АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Геометрическая интерпретация задачи линейного программирования 6 страница

Желудок Келси сжался от того небрежного тона, с каким он говорил об её убийстве, но она попыталась приучить своё лицо к непроницаемому выражению.

― Уже лучше, ― отметил Ловкач.

― Почему же вы не решите убить меня и уже покончить с этим? ― спросила девушка. Медовуха, казалось, прояснила её разум, несмотря на застилавший его пьяный туман, и она с нетерпением ожидала прямого ответа.

― Мы хотели посмотреть, что за королева из тебя может получиться.

― Почему бы вам тогда не испытать меня?

― Испытать тебя! ― Ловкач ухмыльнулся ещё шире, сверкнув глазами. ― Какая интересная мысль.

― А мы так хорошо играли, ― проворчал Хауэлл. У него на правой руке был широкий уродливый шрам, по-видимому, след от ожога. Вполне понятно, почему он хотел вернуться к игре: он выигрывал чаще всех при наихудшем раскладе.

― Сейчас мы поиграем в кое-что другое,― объявил Ловкач, не слишком вежливо спихивая Келси со скамьи. ― Организуем проверку, девочка. Иди-ка сюда.

― Я слишком накачалась медовухой, чтобы проходить вашу проверку.

― Это уже хуже.

Келси сердито посмотрела на него, но затем отошла от скамейки, с лёгким удивлением заметив, что с некоторым трудом держится на ногах. Пятеро мужчин, отвернувшись от стола, смотрели на неё. Ален ещё потасовал карты напоследок и быстрым незаметным движением положил их в карман.

Ловкач наклонился вперёд и, подперев руками подбородок, изучающе посмотрел на неё.

― Что ты сделаешь, если вдруг действительно станешь королевой?

― Что я сделаю?

― Ты задумывалась о возможном политическом курсе?

Ловкач говорил с весёлой беспечностью, но его глаза были серьёзными. Вопрос, заданный ей, был полон бесконечного неистощимого терпения, контрастирующего с отчаянным желанием узнать её ответ. Это и правда в своём роде тест, и Келси инстинктивно чувствовала, что ответь она неправильно ― разговор будет окончен.

Она открыла рот, не зная, что сказать, и вдруг в её памяти всплыли слова Карлин, повторяемые тогда, в библиотеке, так часто, что Келси произнесла проповедь слово в слово, будто перед ней была Библия:

― Я буду править во благо подданных. Я обеспечу доступную для всех граждан систему надлежащего образования и здравоохранения. Я прекращу расточительство доходов и облегчу участь нищих за счёт перераспределения земель и товаров и дополнительных налогов. Я восстановлю верховенство закона в этом королевстве и сведу к минимуму влияние Мортмейна...

― Так вам об этом известно! ― рявкнул Лир.

― О Мортмейне? ― взглянула Келси на него с недоумением. ― Я знаю, что власть Мортмейна над этим королевством непрерывно растёт.

― Что ещё вы о нём знаете? ― прогудел Морган, чья медвежеподобная фигура выделялась в свете костра.

Девушка пожала плечами.

― Я читала о ранних годах правления Красной Королевы. И мне рассказали, что велика вероятность союза между ней и моим дядей.

― Это всё?

― Не совсем. Ещё кое-что про сделки Морта.

― Мортский договор?

― Что это?

― Боже Всемогущий, ― пробормотал Хоуэлл.

― Даже её стражники поклялись молчать, ― качая головой, сказал другим Ловкач. ― Мы должны были догадаться.

Келси вспомнила лицо Карлин, её голос, извечно полный сожаления: я обещала.

― Что за Мортский договор?

― Тебе хотя бы о вторжении Морта известно?

― Да, ― с нетерпением ответила Келси, радуясь, что хоть на что-то может ответить. ― Они прошли по стране до самых стен Крепости.

― А дальше что было?

― Не знаю.

Ловкач отвернулся от них и уставился в темноту. Келси направила взгляд на бесконечное ночное небо, на тысячи и тысячи звёзд, находившихся на расстоянии многих миль отсюда. Когда она снова посмотрела на своих собеседников, у неё закружилась голова, и она едва не упала.

― Девчонке больше не наливать, ― заявил Хауэлл, тряся головой.

― Она не пьяна, ― возразил Морган. ― Конечно, на ногах она уже не стоит, но при этом по-прежнему в здравом уме.

