АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Death of a Red Heroine 26 страница

Чэнь придвинул к стене стул и встал на него. Сняв портрет со стены, он положил его на пол и перевернул. Рамку с картоном соединяли несколько зажимов. Он без труда отогнул их и осторожно снял картонную подложку.

Между самим портретом и подложкой лежал сверточек, завернутый в тонкую папиросную бумагу. Чэнь развернул его, и на стол посыпались фотографии.

Старший инспектор не верил своим глазам. Он изумленно воззрился на снимки, а снимки изумленно воззрились на него.

На первых нескольких фотографиях была запечатлена сама Гуань, полуобнаженная или совсем обнаженная, в самых замысловатых позах. Композиция выдавала в фотографе мастера своего дела. На одном снимке длинные волосы Целомудренно прикрывали ее грудь. На другом Гуань стояла, прикрывшись полотенцем, а на третьем – особенно циничном – она держала перед собой газету со своим портретом, на котором ей присуждали звание Всекитайской отличницы труда. Еще на одном снимке Гуань лежала обнаженная на коричневом коврике у камина, широко раздвинув ноги. Мерцающий огонь высвечивал все изгибы ее тела. Руки были заведены за спину и скованы наручниками, рот заткнут кляпом. Чэнь сразу узнал камин, отделанный зеленым мрамором. Такой камин он видел в гостиной У.

На следующих снимках Гуань была вместе с У. Оба они были в чем мать родила. Должно быть, он снимал с временной задержкой. На одной фотографии Гуань сидела на коленях У, смущенно улыбаясь и обняв его за шею, а он ласкал ее грудь. На следующей фотографии Гуань сидела спиной к камере; руки У плотно охватили ее округлые ягодицы. На остальных фотографиях У запечатлел половой акт в различных позах: У входит в нее сзади, лаская одной рукой ее грушевидные груди; Гуань изогнулась под У, обхватив его руками за спину, уткнувшись лицом в подушку; вот она закинула ноги ему на плечи, изнемогая от страсти…

К изумлению Чэня, он нашел также снимок, на котором вместе с Гуань был другой мужчина. Он лежал на Гуань и показывал в камеру непристойный жест. Хотя лицо его было частично затемнено, было совершенно ясно, что это не У. Гуань лежала на спине, широко раздвинув ноги; глаза у нее были закрыты.

Были здесь и фотографии У с другими женщинами – на кровати, на коврике, перед камином или на полу – в различных позах, от эротических до откровенно непристойных. На одном снимке У занимался сексом с тремя женщинами сразу.

Чэню показалось, что он узнал одну из партнерш У – кинозвезду, сыгравшую талантливую куртизанку эпохи Мин.

Потом он заметил, что на обороте каждой фотографии сделаны приписки мелким почерком:

«14 августа. Чуть не потеряла сознание от страха. Но трусы скинула быстро, за пять секунд. Вошел в нее сзади».

«23 апреля. Девственница. Наивная и нервная. Кровотечение; визжала, как свинья, а потом извивалась, как змея».

«Святая в кино, вне экрана – шлюха».

«Потеряла сознание во время второго оргазма – буквально. Как будто умерла. Пришла в себя только через две минуты».

На последней фотографии снова была Гуань; в маске, прикованная наручниками к стене. Кроме маски и наручников, на ней больше ничего не было. Она смотрела в камеру со смешанным выражением неловкости и распутства.

Отличница в маске.

Или маска для отличницы?

На обороте – подпись: «Всекитайская отличница труда через три часа после того, как произнесла речь в городском муниципальном собрании».

Старшего инспектора Чэня замутило. Больше читать не хотелось.

Он не считал себя моралистом. Несмотря на принципы, внушенные ему покойным отцом, Чэнь не считал себя ни приверженцем традиционной конфуцианской морали, ни ханжой. Однако фотографии, да еще с такими комментариями, – это уж слишком! Внезапно перед глазами всплыла яркая, живая картина: Гуань лежит на жесткой кровати, стонет и выгибается под портретом Дэн Сяопина, погруженного в раздумья о будущем Китая.

Он услышал собственный стон.

Все происходящее казалось нереальным. Старший инспектор Чэнь наконец нашел недостающее звено – мотив.

