АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Двенадцать нитей ДНК 8 страница

Чтобы предотвратить такой исход, трансакционный терапевт в самый ранний подходящий момент попросит Пациента II объяснить свой вопрос. Эта просьба может смутить пациента. Если он обычно не очень подвижен и оживлен, он может покраснеть или начать заикаться. Вскоре становится очевидно, что у него не одна теория, как у Пациента I, а две или три относительно методики проведения групповой терапии. Он хочет, чтобы терапевт с самого начала выразил свои предпочтения, чтобы иметь возможность послушаться, а позже усугубить ситуацию. Как только это становится ясно, трансакционный терапевт может сказать Пациенту II и всем остальным членам группы, что они должны делать, а именно: в чем состоит контракт и какие методы он собирается использовать для его выполнения.

Группу типа II легче освободить от следования институциональным положениям, чем группу типа I, так что в группе типа II терапевт может быстрее начать осуществлять свой план терапевтических действий. Главная его проблема в это время: включать ли в контракт положение о том, что пациенты не принимают никаких серьезных решений, не обсудив их вначале в группе. Такое раннее предупреждение имеет свои преимущества: пациент, который его нарушит, может быть обвинен в нарушении соглашения. С другой стороны, оно представляет слишком сильное искушение для проявления хитрости и изобретательности, и многие пациенты не смогут ему противиться: они попытаются проверить, можно ли нарушить соглашение и не попасться или каким образом можно избежать сопротивления терапевта. В принципе для пациентов полезно сделать такую попытку. Следует только избегать главной ошибки: пациенты не должны заключить, что терапевт обладает Родительской потребностью к выполнению соглашения. Должно быть совершенно ясно, что суть не в Родительском запрете со стороны терапевта, а во Взрослом решении самих пациентов. Такое различие провести нелегко, потому что пациенты обсуждаемого типа с готовностью ухватываются за каждую возможность чувствовать себя отвергнутыми. Они хотят, чтобы терапевту они были "лично небезразличны", но такую роскошь не могут себе позволить ни они, ни он. Если представится возможность "добраться до него", нарушив соглашение, они попытаются это сделать. Если это у них не получится, они будут испытывать прострацию, потому что он к ним "безразличен". Поэтому его забота об их состоянии становится фактором, который на этой стадии должен учитываться очень тонко. В частности, терапевт должен различать, что он испытывает по отношению к играм, с которых пациенты начинают лечение, и к реальным людям, которые кроются за этим фасадом.

Например, если тайный проект Пациента II - самоубийство, он захочет быть уверенным, что поразит всех своим поступком. И если убедится, что другие члены группы будут реагировать отношением: "Как ужасно!" или: "А что я вам говорил!", то может решить, что дело того стоит. Но если они решительно покажут, что ничего подобного говорить не собираются, тогда, возможно, они спасут этому пациенту жизнь. Но их объективность может его расстроить, если он не поймет, что она является проявлением чего-то более глубокого, чем погребальная песня, которой он от них ждал.

Один склонный к самоубийству пациент этого типа, который постоянно недоумевал, что ему делать, когда все остальные уже давно занимались самоанализом, передал все семейные сбережения брокеру, с которым он вел переговоры и который страдал высоким кровяным давлением. Он рассказал об этом в группе, когда уже ничего нельзя было исправить. После короткого обсуждения и ему, и всем остальным членам группы стало ясно, что на самом деле он играет своей жизнью. Он не очень хорошо представлял себе условия своего финансового вложения, но если бы, вопреки его неделовому подходу, все обернулось хорошо, он на некоторое время освободился бы от депрессии; если же он потеряет деньги, что казалось гораздо вероятнее, у него появится "законное" право на еще одну попытку самоубийства. Его заключение было таким: "Ну, ладно, обещаю не пытаться покончить самоубийством, если потеряю деньги". Разумеется, это подтвердило диагноз группы относительно скрытых мотивов его вложения. Одновременно это означало, что он продолжит свой поиск "законного" повода для самоубийства и намерен всех перехитрить в этом отношении. Все это было эффективно использовано для того, чтобы перенести ударение с его самоубийственных попыток на фундаментальные мотивации этой смертоносной игры. В результате этого маневра сеть, в которой запутался пациент и в которую он хотел запутать остальных членов группы, была разрублена, обнажив тот факт, что самоубийство - это последний узел между ним и свободой. Нити этого узла невозможно было проследить до корней его депрессии, не устранив посторонние помехи.

