АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ВВЕДЕНИЕ. Понимания политической жизни следует добиваться путем раздельного или интенсивного изучения коллективных процес­сов

Прочитайте:
  1. I. Введение
  2. А. Введение
  3. А. Введение
  4. Антитела – это специфические белки сыворотки крови макроорганизма (гамма-глобулины), образующиеся в ответ на попадение или введение в организм антигенов и дл борьбы с ними.
  5. Введение
  6. Введение
  7. Введение
  8. ВВЕДЕНИЕ
  9. Введение
  10. Введение

Понимания политической жизни следует добиваться путем раздельного или интенсивного изучения коллективных процес­сов. В своей работе «Техника пропаганды в мировой войне» я предпринял анализ факторов, смягчающих коллективные отно­шения, путем изучения символов, к которым склонны миллионы людей, не обращая внимания на порядок, в котором эти символы входят в жизнь какого-либо конкретного человека. В этом введе­нии к «Психопатологии и политике» я также касаюсь факторов, которые влияют на коллективные отношения, но исследователь­ский метод принципиально иной. Речь уже не идет об изучении символов, которые воздействуют на множество людей, теперь исходным является длительное, тщательное изучение историй характерных личностей. Используются процедуры и данные пси­хопатологии с тем, чтобы они были под рукой, поскольку явля­ются наиболее разработанными и стимулирующими достиже­ниями, полученными к настоящему времени для изучения лично­сти.

Мне доставляет удовольствие еще раз чистосердечно выра­зить ч} вство благодарности моему бывшему учителю и нынеш­нему' руководителю Чарльзу Э.Мерриаму из Чикагского универ­ситета, который еще раньше понял важность психопатологии для политической науки, и кто сумел поощрить мои «набеги» в этой области, разумеется, не считая себя обязанным подтверждать мои результаты ни в целом, ни в деталях. С его помощью удалось по­лучить средства для определенной работы с профессором Мэйо ш Гарвардского университета, чье осознание роли психопатоло­гии для понимания социальной жизни приносит плоды в новых и важных исследованиях в специальноеги. Стипендия Исследова­тельского комитета по общественным наукам (1928-1929) позво­лила мне продолжить свои исследования за рубежом.

Условия сложились таким образом, что позволили мне вступать в контакты, иногда скоротечные, а иногда длительные, с

Lasswell G.D Propaganda Technique m the World War. New York,

1927.



людьми, которые представляли разные точки зрения в психопа­тологии. Многие из них благожелательно поделились со мной своими размышлениями и методами, и сейчас я благодарю за щедрость и терпение, с которыми они обращались с пытливым, но б некоторой степени неискушенным исследователем. Никто, знающий очертания границ в современной психологии, глубоко разделенные окопами и следами от снарядов соревнующихся школ, не может представить, что все люди, которых я должен на­звать, не расходятся во взглядах, или что они спокойно отнесутся к результатам моих исследований- Называя их имена, я надеюсь тем самым не слишком их «раскрыть»

В список тех, чью помощь я получил, следует включить сле­дующих; д-р Уильям Хиди, Judge Baker Foundation, Бостон, д-р Уильям А.Уайт, руководитель больницы Св. Елизаветы, Вашинг­тон, округ Колумбия: д-р Росс Чепмэн, руководитель больницы Шеппарда и Еноха Пратта, Таусон, Мэрилэнд; д-р Эл ДБонд, ру­ководитель Пенсильванской государственной больницы, Фила­дельфия; д-р Мортимер Рейнор, руководитель Бдумингдейлской больницы, Уайт Плейнс, Нью-Йорк; д-р С. Макфай Кемпбелл, руководитель Бостонской психиатрической больницы, Бостон; д-р Гарри Стэк С&тливэн. ранее больница Шеппарда и Еноха Прат­та; д-р Н.Д.С.Левис, больница Св. Елизаветы; д-р Сэмуэл В.Хэмилтон, Блумингдейлская больница; д-р Грегори Зилбург, Блумингдейлская больница, д-р Ф.Л.Уэллс, Бостонская психиат­рическая больница, д-р Эдуард Хиршманн, Вена; д-р Пауль Фе-дерн, Вена; д-р Альфред Адлер, Вена, д-р Вильгельм Штекель, Вена; д-р Ш.Ференци, Будапешт; д-р Теодор Рейк, Берлин; д-р Франц Александер, Берлин (в настоящее время - Чикагский уни­верситет). Мои коллеги, д-р Стюард Б.Сниффен и профессор Ле­онард Д.Уайт сделали в процессе редактирования рукописи цен­ные замечания, часть которых я принял.

Разрешение свободно цитировать свои предыдущие публи­кации было получено от редакторов изданий; «American Political Science Review», «American Journal of Psychiatry-», «Journal of Ab­normal and Social Psychology». «International Journal of Ethics», a также от издательства Чикагского университета и Чикагской Ас­социации исследования ребенка и образования родителей.


Я хотел бы выразить особую благодарность тем, кто не был назван по имени, но чье сотрудничество, заключающееся в пред-южении себя для продолжительного изучения, принесло макси­мально возможную пользу.

Следовало бы подчеркнуть, что приводившиеся в действи-юльности случаи - только часть того материала, который я про­анализировал или который был в моем распоряжении Использо­валось столько историй, сколько было необходимо для цели из­ложения и для создания основы теоретического материала. Пред­принимались шаги по преодолению неясности, порожденной чрезмерным использованием «историй маленького Уилли», за счет сокращения их числа и продолжительности.

