 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Глава 23. Почувствовав рядом присутствие другого бессмертного, Лестер обернулсяПочувствовав рядом присутствие другого бессмертного, Лестер обернулся. На пороге стояла Элиза. У девушки был измученный вид, и вампир догадался, что – подобно и ему – она долго предавалась горьким размышлениям. Они оба понимали, что эта ночь являлась как бы разделительной чертой между их прошлым и новой жизнью. Прощание же с прошлым легким быть не может, оно требует не малых душевных усилий и затрат. Воспоминания имеют свойство затягивать, и человек начинает просто ими жить, закрывая себя от настоящего и будущего. Вампиры также подвержены этому пороку, и даже сильнее, чем люди. Лестер осознавал, что сегодня его сила воли будет подвергаться немалым испытаниям, ведь полностью доверяя себя будущему эти вампиры слишком много оставляли позади себя. Целую жизнь двух бессмертных… Но произнес он совсем не те слова: - Я уже начал думать, что ты сегодня решила не просыпаться. Или мое общество стало для тебя столь неприятным, что ты решила его игнорировать? Неопределенно хмыкнув, девушка прошла в комнату. Задержавшись около застывшей фигуры Лестера, Элиза почти весело сказала: - Милый, ты неисправим. Сколько же необходимо времени, чтобы хоть что-то поменялось в твоем поведении? Или такого рода ирония стала уже частью тебя? И спокойно села в кресло. Лестер же удивленно поднял брови: - Что с тобой? Твое неуместное веселье меня настораживает… Элиза взглядом показала на соседнее кресло, и с легкой досадой в голосе попросила: - Сядь, пожалуйста. Мне кажется, у нас есть немного времени на разговор. Я же не хочу, чтобы у моего любимого вампира устали ноги. Будь добр, исполни мою просьбу. Недоумение отразилось на вечно молодом лице бессмертного убийцы, но он все же сделал то, что ему предложила девушка. - Лестер, ты не ответил на вопрос, - мягко укорила его Элиза. – Мне же интересно узнать… - Ты о чем?.. Ах, да! – Вампир мрачно улыбнулся. – Дорогая, ирония является прекрасным способом, чтобы защититься от ужасной реальности. С какой стати я должен от нее отказываться? Попробуй и ты сделать попытку высмеять те проблемы, что не дают тебе покоя. Уверен, тебе понравится и сразу станет легче. Девушка-вампир покачала головой. - Нет. Мне кажется кощунственным смеяться по такому поводу. Спасибо, что честно ответил на вопрос. Лестер пристально посмотрел на свою вечную подругу. - Элиза, признайся, что тебя тревожит. О чем ты хотела со мной поговорить? - О Никите, - не стала увиливать от ответа она. – Я уверенна, что сегодня услышу его призыв ко мне. И меня это пугает. Я слишком сильно боюсь узнать его решение. Когда-то Лирин и Француа тоже делали выбор, и тебе прекрасно известно, какой именно он был. - Никита не похож на них. Люди из современного мира очень любят свою жизнь, и всячески за нее держаться. И он не романтик. - Ты ошибаешься. Его душа вмещает в себе много чувств, большинство которых и принято называть романтическими. Но ты прав в другом: Никита не похож на Лирин и Француа. Меня это радует, ведь это дает надежду. Огорчает другое: он также не похож на этих смертных из двадцать первого века. Мой друг слишком непредсказуем, и трудно угадать его выбор. Неизвестность же пугает. Она была права, и Лестер это знал. Но если он согласиться, то еще больше усилит тревогу в сердце девушки. Этого нельзя было допустить, ведь ее боль была и его тоже. Поэтому вампир постарался отвлечь Элизу другой темой разговора. - Возможно, Элиза. Но мне кажется, что эта тема уже давно себя исчерпала. Нам остается только ждать, а попытки угадать выбор Никиты ни к чему привести не могут. Давай поговорим о чем-нибудь другом. О нас с тобой, например. - Конечно, Лестер, - с тихим вздохом согласилась девушка, и отвернулась. Вампир же почувствовал себя чудовищем. Элиза очень редко не спорит с его предложением. Когда же это все же происходит, у Лестера появляется ощущение, что он отнял конфету у ребенка. Смирение на лице Элизы подобно целенаправленному