 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Глава 17. - Таким образом нас стало трое – трое бессмертных существ- Таким образом нас стало трое – трое бессмертных существ… - Два вампира-мужчины, влюбленные в их подругу в вечности, - подхватил мысль девушки Никита. – Я представляю вашу компанию. Трое красивых и здоровых людей, которые излучают своим видом все то прекрасное, что дано Богом на Земле. И сила – сила в бессмертии, в вечности. Конечно, это уже не от светлых сил. Когда вы вместе шли по улице, смертные в вашу сторону не оборачивались? Мне это напоминает один фильм, в нем тоже такой любовный треугольник – два мужчины и женщина. Тоже красивые, здоровые и уверенные в себе… - «Сердца трех», - угадала Элиза, и грустно улыбнулась, - Вампиры тоже иногда смотрят фильмы и читают книги. Но те люди не были бессмертны, для них слова «честь и благородство» не было пустым звуком. И в упомянутом тобой фильме счастливый конец. У нас же все вышло совсем иначе. Никого из нас родственные узы не связывали. А потому в наших - так называемых дружеских - отношениях все равно был третий лишний. Именно лишний, так как выбирать приходилось мне. Так Лестер решил. - И ты выбрала? – с искренним интересом спросил юноша. - Нет. Лестер зря был уверен в том, что я с радостью приму его правила игры. Меня полностью устраивала наше общение втроем, я не понимала безосновательной ревности старшего вампира. У бессмертных есть качество, в большинстве присущее только им. Если мы полюбили себе подобного, то путь, который проходит это чувство – длиною в вечность. Иными словами, у нас может быть одна единственная любовь за все бессмертное существование. Я никак не могла испытывать к Француа ничего больше дружеской влюбленности, так как мое сердце уже принадлежало другому вампиру. Но видимо, Лестер не был уверен в моем отношении к нему, раз боялся моей привязанности к Француа. Я же ничего не могла с этим поделать. Но выбирать между ними я бы не стала в любом случае. Один вампир – моя вечная любовь. Другой – мой верный друг. Как говориться, они были в абсолютно разных весовых категориях. - И как же вы нашли выход из этой ситуации? Ты не стала выбирать… - Решил за нас все Француа. Он освободил меня от столь тяжкой обязанности. - Молодой вампир убил своего товарища? Как же он это сделал? - О нет, - кривая улыбка обезобразила лицо девушки. – Было все не так. Но давай по порядку. Так вот, стали мы жить нашим вампирским сообществом. Трое бессмертных, двое из которых ожидали решение третьего. Причем, решение это было жизненно важным. Поняв же, что я ничего делать не собираюсь, они смирились с моей волей. Мне так казалось…
«В Париже мы пробыли еще несколько дней, чтобы и Француа насладился светской жизнью аристократов. Молодой вампир ничем не выявлял своего отнюдь не благородного происхождения. Думаю, в его роду все же были представители знати. Возможно, кто-то из родственником согрешил с хозяином. Говорят, мой дедушка был очень любвеобилен… Это бы и объяснило мое увлечение им, мою братскую любовь к нему. Названный фильм вспоминать не стоит, так как это всего лишь мое предположение. Тем более, в замок Лешуаль приезжало много дворян, а прогуляться до деревушки, где жила семья Француа, ничего не стоит. Я же подозревала в этом Лестера, будучи уверенной, что он граф Эстош де Фуа… Так вот, сполна насладившись столичной жизнью, мы вернулись домой. И началась наша обычная провинциальная жизнь, которая продлилась несколько лет. Точнее, несколько десятилетий… Здесь хочу кое-что пояснить. Француа мне рассказал о этом «выборе», но как он сам и предположил, Лестер не стал заговаривать на эту тему. То есть чувствовалось всеобщее напряжение, были многозначительные взгляды, но вслух ничего об этом не произносилось. Довольно быстро я просто забыла об этом. Мужчины же между собой начали соревноваться и учить меня чему-то новому. В частности, убивать. У них были разные взгляды на процесс лишения человека жизни. Лестер предпочитал жестокость обольщения и безжалостность к смертной жизни. Француа же научил меня любоваться угасанием этой жизни. Это было так странно. Слишком много лет я убивала быстро, стремительно… Француа же заставил меня замедлить это действие, чтобы я смогла насладиться каждым мгновением. Показал мне, как это восхитительно вбирать в себя чужую жизнь, смотря картинки из нее. Какие чувство можешь испытывать совершая этот магический ритуал. И мне это понравилось! Понравилось быть на несколько секунд обычным смертным, перед глазами которого проноситься все прежнее