АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 16. Через пару ночей Лестер сам меня нашел

Через пару ночей Лестер сам меня нашел. Я была в той самой сторожке, где когда-то мы с ним встречались втайне от Оноре. Кажется, целая жизнь прошла с тех пор. Может, так оно и было. Ведь нет больше Элизы Лешуаль, счастливой возлюбленной Эстоша де Фуа. Домик от ветхости почти разваливался. Человеку было бы опасно в нем находиться. Но я-то уже не смертная. Даже если упадет эта балка, я выживу. Подлечу свои раны, и буду снова той, кем и была все эти годы - вампиром Элизой.

Но вовсе не ностальгия меня привела сюда. Мне было, конечно, приятно предаваться воспоминанием о моей юности, но главной причиной было все же не это. Я просто не хотела разговаривать ни с Француа, ни с Лестером. Мне казалось, что они меня предали. И потому у меня не было желания выслушивать их доводы, уговоры, оправдания… В-общем, все то, что можно было бы облечь в пустые слова. Зачем мне это слушать, если все уже свершилось? Я как могла оберегала мальчишку от злого вампира, а он, оказывается, рад этому знакомству. Более того, он хочет с ним еще и дружить! Ну не глупо ли?

Лестер тоже хорош. С ним я поговорю отдельно, но это будет потом. Сейчас же я не хочу его видеть! Более гнусного поступка я от него не ожидала.

В эту ночь во мне проснулась жажда крови. Нет, он во мне, естественно, и не затихала с того времени, как я стала бессмертной. Просто сейчас я захотела человеческой крови. Какая к черту разница? К чему весь этот спектакль, где зритель только я. Природу все равно не обманешь. Так к чему эти бесплодные попытки перед самой собой казаться чище, чем я есть на самом деле? Я вампир и глупо играть в прятки со своей сущностью, с тем, что глубоко во мне. Кровь животных похожа на человеческую, но она не в состоянии ее полностью заменить. Кровь крыс и цыплят не могут удовлетворить потребности вампира, она не дает такой вкус и аромат, как кровь человека. Так ради чего себя лишать этого восхитительного блаженства? Ради собственного мнения? Нет уж, увольте, я больше не играю в эти игры.

Я нашла себе жертву, что и не удивительно. Лестер же где-то питается… Им оказался юноша, чем-то напоминающий Француа. Это было сделано не специально. Просто так совпало. Но то, что я почувствовала, когда жизнь этого молодого человека вместе с кровью стала перетекать в мои вены… Это нельзя ни с чем сравнить! Блаженство, граничащее с болью от такого долгого воздержания. Экстаз, доступный лишь вампирам. Минуты небывалой легкости не только в теле, но и в душе. Как ни называй, но я зря себя лишала этого. Я уже вампир, с этим я ничего не могу поделать, так хоть нужно пользоваться тем, что дает нам наше бессмертие…

- Вот ты где? – с удивлением в голосе произнес Лестер, видимо не ожидав меня здесь увидеть. Но уже ироничным тоном продолжил: - Элиза, ты поступаешь, как маленькая девочка. Мы же о тебе волнуемся… Могла бы хоть записку оставить!

Он зашел в домик. Увидев обескровленный труп, протяжно свистнул. Потом засмеялся. Я же молчала.

Через некоторое время ему надоело издавать из своего горла кощунственные звуки, если учесть, рядом с чем он находился. Поэтому оборвав свой смех, Лестер меня спросил:

- Элиза, что на тебя нашло? Я поражен в самое сердце! А как же твоя диета? Отступиться от своих принципов… Должна быть веская причина для такого поступка, не так ли?

Я не отвечала. Смотрела на труп и думала, когда Лестер закончит монолог этакого заботливого друга, и уберется отсюда, наконец-таки, подальше. Но он и не думал этого делать.

