 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Часть вторая. Глава 16. Сaldi giochi
Фрэнк распахивает дверь салона ногой, потому что руки заняты небольшой, но тяжёлой коробкой. Джерард, развалившись в кресле, лениво поднимает глаза от пёстрого журнала про татуировки. Кал полнейший, но он обязан быть в курсе всех новинок, поэтому стабильно просматривает прессу. Фрэнк негромко бросает приветствие и пытается пройти мимо кресла к закутку, где у них небольшая кухня, но мужчина ловко ловит его за штанину. Парня дёргает, и коробка почти выпадает из его рук, в самый последний момент подхватываемая на лету. - Какого чёрта? Я чуть не уронил! - ругается и растерянно глядит вниз на удерживающую джинсы руку. - Что это за такое? Контрабандный кофе с Кубы? - Разуй глаза, Джер, это мультиварка, - парень улыбается, но тут же перестаёт — он уже предполагает, что услышит дальше, и он бы предпочёл быстро пройти на кухню, да не вышло. Джерард молчит, но смотрит с таким выражением, что сразу ясно всё, что он думает по этому поводу. Фрэнк вздыхает и смотрит на потолок. О. Почему-то одна из ламп светит хуже, надо не забыть поменять вечером... - Деньги я взял из общака, в конце концов, это тебе надо, а не мне. - Какого?.. - не верит своим ушам Джерард, и его пальцы от удивления разжимаются, упуская добычу. - И когда ты вообще начал решать, что мне надо, а что нет? Фрэнк уже сбежал и укрылся на кухне, зашуршав открываемой коробкой. - Тогда, когда ты чуть не сдох у меня на руках. Помнишь? Или, может, хочешь повторить? - он говорит это, ненадолго высунув голову из-за гипсокартоновой перегородки, отделяющей небольшую кухню от основного помещения салона. Джерард молчит, потому что он поражён. Что сегодня с этим парнем? Где его тихий и глотающий подколы Фрэнк? Тёмные брови мужчины замирают выгнутыми кошачьими спинами на собранном в складочку лбу, а подбородок непроизвольно уходит вниз. Он жуёт боковыми зубами внутреннюю часть щёк, и Фрэнк начинает смеяться, а потом его голова втягивается обратно за край перегородки и перестаёт маячить чёрно-белыми волосами. - В конце концов, дохлый шеф — прощай, зарплата, так что прости, Джи, семьдесят баксов в этом деле – не такой уж большой залог. Зато будешь есть то, что тебе надо есть, а не то, от чего кони дохнут, - кричит он уже с кухни, потому что шорох картона заглушает звук голоса. Наконец, всё затихает, и Джерард решает взять реванш: - Ты обкурился, что ли? - спрашивает он в воздух, начиная легко улыбаться. - Иди ты. Просто настроение хорошее. Между прочим, я сессию закрыл... - и потом, чуть тише: Джерард кривит половину рта в усмешке. Фрэнк забавный. Он так остро реагирует на то, что у Джерарда не получается общаться нормально. А мужчина просто иногда не может выдавить из себя некоторые совершенно нормальные для людей слова типа «привет» или «спасибо» и «как дела», если перед ним не Майкл. Он уже не помнит, когда это началось, но это немного похоже на временный и спонтанный паралич рта. Зачастую он строит фразу в голове, опускает её вниз по носоглотке, даже пытается произнести, и… Ничего. Тишина. Порой это его безумно раздражает, но ведь глупо так реагировать на своё настоящее. Может, когда-нибудь всё изменится... Если он доживет до этого. На кухне раздаётся нечто, похожее на тихий резкий вскрик, потом что-то падает на пол, и как итог всему — обречённое «блять» Фрэнка. Джерард вздыхает, оглядывая зал. Обычно клиенты начинают идти с четырёх-пяти вечера, а сейчас только