удару ножа в сердце. Вампир встал и подошел к девушке. Заставил посмотреть себе в глаза. - Моя милая, ты неправильно все понимаешь. Меня также волнует выбор твоего смертного друга. Элиза опустила взгляд. - Я знаю. Прости меня. - Вот и хорошо. Сейчас мы на время постараемся об этом забыть. Поговорим на приятные темы, иначе у меня складывается впечатление, что мы уже оплакиваем Никиту… - Лестер, а что мы будем делать, если он захочет стать вампиром? - Подарим ему эту вечную жизнь, что же еще? Элиза, мне кажется, смертные сами выбирают себе судьбу. Мы не вольны диктовать им свои правила. Пусть мы думаем иначе, но кого это волнует? Посвящая их в свою тайну, мы перестаем быть их советниками. Наше отношение к бессмертию не играет никакой роли в чужой судьбе. Неприятно сие осознавать, но это правда. - Думаю, что твое утверждение верно. К сожалению, не в наших силах влиять на решение другого человека… Или вампира. Нам просто не следует знакомиться со смертными, и посвящать их в свою тайну. В этом случае исчезнет сама потребность делать такого рода выбор. - И ты сможешь это сделать? Последовать только что сказанным словам? В голосе вампира слышалось явное сомнение. Но Элизу оно не обидело, так как Лестер судил по ее поступкам. Что поделать, если раскаяние пришло к ней слишком поздно. - Я могу сейчас солгать тебе. Обманывать же саму себя у меня не получится. Я не знаю, Лестер. - Прости, дорогая, но твоя эта неуверенность уже говорит о многом. Ты не сможешь противиться собственным желаниям. Они намного сильнее твоей силы воли. На губах Элизы появилась грустная улыбка. - Я не могу с тобой спорить, на твоей стороне сама истина. Ты живешь в реальном мире, я же предпочитаю глупые мечты. Но именно они и приводят нас к настоящей трагедии. Лестер вернулся на свое место. Взял в руки фотоальбом, что разглядывал до прихода Элизы. - Когда-то я был бы счастлив, услышав эти слова, - каким-то ненатуральным тоном произнес он. – Ты повзрослела, задумалась о собственном существовании… Почему же сейчас я не испытываю радости? Девушка встала и подошла к окну. Сегодня ночь было особенно темной, соответствующей их общему настроению. Не светили огни рекламных стендов, не работали многочисленные фонари. Небо затянуто тучами, сквозь них нельзя было разглядеть ни звезд, ни далекой луны. Погода резко поменяла свое настроение, разогнав тем самым всех смертных с улиц города. Вдалеке засверкала молния, и раздался раскат грома. Девушка вздрогнула. - Поздно, - ответила она. И пояснила: - Я слишком поздно повзрослела. Сейчас это ни на что повлиять уже не может. Не защитит Лирин и Француа, не попросит прощение у Оноре и Этьена… Думаю, и в судьбе Никиты это ничего уже не поменяет. Возможно, только тебе станет легче от того, что я попрощалась со своими смертными иллюзиями. Еще один раскат грома, еще одна сверкнувшая молния. При ее ослепительном свете Лестер увидел проступившие клыки у Элизы. Она их и не скрывала. Заметив взгляд другого вампира, девушка усмехнулась: - Я проголодалась. Никакие душевные переживания не могут отбить аппетит у бессмертного убийцы, не так ли? Мне кажется, сейчас подходящее время совершить прогулку на свежем воздухе. Погода решила нам улыбнуться, ты так не думаешь? - Ты любишь гулять под дождем, - утвердительно проговорил Лестер. - Да, - несколько смущенно согласилась девушка. – Я всегда представляю, что капли смывают с меня все душевные муки. Понимаю, это глупо звучит. Просто дождь мне дает силы, которые сравнимы разве что с кровью убитого человека. - Ты вампир со странностями, - с нежностью улыбнулся ей собеседник. - Ты мне постоянно даешь нелицеприятные определения, - в ответ улыбнулась девушка. – Как ты называешь мою любовь к этой стране? Сентиментальной дурью сумасшедшего вампира с замашками патриота, кажется так? Это даже трудно выговорить, запомнить же дословно для обычного человека вообще нереально. Откуда у тебя такая любовь к игре слов? Дослушав, Лестер громко рассмеялся. - Я как-то об этом даже не задумывался, - признался