Первая часть книги выполнена в довольно дидактической манере, и это, без сомнения, вело к прикрытию в высшей степени неудовлетворительного характера материалов и методов совре­менной психопатологии. Последующие главы посвящены крити­ческому и конструктивному обсуждению этих материалов и в полной мере выявляют весьма предварительный и все же потен­циально важный характер всего исследования.

ГД.Лассуэлл


 


SPIifisiifffiJiHiffiSilfi

ЩШ[ШШШШ!ШН ШШ I

full, jFf jjl JFfK

,,f 1Ч| Ч

 

  si
___!-Ji. __
 
    •Щ
л____ — -~ ::
------------- =_=
-=------------------------------------- ■ =  
     

Глава I ИСТОРИИ ЖИЗНИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ НАУКА

Политическая биография в качестве объекта исследования политической науки издавна призвана была заметно уменьшить то чрезмерное внимание, которое уделялось изучению институ­циональных «механизмов», «структур» и «систем» Правовое и традиционное положение палаты общин, палаты лордов, монарха и электората, описанное в комментариях Гнейста и Дайси, не­ожиданно обретает новое значение, когда рассматривается через призму работ Морли о Глэдстоуне, Стрэчи о Виктории или Ли об Эдуарде VII. Немецкая имперская система выглядит более пол­нокровной и не столь туманной после ознакомления с жизнью Бисмарка или Вильгельма II Институциональное изучение кон­ституционного развития Соединенных Штатов без исследования жизни Маршалла и Линкольна было бы лишь частью насыщен­ной, бьющей ключом жизни. Политическая наука без биогра­фии - это своего рода «набивка чучел»

Когда бурная общественная жизнь проявляется в прецеден­тах и закрепляется в принципах, возникающие в результате этого абстракции обретают странную судьбу Они группируются и пе­регруппировываются до тех пор, пока возникшая в итоге мозаика не составит логическое и эстетическое целое, которое долго не имеет какого-либо прямого отношения к исходной реальности Существует постоянная опасность утраты связи между понятия­ми и определенными событиями Такие понятия, как «свобода» и «власть», после заманчивого, но непродолжительного абстраги­рования нуждаются в уточнении их смыслового значения Если концепции призваны приносить пользу и не довлеть над сознани­ем, условия их применения должны периодически подвергаться самому строгому исследованию.

Использование «институциональных» категорий в описании политической жизни необходимо, но использующие их авторы мало что могут сказать относительно влияния «личностей», кото­рые изменяют ожидаемое поведение «законодателей», «исполни­телей» и «судейских» Не новость, что «лидерство» - это важная переменная для предсказания хода событий, однако в научных


трудах о политике обычно почти ничего не сказано о чертах раз­личных типов агитаторов и организаторов и ничего не говорится О практическом опыте, порождающем эти различия

Этот недостаток присущ трудам по теории государства и по вопросам политики, написанным английскими учеными Сиджви-ком и Ласки, американскими учеными, подобно Гарнеру и У У Уиллоуби, и европейскими авторами, такими, как Йеллинек, Шмидт, Кьелен и Келсен. Без сомнения, эти люди обладают или обладали живым восприятием политической реальности. О Сидж-вике известно, что он был прекрасным знатоком, часами развле­кая окружающих едкими комментариями и рассказывая забавные анекдоты об общественных деятелях Но такое «человеческое из­мерение» политики трудно обнаружить в написанных им работах Политическая биография используется в основном для того, что­бы передать ощущение непредсказуемости в человеческих дея­ниях и украсить послеобеденную беседу В лучшем случае, поли­тическая биография помогала понять факторы, которые отличают одну личность от другой Но вовсе не секрет, что в литературной биографии или автобиографии опущено или искажено многое из личной жизни человека, в том числе множество факторов, кото­рые современные исследователи считают важными

Где же можно сохранить собрание историй жизни, в кото­рых обычные условности игнорируются и которые рассматрива­ются специалистами в плане социологического, психологическо­го и соматического влияния на личность? В современном обще­стве существуют огромные пласты такого материала, которые до настоящего времени не привлекали особого внимания ученых-обществоведов Я имею в виду истории больных людей, и осо­бенно тех, кто лечился в больницах и санаториях1

Самое богатое собрание психологических и социологиче­ских данных обнаруживается в картотеках учреждений по уходу за людьми с душевными расстройствами, хотя ценен также и ма­териал, полученный из больниц общего профиля История болез-

1 См Lasswell Harold D The Study of the 111 as a Method of Research on Political Personalities // American Political Science Review November 1929



