 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Глава 2. Через две ночи Элиза услышала призыв НикитыЧерез две ночи Элиза услышала призыв Никиты. В этом зове слышались большая неуверенность, неверие и страх. Страх того, что она услышит, придет, и тем самым докажет свои слова. Никита решил, что если это случиться, то у него больше не будет повода сомневаться в ней, что это правда и она является вампиром. Конечно, легче принять ее за умалишенную… Не просто легче, но и еще так соблазнительно! Ведь в таком случае об этой дикой истории можно будет быстро забыть. И все, никаких проблем, никаких болезненных объяснений, ничего… Зачем тешить себя иллюзией, что существует другой мир помимо человеческого, и что ему удалось соприкоснуться с этим самым миром? Это слишком невероятно, чтобы быть правдой! Какие вампиры, е-мое, если мы живем в двадцать первом веке? Тема нечисти до того избита, и все понимают это, что покупая газету или журнал, посвященный ей, на лице покупателя появляется улыбка, если не ухмылка. Он предвкушает развлекательное чтение, а не изучение серьезной литературы. Хорошо еще, если он будет ознакомляться с этой прессой лежа на диване, а не в туалете… О чем говорить, если жанр, описывающий жизнь таких существ, как вампиры, называется фантастическим? Даже из названия следует, что это плод чьей-то фантазии. Наверняка, это сделали для того, чтобы у кого-нибудь не возникла идиотская мысль о правдивости написанного. Или снятого – это о кино. Можно было добавить фразу к аннотации книги из «фантастики» - типа как «Дорогой читатель, не принимай прочитанное всерьез. Автор находился в состоянии опьянения (алкогольного, наркотического, любовного – не важно), когда творил сие произведение. Будь осторожен, герои не просто вымышлены, они живут лишь в воображении писателя. Не нужно их идеализировать, или пытаться брать с них пример. Лучше познакомьтесь с их создателем». Примерно так рассуждала бывшая одноклассница Никиты, когда они возвращались из кинотеатра. Фильм произвел слишком сильное впечатление на большинство зрителей. Естественно, в скором времени он стал сверхъпопулярным, появилось продолжение, потом еще одно… Образы с вымышленной истории стали копировать в реальной жизни, и не только романтичные подростки. Повсеместно распространился культ киношных героев, хотя взрослые дяди с тетями прекрасно-то знали, что их кумиры – это всего лишь грамотный вымысел создателей кино. Никита не со всем был согласен со своей старой знакомой, но в основном она была права. Так ему казалось. В их веке нет места для существ потустороннего мира. Это раньше правили балом бабушкины сказки и прочие ходячие вымыслы. Сейчас же командует парадом Ее Величество Наука. Все, что когда-то было пугающе для человека, ученые объяснили доступным языком, и это стало не так уж и страшно. Откуда берутся молнии. Что выше небес. Почему вчера лил дождь, а сегодня уже светит солнце. Что такое эхо… У рода человеческого было очень много вопросов и о себе, и о природе. Но наука почти на все уже смогла дать ответ. Объяснила она и появление таких странных существ, как вампиры. По крайней мере, попыталась это сделать. В медицине известны болезни, которые вызывают жажду крови, например, гематолепсия, при которой человек получает наслаждение от вкуса крови. Ну а остальное, это домыслы, появившиеся со временем. Люди же не знали природы поведения такого больного человека, записывали его сразу к нечистой силе, сродни демонам, живущим на земле. Понятно же, что им необходимо убивать, и они обязаны бояться крестов и святую воду. Обязаны жить вечно и обладать сверхъестественными способностями. Выпивая кровь невинного человека, эти демоны завладевают его душой. Относительно гематолепсии Никита прочитал уже днем в библиотеке. Он бы подумал, что его знакомая подвержена именно этой болезни, если бы не одно «но» - Элиза настаивала, чтобы он ее позвал. Таким талантом не владеют больные гематолепсией. Элизу необходимо выслушать, и лишь на основе ее слов понять насколько достоверна ее правда. Это не проверка, скорее отсрочка от неизбежности. Ведь Никита уже почти ей поверил. Оставшиеся сомнения в глубине души относились лишь к тому, что этого просто не может быть!