три. Ему нравится пустой салон. Есть в этом что-то. Мужчина поднимается и идёт к перегородке. Шагов пять, не меньше. Помещение довольно просторное, и это здорово. Тут чувствуется атмосфера, и есть чем дышать, в отличие от некоторых клоповников в Нью-Йорке, где ему приходилось временно перебиваться заработками. Фрэнк кидает косой взгляд на застывшего в проёме Джерарда. Мужчина прислоняется к косяку. Этот проём почему-то тоже одно из его любимых и комфортных мест тут. Будто стык миров — личного и общественного. У Фрэнка во рту палец, а на светлой в клеточку рубашке — алый росчерк. Клякса крови красуется у правого кеда, совсем рядом с картонной коробкой. Пятно похоже на какую-то карикатурную мину из мультфильмов вроде «Симпсоны». - Лентой порезался, - бубнит Фрэнк, не выпуская указательный палец изо рта. - Пластырь есть где-нибудь? Джерард достаёт из левого верхнего ящика небольшую коробочку с самыми основными медикаментами. Он плохо помнит, что у него там есть, но как минимум перевязочные должны быть точно. - Покажи, - роется в коробке, вытаскивая попавшийся под руку бинт и моток обычного лейкопластыря. Фрэнк подходит, вынимает мокрый от слюны палец и застывает, потому что Джерард перехватывает его за запястье и разворачивает сильный и глубокий, набухающий кровью порез к свету. Рассматривает заинтересованно. Лишь на секунду в глазах Фрэнка мелькает серая встрёпанная тень. Джерарду этого хватает, и он выпускает его руку. Кровь на пальце вздымается, словно красный воздушный шарик, в который кто-то дует изнутри. Наконец, не удержавшись, капля срывается и с тихим шлепком распластывается по полу. - У тебя что, гемофилия? - Джерард рвёт бинт и складывает его во много слоёв, превращая в небольшую подушечку. - Гемо... что? - Фрэнк досадно смотрит на свой палец. Он хотел приготовить овощи в новой мультиварке, и как это теперь будет? - Гемофилия. Несвёртываемость крови. Фрэнк таращит глаза и отдёргивает палец от мужчины, который уже тянется к нему с бинтом. - Иди ты, какая гемофилия?! Просто глубоко порезал. Думал, порву без ножниц... - Идиот... - Джерард цепко ловит ускользающее запястье и прикладывает к порезу сложенный во много слоёв бинт. - Прижми. Берёт медицинский узкий скотч и, пока Фрэнк придерживает подушечку, быстро и немного небрежно прикручивает её к коже. Конструкция выглядит грузно и нелепо, и кровь сразу пропитывает центр бинта, но дальше, кажется, уже не идёт. - Спасибо. Джерард убирает коробку наверх и уходит из кухни. Он садится за стол, раскрывает первую попавшуюся книгу и только тогда позволяет себе улыбнуться. Фрэнк готовит плохо. Точнее, он не готовит вовсе. Пожарить яйца и сварить сосиски готовкой он не считает. Отчасти это и наталкивает его на мысль о покупке современного девайса в салон. Он будто поддается какому-то зову изнутри, потому что живя с ним в согласии, чувствует себя очень счастливым. Сейчас его зовут готовить вкусную и здоровую пищу... - Я как чёртова домохозяйка, - под нос выругивается Фрэнк, высыпая замороженную овощную смесь с частыми вкраплениями риса в чашу, наливая туда масла и воды. Соль, чуть сушёной зелени — и готово. Если верить картинке, через полчаса он вытащит из мультиварки сервированное ресторанное блюдо под красивым названием «Паэлья». Но Фрэнк давно не верит рекламе, поэтому, нажав на кнопку старта, протирает миниатюрный стол на двоих от крошек (откуда они здесь каждый раз?!) и ставит на него тарелки, кладёт вилки и даже достаёт из нижнего