ни пациента из хорошей психиатрической больницы - документ, в котором изложено немало Это отчет о физическом состоянии пациента, который составляется во время стандартного обследо­вания при его поступлении в учреждение Отчет может быть до­полнен расшифровками стенограммы предыдущих и последую­щих исследовании Здесь можно также найти оценки, получен­ные пациентом в гестах по изучению его общего интеллектуаль­ного уровня и особых способностей Далее, это отчет по материалам предварительного интервью и диагноз психиатра Сюда добавляется сводка заседаний медперсонала, на которых присутствова1 пациеш и которые посещаются всем коллективом врачей и психиатрических социальных работников, прикреплен­ных к больнице Обычный распорядок для врача и социального работника состоит в том, чтобы изложить суть заболевания, представить пациента дая обследования и после того как он бу­дет препровожден в патату, провести общее обсуждение диагноза и лечения Может быть организовано несколько обсуждений со­стояния пациента, чтобы выяснить находится ли он в состоянии, допускающем его выписку, досрочную выписку или перевод Во время его пребывания в \чреждении медсестры, как и совер­шающие обходы врачи, ведут записи наблюдений за поведением пациента Отдел социальной службы вступает в контакт с родст­венниками и друзьями и составляет биографию пациента Иногда пациент сам пишет автобиографию, которая подшивается к об­щей записи Переписка с людьми, которые сами проявляют инте­рес к лицу, находящемуся под наблюдением, позволит выявить ценные детали Нередко среди представленных материалов есть письма написанные пациентом до, б течение болезни и после нее а также его публикации, рисунки картины и скульптуры Возможны случаи, котда карточка какого-тибо пациента, кото­рый был принят в клинику, выписан или переведен, становится весьма объемной

Благодаря более глубокому пониманию важности трактовки точности как функционального целого современные медики стремятся собрать данные о ее поведении в семье, бизнесе и в неформальных отношениях Такие факты часто полезны врачу при постановке диагноза и для принятия решения, как работать с 26


типичном Современное признание роли фантазий в разработке iilHMMM'iv<i "-пых особенностей и интересов привело к включе­нию учимых о сновидениях, дневных фантазиях, амбициях, оби-4lW предпочтениях человека Нередко воспроизведенное пациен- фмкиф\ется с его собственных слов стенографисткой, при- шующен вместе с врачами на некоторых интервью Все эти |1Н!ИЧп км пческие и социологические данные повышают значение '1Мисм ислории для того, кто изучает ее с целью уяснения всей?JHJU>piin >вотюции личности

I сгь истории болезни людей без умственных расстройств,.fit) юн или иной причине проходивших обследование Во время Последней воины не только немецкое правительство прибегало Порой к превентивным средствам предотвращения внутренних (шиоиасии, отправляя пацифистов в психиатрические больни­цы 11олученные при подобных обстоятельствах записи часто ка-сикмся мужчин и женщин без патоло:иЙ и служат для контроля пыводов, опирающихся на изу чение патологических случаев

Довольно часто в записи больного его специфические пато ю~ шческие особенности изложены очень ск>дно Так, один видный политический деятель, мэр большого города, который страдал ал­когольным психозом и белой горячкой, был помещен в психиатри­ческую больницу Он был «ненормальным» (используя ненаучный юр мин), лишь когда находился в состоянии острого алкогольного опьянения, и вскоре был отпущен Но запись о нарушениях созна­ния (от его спутанности до бреда) свидетельствует о более глубин-пои мотивации его политической карьеры, чем множество шраниц стандартной биографии Галлюцинации и иллюзии, которые он ис­пытал, не совсем типичны для его болезни Так как он больше не vior сдерживаться, то раскрылся внутренний мир его фантазий и выявилась структура шчности Другой политик не лроявля! ника­ких аномалий, кроме склонности к коллекционированию каблуков от женских туфель, которые он считал сексуально стимулирующи­ми Он пришел к врачу-психологу, желая освободиться от своего

Речь и it г о fltpBOfc мирогой войне - Прим пер 2 «Психоза - то бочее cx-pieiHoe дмпевное раесгройс по но сравне

нию с «неврозом»

21


фетишистского извращения, и по ходу лечения удалось подгото­вить документ, который помог выявить происхождение определен­ных политических интересов. С точки зрения политолога, наиболее ценные фрагменты его истории были весьма далеки от четко очер­ченных патологических признаков.

Ценность некоторых записей возрастает, поскольку кроме патологических проявлений у пациента, они содержат много ин­формации, которая добровольно дается человеком, когда он опять приходит в себя. При некоторых формах умственных рас­стройств проявляются периодические чередования состояния от­клонений и нормы, и во время «прояснения» пациент вполне спо­собен дать автобиографические данные. Часто «ремиссии» в со­стоянии человека длятся в течение нескольких лет, хотя порой они могут быть кратковременными. Другая форма психической болезни характеризуется тем, что проблемы больного вращаются вокруг одной системы идей, и если она не затронута интервьюе­ром, то позволяет обращаться с больным как с нормальным чело­веком. Из вышесказанного очевидно, что, вопреки распростра­ненному мнению, истории, которые можно найти в учреждениях по уходу за больными, ни в коем случае не ограничиваются опи­санием лишь патологических субъектов или только патологиче­ских аспектов личности.

Некоторые истории жизни, которые собраны в этой моно­графии, взяты из психиатрических больниц. Другие получены за пределами психиатрических заведений от добровольцев, не имевших никакой серьезной психической патологии Это сделано с целью осознания того, что наши знания о человеческой природе в политике пополнятся, если «нормальных» людей изучать столь же тщательно, как это нередко делается по отношению к ненор­мальным.

Таким образом, книга охватывает «больных» и «здоровых» людей. По сути дела, материал напечатан впервые. Нет никаких ретроспективных интерпретаций исторических персонажей. Ос­новная связующая идея исследования заключается в том, что оно посвящено интересным с политической точки зрения людям, ко­торые при жизни изучались специалистами, находившимися с ними в тесном контакте.