Ловкач повернулся к ним с видом человека, принявшим трудное решение.

― Лир, расскажи нам историю.

― Какую?

― Краткую историю Мортского вторжения, от Переселения до Катастрофы.

Келси сощурилась: молодой человек снова обращался с ней как с ребёнком. Он повернулся к ней и ухмыльнулся, словно прочтя её мысли.

― Я никогда не рассказывал ее как историю, ― заметил Лир.

― Что ж, сделай из нее хороший рассказ, если можешь.

Лир прочистил горло, глотнул медовухи и остановил свой взгляд на Келси. В нём не было ни капли милосердия, и девушка с трудом удержалась от того, чтобы опустить глаза.

― Давным давно существовало королевство под названием Тирлинг. Его основал человек по имени Уильям Тир, утопист, который мечтал о земле, благодатной для всех и каждого. Но по иронии Тирлинг было царством со скудными ресурсами; британцам и американцам не повезло с выбором места для высадки. В Тирлинге не было ни драгоценных металлов, ни обрабатывающей промышленности. Жители Тирлинга были фермерами, все, что они могли предложить, было выращенное ими еда и мясо и ограниченное количество хороших бревен из здешних дубов. Жизнь была тяжелой, предметы первой необходимости трудно было достать, и спустя много лет жители стали бедными и безграмотными. Им приходилось покупать все остальное в окружающих страну землях, а так как они застряли в безвыходном положении, цены были совсем не маленькие.

― Соседнему королевству повезло больше во время Переселения. В нем было все, в чем нуждался Тирлинг. В нем были доктора, которым были доступны вековые знания европейцев. В нем были каменщики, неплохие лошади и некоторые технологии, которые были запрещены Уильямом Тиром. Но важнее всего было то, что в недрах того королевства были огромные запасы железа и олова, поэтому оно обладало не только горной промышленностью, но и армией с превосходным оружием из стали. Это королевство было Новой Европой, и на протяжении долгого времени оно было богатым и неуязвимым, что позволяло его людям жить и умирать в здоровье и комфорте.

Келси кивнула, она и так обо всем этом знала. Но голос Лира был глубоким и гипнотическим, и в его устах этот рассказ превратился в сказку, похожую на те, что были в "Полном сборнике сказок Братьев Гримм" Карлин. Келси было интересно, слышит ли Булава эту историю в своей палатке, пока высвобождает свою вторую руку. Эти мысли немного отвлекли ее от темы, и она встряхнула головой, чтобы сосредоточиться, когда Лир продолжил свой рассказ.

― Но под конец второго тирского века появилась колдунья, которая хотела взять власть над Новой Европой в свои руки. Она убила выбранных при демократии представителей, их жен, даже их грудных детей. Жители, которые сопротивлялись ей, находили свои семьи мертвыми, а свои дома сгоревшими. Понадобилось почти пол века, чтобы подчинить все население, но в конце концов демократия уступила диктатуре, и каждый человек из соседних королевств забыл, что эта богатая земля некогда была Новой Европой. Вместо этого она стала Мортмином, Мертвой Рукой. Точно также все забыли, что эта колдунья не имела имени. Она стала Красной Королевой Мортмина, и сейчас, спустя сто тринадцать лет, она все еще сидит на своем троне.

― Но в отличие от своих предшественников Красная Королева не собиралась контролировать только свое королевство, она хотела завладеть всем Новым Миром. После укрепления своей власти она обратила свое внимание на мортскую армию, превратив ее в огромную и мощную машину, которую невозможно было победить. И около сорока лет назад она начала выходить за пределы своих границ. Сначала она завладела Кадиром, затем Калле. Эти страны легко сдались, и теперь они принадлежат Мортмину. Они отдают дань, как любая хорошая колония. Они позволяют мортским гарнизонам размещаться в своих домах и патрулировать их улицы. Никакого сопротивления.

― Однако это не правда, ― возразила Келси. ― В Мортмине было восстание. Карлин рассказывала мне об этом. Красная Королева отправила всех восставших в Калле в изгнание.

Лир поглядел на нее, а Ловкач усмехнулся. ― Девочка, ты не можешь прерывать его, когда он рассказывает историю. Восстание Калле длилось всего двадцать минут. Он прав, что опустил эту часть.