Одна из целей этого рассказа - подчеркнуть, что именно члены группы разглядели два тайных смысла в сообщении пациента: признание в его намерениях и непреклонность, с которой пациент пытался скрыть эту цель от самого себя и от них. Но, вопреки своим желаниям, он сумел присоединиться к искреннему смеху, с которым хорошо подготовленная группа встретила его двусмысленное отречение.

Таким образом, вкратце содержание вопроса: "Что мы должны здесь делать?" - это приглашение терапевту начать игру "Психиатрия", так, чтобы признания и откровения пациентов соответствовали установленным им правилам. Члены такой группы специализируются на пробных представлениях и тщательном описании чувств, которые испытывают в ходе игр, разыгрываемых в группе. Как группа типа I идеально подходит для поддерживающей терапии, так группа типа II представляет множество возможностей для групповой аналитической терапии. И именно вопрос в аналогичной форме привел Биона к его вкладу в групповую психологию. Пока пациенты в группе занимаются развлечением "Психиатрия", за пределами группы они играют в гораздо более зловещие игры, результаты которых представляют - часто с драматичной недооценкой - в группе. Если терапевт прервет ход событий в группе типа II или в той, что перешла к типу II от типа I, спросив у Пациента II, почему он задал свой вопрос, члены группы могут быть так озадачены, что какое-то время будут бояться заговорить. В таком случае группа может стать группой типа III.

ГРУППА ТИПА III

"Мне не хочется нарушать тишину, она кажется почти священной".

Поддерживающая терапия. Поддерживающей операцией для начала может служить утверждение, что говорить разрешается и что это правильно, или в более точной форме: "Что ж, вы уже ее нарушили, и, как видите, ничего плохого не случилось". Но второй вариант ответа может показать пациентам, что терапевт больше заинтересован в своей значительности, чем в них. Опять-таки с психотическими пациентами, когда простой разговор может привести к ослаблению психоза, такое вмешательство полезно. Однако у невротиков оно может вызвать представление о том, что терапевт излишне сентиментален и с ним легко справиться; в таком случае после получения первоначального удовлетворения, иногда соглашаясь с терапевтом, иногда играя с ним, такие пациенты уходят из группы. Они либо перейдут к кому-либо более практичному, либо, убедившись, что их позиция в жизни бессмысленна и бессодержательна, продолжат свое невротическое поведение, возможно, более тонко и скрытно, но и более пагубно и зловеще.

Более подготовленный подход заключается в укреплении и усилении специфических защитных механизмов: мягкой регрессии, запрета путем создания реакций или, возможно, введения какой-либо грозной родительской фигуры.

Групповая аналитическая терапия. Такое высказывание может быть принято как начало классической защитной группы на базе предположения, что существует внешний объект, а именно терапевт, который обеспечит безопасность незрелого организма. Оно может также означать, в представлениях Эзриела, отношения, которых пациент избегает во внешней реальности, но на которые решается в группе. Оно легко может привести к обсуждению какой-нибудь общей проблемы, например: как нарушать молчание и начинать разговор; постепенно разговор переходит на обсуждение социальных отличий в общем, и пациенты делятся друг с другом своим опытом. Столкновение между индивидом и группой, о котором говорит Фолкс, здесь проявляется в том, что пациент чувствует себя неловко, потому что хочет что-то сказать, в то время как группа хочет сохранить молчание. По представлениям Биона, ситуация разрешится тем, что самый больной член группы, обычно параноик, будет говорить больше всех и станет так называемым сублидером. В высказывании есть также намек на то, что лидер обладает волшебной властью. Поскольку это предположение всегда на определенном уровне присутствует в сознании пациентов, такое начало в группе типа III позволяет с первого же занятия извлечь на поверхность то, с чем рано или поздно придется иметь дело.