Ясно пока не все. Гуань каким-то образом раздобыла снимки, которые У использовал как оружие против нее, но которые она сама позже использовала для того, чтобы угрожать ему. Она прекрасно понимала, какую разрушительную роль в его судьбе могут сыграть такие вот фотографии. Особенно в последнее время, когда он готовился к повышению. Гуань понимала, что У непременно попробует их отобрать. Вот почему она их спрятала.

Однако она не предполагала, до какой степени отчаяния дошел У. И это стоило ей жизни. В политической карьере У настал переломный момент. Поскольку отец его тяжело болен, скорее всего, новое назначение – его последний шанс выдвинуться. Скандал вокруг адюльтера или развод равно вредили ему. У него не оставалось выбора. Единственный выход – заставить Гуань замолчать навеки. Теперь Чэнь понимал, почему У Сяомин пошел на преступление.

Старший инспектор Чэнь сунул фотографии в карман повесил портрет Дэна обратно на стену и выключил фонарик.

Выглянув на улицу, он заметил, что у здания общежития слоняется какой-то тип; отбрасываемая им длинная тень перекрывала почти всю улицу. На всякий случай Чэнь решил выйти черным ходом. Другой выход вел в переулок всего в одном квартале от кинотеатра «Чжэцзян».

Из кинотеатра как раз выходили зрители; все обсуждали новый документальный фильм о ходе реформы в особой экономической зоне – Шэньчжэне. Просмотр фильма для членов партии был обязательным. Выход фильма на экраны призван был подчеркнуть важность нового курса.

Чэнь смешался с толпой.

– Не только ради удовольствия товарищ Дэн Сяопин предпринял вторую поездку в Шэньчжэнь!

– Конечно нет. Особая экономическая зона подвергается критике старых консерваторов.

– Они говорят, что Китай свернул с пути социализма.

– Капитализм или социализм – нас не касается. Пока мы едим три раза в день, какое нам дело?

– При дядюшке Дэне мы стали питаться лучше; на столе появились и куры, и утки, и рыба, и свинина, верно?

– Да, вот в том-то все и дело. Мы, марксисты, великие материалисты!

Разница чувствовалась уже в том, как разговаривали на улицах простые люди. Товарища Дэн Сяопина называли дядюшкой; в начале семидесятых человека могли бросить в тюрьму за то, что он назвал бы дядюшкой председателя Мао.

В управлении Чэнь тоже слышал о последней поездке Дэна на юг. Возможно, поездка – прелюдия к еще одной существенной политической перемене, но сейчас Чэню было не до политики. Все его мысли были сосредоточены на Гуань, чья личная драма стала ему ближе, чем любые повороты политического курса.

В начале расследования Гуань казалась Чэню бедной жертвой. Гипсовой статуэткой, разбитой мощным ударом. Да Гуань действительно была жертвой. Одиннадцатого мая 1990 года ее убил У. Но на самом деле Гуань стала жертвой гораздо раньше – она стала жертвой системы. И она оказалась не такой невинной, пассивной статуэткой. Отчасти ответственность за ее гибель лежит на ней самой.

Так же и он, некогда студент, мечтавший о литературном поприще, превратился в старшего инспектора Чэня. Дойдя в своих размышлениях до этого места, Чэнь вздрогнул.

По мнению экзистенциалистов, отказ от выбора – тоже выбор.

Гуань могла бы выйти замуж – например, за инженера Лая. Стала бы обычной домохозяйкой; торговалась бы на рынке за пучок зелени, рылась в карманах мужа в поисках заначки, ссорилась с соседками по коммунальной кухне… Но она была бы жива и жила как все остальные – не плохо и не хорошо. Политика сделала для нее такую жизнь невозможной. Ее осыпали почестями, и теперь даже речи быть не могло о том, чтобы она вышла за обыкновенного человека, который не соответствовал бы ее статусу и амбициям. Она никак не могла спуститься с пьедестала и познакомиться с мужчиной на автобусной остановке или пофлиртовать с незнакомцем в кафе. С другой стороны, какой мужчина захочет, чтобы жена дома без конца читала ему лекции о политическом положении – даже в постели?

И тут она встретила У Сяомина. Ей показалось, что У – тот, кого она искала. Возможно, у нее теплилась и надежда на то, что в союзе с ним она дольше продержится на плаву. В политике подобный союз мог бы сработать: образцовая пара по всем канонам официальной пропаганды. Любовь, замешанная на общих коммунистических идеалах. Видимо, добиваясь, чтобы У развелся с женой, Гуань стремилась не только достичь личного счастья, но и удовлетворить свои политические амбиции.