- Мне кажется, труп несвежий. О него пахнет смертью, но не новой. Ты что, решила его оплакивать? Элиза, ответь мне. Ты случаем не больна? От трупа нужно избавиться, это раз. Мы должны отсюда уйти, это два. И потом, нас ждет Француа. Он напуган твоей реакцией. Это я знаю тебя давно, а мальчик еще не понимает твоего поведения. Вставай, и пошли.

Я подняла на него глаза. Как всегда прекрасен в собственной правоте. И его я могу любить?

- Лестер, оставь меня. – Глухо прошептала я.

Но вампир не разделял моего мнения. Также мягко, но уже с нажимом, повторил:

- Элиза, пошли. Нечего здесь устраивать церемонию прощания с незнакомым человеком. Сделала свое дело – молодец. А труп тебе больше не нужен. Лучше бы подумала о живых. Страшного абсолютно ничего не произошло. Жизнь не заканчивается. Француа нужно было узнать правду, и это случилось чуть раньше, чем ты хотела. Но от этого ничего не меняется. Он не перестает быть твоим смертным другом, и тебе больше нет нужды его обманывать. Я упростил тебе жизнь, а ты не хочешь в этом даже себе признаться. Ну что ты за чудовище, моя милая! Неблагодарное существо! Да, я теперь тоже буду присутствовать на ваших встречах. Не стоять под окном, как делал это ранее. Ты же не питаешь к нему любовь, ты просто привязана. Он тебе нравиться, как интересный смертный. Меня он тоже привлекает в таком качестве. Почему бы тебе не смириться с неизбежным, и не попробовать на вкус уже новые отношения: я, ты и Француа. Уверен, тебе понравиться!

Вампир говорил это, будто и сам верил в свои слова. Но сие было не так, и я это видела. Возможно, смертный юноша ему, действительно, чем-то приглянулся, но общаться с ним он хотел по другой причине. Лестер хотел держать руку на пульсе наших отношений, вот в чем дело. Он не желал каких-либо неожиданностей от меня или Француа.

- Ладно, будь по-твоему, - согласилась я, и услышала его облегченный вздох. – Я все равно не могу запретить Француа с тобой иметь отношения, я не имею на это никакого права. Но ты смешон, думая, что я тебе в очередной раз поверю.

- Значит, договорились, - весело проговорил вампир, решив не обращать внимания на мои последние слова. – Француа будет счастлив, ведь мальчик так влюблен в тебя. Но это не будет мешать нам видеться и втроем. Я прав?

Я снова ничего не ответила. Лестер тяжело вздохнул, но тем же тоном продолжил:

- И раз ты покончила со своей ужасающей диетой, я предлагаю прогуляться до деревни. Нам необходимо хорошенько подкрепиться. А потом мы наведаем нашего мальчика. Ну что, согласна со мной?

- Да, - я тяжело поднялась. – Пошли. Всегда ведь получается по-твоему. У тебя талант манипулировать чужими судьбами.

Я хотела так неудачно пошутить, но Лестер ответил серьезно:

- Я был бы рад, если на самом деле имел бы такую способность. Но это не так. Мне просто известны некоторые тайны глубин души. Люди могут не сознаваться даже себе о своих желаниях, но иногда они остальным видны невооруженным взглядом. Зло всегда влечет к себе, а люди бояться своих порочных мыслей. И когда это зло свершается, человек может сказать: «Я ни в чем не виноват, это все он сделал». А в глубине души радоваться этому.

Мне показалось, или Лестер имеет в виду сейчас меня?

- Вот так, Элиза. – улыбнулся вампир, пропуская меня вперед. Мы вышли в ночную прохладу. Только сейчас я заметила, какой же затхлый воздух стоял в домике. Вздохнув полной грудью пьянящий свежей воздух, я почувствовала возбуждение. Но это уже касалось чисто гастрономической потребности утоления голода. О чем я поведала моему спутнику.