I (ель данной работы состоит не в том, чтобы доказать, что tio пмические деятели «ненормальны» Наша задача - не состав-iii'inie каталога признаков за счет основных типов личности. Мы иг шканчиваем тем, что признаем, что современный Руссо стра-длс! паранойей; что у современного Наполеона частично атрофи-риианы гениталии, что современные александры, цезари и о,1Ю\еры - алкоголики; что современного кальвина мучают эк-1сма, мигрень и почечные камни; что современный бисмарк исте­ричен; что у современного линкольна проявляется депрессивная паюлогия; что современный робеспьер представляет собой евну-мшдный тип, или что современный марат страдает артритом, диабетом и экземой. Действительно, патологическое в специаль­ном смысле слова вторично по сравнению с основной проблемой ш.[явления развивающегося контура различных типов общест-мсшгых характеров. «Психопатография» оправданна и полезна, однако фиксирование патологий - не наша цель1.

Целью этой книги не является также и создание случайного собрания отдельных историй о соотношении между ранними опытами и специфическими политическими чертами и интереса­ми. И не потому, что эта деятельность не была либеральной. I ]ринятые нами схемы «политической мотивации» удивительным образом оказываются в стороне от многообразной реальности че­ловеческой жизни, когда обнаруживается частная основа общест­венных действий. Джон Б., произвольно взятый в качестве при­мера. - занятой, напористый и добивающийся успеха продавец -i ратит много времени и денег на заботу о слепых. Он отнимает нремя от своего бизнеса для работы в совете управляющих заве­дениями для слепых и проводит много финансовых кампаний в их интересах Он поддержал перед законодательными комитета­ми, перед общественностью и на личном уровне меры, направ­ленные на усовершенствование общественной или частной забо-гье об этих несчастных. Изучение ранних воспоминаний выявило, наконец, инцидент, который послужил источником особого вни-

1 Лучшее обобщение такой литературы см. в paooie Lange-Eichbaum Wdheim Geme-Irrsmn und Ruhm. См также работ, ы Ирдшда, Ломброзо. Мебиуса и Гоулда.




^j

iiafflllllfllliilHllllil


It! If- ■■


.ЯШШШш lilliiilliiiir

#44' 'Ililf' III" i Ф"' "

Т1! Hi < ■ <■ " IP

Ii! i ' |i,'ii lih

,1. iii ■,*! и ■ и-i-iiij ■

i'■"!'■' i',!,!-" i' iff

,. t i,, „,i и

,1 ■ i i,! i [ijl

i E 1 I it!" 'If }|

,i Ц1, i

it] ' 4

 

         
 
t     ji --- -F=Sj
   
— —

мания Джона Б к слепым Когда ему было три или четыре года сестренка выколола глаз его любимому коту, причинив тем са­мым мальчику невыносимое страдание. Его забота о безопасно­сти домашних животных стала первоначальным стимулом к ра~ ооте по защите слепых, которая проявилась в зрелом возрасте Вполне реально заполнить множество страниц отчетами о «кри-

ХГчСн^п°р?1ТаХ>> ТаК°Г° Ж6 ТИПа' И °НИ roважнее> ™« ооычно предполагается.

vmBnE™ Диагностические оценки и отдельные эпизоды не удовлетворяют, то что же нам нужно? Ответ может быть кратко сформулирован следующим образом- мы хотим выявить какие связанные с развитием опыты являются важными для политиче­ских черт и интересов взрослых Это означает, что мы хотим по­нять, что стоит за агитаторами, администраторами, теоретиками и другими типами, которые действуют в общественной жизни Можно ли рассматривать развитие человеческой индивидуально­сти как функциональное целое и выделить поворотные пункты в развитии различных образцов политической жизни? Сможем ли мы выявить типичные субъективные истории типичных общест­венных характеров? Можем ли мы связать эту субъективную ис­торию с материальными и культурными факторами, которые иг­рали значительную роль в развитии?

Даже этот амбициозный проект не исчерпывает всю область

oZr,™ ГеД0ВаНИЯ" МЫ Х0ТЙМ П0НЯТЬ' *глУбит Лй каким-либо образом интенсивное исследование историй жизни наше понима-

;^С0ЦИаЛЬН0Г0 И политическ°™ порядка История жизни ^Т ^Р^^^ьтает конкретную действитель­ образов и настроении, как они шаг за шагом осваиваются теми, чья^ жизнь вплетается в ткань столь контрастных культур Сведущий ученьш-обществовед различает богатство образцов культуры, полное значение которых для человеческого опыта может быть раскрыто только путем сохранения субъективных ис-

лрС1еХ' СТ0 С НИМИ сталкиваетс* В традициях одной культуры ребенка наказывают, подвергают побоям, в другой дети редко становятся объектом телесного наказания Означает ли это что дети в условиях первой культуры затаят жажду мести и будут приветствовать насилие в социальной жизни? В традициях одной


культуры родительский контроль над детьми от четырех до че­тырнадцати лет незначителен, в традициях другой строг и про­должителен К каким различиям это приведет в изменяющемся восприятии мира последующих поколений? Те, кто находится в той же самой культуре, подвержены многим незначительным из­менениям в социальной практике, и можно надеяться установить следствия этих различий для тех, кто им подвергается