он. – Это происходит само собой. - Зная тебя, я даже не сомневаюсь. – В голосе девушки слышалось искреннее восхищение. - Ты удивительный вампир, потому что в тебе живет уникальный человек. Ты его старательно прячешь, но он все равно себя показывает. Мне кажется, что в любое время просто необходима такого рода личность, которая могла бы смело высказываться на болезненные темы. Как показывает история, таких людей не любят, но при этом их ценят и уважают. - И еще называют придворными шутами, - в тон ей продолжил Лестер. – Мне знакомо то, о чем ты только что сказала. Элиза, не будь наивной! Девушка-вампир подняла на него недоумевающие глаза. Осознав, что она вовсе не притворяется, Лестер мрачно пояснил: - Девочка моя родная, правда еще никогда и никому не приносила радости. Это даже стало своего рода традицией… Но она необходима. Парадокс, не так ли? И озвучивали ее всегда те, кого принято считать шутами. Услышав их слова, окружающие с легким сердцем низводили произнесенное в разряд шутки, и переставали думать о содержимом этой фразы. Или же задумывались, но с пренебрежительной улыбкой на устах.. Нет, были, естественно, такие люди, которых подобное веселье вовсе не веселило… Элиза, лицо человека не всегда является открытой книгой. Порой за понимающими улыбками и одобряющими кивками головы скрывались чувства, далекие от радостных. - Мне это знакомо. Не понимаю лишь, к чему ты это все говоришь… - Ты меня только что сравнила с придворным шутом, - с внезапной сухостью в голосе ответил вампир. – Думаю, ты совсем не это имела в виду, произнося такие слова. Это не важно. К сожалению, ты близка к правде. Я люблю посмеяться над тем, что обычно причиняет боль и заставляет плакать. Что ж, это такой мой способ самозащиты от душевных переживаний. Уверен, он вполне безобидный. Особенно, если учесть, какие страдания я привык обычно причинять окружающим меня смертным… Дело не в этом. Я – как тот придворный шут – говорю одну лишь правду. И как только я начинаю это делать, меня тотчас же причисляют к разряду последних негодяев. Вот так, моя дорогая! Очередная вспышка молнии озарила их комнату. Капли дождя постучались в окно, напоминая о испортившемся настроении погоды. Элиза повернулась к Лестеру. - Это было давно, - примирительно произнесла она. – Я признаю, что была к тебе несправедлива. Мой друг, мне хочется попросить у тебя прощения за все нехорошие мысли о тебе. Поверь, сейчас я так не думаю. Взгляд вампира потеплел. - Ты меня извини. Прошлые обиды не должны омрачать наши отношения. Он подошел к ней и обнял. Она же с радостью откликнулась на такое проявление нежности, уткнувшись лицом ему в плечо. Вампир же, глядя поверх ее головы, на далекий ночной город, произнес: - Мне кажется, что недавно был кто-то очень голодным… Или у тебя внезапно пропал аппетит? Элиза тихо рассмеялась. - Ты же знаешь, что это не так. – И повторила сказанные ею же самой слова: - Никакие душевные переживания не могут отбить аппетит у бессмертного убийцы. Наш вечный голод не подвластен такому незначительному фактору, как плохое настроение. - Полностью с тобой согласен. Остается лишь узнать, хорошо ли это?
Они гуляли под проливным дождем. Казалось, весь город был захвачен этой водной стихией. Смертные прятались от нее в своих домах, или же в многочисленных кафе и закусочных. Кто-то находил укрытие под навесами магазинов, кто-то искал убежище в чужих подъездах. Естественно, это были молодые люди, которым не спалось этой ночью. Погода прервала их увеселительные сборища в компании с любимым пивом. Прервала, но не поставила точку. Расходиться никому не хотелось, и смертные стали изощряться в своих идеях о продолжении такого замечательного на их взгляд отдыха. Главное, было спастись от возможности намокнуть, а остальное неважно. Вот и искали крышу над головой, которая делала их неуязвимыми от дождевых капель. И находили. Элиза и Лестер решили прогуляться до исторического центра города, благо он находился неподалеку от их квартиры. Призыв Никиты девушка способна услышать