Келси в смущении прикусила язык. Лир посмотрел на неё предостерегающим взглядом, прежде чем продолжить.

― Но когда Красная Королева превратила эти нации в колонии и, в конце концов, обратила свой взор на Тирлинг, то ей пришлось столкнуться с проблемой в лице Королевы Арлы.

Моя бабушка, подумала Келси. Арла Справедливая.

― Королева Арла была больна всю свою жизнь, но она обладала умом и храбростью, и ей нравилось быть королевой свободной страны. Все помещики в королевстве, в особенности священники, беспокоились за свои владения и призывали правительницу прийти к соглашению с Красной Королевой. Армия Тирлинга была слабой и плохо организованной, и полностью уступала армии Морта. Тем не менее, королева Арла проигнорировала все попытки примирения со стороны Морта и предложила Красной Королеве захватить своё королевство с помощью армии. Так Мортмейн вторгся в восточную часть Тирлинга.

― Армия Тирлинга сражалась достойно, возможно даже лучше, чем кто-либо мог предположить. Но у них было только деревянное оружие и несколько мечей с чёрного рынка, в то время как мортская армия была до зубов вооружена и бронирована железом ― лезвия и наконечники стрел были из стали, и пробить себе дорогу через Тир для них не стоило большого труда. Морт уже захватил восточную часть страны, когда королева Арла скончалась от пневмонии зимой 284 года. Она оставила после себя двух детей: наследницу трона Элиссу и её младшего брата Томаса. Элисса обратилась к королеве Морта с предложениями о мире почти сразу, как вступила на престол. Но она не могла предложить взамен какую-либо дань, даже если бы захотела. Просто не хватало денег.

― Почему нельзя было отдать дань древесиной? ― спросила Келси. ― Я думала, в соседних королевствах ценился тирский дуб.

Лир осуждающе взглянул на неё: она снова его перебила.

― Не настолько. Мортская сосна по качеству уступает тирскому дубу, но из неё вполне можно построить всё, что потребуется. Переговоры не удались, и армия Морта направилась прямиком в Новый Лондон. По дороге в столицу совершались массовые убийства и грабежи, так что Морт оставил после себя след из сожжённых деревень.

Келси вспомнила историю Мёрна, потерявшего жену и ребёнка. Она подняла глаза на небо. Где были сейчас остальные её стражники?

― Ситуация была безнадёжной. Армия Морта уже вознамеривалась разрушить стены Крепости, когда королева Элисса наконец пришла к соглашению с Красной Королевой. Мортский договор скоро был подписан, и с тех пор между Мортмином и Тирлингом поддерживается мир.

― А мортская армия? Неужели её отозвали?

― Да. В соответствии с условиями договора, они покинули город несколько дней спустя и ушли с владений Тира через деревни. В конечном счёте, больше жертв не последовало.

― Лир, ― вмешался Ловкач. ― Глотни ещё эля.

Келси почувствовала внутри себя тепло от переполняющей её гордости. Почему Карлин утаила всё это от неё? Это было именно то, что ей всегда хотелось услышать. Королева Элисса, настоящая героиня! Келси представляла свою мать в Крепости, окружённую полчищами Морта, с кончающимися запасами продовольствия, обменивающуюся тайными посланиями со своими владениями извне. Победа, с трудом вырванная из цепких когтей поражения. Прямо как в одной из книг Карлин. И все же... все же... она оглянула стол и увидела, что ни один из мужчин не улыбается.

― Хорошая история, ― отважилась заметить Келси, повернувшись к Лиру.

― И вы отлично её рассказали. Но какое это имеет отношение ко мне?

― Посмотри-ка на меня, девочка.

Она оглянулась и увидела Ловкача, уставившегося на неё; его взгляд был так же мрачен, как и у остальных.

― Почему ты не молила о пощаде?

Келси нахмурила лоб. Чего же он хочет от неё?

― Почему я должна была умолять?

― Так обычно делают пленники ― предлагают что угодно в обмен на свою жизнь.

Келси поняла, что он в очередной раз играет с ней, и эта мысль породила вспышку гнева глубоко внутри неё. Она с усилием успокоилась, прерывисто вздохнула и ответила:

― Знаете, Барти как-то рассказал мне историю. В первые годы после Вторжения жил в Тире фермер, чей сын был тяжело болен. Это было до того, как британские корабли прибыли в Тирлинг, поэтому там не было ни одного врача. Сын рос всё более немощным, и отец думал, что он скоро умрёт. Горе съедало его изнутри.

