, плюс я мог продемонстрировать свою джазовую технику.

Мы казались публике еще более странней, чем обычно, каждый раз, когда начинали играть «Alabama Song», тему которой мы позаимствовали у Вайля с Брехтом. Мне нравилась такая реакция. Когда Рей первый раз дал нам послушать эту вещицу в оригинальном исполнении, на диске с записью «Махагонни-оперы», мне она показалась малость чудной. Но когда мы взялись ее аранжировать, до меня дошло, какая это была замечательная идея. Я готов спорить, ни один человек в клубе не догадывался, что эту песню сочинили не мы, и уж тем более, что мы взяли ее из оперы, написанной в Германии в двадцатых годах.

Пол Ротшильд, ставший позднее нашим студийным продюсером, вспоминает, что Рей восхищался Брехтом и Вайлем, «по очевидным причинам. Я имею в виду, что они говорили в двадцатых то, что Джим пытался втолковать в шестидесятых… каждый по-своему они старались показать реальность своему поколению. Включение в репертуар «Alabama Song» для «Doors» было их данью памяти другим отважным людям из другой отважной эпохи, притом, что текст песни звучит поразительно современно».

В те дни в «Whiskey» хаживала странная хипповая компания, своего рода секта. Администрация пускала их бесплатно, потому что они добавляли веселья в обстановку. Их лидера звали Вито, это был сорокалетний бородатый скульптор, и с ним его эффектная, и весьма кокетливая жена, Сью. Карл, его закадычный дружок, тоже слегка староватый, как для сцены, носил красно-зеленое трико в облипку и бархатный плащ с капюшоном. Hollywood Cheap, несостоявшийся актер. Кажется, никто понятия не имел, чем занимается Карл в дневное время. Они появлялись, как вампиры, живущие только в ночи.

Еще одной достопримечательностью этой тусовки была дочь Эррола Флинна, Рори Флинн, высокая, стройная и очень красивая. Он всегда приходила в белых, полупрозрачных одеяниях, как в неглиже. Я подозревал, что межу ней и Робби что то есть, но в ответ на мои вопросы Робби только похабно ухмылялся. В «секте» Вито было человек двадцать. Когда мы играли, они выходили под сцену и исполняли театрализованный импровизированный танец-пантомиму, для каждой песни – свой.

Они ходили только на те группы, которые считали лучшими – «Love», «Birds» и еще пара-тройка других. Когда они начали приходить на наши выступления, это было воспринято как хороший знак. Было здорово иметь таких танцоров, которые были «внутри» музыки, плюс – они шокировали всяких цивилов в костюмчиках-с-галстучками. Все вместе воспринималось как некое сугубо наше, особое действо. Их пляски вдохновляли меня и порой помогали находить новые ритмические ходы. Когда мы играли наши самые сложные вещи, например, «The End», они просто останавливались и смотрели на Джима. Они, похоже, не замечали, что я подыгрывал их реакциям, но именно в те вечера я развил свою технику «подкачки» дикого пения Джима чем-то вроде шаманских ритмов. Я весьма гордился своим новоприобретенным могуществом, и с нетерпением ждал встречи с новыми восприимчивыми аудиториями, которые явятся, чтобы оттянуться и протащиться под нашу вопиюще-примитивную музыку.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 486 | Нарушение авторских прав