- Сейчас, моя милая, - успокоил он меня. И неожиданно спросил: - На тебя так повлияло мое знакомство с Француа, что ты неожиданно решила изменить своим принципам? Не думал, что мое нарушенное слово может так сильно тебя задеть…

- Брось, Лестер, - отвратительно сладким голосом ответила я, - ты это прекрасно знал. Но тебе на это наплевать. В своих поступках ты руководствуешься лишь своими желаниями. В этом ты ни капельки не изменился. Тебе кажется, что это правильно, и лучше сделать именно так. Но ты спрашивал, что остальные думают по этому поводу? Возможно, их мысли наиболее верные? Хотя это было бы слишком щедрый жест с твоей стороны. Мне не понятно, как ты до сих пор еще жив – лично я бы тебе уже триста раз свернула бы шею… Благодари свое бессмертие, лишь из-за него ты можешь и дальше делать гадости…

- Все это занимательно, - со смешком прокомментировал начало моей пламенной речи он. – Вот только, ты проигнорировала мой вопрос. Давай ты мне расскажешь позже свою увлекательную историю под названием «Какое мнение я имею о вампире Лестере»…

Я онемела. Что он себе позволяет? Ничего не сказав и лишь наградив моего спутника мрачным взглядом, я пошла в сторону деревни. Естественно, вампир меня вскоре догнал, но со своей болтовней больше не лез. Видимо, он понял, что я сейчас не в том настроении, чтобы исповедоваться.

Мы утолили жажду. Я опять имела честь наблюдать, как Лестер вдоволь поиздевается над своей жертвой, прежде чем вкусить ее кровь. Это его темный талант. Зачем мучить человека, которому итак осталось жить совсем немного? Но вампир упивался этим процессом. А я стояла в стороне - уже сытая - и смотрела как Лестер обольщает невинную девушку. Сейчас мы опять были парой. Голод – вот что может объединить двух бессмертных, даже если в остальном у них нет больше общих интересов. Я восхищалась своим спутником. Лишь я могла оценить его усилия и молча поаплодировать. Я нарушила данный себе обет, и теперь вправе соглашаться на очередное убийство во имя жажды крови. Иногда хочется забыть про человеческую мораль, и быть той, кем поневоле я стала. Просто быть вампиром.

- Элиза, у нас ведь почти семья, - задумчиво говорил Лестер. – Ты – мамочка, которая всегда о чем-то беспокоится. Я – разумный папа, знающий ответы на все вопросы. А Француа – это маленький мальчик, который нуждается в постоянном присмотре с нашей стороны. Мне кажется, я точно описал наши взаимоотношения. В течении последних месяцев ничего не изменилось…

Час назад прошел небольшой дождик, и свежесть воздуха манила к себе. Когда Лестер предложил проехаться верхом, я с радостью согласилась. Он сам седлал лошадей, а я в то время выбирала книги для Француа из библиотеки Оноре. Когда все было готово, мы выехали.

Решив насладиться прогулкой, лошадей мы не стали торопить, и поехали медленным шагом. Почти всю дорогу молчали, что устраивало обоих. Но вампир не может долго держать рот закрытым, к большому моему сожалению. Если бы он засыпал намного раньше меня, я – возможно – попробовала бы с помощью ниток и иголки внести некоторые изменения в его внешность…

- Ты прав, - в тон ему ответила я. – Но напрягает твое поведение. Будто ты искренне наслаждаешься нашими с Француа беседами…

- Ты удивлена? – обида прозвучала в его голосе. – Думаешь, умом обладаешь у нас только ты, а остальные не способны оценить глубину философских размышлений нашего мальчика? Мне нравится, как он выражает свои мысли… Кстати, человечество многое потеряет, когда через несколько десятилетий потеряет этого незаурядного их представителя.

- Что ты предлагаешь, Лестер? – натянуто спросила я, поняв куда клонит мой спутник.

Он промолчал. Но на его выразительном лице и без слов читался ответ. Сейчас Лестер не хотел скрывать от меня свои чувства, просто не желал облечь их в слова. Меня это разозлило.

- Хочешь преподнести дар смертному миру в лице нового вампира? – произнесла я то, что он не осмелился высказать вслух. Тон моего голоса ясно показал мое отношение к такой перспективе. Я не удивилась, что и после этого Лестер воздержался от ответа.