Поток нерадостных мыслей прервал звонок в дверь. Все еще надеясь, что это не Элиза, а например кто-то из соседей, он пошел открывать. Но на пороге стояла девушка-вампир. Юноша мысленно попрощался со своими надеждами, и пропустил гостью в квартиру. - И кто написал эту записку? Ты знаешь про какую именно я говорю, - вместо приветствия проговорил Никита. Он совсем не это хотел сказать, но слова сами вырвались. Когда это же произошло он обрадовался, получив возможность поговорить о чем-то отвлеченном. - Лестер, мой друг и спутник, - ответила Элиза, будто не удивившись такому нелюбезному приему. – За ним давно наблюдается такая манера шутить. Пожалуйста, не обижайся, он хотел как лучше. - А он… Он вампир? – с запинкой спросил юноша. - Да. Более того, он-то и сделал из меня это сверхъестественное чудовище, что ты видишь перед собой. Вернее, наблюдаешь ты, конечно, красивую оболочку, а я имею в виду ее содержание. Но это не важно. – Безразличный тон девушки не соответствовал смыслу ее же слов. – Важно то, что знакомство с ним у вас будет только заочного характера. Лестер дал мне такое обещание, и теперь я жду того же и от тебя. Элиза вопросительно посмотрела на Никиту. Но он спросил: - Почему? Мне будет очень даже интересно его увидеть… - Это знакомство до добра не доведет, - с уверенностью ответила она. – Лестер не та личность, общение с которой доставляет удовольствие и при этом не наносит никакого вреда. Никита, если ты сколько-нибудь ценишь мои слова и мою эту маленькую просьбу, то дашь обещание избегать Лестера по мере возможного, и никогда не стремиться к знакомству с ним. Ни при каких условиях. Видишь, ничего невероятного я от тебя не прошу. - Конечно, я тебе обещаю. Но я не понимаю, почему такое желание может возникнуть у твоего друга – Лестера, кажется… - Не может, - согласилась Элиза. Потом задумчиво добавила: - Хотя чем черт не шутит, когда Бог спит. В нашем случае – не черт, а разозленный вампир. – Потом без перехода спросила: - Так зачем ты меня позвал? Ведь не говорить же о Лестере? - Я хочу, чтобы ты мне все рассказала. – И, смутившись своей смелости, пояснил: - Ты мне обещала, помнишь? - Если ты мне поверишь, - поправила его девушка. - Я тебе верю, - просто сказал Никита. - Но почему, - деланно удивилась она. – Ведь не только из-за того, что я услышала твой зов? - Почему? – усмехнувшись, повторил он. – Просто абсурдное и неправдоподобное случается в жизни чаще, чем в фантастических книгах. - И с наигранной веселостью продолжил: - Вот мне, например, посчастливилось встретить настоящего вампира. Причем, этот вампир красив, мил, и не смотрит на меня, как на свой очередной ужин. И почему бы мне не поверить в действительность происходящего? «Он просто меня любит, и лишь поэтому готов поверить во все, что угодно, - поняла девушка-вампир, - в абсурдное и невероятное». За разговором они незаметно переместились в кабинет к Никите. Живя один в трехкомнатной квартире, он мог позволить себе такую роскошь. Здесь все было сделано для уютного времяпровождения, связанного с бумажными делами. Диван, объемный книжный шкаф, компьютерный стол – естественно, со всеми прилагающими к самому компьютеру разнообразными устройствами: модем, принтер, сканер… Все это составляло рабочую зону в квартире юноши. Преимущество этой комнаты перед остальными был выход на балкон. За это ее достоинство Никита и выбрал ее под свой так называемый кабинет. Конечно, здесь не было образцового порядка – везде разбросаны диски, вырезки из газет, бумаги от принтера, и стояло аж три пепельницы: не отвлекаться же на то, чтобы одну из них постоянно менять! Это все он называл творческим беспорядком, и в какой-то мере гордился этим. Сюда они и пришли. Элиза села на диван, а Никита за компьютер – в свое любимое кресло. - Значит, ты поверил, - грустно покачала головой девушка. – Кое-кто огорчиться, узнав об этом. - Лестер? - Да, - с легкой досадой ответила она. – Он бы