Эта книга согласуется с тенденцией, усилившейся в соци­альных науках Социальные науки нацелены на интенсивное изу­чение понимания человеком самого себя Это движение, которое несколько неточно названо словосочетанием «интерес к челове­ческой биографии», поскольку у термина «биография» множест­во несоответствующих литературных и исторических дополни­тельных оттенков значения Собственная история человека - это не хронология всего, что он думал и делал, не импрессионистская интерпретация его опыта История жизни - это естественная ис­тория, и как естественная история она связана с фактами, кото­рые являются значимыми для развития Естественная история земли - это не повторение каждого события, входящего в ряд других, а выборочная оценка основных изменений внутри ряда Датированные события имеют значение, но не потому, что у них есть даты, а потому, что они означают фазы Когда биография рассматривается как естественная история, цель состоит в том, чтобы выделить и отобрать важные вехи развития и идентифици­ровать их отличительные образцы

Изучение историй жизни как естественных историй нача­лось совсем недавно Социальные науки только приступили к ис­пользованию этого подхода Весьма примечательно, что Конт, занимаясь всю жизнь подготовкой своей великой системы, в ито­ге увидел, что вершина отсутствует, и вплоть до своей кончины отчаянно стремился ее создать Планируемый им трактат должен был касаться развития и видоизменения личности («La morale»)1 Этот труд никогда не был закончен Есть что-то символичное для истории социальных наук в этой истории продолжительного изу­чения Контом институтов, в его запоздалом понимании возмож-

«Lamorale» (франц)-«Мораль» -Прим пер


ностей изучения личности, в его поспешном стремлении навер­стать упущенное и в обрывочном характере достигнутых резуль­татов. Социальные науки находятся в запоздшю-поспешно-отрывочной фазе развития.

Идеи Конта не получили дальнейшего развития у француз­ских социологов. Сравнительная морфология культуры craia всеобъемлющей, и это было связано с проявлением интереса к тому, что люди делали, и время от времени к тому, что они дума­ли. Контом очень хорошо написаны только его ранние работы Когда изучением умственных процессов первобытных людей стали заниматься Дюркгейм и его последователи, это «примитив­ное умственное развитие» было исследовано с целью раскрытия весьма абстрактных «форм» мышления, а не для выявления ин­дивидуальной последовательности человеческого опыта в зави­симости от различных социальных условий Усилия, предприня­тые для того, чтобы заполнить этот пробел, не опирались на ши­рокий сбор эмпирических данных и не были подкреплены ника­ким критическим осмыслением методологии повышения их надежности. Самым многообещающим во Франции является сей­час синтетический подход к социальной психологии, который поддерживается Блонделем в Страсбурге.

В Германии ученые-обществоведы были так заняты Streit ит Marx и триумфом сравнительной исторической школы, что сравнительная морфология субъективных историй, если можно так выразиться, не была создана Огромное влияние Канта в пла­не увеличения эпистемологических тонкостей привело к устой­чивой склонности к высокой абстракции с учетом психологиче­ских феноменов. Большие успехи естественных наук казались основанными на жестком разделении и повторном разделении явлений, пока они не стали доступными для обработки и провер­ки. Соединение кантовской проницательности с научным ато­мизмом способно было породить крайности физиологической психологии и обскурантистского отвращения к подчинению свя-

1 Этот материал прекрасно изложен де Гранже в его работе по мето­дологии Конта. Analysis I, Methods in Social Science- A Case Book

Streit urn Marx (кем.) - спор о Марксе - Прим, пер.


] ценной таинственности личности из-за грубого пренебрежения i очным исследованием. Как ни странно, современная эра изуче­ния личности возникла как протест против доминирования лабо­раторных исследований и означала капитуляцию перед духом на-\ чной прямолинейности. Людей нужно было сравнивать и клас­сифицировать. Инициатором выступил Дильтей, историк фило­софии; но ни он, ни те, кто следовал за ним, не собрали и не опубликовали подлинных данных о личном субъективном опыте. Преувеличенное внимание группе в социологии лишь частично компенсировалось Зиммелем в теоретическом толковании инди­видуальности, но, к сожалению, в его работе отсутствовал синтез категории и факта. Полевые этнологи пренебрегали сбором авто­биографических данных, и только тонкая интуиция Веркандта обеспечила использование фрагментов для сравнения внутренней жизни первобытного и современного человека; эта задача была выполнена им гораздо тоньше, чем французскими учеными. По­сле проведения социально-психологического анализа Лазарус и Стендаль подготовили обширные собрания фольклорных мате­риалов, однако задача включения фольклора и народных обычаев н историю развития типичных представителей осталась невыпол­ненной

Великим новатором в сфере исследования субъективного был Фрейд. Его книга о сновидениях - одна из самых уникаль­ных автобиографий в истории, его публикации задают тон для всех, кто хотел записать подлинные излияния необузданного че­ловеческого ума. Наконец-то появился психолог, описавший все, на что способен человеческий разум, и посмотрел на это крити­чески, стремясь выявить законы психической жизни. Он прорвал­ся через непроходимые дебри условностей и подверг массив не­понятных данных научному анализу. Он выдвинул теории, кото­рые предполагалось проверять данными, и разработал специаль­ную процедуру для их получения.