Мы уже подъехали, когда мой спутник все же соблаговолил как-то отреагировать на затронутую им самим тему:

- Тебе известно мое отношение к смертным. Я не собираюсь делать такой подарок каким-то людишкам, - сухо проговорил он. Но я ему не поверила.

В присутствии Француа мы не могли обсуждать вероятность его становления одним их нас. Потому пришлось отложить этот разговор на неопределенное время. Я была уверена, что теперь Лестер его будет всячески избегать.

После приветствий мы прошли в комнату. Я заметила, что Француа сегодня очень бледен. Конечно, он же вынужден не спать ночами, чтобы иметь возможность общаться с нами… Бедный, надо дать ему немного отдохнуть, да и нас не мешало бы куда-нибудь съездить. В Париж, например…

- После вашего ухода я долго думал. Если честно, все мысли были заняты только этим. – как-то виновато говорил юноша.

Ах да, вчера мы говорили о нашей возможности умереть от солнечного света. Мне не очень понравилась тема этой беседы, но мужчины охотно ее поддержали.

- И что ты об этом думаешь? - с искренним интересом спросил Лестер.

- Мне кажется, что это самая лучшая смерть, которую может себе выбрать бессмертное существо, - неуверенно начал Француа. Но чем дальше, тем голос все больше крепчал. – Она его очищает. Все грехи, которые накопились за время столь долгого существования на земле, может смыть лишь что-то большое, теплое и светлое. А это описание нашего вечного светила. Можете смеяться надо мной, но я даже представляю себе вампира, идущего навстречу солнцу. Для всего мира начинается новый день, но в этот момент заканчивается жизнь самого опасного хищника на свете. От солнечного света кровь, выпитая у многочисленных жертв, просто обязана очиститься! Перед тем, как навек превратиться в прах, вампир должен получить прощение! Тело исчезнет, но душа ведь еще способна попасть в то место, откуда ее несправедливо изгнали много лет назад. Солнце смертельно обожжет бессмертную оболочку, но взамен подарит белоснежность нового листа существования души. Вот так я представляю себе встречу вампира с его заклятым врагом – врагом, чье превосходство никто и не думал оспаривать.

Француа замолчал и посмотрел на нас, ожидая нашей реакции на свою речь.

- Он сумасшедший, - одними губами прошептала я и беспомощно посмотрела на Лестера.

- Он гений, - восхищенно проговорил вампир, и обернулся ко мне за поддержкой.

Юноша все понял. Да, он получил одобрение старшего друга, но оно для него намного меньше значит, чем мнение любимой девушки.

- Элиза, прости.

Мне стало грустно. Мальчик готов отказаться от собственных слов, дабы я не расстраивалась. Но это разве хорошо? Я ценю в нем совсем другие качества.

- Ты меня неправильно понял, - постаралась я исправить хоть как-то содеянное. – Твои мысли несколько меня удивили. Я никогда не думала о возможном очищении собственной души таким образом. И это говоришь ты – простой смертный, абсолютно незнакомый с вечной жизнью. Я обескуражена.

Лестер с усмешкой на губах наблюдал за моей попыткой оправдаться.

- Француа, не стоит принимать близко к сердцу это необдуманное высказывание Элизы. Если следовать ее логике, то получается, что вампир вообще не имеет права думать не только о каком-то прощении, но и о светлых чувствах в собственном душе. Мы не можем надеяться, что когда-нибудь и наши черные души получат оправдание. Ведь убиваем-то не по своей прихоти, а лишь по закону ночного хищника. Но Элизе это не дано понять. Ей проще казнить себя, и видеть заранее свою душу на сковороде в аду. Это ее право.

Когда вампир закончил, то наступила тишина. Я не собиралась комментировать слова Лестера, мне было безразлично в каком свете он меня выставляет. Да, я не верю, что для вечных убийц возможно прощение. Но с другой стороны, не бессмертие ли является самым действенным наказанием для души?