В сущности, представление о "волшебстве" - это один из немногих "групповых феноменов", о котором можно с уверенностью сказать, что это не артефакт, привнесенный индивидуальным лидером. Представление о волшебной власти лидера как будто действительно присутствует, по крайней мере вначале, в сознании каждого индивида, его разделяют все члены группы, оно является частью группового сознания, группового предположения, групповой культуры, какой бы термин ни предпочел в этой связи использовать исследователь. Поэтому правильным будет продемонстрировать его универсальность, что может помочь пациентам избежать искушения слишком сильно на него полагаться и подойти к терапии каким-нибудь более рациональным путем.

Однако опыт как будто свидетельствует, что, вопреки своей универсальности, лучше работать с этим неправильным представлением на индивидуальной основе, предпочтительно тогда, когда пациент проявляет готовность углубиться в связанные с этим проблемы. Поэтому можно и в данном случае сказать, что в начале занятий группы типа III групповой аналитический подход обладает некоторой ценностью, но это не обязательно максимальная ценность. Хотя он может привести к различным более или менее продуктивным продолжениям, он, тем не менее, лишь косвенно связан с симптоматологией пациентов. Трудно, особенно вначале, убедить пациентов, что их вера в магические возможности терапевта и религиозное отношение к группе непосредственно связаны с их специфическими симптомами.

Психоаналитическая терапия. К этому утверждению можно подойти почти на любом психодинамическом уровне. Как сопротивление, оно может рассматриваться как намек на некоторое количество проекции; пациент словно утверждает: "Не моя вина, что я говорю, окружающие заставляют меня думать, что молчать было бы невежливо". Как защита оно указывает на регрессию к состоянию страха, когда пациент настолько поглощен окружением, что его собственные чувства становятся неуместными. Заметны также указания на трансференцию, поскольку терапевт ставится в позицию святого или волшебника. Модально это высказывание может указывать на конфликт между импульсивной, взрывчатой, и ретентивной, удерживающей, тенденциями. Зонально можно уловить намеки на все три типа фиксации либидо. Сам по себе страх можно вывести из "океанического" чувства на ранней оральной стадии. Есть также анальные отголоски типа выкрикивания непристойностей в церкви и всего того, на чем основаны такие порывы. В возможной первичной сцене внушения возникает и фаллический элемент.

Для некоторых невротических пациентов классического типа такие соображения могут иметь некоторую терапевтическую ценность, и возможности для начала психоаналитической работы в группе могут оказаться достаточными для частичного разрешения скрытых конфликтов. Но опять-таки отсутствие возможностей для использования метода свободных ассоциаций не позволяет разрешить все трудности.

Трансакционный анализ. Такое начало может привести к возникновению терапевтического группового процесса типа III, с наиболее распространенной игрой "Вы замечательны, профессор" ("Но меня вы никогда не поймаете"). Такая группа является идеальной средой для транс-ферентного лечения, и нет никакого сомнения в том, что, если пациенты продолжат посещать занятия, они будут чувствовать себя все лучше и лучше и у них реже будут происходить обострения; многие их симптомы будут оставаться в латентном состоянии, пока стресс не заставит их стать выше определенного уровня. Именно здесь наблюдения Биона и трансакционный анализ наиболее сближаются. Группа почти открыто действует на основании базового предположения, которое, как уже отмечалось, гласит: "Существует внешний объект, обеспечивающий безопасность незрелого организма". В теории Биона группы такого типа основаны на чем-то похожем на религиозную систему, в которой независимые мысли подавляются, ересь жестоко преследуется, лидер критикуется, потому что он не волшебник, перед которым можно было бы преклоняться, а рациональный подход в этом отношении отвергается.