ящика полбутылки недавно открытого Джерардом вина. Бокал только один, потому что второй упокоился две недели назад благодаря его шефу. Не моргнув глазом, он вытаскивает обычные стеклянные стаканы и водружает их на уже порядком заставленный стол. Всё это выглядит так мило, что Фрэнк невольно усмехается подобной сервировке. Это не свидание. Просто конец полугодовой сессии и теперь — заслуженный двухнедельный отдых от учёбы. Он садится на тонконогий стул и достаёт из кармана телефон. Оставшиеся полчаса до писка чуда кухонной техники он не выпускает его из рук, постоянно набирая сообщения в университетский чат и общаясь со знакомыми. - Джерард, всё готово. Пошли пообедаем, пока нет клиентов, - парень высовывается из кухни, но рабочий стол Уэя стоит за перегородкой в самом углу, скрытый стеллажами, и Фрэнк не видит мужчину, сидящего над книгой. - Эй, Джер, - повторяет он, как вдруг красноволосый возникает прямо перед ним практически из воздуха. - Чёрт! Да сколько можно меня пугать? - возмущается он и начинает снимать фартук, который купил специально для салона — не хотелось бы заляпать хорошую одежду, пока готовишь. На тарелках аппетитно дымится паэлья, и Джерард, сглатывая подступающую слюну, садится и принюхивается. - Ну что опять? - Фрэнк садится напротив, перемешивает блюдо вилкой. - Всё вполне съедобно, особенно для первого раза. Джерард выгибает бровь дугой, но всё же решительно отправляет первую вилку в рот. Потому что пахнет на самом деле очень вкусно. **** Сегодня мало клиентов. Всего пара человек, и Джерард управляется раньше обычного — до закрытия ещё около полутора часов. Фрэнк вспоминает про умирающую лампу и достаёт из кладовой новую и стремянку, чтобы поменять покойницу. Джерард уходит в кухню. Когда Фрэнк, закончив, проходит к кладовой мимо, мужчина окликает его. - Зайди, Фрэнки. Парень удивляется, но, убрав стремянку на место, идёт к Джерарду. «Он сказал «Фрэнки», или это слуховая галлюцинация?». Тот уже достал джезву и несколько пакетов со специями разложил пасьянсом на тумбе у конфорки. - Я хочу показать, как варить мой любимый кофе, - говорит он, оборачиваясь и протягивая стоящему за ним Фрэнку чайную ложку и сахарницу. - Четыре ложки сахара, - кивает он на джезву, под которой уже накаляется круг. - Прямо в пустую? - удивляется парень. Джерард кивает, не снизойдя до ответа. Берёт и передаёт назад ещё один пакетик: - Потом чайную без горки — корицы. Фрэнк послушно стряхивает прилипшие пылинки приправы, постукивая ложкой по краю. - Не стучи. Это всё надо мешать. «Да что ты говоришь?» - ехидничает сам с собой парень. Но ложку перехватывает поудобнее и мешать всё-таки начинает. - Не так. Ты слишком торопишься, - Джерард накрывает тонкими пальцами ладонь Фрэнка, и та на секунду замирает над джезвой. Начинает направлять движения — мягко, плавно, мелодично поскрябывая о дно. - Когда торопишься, хорошей карамели не получится, - выдаёт он, и его голос почему-то становится чуть хриплым. Фрэнк пойман в тиски. Он стоит в очень странной позе — за мужчиной, прижимаясь к нему почти вплотную, его рука зажата между боком и рукой Джерарда, которая крепко и даже немного навязчиво руководит процессом. Он невозможно долгое время не был настолько близко к этому телу, и что-то в его голове резко и безвозвратно превращается в тугой горячий кисель. Он закрывает глаза, чувствуя только тёплый бок и прохладные пальцы на своих, а когда, сделав несколько судорожных, призванных успокоить вдохов-выдохов, открывает