Единственная загвоздка состояла в том, что У был женат, а развестись с женой и жениться на ней он не хотел.

Должно быть, отказ У больно ранил Гуань; страсть лишь усиливала боль. Она отдала ему все – по крайней мере, так ей казалось. Исчерпав все доступные ей доводы, она решила шантажировать любовника, обратив против него его же собственное оружие. В кризисной ситуации некоторые сражаются любыми способами – как честно, так и грязно. Старший инспектор Чэнь прекрасно понимал это.

Может ли быть, что Гуань наконец пробудилась для неведомой прежде страсти? И уступила ей, потому что не умела справиться с обуревавшими ее чувствами. Привыкнув носить маску, она в конце концов сжилась с ней, стала принимать маску за свою подлинную сущность. Она понимала, что, став любовницей женатого мужчины, она совершила политическую ошибку, но ничего не могла с собой поделать. Она была беспомощна и стонала под маской, связанная по рукам и ногам. Впервые ли она ощутила всецело завладевшую ею страсть, придавшую ее жизни новый смысл, ради которого она готова была пойти на любые жертвы?

Старший инспектор Чэнь больше склонялся ко второму сценарию: Гуань Хунъин, Всекитайскую отличницу труда, сгубила страсть.

А как было на самом деле, ни он и ни кто другой так никогда не узнают.

Старший инспектор Чэнь не ожидал многого от завтрашней встречи с секретарем парткома Ли, однако ждать дольше было нельзя.

Едва ли удастся завершить расследование законным образом. Даже вновь вскрывшиеся обстоятельства не играют решающей роли. Под предлогом «интересов партии» найденные им снимки вполне могут уничтожить или признать подделкой. Если окончание дела знаменует и окончание его службы в органах правопорядка, он готов. Он уйдет без сожаления, без горечи. Он добросовестно делал свое дело – как сотрудник полиции и член партии. Когда он не сможет больше служить, он уйдет. Или его «уйдут».

Возможно, пора перевернуть новую страницу. Ресторан «Подмосковье» Лу Иностранца процветает. Как говорится в старинной пословице, «через три дня смотришь на человека по-новому». За пару месяцев Лу превратился в типичного хуацяо – уверенного, открытого и тщеславного. Стал наконец полностью соответствовать своему школьному прозвищу. На пальце у него красуется перстень с бриллиантом. А его, Чэня, ждет место управляющего рестораном международной кухни. «Это ведь не только ради тебя, старик, но и ради меня тоже. Так трудно найти способного партнера, которому можно доверять».

Старший инспектор Чэнь обещал Лу подумать над его предложением.

А может, ему удастся открыть собственное дело. Например, бюро переводов или курсы обучения иностранным языкам. В Шанхае сейчас много совместных предприятий. Может, и он найдет свою нишу – экономический термин «ниша» он усвоил со студенческих лет.

Но прежде всего необходимо поговорить с секретарем парткома Ли.

Ли как будто обрадовался ему – даже привстал с кресла.

– Входите, входите, товарищ старший инспектор Чэнь!

– Товарищ секретарь парткома, прошла почти неделя с тех пор, как я снова приступил к работе, – начал Чэнь. – И мне нужно поговорить с вами о моей работе.

– Что ж, я тоже кое о чем хотел поговорить с вами.

– Надеюсь, речь пойдет о деле Гуань.

– Вы по-прежнему расследуете ее убийство?

– Я по-прежнему возглавляю особую следственную бригаду; не вижу ничего зазорного в том, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями. Ведь меня пока не отстранили от должности официально.

– Товарищ старший инспектор, к чему такие речи?

– Я не хотел вас обидеть, товарищ секретарь парткома Ли.

– Продолжайте. Доложите, как идет расследование.

– В нашу прошлую беседу вы затронули вопрос о мотиве. Хороший вопрос. Мотива нам недоставало, но сейчас мы его нашли.

– Что же это за мотив?

Чэнь вытащил из конверта несколько фотографий.

– Снимки Гуань и У – в постели. А также снимки У с другими женщинами. Гуань прятала их у себя в комнате, за портретом товарища Дэн Сяопина.

– Проклятие! – шумно выдохнул секретарь парткома, но больше ничего не сказал о таком безнравственном поступке.