существование. Знать, что это ненадолго, но при этом каждый раз умирать. - Элиза, мне тоже противна мысль о лишении жизни человека. – сказал мне как-то Француа на нашей очередной прогулке по ночной деревни. - Но это необходимо. Почему бы в таком случае не совместить собственное удовольствие с искренним восхищением чужой жизнью? Да, я нашел эту формулу, позволяющую не испытывать угрызения совести. Можно безжалостно отнимать жизнь, и при этом любоваться как она гаснет. Принимать в себя картинки из жизни жертвы, и испытывать различные чувства, наблюдая за их красочностью или же – наоборот – серостью. Созерцать процесс превращения здорового живого человека в холодное безжизненное тело. И вампир искренне восхищается этим. Восхищается борьбой человека за свою жизнь. Со священным трепетом различает разнообразие человеческой жизни. И лишь он способен полноценно понять это разнообразие. - И тебе это помогает? – попыталась тогда я улыбнуться. – Это же все равно убийство. Получается, что ты обманываешь сам себя. - Пусть, - вздохнув, согласился совсем еще юный вампир. – Но это дает призрачный шанс не думать о столь страшном грехе. Так почему бы этим не воспользоваться? Поверь, я искренне любуюсь переходом смертного от жизни к небытию. Это уникально и очень завораживает. Попробуй. И я сделала так, как сказал мне Француа. Действительно, конец жизни человека на земле, его борьба за возможное дальнейшее существование, попытка обмануть саму смерть – все это не просто завораживает. Это притягивает как магнит. Я даже поймала себя на мысли, что каждую ночь с нетерпением ожидаю следующего раза. Еще раз ощутить в своих объятиях трепещущую жертву, впитать в себя ее ужас и непередаваемое удивление от понимания, кто же лишает ее жизни. Что может быть опаснее, но при этом лучше, чем пить кровь, и при этом постараться не умереть вместе со своим партнером в столь смертельной танце? Жаль, что этому я не научилась давным-давно. Горько, что обучил меня такому несложному мастерству самообманываться отнюдь не Лестер. Хотя как не ему знать, каким образом можно спасти свою душу от сознания виновности в многочисленных смертях? Видно, не до этого было этому вампиру. Или же он сам не умеет и даже не догадывается об этом. Но как же он в таком случае справляется с собственной совестью? Каким же образом Лестеру удалось избежать сумасшествия? Я не хотела об этом и думать, а о том, чтобы подойти и поговорить на эту тему, не было и речи. Лестер слишком горд, чтобы раскрывать кому-то свои секреты управления не только душой, но и совестью, и сердцем. Зачем лишний раз нарываться на его грубость, или злую иронию? О нет, я превосходно научилась молчать, и не задевать своего любимого не только действием, но и словом. Пусть находиться в уверенности, что именно он является моим учителем и наставником в нашем бессмертии. Зачем лишать вампира такой иллюзии?
Тем временем мы научились жить в коллективе. До этого момента у нас был лишь единственный опыт: это то время, когда я и Лестер жили в Новом Орлеане. И все. Живя семейной жизнью с Этьеном, я просто подстраивалась под собственный обман. Мне было важно, чтобы даже мой муж не заподозрил отнюдь не человеческую мою природу. Мне удалось прожить таким образом больше двадцати лет, но потом пришлось уехать. Мой обман не мог продолжаться и дальше по вполне естественным причинам: мой внешний вид больше не соответствовал моему возрасту. А это отдавало по меньшей мере колдовскими штучками. Мое бегство было предрешено задолго до самой свадьбы, но я была слишком наивна и горда, и думала совсем иначе. В конце же пришлось сделать именно так, как диктовала моя недавно приобретенная природа. Я вампир, глупо с этим спорить. Пытаться же этому противоречить – и вовсе безрассудство. Вот я поменяла семенную жизнь с Этьеном Мак-Клелландом на видимость партнерских отношений с Лестером. Я отказалась от одного недолговечного замка на песке в угоду другому. И все равно это был лишь фантом, обреченный на скорую погибель. Наша вампирская пара просуществовала недолго. Вскоре к нашей бессмертной чете присоединилась сметная девушка. Нас стало трое, но при этом одним целом мы никогда не являлись. Не вечность была преградой между нами, а отношение каждого к ней. Любовь девушки к Лестеру стала бесценным даром, но при этом являлась и убийственным оружием. С Лирин мы вместе существовали. Эта девушка все знала о нас, но при этом не была бессмертной. Наивно было бы предполагать, что наши отношения будут действительно доверительными и безоблачными. Да, мы