Но однажды на пороге его дома появился высокий мужчина в чёрном плаще. Он представился целителем и сказал, что может излечить мальчика, но только при одном условии: отец должен дать ему палец сына, дабы умиротворить его божество. Отец сомневался в способностях этого мужчины, однако посчитал сделку выгодной ― какой-то бесполезный мизинец за жизнь сына, и, к тому же, целитель заберёт палец только в случае полного исцеления. Два дня он наблюдал, как мужчина обрабатывает его сына заклинаниями и травами, и вот сын был излечен.

― Отец подумал было нарушить сделку, но не смог, поскольку человек в чёрном плаще начал запугивать его. Поэтому, дождавшись, пока его сын уснёт, он взял нож и отрезал мизинец с левой руки мальчика. Отец обернул руку тряпкой и остановил кровотечение, но поскольку не применил антибиотиков, раненую руку поразила гангрена, и сын в итоге всё равно умер.

Отец в ярости повернулся к целителю и потребовал объяснений. Целитель снял свой чёрный плащ, обнажая жуткую темноту, призрак ужасного ничто. Отец съёжился от страха, закрыв лицо, но призрак лишь произнёс:

― Я Смерть. Я прихожу быстро и прихожу медленно, но меня нельзя обмануть.

Лир медленно кивал, и Келси впервые увидела, как его губы дрогнули в улыбке.

― И в чём же суть? ― спросил Ловкач.

― Все умирают рано или поздно. И на мой взгляд, лучше уйти неопороченным.

Он ещё на мгновение задержал на ней взгляд, затем наклонился вперёд и поднял второе ожерелье, раскачивая над столом сапфир, отражавший свет костра. Драгоценный камень казался очень большим и налился таким насыщенным цветом, что Келси смогла заглянуть под его поверхность и увидела, как что тёмное и далёкое движется в нём. Она потянулась к нему, но Ловкач вернул ожерелье обратно.

― Ты прошла половину испытания, девочка. Ты всё сказала верно. Мы оставим тебя в живых.

Мужчины за столом, казалось, все вздохнули с облегчением. Алэн вынул карты и снова начал перетасовывать их. Хауэлл поднялся за новой порцией эля.

― Однако, ― вполголоса продолжил Ловкач, ― это была самая лёгкая часть испытания.

Келси ждала. Он говорил легко, но его глаза оставались серьёзными, отражая свет костра.

― Не думаю, что ты проживёшь достаточно долго, чтобы действительно управлять этим королевством. Ты умная и добрая, возможно, даже храбрая. Но при этом очень молодая и крайне наивная. Под защитой Булавы ты можешь прожить дольше назначенного срока, но он не сможет спасти тебя. Впрочем...

Одной рукой он взял девушку за подбородок, пронзая её взглядом своих чёрных глаз.

― Если ты вдруг действительно займёшь трон, то я буду ждать от тебя воплощения в жизнь твоих политических идей. Их во многом необходимо довести до ума, и они, вероятно, обречены на провал, но это хорошие идеи. Они показывают, что ты понимаешь политическую историю, хотя многие монархи не утруждают себя этим. Ты будешь править по обозначенным тобою принципам и попытаешься излечить эту страну, спасти её от гибели, неважно, какую цену тебе придётся заплатить за это. Это испытание, которому я подвергаю тебя, и если провалишься, то ответишь лично передо мной.

Келси подняла брови, пытаясь скрыть дрожь, пробиравшую её насквозь.

― Думаешь, ты сможешь добраться до меня, если я буду под защитой Крепости?

― Я могу добраться до любого в этом королевстве. Я опаснее Морта и Кейдена, вместе взятых. Я своровал много вещей у Регента, да и сам он был у меня под колпаком. Я мог бы давно уже его убить, но нужно было ждать.

― Чего?

― Тебя, Королева Тира.

Тогда он поднялся и вышел из-за стола одним плавным движением. Келси же продолжала смотреть ему вслед: её лицо горело в тех местах, которых касались его пальцы.

Глава 4

Путь в Крепость

Переводчики: Vitalist, Aequare, DashaCh.

Редактор перевода: Андрей Маличенко,

для группы https://vk.com/emmawatsonlove

Тирлинг, о Тирлинг,
Много веков ты уже повидал,
Терпенье и скорбь твои неумолимы,
По Королеве ты слезы свои проливал.

