АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава шестнадцатая. Я проснулась от прикосновения цветов и водопада волос теплых, как мех

Я проснулась от прикосновения цветов и водопада волос теплых, как мех. Первое, что я увидела, раскрыв глаза – лицо Дойла, и ничего лучше для пробуждения я и придумать не могла. Я потянулась к нему рукой. Дойл улыбнулся шире – белая вспышка на черном лице. Глаза приняли выражение, предназначенное только для меня. Когда-то – не так давно – я бы не поверила, что эти черные глаза вообще могут так смотреть, ни на меня, ни на кого-либо еще. Смотрел ли он так на кого-нибудь за свою жизнь? Он прожил больше тысячи лет, так что ответ должен быть «да», не правда ли? Но сейчас, в моей постели, этот взгляд предназначался мне одной, и этого было достаточно.

– Дойл... – не знаю, что я собиралась сказать, но реплика утонула в поцелуе. Ощущение от его губ заставило меня прижаться к нему плотнее, мы жадно обхватили друг друга – наши тела будто изголодались в разлуке.

Я принялась прокладывать дорожку поцелуев по гладкой мускулистой груди, а он оставался надо мной и в конце концов встал на четвереньки. Я хотела каждый дюйм его тела потрогать – от счастья, что все его ожоги зажили. Нащупала кольцо в соске и поиграла с ним губами и зубами, а потом втянула глубже и кольцо, и сам сосок – играя, дразня, посасывая – пока Дойл не крикнул сдавленным голосом: «Хватит!».

Я невольно улыбнулась, потому что я долго и упорно старалась заставить моего Мрака говорить мне, когда с него довольно. Королева обучила его – как и всех прочих – молча принимать все, что она им давала, потому что для них любое прикосновение было счастьем. Но я хотела знать, чего хотят мои мужчины, и дарить им именно это.

Я легла на спину, Дойл дугой выгнулся надо мной, предоставляя мне полный обзор всего своего богатства. Черную роскошь волос он откинул в сторону живым плащом, и мне было уютно и хорошо под крышей его тела.

Я провела пальцами змейку от груди вниз, добираясь до этой твердой, набухшей щедрости, и одной рукой я обхватила эту твердость, а другой пробралась к мягкости под ней, чтобы нежно ласкать ее, одновременно начиная поглаживать первую деталь.

– Мередит...

– Я хочу ощутить во рту твой вкус, – сказала я.

– Мередит... – Он с трудом сглотнул и остановил мою руку. – Я не могу думать, когда ты этим занимаешься.

– Ну и не думай.

Он поднялся на колени, чтобы удержать обе мои руки – я их не желала отводить.

– Мы об этом уже говорили.

– Но я беременна, – сказала я. – Мы можем теперь заниматься любовью просто ради удовольствия, а для удовольствия я хочу впервые попробовать тебя на вкус.

Он поглядел на меня с недоумением, но выражение лица быстро изменилось – я сперва не могла понять, на какое. А потом он улыбнулся. Посмотрел на меня с улыбкой и покрутил головой.

– Где мы? – спросил он.

– В безопасности. Ты здоров. Я ношу твое дитя. И хочу утонуть в твоем теле. Пусть все вопросы подождут, Дойл, а?

Он посмотрел вниз, вдоль своего тела, на меня – на спине на постели, на мои руки, от пальцев до запястья скрытые под его большими ладонями: моя кожа казалась невероятно белой по контрасту с его чернотой.

Дойл посмотрел по сторонам:

– Не уверен, что все здесь захотят нас ждать.

Я посмотрела тоже – в одну сторону, потом в другую. Шолто лежал на своей стороне кровати – на животе, а значит, щупальца снова стали татуировкой, а то бы он так ровно лежать не смог. Он смотрел на нас настороженным, голодным взглядом.

– Я подожду. Своей очереди.

– А я пойду, – сказал Мистраль и поднялся с постели. Раны у него исчезли, словно ни одна стрела и не касалась его мускулистого совершенства. Серые волосы спадали вуалью, скрывая его тело – он за ними будто прятался.

Я почувствовала, как Дойл слегка остыл, но сейчас мне надо было управиться с настроением Мистраля. Чуть ли не самое сложное в общении со столькими мужчинами сразу – учитывать чувства каждого. Мистраля я знала много хуже, чем других отцов моих детей, и сейчас мне впервые предстояло приглушить страдание, отраженное в его позе, – страдание от раны, нанесенной вовсе не железными стрелами.