поддерживали видимость приятельских симпатий. Но девушка не была глупой, и ясно чувствовала наше с Лестером покровительство. В истинной же дружбе главенствует равноправие. Возможно, это тоже было причиной столь жестокого и окончательного решения Лирин. Конечно, это просто размышления вслух… С Француа же мы почти приблизились к идеалу. Нашим с Лестером преимуществом был лишь возраст и сопутствующий ему опыт. Вот и все - в остальном мы были одинаковы. В этом юноша был к нам намного ближе, чем девушка из Нового Орлеана. Осознание этого наполняло мою душу печалью, к которой предательски примешивалась и радость. Я до сих пор чувствовала злость на Лестера за то, что он подарил Француа наш темный дар. Но при этом – как я тогда считала – мой вечный компаньон обезопасил сердца всех троих от ошибки прошлых лет. Не учел Лестер лишь одного: теперь выбор предстоит сделать мне, но его значение также велико. Слишком сильно эта ситуация напоминает события в Америке. Но мы продолжали жить, отгоняя все грустные мысли прочь. Мы были бессмертны, и это одно давало нам право не думать о времени. Какая разница сколько лет пройдет, если наши лица вечно молодые? С собственными же душами всегда можно договориться…
Я стояла на берегу небольшой речушки, что протекала через все поместье. Вода была слишком холодной, что бы я могла испытывать желание в нее окунуться. Но даже просто стоять и вдыхать свежий воздух было приятно. Свой голод я утолила неподалеку отсюда, и уже шла обратно в замок. Внезапно я почувствовала непреодолимую потребность побыть одной. Это было странное чувство, но я ему с радостью покорилась. Одиночество иногда бывает очень полезно. А это уединенное место идеально подходило для того, чтобы я смогла некоторое время провести время сама с собой. Мысли мои унеслись далеко в прошлое. В то время, когда я была смертной девушкой. Та особа имела свои обязательства перед другими людьми, но совсем о них не думала. Зачем нужно было это делать, если они никак не влияли на ее жизнь? Та девушка не утруждала себя размышлениями о собственной предстоящей свадьбе, не то что о более высоких материях. Что же в ней такого особенного тогда приметил Лестер? За что ее полюбил этот бессмертный убийца, способный в те далекие времена прочитать любые ее мысли? Чем она могла покорить вампира, если ради достижения своей цели он пошел даже на подлое предательство? Цель же у него была одна: он больше всего на свете желал, чтобы она стала его вечной любовью, спутницей в его долгой жизни… - Любуешься звездами? – внезапное появление Француа прервало мое путешествие в прошлое. – Обычно на этом занятии меня ловит Лестер, и всячески издевается над столь глупом – на его взгляд! – времяпровождении. Я глубоко вздохнула. Не каждую ночь я испытываю потребность остаться наедине с собственными мыслями, но видно даже в такие редкие моменты мне не суждено это сделать. Сейчас я к Француа почувствовала глухое раздражение. Мне показалось, что его появление здесь было специально, и мотивом для этого служило лишь желание помешать мне. Медленно я к нему повернулась, готовая высказать все, что я думаю о таком нелепом преследовании моей персоны. Но готовые уже вырваться слова застыли на губах, стоило только мне заметить выражение лица юноши. Оно было искаженно болью. - Что с тобой? – озабоченно спросила я, и сделала шаг к нему навстречу. Француа жестом руки меня остановил. - Элиза, я тебя люблю, - бесцветным голосом проговорил он. Его движения, наоборот, противоречили сказанному. Но я не сомневалась в искренности только что услышанных слов. Этот молодой вампир меня действительно любил, я знала это. Чувство это родилось в его душе, когда он еще был человеком. Став бессмертным, Француа сделал свою любовь ко мне вечной. Мне это было до боли знакомо: я сама когда-то полюбила Лестера будучи смертной девушкой. Столь возвышенное чувство до сих живет во мне, несмотря на боль и горечь, что довелось нам испытать. Объясняется такая глупая преданность просто – выбранный вампиром объект для поклонения навсегда поселяется в бессмертном сердце. Ночные хищники в отличии от своих смертных жертв на удивлении верны. Мы любим лишь один раз за всю вечность. Врасплох меня застало признание юноши по другой причине. О его чувствах известно не только мне, но и Лестеру. Просто мы вроде как договорились не затрагивать тему любовных отношений в нашем треугольнике. Даже без озвученных слов мы трое знаем, кто к кому какие возвышенные чувства питает. Зачем же проверять на прочность достаточно хрупкое спокойствие в наших