Действительно, если терапевт не очень сведущ в трансакционном анализе, группа может развиваться в направлении, указанном Бионом, однако мало кто из терапевтов, даже недостаточно подготовленных, позволит ситуации развиваться до описанных им крайностей. Но даже самый искусный работник со временем столкнется с упрощенным предположением, которое не поддается устранению и которое в трансакционных терминах можно выразить так: терапевт - это волшебник, который владеет средством излечения пациентов, но запер его в ящике своего стола; пациенты не были бы удивлены, узнав, что он мог бы вылечить их за неделю, но воздержался от этого по причинам, которые определенно не выражены, но, по крайней мере отчасти, связаны с его злобным или ограниченным характером. Тем не менее в нем есть немало и хорошего, и каждому члену группы кажется, что если он будет слушаться, если как можно больше узнает о том, чего хочет терапевт, и будет соответственно вести себя, терапевт со временем все-таки извлечет свое лекарство и даст его пациентам.

На трансакционном языке это называется "ждать Сан-та-Клауса". Посещаемость в такой группе скорее всего будет колебаться, потому что происходящее кажется пациентам не имеющим особого значения, это всего лишь акт повиновения. Вначале члены группы посещают занятия в течение нескольких недель, но потом начинают понимать, что излечения в ближайшем будущем не произойдет, и посещаемость падает. Один или два самых настойчивых члена продолжают ходить регулярно. Некоторые заглядывают случайно, причем их появления становятся все более редкими. Некоторые исчезают на несколько недель, потом неделю или две посещают занятия, чтобы проверить, насколько близок терапевт к тому, чтобы открыть свой волшебный ящик. Если появление волшебного средства кажется по-прежнему неблизким, эти пациенты снова исчезают на несколько недель, чтобы возвратиться в очередной раз с надеждой.

Такие циклы могут повторяться годами, при этом средняя посещаемость составит от 60 до 70 процентов, причем на каждой встрече будет случайный подбор пациентов, за исключением одного-двух, которые полагают, что верность и постоянство - обязательное условие, которое они должны выполнить; такие пациенты приходят на занятия, какие бы препятствия при этом ни пришлось преодолевать. Они приходят неделю за неделей, часто год за годом - к радости наивного терапевта. Потом неожиданно исчезают и больше никогда не появляются; терапевту остается либо испытывать горечь по поводу их неблагодарности, либо - и это гораздо более конструктивно - задуматься над тем, как же его провели. Пациенты с цикличной посещаемостью менее снисходительны по отношению к терапевту и, если он не дает того, что они ожидают, уйдут из группы раньше, чем другие.

Такая группа служит ловушкой для нарцистического Ребячьего терапевта, который в игре пациентов "Вы удивительны, профессор" играет роль Простофили, а также для глубокомысленного благожелательного Родительского терапевта, который на их игру отвечает своей - "Я только пытаюсь вам помочь". Терапевта-Ребенка они соблазняют, постоянно демонстрируя свое изумление его мастерством, проницательностью, внимательностью, способностью предвидеть, наблюдательностью, умом, красотой и добродетельностью; терапевта-Родителя они обманывают своими сообщениями о постоянном улучшении, пока он сам не поверит, что на самом деле им помогает. Они попробуют своим восхищением или рассказами об улучшении смягчить терапевта, чтобы побыстрее получить долгожданное лекарство; но со временем они убеждаются, что он не идет им навстречу, и тогда начинают мстить, - и в определенном смысле их действия оправданы.

Они даже поддадутся его особому подходу: позволят себе быть "поддержанными", создадут "общие групповые проблемы" и поделятся ими, продемонстрируют реакции трансференции и соперничества с братьями и сестрами; или с академическим жаром будут анализировать трансакции. Эти операции могут иметь весьма реальное основание, но стремление терапевта интерпретировать их на более убедительном уровне вполне оправдано; в сущности, это полуритуальные акты послушания, исходящие от очень архаичного уровня личности. Пациент с готовностью демонстрирует псевдо-Взрослое функционирование, в то время как его реальное состояние Эго - Ребячье.

