АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Геометрическая интерпретация задачи линейного программирования 5 страница

Достигнув тени огромного дуба, предводитель поднял руку, и всадники остановились. Он развернул свою лошадь и неподвижно застыл, пристально вглядываясь в противоположный берег. Реку едва было видно из-за деревьев.

― Это должно задержать их на какое-то время, ― вполголоса проговорил один из мужчин.

Келси обернулась, несмотря на накатывающее волнами головокружение, и попыталась разглядеть что-нибудь сквозь ветви дуба, но увидела лишь отблески солнечных лучей на воде. Мужчина в чёрной маске усмехнулся:

― Всё в порядке, теперь они ещё нескоро встанут на нашем пути.

Теперь она могла расслышать их преследователей: нарастающие голоса и возглас отвечающего "Без понятия!".

― Леди нужно зашить рану, ― раздался позади Келси голос Моргана, сильно её напугав. ― Она теряет слишком много крови.

― Действительно, ― ответил предводитель, остановив взор своих чёрных глаз на Келси. Девушка смело взглянула на него в ответ, стараясь не замечать его маски, на которой застыло комичное, но в гораздо большей степени зловещее выражение, наводящее необъяснимый ужас. Келси припомнились кошмары, снившиеся ей в детстве. Тем не менее, она заставила себя сесть прямо и спокойно встретить его взгляд, чувствуя одновременно, как струйка крови добралась до сгиба руки.

― Кто вы?

― Я ― затянувшаяся смерть Тирлинга. Извините нас.
Он дал знак, кивнув кому-то поверх головы Келси, и до того, как она успела обернуться, весь мир погрузился во мрак.

Глава 3

Ловкач

Переводчики: Vitalist, Aequare,
Orang_marmalad, pipalee, DashaCh.

Редактор перевода: Андрей Маличенко,

для группы https://vk.com/emmawatsonlove

Признаком истинного героя является то, что он совершает большинство своих героических поступков тайно. Мы никогда не слышим о них. Но каким-то образом, друзья мои, всё же знаем.

— Собрание проповедей отца Тайлера, из архива Арвата

― Просыпайся, девочка.

Келси открыла глаза и увидела настолько ярко-голубое небо, что решила, будь-то все еще спит. Но быстро осмотревшись, она поняла, что это была палатка. Она лежала на земле, завернутая в кожу какого-то животного. Не оленью, которую она бы смогла узнать, но теплую, настолько теплую, что ей ужасно не хотелось вставать.

Она подняла глаза на говорящего: это был мужчина, полностью облачённый во всё тёмно-синее. Он обладал приятным, весьма незаурядным баритоном, так что она без труда узнала его и без той жуткой маски. Он был начисто выбритым статным молодым человеком с острыми скулами и улыбкой на лице. Он также был значительно моложе, чем ей показалось тогда, на берегу реки, ― не больше двадцати пяти. Волосы у него были ещё густые и тёмные, а на лице выделялись большие чёрные глаза, поразившие Келси: им было далеко не двадцать пять.

― Где же сегодня твое красивое лицо?

― Теперь я дома, ― спокойно ответил он. ― Нет нужды в маскараде.

Келси попыталась сесть прямо и тут же почувствовала сильную боль с правой стороны шеи. Аккуратно прощупав кожу пальцами, она обнаружила зашитую рану с наложенной на неё чего-то вроде липкой припарки.

― Заживёт. Я сам обработал твою рану.

― Спасибо, ― ответила Келси и вдруг осознала, что одета не в свою одежду, а во что-то вроде белого платья, возможно льняного. Она подняла руку, чтобы потрогать свои волосы, и они оказались гладкими и мягкими ― кто-то вымыл её. Девушка посмотрела на молодого человека, её щёки запылали.

― Да, и помыл тебя тоже я, ― его улыбка стала ещё шире. ― Но тебе не о чем беспокоиться, девочка. Ты простовата, не в моём вкусе.

Эти слова задели Келси, но она не выказала своих чувств, её лицо лишь немного напряглось.

― Где мой плащ?

― Там, ― он щёлкнул в сторону груды одежды в углу. ― Но в нём ничего нет. Я не настолько хороший человек, чтобы отказаться поохотиться на это.

Он вытянул руку, на которой висело сапфировое ожерелье. Келси подняла руку к шее и нащупала своё ожерелье.