их — ныряет в малиновое. Оно затапливает всё перед глазами, оно настолько затягивающее и плотное, что в нем совершенно не угадывается фигура Джерарда. Никогда он еще не видел ничего подобного у других людей. Парень замирает с широко раскрытыми глазами. Тысячи тонких пульсирующих нитей миллиарда оттенков от темно-малинового до нежно-розоватого колеблются, дышат, живут в этом коконе. Не понять, сколько в нём слоёв, и хоть на первый взгляд ткань эта плотная, но всё равно пропускает взгляд вглубь, до вишнёвой кровяной сердцевины. Она бьётся сейчас внутри взволнованно, а всполохи, от тёмно фиолетовых до сиреневых, нервно пробегают то тут, то там по краю поверхности. Сладко, так сладко ноет внутри от этого зрелища. Хочется заполнить его, разорвать руками свою грудную клетку, чтобы поток энергии и тепла, высвободившись из оков тела, хлынул напрямую в него, заполняя пустоты, соединяя порвавшиеся или обтрепавшиеся ниточки. Это чувство, это желание влиться стучит в центре солнечного сплетения, раскручиваясь по восходящей спирали, набирая обороты, и вот Фрэнк уже осознаёт, что тяжело и шумно дышит от возбуждения, упираясь лбом в спину Джерарда. Движения кисти, что направляет руку Фрэнка, замедляются и становятся неровными. Пальцы, отогревшиеся от его руки, будто вспотевают, и парень чувствует это. Дышит, зарываясь носом в рубашку, в складку между лопаток Джерарда. Он пахнет так невозможно, своим парфюмом и немного потом. Ворсинки ткани такие мелкие, но Фрэнку кажется, что они попадают в ноздри и щекочут их изнутри. Его глаза приоткрыты, и малиновая маята куда-то пропадает, но он-то ведь помнит! Он знает, как выглядит Джерард-настоящий. И он знает, что он хочет сделать. Что нужно сделать с ним. Рука замирает над джезвой окончательно, но дальше ничего не происходит. Сейчас парень совершенно потерян в сладостном запахе мужчины. Он поднимает голову и, разглядев за красными волосами шею и край ворота, медленно дует туда. Джерард вздрагивает от неожиданности. Фрэнки улыбается. Свободной рукой добирается до волос, раскидывая их по сторонам, хватает ворот рубашки и тянет его вниз, оголяя шею сзади. Она такая... красивая. «И однозначно съедобная», - решает кто-то внутри. Фрэнк встаёт на цыпочки, наваливаясь на Уэя со спины и медленно, очень влажно проводит всей поверхностью языка вверх от основания шеи до самой линии роста волос, даже залезая на неё. На языке остаётся что-то солоноватое и странный привкус спирта туалетной воды. Дорожка блестит, и парню нравится, как это выглядит. Он снова любопытно дует на неё, с какой-то идиотической радостью наблюдая, как кожа покрывается мурашками, а Джерард снова вздрагивает. Утыкается носом во влажное место чуть выше перекрестья плеч, и мужчина наклоняет голову, как-то оседая вперёд, выставляя напоказ свои острые, вкусные позвонки. Разве можно быть таким беспечным? Фрэнк предпочитает не думать о том, что хочет трахнуть его. Прямо сейчас содрать с него грёбаные джинсы и взять тут, на кухне, над всеми этими его пакетиками со специями, рядом с брошенной джезвой и грязными тарелками. Он уже давно готов и неосознанно трётся, поводя бёдрами чуть вправо и влево, перекатываясь членом, упрятанным под слоями ткани, по рельефу задницы Уэя. Отмечая, что он на самом деле делает это, парень замирает и смущается. И ещё он вдруг понимает, что Джерард наоборот ничего не делает. Он там заснул, что ли?