Таким образом, лекарством послужит как можно более быстрый переход на Взрослый уровень, противостоя пациентам рациональными трансакционными интерпретациями, демонстрируя магические (призванные отгонять зло) элементы их фантазий и откладывая их обсуждение на будущее, когда группа будет более подготовлена. Мало толку пытаться справиться с этими элементами, пока не установлено твердое, устойчивое, хорошо определенное состояние Эго Взрослый. Обычно необходима очень значительная подготовительная работа, прежде чем пациенты получат адекватно функционирующий инструмент и смогут объективно рассматривать свои первоначальные отношения. Эффективность такого подхода демонстрируется тем фактом, что как только он осуществляется, меняется посещаемость. В одном случае группа типа III, в которой в течение года была типичная средняя посещаемость примерно в 70 процентов, была преобразована в продуктивную трансакционную, и в последующий год посещаемость составила 95 процентов.

Таким образом, с точки зрения трансакций работа группы типа III внешне напоминает работу группы типа II и сосредоточивается вокруг самопредставлений и описаний чувств. Однако в типе III эти самопредставления менее осторожны, на них меньше влияют запреты, а описания менее сдержанны, временами переходят в прямое выражение чувств, а не в комментарии к ним. Более значительное отличие, однако, заключается в том, что члены группы типа II, включая самого терапевта, в основном ограничиваются игрой "Психиатрия", которая по существу является развлечением, в то время как в группе типа III энергичные пациенты время от времени переходят к игре "Вы удивительны, профессор", на что терапевт отвечает либо "Я это и сам знал", либо "Я только пытаюсь вам помочь". В последнем случае пациент начинает игру "Посмотрим, сможете ли вы мне помочь". Активное проведение этих игр придает группе типа III черты сходства с группой типа IV, в которой игры проводятся с большей непринужденностью.

ГРУППА ТИПА IV

"Простите, я опоздал".

Поддерживающая терапия. Для всех, кроме самых опытных терапевтов, поддерживающая терапия в случае такого начала - ошибка. Если пациент просто из вежливости выражает свои сожаления - например, если он адвокат и не мог вовремя уйти с заседания суда, - никакого прощения ему не нужно. Однако в большинстве случаев терапевт, который поддерживающе ответит: "Ничего, все в порядке", в дальнейшем общении с этим пациентом будет испытывать большие трудности. Пациент начинает игру "Шлемиль" (мешает происходящему, а потом просит прощения), и как только терапевт ответил искомым прощением, он оказывается в руках пациента. Пациенту трудно доверять терапевту, которым он может манипулировать с первого же хода. Больше того, пациент совершил наиболее важную трансакцию, которую планировал на групповую встречу, и все, что он сделает в дальнейшем в ходе встречи, не имеет особого значения, если только терапевт не начнет игру "Ударь меня" и предоставит неожиданные возможности, а пациент не сможет их упустить.

Однако очень опытный терапевт может предложить прощение, полностью отдавая себе отчет в том, что пациент истолкует это как начало игры. Он может сказать "Все в порядке" так двусмысленно и неясно, что посеет первые семена сомнения в сознании пациента - так ли уж легковерен на самом деле терапевт. Вежливость терапевта безукоризненна, но пациент, тем не менее, может почувствовать с самой первой трансакции, что этот новый человек, с которым он впервые встретился, способен бросить ему вызов, на какой не способно большинство тех, к кому он привык.

Групповая аналитическая терапия. Очевидно, это часть операции "сражайся или беги", поскольку пациент избегает участия, приходя поздно. Он также избегает всех типов отношений, описанных Эзриелем, включая "требуемые". Его опоздание может стать "общей проблемой" группы, если терапевт позволит этому случиться или даже подтолкнет к этому. На более подготовленном уровне его апологетическое отношение может стать "общей проблемой". С точки зрения Фолкса, можно сказать, что пациент навязал свои индивидуальные потребности групповой власти, приняв ее на себя после опоздания.