― Девочка, с их стороны было наивно отдать тебе оба ожерелья. Говорили, что драгоценный камень Короля был утрачен навсегда.

Келси еле удержалась от того, чтобы забрать второе ожерелье, тем более ее собеседник так явно желал, чтобы она сделала это. Но глаза девушки продолжали неотрывно следить за сапфировым украшением, раскачивающимся из стороны в сторону.

― Ты никогда не носила это ожерелье, ― заметил он.

― Откуда ты знаешь?

― Если бы носила, то камень в нём не позволил бы мне отнять его у тебя.

― Что?

Он скептично взглянул на Келси:

― Совсем ничего не знаешь об этих драгоценностях?

― Знаю, что они мои.

― И что ты сделала, чтобы заслужить их? Всего лишь девчонка, рожденная второсортной королевой, с клеймом на руке.

Второсортной. Что всё это значило? Келси пока решила не обращать внимания на этот комментарий и осторожно сказала:

― Я не хотела, чтобы какое-либо из этих ожерелий было у меня.

― Возможно.

Что-то в его тоне заставило девушку похолодеть и понять, что она здесь в опасности. С какой стати он спас ей жизнь на берегу реки? Она смотрела на драгоценный камень и пыталась сосредоточиться на проблеме, пока по её коже плясали синие блики. Сделка подразумевает выгоду для обеих сторон. В данном случае ей требовалась информация.

― Как ваше имя, сэр?

― Неважно. Можешь называть меня Ловкачом. ― молодой человек откинулся назад, ожидая её реакции.

― Это имя мне ни о чём не говорит.

― Неужели?

― Видите ли, меня воспитывали вдали от внешнего мира.

― Ну, ты так или иначе узнаешь моё имя. Цена за мою голову, предлагаемая Регентом, постоянно растёт.

― За что вас хотят поймать?

― Я украл лошадь Регента. Помимо всего прочего.

― Так вы вор?

― В мире полно воров. Я же ― король воров.

Келси улыбнулась против воли.

― Поэтому вы все и носите маски?

― Разумеется. Люди начинают завидовать, если у других есть то, чего нет у них.

― Возможно, они просто не любят преступников.

― Не нужно быть преступником, чтобы попасть в неприятности, девочка. За твою голову тоже назначена неплохая награда.

― За мою голову, ― повторила Келси слабым голосом.

― Да, за твою голову. Твой дядя предлагает двойную цену, если её доставят в целости. Более чем уверен, что это подарок для мортской мрази: наверняка, хочет повесить её где-нибудь. Но в качестве доказательств твоему дяде нужны драгоценности и твоя рука.

Слова Карлин о судьбах правителей снова всплыли в памяти Келси. Девушка попыталась представить свою голову, насаженную на пику, и не смогла. Карлин и Барти редко упоминали её дядю Регента Рейли, однако их тон говорил сам за себя. Они не уважали его, и это неуважение передалось и Келси. То, что её дядя хотел убить её, не волновало девушку: в отличие от матери, он не представлял для неё интереса. Он был лишь препятствием, которое было необходимо преодолеть. Келси снова посмотрела на Ловкача, и у неё перехватило дыхание: он вытащил нож и положил себе на колено.

― Итак, девочка, ― продолжил Ловкач обманчиво ласковым тоном, ― что же нам с тобой делать?

Внутри у Келси все сжалось, разум лихорадочно соображал. Этот человек не подастся простым мольбам.

Я должна доказать ему, что чего-то стою. И немедленно.

― Если вы в розыске, то я смогу предложить вам помилование.

― Сможешь, конечно, если выживешь и удержишься на троне дольше нескольких часов, в чём я сильно сомневаюсь.

― Но у меня может получиться, ― твёрдо ответила Келси. Рану на шее снова пронзила острая боль, но девушка не обратила на неё внимания, пытаясь вспомнить слова Кэрролла, произнесённые им на лужайке. ― Я сильнее, чем кажусь на первый взгляд.

Ловкач посмотрел на неё долгим пристальным взглядом. Келси внезапно поняла, что ему что-то нужно от неё, но она не могла представить себе, что это. С каждой секундой девушка чувствовала себя всё более неловко, но не смела отвести взгляд. Наконец, у неё вырвался вопрос, звучавший в её голове:

― Почему вы назвали мою мать второсортной королевой?