взаимоотношениях? Слишком рискованно поднимать столь опасную тему даже между собой. Мне страшно представить себе мысленную картину, что когда-нибудь наша троица бессмертных убийц соберется обсуждать то, какие чувства мы испытываем друг к другу… Француа будто подслушал мои мысли. Тем же невыразительным тоном сказал: - Лестер опять куда-то уехал по своим загадочным делам. Поверь, он никогда не узнает о этом нашем разговоре… Если, конечно, ты сама не пожелаешь поставить его в известность. Я все же шагнула к нему навстречу и обняла. Вампир не смог меня оттолкнуть, хотя мои прикосновения были ему неприятны. Юноше меня слишком сильно любил, но знал о том, что его чувство не взаимно. А потому мое объятие доставляло ему почти что боль. Но ответить он смел, и мы так и стояли: мои руки были сомкнуты на его плечах, он же свои держал за спиной. Приложив некоторое усилие, я склонила голову юноши к себе на плечо. Так как он был намного выше, то ему пришлось согнуться, дабы наши головы находились на одном уровне. Меня не смущала странность нашей позы, и некоторое неудобство, которое я доставила нам обоим. Я шептала на ухо молодому вампиру слова, которые нужно было сказать давно. Действительно, очень глупо и наивно было думать, что Француа всегда будет играть отведенную ему роль. Конечно, он должен был хоть раз взбунтоваться! Мне он казался мальчишкой – моим младшим братом, если бы у меня таковой являлся. - Ты глупенький! – жарко произносили мои губы. – Мы же очень поздно встретились… О Боже, ты сам прекрасно это знаешь! Зачем ты тогда сам себя мучаешь? Не нужно… Милый мой, ты еще способен найти свою любовь, свою вечную спутницу... Если судьба послала мне сначала встречу с Лестером, значит это было суждено. Никто не способен противостоять тому, что уже давно предписано высшими силами. Даже мы, вампиры…. Зачем же травить себе душу? Я не заслуживаю такого отношения ко мне… Я недостойна твоей любви! Будет лучше, если ты это осознаешь! Внезапно Француа отстранился. Посмотрев мне в глаза, он приложил палец к губам, заставив меня замолчать. - Хватит, Элиза, - в его голосе чувствовалась явная ирония. – Смысл твоих слов я уловил. Не нужно себя утруждать и далее объясняя прописные истины. Я закрыла глаза. Интонация, с которой произнес Француа свои последние слова сильно напоминали обычную манеру говорить Лестера. Мне не нравилось это сходство. Мысль, что юноша пытается копировать старшего вампира, заставила меня ужаснуться. - Ты ничего не понял, - медленно сказала я, заставив себя посмотреть на Француа. – И сейчас ведешь себя как мальчишка. Вампир не выдержал мой взгляд и отвернулся. Более того, он даже отошел на пару шагов, будто это расстояние было способно ему помочь. К сожалению, слишком поздно Француа начал искать спасения. От своей души невозможно скрыться. Нельзя убежать от самого себя. - Что ты ко мне чувствуешь? – вдруг тихо и взволновано заговорил он. – Я тебе друг, не так ли? Ты искренне считаешь меня хорошим собеседником для длинных бесед в наши бесконечные ночи… Я чувствую себя отличным дополнением к вашему сложившемуся союзу с Лестером. Иногда мне кажется, что с помощью моего присутствия вы улаживаете свои внутренние проблемы… Кровь отхлынула от моего лица. Слова Француа мне причиняли боль. Но я не могла остановить этот поток – давно зревшую обиду, которая до этого момента не могла найти себе выхода. И вот она наконец вырвалась наружу, заставляя страдать в первую очередь своего носителя. Юноша также был бледен, хоть – как и я – только недавно утолил голод. Всплеск эмоций требует огромнейших энергетических затрат. - Мы делаем вид, что в наших отношениях все идеально, - между тем со злостью в голосе говорил Француа. – Но для кого мы играем этот спектакль? Элиза, для чего все это притворство? Чтобы какое-то время провести всем вместе? Наши отношения имеют свой закономерный конец, вопрос лишь когда он наступит. –Юноша перевел дыхание, и уже спокойнее продолжил, - Лестер подарил мне бессмертие, чтобы получить доказательство твоей любви. Ты давно должна была сделать выбор, не правда ли? Почему же ты так долго тянешь с принятием решения? Мне нечего было ответить. Француа сам знал ответ, просто хотел услышать подтверждение своих мыслей. Но я не могла произнести то, что мне самой доставляло боль. Тем более, я почти что это и сказала несколько минут назад. - Ты думаешь, что Лестер тебе предназначен судьбой, - глухо вымолвил молодой вампир, когда понял, что я не буду отвечать. – Как же ты можешь в это верить, если сомневаешься даже в собственном