Джерард вздрагивает, когда ворот рубашки съезжает назад, и горячее, резкое дыхание обжигает шею. Он чуть сильнее сжимает кисть Фрэнка, напрягаясь каждой мышцей. Старый кухонный гарнитур больно вдавливается пониже промежности, а Фрэнк всё налегает и налегает сзади, развратно и без какого-либо стеснения потираясь об него пахом. Джерард медленно, неторопливо уплывает из адекватной реальности в мир похоти. За все эти два месяца у него никого не было. Он был настолько сосредоточен на состоянии Фрэнка и так внимательно следил за ним, что даже подзабыл о том, что обычно водит к себе кого-то. И сейчас его тело настолько резко и быстро вспоминает об этой потребности, что низ живота просто разрывает от предвкушения. Никогда и никто не добивался его два месяца. Никто и никогда не сдерживал себя с ним, не дышал жаром в шею, не кусал за плечи. Он давал — и его брали. Всё было предельно просто. Но Фрэнки... Он готов отдаться этому упёртому ослу прямо тут, игнорируя неудобную позу, идиотский гарнитур, грязные тарелки, только бы тот скорее уже трахнул его. И когда Фрэнк вылизывает ему шею от основания до самых волос, точно мороженое, - это уже слишком. Джерард, плохо соображающий, вздрогнувший от очередного жаркого дыхания, начинает заваливаться вперёд, облокачиваясь на локти, опуская голову... Отставляя бёдра так, чтобы Фрэнк уже понял, понял наконец... Но этот идиот замирает. Он просто останавливается и ничего не делает больше. Это убивает, мужчина хочет кричать, но рот будто сводит параличом. Наконец, он решает нащупать левую руку Фрэнка за спиной и настойчиво обхватывает пальцы сверху, тянет вперёд и, испуская тихий стон, прижимает её к своей вздыбившейся промежности. «Да-а-а!!!» - орет кто-то внутри него, и он трясется мелкой, неконтролируемой дрожью от ощущения ладони Фрэнка, такой горячей и нужной. Но совершенно безвольной. Этот придурок ничего! - совершенно ничего не делает! - Ты так и будешь стоять? - хрипло, напрягая последние силы, чтобы вытолкнуть эти слова из пересохшего рта. Сзади шевелятся. - А что ты предлагаешь? Сколько сарказма в этом тоне! Джерард резко оборачивается, чтобы встретиться с совершенно мутным взглядом Фрэнка, чтобы увидеть его скептически изогнутую бровь, чтобы... - Разве не очевидно? Фрэнк хмыкает на это, и вдруг совершенно неожиданно сжимает ладонь на паху, охватывая пальцами контуры, заставляя Джерарда буквально дёрнуться и замычать. Мужчина теряет всякую способность логически мыслить. Он просто оголённый нерв, нерастраченное сексуальное желание, концентрация согласной на что угодно похоти... - Проси, - глухим, не похожим на Фрэнка голосом доносится сзади. Так тихо, что почти не разобрать. - Проси, чтобы я взял тебя. «Ах ты мелочный, мстительный гадёныш», - пролетает в голове Уэя, но тут ладонь Фрэнка медленными поглаживающими движениями снова начинает блуждать по паху, будто не знает, где ей устроиться, сверху или снизу. Мысли мигом разлетаются в стороны, как вспугнутая стая птиц. Правая рука парня высвобождается из его пальцев, роняя ложечку, и забирается под рубашку, мечется, словно не может решить, куда ей отправиться сначала: к соскам, наверх, или остаться поглаживать живот и обводить пальцами углубление пупка, перебирать волоски, выбивающиеся из-под пояса джинс... Джерард сходит с ума. Он уже давно потерял связь с реальным миром. Он согласен просить и даже унижаться, стоять на коленях, умолять, но губы снова сводит судорога. - Ну же, Джи, - шепчет Фрэнк, покрывая лёгкими, но такими настойчивыми покусываниями загривок, шейные