― Полагаю, ты считаешь её первосортной королевой.

― Мне никто ничего о ней не рассказывал.

Его глаза сделались больше.

― Невероятно. Карлин Глинн чрезвычайно умная женщина. Нет никого лучше.

Келси открыла рот от удивления. Никто, кроме стражи ее матери, не знал, где она росла, в противном случае люди Регента нашли бы их коттедж за много лет до этого. Она ждала, что Ловкач продолжит говорить, но тот не произнес ни звука. Наконец она спросила:

― Почему вы знали, где я была, а мортцы и Кейден ― нет?

Он пренебрежительно махнул рукой.

― Морты ― головорезы, а люди Кейдена даже не начинали искать тебя, пока твой дядя не отчаялся настолько, что согласился на их непомерную цену. Если бы люди Кейдена стали искать тебя с самого начала, ты бы давно уже была мертва. Твоя мать не очень хорошо тебя спрятала, ей не хватило воображения.

Келси удалось сохранить спокойствие, но это было совсем непросто. Он говорил о ее матери с таким презрением, хотя Карлин никогда не упоминала ничего плохого о королеве Элиссе.

Но она бы и не стала, не так ли? ― прошептал голосок в голове Келси. ― Она же обещала.

― Почему вы так сильно не любите мою мать? Она разве причинила вам зло?

Ловкач наклонил голову, задумчиво вглядываясь в Келси.
― Ты еще очень молода. Невероятно юная, чтобы быть королевой.

― Так ты расскажешь, чем вам не угодила моя мать?

― Не вижу повода говорить об этом.

― Отлично, ― Келси скрестила руки на груди. ― Тогда я продолжу считать ее первосортной королевой.

На губах её собеседника появилась одобрительная улыбка.

― Может ты и молода, но соображаешь лучше, чем когда-либо твоя мать.

Внезапно рана Келси снова дала о себе знать. От боли лоб девушки покрылся капельками пота, и Ловкач заметил это спустя лишь мгновение после нее самой.

― Наклони голову.

Келси подчинилась, не раздумывая. Он быстро сунул руку в карман и достал оттуда небольшой мешочек, затем приложил что-то влажное к ее шее. Келси приготовилась почувствовать острую боль, но она так и не пришла. Его прикосновения были очень мягкими, и спустя пару секунд Келси осознала, что ей следовало бы быть более осторожной, но, смирившись, она закрыла глаза. Слова из книги Карлин крутились в голове девушки: честный и приятный негодяй... От собственной глупости она стиснула зубы.

Лекарство подействовало достаточно быстро. Боль через пару минут утихла и перешла в слабую пульсацию. Ловкач освободил шею Келси и убрал свой мешочек в карман.

― Теперь медовуха должна позаботиться, чтобы боль ушла насовсем.

― Не надо опекать меня! ― произнесла Келси стальным голосом. Oна была очень зла на себя за то, что находит этого мужчину привлекательным, и было важно, чтобы он об этом не узнал. ― Если собираешься убить меня, то делай это прямо сейчас!

― Всему свое время, ― в темных глазах Ловкача про мелькнуло что-то, что Келси приняла за уважение. ― А ты удивляешь меня, девочка.

― Ты ожидал, что я стану прыгать перед тобой на задних лапках?

― В таком случае, я бы убил тебя, не раздумывая.

― Почему?

― Твоя мать всем чуть ли не в ноги кланялась.

― Я ― не моя мать.

― Возможно.

― Почему бы не сказать, что тебе от меня нужно?

― Мы хотим, чтобы ты была королевой.

Келси без труда поняла намёк.

― Не такой, какой была моя мать?

― Ты хоть представляешь, кем был твой отец?

― Нет, и мне абсолютно все равно.

― Зато мне не все равно. Я заключил пари с одним из моих людей.

― Пари?

Его глаза блестели.

― Твой отец является главной темой пари в этом королевстве. Я знаю старую женщину, живущую в деревушке далеко на юге, которая поставила свою лошадь почти двадцать лет назад, и с тех самых пор она ждет, когда правда выйдет наружу. Поле для размышлений, скажем так, довольно большое.

― Как мило.