существовании? Все эти годы ты пыталась найти смысл своей жизни, но все безуспешно. Ты уверенна, что встреча с Лестером произошла по воле судьбы? А может тебе его послал сам Дьявол? Я покачнулась, будто меня ударили. Со стороны Француа было жестоко так говорить. - Это мы никогда не узнаем, - онемевшими губами проговорила я. - Возможно, - усмехнулся мой собеседник. – Но как знать? Вампир сломал веточку с дерева и стал задумчиво ее жевать. Я отвернулась. Мне было неприятно видеть, как он старательно подражает привычной манере поведения Лестера. У меня даже возникло подозрение, что юноша в этом деле тренировался перед зеркалом. Уж слишком похоже у него получалось. - Что будем делать, Элиза? – полушутливо-полусерьезно спросил он. – Не желаешь ли побеседовать на тему того, кем мы посланы на землю? Я имею в виду, вампиры… Француа подошел ко мне, и заставил посмотреть себе в глаза. То, что я увидела в их глубине, заставило меня содрогнутся. Любовь ко мне рождала в душе бессмертного убийцы не только боль. Сие чувство подпитывало ненависть к собственному существованию. Я мягко дотронулась до лица Француа. Приходилось проявлять нежность, хотя больше всего на свете мне хотелось его отчитать. В нем еще жил мальчишка, и ему необходимо было попробовать вкус кнута. Но при этом он был вампиром, а значит этот метод уже недейственный. Можно было бы, конечно, попытаться поставить этого парня на место… Но от этого пострадают все. никто не виноват в сложившейся ситуации, тем более Француа. Почему же его нужно заставлять страдать? - Я не думаю, что тебе интересна эта тема, - примирительно проговорила я. – По крайней мере, именно сейчас. У нас еще будет время побеседовать о том, кем же мы посланы на землю. В глазах вампира появились нехорошие огоньки, заставившие меня по-настоящему испугаться. Он откинул мою руку от своего лица, будто она его обжигала. И сказал задыхающимся прерывистым голосом: - Мы будем говорить сейчас! Представь себе, в данную минуту мне больше интересно это! Я почувствовала как по моей щеке скатывается одинокая слезинка. Француа меня испугал, но причина слез была не в этом. Меня ужасали те эмоции, которые сейчас полностью завладели юношей. Я понимала, что они достаточно сильны, раз он говорил такие слова и с такой интонацией. Юноша был от природы вежлив, и никогда не позволял себе кому-либо нагрубить. Дело было не в его низком происхождении. Будучи равным мне и Лестеру, он также почтительно относился к окружающим его людям. Мы втроем жили в Париже, где все люди принимали Француа за аристократа. Но он был обходителен даже с прислугой. Забывал же юноша о спокойном тоне только под воздействием очень сильных чувств. Например, когда был охвачен азартом. Француа меня любил. Так любил, что все эти годы жил вместе с нами – его явным соперником и своей возлюбленной, которая не скрывала своих чувств к последнему. Через это нужно пройти, чтобы понять весь трагизм ситуации. Сомневаюсь, что кому-то хватит терпения столько лет проверять собственные чувства на прочность. И никому не желаю вообще оказаться в подобной ситуации. Француа никогда мне не показывал злость или раздражение. Он меня любил, а потому в его сердце не было больше места для каких-либо других эмоций по отношению ко мне. И вот сейчас этот самый вампир мне грубит! Я просто не понимала, что мне нужно сделать, дабы успокоить эту внезапно разбушевавшуюся стихию. Как же иначе назвать то, что происходило в данный момент с Француа? - Элиза, прости, - вдруг произнес юноша. Я удивленно посмотрела на него. Его же взгляд был прикован к моей щеке. Одинокая слезинка все же не оставила его равнодушным. Но и не успокоила. Эти слова были очередной вежливостью. Вампир осознал, что обидел и извинился. Продолжать же он собирается в том же духе. Слишком отчетливо сие читалось в глазах бессмертного. - Так кем мы посланы? – напомнил мне собеседник тему разговора. Я же почувствовала усталость. - Я не знаю. Как любит выражаться Лестер, этот вопрос без ответа. Очень много таких вопросов, но нам не суждено услышать даже один ответ. - Возможно. А если не спрашивать, а просто самим все и узнать? - И какой же способ ты можешь предложить, дабы решить эту задачу? – с сомнением спросила я. – Мне кажется, это невозможно. - Есть один путь для познания истины, - загадочно произнес Француа, и тотчас заговорил о другом: - Вам с Лестером еще не надоело жить в замке? По-моему, мы итак достаточно долго проторчали среди этих камней. Не обижайся, Элиза, но мне порой кажется, что мы живем в твоем смертном