на любом расстоянии, для этого ей не было нужды оставаться дома. А вот наслаждение ее любимой погодой немалого стоило. Вампир понимал чувства своей любимой, поэтому и согласился выйти под дождь. Он готов перенести определенные неудобства ради довольной улыбки на лице Элизы. Тем более, бессмертные не так сильно чувствуют прелести обычного – пусть и летнего – ливня. Их не беспокоят влажность и холод, сопутствующие небесной влаги. Конечно, они ощущают их, но они терпимы. В большинстве случаев, даже приятны. Лестер не испытывал такой огромной любви к ненастной погоде, как Элиза. Но своего рода удовольствие он тоже получал. Они прошли уже большую часть их пути, когда девушка решила прервать молчание. - В прошлом году я наблюдала подобную картину, - произнесла Элиза с ноткой удивления в голосе. – Также весь вечер было невыносимо душно, на улицах стали собираться группы людей с прохладительными напитками. На работу ни у кого не оставалось сил, хотелось просто сидеть и наслаждаться покоем. Причем рядом с уже порядком опьяневшим от пива мужем сидела молодая жена, держа в руке стакан чая. И все были довольны. Странно было смотреть со стороны на такое спокойствие. И умилительно. - Не думаю, что у кого-то может возникнуть желание ругаться, когда буквально нечем дышать. Настолько сильно раскален окружающий воздух. Это вы – женщины – не обращаете внимание на такие мелочи, когда есть повод для очередной ссоры… Мы же больше ценим собственное спокойствие, и лишний раз не будем подвергать свою нервную систему такого рода испытаниям. Элиза от потрясения даже остановилась. - От кого я это слышу? Как давно ты начал рассуждать о разнице между поведениями мужчины и женщины? Мы же вампиры, и кажется нас не касаются проблемы полов! - Элиза… - Будь добр, ответь! – настойчиво проговорила девушка. – Мне стало интересно, насколько сильно ты веришь в произнесенные слова… - Ты сама и ответила, - устало перебил ее Лестер. Элиза от удивления замолчала. Через секунду рассмеялась. Взяв за руку своего спутника, пошла дальше. - Я поняла. - Надеюсь, - холодно сказал он. - Вам достаточно малозначительного повода, чтобы начать скандалить. Бессмертие не защищает от проявления человеческой сущности. Получив вечную жизнь, человек не становиться бесполым существом. Тебе должно быть известно, что даже мужчина-вампир или бессмертная женщина могут ревновать, любить и ненавидеть. Это и есть отношения между полами. Мы говорим о традиционных отношениях. - Я поняла, - настойчиво повторила Элиза. – Вообще-то я тебе хотела рассказать о моем наблюдении, сделанном в прошлом году. Я могу продолжить? - О да, конечно! – воскликнул он и расхохотался. Закончив же смеяться, с притворной мрачностью проговорил: - Элиза, есть немногие темы, которые заставляют меня волноваться. И говорить всякую чушь. Не обращай внимания. - Постараюсь, - сердито отозвалась его спутница. Некоторое время они шли в молчании. Потом Элиза заговорила, сделав вид, что вампир и не прерывал ее своими рассуждениями. - Так вот. Была просто потрясающая картина людского душевного спокойствия. Своим присутствием даже не хотелось нарушать такое равновесие в жизни смертных… Наступила ночь. Многие остались на улице, наслаждаясь вечерней прохладой. Вдруг погода переменила свое настроение, начался ливень с грозой. И как сейчас, люди стали прятаться под любыми навесами. Находили укрытие и продолжали прерванное веселье. Я же пошла в сторону реки. Мне почему-то захотелось оказаться на берегу, вдыхать этот неповторимый запах свежести и наблюдать за каплями дождя, бившими водную гладь… Вскоре я туда пришла, но мне не удалось побыть в одиночестве. Представляешь, там было много людей! И они купались! Я была потрясена этим зрелищем. Смертные спокойно входили в воду, устраивали там всевозможные игры… Это было очаровательно. - Наверняка, они успели выпить достаточно много крепких напитков, чтобы с радостью предаваться таким забавам, - произнес вампир, не скрывая иронии. - Ты прав, но отчасти. Некоторые из них были абсолютно