― Ты королевской крови, девочка. Теперь ничто в твой жизни не будет личным.

Келси сжала губы, недовольная тем, какой оборот принял их разговор. Её отец, как и дядя, не представлял для неё значения. Мать же, которая раньше правила королевством, была важна для неё. Кто бы ни был отцом Келси, он, по-видимому, бросил её при рождении… но это никогда не огорчало девушку так, как то, что её мать бросила её. Келси вспомнила, как она днями просиживала возле окна в гостиной коттеджа и как с каждым закатом солнца её мать так и не приходила.

― Мы долго ждали, чтобы увидеть, чего ты стоишь, девочка, ― заметил Ловкач. ― Я льстил и угрожал по очереди, но теперь я не буду этого делать. Ты совсем не такая, как мы ожидали.

― Кто это "мы"?

Ловкач жестом указал на стенку палатки позади себя. Келси обратила внимание на то, что снаружи раздавались мужские голоса, а немного дальше было слышно, как кто-то колол дрова.

― Почему вы держитесь вместе?

― Ты задаешь слишком правильные вопросы, поэтому, естественно, не получишь ответов, ― он вдруг вскочил на ноги, и движение его было таким внезапным, что Келси дернулась от неожиданности и прижала к себе колени. Будь у нее нож, он бы все равно смог прикончить ее в одно мгновение, не имея никакого оружия. Он напоминал ей Мэйса: человека со скрытой тягой к жестокости, и его занятие казалось более опасным оттого, что он не придавал этому особого значения. Келси забыла спросить о Мэйсе, но сейчас это было бы не вовремя. Она почувствовала слабое утешение, когда Ловкач спрятал свой нож за ремень у себя на поясе.

― Одевайся и выходи наружу, девочка.

После того, как он исчез за пологом палатки, она обратила внимание на тёмную одежду, лежавшую на земле. Мужскую одежду, слишком большую для неё, но, возможно, это и к лучшему. Келси не льстила себе насчёт своей фигуры.

Да кому есть дело до твоей фигуры?

Никому, мрачно ответила она Карлин, стягивая мятое льняное платье через голову. Она не была настолько наивной, чтобы не осознавать грозившую ей опасность: симпатичный умный мужчина, который был лишь чуть-чуть плохим. Не все книги Карлин относились к научной и документальной литературе.

Но я не делаю ничего плохого, настаивала девушка. Зная об опасности, можно предотвратить неприятности.

Однако это высказывание не казалось в полной степени истинным даже у неё в голове. Ловкач вышел из палатки всего несколько секунд назад, а ей уже хотелось выйти следом и увидеть его снова.

Не будь дурой, рявкнула она про себя. Он же сказал, что ты слишком уродлива для него.

Закончив одеваться и проведя пальцами по волосам, Келси встала и выглянула из палатки.

Должно быть, они отвезли её далеко на юг. Вокруг больше не было лесов и даже фермерских земель: они находились на плоской верхушке высокого холма, покрытой иссушённой солнцем до жёлтого цвета сорной травой. Такие же холмы окружали их со всех сторон: они находились посреди жёлтого холмистого моря. Это, конечно, была ещё не пустыня, но, по-видимому, отсюда было не так далеко от кадирской границы.

На первый взгляд лагерь людей Ловкача показался девушке похожим на лагерь цирковой труппы: несколько палаток, окрашенных в яркие оттенки красного, жёлтого и синего, стояли вокруг каменного очага. Дым лениво поднимался в воздух: кто-то готовил еду, распространяя вокруг запах жарящегося мяса. По другую сторону от кострища невысокий светловолосый человек, одетый в ту же мешковатую одежду, что и Келси, колол дрова.

Рядом с её палаткой стояли три человека, разговаривавшие приглушёнными голосами. Одним из них был Ловкач, вторым, судя по огромному росту и широким плечам, был Морган. У него были светлые волосы и круглое дружелюбное лицо, которое он обратил на подходившую к ним Келси. Третий человек был темнокожим, что заставило девушку приостановиться. Она никогда не видела раньше темнокожих людей и теперь с изумлением рассматривала его кожу, блестевшую на солнце.

