 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Что делает интеракцию терапевтическойТаким образом, в психотерапевтическом процессе надо постоянно избегать двух опасностей: с одной стороны, сознательно или бессознательно слишком сильно отзываться на предложение переноса, и, с другой стороны, слишком его фрустри-ровать. Первая опасность известна под названием «контрперенос», а вторая заключается в слишком большой отстраненности (вплоть до ретравматизации, на которую впервые обратил внимание Ференчи), которая вызывает у пациента слишком большую фрустрацию и, следовательно, препятствует контакту. Тем самым мы задели вопросы об оптимальной фрустрации, оптимальном отзыве, а также реагирования, к которым мы в этих рамках ближе подойти не можем. Следовательно, перенос манифестируется в бессознательных инсценировках, которые действуют по типу искушения. Так как они являются прямым выражением структуры сформированных интеракционных опытов и их преодоления, их сначала нельзя припомнить. Слишком замкнута в себе эта выработанная для преодоления патогенных опытов отношения структура, чтобы ее можно было привести в сознательное соответствие с пережитым. Припоминание возможно только тогда, когда появляется определенная дистанция к пережитому. А эта дистанция становится возможной только вследствие достаточно надежных опытов отношения, которые отвечают прогрессивной части личности. Преимущественно при этом укрепляется новая связь, которая заменяет старую (патогенную). Лишь тогда, когда терапевт выдержал достаточно много проверок и тем самым показал достаточную надежность, возникает эта связь. Только в определенных случаях это удается исключительно при помощи интерпретаций; правда, прежде всего тогда, когда дезинтеграция переживания не слишком велика и, следовательно, дает возможность достичь более глубоких аффективных уровней при помощи таких высоко символизированных конструкций, которыми являются интерпретации. Во всех других случаях должна происходить очень длительная предварительная работа, — как правило, на мало символизированном уровне, то есть очень конкретно (реально), — которая единственно и дает ту уверенность, без которой невозможно ничего поставить под сомнение. Аналитик должен сначала для себя выяснить допустимое для пациента значение беспокойства, которое несет с собой его интерпретация. Данные психотерапевтических исследований, в соответствии с которыми поддержка, активное подкрепление положительного самочувствия, активизация ресурсов, помощь при решении проблем, а также вклад терапевта в достижение пациентом реального изменения значения (Grawe, 1994, 1995), подтверждают предположение о важности этих реальных факторов отношения. Несмотря на несомненно существующие пробелы восприятия и разрывы в значениях, мы не должны упускать из вида то, что пациенты хорошо и компетентно справляются с широкими сферами своей жизни и могут очень точно оценить, восприняли ли и поняли ли их в их проблематике. Психотерапевтические исследования показывают, что центральное значение для успеха лечения имеет то, считает ли пациент терапевта поддерживающим, ободряющим, укрепляющим фактором (Strupp, 1993; Grawe, 1995). Согласие с реальными позициями, целями и теориями терапевтов также определяет ход терапии (Strauss und Burgmeier-Lohse, 1995). Терапевтический процесс происходит на многих уровнях: аффективно-конкретно, различным образом высокосимволи-зированно, когнитивно. Ранние психоаналитические исследования занимались преимущественно интрапсихическими аспектами, авторегуляцией и высокосимволизированными сферами переживаний. А более новые тенденции, прежде всего психология самости (Kohut, 1979, 1984) и ее дальнейшие разветвления, внедрили интеракционный аспект и сферу обоюдной регуляции в психоанализ и интегрировали системные точки зрения, и в частности результаты эмпирических исследований младенцев, в психоаналитическую теорию. На протяжении нескольких лет казалось, что эти новые теоретические подходы приведут к разрыву с традиционными концепциями. Но за это время была проведена большая работа по пересмотру и интеграции этих новых знаний и подходов, что четко видно из более новых работ (Treurniet, 1995). Новое