Научная работа с анонимными документами, историями личной жизни как источником для изучения культуры - отличи­тельная особенность Уильяма Томаса. Вместе с Флорианом Зна-нецки он предпринял и довел до конца замечательное исследова­ние «Польский крестьянин в Европе и Америке». Один том был


i i i.I 4 iHi ii


ffiiiji


 


i Afflp


посвящен длинной автобиографии, в которую входили личные факты из жизни польского иммигранта в Соединенных Штатах Работа Томаса оставила заметный след в американской социоло­гии благодаря факультету Чикагского университета Франц Боаз глава американских этнологов, был крайне заинтересован в рас1 сказах простых людей о себе, он собрал множество подобных до­кументов и настаивал на их сборе Пол Радин издал в 1916 г ис­торию жизни главы Виннебаго. Важность «собственной истории мальчика» была сразу признана Уильямом Хилн в его изучении преступников и оно бьшо развернуто во всех направлениях

1аким образом, подчеркивая значение изучения конкретно­го индивидуального опыта для политической науки, мы отражаем

nZ™'HH0CTb и™Реса> КОТ°РЬ1Й У™ прочно утвердился в со­циальной науке Наши поиски полных человеческих историй привели к использованию относительно нового источника мате­риала - клинических записей историй болезней Это позволило применить психопатологические методы при исследовании здо­ровых добровольцев в целях контроля над выводами, сделанными из установленных случаев Это привело к детальному изучен

S3 ГЛубинН0Г0 ТерВЬЮ Как Метода ЙЗУ™ «сти (особенно психоанализа) и к формулированию усовершенство­ванных методов исследования Это привело к становлению функ­циональной теории государства, которая берет начало непосред­ственно из интенсивного исследования реальных историй жизни и к осмыслению того, что могут означать политические формы'

когда они рассматриваются через призму личного опыта '

Эти исследования предположительно не завершены Доку­менты страдают различными дефектами, которые были подробно оговорены в соответствующем месте. Число доступных докумен­тов ограничено Осторожность потребовала бы отсрочить публи­кацию даже этих материалов Но определенные положительные ™^Г** пеРевепшвали мн°™е возражения против публика­ции Публикация такого собрания материалов послужит ознаком­лению профессионалов с разного рода фактами и интерпретация-

mel^ZlT Управлени5 котеРые Распространены сейчас среди специалистов важных областей знания Такое ознакомление не­обходимо, прежде всего, при работе с историями людей, потому


что некоторые материалы нестандартны и неизменно вызывают у неподготовленных читателей исходные эмоциональные трудно­сти Но наука не может ограничиваться стандартами Некоторые факты неприятны, и они - не темы для вежливого разговора Од-itaico ученые-медики, которые привыкли работать с выделениями человеческого тела для диагностирования болезни, не скованы в своей работе ограничениями тривиальности и утонченности И если политическая наука призвана в большей степени отражать действительность и быть таковой, то нужен порядок в объектив­ном контакте с фактом каждого вида, который, очевидно, важен для понимания человеческих черт и интересов

Ознакомление, в таком случае, является одной из функций этого блока исследований Другая цель состоит в том, чтобы вы­двинуть на основе доступных материалов предварительные гипо­тезы относительно взросления личности Простое изложение этих гипотез относительно взросления агитаторов и администраторов углубит исследование Возможно, те, кто имеет прямой доступ к лучшим историям, будут стремиться использовать их при про­верке и пересмотре изложенных здесь рабочих концепций

Общая схема изложения начинается с глав, которые пред­ставляют собой краткий набросок психопатологической точки зрения в ее историческом контексте и дают обзор существующе­го критерия политических типов Затем следует избранный мате­риал историй жизни В заключительных главах обсуждается связь исследований личности с общей политической теорией и подвергаются критике существующие методы изучения



s-, 'ii;;;■

 


 


 

[ I i, I,-

!!!' 14 (' иi


Глава II ПСИХОПАТОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Одно из постоянных препятствий на пути исследования личности заключается в трудности ее описания как целого в лю­бой отдельно взятый период развития Испытывая мириады трудностей при выполнении этой задачи, академическая психо­логия долго уклонялась от ее решения и концентрировала внима­ние на малозначительном исследовании отдельных аспектов лич­ности. Учебники по общей психологии полны старательно со­ставленных отчетов о том, как отдельные явления из окружения человека («стимулы») изменяют реакции различных его органов Что в этих пособиях обычно отсутствует, так это приемлемый набор концепций для классификации явлений, которые являются объектами исследования при изучении личности. Геология как наука немыслима без применения терминов, с тем чтобы разли­чать плато, равнины, горы и континентальные образования, даже если все они обладают общими атрибутами «предмета» Но для геолога важно, как возникают и меняются различия и несходства. Многое в академической психологии, с ее поисками точности и престижа, заканчивается изучением поставленной проблемы и заменяется небольшой областью физиологии Поступая таким образом, теряют какие бы то ни было критерии для проверки ре­левантности результатов определенных исследований с целью понимания личности, поскольку никаких ее основополагающих понятий нет

Психопатолог всегда должен оценивать личность как целое, поскольку вынужден принимать важные решения относительно ее будущего как целого Психиатр должен постоянно решать, мо­гут ли Джон Б и Мэри С, если выпустить их из-под постоянного наблюдения, совершить самоубийство или убийство, или же они могут стать полноценными членами общества Таким образом, клиницист считает необходимым выявлять признаки, обладаю­щие высокой предсказательной ценностью относительно основ­ных социальных установок человека

Психопатолог получил большое преимущество при наблю­дении многих наклонностей личности, которые обычно подчи-