позвонки, вылизывая, кусая снова, доводя мужчину до крупной дрожи и исступления. Под ладонью Фрэнка ощутимо дёргается, Джерард шумно выдыхает сквозь зубы. - П-пожалуйста... - Да, да, - Фрэнка самого так заводит этот сдавленный, даже затравленный голос, что он не знает, сможет ли остановиться теперь, если этот обломщик вдруг не выполнит свою часть сделки. - Дальше... м-м-м, - он подаётся бёдрами вперёд, ощутимо утыкаясь в ягодицы Джерарда и испытывая от этого небывалое удовольствие, граничащее с безумием. - Проси меня, Джи. - Чёрт! А-ах, - ладонь Фрэнка всё-таки решает податься к соскам и, ухватив один пальцами, начинает то вдавливать, то снова вытягивать его. Тот становится таким острым и твёрдым, что парень сглатывает, пропуская ощущения картинками перед закрытыми глазами. Фантазируя, насколько волнующе это может выглядеть. - Фрэнки, возьми меня... - Джерард наконец собирается с силами и выдаёт на одном дыхании: - Трахни уже меня, грёбаный придурок! - он почти орет, прежде чем выгнуться от грубого, но такого горячего и неожиданного захвата внизу живота. Руки парня резко соскальзывают к ремню. Пальцы торопливо, нервно, путаясь друг в друге, освобождают язычок пряжки, ослабляют натяг. Джинсы практически сдираются с кожи, и Джерард чувствует всё это, закрыв глаза и уперев голову в руки, сжатые в кулаки на кухонной поверхности. Его трясёт, потому что он уже перевозбуждён. Всё, что происходит сейчас, – слишком. Даже для него. Жестоко. Но как же горячо! Бельё без остановки следует туда же, вниз, и он чувствует прохладный воздух кожей обнаженной задницы. Джерард выгибается, но не встречает опоры. Зато рука Фрэнка, такая тёплая, ложится на оголённую кожу и гладит, мнёт, будто случайно попадая скользким масляным пальцем между ягодиц, отчего мужчину простреливает дрожь. Слышно, как сзади возятся с пряжкой ремня, как шуршит спешно, голодно сдираемая ткань. В нос бьёт запах разлитого оливкового масла и рассыпавшейся рядом корицы, как вдруг Фрэнк неожиданно, жадно и настойчиво толкается в него. Он бы вскрикнул, но сейчас только сдавленно стонет, покачивая бёдрами, навинчиваясь, как гайка на болт, помогая парню. Медленно, больно, да к чёрту, дальше, дальше, до самого конца, ну же, Фрэнки... - Да... Да, Фрэнк! - вырывается из искусанных губ мужчины, когда парень не оставляет между ними и миллиметра, наваливается сверху, привыкая к ощущениям. Пропускает руки под подмышками, сгибает в локтях и, впиваясь пальцами в ключицы, прижимается к Джерарду со всей силой, вплавляясь в него, остро врезаясь подбородком в плечо. - Двигайся... Ну же, детка, - всхлипывает, ноет красноволосый, чувствуя внутри себя весь жар и твёрдость Фрэнка. И парень чуть отстраняется, чтобы с силой войти, потом ещё раз... И снова... Джерард сейчас всем сознанием находится там, он видит, чувствует телом каждый толчок, отзываясь, сжимая, обволакивая, теряя последние крохи разума. Гарнитур ходит от их ломаных, резких движений. Будто пляшет на ножках, заставляя грязные тарелки, составленные одна на одну, позвякивать в такт каждому удару. - Ещё, сильнее, мать твою, - взвизгивает мужчина, нетерпеливо начиная подаваться назад, прогибая поясницу, бесстыдно ища для себя наиболее приятное положение. В нос резко ударяет запах жжёной карамели, а сзади Фрэнк, до этого осторожный и неторопливый, срывается с катушек и начинает по-звериному больно, буйно и безумно, невозможно сладко вдалбливать его в острый край гарнитура. Член Джерарда зажимается между