4. ИТОГОВАЯ ОЦЕНКА В этом сообщении была сделана попытка показать, что системно-теоретические соображения больше пригодны для того, чтобы показывать организмы в их основной деятельности, которая состоит в том, что при помощи регуляции (саморегуляции и взаиморегуляции) удерживается равновесие, или, точнее говоря, создается противостояние положениям неуравновешенности. В соответствии с этим болезнь понимается как выражение и результат превышения регуляторной способности. Эта попытка определения была сознательно выдержана настолько обобщенно, что содержала в равной мере биологические и психологические уровни. При этом организм понимается всегда как целость, а регуляционная активность — как психобиологическая. Новые результаты исследований психологии развития намного лучше соотносятся с этими теоретическими концепциями, чем, скажем, с традиционными психоаналитическими или учебно-теоретическими. Благодаря пониманию восприятия новорожденного как с самого начала единого целого, которое содержит свойства, готовность и потребность обоюдной коммуникации, что начинают действовать даже до (авто)регуляционной деятельности, уже в пренатальной стадии и вскоре после рождения (обоюдная регуляция), наш сегодняшний (эмпирически подтвержденный) образ человека лучше согласуется с теоретическими концепциями, чем привычные образы человека разных психологии. Современное положение наших знаний о развитии нормальных и патологических психических структур содержит многочисленные параллели к терапевтическому процессу (а кроме того, существенные отличия). Одна из параллелей заключается, например, в том, что изъятие сфер переживания происходит через такие же механизмы, как и их реинтеграция. Отсюда мы приходим к выводу, что адаптивные и регулятивные процессы в коммуникации и интеракции представляют собой основу как развития структур, так и психотерапевтического лечения. Таким образом, во-первых, психотерапию без сомнений надо определить как научно обоснованную форму лечения психических, психосоци- альных и психосоматических болезненных состояний. Во-вторых, она опирается на целостный фундамент теоретических основ и их применения, хотя нужно оговориться, что это утверждение верно лишь в основных чертах и что общая теория психотерапии только вырисовывается где-то на горизонте. В-третьих, ввиду изложенных здесь вкратце теоретических оснований, надо все же признать за психотерапией ее самостоятельность. Кроме психотерапии, не существует ни одного метода лечения, который при помощи коммуникативных средств лечил бы расстройства, исторические корни которых находятся в сфере коммуникации. Литература Bateson G. (1972) okologie des Geistes. Suhrkamp, Frankfurt/Main Beebe В., Lachmann F.M. (1992) The contribution of mother-infant mutual influence to the origins of self and object representations. In: Skolnick N., Warshaw S. (eds) Relational Perspectives in Psychoanalysis. The Analytic Press, Hillsdale, NJ, pp. 61-82 Beebe В., Jaffe J., Lachmann F.M. (1992) A dyadic systems view of communication. In: Skolnick N., Warshaw S. (eds) Relational perspectives in psychoanalysis. The Analytic Press, Hillsdale NJ, pp. 83-118 Canguilhem G. (1975) Das Normale und das Pathologische. Ullstein, Stuttgart Domes M. (1993a) Der kompetente Saugling. Die praverbale Entwicklung des Menschen. S. Fischer, Frankfurt/Main Domes M. (1993b) Psychoanalyse und Kleinkindforschung. Einige Grundthemen der Debatte. Psyche 47 (12): 1116-1152 Domes M. (1994) Konnen Sauglinge phantasieren? Psyche 48 (12): 1154-1175 Domes M. (1995) Gedanken zur friihen Entwicklung und ihrer Bedeutung fur die Neurosenpsychologie. Forum Psychoanal 11: 27-49 Ekman P. (1983) Autonomous nervous system activity distinguishes among emotions. Science 221: 1208-1210 Foerster H. von (1985) Sicht und Einsicht. Vieweg, Braunschweig Frischenschlager O. (1995a) Was ist Krankheit — was ist Gesundheit? In: Frischenschlager et al (Hrsg) Lehrbuch der Psychosozialen Medizin. Springer, Wien, S. 3-14 Grawe K., Donati R., Bernauer F. (1994) Psychotherapie im Wandel. Von der Konfession zur Profession. Hogrefe, Gottingen Grawe K. (1995) Grundrifi einer allgemeinen Psychotherapie. Psychotherapeut 40: 130-145
Entwicklung individueller Psychodynamik iiber den Lebenslauf Familiendynamik (20) 2: 171-210 Kohut H. (1979) Die Heilung des Selbst. Suhrkamp, Frankfurt/Main Kohut H. (1984) Wie heilt die Psychoanalyse? Suhrkamp, Frankfurt/Main Kohler L. (1992) Formen und Folgen friiher Bindungserfahrungen. Forum der Psychoanalyse 8: 263-280 Lichtenberg J.D. (1991) Psychoanalyse und Sauglingsforschung. Springer, Berlin Heidelberg New York Tokyo Maturana H.R., Varela F.J. (1987) Der Baum der Erkenntnis. Scherz, Bern McKeown T. (1982) Die Bedeutung der Medizin. Suhrkamp, Frankfurt/Main Schaefer G. (1992) Der Gesundheitsbegriff in verschiedenen Volkern. In: Trojan A., Stumm B. (Hrsg) Gesundheit fordern statt kontrollieren. S. Fischer, Frankfurt/Main Selvini-Palazzoli M., Boscolo L., Cecchin G., Prata G. (1981) Paradoxon und Gegenparadoxon. Klett, Stuttgart Stern D.N. (1992) Die Lebenserfahrung des Sauglings. Klett-Cotta, Stuttgart Stolorow R.D., Atwood G.E. (1992) Contexts of Being. The intersubjective foundations of psychological life. The Analytic Press, Hillsdale, London StrauB В., Burgmeier-Lohse M. (1995) Merkmale der "Passung" zwischen Therapeut und Patient als Determinante des Behandlungsergebnisses in der stationaren Gruppenpsychotherapie. Zschr Psychosom. Med. 41:127-140 Strupp H. (1993) Psychotherapie: Zeitgenossische