Рассмотрите этот пример о человеке, превозмогшем свое тяжелое физическое состояние. Это событие произошло несколько лет назад на марафоне в Нью-Йорке. Состязание закончилось несколько часов назад, и был уже поздний вечер. По телевидению передавали интервью с победителями, и, как бы между делом, камера показала эпизод о человеке, который еще был на маршруте. Он был без ног и передвигался при помощи доски. Его руки были забинтованы и кровоточили, но он продолжал отталкиваться что есть силы. Он находился на задворках, и только несколько человек могли за ним наблюдать — пожилая пара, возвращающийся с работы мужчина да сидящий на обочине бездомный. Компания из шести или семи подростков, смотревших марафон, тоже наблюдала за ним.
Когда он продвигался по улице, несколько человек смутились при виде его. Все, кроме подростков, которые начали насмехаться и дразнить калеку, отводили взгляды и притворялись, что не замечают его.
Человек этот, казалось, игнорировал их и продолжал смотреть прямо вперед, толкая себя со всей мочи. Когда он миновал людей, они, взглянув ему в лицо, должно быть, заметили его выражение или внезапно осознали, что делал этот человек, потому что произошла замечательная вещь. Все, кто игнорировал или дразнил его, начали за него болеть — не просто из вежливости, а крича на всю громкость, подбадривая его на продолжение. Они прыгали, бежали за ним, умоляли не останавливаться, похлопывали по плечу. Уличные мальчишки болели громче всех, и это была не фальшивая и не язвительная поддержка — она была вдохновляющей, ободряющей, сильной.
Из-за чего такая перемена? Почему они вдруг прекратили насмешки и стали болеть? Мы не знаем, но можем догадаться. Мы можем представить, будто зрители могли узнать, что этот человек делает все возможное, чтобы прийти к финишу. Он прикладывал все усилия, всю энергию, какую мог собрать, чтобы продолжать идти, и именно эта энергия и дух заставили людей понять и признать, и восхититься, и поддержать. Этот человек как был, так и остался калекой, но его моральная сила подняла его над этим и сделала его увечье ничего не значащим.