– Гуань удалось заполучить фото – как именно, неизвестно. Должно быть, с их помощью она шантажировала У заставляя его развестись с женой. Она не могла выбрать для своего шантажа худшего для У момента. Его как раз собираются назначить заместителем министра культуры Шанхая. Он просто не мог допустить, чтобы чье-то вмешательство разрушило его планы.

– Понимаю, куда вы клоните, – кивнул Ли.

– Член комиссии, занимающейся выдвижением на руководящую работу, случайно оказывается старым соратником его покойного тестя, а теща и сейчас занимает высокий пост в Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины. Поэтому у него не оставалось иного выхода. Развод был для него неприемлем.

– Да, должен признать, ваши доводы произвели на меня впечатление. – Ли положил снимки обратно в конверт. – Но ведь у У Сяомина прочное алиби, не так ли?

– Алиби У обеспечил его дружок, Го Цзян, он помогает ему уйти от ответственности.

– Возможно, но все же алиби есть алиби. Что вы можете сделать?

– Арестовать Го, – сказал Чэнь. – Мы заставим его сказать правду. На данном этапе вполне оправдан и ордер на обыск; в доме У мы, возможно, найдем недостающие улики.

– При обычных обстоятельствах – да, именно так и следовало бы поступить. Но, учитывая современную политическую обстановку, об этом не может быть и речи.

– Значит, мы ничего не можем поделать?

– Вы хорошо потрудились. Просто сейчас обстановка очень напряженная, – сказал Ли. – Конечно, это не значит, что мы должны сидеть сложа руки. Но действовать надо осторожно. Я обсужу дальнейшие шаги с некоторыми людьми.

– Да мы только и делаем, что обсуждаем, – с горечью откликнулся Чэнь. – А У тем временем подал запрос о выдаче ему визы на выезд в Америку!

– В самом деле?

– Да, – кивнул Чэнь. – Мы тут обсуждаем и обсуждаем, а У улизнет.

– Нет, не улизнет, если он виновен, товарищ старший инспектор Чэнь, – медленно проговорил Ли. – Но я хочу поговорить с вами еще об одном деле. Оно касается вашего нового назначения.

– Нового назначения?

– Вчера в мэрии проводилось срочное совещание. Речь шла о шанхайской транспортной проблеме. Товарищ Дэн Сяопин неоднократно указывал на важность регулирования транспортных потоков. Теперь, когда у все большего числа людей появились личные автомашины, когда повсюду ведется строительство и дороги перекрыты, транспортные пробки превращаются в серьезную проблему. Товарищ Цзя Вэй, директор управления автоинспекции, уже давно и серьезно болеет. Нам нужен на этом посту молодой и энергичный человек. Я порекомендовал вас.

– Меня?!

– Да, и все со мной согласились. Вы назначены временно исполняющим обязанности главы городского управления автоинспекции. Это очень ответственный пост. У вас в подчинении будет несколько сотен человек.

Чэнь пришел в замешательство. Судя по всему, его повысили. Обычно на такой пост назначают служащих не ниже десятого ранга. А он, старший инспектор, – как карп из пословицы, который перепрыгнул ворота дракона. К тому же место начальника управления автоинспекции всегда считалось хлебным. Сейчас последняя мода – самим водить собственные машины, чтобы продемонстрировать достаток, успешность и социальный статус. Так как к городским пробкам добавилось много личных автомашин, городское правительство выработало строгие ограничения на выдачу новых номерных знаков. В результате тем, кто хочет зарегистрировать транспортное средство, приходилось, кроме обычного налога, еще и давать взятку. Поскольку владельцами большинства частных машин являются выскочки, «новые китайцы», они готовы заплатить сколько угодно, лишь бы поскорее сесть за руль собственной машины. Взяточничество среди сотрудников управления автоинспекции давно ни для кого не секрет.

– Я просто ошеломлен, – признался Чэнь, пытаясь выиграть время и потому прячась за спасительными штампами. – Я слишком молод для такого ответственного поста! И опыта у меня нет – по крайней мере, в той области.

– Сейчас, в девяностых годах, мы набираемся опыта ежедневно. И потом, надо продвигать молодые кадры!

– Но я еще не закончил следствие по делу Гуань… и по-прежнему возглавляю особую бригаду… или уже нет?

– Еще раз повторяю: никто не отстраняет вас от должности. Дело не закрыто – даю вам слово старого большевика с тридцатилетним партийным стажем. На новом посту вы лишь временно исполняете обязанности, товарищ старший инспектор Чэнь.