кухонной поверхностью и тёплой кожей живота, ёрзает, доставляя странные, необычные ощущения... Он резко, наобум дёргает рукой вбок, и джезва с палёной карамелью слетает на пол, гулко звякая об него. Фрэнк ускоряется, хотя казалось бы, что уже некуда. Его толчки очень сильные, короткие, он почти не выходит и безумно распирает его изнутри. Он рычит так настояще, по-звериному, что Джерарда прошибает холодный пот, скапливаясь в ложбинке вдоль позвоночника и тонкими дорожками стекая к пояснице. Волна, необузданная, неостановимая, поднимается из нижней точки живота, Джерард сдавленно шепчет: - Да, да, да... О! Фа-ак! - тягуче стонет Уэй, кончая прямо на гарнитур, поддаваясь приливу, который почему-то всё поднимается и поднимается, доходя до самого горла и выше, ввинчиваясь в мозг. Судороги, не переставая, скручивают его тело, хотя он уже излился, как вдруг Фрэнк больно, невыносимо больно кусает его за плечо, пониже шеи... Делает ещё несколько мощных, размеренных и менее торопливых толчков и, вбившись до основания, заполняет его жаром, расплавленным серебром, пульсирует внутри, отчего Джерард непроизвольно сжимается сильнее, продолжая чувствовать оргазм... Так невыносимо сладко, что он теряет связь с конечностями, и, если бы не тумба, он уже давно свалился бы к ногам своего мальчика. Фрэнк безвольно придавливает его сверху, и чувствуется только тяжёлое, невозможно глубокое дыхание, будто он втягивает воздух до самых кишок, будто всё это время парень не дышал вовсе. Треньк колокольчика режет уши. Джерард вздрагивает, запоздало соображая, что он не закрыл салон. Входная дверь чуть хлопает, закрываясь, раздаются шаги. Оба мужчины замирают, прислушиваясь. Сплавленные, обессиленные, они не могут даже пошевелиться сейчас. Кто-то прокашливается, и мужской голос интересуется: - Э-хэй, есть тут кто? - Ч-чёрт, - процеживает между зубами Фрэнк, а Джерарда почему-то так веселит вся эта ситуация, что он начинает мелко подрагивать от истерического смеха. - Какого хрена ты ржёшь, Джи? - грозно шепчет парень, щекоча дыханием шею, на которой красуется огромный алый след от его зубов. - Ты собираешься отвечать ему? Давясь смехом, Джерард положительно кивает. Фрэнк до сих пор внутри него, и, отойдя от оргазма, мужчина резко замечает, насколько ему неудобно под его весом, как впечатывается в ноги край тумбы, как болит плечо и горит задница... - Слезь с меня, - сдавленно шепчет он, ерзая, и Фрэнк как-то нехотя поднимается и освобождает его от объятий. - Минуту подождите, сейчас я подойду, - почти идеально, почти не срывающимся голосом произносит Джерард для нежданного посетителя. - Присаживайтесь пока, посмотрите журналы. Он чувствует, как жидкость устремляется из него и еле успевает оторвать кусок бумажного полотенца. Приведя себя в порядок, быстро умывшись и пятернёй зачесав слипшиеся от пота волосы назад, он кидает взгляд на сидящего тут же со спущенными штанами Фрэнка. Его голова боком удобно лежит на руках, сплетённых на столе. Наспех перебинтованный палец выглядит так по-детски... Он смотрит на Джерарда, и в этом взгляде столько чего-то неописуемого, столько удовлетворения и благодарности, что мужчина давится собственной слюной. - Ты красный, - тихо произносит Фрэнк пересохшими губами. - И от тебя несёт сексом. Джерард усмехается, смотрит на расхристанного парня ещё несколько секунд и уходит в зал к клиенту. ______________________________ Дата добавления: 2015-10-11 | Просмотры: 478 | Нарушение авторских прав |