трезвые. - Не сомневаюсь, - тон не соответствовал смыслу сказанного. - Жаль, - не стала спорить Элиза. – Кстати, когда смертные меня заметили, то пригласили в свою компанию. Оставшееся время до рассвета я провела с ними. Делала вид, что пью, вместе с ними купалась… Поверь, такого удовольствия я никогда не получала. - Естественно, моя милая. Притворяться смертной, веселиться в их компании… Когда же ты повзрослеешь? Элиза сразу же стала серьезной. - Это уже произошло. Но жестоко, что взросление означает расставание с мечтой. - Не всегда, но чаще всего. – Помолчав, Лестер проговорил: - Ты можешь верить во что угодно. Если это не приводит в конечном счете к разочарованию, то почему бы и нет? Знаешь, я иногда тебе завидую. Мне пришлось попрощаться с такими иллюзиями очень давно. Порой я жалею, что их лишился. Они придают нашему существованию некий смысл. - Не все так мрачно, Лестер. Смертные дети тоже вырастают и становятся взрослыми. Они теряют наивность, но приобретают практичность. В реальной жизни важен трезвый взгляд на происходящие события, а не пустые мечты. Прискорбно, но это действительно так. В голосе Элизы явственно чувствовалась горечь. Взросление… Как же щемит в груди при одной мысли об этом. Лестеру было невыносимо думать о страданиях, что сейчас чувствовала Элиза. Она теряла смысл своей жизни. Он тоже его потерял давным-давно, когда перестал верить в идеалы. Но ему давало силы вера самой Элизы в то, что для вампиров просто не существовало. Сейчас они смотрят на жизнь осмысленным взглядом, но видят лишь пустоту. Что есть у бессмертных убийц? Вечность? Это смешно звучит на фоне их еженощных душевных мук. Любовь? Но чем питается их чувство? Кровью обычных людей, и это будет длиться на протяжении всей их жизни. Стоит ли их любовь такой цены и кто ее назначил? Возможно, Элиза была относительно счастлива, когда жила в плену собственных иллюзий. Он же ее их лишил. Девушка окунулась в бездну боли, познакомившись с ним. Он забрал у нее брата, смертную жизнь, саму возможность быть хорошей женой… Из-за него она вынуждена была почувствовать всю горечь потери Лирин и Француа. Никиту она тоже теряет по его вине. Если бы он не появился в ее жизни, ей бы не пришлось так страдать. Естественно, Элиза бы давным-давно умерла, но на земле остался бы ее след в лице внуков и правнуков. Она прожила бы обычную человеческую жизнь, но – Лестер был уверен – была бы счастливой. Став же бессмертной, Элиза была обречена на вечные поиски смысла такой жизни. Они причиняют страдания, по другому быть не может. Лестер это знал, и все же сделал ее вампиром. Зачем? Потому что любил и был настолько глуп, что верил: его любовь к ней поможет пережить все тяготы вечной жизни. Почему-то даже для самого себя это не служит оправданием такого жестокого поступка. Что говорить тогда о Высшем Суде. Сейчас вампир ничего не мог изменить. Живая Элиза была отчетливым призраком прошлого. Она была постоянным напоминанием о его подлости, глупости и бессердечия. Эта боль будет всегда жить в его сердце, и не суждено ей никогда утихнуть. Осталось лишь смириться, и полностью отдаваться в ее власть. Он это заслужил… Элиза заметила, как внезапно побледнел ее спутник. Но повернувшись к нему, она не смогла ничего сказать. Сквозь собственные мысли, девушка отчетливо услышала свое имя. Произносилось оно будто на одном дыхании, и в голосе говорившего чувствовалось отчаяние: - Элиза… Элиза… - будто заклинание звучало в голове девушки-вампира. «Никита» - мгновенно поняла она. Никто, кроме этого юноши позвать ее сейчас не мог. И хоть она с нетерпением ждала его призыва, в этот момент голос смертного друга Элизу безумно напугал. Тело стала сотрясать мелкая дрожь, разум же был захвачен паническими мыслями. «Я же этого ждала, - попыталась успокоить себя девушка. – Что тогда со мной? Ничего страшного произойти не могло, он просто наконец собрался с духом»… И в эту секунду сердце ее пронзила оглушительная боль – настолько сильная, что все вокруг исчезло, осталось лишь это безысходное