Strdmungen. Psychotherapie Forum 1(1): 1-7 Treurniet N. (1995) Was ist Psychoanalyse heute? Psyche 49: 111-140 Varela F. (1988) Erkenntnis und Leben. In: Simon F. (Hrsg) Lebende Systeme. Springer, Berlin, S. 34-46 Wallerstein R. (1986) Forty two lives in treatment. The Guilford Press, New York Watzlawick P., Beavin J.H., Jackson D.D. (1969) Menschliche Kommunikation. Huber, Bern Watzlawick P., Weakland J.H., Fisch R. (1974) Losungen. Huber, Bern Weiss J. (1990) Unconscious mental functioning. Scientific American Vol 262(3): 103-109 Weiss J., Sampson H. (1986) The Psychoanalytic Process. The Guilford Press, New York London Томас Слунецко ОДНООБРАЗИЕ ИЛИ РАЗНООБРАЗИЕ В ПСИХОТЕРАПИИ U ВВЕДЕНИЕ В этой статье излагаются соображения об основах понимания науки и деятельности в психотерапии, при помощи которых может быть определена ее позиция как самостоятельной дисциплины, а вместе с тем и отграничение от таких смежных предметов, как, например, общая или клиническая психология. Исходный пункт для этого представляет собой очевидную проблему, которая является особенно острой для психотерапии, в том числе по причинам государственно-политическим. Как известно, в прошлом учения психотерапии усердно размножались и продолжают делать это до сих пор с увлечением, которому не видно конца, так что на сегодня расцвел целый дикий сад разнообразных школ и подшкол. Почти необозримое разнообразие методов и подходов является для большинства действующих лиц — клиентов, терапевтов и теоретиков терапии — тревожным и малоутешительным фактом, причем вершина неудовлетворенности достигается тогда, когда психотерапия встречается с системами, которые имеют нормативный характер и/или жестко ориентируются на традиционные представления о науке как несомненно едином и свободном от противоречий сооружении знаний. Когда речь идет о законодательном урегулировании или переговорах о финансировании, то, хотя психотерапия по признакам легитимации и подходит к понятию научности, преимущественно не дают себе отчета, что конкретно могла бы означать эта наука, или о каком типе науки речь идет в случае психотерапии и как она может утвердить себя подходящим для нее способом1. Последствием стано-
вится то, что отдельные школы, и в первую очередь те, что еще не признаны, поспешно занялись своим научным самообоснованием, применяя при этом методы соседних и предыдущих дисциплин, чья научность, как считается, находится вне сомнения. Пока это прежде всего статистические методы. То есть получается, что и те школы терапии, которые, собственно говоря, не имеют ничего общего со статистическими моделями и приведением доказательств о сигнификантности, подчиняются этой логике (а вместе с тем и парадигме, которая за нею стоит), когда они делают попытки добыть признание. Эта с научно-теоретической точки зрения весьма сомнительная стратегия охватила почти всех участников актуальной дискуссии о психотерапии, то есть вера в то, что, исследуя нечто эмпирически, мы автоматически делаем его наукой. Однако этим не только вытесняются тезисы о том, как психотерапия должна удовлетворить соответствующим образом претензию на признание ее как науки; кроме того (сравнительно незаметно), психотерапия формируется в соответствии с внешним ее пониманием мира и науки, что в конечном счете влияет на всю психотерапевтическую деятельность. Намерение этой статьи состоит в том, чтобы показать, что психотерапия может воспользоваться научно-теоретической дискуссией об основах для обзора ее самоопределения как дисциплины. Именно из мнимого недостатка гетерогенности психотерапевтических представлений о моделях, который служит здесь ведущей проблематикой, при условии удачно выбранной точки зрения может развиться собственно научная идентичность. Если перестать мерить психотерапию мерками других наук, а считать ее законной, имеющей собственные права, а может быть, даже как преддверие нового поколения наук, то обращение с гетерогенностью и противоречивостью станет скорее критерием ее отграничения от других дисциплин и традиционных представлений о науке. Дата добавления: 2015-11-26 | Просмотры: 427 | Нарушение авторских прав |
осознание уровней терапевтического процесса могло бы идти в направлении общей теории психотерапии.
Grossmann K.E., Grossmann К. (1995) Fruhkindliche Bindung und
1 Так, австрийский Закон о психотерапии уже в первом параграфе говорит о научно-психотерапевтическом методе, словно само собой разумеется, что в приложении к психотерапии употребляется термин «научная»; далее на «научности» делается ударение во всех пассажах, в которых идет речь об образовании психотерапевта или об учениях отдельных школ. В Германии после известной экспертизы Майера и др. (Mayer et al., 1991) лишь небольшое число методов удовлетворяет критерию «научности» настолько, чтобы получить финансирование своей работы из касс социальной взаимопомощи.