АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ РАМКИ ПСИХОТЕРАПИИ

Тип теории

Первым шагом к этому могли бы стать соображения, какой тип теории полезен для психотерапии. Для этого я прежде всего хотел бы несколько модифицировать известное разделение, а именно разделение на номотетические (естественные) науки и идеографические (гуманитарные) науки, осуществленное еще Виндельбандом в 1912 г. Моя же модификация состоит в том, чтобы отказаться от бинарной схематизации, которая с самого начала считалась базовой для идентификации определенных наук. Я считаю, что такая схематизация порождает только ненужную поляризацию — то есть психотерапия должна решать, чем она хочет быть: естественной наукой или гуманитарной. Другими словами, эта поляризация в проблемных местах заставляет нас принимать

решения, которые нам совсем не нужны. Номологическая и идеографическая реальность - это два абстрактных логических класса, эмпирическая же реальность никогда не представляет собой чистый тип, а всегда специфическую смесь. В осуществленном сейчас разделении (как и в каждом решительном разделении в теории науки) речь идет о логической схематизации, то есть при помощи этих понятий мы выбираем поле, в пределах которого можем двигаться, не ограничиваясь идентификацией с какими-то чистыми полюсами.

Развивая мнение автора (Schiilein, 1995), я расширил ограниченное только историей и культурой понятие идеографии еще и автопоэзией. На фоне достижений теории систем и синергетики сегодня представляется более уместным считать ведущим отличием принцип саморегуляции вместо принципа идеографии.

Номологическая реальность (напр., закон падения, закон сохранения энергии, математические правила и тому подобное) кажется нам необходимой данностью, которой нет альтернатив и которая не допускает никаких изменений. Эмпирическая реальность разрушения старого отвечает номоло-гике, она просто идентична с нею (языком идеалистичной философии — слияние общего и особенного). «Следовательно, субъект, который познает, может вступить с этой реальностью только в чисто созерцательное отношение — его результаты хотя и могут быть практически использованы, однако не имеют никакого влияния на саму эту реальность» (Schiilein, 1995, S. 10).

Напротив, автопоэтическая реальность базируется на собственных идентичностях, которые способны и к самоорганизации, и к саморегуляции, выборочно подключаясь в окружение. Из существующих альтернатив одни выбираются, а другие отбрасываются. В этом процессе также постоянно возникают новые альтернативы. Поэтому автопоэзия является не только рефлективной, она также является порождающей, и эта способность порождать принципиально непредсказуема. Здесь речь идет не о завершенной деятельности, а о постоянном открытом процессе развития и изменений, с которым субъект познания завязывает активное отношение, может влиять на него, изменяя его при помощи познания.

Этот тип реальности имеет субъектный характер, поскольку его автономия означает отличие не только во внутреннем контексте, а и отличие от других подобных процессов. Поэтому автопоэзию можно назвать не идентичностью общего и особенного, исторической изменчивостью и открытым будущим.

По Шюляйну (Schiilein, 1995), обе эти различные реальности выдвигают совершенно разные требования к описываемым теориям:

«Номологическая реальность требует теорий такого типа которые в состоянии воспринять ее алгоритмы и корректно отобразить их во внутренней системе. Такая система должна иметь трансситуативное и транссубъективное действие независимо от своего происхождения, а номологически она должна формулироваться однозначно. Соблюдение этого требования порождает денотативную систему символов, то есть такую систему субъективно и контекстуально-независимых знаков с номологической предметной референцией (в идеальном случае математическую модель), в формальном языке которой можно выразить алгоритмы самого предмета. Этот способ познания является чистым выражением объекта, он не указывает субъекту познания, как с ним обходиться.

Однако теоретическая рефлексия автопоэтичной реальности может развиваться не только на этом основании. Не идентичность общего и особенного, самоорганизация, саморегуляция и собственная динамика сущностей и интерференции, разнообразность и многозначность, историчность, открытое будущее, альтернативы и их выбор - все эти свойства реальности требуют такой системы символов, которая могла бы принять их во внимание. На это способна коннота-тивная система символов. Она оперирует не четко разграниченными знаками, а когнитивными концептами, в центре которых находится способность к созданию соответствующих отношений и удержанию своеобразия. То есть коннота-тивная символическая система направлена на специальную логику и динамику, на субъективность и рефлективность процесса. Поэтому здесь на место однозначно сформулированных алгоритмов должны прийти осмысленные понятия —

единства, которые пребывают в противоречивом развитии, автономные, но способные к многократной детерминации, которые возникают только в отношении к тому, что темати-зируется» (S. 11)

Это означает, что коннотативные системы безнадежно децентрированы, нет точки опоры, относительно которой их можно было бы однозначно определить или оценить⁶; все указания остаются нечеткими. То есть вполне возможно, что в мире психотерапевтических теорий (которые, помимо этого, по крайней мере в широком понимании, имеют дело с языком, оперируют в коннотативных системах) нет какой-либо определенной реальности, есть вместо этого непрестанный процесс развития, изменений и столкновений. Чем больше теорий предлагают свои версии взаимосвязей между вещами, тем более вырастает значение субъекта, субъект все больше тематизируется. Здесь мы подошли к другому ведущему мнению, которое представляется необходимым для выяснения научно-теоретической позиции психотерапии как самостоятельной дисциплины, отличной от медицины и психологии: речь идет о позиции субъекта познания.

⁶ Теория хаоса в избытке демонстрирует проблемы химические, физические, атмосферные, физиологические, когнитивные, а прежде всего психотерапевтические (обо всем этом см. Шипек — Schiepek, 1992; Schiepek et al., 1992, 1994, 1995), где комплексные процессы, составляющие части которых структурированы полностью номологично, выходят за границы «номологии». В этом подходе автопоэзия отмечена организованностью, с чем связано другое обстоятельство: синергетик или исследователь хаоса наблюдает, что происходит в сфере феноменов независимо от него, конструктора теории; проблематика познания таким способом не исследуется (очевидно, что принципиальная непредсказуемость комплексных явлений воздействует на понимание мира и науки, взрывая идею возможности понимания реальности через познание).

Когда мы говорим об автопоэзии, то нас интересует, однако, не получение познания через автопоэтическую систему, о чем современная психотерапевтическая литература уже сообщала много раз, а внутренняя перспектива автопоэтического процесса, в котором развивается каждая теория терапии, каждый отдельный терапевт и каждая отдельная терапия (и вместе с тем этика, свобода и истина). Самоорганизация и самоотношения лишь тогда выражаются в предмете психотерапии, когда мы сами стараемся что-то понять в его внутренней сути. Предмет познания психотерапии не пребывает по другую сторону психотерапевтического процесса (познания), а внутри него - любой терапевт должен пережить становление теории в себе, а она должна внутри него вызреть.

Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 587 | Нарушение авторских прав