чувство потери. Оно заполнило все ее существо, не оставляя место ни для каких более эмоций... Разум отказывался анализировать происходящие сейчас в теле такие перемены. И все же где-то в далеком подсознании будто слышался чужой голос – голос, ради забавы записанный на магнитофонную ленту: - «Все мысли вылетают из головы. Исчезают слух, зрение, осязание… ты не слышишь крики прохожих, не чувствуешь холод асфальта под собой. Ничего. Только боль. Оглушительная, жестокая, беспощадная боль. Ты полностью отдаешься ей. Воспринимаешь как живое существо. Или как часть самого себя. Как самого себя. Понемногу боль утихает. Возвращается способность мыслить. И ты понимаешь – все, это последняя точка, поставленная тобой в приступе отчаяния. Волны почти исчезнувшей боли уже несут тебя к спасительному берегу забвения…» Как точно эти слова описывали ее нынешнее состояние, с удивлением подумала Элиза. Действительно, она уже способна рассуждать о только что испытанном, но с превеликой радостью отдалась бы во власть тех волн. Окунулась бы в ту воду, где течение в итоге доставит к умиротворенному спокойствию… Элиза пребывала в таком состоянии всего мгновение. Это ей казалось целой вечностью то, что для остального мира вообще не имело значения. Никто даже не заметил, что где-то рядом одна душа пережила целое эмоциональное потрясение. Никого не волновала трагедия, что происходит где-то поблизости. И не безразличие тому виной. Просто люди разучились видеть чужие переживания, и потому их больше и не зовут на такого рода представление. Все влюблены в собственное внутреннее состояние, и порой окружающие эмоции проходят стороной. - Элиза… Ты уверена, что желаешь и дальше продолжать нашу прогулку? – внезапно спросил Лестер. - Что, уже замерз? – с иронией поинтересовалась девушка. Ее задело, что даже он не смог понять то, что с ней сейчас произошло. Вампир находился в непосредственной близости, но при этом ничего не ощутил. Вечный друг, который не почувствовал тревогу, волнами исходившую от его бессмертной подруги… - Да, - не стал отрицать он. И неожиданно добавил: - Еще у меня – как выражаются смертные – кошки на душе скребут. Такое неуютное ощущение… В-общем, предлагаю вернуться домой. Элизе стало стыдно за свои мысли. С какой стати она посмела даже усомниться в том, что Лестер останется безразличным к ее состоянию? До него дошла эта волна панического страха, он просто не смог определить ее источник. Внешне же это никак не проявилось. Но просвещать своего спутника Элиза не стала. Она сама не могла определить характер столь непонятного страха, зачем еще и Лестера запутывать странным приступом безумной боли? Возможно, последние события настолько сильно на нее подействовали, что она стала физически чувствовать страдания? - В этом нет необходимости, - тихо произнесла девушка. – Никита меня уже позвал. Мы можем идти к нему. - Почему мы? – медленно спросил вампир. – Мне кажется, твой друг меня не приглашал… Девушка лишь вздохнула. Она остановилась и – подняв голову верх – подставила свое лицо дождевым каплям. Она услышала тоскливые нотки в голосе Лестера, и поняла их причину. Никита стал близким человеком не только ей, но и ее вечному спутнику. Как когда-то Француа. Но теперь вампир не хочет повторять прежней ошибки, а потому и не вмешивается в ее дружбу с Никитой. Его та шутка с записью размышлений юноши не более чем издевка над самим шутником. И Лестер это прекрасно осознавал. Держать же расстояние между собой и смертным другом Элизы, вампира заставлял страх. Ужас сковывал сердце вампира при одной лишь мысли о том, что Никита станет вторым Француа. И это будет неизбежно, если Лестер вдруг пожелает познакомиться с юношей. Но при этом ему больно чувствовать такое отстранение от жизни девушки. Пусть это банально звучит, но он вновь попробовал горький яд ревности. С собственными же эмоциями вампир совладать не мог, хоть и понимал всю безосновательность таких мыслей. Потому что ревновал Лестер свою бессмертную подругу не к самому Никите, а к образу, что придумала