прошлом. У меня и Лестера это место не вызывает никаких воспоминаний. Меня слова юноши задели, но я сдержалась от какого-либо выражения эмоций. Мне стало интересно узнать, к чему он все это говорит. - У Лестера здесь тоже есть частичка прошлого, - все же заметила я. – Но что ты хочешь предложить? - Путешествие, - сказал он миролюбивым тоном. – А что здесь такого необычного? Вы с Лестером повидали Новый Свет, я же их Франции никуда не уезжал. Точнее, кроме замка Лешуаль и Парижа я вообще больше нигде не был. И мне кажется, что сейчас самое время нам всем сменить обстановку. Я ощутила горький вкус стыда и раскаяния. Действительно, за все эти годы мы со старшим вампиром не посчитали нужным расширить кругозор нашего молодого подопечного. Или хотя бы узнать его мнение на этот счет. Что поделать, эгоизм живет внутри каждого бессмертного, как любит говорить мой вечный любимый. - Ты уже думал о том, куда тебе хотелось бы поехать? – с мягкой улыбкой спросила я. - Понимаешь, Элиза, - неуверенно начал Француа, - на мой взгляд увеселительную поездку желательно бы совместить с интересующим нас делом. - Ты о чем? - Мы же хотим найти других вампиров? Других бессмертных существ, чтобы удостовериться в том, что мы не одни такие. Посмотреть на то, как живут они, как именно пользуются своим черным даром. И если повезет – то и услышать все ответы на наши вопросы. Возможно, в конце пути мы найдем лишь горькое разочарование… Во всяком случае, мы приложим усилия, дабы достигнуть поставленной цели. Вампир говорил серьезно, но что-то мне в его тоне не понравилось. Какая-то странная нотка выбивалась из общего ряда, и при этом резала слух. Я решила не обращать на нее внимания, ведь была вероятность того, что юноша еще не совсем успокоился. Что еще не успел остынуть после кипевших внутри него эмоций. - Так куда? – поинтересовалась я, и добавила: - В Америке мы уже были, и никого не нашли. Конечно, специально мы не искали… Но думаю, если бы там были бессмертные, то они захотели бы пообщаться с себе подобными. Мы же не почувствовали присутствие кого-либо другого, кроме обычных смертных. - Почему-то, у меня такая же уверенность в отсутствии наших сородичей в той стране, - полушутливо проговорил Француа. Продолжил он уже серьезно: - Элиза, мы не ограничены во времени и в этом наше глобальное преимущество перед людьми. Грех его не использовать… В Америку же мы сможем поехать и позже. Никуда она от нас не денется. Даже в случае ее повторной колонизации ничто не помешает нам ее посетить. - Ты прав, -согласилась я, и вновь задала свой вопрос: - Так куда желает направить свои стопы столь очаровательный вампир? - Я не знаю, - смутившись, сознался он. И тут же предложил. – Может, для начала поедем в Россию? Будет любопытно почувствовать на своей коже ледяное прикосновение воздуха, ведь говорят там почти всегда холодно. К тому же там много невиданных нами ранее животных и птиц. К тому же в той стране интересные традиции и обычаи, которые занятно будет изучить. Как тебе мое предложение? Я задумалась. Действительно, если мы поедем путешествовать, то сможем на время забыть о межличностных отношениях. В замкнутом пространстве создаются идеальные условия для назревания конфликта. Нам всем троим не мешает развеяться, а что может быть лучше, чем поехать в незнакомое место? Там мы будем равнозначными спутниками друг другу, равноправными собеседниками в обсуждении того, что именно сегодня нового увидели. Француа прав, это разумное предложение. Конечно, я не думаю, что два вампира стали заложниками моего прошлого, но то, что наше пребывание в замке Лешуаль затянулось – это я признаю. - Я согласна, - с очаровательной улыбкой ответила я. – Мне кажется, Лестеру также понравиться эта идея. Возможно, бессмертные и испытывают некоторые неудобства во время столь дальней поездки, но это меркнет по сравнению с новыми впечатлениями. Нам же не придется переплывать океан, это уже радует. - Нет, нам придется просто очень долго ехать. Хотя знаешь, эта страна такая большая, что мы потратим уйму времени, чтобы попробовать побывать в каждой ее области. - Это меня не пугает, - проговорила я. – У нас есть время, ты сам недавно это сказал. Ничего страшного, если мы потратим годы, исследуя Россию. Ты что-нибудь про нее читал? - Да, но чуть-чуть. До недавнего времени она меня особо не интересовала… Голос Француа стал печальным, и в нем явственно чувствовалась вина. Естественно, ведь он каждую ночь по несколько часов уединялся с книгой. Будучи смертным, юноша прочитал немало томов. Сейчас же