Психоаналитическая терапия. Опоздание - одна из самых распространенных форм сопротивления, поскольку в таком случае просто избегается аналитическая ситуация. Извинения в таком случае, особенно если при этом пациент еще ухмыляется, позволяют прогнозировать отношение пациента к терапевту. Агрессия пассивная, анальная, но вскоре может почувствоваться и более активная агрессия. Под ней скрывается оральное разочарование и разрыв неустойчивых первичных объективных отношений. Пассивная замкнутость и мрачность маскирует оральный и анальный садизм, который подвергался раннему запрету. Если пациент приходит запыхавшись, это, возможно, указывает на какой-то сексуальный смысл опоздания. Просьба о прощении, на которую при обсуждении такого типа сопротивления часто не обращают внимания, в основе своей исходит от орального садизма, но более точно связывается с анальной регрессией. Иногда сведения о запорах, слабительных и клизме в истории болезни пациента помогают прояснить причину возникновения его трудностей в отношениях с людьми, таких, например, как привычку все откладывать на последнюю минуту. Исследование проблем туалета не всегда можно успешно проводить в группе. Еще труднее в таких условиях исследовать лежащие в основе оральные проблемы с помощью метода свободных ассоциаций.

Трансакционный анализ. На самом деле это самое лучшее начало для работы, поскольку опоздавший пациент не тратит время на открытие своих игр; и терапевт, если он внимателен, может в такой группе очень быстро двинуться вперед, в течение нескольких минут минуя фазу развлечений и сразу начиная анализ игр. Пациент, который извинился за опоздание, в особенности если он явился запыхавшись, несомненно рано или поздно снова за что-нибудь извинится, а может, всякий раз, начиная говорить, будет использовать множество способов извинения: апологетические жесты, ухмылки, поправки к сказанному и двусмысленные успокоительные предложения типа "Поправьте меня, если я ошибаюсь..." или "Я не хотел прерывать, но..." Ему несомненно удастся вызвать проявления великодушия со стороны других пациентов, так что хорошо подготовленный терапевт с самого начала может использовать группу в ее основной функции, а именно - продемонстрировать, в какие затруднения может попасть человек в своих отношениях с другими людьми, если не отдает себе полный отчет в происходящем. В этом случае терапевту найдется что сказать не только тому, кто извинился, но и респондентам, соблазненным на проявления ложного великодушия.

Существует несколько возможных подходов к Пациенту IV. Один подход - подождать, пока он не извинится повторно, указать ему на это извинение, а позже продемонстрировать, что всякий раз как он начинает говорить, он извиняется самыми разными способами, которых может сам не сознавать, особенно если занят самопредставлением. Наоборот, можно опоздание с самого начала сделать центром внимания; обычно для пациента это постоянная проблема, и такое обсуждение может вывести на поверхность множество интересных и важных обстоятельств его окружения, которые представляют не только академический и археологический интерес, поскольку имеют отношение к происходящему в группе. Такая практика немедленного вмешательства в проблемы пациента может послужить убедительным примером для других членов группы.

Прямой трансакционный подход заключается в том, чтобы спросить Пациента IV: "А какого ответа вы ожидали, когда говорили это?" Можно разъяснить иррациональность его прихода задыхаясь (ведь он в лучшем случае сэкономил всего несколько секунд) и функцию этого прихода как успокоительной операции, если пациент перед лицом такой конфронтации способен сохранить Взрослую объективность. Если пациент продолжает защищать свое извинение, говоря, что это просто необходимое проявление вежливости, изобретательный и рассудительный терапевт может ему ответить, что еще большим проявлением вежливости было бы приходить вовремя. Пациент либо ухватится за возможность обидеться, или испытает унижение от такого сухого ответа, или попытается и дальше защищаться. Если он продолжает защищаться, терапевт допустил ошибку в расчете времени и зря тратит свои силы. Но если процедура прошла успешно и пациент не нашел, что ответить, он уже миновал начальную фазу терапии. Начальный ход его игры завершен (безуспешно, с его точки зрения), и терапевт может перейти к другим проблемам, в то же время ожидая минуты, часы или недели, чтобы понаблюдать за местью пациента.