себе девушка. Он верил, что она искренне привязалась к этому смертному юноше. Но в Никите она искала то, с чем она давно попрощалась. И жажда Элизы найти потерянное сводила вампира с ума. Что, если сие стремление пересилит любовь девушки к нему? - Я уверена, Никита не будет против твоего присутствия, - неожиданно произнесла она. Лестер мрачно на нее взглянул, но промолчал. Он присел на рядом стоящую скамейку, тем самым рискуя испортить свой костюм. Ему было безразлично, что будет с одеждой. Более мокрой стать она все равно не сможет, ведь они черт-те сколько гуляют под проливным дождем. Сейчас, конечно, дождь начал затихать. Но это сейчас капли стали редеть, обещая вскоре совсем исчезнуть. За время же сегодняшнего хождения по ночным улицам оба вампира успели основательно промокнуть. Краем глаза девушка заметила движение Лестера, но лишь напомнила: - Нам уже нужно идти. -Ты сама остановилась, - справедливо заметил ее спутник. – Думаю, мне тоже можно сделать небольшую остановку. Но если отдыхать, так лучше с удобствами. Подумав, он добавил: - По крайней мере с такими, которые имеются сейчас в наличии. Ты так не считаешь? - Ты ворчишь, как старый дед, - лениво ответила Элиза. – С годами ты становишься все более привередливым, тебе все труднее угодить. Я помню времена, когда ты под дождем залазил ко мне на балкон… - И кто тебе сказал, что мне это доставляло удовольствие? – мрачно перебил ее вампир. – Это ты у нас любительница странных приключений. Мне же приходиться в этом подстраиваться под тебя, моя дорогая. Естественно, своеобразная прелесть в этом есть… Но я бы это время провел в более уютном месте. Там, где сухо и комфортно… - В детском подгузнике, что ли? – внезапно развеселилась девушка, вспомнив рекламу. Все таки полезно бывает иногда смотреть это изобретение человеческого ума – телевизор. - Злая ты, - обиделся Лестер. – Я имел в виду наш общий дом. - Не сомневаюсь, - в голосе его спутницы невольно прозвучала злость, с которой – как она думала! – успела давно попрощаться. Мужчина с любопытством взглянул на стоящую рядом Элизу. Он очень даже хорошо расслышал эту интонацию ненависти, что была в ее голосе. - Прости меня, - обернулась к нему девушка. – Не понимаю, что сегодня происходит. Прошлое буквально преследует меня, и я вспоминаю все, что старательно когда-то забывала. Бессмертный убийца встал со скамейки. Протянул руку Элизе, и они медленно пошли по аллее. Дождь уже прекратился, оставив после себя упоительное аромат свежести в воздухе. Людей на улицах не было, время давно перевалило за полночь. Желающие же все-таки встретить новый день разошлись по своим домам, предпочитая в тепле дожидаться рассвета. - Вовремя мы вышли на охоту, - тихо заметила девушка. – Сейчас жертву найти было бы более проблематично. Они прошли уже большую часть пути, и до дома юноши оставалось две автобусные остановки. Внезапно Лестер спросил: - Хочешь, я тебе расскажу анекдот про нас? Вчера я читал газету, и там была страница веселых рассказов. - Про комара, что ли? – улыбнулась девушка. – Я его уже знаю. - Нет. Слушай: «Вампиры верят, что если будут вести праведную жизнь, то после смерти попадут на станцию переливания крови». Наградой Лестеру послужил заразительный смех его бессмертной подруги. С радостью он присоединился к ней. Несколько минут они наслаждались этим весельем, представляя такой рай для вампиров. - Люди вообще удивительные существа, - проговорила Элиза, когда справилась с приступом смеха. – Они упорно отрицают сам факт существования любым сверхъестественных явлений, но при этом сами в них верят. Вечноживущие для смертных лишь персонажи из фантастических фильмов и книг, но люди жаждут стать одними из этих вымышленных –на их взгляд – героев. - Что ж, не только смертные подвержены греху самообманывания. Мы тоже иногда предпочитаем жить мечтами, Элиза. Самое важное здесь, четко разделять границы между реальностью и вымыслом. - Ты безусловно прав, - горько произнесла его собеседница. – Понимаю, ты сейчас говорил про меня. Мое