– Я хочу отпраздновать возвращение Дойла к жизни и ко мне, Мистраль.

Он качнул головой, не глядя на нас, и шагнул в сторону ворот.

– Я понимаю.

Мне на помощь пришел Дойл:

– Но как только мы... – он улыбнулся мне, –...отпразднуем, никто не помешает тебе присоединиться. Ты – один из нас.

Мистраль выглянул из-за своей серой вуали. Глаза у него были зеленовато-серыми – как небо перед сильной грозой. Я его знала как раз настолько, чтобы понимать – он чем-то сильно встревожен. Не знаю причины, но Повелитель Бурь чувствовал себя очень не в своей тарелке.

– Никто нас не тронет, Мистраль, клянусь, – сказала я.

– Вы на самом деле разрешите мне к вам присоединиться?

– Если Мерри того пожелает, мы подвинемся, – сказал Шолто, не то чтобы с большой радостью, но вполне правдиво.

Мистраль шагнул обратно к кровати, отбросив волосы за спину и открыв лицо – и тело тоже, во всем великолепии своего потенциала.

– Меня не прогонят?

– Ты мой Повелитель Бурь, Мистраль. Не так просто было тебя спасти. Зачем же теперь тебя прогонять? – спросила я.

Дойл слегка сжал мне руки, и я его отпустила, чтобы он мог поговорить с Мистралем, не отвлекаясь.

– Ты думаешь, что Мередит похожа на королеву? Ты ошибаешься. – Он протянул к Мистралю руку. – Никто из нас не должен уходить. И никто из нас не обязан смотреть, как другой утоляет вожделение, и знать, что сам останется неутоленным. Мередит в такие игры не играет.

Шолто, тоже поднявшийся на колени на своей стороне кровати, поддержал Дойла:

– Он правду говорит, Мистраль. Она не Андаис. И никакая другая стерва из сидхе, что только дразнят и мучают. Она – Мерри, она не стала бы тебя приглашать присоединиться, если б этого не хотела.

Я удивленно глянула на Шолто: не думала, что он настолько меня знает, чтобы делать такие заявления. Он ответил на невысказанный вопрос в моих глазах:

– Ты честна, Мередит, и справедлива. И прекрасна, и еще ты богиня вожделения и любви. – Он посмотрел на Мистраля поверх меня. – Такой душевной теплоты, как у нее, ни при одном дворе не видели уже очень давно.

– Я и не знал, что сохранял надежду, – проговорил Мистраль. – Лишиться ее – этого я бы не вынес.

Я не совсем понимала ни его настрой, ни смысл его слов, но мне хотелось прогнать прочь и то, и другое. Я протянула ему руку:

– Иди сюда, – сказала я.

– Давай к нам, – присоединился Дойл. – Здесь нет ни жестокости, ни обмана, клянусь.

Наконец он решился и взял мою руку, а Дойл стукнул его по плечу типично мужским жестом – это когда и подумать не можешь о том, чтобы обнять. Я уже замечала, что без одежды мужчины куда меньше готовы обниматься друг с другом.

Мистраль посмотрел на меня все еще тревожнозелеными глазами.

– А почему ты зовешь меня сейчас?

– А почему нет? – спросила я.

– Я думал, что я тебе уже не нужен.

Я встала на колени и притянула его к себе в поцелуе, который начался как легкий, а закончился яростным, чуть ли не свирепым. Я бы, наверное, еще спросила, почему он думал, что не нужен мне, или даже кто и что ему наврал про меня, но Дойл уже взял меня за талию, оттаскивая немного назад.

– Я бы предпочел закончить то, что начато.

– Ты наш капитан, – сказал Мистраль. – Твое право.

– Не в званиях дело, – возразила я. – А в том, что я едва его не потеряла и хочу теперь насладиться его вкусом, напоминая себе, что я не все утратила, что люблю.

Мистраль поцеловал меня – на этот раз более нежно, чем страстно, и позволил Дойлу меня забрать.

– Быть в твоей постели третьим – больше, чем я смел надеяться, принцесса. Я счастлив.

– Мередит. Сейчас и всегда в такой ситуации я просто Мередит.

Он улыбнулся.

– Запомню. В спальне – только Мередит.

Дойл вернул меня на середину кровати, к своим рукам и своему телу. Шолто снова лег на свой край кровати. Мистраль забрался в постель, но сел в углу, вытянув ноги. Ни один, ни другой не отвернулись, но я была не против аудитории, и Дойл тоже.

Дата добавления: 2015-08-26 | Просмотры: 550 | Нарушение авторских прав