имются другим наклонностям, когда они выходят из-под контро­ля и достигают размеров Гаргантюа1. Клиническое исследование способствует четкому установлению устойчивых тенденций, ко-чорые определяют функционирование индивидуума, и привлека­ет внимание к их существованию и проявлению «Нормальность» означает сложную интеграцию многих тенденций, гибкую спо­собность переходить от одного настроения, занятия и обществен­ной деятельности к другому, как этого требует изменяющаяся действительность Патологический разум, если воспользоваться не совсем удачной аналогией, подобен автомобилю с рычагом управления, застопоренным в одном положении, нормальный ра­зум обладает мобильностью Может возникнуть сомнительное предположение, что если обойти корпус больницы, где содержатся пациенты с более серьезными расстройствами, и собрать разроз­ненные компоненты разума, то можно будет создать по крайней мере один сверхразум Здесь в одном углу - меланхолик, погру­женный в отчаяние, в другом - маньяк, экспансивный и востор­женный, где-то еще - человек, чье самолюбие достигло космиче­ских размеров, а в дальних палатах - человек, чей поврежденный разум находится в бессрочном покое Каждый возможный нюанс озабоченности и настроения, с которым мы обычно сталкиваемся, играя незначительную роль в здоровом целом, стремится повли­ять на деспотичное господство разума В процессе клинического исследования обращают, насколько это возможно, внимание на компоненты здорового разума Таким образом, каждая теория па­тологических проявлений должна теперь расширяться или асси­милироваться во всеобъемлющей оценке человеческой психоло­гии

Большой клинический материал раскрывает тесные взаимо­связи между телом и душой Пациент, страдающий навязчивыми идеями, может получить облегчение, давая выход своей истерике, признаки истерии могут проявляться, лишь давая выход симпто­мам навязчивой идеи «Чистые картины» - почти чистые теории. Пациент, страдающий от определенного органического повреж-

1 Гаргантюа - герой-великан романа французского писателя Ф Рабле (около 1494-1533) «Гаргантюа и Пантагрюэль» -Прим пер



 


 


           
     
 
 


1 1 I1'. ЕЕ ii 'It   I"   1] |l h

дения, может осложнять свои проблемы «тревогой», а «тревога» может быть одним из факторов создания картины физической оолезни Есть свидетельство, что психологические факторы име­ют немаловажное значение при таких болезнях, как общая про­студа, астма, катар, сенная лихорадка, заболевания щитовидной железы, заболевания желчного пузыря, язва желудка, нерегуляр­ные менструации и импотенция

Клиника привнесла свежую струю в современную психоло­
гию Психопатологический подход постепенно доказал свою зна­
чимость, так как все большее число опирающихся на него кон­
цепции находит свое место в словарях по психологии и социаль­
ной науке Сама современная психопатология - развивающееся
направление, и несомненно, ее наиболее революционной фигурой
является Зигмунд Фрейд ^

Захватывающий и воздействующий характер работ Фрейда служит достаточным основанием для того, чтобы уделить опре­деленное внимание краткому изложению его точки зрения и но­ваторскому характеру методологии Как будет показано далее его метод гораздо в большей степени, чем обычно, применяется в исследовании реальных политических проблем и политической деятельности

Когда Фрейд был студентом Венского университета, ис­пользование микроскопа при изучении структуры клеток явилось подлинным триумфом Часто выявлялась связь множества прояв­лявшихся у людей симптомов с определенными спинномозговы­ми повреждениями, которые обнаруживались при аутопсии Бу­дущее, казалось, полностью находилось в руках тех, кто исполь­зовал скальпель и линзы Еще до окончания университета Фрейд стал лаборантом у Брюкке, выдающегося физиолога, он также работал в лаборатории Мейнарта, замечательного психиатра того времени Первая публикация Фрейда была результатом кропот­ливой лабораторной работы

Пока господствовал материализм, психологические явления Оыли сведены до уровня тривиальных вторичных патологических феноменов Но в это же самое время во французской психиатрии под влиянием Шарко происходило возрождение психогенетизма Шарко достиг известности в патологической анатомии, прежде


чем обратился в зрелом возрасте к изучению психических болез­ней В 1883 г он выявил возможность вызывать симптомы исте­рии посредством идей (вербальные стимулы) Он снова и снова подвергал пациентов гипнозу и вызывал сокращения мышц, сверхчувствительность и пониженную чувствительность вместе с сопутствующими симптомами истерии

Покинув лаборатории в Вене, Фрейд переехал в Париж и стал работать с Шарко в Сальпеггриерской клинике, где пробыл с осени 1886 до весны 1887 г Здесь он ознакомился с распростра­ненными идеями, что придавало конкретное содержание понятию «бессознательное» и его динамических последствий для челове­ческого поведения Пьер Жане скрупулезно собирал наблюдения, опубликовав в 1889 г материалы в работе под названием «L'automatisme psychologique»1 Первые главы появились в «Re­vue philosophique» еще 1886 г Его работа была представлена в Сорбонне на соискание степени доктора философии В ходе по­следовавших за этим споров выяснилось, что сфера данного ис­следования ограничивалась повторяющимися и несвязанными явлениями Слова и движения людей, находившихся в сомнамбу­лическом, каталептическом и других подобных состояниях, опи­сывались наряду с изучением постгипнотического состояния, а также состояния полного или частичного восстановления памяти Акцент делался на «ограничении сферы сознания» и «ослаблении сознания»

В Париже Фрейд пришел к мнению, которое породило кон­фликт с учеными-материалистами из Вены Гипноз сам по себе рассматривался как изобретение шарлатанов Вагнер-Яурегт вы­разил доминировавшую точку зрения, когда буквально за не­сколько лет до этого сказал, что «проблема гипноза в том, что Вы никогда не узнаете, кто двигает ногой другого человека» Фрейда встретили ироническими усмешками, когда он объявил в Меди­цинском обществе Вены, что в Париже была обнаружена муж­ская истерия Так как термин «истерия», напомнил ему один пе­дант, происходит от слова «hysteron», что в переводе означает