желание дружить со смертными тебя очень сильно тревожит. Ты думаешь, что эти мечты могут окончательно завладеть моим сознанием, что в определенный момент я променяю твою любовь на боль разочарования. Такую боль, что убьет меня окончательно. Вампир вздрогнул. Создавалось впечатление, что Элиза научилась читать его мысли… Но это невозможно! - Могу тебя заверить, - тем временем продолжила говорить девушка, - что этого не произойдет. Мое чувство к тебе слишком сильно, его я никак не смогу разменять на что-то другое. Мои же мечты… Лестер, мы же одиноки! Мы так долго живем в этом мире, и при этом ни разу не встретили себе подобных. Это невероятно. Или действительно существует только два вампира, или же остальные просто не желают с нами общаться. Но если это так, то почему? Чем мы так не угодили другим бессмертным убийцам? Минуту помолчав, она проговорила: - Ни одно разумное существо не может жить в одиночестве. Душе необходимо общение, иначе она заплесневеет. Лишь дикие животные способны жить по отдельности, да и то не все. - У тебя есть я, - в охрипшем голосе Лестера прозвучала тоска и боль. - Бесспорно, это много, - нежно ответила Элиза, и добавила: – Ты ведь понимаешь, о чем я говорю. Мое желание сблизиться с другим разумным существом следует отнюдь не из минутной прихоти. Вампир остановился, заставил остановиться и ее. Развернув к себе, глухо произнес: - Дорогая моя, тебе лучше поверить в наше с тобой одиночество, нежели пытаться что-то найти. Убедиться ни в одном из предложений ты никогда не сможешь, а поэтому тебе незачем вновь искушать судьбу. Я верю в то, что кроме тебя у меня никого более нет на этом свете. И знаешь, сие чувство внушает мне спокойствие. Предлагаю тебе последовать моему примеру. - Я так и сделаю, - твердо пообещала Элиза. - И наверняка у тебя есть какая-то важная причина, которая не позволяет это сделать именно сейчас, - с внезапной улыбкой проговорил ее спутник. – Элиза, ты неисправима! - Ты о чем? – девушка сделала вид, что не поняла его. Они продолжили свой путь. Вообще-то, вампиры уже почти подошли к дому юноши. Но всячески старались отодвинуть неизбежное, а потому замедляли шаг. - У тебя всегда находятся доводы, чтобы отложить свое взросление на потом, - мягко упрекнул ее вампир. – естественно, я заметил изменение твоего характера по сравнению с тем, что был в не столь отдаленные времена… Милая моя, ты все также наивна! Сейчас ты думаешь о Никите, из-за него тебе приходится отодвигать такой для тебя значимый момент, как полный отказ от своей мечты. Через некоторое время ты найдешь еще более убедительную причину, и так далее. Это никогда не закончится, и знаешь почему? Девушка опустила глаза, и помотала головой. Лестер же печально ответил: - Потому что мечта живет не в наших разумных мыслях. Она имеет свойство поселяться в сердце, в этом очень чувствительной органе. Оттуда ее никаким способом не возможно выгнать, можно только вырвать вместе с ее новым домом. А это, как сама понимаешь, означает верную смерть для владельца и разумных мыслей, и самого сердца. - Что же делать? – в голосе ее слышалась беспомощность. - Элиза, от тебя ничего не зависит. Ты вольна распоряжаться лишь движениями своего тела, душа же не в твоей власти. Пусть она и твоя, но полностью принадлежать она тебе не будет. - И все же? – настойчиво повторила девушка. - Элиза, нам остается лишь жить, верить и надеяться. И мечтать. Вампиры подошли к девятиэтажному дому, где жил Никита. Заходя в подъезд бессмертные убийцы почувствовали страх. Лестер остановил свою спутницу. В неподдельной задумчивости произнес: - Ты заметила сегодня необычное для нас явление? Мы этой ночью непозволительно много смеемся. Нечасто нам доводиться предаваться безудержному веселью по столь малозначительным поводам… Элиза, у смертных есть своего рода примета… «Тому, кто сейчас много смеется, предстоит вскоре немало и поплакать»… Элиза, я боюсь. Мне кажется, у нас найдется повод для печали…
Дата добавления: 2015-01-18 | Просмотры: 522 | Нарушение авторских прав |