Никто из них не поклонился ей, хотя она этого и не ожидала. Ловкач кивком подозвал её, и Келси направилась к мужчинам нарочито медленно, чтобы он не подумал, будто она со всех ног понеслась к ним по его команде. Как только девушка подошла ближе, Ловкач жестом указал на своих собеседников:

― Мои соратники: Морган и Лир. Они не причинят тебе вреда.

― Если ты им не прикажешь.

― Разумеется.

Келси присела на корточки под пристальными взглядами троих собеседников, которые показались ей безучастными. Её ощущение опасности усилилось вдвойне. Если они убьют меня, то мой дядя останется на троне, размышляла она. Он даже может стать королём, будучи последним в роду. Это, конечно, не был сильный козырь, но всё же лучше, чем ничего. По словам Карлин, Регента в Тирлинге не любили, но, возможно, её наставница солгала ей и об этом. Келси направила взгляд вдаль, пытаясь подавить своё разочарование. Её мать, Регент, Красная Королева... Ей нужен был кто-то, кто сможет рассказать ей правду.

А что если ты не захочешь узнать правду?

Нет, она хотела знать. Внезапно Келси поняла, кто сможет ответить на её вопросы.

― Где Лазарь?

― Твой Булава? Там. ― Ловкач указал на ярко-красную палатку в тридцати футах отсюда, охраняемую одним из его людей, широкоплечим и рыжеволосым.

― Можно мне увидеться с ним?

― Чувствуй себя как дома, девочка. Посмотрим, сможешь ли ты его урезонить, а то он нам уже поднадоел.

Слегка обеспокоенная, Келси направилась к палатке. Эти люди не казались ей злобными, но они были в определённой степени жестокими, а Булава явно не стал бы вести себя как идеальный пленник. Мужчина перед красной палаткой пристально посмотрел на неё, она ему кивнула, и он пропустил её.

Булава, надёжно привязанный к колу в земле, лежал на полу с завязанными глазами. Его раны были зашиты столь же искусно, как и раны Келси, однако его запястья и лодыжки были обмотаны верёвками, а на шее была затянута петля. Девушка невольно охнула, и пленник повернул голову в её сторону.

― Леди, вы не ранены?

― Нет.
Помня о стоявшем снаружи охраннике, Келси села рядом с Булавой, скрестив ноги, и сказала тихим голосом:

― Только пару раз жизнь на волоске висела.

― Если бы они собирались убить вас, то вы уже были бы мертвы. Вашему дяде вы не нужны живой.

― Они не... ― Келси ещё понизила голос, стараясь не выдать сложившееся у неё впечатление. ― Не думаю, что их послал мой дядя. Они хотят чего-то от меня, но не говорят, что конкретно.

― Вряд ли вы сможете развязать верёвки... Меня связали так, что мне самому не освободиться.

― Не думаю, что в этом есть смысл, Лазарь. Нам не сбежать от этих людей.

― Вы не могли бы всё-таки называть меня Булавой?

― Кэрролл же вас так не называет.

― Леди, Кэрролл и я через многое прошли вместе.

― Не сомневаюсь, ― Келси осознала, что всегда про себя называла его Булавой. ― Однако же я предпочитаю называть вас Лазарь. Мне это имя кажется добрым предзнаменованием.

― Как угодно.
Булава передвинулся, пытаясь напрячь мускулы: верёвки на его запястьях и лодыжках ощутимо растянулись.

― Вам больно?

― Немного неудобно, хотя бывало и похуже. Как мы перебрались через реку?

― С помощью магии.

― Какой ма...

― Лазарь, ― резко оборвала его Келси. ― Мне нужны ответы.

Он ощутимо вздрогнул, зашевелившись в своих путах.

― Я знаю, что мой дядя назначил награду за мою голову. Но что он сделал для Тирлинга?

― Что ни возьми — это вероятнее всего дело рук вашего дяди.

― Объясните.

― Нет.

― И почему же?

― Я не буду обсуждать это с вами, Леди.

― Почему? Вы когда-то были стражником моего дяди?

― Нет.

Она ждала продолжения, но он лежал, не произнося ни слова. Почему-то Келси была уверена, что его глаза крепко закрыты, даже под повязкой, как у человека под строгим допросом. Она сильно прикусила щёку, пытаясь сохранить самообладание.
― Не понимаю, как я смогу принимать разумные решения, до конца всего не зная.

― К чему гоняться за прошлым, Леди? Ваше будущее в ваших собственных руках.