Следует отметить, что позиция терапевта, если он все проделал верно, безупречна. Он всего лишь отказался потакать пациенту, в то же время исполняя свой признанный долг объективной оценки. Он не играет в игру пациента, он более или менее твердо отказывается это делать, что является вариантом "Шлемиля". Если пациент, вместо того чтобы почувствовать себя сильнее, решит испытать унижение, это его собственное решение, и терапевт готов иметь дело с последствиями. Главная ошибка, которой следует избегать, это неблагоразумная поспешность, если пациент не в силах ее выдержать, самодовольство или лицемерие (ведь терапевт оказался объективнее пациента) либо удовольствие от представления о происшедшем как о своей личной победе. Если все, включая терапевта и Пациента IV, в конце испытывают облегчение, любопытство, заинтересованность, если им даже слегка забавно, терапевт вне всякого сомнения хорошо справился с ситуацией. Если этот интерес и любопытство сохранятся до следующей встречи, если все гадают, придет ли Пациент IV раньше времени, вовремя или снова опоздает, то начало сделано хорошее. Если пациент вообще не придет, терапевту придется пересмотреть свою оценку ситуации и определить, в чем он ошибся. Однако чрезмерно осторожный терапевт сталкивается с тем же риском, что и чрезмерно осторожный хирург. Если он ждет слишком долго, что-нибудь может лопнуть.

Во время описанного выше происшествия у опытного терапевта есть множество возможностей вовлечь остальных пациентов в обсуждение, так что если Пациента ГУ на один день, так сказать, хватит, - у терапевта будет достаточно указаний на то, в каком направлении двигаться дальше.

РЕЗЮМЕ ТИПОВ ГРУПП

Тип I. Происходящее в группе представляет собой рассказ о событиях и обсуждение этого рассказа. В виде развлечения это может длиться неопределенно долго. Для шизофреников, которые предпочитают развлечения "Разве это не ужасно?" и "Почему они делают это со мной?", такая группа предоставляет много возможностей для поддерживающей терапии.

Тип II. Группа типа II развивает игру "Психиатрия", в ходе которой пациенты подчиняются желаниям терапевта, но время от времени случаются агрессивные, мятежные или провокационные эпизоды. Так, они могут представлять себя как "хороших детей" и время от времени описывать свои чувства, в особенности по отношению к внешним событиям, но такие представления и описания могут оказаться ненадежными. Происходящее в такой группе дает хороший материал для групповой аналитической терапии.

Тип III. Группа типа III скорее всего будет занята декларациями и выражениями чувств. Пациенты играют в "Вы удивительны", а терапевт обычно отвечает "Я только пытаюсь вам помочь". В этой группе внутренние игры ведутся активнее, чем в группах первых двух типов. Из-за частоты архаичных реакций возникает много возможностей для психоаналитических интерпретаций.

Тип IV. Группа типа IV начинает с выражения чувств, и внимательный терапевт может сохранить ее на таком уровне. Однако такие выражения представляют собой ходы многосторонних игр, которые возникают в таких группах, и терапевт всегда должен сомневаться в аутентичности выражаемых чувств. Эти сомнения создают основу для правильно рассчитанного вмешательства.

"РЕАЛЬНЫЕ" ЧУВСТВА ПРОТИВ "АУТЕНТИЧНЫХ"

В группах всех типов терапевт интуитивно ищет аутентичности. Большинство терапевтов умеет отличить аутентичные слезы от тех, что проливаются в драматических целях, хотя искусные актеры и актрисы могут создать трудности в такой интерпретации, даже при сильных проявлениях эмоций. При более слабых проявлениях чувств иногда ошибаются даже опытные терапевты - то в одном направлении, то в другом, в зависимости от того, настроены ли они открыто критично, открыто снисходительно или наивно.

Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 674 | Нарушение авторских прав