— "Плач по матерям", автор неизвестен

Проснувшись, Келси почувствовала головную боль, у неё пересохло во рту, но лишь за завтраком она поняла, что это было её первое похмелье. Несмотря на некоторые неприятные ощущения, она была ужасно рада пережить что-то, о чём ей приходилось лишь читать в книгах. Расстройство желудка было слишком малой ценой за фантазию, ставшей реальностью. Они засиделись до глубокой ночи, и девушка уже не помнила, сколько выпила медовухи. Это, конечно, вкуснятина, но в будущем не следует ей увлекаться.

Одевшись, она посмотрелась в принесённое Ловкачом зеркальце и увидела длинный уродливый порез, спускавшийся по правой стороне шеи и уже аккуратно зашитый тонкой чёрной ниткой.

― Вы хорошо зашили рану, ― сказала ему Келси. ― Но шрам всё равно останется, да?

Молодой человек кивнул.

― Я не всемогущ, да и до королевского хирурга мне далековато. – Он насмешливо поклонился ей. – Но гноиться не будет, так что сможете сказать всем, что поранились в сражении.

― В сражении?

― Уж поверьте мне, стаскивать с вас доспехи было целым сражением.

Келси улыбнулась и, опустив зеркальце, повернулась к собеседнику.

― Спасибо вам, сэр. Вы сделали мне много добра, в том числе спасли мне жизнь. Я намерена подарить вам помилование.

Он быстро посмотрел на неё, в его глазах плясали искорки веселья.

― Вы не хотите помилования.

Ловкач улыбнулся. Келси поразила эта перемена в нём: угрюмый человек из прошлой ночи, казалось, исчез с лучами солнца.

― Уж извините, Королева Тира, я просто растрачу его зря, снова украв что-нибудь.

― Вы никогда не хотели другой жизни?

― Для меня нет другой жизни. В любом случае помилованием вы не оплатите свой долг мне. Я оставил вам величайший дар из всех, что можно представить.

― Какой дар?

― Узнаете. Взамен я прошу вас тщательно хранить его.

Келси снова посмотрела в зеркальце.

― Господи, только не говорите мне, что я ненароком забеременела от вас, пока спала.

Ловкач запрокинул голову, захохотав во всё горло. Затем он дружелюбно положил руку девушке на спину, отчего её кожа покрылась мурашками.

― Королева Тира, вы либо умрёте в первую же неделю, либо станете самой грозной правительницей этого королевства за все времена. Другого варианта не вижу.

Расчёсывая волосы, Келси взглянула на себя в зеркало. Она раньше видела своё отражение в пруду возле дома, но сейчас оно было совсем другим: зеркало показало, какой она была на самом деле. Увиденное расстроило девушку. Она думала, что у неё были красивые миндалевидные ярко-зелёные глаза, характерные для рода Рейли. Карлин говорила ей, что у всех членов семьи её матери были такие же зелёные, кошачьи глаза. Но лицо её было круглое и румяное, как помидор, и его нельзя было описать другим словом, кроме как обыкновенное.

Ловкач дал ей несколько красивых заколок из аметиста в форме бабочки. Келси явно следовало помыть голову, но с помощью заколок она смогла вполне приемлемо уложить волосы. Ей было интересно, украл ли их Ловкач прямо из причёски какой-нибудь дворянки. Он улыбнулся ещё шире, отразившись в зеркальце, словно опять прочтя её мысли.

― Вы ещё тот мошенник, ― заметила девушка, прицепляя последнюю заколку. ― Мне бы следовало увеличить награду за вашу голову.

― Да пожалуйста. Я тогда стану ещё более знаменитым.

― Кем вы были раньше? Думаю, вы знаете грамматику и лексикон даже лучше меня, хотя Карлин учила меня строго и упорно.

Он ответил ей по-кадирски.

― В отношении тирского языка, возможно. Но вы, несомненно, превзойдёте меня в мортском и кадирском. Я поздно начал учить их, поэтому произношение у меня явно неидеально.

― Не уходите от вопроса. Я всё равно узнаю, когда доберусь до Крепости.

― Тогда я тем более не вижу причины тратить свои силы, которые мне ещё понадобятся, и рассказывать вам что-либо сейчас. ― Он снова заговорил на тирском с грустной улыбкой. ― Не помню, как по-кадирски "силы". Уже давно не практиковался.