― Будущее из кукол и платьев?

― Я спровоцировал вас на ответный удар. И Вы его сделали.

― А что если я прикажу вам рассказать?

― Приказывайте, сколько вам угодно, Леди. Посмотрим, насколько вас хватит.

Задумавшись на секунду, Келси решила этого не делать. В случае с Булавой такая тактика не подойдёт; хотя она и могла приказать, он всё равно поступит по своему усмотрению. Понаблюдав какое-то время, как он беспокойно вертится в своих путах, Келси почувствовала, как её раздражение полностью уступило состраданию. Они весьма сильно скрутили его, ему едва хватало места, чтобы вытянуться.

― Как ваша голова?

― В порядке. Тот ублюдок ударил меня как надо и куда надо. Мастерский удар.

― Они вас голодом не морят?

― Нет.

― Кэрролл говорил мне, что именно вы вывезли меня тайком из Крепости, когда я была младенцем.

― Так и было.

― Вы всегда были стражником Королевы?

― С пятнадцати лет.

― Вы когда-либо жалели о том, что выбрали такую жизнь?

― Ни разу.
Булава пошевелился снова, напрягая и затем расслабляя ноги, и Келси с изумлением увидела, как он высвободил одну стопу из захвата верёвок.

― Как вы это сделали?

― Любой так может, если утруждает себя практикой, Леди. ― Он согнул стопу, разминая её. ― Через час я смогу высвободить и руку.

Девушка пристально посмотрела на него и неловко встала на ноги.

― Лазарь, у вас есть семья?

― Нет, Леди.

― Тогда я бы хотела, чтобы вы стали капитаном моей стражи. Подумайте об этом, пока будете пытаться освободиться.

И, прежде чем он смог ответить, она вышла из палатки.

Солнце начинало садиться, оставляя за собой на горизонте тёмные очертания облаков с оранжевым отсветом. Оглядев лагерь, Келси увидела Ловкача, прислонившегося к дереву и смотревшего на неё ровным задумчивым взглядом. Когда девушка встретилась с ним глазами, он улыбнулся мрачной холодной улыбкой, заставившей её вздрогнуть.

Не только вор, но и убийца. Келси почувствовала, что за привлекательным человеком скрывается другой, страшный человек с жизнью чёрной, как вода в покрытом льдом озере. Убийца, лишивший жизни многих и многих.

Эта мысль должна была до ужаса напугать её. Долгое мгновение девушка ждала, но вместо этого пришло шокирующее понимание: её эта мысль абсолютно не волновала.

Ужин оказался неожиданно щедрым. Мясо, запах которого Келси уловила ранее, оказалось олениной и было не в пример лучше того, что она съела несколько дней назад. Были также варёные яйца, что удивило девушку, но позже она заметила небольшой курятник позади своей палатки.

Морган выпекал хлеб добрую половину дня, так что он получился невероятно вкусным, с хрустящей корочкой снаружи и мягкий внутри. Светловолосый мужчина, Хоуэлл, налил ей кружку медовухи, которой Келси никогда не пробовала и к которой относилась с большой осторожностью. Алкоголь и правление были несовместимы; в её книгах он никогда не вёл ни к чему хорошему.

Съела она немного. Впервые за долгое время она озаботилась своим весом. В коттедже всегда было много еды, и Келси обычно без лишних размышлений брала вторую порцию на обед. Сейчас же девушка едва притронулась к еде, чтобы ни у кого не возникло мысли, что она обжора. Особенно у него. Он сидел рядом с ней, и каждый раз, как он улыбался или смеялся, она чувствовала, как невидимые путы держат её в напряжении.

Ловкач настаивал, чтобы Келси рассказала им о своём детстве в коттедже. Она не могла представить, почему это могло быть ему интересно, но он упорствовал, и девушка сдалась, время от времени краснея под их буравящими взглядами. Вероятно, медовуха развязала ей язык, потому как она вдруг поведала очень многое.

Она рассказала им о Барти и Карлин, о коттедже и о занятиях. Каждый день утро до ланча она проводила с Барти, а после до обеда ― с Карлин. Одна учила тому, что было в книгах, а другой ― всему остальному. Келси сообщила о своём умении сдирать кожу с оленя и месяцами коптить его мясо, заманить кролика в самодельную клетку, и о том, что у неё всегда под рукой был нож, но она была недостаточно быстрой. Что каждый вечер, после ужина, она бралась за книгу фантастики, просто для себя, и обычно дочитывала её до того, как нужно было идти спать.