Может, это ловушка? На новом посту его будет гораздо легче обвинить в должностном преступлении. А может, речь идет о понижении под маской повышения? Подобная тактика – не новость в китайской политике. Ведь он лишь временно будет исполнять обязанности начальника управления. Когда время его пребывания на посту закончится, его заодно уволят и с поста старшего инспектора.

Все возможно.

За окном по улице Фучжоулу катил плотный поток машин; внимание Чэня привлекла машина белого цвета – она стремительно промчалась на красный свет.

В голове молнией сверкнуло решение.

– Вы правы, товарищ секретарь парткома, – сказал Чэнь. – Поскольку так решила партия, я согласен.

– Молодец! – Услышав его ответ, Ли явно испытал облегчение. – Вас там ждут большие дела.

– Сделаю все, что в моих силах. А можно кое о чем попросить? Мне нужна свобода действий. Никакого комиссара Чжана или ему подобных. Мне нужны полномочия делать то, что я сочту необходимым. Конечно, я буду докладывать обо всем вам, товарищ секретарь парткома.

– Вы наделены всеми необходимыми полномочиями, товарищ директор Чэнь, – улыбнулся Ли. – И совершенно не обязаны ни о чем мне докладывать.

– Когда мне приступать?

– Немедленно, – сказал Ли. – Собственно говоря, там уже ждут.

– Значит, немедленно?

Чэнь встал, собираясь выйти; тут секретарь парткома бы между прочим произнес:

– Кстати, вам вчера звонили из Пекина. Судя по голосу, молодая женщина.

– Она позвонила по вашему номеру?!

– Нет, у нее имелся доступ к прямой линии управления, поэтому звонок и привлек мое внимание. Она звонила во время обеденного перерыва. Мы не смогли вас найти, а мне после надо было ехать на совещание в мэрию. В общем, вот что она просила вам передать: «Не волнуйся. Скоро все устроится. Я еще позвоню. Лин». Ее номер – 987-5324. Если хотите перезвонить ей, можете звонить по прямой линии.

– Нет, спасибо, – поблагодарил Чэнь. – Кажется, я знаю, в чем там дело.

Чэнь знал ее номер, но ему не хотелось перезванивать. Особенно в присутствии секретаря парткома Ли. Он всегда держит нос по ветру. То, что у Чэня имеется знакомая, которая имеет право звонить по прямой линии, говорит само за себя. И ее прямой пекинский номер тоже.

Лин снова попыталась ему помочь – по-своему.

Как можно на нее обижаться?

Она так старается ради него – и даже жертвует своей репутацией.

– Так что ни о чем не тревожьтесь, – напутствовал секретарь парткома Ли, когда старший инспектор Чэнь выходил из его кабинета.

Времени тревожиться, собственно говоря, не было.

Внизу, у ворот, Чэня ждал черный «фольксваген». Водитель, Малыш Чжоу, при виде его расплылся в улыбке. Секретарь парткома Ли не преувеличивал срочности его назначения.

– Отличные новости!

– Я пока не уверен, – возразил Чэнь.

– Зато я уверен. Мы едем в вашу новую контору, – заявил Малыш Чжоу. – Мне только что сообщил секретарь парткома Ли.

Пробки на улицах были ужасными. Чэнь думал о пробках, о своем новом назначении, а машина еле ползла по улице Яньаньлу. До Народной площади они добирались почти час.

– Что за местоположение! Вам выделят личную машину с шофером. – Малыш Чжоу высунулся из окошка перед тем, как уехать. – Не забывайте нас!

Его новое место работы представляло собой многокомнатные апартаменты в Квадратном особняке, в самом центре Шанхая. В этом же самом здании размещается и городское правительство, а также ряд других важных организаций Видимо, управлению автоинспекции специально отвели такое роскошное помещение, чтобы убедить народ: городские власти уделяют серьезное внимание транспортным проблемам, подумал Чэнь.

– Добро пожаловать, директор Чэнь! – Из-за стола поднялась молодая девушка в очках с серебряной оправой. – Меня зовут Мэйлинь, я ваш секретарь.

Значит, у него есть и личная секретарша – она сидит перед его просторным кабинетом, в приемной. Мэйлинь, не теряя времени, стала показывать ему все.