«L'automatisme psychologique» (франц) - «Психологический авто-

матизм» -Прим пер



П. (D Я ^ СЮ о

Я III

Я g л ^ I- u Э fe

i

 



■Ml иМ'

.111111


жестов, могла всплыть история о давно забытом случае - проявле­нии со стороны брата сексуальной агрессии Получившая всесто­роннюю помощь пациентка смогла быстро преодолеть свою исте­ричность и вернуться к активному образу жизни

Основанная на наблюдениях теория Фрейда носила первона­чально умеренный характер, в ней использовались идеи Шарко, Бергейма и Брейера Прежде всего, теория опиралась на результаты наблюдений за пациентами, которые подвергались гипнозу, а не на новую процедуру, которая позднее стала называться психоанали­зом Весомым вкладом стали публикации Фрейда по теории психо­неврозов, в которых он утверждал, что можно провести различие между группой неврозов беспокойства, зависящих от душевного конфликта, и действительных неврозов, вызванных не душевным конфликтом, а мастурбацией и прерванным сношением В первом случае психическая энергия была преобразована в физические сим­птомы, а во втором случае, как предполагалось, физическая энергия преобразовывалась в физические симптомы В ранних статьях Фрейда трудно определить направление, по которому ему пришлось двигаться, когда его блестящее творческое воображение рассматривало поведение человека исходя из новых, открытых им многообещающих положений1

Действенны ли его теории или нет, точка зрения, к которой он пришел, настойчиво применяя свой метод, имеет большое значение Метод, сложившийся в практике неудовлетворенного результатами врача, привел его к необходимости систематиче­ской обработки каждого проявления индивидуального как части соответствующего ему целого Психотерапевтическая методика Фрейда была дополнена данными гипноза, который, казалось, показывал, что пациенты страдают от воспоминаний Когда Фрейд отказался от гипноза и попытался вызвать воспоминания, его психотерапевтическая методика не изменилась, поскольку он все еще был в поиске исходного травматического эпизода Когда он просил своих пациентов говорить все, что приходит им в го­лову, то по-прежнему охотился за отдаленными воспоминаниями

1 То, что было сказано выше, есть в биографии Фрейда, составленной Фрицем Витталсом, и в автобиографических очерках самого Фрейда 42


об исходном травматическом эпизоде Но даже не осознавая это-"0, он расширил свою оригинальную психотерапевтическую ме-Здику, что имело важное значение для последующего развития 1рибегая к преувеличениям, можно было бы сказать, что мир Психологического исследования неожиданно обрел новую ось * Каков характер этой новой психометодики? Пристально на-людая за своими пациентами не ради дословного описания того, то случилось, и рассматривая все остальное как «иррелевант-10е», Фрейд учился выявлять значения не ради отчетов Каждое Сновидение, каждая фраза, каждое колебание, каждый жест, каж-Внм интонация, каждая вспышка - все стало обретать значение Как возможные намеки на «травматический» эпизод Намеки на Ненавистные объекты, напоминающие о брате, отказ до поры до 1времени упоминать ненавистную сестру, хотя другие члены се-Шейства были представлены в обзоре - каждое отклонение от ис­черпывающего ответа тщательно исследовалось с тем, чтобы найти ключ к разгадке

Терапевтическая методика состояла в использовании сведе­ний, помогающих пациенту исцелиться Проблема заключалась в том, чтобы выявить природу конфликта пациента и предложить объяснения, помогая ему тем самым осознать непризнанный им­пульс, который однажды уже привел его социально управляемую ! личность к тяжелой депрессии Она включала объяснение сим­птома как компромиссного варианта идеального поведения паци­ента и бессознательного импульса, который хотя и не допускался в сознание больного, все же обладал достаточной силой, чтобы обеспечить частичное удовлетворение Таким образом, симптом являлся симптомом конфликта между социально адаптированной частью личности и ее неадаптированными импульсами, и, таким образом, симптом был компромиссом межд> частичным удовле­творением от недозволенного и частичным наказанием со сторо­ны сознания Определенная форма «конфликта» зависела от травматического опыта и предыстории человека

Гораздо важнее этих терапевтических разработок то изме­нение точки зрения, которое сделало их возможными С тех пор как Фрейд стремился выявить сущее с помощью символического, он поднял игнорировавшиеся до того времени проявления чело-



о ю

9 * £ О И й) й К ft Щ О Ь g я VO н 3> я" ° *

н <и а л w я б I § S Bali Я И

м о и и ч

 


 



со!; g g g Щ 5 8 i

iff

«I 11 Ё

 

 


 



 



ef5f &Ё

 


 


«6 g A g £ к ^-1 ^ _ S

п ^ л 5 Ь ч i--2,-v о з о о S ft -и Ьч Д м i-i S

д в

аз еа

ш qj _- HIS!!! a at? s s н 5 к м ё §.5

^ ft -1 VD &

Л В И Ю ё щ ^ р £г m S< ц о ю

 

tfl

_ *-Ч ЧЬ^

о" о ш а S ч °


Дата добавления: 2015-10-11 | Просмотры: 450 | Нарушение авторских прав







При использовании материала ссылка на сайт medlec.org обязательна! (0.039 сек.)