― Быстро читаешь, стало быть? ― спросил Морган.

― Очень быстро, ― краснея, ответила Келси.

― Непохоже, что от этого занятия тебе было весело.

― Сомневаюсь, что моей целью было повеселиться, ― Келси сделала очередной глоток из кружки. ― Чего нельзя сказать сегодня, к слову.

― Нас редко попрекают весельем, ― заметил Ловкач. ― Вы совершенно не приспособлены к алкоголю.

Келси нахмурилась и поставила свою кружку обратно на стол.

― Тем не менее, мне понравилось.

― Очевидно, так. Но умерь свой пыл, а иначе Хау придётся остановить тебя.

Девушка снова залилась краской, и все рассмеялись.

По просьбам остальных темнокожий мужчина, Лир, поднялся и рассказал историю о Белом Корабле, который потонул во время переселения и утащил с собой на дно большую часть американских медиков. Лир хорошо рассказал эту историю, намного лучше, чем Карлин, которая не была умелой рассказчицей, и в глазах Келси стояли слезы, когда корабль пошел ко дну.

― Почему они разместили всех докторов на одном корабле? ― спросила она.

― Разве не практичнее было бы посадить по доктору на каждый корабль?

― Оборудование, ― шмыгнув носом, ответил Лир, отчего Келси поняла, что ему нравилось рассказывать истории, а не отвечать на вопросы в конце.

― Медицинское оборудование было единственной технологией, которую Уильям Тир позволил взять с собой для Переселения. Но оно все равно было утеряно вместе со всем остальным.

― Не полностью утрачено, ― ответила Келси. ― Карлин говорила мне, что в Тире есть контрацептивные препараты.

― Контрацептивные препараты местного производства. Переселенцам пришлось разрабатывать их заново методом проб и ошибок, экспериментируя с местной флорой. В Тирлинге никогда не было настоящей науки.

Келси нахмурилась, гадая, почему Карлин не рассказала ей об этом. Но, конечно, её наставница рассматривала контрацепцию лишь как один из многих факторов, которые необходимо учитывать при анализе роста населения. Ловкач сел рядом с девушкой, и её щёки запылали. Было явно неуместно думать о противозачаточных средства, пока он сидел в темноте так близко от неё.

После ужина люди Ловкача сдвинули вместе два стола и учили Келси играть в покер, которая никогда раньше не видела, как играют в карты. Игра доставила ей истинное удовольствие. Она переживала такое ощущение впервые с тех пор, как за ней приехали стражники Королевы.

Ловкач сидел рядом с ней и подглядывал её карты. Девушка краснела время от времени и молилась, чтобы он этого не замечал. Молодой человек был, несомненно, привлекательным, но истинным источником его обаяния было нечто другое: ему явно не было ни малейшего дела до мнения Келси о нём. Она гадала, есть ли ему вообще дело до мнения других людей о себе.

После нескольких партий она начала ухватывать суть игры, хотя было трудно запомнить все выигрышные комбинации. Ловкач перестал комментировать её выбор стратегии, и Келси приняла это за похвалу. Однако девушка продолжала проигрывать все партии подряд и не могла понять, почему. Принцип игры был достаточно прост, и в большинстве случаев она старалась расчётливо сбрасывать карты, но всякий раз партию выигрывал игрок, имевший на руках младшие карты, отчего Ловкач фыркал в кружку.

Наконец, собирая карты для новой раздачи, лохматый блондин (Келси точно помнила, что его зовут Ален) поймал взгляд девушки и заметил:

― Тебе срочно нужно научиться делать каменное лицо.

― Согласен, девочка. – сказал Ловкач. – А то у тебя по глазам все мысли видать.

Она ещё глотнула медовухи.

― Карлин говорит, что я как открытая книга.

― Что ж, тебе лучше это исправить, и быстро. Если мы вдруг решим не убивать тебя, то ты попадёшь в логово змей. Честность сослужит тебе плохую службу.

Дата добавления: 2015-01-18 | Просмотры: 637 | Нарушение авторских прав