– Наше управление – не просто департамент, подотчетный управлению полиции Шанхая. Автоинспекция находится в совместном ведении городского правительства и управления полиции, – сказала Мэйлинь. – Даже сам мэр время от времени заходит к нам.

– Понятно, – кивнул Чэнь. – Значит, работы у нас много.

– Да, в последнее время мы очень заняты. Прежнего директора срочно положили в больницу, и мы не успели подготовиться к вашему приезду.

– Я тоже. Честно говоря, я узнал о своем назначении всего два часа назад.

– Наш старый директор болеет уже несколько месяцев, – как бы оправдываясь, продолжала Мэйлинь. – Работа запущена…

Ему предстоит в самые сжатые сроки ознакомиться с повседневной, рутинной работой: прочитать последние постановления, встретиться с личным составом, просмотреть отчеты и сделать необходимые звонки. Несколько документов уже лежали на столе в ожидании его подписи.

Следом за Мэйлинь он обошел все помещение. В каждой комнате было по нескольку компьютеров; они образовывали систему контроля за городским общественным транспортом. Несмотря на то что он учился на вечерних компьютерных курсах, понадобится две-три недели, прежде чем он вникнет в систему. В обязанности начальника городской автоинспекции входит не только руководство рядовыми сотрудниками. Он обязан также взаимодействовать с департаментом общественного транспорта, градостроительным комитетом и городским правительством.

После ознакомительной прогулки Чэнь понял, что только больше запутался. Утром он готов был уйти с работы, полагая, что его карьера близится к своему завершению. И вот сейчас он сидит за внушительным столом; за его спиной большое окно выходит на Народную площадь; в лучах закатного солнца сверкает медная табличка «Директор».

Однако у него не было времени размышлять о столь неожиданной перемене. Мэйлинь вручила ему сводку происшествий.

– Последний выпуск, только что получили.

В сводке основное внимание уделялось случаям нарушения правил дорожного движения. Большинство нарушителей оказались довольно молодыми. И тем не менее их надлежало серьезно наказать. Некоторых из них ждет от десяти до пятнадцати лет лишения свободы.

Чэнь откинулся на спинку кресла на колесиках. Он чувствовал одновременно опустошение и радость. Мэйлинь аккуратно раскладывала стопки документов на столе. Его первая секретарша. Просто здорово, что она у него есть. Удивительно, до чего меняется облик рабочего места, если там присутствует женщина.

Он приступил к работе.

День растянулся на гораздо более долгий срок, чем он ожидал. В шесть часов он отпустил Мэйлинь домой. Однако сам собрался уходить только в девятом часу.

Догадка Малыша Чжоу оказалась верной. Чэню выделили служебную машину с шофером; он позвонил в кабинет и осведомился, к какому часу подать машину. Чэнь отказался от услуг шофера; поскольку он теперь начальник управления автоинспекции, он чувствовал себя обязанным изучить ситуацию, что называется, из первых рук.

Когда мой конь, ликуя, несется на весеннем ветру,

Я вижу все лоянские цветы одновременно.

Решение поехать домой автобусом, а не служебной ма шиной стоило ему лишнего часа. Автобус намертво застрял в пробке на улице Хэнаньлу. На улице было жарко, и пассажиры вслух ругали духоту. Он тоже отчего-то разволновался – видимо, сказался стресс, свойственный всем жителям мегаполиса. И тем не менее Чэнь счел своим долгом пройти через испытание общественным транспортом, словно простой шанхаец.

И только когда он добрался до квартиры и закурил он смог заново осмыслить события дня. Неожиданное назначение должно было радовать, однако именно из-за неожиданности ему было не по себе. Почему именно его выдвинули на такой ответственный пост?

Человек, однажды укушенный змеей, всю жизнь будет бояться соломенной веревки.

Пока на ловушку не похоже. Чэнь вспомнил слова секретаря парткома Ли, сказанные им на прощание. Ли упомянул о междугороднем звонке Лин из Пекина. Неужели и своим повышением он тоже обязан ее родственникам? Этого-то он и боялся.

Старший инспектор Чэнь, или, как его теперь называли директор Чэнь, не теряя времени, приступил к выполнению своих новых обязанностей. Он сидел в кожаном кресле на колесиках, прислонившись к белой стене, увешанной картами улиц и схемами транспортных маршрутов, и смотрел в окно на людей, которые двигались по Народной площади.