предпочел, чтобы ты принял меня за сумасшедшую. Но сейчас я не хочу о нем говорить. - Он… Ты его любишь? – решился спросить Никита. - Да. – Она видела, что причинила ему боль своим ответом, но решила говорить только правду, какой жестокой она ни была бы. – И он меня. Лишь не думай, что мы счастливы от того, что наша любовь взаимна. Вечность – слишком долгий срок. Просто нас с Лестером связывает мистическая нить, наши судьбы переплетены. Об этом, если ты позволишь, я расскажу позднее. Вампир Лестер – главное составляющее моей бессмертной жизни, и о нем будет сказано предостаточно. Тебе даже надоест слушать, - неловко пошутила девушка. Никите действительно было больно узнать, что Элиза – его любимая Лиза – питает такие чувства к какому-то гнусному вампиру. Это было, конечно, не удивительно, но… Но Никита бы предпочел вообще ничего не знать о их личных взаимоотношениях. Жаль, что это невозможно. Без Лестера рассказ получился бы неполным. То, что вампир побывал в квартире юноши указывало на то, что тот считает себя отнюдь не второплановым героем в жизни Элизы, и имеет полное право вмешиваться, если его что-то не устраивает. Но сейчас об этом лучше не думать. - Начнем? – вопросительно подняла брови девушка. Она прочитала мысли юноши и усмехнулась про себя, услышав эпитет, который Никита дал Лестеру. Последний будет страшно зол, если узнает, что его охарактеризовали как «гнусного вампира». Юноша же не догадываясь, что его мысли стали известны Элизе, неуверенно спросил: - Ты не против, если я буду что-то записывать? Девушка удивленно на него посмотрела, затем рассмеялась. - Пиши. В повести моей жизни есть также и самоубийцы. Я не знаю, что они чувствовали и о чем думали в момент смерти, но зато мне отлично известны причины, заставившие их покончить с жизнью. Возможно, тебе будет это интересно в твоих исследованиях о людях, сводивших счет со своей жизнью. Никита ничего на это не ответил, так как сейчас он меньше всего думал о своих дилетантских попытках выяснить причину такого способа решения проблем некоторых людей. Почему большинство борется за жизнь, а есть и те, кто охотно с ней прощаются? Этот вопрос очень волновал молодого человека и он хотел найти на него не просто ответ, а то, что называют объяснением. Ведь у каждого разные мотивы для подобного шага, но что их объединяет, кроме отчаяния? Все свое свободное время Никита уделял интересующей его теме, это был его маленький ребеночек, за которым нужно не только ухаживать, но и любить, холить и лелеять. Не совсем правильное увлечение для молодого привлекательного юноши, но он не мог ничего с собой поделать. Тема лишения себя жизни его так затянула, что, казалось, пока он не закончит с ней, она не отпустит своего любимца. Правда сейчас на повестке дня была тема куда важнее и интереснее. Как мальчик ждет конфету, так и Никита предвкушал начало разговора. Болезненный интерес завладел юношей. Сидя за компьютером, он приготовил диктофон и пару кассет. Зачем-то положил рядом еще блокнот и ручку. - Так вот, - тем временем начала Элиза, - начало этой истории – я бы ее назвала немыслимой, если бы речь шла не обо мне – уходит далеко в прошлое. В-общем, шел тысяча семьсот девяностый год… - Какой? – грубо перебил Никита, потрясенный названной датой. - Тысяча семьсот девяностый, - спокойно повторила девушка. И уже отстраненно пояснила: - Вампиры же живут вечно…
«Я вкратце опишу тот период моей жизни, что предшествовал знакомству с вампиром Лестером. В тысяча семьсот девяностом году мне исполнилось восемнадцать лет. Я была молода и красива. С тех пор, как понимаешь, внешне я никак не изменилась. Моим домом был замок Лешуаль, который находился недалеко от Орлеана. Я жила вместе со старшим братом Оноре, он же был моим опекуном. Наши родители умерли задолго до этого от какой-то неизвестной в то время болезни. Я их и не помню совсем… Моя жизнь была спокойной и – сейчас я это понимаю – счастливой. Мой брат и я друг в друге души не чаяли. Мы с Оноре вели уединенный образ жизни и нас это полностью устраивало. У нас был свой мир и мы были в