Келси склонила голову набок и вопросительно посмотрела на Ловкача.

― Могу ли я что-либо сделать для вас или ваших людей, когда займу трон? Хоть что-нибудь?

― Мне на ум ничего не приходит. В любом случае, Леди, перед вами стоит грандиозная задача. На вашем месте я бы не стал брать на себя дополнительных обязательств.

― Раз вы не позволяете мне спасти вас от возможного обезглавливания, думаю, с вашей стороны будет нелепо просить стадо овец или новый арбалет.

― Однажды я потребую оплаты долга, Королева Тира, не сомневайтесь. И цена будет невероятно высокой.

Келси резко посмотрела на своего собеседника, но его взгляд был направлен куда-то вдаль, за её палатку, поверх деревьев. В сторону Крепости.

Внезапно она со всей ясностью осознала необходимость держаться от него подальше. Ловкач был преступником, человеком вне закона и несомненной угрозой самому верховенству закона, которое она надеялась установить. К тому же, девушка не знала, хватит ли ей силы воли, чтобы однажды заключить его в тюрьму, не говоря уже о том, чтобы выписать ему смертный приговор, которого он, бесспорно, заслуживал.

Кто-то другой должен появиться и заставить меня забыть о нём. Более подходящий мужчина. Так это и должно быть.

Она опустила зеркальце.

― Можно мне отправиться сейчас?

Ловкач сказал Келси, что ночью Булава предпринял ещё две попытки побега. Сегодня, когда люди Ловкача пришли за ним в палатку, он уже снова высвободил обе ноги. На стражнике по-прежнему была повязка, но пока его вели до лошади, он изловчился и внезапно с яростью ударил Алена по ногам, отчего тот рухнул на землю, ругаясь и держась за голень. Хауэлл и Морган после пары неудачных попыток всё же усадили Булаву в седло. Они оставили его руки связанными, поэтому выражение его лица, наполовину скрытого повязкой, не предвещало им ничего хорошего.

Келси попрощалась с Ловкачом и остальными ― неловко и с излишней серьёзностью. Её порадовало, что Морган, как ей показалось, сожалеет, что она их покидает: он по-мужски пожал ей руку и дал лишний пузырёк обезболивающего для шеи.

― Что это за средство? ― спросила его Келси, кладя пузырёк в карман плаща. ― Оно просто творит чудеса.

― Опиум.

Девушка подняла брови.

― Жидкий опиум? Разве он существует?

― Леди, вы слишком долго были отрезаны от мира.

― Я думала, опиум в Тире находится под строгим контролем властей.

― Потому Господь и создал чёрный рынок.

Ловкач сопровождал Келси и Булаву первые несколько миль, и тем не менее он настоял на том, чтобы у стражника были связаны руки и закрыты глаза, пока они не будут находиться на достаточном расстоянии от лагеря, поэтому Келси пришлось вести лошадь Булавы. Как ни странно, Ловкач позволил им забрать своих лошадей. Рэйк был неплох, но жеребец Булавы, кадирский красавец, стоил целое состояние. Келси удивила такая щедрость, но расспрашивать о её причинах она не стала.

Под плащом у неё была тяжёлая броня Пэна. Девушке не хотелось расставаться с ней, и Ловкач согласился с тем, что ей лучше не снимать доспехи. С некоторой досадой Келси поняла, что ей придётся улучшить свою физическую подготовку, поскольку эти латы, вероятно, будут частью её гардероба в течение некоторого времени.

Ловкач остановился на вершине склона и указал вниз на деревню, к которой через жёлтые холмы вилась узкая дорожка.
― Это главная дорога через этот край; она в конце пересечётся с Мортской дорогой, которая приведёт вас прямиком в Новый Лондон. Пойдёте вы по ней или нет ― решать вам, но в любом случае, держите её в поле зрения. Поздно ночью вы доберётесь до болотистой местности, и без какого-либо ориентира вы застрянете там навсегда.

Келси оглядела землю впереди: холмы закрывали большую часть дороги, однако за ними светло-коричневая тропинка появлялась снова, аккуратно разделяя фермерские равнины, и вела к следующей группе холмов, на сей раз коричневых. На них теснились сотни строений, которых накрывал своей тенью гигантский серый монолит. Крепость.

