АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

СПОСОБНОСТЬ ПОНИМАНИЯ

// БЕСКОНЕЧНОСТЬ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА

Третьим существенным элементом при лечении неврозов является способность понимания больного. Часто кажется, что больной понят полностью, но при следующей встрече с ним он представляется совсем в ином свете. Нередко строящиеся с большими трудностями этиологические анализы оказываются неактуальными и нужно создавать новые конструкции. Необходимо считаться с фактом, что познавательный процесс в психиатрии бесконечен и к этому нужно привыкнуть.

Для терапевтического процесса, по-видимому, важно ^ не само понимание, а желание понять. Независимо от того, как врач понимает больного, молено добиться положительных лечебных результатов. Это не означает отсутствия какой-то объективной правды о больном, о его переживаниях и их генезе. Психиатры, в общем, соглашаются в оценке структуры личности и оценке основных конфликтных факторов больного, несмотря на различия психиатрических взглядов и применяемой ими терминологии. Эта согласованность, неоднократно, даже большая, чем среди врачей, определяющих более конкретные данные, например при оценке рентгеновского снимка. Однако, психиатр не должен забывать о бесконечности познания при изучении жизни другого человека. Его размышления никогда не должны носить безусловного характера и то, что сегодня кажется неоспоримой правдой, завтра может оказаться лишь ее незначительным фрагментом.

// АКТИВНЫЕ И ПАССИВНЫЕ МЕТОДЫ ПСИХОТЕРАПИИ

В процессе бесед с больным не только психиатр получает представление о больном, но и сам больной узнает себя. В этом процессе самоузнавания участие психиатра может быть большим или меньшим, что в значительной степени зависит от личности врача. Психиатры с большим динамизмом, как правило, проявляют большую наклонность к объяснению больному собственных толкований. Психотерапевтические методы разделяются на более и менее активные. Об активности данного метода в основном решает степень передачи психиатром больному своего способа мышления. Даже при методах "менее активных больной, рисуя свой автопортрет, не полностью освобождается от натиска психиатра.

Способ задавания врачом вопросов, незаметное и обычно искреннее признавание одних и отрицание других черт характера и способов поведения, изменение эмоционального настроения по отношению к больному в зависимости от того, как раскрывается больной во время беседы, и иные факторы, в которых не один опытный психиатр не отдает себе отчета, влияют на формирование автопортрета больного. Можно, следовательно, принять, что узнавание самого себя, происходящее во время бесед с психиатром, составляет их совместное дело. Это положение, в основных чертах, согласуется с общепринятым взглядом создания автопортрета. Он формируется в определенной степени под влиянием "общественного отражения". Собственная концепция самого себя никогда не бывает сугубо личной, а в ней умещается в большей или меньшей степени оценка окружения.

// "GNOTHISEAUTON"

"Gnothi seauton" ("узнай самого себя") - помогает ли это больному? Психиатры большую часть своего времени посвящают беседам с больными. Благодаря этим встречам они узнают больных, а больные узнают самих себя. Сознание, что это узнавание только относительно и вряд ли поможет больному в его страданиях, было бы для психиатра очень печальным событием. Его усилия не привели бы к ожидаемым результатам.

Классический психоанализ опирается на основе извлечения спихнутой в подсознание правды о самом себе я тогда, не раз, можно добиться ликвидации невротических симптомов. С другой стороны, каждый психиатр может встретиться с больными, которые благодаря иногда многолетним контактам с психиатрами обладают большими знаниями о своих невротических механизмах, что ни в коей мере не облегчает их страданий. Даже сам психиатр, до некоторой степени, не свободен от них, хотя благодаря своему опыту может легче понять их генез.

На эти замечания можно ответить, что правда о себе не помогает в тех случаях, когда она неискренняя. А когда же она бывает той действительной правдой? Если, как это делают психоаналитики, сконцентрироваться на том, что было подавлено и вычеркнуто из сознания, тогда за правду можно принять то, что находится внутри и что нас неоднократно пугает, или же правдой можно назвать то, что находится наверху, что принимается, но все это только частичная правда о нас.

// ОБОРОТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ

В каждом моменте принятия решения происходит выбор между противоположными функциональными структурами - одна из них отбрасывается, другая принимается и приводится в исполнение, но каждая из них содержит правду о нас самих. Наши действия (т.е. реализация функциональных структур) оцениваются окружающими. Однако, для психиатра более интересно и важно все то, что было перед принятием решения и то, что после его реализации не проявилось во внешней активности. Эта оборотная сторона медали чаще всего и бывает патогенным фактором. Обнаружение его приносит облегчение больному.