нем полновластными хозяинами. Моя свобода была почти ничем не ограниченна и я делала только то, что я сама хотела. Мне повезло родиться в семье дворянина и бытовые мелочи меня не обременяли – на то были слуги. Ездить в Париж на светские балы мне не было необходимости, так как я была уже помолвлена, а уезжать из моего маленького мирка ради общения с пустоголовыми моими ровесницами и инфантильными мужчинами я не желала. Через год должна была состояться моя свадьба с молодым американцем французского происхождения Этьеном Мак-Клелландом. Этот брак был оговорен нашими родителями задолго до нашего с ним рождения. Я не видела в этом ничего противоестественного или хоть как-то ущемляющего мою свободу. Со свойственной юности беззаботности я относилась к этому легко. Год мне казался вечностью и был также далек, как и Америка. Я жила настоящим. Я была счастлива.
Но вскоре это закончилось, хоть ничего этому и не предшествовало. Просто мой брат свел знакомство с одним молодым человеком – Эстошем де Фуа. Последний счел нужным о себе сообщить лишь то, что он француз, приехал из Парижа ознакомиться поближе с сельской местностью – в частности, с нашей провинцией. То, что он из знатной семьи, обладает светскими манерами и рекомендован влиятельными парижскими лицами, открывало перед ним любые двери. В том числе и наши. Через довольно-таки непродолжительный период времени Оноре и граф стали неразлучными друзьями. С моим братом Эстош проводил все свое время – с наступлением темноты. В светлое время суток я де Фуа никогда не видела, но странного и необычного в этом ничего не находила. Мало ли какие причуды могут быть у человека… Но это была не единственная его странность. В комнату графа никто не имел права входить без особого разрешения. Он не использовал для своих нужд слуг, что было не просто странно, а возмутительно – ведь в то время дворяне сами не одевались. Мы с Оноре эти причуды Эстоша приписывали его воспитанию, так как он был всегда безукоризненно одет и тщательно причесан. Также граф зачастую трапезничал отдельно у себя в комнате, забирая поднос с едой около двери в нее, не пропуская слуг даже на шаг туда. В остальном же это был милый и обходительный молодой человек высокого роста, белокурый и белокожий. Двигался он грациозно, как кошка. И хотя его бледный – даже очень – цвет лица более подошел бы каком-нибудь инфантильному парижскому хлыщу, это был настоящий мужчина. Граф был одного возраста с Оноре, но его серые глаза говорили об опытности, не характерной для юности. И было в нем что-то притягательное, неуловимо чудесное, что его отличало от всех остальных известных мне мужчин. У графа была еще одна особенность: он обожал ночные верховые прогулки. Эстош брал лошадь поноровистее и ускакивал вдаль от замка. К сожалению, его отъезды попадали на разное время и мне никак не удавалось составить ему компанию, чего очень сильно хотелось сделать. Но видимо граф во время верховой езды предпочитал одиночество, так как никогда не предупреждал о ней, а просто уходил в конюшню за лошадью, тем самым давая понять, что спутники ему не нужны. Но я была им очарована. Меня не смущали его причуды, всему можно было бы при желании найти объяснение. Я была им заинтригована, он меня взволновал. Естественно, я в него влюбилась…
Как-то вечером спустившись вниз, в гостиной я застала Оноре и Эстоша за разговором. Они пили вино и что-то бурно обсуждали. Мне стало интересно и я осталась их послушать. - То, что ты сейчас говоришь, является полнейшей чушью, - с едва заметным раздражение говорил Эстош.