ему доставляло громадное удовольствие получать знания из таких источников информации. Я как-то поняла, что теперь Француа привлекают не только древние философы. Буквально месяц назад я заметила в руках юноши любовный роман. Увидев меня, он смутился и сделал попытку спрятать книгу. На что я ему посоветовала свои новые пристрастия скрывать от Лестера, ведь циничный вампир не преминет воспользоваться случаем и зло пошутит на эту тему. Так вот, этот самый поглотитель содержания многих томов, сейчас признался в пробелах знаний. Его, действительно смутило то, что он даже не удосужился что-нибудь прочитать о той стране, куда собирается ехать. Мне стало смешно. - Француа, милый ты книгочей! – с нежностью проговорила я. – У тебя еще будет возможность ликвидировать пробелы в этой области. Мы же не завтра поедем, не так ли? Ты мне расскажи, что тебе вообще известно о России? - Немного, Элиза, - мрачно произнес мой собеседник. – Я о ней читал, когда искал упоминание о всякой нечисти. В каждом народе есть свои мифы, ведь так? Вот я узнал, какая нечисть живет на бескрайних просторах бывшей некогда Руси. Мне стало интересно. Я дала сама себе обещание, что вернувшись в замок сама начну по книгам изучать цель нашего предстоящего путешествия. Сейчас же я приготовилась слушать Француа, но довольно-таки быстро разочаровалась. Действительно, о России он знал немного. Точнее, очень мало. Видимо, автор прочитанной юношей книги об этой стране просто чуть-чуть упомянул, не вдаваясь в подробности. Во мне же окрепло желание самой усесться за прочтение интересующей меня литературы. - Я тебе процитирую, что именно я прочитал, и ты сама определишь, насколько глубоки мои познания в данной области. Слушай: «Вампир – оборотень-кровосос, упырь, ведьмак. Это название мало распространенно в России. По мнению В.Даля оно «придается сказочному оборотню, который по смерти летает кровососом, загрызая людей». Представление о кровожадном вампире проникло из Западной Европы только на Украину и в Белоруссию. Вампир, как и залежный покойник, не подвержен тлению. Он лежит в гробу лицом вниз, лицо у него красное. Ночью он приходит в дом своего прежнего врага, а иногда и друга или родственника, ложится на грудь своей жертвы, прижимается губами к ее сердцу и пьет горячую кровь. Язык у него острый, как жало змеи. У человека, ставшего жертвой вампира, появляется лишь маленькая, едва заметная ранка, однако он становится все бледнее и погибает. Как и залежным покойникам, вампирам, лежащим в могиле, втыкают в грудь осиновый кол, и после этого их ночные блуждания прекращаются. В некоторых местах украинцы верят, что мертвого вампира носит на спине живой. Считается, что вампиры обоих полов приносят и распространяют разные эпидемические болезни. В великорусских поверьях существа, в какой-то степени напоминающие вампиров, - еретики, упыри»… - Но это же про нас, а не про страну, - разочарованно я перебила Француа. То, что он знал сей отрывок наизусть, не удивляло. У бессмертных прочитанная когда-то книга навсегда врезается в память. Я сама сейчас в состоянии процитировать любой текст, который ранее читала. Юноша пожал плечами. - Я тебя предупреждал, что особо не интересовался Россией. Если желаешь, могу тебе еще что-нибудь рассказать, но это будет из такой же области очередных суеверий. Полезно, знаешь ли, узнавать о себе что-нибудь новое… Лично я проглатывал эти бредни, не прерываясь ни на минуту. Сначала я надеялся найти правду о нашем появлении в этом мире, но приобрел нечто иное. Фантастика тоже является моим любимым чтением… Француа мягко улыбнулся. В ответ я не эстетично прыснула. Естественно, мы с Лестером в свое время тоже перечитывали огромнейшее количество томов, дабы хоть на какой-нибудь вопрос о нашем вампирском существовании получить ответ. Но, видно, не судьба. Или же мы не там искали. - Ты упомянул упыря, - подтолкнула я вампира к дальнейшему повествованию. - Элиза, ты действительно желаешь слушать эти глупые суеверия? – вроде не поверил мне Француа. - «Полезно, знаешь ли, узнавать о себе что-нибудь новое», - повторила я его недавно сказанные слова. И добавила: – Мне будет любопытно тебя послушать. Возможно, ты скажешь что-то, чего до этого я не слышала и не читала. Француа вздохнул, но выполнил мою просьбу. Тихо начал говорить: - «Упырь имеет несколько названий. Например: вредоносный мертвец, колдун, колдун-покойник. Также: ведьмак, еретик, губящий людей. Естественно, его называют и вампиром. представление о том, что существование человека, особенно наделенного