Француа же желал нас с Лестером примирить, ведь вопросы касались обоих. Но видя бесполезность своих дальнейших усилий, решил придерживаться собственного мнения. Мысленно я его одобрила.

- Лестер, я не могу знать, кто же из вас прав, - мирным тоном проговорил мой смертный друг. – Мне неизвестна вечная жизнь, и что значит быть вампиром мне не понять. Возможно, мысли Элизы верны, и для вас нет ни оправдания, ни прощения. Но возможно, что и бессмертные грешники смогут миновать чистилище. В любом случае, это из области домыслов, ведь никто не знает ответ на этот вопрос. И не узнает, пока сам не окажется на небесах.

- После этого бедняжка – к сожалению - не сможет поделиться своими наблюдениями с оставшимися на земле, - деланно вздохнул вампир. – Да, все это пустые разговоры, как и вечный вопрос – а есть ли жизнь после смерти? О каком прощении можно говорить, если мы не до конца уверены, что душа не умирает вместе с телом? То, что с радостью подсовывает нам религия, не нужно принимать как истину в последней инстанции. О Элиза, только не начинай свои речи в защиту этого мирового наркотика! – взмолился он, заметив мою попытку его перебить. – Так вот, не верю я в это. Если Бог существует, почему люди его представляют по-разному? Почему существует так много разновидностей верований? И какая религия – нет, не верна – а наиболее правдива? Я допускаю возможность пребывания моей души после смерти на небесах… Но где именно? Сейчас я не имею в виду – ад или рай. О нет, мне интересно лишь приверженцем какой религии следовало быть на земле? Той, что обязали родители при рождении, той – что распространена вокруг, или последовать своему разуму и найти менее бредовую? Так что?

- Но чтобы быть праведником, не обязательно искренне верить в определенную религию. В них во всех многое сходится. В частности – не убий, - насмешливо произнесла я.

- Элиза, опять ты не о том, - раздраженно отреагировал вампир. – я же не спрашиваю, какую официальную религию выбрать для бессмертных… Понятно, что исходя из общественных канонов нам намного проще придумать свою собственную – специально для вампиров. Как там – если бы кошки имели своего Бога, они приписали бы ему ловлю мышей – или что-то в этом роде. А почему бы и нет? Элиза, это прекрасная идея! Можно подогнать под свод законов любое наше проявление бессмертия. Сделать из убийства своего рода ритуал, написать что может делать хороший вампир, а что не имеет права… Мне нравится. И главное, в нашей собственной религии найдется место и для оправдания и прощения… Чего еще желать?

- Ты и без так называемых вампирских законов с легкостью находишь себе оправдание, - язвительно заметила я. – Скажи прямо, ты хочешь быть нашим «создателем», написать тебе угодные «заповеди», и не заморачивать голову человеческой моралью. Но так как вампир помимо тебя здесь только я, то получается, что мне нужно делать, как скажешь ты, и на тебя молиться. Так? Не выйдет, Лестер. Оставь свои гениальные идеи при себе.

- Я шутил, - обиженно ответил он. – При тебе я не посмел бы такое произнести в ином тоне. Я же осведомлен о твоем отношении к религии смертных. Она помогает тебе справиться со смертью близких тебе людей. Ты надеешься, что они там – на небесах – себя отлично чувствуют, ведь на земле были безгрешны… Но я отказываюсь верить в то, что не понимаю.

- Тебе тяжело придется, - сочувственно сказал Француа.

А я в этот момент вспомнила, что почти такую же сцену наблюдала в замке Лешуаль. Оноре и Лестер тоже говорили о религии. Да, вампир с того времени не изменился. Следующие его слова еще больше меня в этом убедили.

- Может быть, - с показной легкостью согласился Лестер. – Жалеть меня лишь не стоит. В моей жизни нет места ни для Бога, ни для дьявола. И поверь, я превосходно обхожусь и без них.

Он почти в точности повторил свои слова, сказанные им когда-то моему брату. Это я их слышала, а вот для Француа они были внове. Нет, он знал, конечно, отношение вампира к такого рода «сентиментальности»,как называл это последний. Но все равно это высказывание Лестера было для него полной неожиданностью.