- Я не понимаю из-за чего ты защищаешь церковь? Что она тебе дала? - Веру, - невозмутимо ответил мой брат, - и этого вполне достаточно. - Веру, - усмехнувшись, повторил граф, и зло продолжил: - Да не веру она тебе дала! Она дарит всем только заблуждение, причем ни на чем ни основанное, и заставляет в него безоглядно верить. И слепо доверять, что впрочем одно и то же. Ваша церковь манипулирует человеческими душами, как ей угодно, а вы ей это почему-то позволяете. И это по меньшей мере глупо с вашей стороны. И потом: в кого веру? - В Бога, - просто ответил Оноре, и пояснил: - В того, кто помогает бороться с темными силами. В того, в ком человек постоянно нуждается с самого сотворения мира, к кому всегда обращается за помощью. Это я не понимаю, Эстош, твоего отношения к религии. Всегда надо на что-то надеяться, во что-то верить. Граф на это ничего не ответил, всем своим видом показывая, что в Бога он будет верить в последнюю очередь, если это вообще будет возможно. Причем выражение его лица было очень занимательным – оно отражало страшное разочарование и глубокую убежденность. Это было и странно и страшно. Оноре внимательно посмотрел на своего собеседника, и грустно проговорил: - Эстош, я не хочу с тобой спорить и в чем-либо тебя убеждать. Вера – это глубоко личное чувство и навязывать его нельзя. Если ты даже в глубине души не веришь в Бога, то мне тебя искренне жаль. Очень часто случается, что вера – это единственное, что остается у человека. - У человека… - еле слышно повторил Эстош, и боле громче добавил, - Ты прав, меня не стоит пытаться переубедить. Для этого слишком поздно и, в-общем-то, даже бессмысленно. Но и жалость здесь тоже неуместна. В моей жизни нет места ни для Бога, ни для дьявола, и поверь, без них я прекрасно обхожусь. Повисло молчание. Не знаю, сколько оно бы продолжалось, но тут меня заметил Оноре. На его лице появилась радостная и чуть смущенная улыбка. - Элиза, ты давно здесь? – спросил он. Эстош резко повернулся в мою сторону и наградил меня острым холодным взглядом. Будто винил в том, что я подслушала их с Оноре разговор. Я удивилась его такой реакции, но решила не обращать на это внимание. - Да, - спокойно ответила я. – Достаточно давно, чтобы успеть понять, что в вопросах религии у вас совершенно противоположные взгляды и позиции. Но я уже ухожу. Спокойной ночи, - и не дождавшись ответа, я вышла. У меня на эту ночь было запланировано одно мероприятие, и я была полна решимости его осуществить. Я решила узнать, куда же каждую ночь уезжает наш гость. Так как я знала, что он не возьмет меня в свои спутники, то я решила за ним просто проследить. Всему виной было, конечно, мое любопытство и однообразие провинциальной жизни. И, признаюсь, я не осталась равнодушной к графу. И мне было интересно, какова же настоящая цель его поездок. Ревность – скорее это чувство подталкивало меня на этот бесчестный поступок. Услыхав через открытое окно характерный шум в конюшне, я поспешила вниз. Странно, но сегодня Эстош отправился на прогулку слишком рано – почти сразу после того, как я поднялась к себе в комнату. Видимо разговор с моим братом задел его больше, чем он хотел показать. У меня было небольшое преимущество перед графом: моя лошадь была уже оседлана и ждала меня около конюшни. Поэтому отрыв во времени – и, следовательно, в расстоянии – был сведен к минимуму. От конюшни Эстош сразу же поскакал галопом. Я тоже подстегнула свою лошадь. Мы довольно долго ехали так – он впереди, а я сзади. И у него и у меня лошади были вороной масти и на нас была одета темная одежда. Разница была лишь в цвете волос. Мои темные волосы идеально подходили к облику преследователя, который хочет остаться незамеченным. Его же густые светлые волосы резко контрастировали с окружающей темнотой, ярко выделяясь на ее фоне. Его шевелюра служила своеобразным маяком для меня. Я не сразу заметила, что расстояние между нами медленно, но верно сокращается. Когда оно стало просто неприличным, я поняла всю глупость и безрассудность моей идеи. Конечно же, Эстош давным-давно меня заметил и всего лишь делал вид, что не происходит ничего особенного. Он подыгрывал мне в том, что я считала игрой. И тем самым увел меня подальше от замка. Внезапно мне стало страшно. Моим единственным желанием стало развернуть лошадь в обратную сторону, но оказалось поздно для такого разумного решения – наши лошади сравнялись. Взглянув на графа, я замерла. Его лицо при свете луны казалось высеченным из мрамора, настолько оно было белым. Глаза полыхали холодным огнем. Он почти не разжимал обескровленных губ, когда зло прошипел: - Это было глупостью с твоей стороны, Элиза, непростительной глупостью. Ты за нее заплатишь – позже. А сейчас: au revoir. Граф оглушительно расхохотался. И, подняв сначала лошадь на дыбы, он пустил ее в галоп, уносясь прочь. По инерции и растерянности я поскакала следом. Но, поняв всю бессмысленность этого поступка, я быстро остановилась. До этого Эстош позволял мне его догонять, сейчас же его целью было уехать от меня как можно дальше. Но его смех – жестокий, по большему счету – я слышала достаточно долго. Этот смех перекрывал стук копыт его лошади, и в ночной тишине звучал особенно громко. Издевательски громко. Я спешилась и огляделась. Странно, но я даже не заметила в какую именно сторону ускакал граф. Мистика… Страх и недоверие преобладали в моей душе. Я была по-настоящему напугана поведением Эстоша и не понимала причин его такой реакции на мой поступок. Мне показалось, что им овладел дьявол… И скорость, с которой поспешил скрыться в ночи наш загадочный гость была под стать дьяволинской. Дрожь пробежала по моему телу. Перед глазами все еще стояло лицо Эстоша: злобно кривившиеся губы и горящие безумным огнем глаза. Из учтивого графа он превратился в дьявола во плоти. И в голове звучали его слова: «…ты за нее заплатишь – позже…». У меня не было сомнений, что он сдержит свое обещание. Но каким образом? И, главное, за что? Согласна, мой поступок был глупым и он достоин порицания. Мною двигало любопытство, но это не оправдание того, что я за ним следила. Ревность? Но это объяснение самой себе, а для Эстоша мои чувства ничего не значат. То есть для моего поступка нет никаких причин. Их, собственно, и не должно быть. Эстош имеет полное право на меня злиться. Но угрожать? Это было не столь бессмысленно, сколь больше глупо. Что я такого сделала, чтобы получить в ответ угрозу? Это бы еще имело смысл, если бы я проникла в его тайну… Но я же этого не сделала! Тайна графа так и осталась не раскрытой. Я лишь узнала, что его лошадь может развивать чудовищную скорость, а он сам при желании способен скрыться от кого угодно. И еще: его лицо иногда приобретает поистине сатанинское выражение… Луна вышла из-за облаков и озарила своим неярким светом окружающую местность. Вдали я увидела размытые очертания замка. Да, в этой бессмысленной погоне за Эстошем, я уехала очень далеко от дома. Я подозвала лошадь и ловким движением прыгнула в седло. Благодаря Оноре я отлично ездила верхом. Мой брат считал, что нужно научиться не только кокетничать с мужчинами и заниматься домашним хозяйством, как и положено девушке в моем возрасте, но и приобрести такие навыки, которые могут пригодиться в любое время. Например, ездить верхом в мужском седле, уметь стрелять и прекрасно владеть шпагой. Я хорошо освоила его уроки, так как была с ним полностью согласна: не важно к какому полу принадлежит человек, он просто должен уметь себя защищать. Сначала лошадь я гнала во весь опор, но вскоре одумалась. Если мне не удалась слежка за Эстошем, то это еще не означало, что я не смогу получить удовольствие от простой верховой езды. Тем более, что вокруг было так красиво. При неверном свете луны деревья приобрели причудливые очертания. Стояла восхитительная тишина, нарушаемая лишь стуком копыт моей лошади. Было очаровательно спокойно. Окружающая природа, казалось, источала покой и умиротворение. Я полностью расслабилась, и с неохотой повернула к замку. Я уже спешилась и хотела завести лошадь в конюшню, как над самым ухом услышала: - Не думал, что тебе хватит смелости еще и на неспешную верховую прогулку. Мне показалось, что единственным твоим желанием было подстегнуть коня и, добравшись до замка, спрятаться в каком-нибудь его укромном уголке. Странно, но я был не прав. Ты меня удивила, - и он тихо рассмеялся. Я медленно обернулась. Конечно же, это был граф Эстош де Фуа. Сейчас он выглядел как обычно, разве что в его глазах зажглись необъяснимые искорки. И смотрел он на меня чуть ли не с добродушием. Как учитель на несмышленого ученика. Он был немыслимо красив. И сейчас, смотря на его добрую улыбку, я была им