сверхъестественными, колдовскими способностями, не оканчивается с его смертью, традиционны; по поверьям, покойники продолжают принимать участие в бытии живых людей, помогают или вредят. Название «встающего по смерти», вредоносного мертвеца – главным образом колдуна – упырь-вампир более характерно для западно- и южнославянских верований, нежели для великорусских. Упырь пьет кровь из людей, поедает их, наводит мор, голод. В центральной и северной России покойник, наделенный способностью «жить» после смерти и преследовать людей, поедая их, чаще именуется еретиком. В южнорусских поверьях упырем иногда называют и «сильного», старшего над другими живого колдуна. Упыри, которым приносили жертвы-требы, упоминаются в Начальной летописи. В древнерусской литературе упыри иногда отождествляются с навьями в значении «особо опасные распространяющие эпидемии и приносящие смерть покойники». В то же время навьи – это и мертвецы вообще, поэтому можно предположить, что жертвы упырям в Древней Руси приносились с целью обезопасить себя от возможного губительного влияния всех «живых» умерших». Француа замолчал. Я же в ответ тоскливо вздохнула: - Что-то в этом роде и мне довелось читать. К сожалению, многие суеверия друг друга повторяют, но при этом все так же далеки от истины. Возможно, где-нибудь и существуют такие мерзкие существа, лишь нам они не пожелали показаться… - Да, - подхватил юноша. – Я тоже ни в какой книге не видел даже упоминания о подобным нам вампирах. О тех существах, которые ничем не отличаются от людей, имея при этом небольшой набор сверхъестественных способностей. Мы не прячемся по ночам в склепах среди других неживых людей, и способны некоторое время – десятилетия! – поддерживать отношения с обычными смертными. Если мы сами не признаемся человеку в нашей неестественной природе, то сам он никогда о ней и не узнает. Наши мысли текли в одинаковых направлениях. Действительно, наша троица очень сильно отличается о тех существ, которых описывает известная нам литература. - Нам пора, - проговорил Француа. – Лестер наверняка уже начал беспокоиться. - Ничего страшного не случится, если он некоторое время побудет в обществе самого себя, - насмешливо ответила я. – Или ты по возвращении желаешь дать отчет о нашем отсутствии? Вампир неодобрительно покачал головой. - Элиза, ты неправа. – Голос его зазвучал глуше, и какие-то новые интонации появились в нем. – Тебя задевает то, что ты считаешь отношение Лестера к тебе несправедливым. Я не собираюсь его оправдывать, но он тоже ни в чем не виноват. Совершает он поступки такими способами, которое диктует его разум. Сердце же всячески противится… Ваши взаимоотношения меня никоем образом не касаются, и я должен бы радоваться, что вы никак не можете быть вместе по-настоящему… Но я тебя люблю, Элиза. Мне дороже твое счастье, чем собственные чувства. Да и Лестер занимает в моем сердце не последнее место. Вам же необходимо просто объясниться и искренне все рассказать друг другу. И в первую очередь о том, какими на самом деле мотивами вы руководствуетесь, когда совершаете тот или иной поступок. Ты и Лестер все действия своего ночного компаньона приписываете его же непонятной ненависти к себе.. Француа замолчал, но ненадолго. - Элиза, вам с Лестером нужно друг с другом поговорить. В ином случае вы рискуете всю вечность ходить кругами вокруг собственного счастья. Это очень печальная картина, моя дорогая. Я сглотнула комок в горле. Создавалось впечатление, что сейчас Француа официально отказался от борьбы за мое сердце. Так сказать, за руку меня подвел к своему сопернику. Но вместо ожидаемого облегчения, я почувствовала тревогу. - Думаю, нам действительно уже пора возвращаться, - почему-то рассеянно проговорил юноша. Мыслями он явно был где-то далеко. - Да, - на сей раз я согласилась. Мы медленно направились в сторону замка. Француа шел чуть-чуть впереди, я же следом за ним. Смотря на его широкую спину, я размышляла. Мысли мои были невеселыми, как и только что прошедший разговор. Во мне окрепла уверенность, что Француа решил нас покинуть. Мне показалось, что юноша решил нам с Лестером не мешать. Ведь если он уедет, то и исчезнет сама необходимость мне делать какой-то выбор. Возможно, Француа идею путешествия предложил, как самый безболезненный способ расставания? Какое-то время мы пробудем вместе, а потом он дальше поедет исследовать чужие культуры в одиночестве? По крайней мере, это хоть как-то объясняло поведение и слова юноши»…
Дата добавления: 2015-01-18 | Просмотры: 525 | Нарушение авторских прав |