― Вы бы поехали этой дорогой? ― спросила она Ловкача.

Немного подумав, молодой человек ответил.

― Да, поехал бы. Мне, конечно, не грозит такая большая опасность, как вам в данный момент, но всё же я считаю, что прямой путь зачастую оказывается самым правильным, потому как всего не предугадаешь.

― Если бы только он снял эту повязку, ― прорычал Булава. ― я бы нашёл лучший путь, а его послал к чёрту.

― Видишь ли, у тебя не выйдет снять её, пока я не уйду, ― ответил ему Ловкач.

Келси с любопытством обратила на него взгляд.

― У вас какие-то взаимные обиды?

Ловкач улыбнулся, но его глаза, устремлённые на Крепость, застыли.

― Не те, что ты имеешь в виду.

Он повернул своего коня и протянул руку. Это было крепкое, деловое рукопожатие, а для Келси ― ещё и момент, который запомнится ей на всю жизнь, даже если они вновь когда-нибудь свидятся.

― И ещё кое-что, Леди.

Келси вздрогнула, услышав от него это обращение; настолько она привыкла к его "девочке". Ловкач засунул руку куда-то в рубашку и выудил оттуда второе ожерелье, про которое она совершенно забыла. И вновь девушка почувствовала, что ей нужно оказаться как можно дальше от него, от этого мужчины, который заставил её выкинуть из головы всё важное и привычное.

― Это ожерелье принадлежит вам; я на него не претендую. Но я буду держать его у себя.

― До тех пор, пока...?

― Пока вы не заслужите его своими свершениями.

Келси собралась было возразить, но передумала. Перед ней стоял человек, который практически ничего не делал спонтанно; всё было заранее спланировано, и потому шансы на то, что он вдруг изменит своё мнение, были невелики. Подняв руку к шее, она ощутила, что её собственное ожерелье снова выпрыгнуло из рубашки, и спрятала его обратно.

― Удачи, Королева Тира. Я буду наблюдать за вами с большим интересом.
Он одарил её доброжелательной улыбкой и ускакал прочь; его лошадь помчалась быстрее по склону. За минуту он достиг следующего холма и исчез из виду.

Келси ещё довольно долго смотрела ему вслед; что Булаве не известно, то ему не повредит. Однако через несколько минут даже пыль после лошади Ловкача улеглась, и девушка повернулась к стражнику, подъехав ближе к его коню, и принялась быстро развязывать узлы на его запястьях. Когда его руки были свободны, он сорвал повязку с глаз и часто замигал.

― Боже, как светло.

― Вы показали невероятную сдержанность, Лазарь. Судя по вашей репутации, я предполагала, что вы разгрызёте путы и убьёте пару людей по пути сюда.

Булава промолчал, лишь потёр запястья, на которых всё ещё виднелись глубокие синяки от верёвок.

― Вы искусно сражались у реки, ― продолжила она. ― Где вы этому научились?

― Мы должны ехать дальше.

Келси ненадолго задержала на нём свой взгляд и затем повернулась обратно к городу.

― Я знаю, вы обещали доставить меня в Крепость в целости и сохранности. Однако я освобождаю вас от этого обещания. Вы уже сделали достаточно.

― Леди, моя клятва принадлежит умершей. Вы не можете освободить меня от неё.

― А что, если мы сейчас идём навстречу своей смерти?

― В таком случае, мы действительно парочка не от мира сего.

Келси подставила лицо мягкому порыву ветра.

― Если у вас нет идеи получше, то давайте уже поедем.

Булава быстро окинул взглядом сельскую местность, его взор был направлен к Новому Лондону, а затем кивнул.

― Хорошо, поехали.

Девушка прищёлкнула языком, и её конь поскакал вниз по склону холма рядом с конём Булавы.

Келси и Лазарь провели несколько трудных часов в пути, прежде чем маленькая тропинка, которую показал им Ловкач, вывела их на Мортский тракт шириной около пятидесяти футов. По этой дороге велась основная торговля между Тирлингом и Мортмином, и её покрывал настолько плотный и утоптанный слой грязи, что в воздухе почти не было пыли. Тракт был довольно людным, и Келси порадовалась тому, что на ней был тёмно-фиолетовый плащ, подаренный ей Ловкачом.

Дата добавления: 2015-01-18 | Просмотры: 669 | Нарушение авторских прав