очарована. Никогда прежде не видела столь неотразимой, чарующей улыбки, а его голос, когда он говорил, обволакивал подобно мягкому бархату. Эстош был совершенством во всех смыслах этого слова. Он был божественно красив, и как теперь я это понимаю, дьявольски опасен. - Что же ты молчишь, Элиза? Или до сих пор напугана? Не нужно… Конечно, ты заплатишь за свой поступок, но как я уже сказал, позже. Сейчас же тебе нечего бояться. Я тебе не причиню вреда… Ты мой ангел, и я тебя даже по-своему люблю… Широко открыв глаза я смотрела на Эстоша. Говорит ли он искренне, или таким образом издевается? Его речь была загадкой, смысл которой я не понимала. Еще я ясно осознавала тот факт, что веду себя просто неприлично для молодой девушки из знатной семьи – нахожусь наедине в безлюдном месте, ночью, с молодым человеком, который не является мне ни родственником, ни опекуном. Если нас здесь кто-нибудь застанет, то… - Э-эстош, д-дайте мне пройти, - с запинкой произнесла я, удивляясь, что вообще способна разговаривать. Его лицо исказилось и отшатнулся, как от удара. - Элиза, ты ведь в будущем об этом пожалеешь, - глухо проговорил граф. – Ты за это умрешь, но волноваться не стоит. Я же к тебе испытываю странную привязанность, и лишь потому ты затем заново родишься. Это твоя судьба, написанная моей рукой. Помни об этом. Эстош смотрел на меня не мигая. Если бы он улыбнулся хотя бы уголками губ, все выглядело бы не так серьезно. - Вы сумасшедший… - в смятении прошептала я. Эстош протянул руку и, больно схватив меня за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. - Сумасшествием была твоя попытка сунуть свой нос в мои дела. Мои же слова являются истиной, как бы нелепо они не звучали. Потом ты поймешь их смысл. И расслабив хватку, он ласково провел своей безупречно красивой рукой по моей щеке. - Сейчас ты напугана, и это неудивительно, - мягким голосом прошептал Эстош. – Я не должен был так говорить, но ты сама меня на это вынудила, ведь так? Не важно… Ты не должна меня бояться, - в который раз он это говорил! – Я был не прав, я это признаю, но… Неуловимым движением граф притянул меня к себе. Я не заметила, но вот его губы уже оказались в опасной близости от моих. - Не бойся… От этого поцелуя осталось воспоминания покоя и умиротворенности. То же чувство, что совсем недавно я испытала, наслаждаясь тишиной при свете луны. Как-будто я нашла то, что искала очень долгое время. Это был поцелуй без страсти, в нем было лишь тепло и тихое ликование. И еще: обещание, данное телом Эстоша, имело большую цену, чем все его слова. Я его не боялась. Я его любила. Благодаря этому поцелую я поняла это окончательно, и приняла, как данность. Лишь звезды и луна, а также моя лошадь, были свидетелями того, как я свое сердце отдала графу Эстошу де Фуа. Мы расстались с ним только перед самым рассветом. Для меня эта ночь была сказочной. Мы с Эстошем узнавали друг друга с помощью разговоров. Мне казалось, что о нем я узнала все, что я его поняла… Моя ошибка вполне объяснима: любая бы поверила столь искусно скрываемой лжи. Я не думаю, что для графа было удовольствием меня обманывать, но факт остается фактом. Эстош де Фуа умело использовал мою наивность с моей же влюбленностью в него. Я его действительно полюбила – полюбила, и при этом не знала о своем избраннике, собственно, ничего. Полюбила, хоть меньше чем через год мне предстоит стать женой Этьена Мак-Клелланда – человека, которого я ни разу не видела, но с которым обязана связать свою судьбу. Я плакала от злости. Злилась же я на иронию судьбы и на несправедливость устроенного мира. Почему я люблю француза, а должна выходить замуж за американца? Почему? Теперь я не понимала своего прежнего безразличного отношения к предстоящей свадьбе. Также меня смущало то, что мой возлюбленный ведет себя не совсем обычно, и его поведение сегодня меня очень напугало. Здесь явно есть какая-то тайна, но какая? И хочу ли я ее знать? Мои мысли были о Эстоше, когда Морфей наконец принял меня в свои объятия».
Дата добавления: 2015-01-18 | Просмотры: 514 | Нарушение авторских прав |