На следующий же день он, среди прочего, велел Мэйлинь вызвать к нему в кабинет Старого Охотника. Поскольку старик временно помогал патрулировать улицы, Мэйлинь нетрудно было его отыскать. Старый Охотник прибыл в управление под конец дня, когда Мэйлинь уже собиралась уходить. Чэнь попросил секретаршу задержаться:

– Не уходите, Мэйлинь. Пожалуйста, дайте мне устав и найдите положение о назначении консультантов в нашем управлении. Что там говорится о вознаграждении и других выплатах?

– Все официальные документы у нас здесь, в шкафу, – ответила Мэйлинь. – Сейчас поищу.

– Поздравляю, старший инспектор Чэнь – ой нет, директор Чэнь! – воскликнул Старый Охотник, окидывая выразительным взглядом дорогую офисную мебель. – Все говорят, вы замечательно начали.

– Спасибо, уважаемый Юй-старший. Я здесь всего второй день. И мне, как новичку, нужна ваша ценная помощь.

– Сделаю все, что в моих силах, директор Чэнь.

– Вы сейчас работаете в автоинспекции. Поэтому, полагаю, обращаете внимание на дорожно-транспортные происшествия. ДТП становятся причиной не только аварий и травм, но и серьезных пробок на дорогах.

– Верно. – Старый Охотник бросил заинтересованный взгляд на Мэйлинь, которая стояла на коленях на полу, деловито роясь в книгах.

– По-моему, проблема отчасти связана с тем, что все больше и больше граждан водят машину, не имея водительских прав.

– Вы правы. Водить машину сейчас модно. Всем хочется порулить. Но обучение в автошколе стоит дорого и отнимает много времени, поэтому многие садятся за руль вообще без прав.

– Да, положение в самом деле опасное.

– Вот именно. Вы не представляете, сколько сейчас развелось юнцов, молокососов, которые думают, будто они прирожденные водители. Полная безответственность!

– Вот почему я хочу, чтобы вы кое-что сделали… Провели своего рода эксперимент. Выберите себе один определенный участок, займите там позицию и выискивайте тех, кто водит машину без водительского удостоверения. Если вам покажется, что за рулем сидит человек без прав, останавливайте машину для проверки документов. И не просто штрафуйте нарушителя. Арестуйте его – вне зависимости от того, кем он может оказаться.

– Отличная мысль, – одобрил Старый Охотник. – Как говорится в пословице, «при тяжелой болезни нужны сильные лекарства».

– И сразу же докладывайте обо всем мне.

– Хорошо. Как говорится, каков отец, таков и сын. Куда вы хотите меня назначить?

– Может, в район Цзиньгань? А улицу выберите сами. Я бы предложил вам начать с улицы Хэньшаньлу.

– А, улица Хэньшаньлу… понимаю. – У Старого Охотника засверкали глаза. – Все понял, старший инспектор нет, директор Чэнь!

– Это очень ответственная задача, – без улыбки продолжал Чэнь. – Ее можно поручить только такому ветерану, как вы. Именно потому я и хочу назначить вас нашим консультантом. В вашем подчинении будут двое сотрудников полиции.

– Что вы, директор Чэнь! Не нужно создавать место специально для меня. И тем не менее я буду стараться.

– Мэйлинь, – Чэнь обернулся к секретарше, – когда найдете положение о денежных выплатах, выпишите советнику Юю соответствующее вознаграждение.

– Уже выписала, – ответила Мэйлинь. – Деньги по чеку можно получить хоть сейчас.

– Вы молодец. Спасибо!

– Да что вы, – смутился Старый Охотник. – Лучше я буду работать добровольно.

– Нет, вам будут платить, и в вашем распоряжении будут подчиненные. Все по закону. Еще раз подчеркиваю: делайте то, что положено по инструкции, – невзирая на то, кому может принадлежать та или иная машина.

– Понял вас, товарищ директор Чэнь.

Чэнь решил, что выразился вполне определенно, – в присутствии Мэйлинь он не мог сказать большего, – и Старый Охотник его понял.

Старому Охотнику нужно арестовать человека, сидящего за рулем белого «лексуса», – по крайней мере на один день. Если что-то пойдет не так, Старый Охотник – всего лишь сотрудник автоинспекции, который выполняет свои долг. С его помощью Чэнь может продолжать расследование убийства Гуань.

Результат не заставил себя ждать.

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 602 | Нарушение авторских прав