Возможность речевого контакта изменяет эту оборотную сторону на одну из форм активности, не всегда на "официальную", но все-таки на внешнюю сторону данного человека. Все, что укрывалось внутри - выбрасывается наружу (acting out) и входит в общий человеческий мир, становясь сигналом, принимаемым обществом. Психиатр, благодаря своему толерантному отношению, облегчает процесс "ресоциализации" отброшенных структур; нередко психиатр является первым представителем общественного окружения, перед которым эти структуры были представлены в речевой форме.

На карикатурах часто представлены люди с облаком пара над головой, в которое вписана их укрытая мысль, содержание которой обычно совершенно противоположно их внешнему облику. Психиатр может быть именно тем, кто эти "облака пара" прочитывает. И, благодаря их прочтению, они принимаются в мир человеческих сигналов. В этом состоит реализация "оборотной стороны медали" данного человека, а благодаря ей увеличивается возможность слияния двух противоположных данных о том же человеке.

Существует ли однозначная правда о человеке или же человек представляет собой "совокупность противоречий"? В какой степени то, что добывает психиатр из глубины больного, часто после долгих и неудачных проб, и что часто стоит в совершенном разногласии с официальной внешней стороной этого человека или же то, что исходит спонтанно в форме острой реакции, как это имеет место при психозе, особенно шизофренического типа, отражает его действительный образ, или же правдой может быть его повседневное поведение? Этот же вопрос ставится и в случаях крайне тяжелых ситуаций. Только ли при них можно увидеть настоящее лицо человека? Только ли в моменте угрозы для жизни, во время войны, в концлагере и т.д.? Может ли один этот момент, когда человек покажет свое иное лицо, перечеркнуть все то, что было до сих пор, все усилие, прилагаемое им в течение всей его жизни, пока он не встал перед необходимостью решительного ответа? По-видимому, на этот вопрос можно ответить только в том случае, когда принимается паскалевский способ оценки человека, а именно, что человек представляет собой специфический синтез противоположностей.

В процессе бесед с больным часто можно получить противоположные представления о нем - когда больной любит и ненавидит кого-то, его добро и зло, его трудолюбие и лень, его веселый и печальный характер, его щедрость и скупость, его скромность и потребность власти, педантизм и рассеянность. Психиатр часто находится в затруднительном положении и не знает, как соединить в одно целое эти противоположные черты личности больного, чтобы воспроизвести его действительное лицо. Противоположности не свидетельствуют о фальшивости больного, наоборот - фальшивая картина создается из однозначности черт, поскольку оборотная сторона медали перечеркивается или же попросту не замечается.

// ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

Иногда после многочисленных встреч с больным психиатр приходит к печальному выводу, что при первой встрече образ больного был более понятен и доступен, чем при последующих беседах с ним. Это впечатление можно сравнить с первой встречей с каким-то новым городом, произведением искусства, новым человеком и т.д. Последующие встречи уже не оставляют того богатства впечатлений; неоднократно первая встреча легче позволяет создать синтез увиденного предмета. Эта способность первого взгляда согласуется с известным физиологическим правилом легкого угасания ориентировочного рефлекса и быстрой адаптации экстерорецепторов; сигнальная система действует на основе доброй репортерской работы - принимает из внешней среды только новые сигналы, отбрасывая старые.

Эта способность появляется не только у психиатра, но и у больного. Первое впечатление от врача часто решает о его контактах с ним. Поэтому важно, и то не только для психиатра, а и для каждого врача, первое впечатление и контакт с больным. От него зависит доверие больного, существенное в каждом, а не только психиатрическом, лечении.

Первой встрече с больным необходимо посвятить больше времени, нельзя спешить. В случае соматической болезни нужно подробно опросить больного, провести тщательное обследование. В психиатрии собрание анамнестических данных требует многих бесед с больным, во время которых врач все более и более узнает больного. Тем не менее, во время первой встречи с больным необходимо собрать как можно больше данных, т.е. позволить больному свободно высказать свои жалобы и сетования, и хотя бы примерно оценить его историю жизни. Иногда психиатр бывает первым человеком, который терпеливо выслушал больного. Эта возможность рассказа о самом себе вызывает у больного чувство уверенности, что был понят и акцептирован врачом.

Дата добавления: 2015-11-02 | Просмотры: 457 | Нарушение авторских прав