- Если твои слова полностью совпадают с чувствами, то значит ты уже придумал собственную религию, раз так веришь в них, - мягко проговорил смертный юноша.

Вампир с искренним удивлением взглянул на него и неопределенно хмыкнул.

Мы о многом разговаривали в тот вечер. Лестеру нравилось, как именно отвечал Француа. Создавалось впечатление, что ученик сдает некий экзамен, а его учитель безмерно горд за те знания, что смог вложить в эту молодую голову. Я была рада за юношу, видя как ему льстило внимание Лестера. Возможно, Француа действительно считал того за своего наставника. Меня лишь не устраивало это слепое обожание, которое юноша питал к моему бессмертному другу. Но я это списывала на банальную ревность. Видя, как хорошо они друг друга понимают, я испытывала своего рода зависть. Никогда я не удостаивалась такого восхищенного взгляда вампира за произнесенные мною слова. И хоть Француа меня любил, но этому чувству было далеко до восторга, который тот дарил Лестеру.

Через месяц после этого вечера Лестер уговорил меня поехать в Париж. Он хотел развеяться, посмотреть как изменился город за время его отсутствия. И еще вампир хотел побыть вдвоем. «Элиза, тебе не идет на пользу такой затворнический образ жизни. Ты совсем скисла. Ты даже немного постарела… Шучу. Поехали! Обещаю, ты не пожалеешь». И я согласилась.

Мы поселились в гостинице, на сей раз как женатая пара. Имея деньги, мы могли себе позволить много удовольствий, чем и воспользовались. Посещали театры, оперы, светские балы…Опять жили в мире смертных, притворяясь одними из них. Напоминание Нового Орлеана, не так ли? Но не было боли и грусти. Лирин осталась в прошлом, а в том городе мы были действительно счастливы. Почему бы и не вернуться хотя бы мысленно в то время?

В один из вечеров Лестер предложил остаться в гостинице. На следующий день мы хотели уехать из Парижа. Две недели, проведенные здесь были незабываемы, но все имеет свойство заканчиваться.

Мы остались в номере. Я сама хотела отдохнуть, ведь предстоял путь домой, а для вампира любое путешествие с собой несет определенные трудности.

Разговор быстро утомил, а делать что-то было лень. Почитав немного книгу, я встала.

- Давай погуляем, - без особой уверенности предложила я. Лестер сразу отказался.

- Хочется подышать воздухом, открой окно, - со странной интонацией ответил мой спутник.

Мне не понравились его эти нотки в голосе, но я последовала совету. Потянуло ночной прохладой. Подчинившись внутреннему порыву, я выглянула на улицу. Лучше я бы этого не делала! Но что суждено…

Я постаралась заглушить крик ужаса, готовый сорваться с моих губ. Это стоило мне больших усилий, но я все же смогла удержаться от такого жеста отчаяния.

Я узнала фигуру под фонарем, более того – я поняла, кто именно там стоит, хотя лицо находилось в тени.

О мой Бог, мне и не нужен свет: вампира я смогу узнать и в полной темноте. Мы чувствуем друг друга, и всегда знаем, когда поблизости находиться нам подобный. Особенно, если этот бессмертный только что сытно подкрепился, и ему это доставило большое удовольствие. Словно невидимое свечение исходит от него, слишком заметное, чтобы он мог подкрасться. Но для людей он кажется именно живым человеком, тепло крови обманывает их. Лишь голодный вампир опасен не только для смертных, но и для своих сородичей.

Фигура шевельнулась, полностью отходя в тень. Я знала, что сейчас этому вампиру не по себе. Ему неприятен мой взгляд, отражающий недоверие, укор и ненависть, смешанную с обидой. Вампир был готов к этому, но это ничего не означает. Он же совсем еще мальчишка, который не понимает собственных желаний.

Зачем, Господи?

Мне стало жаль эту сгорбившую тень. Все равно ничего не изменить. Когда-нибудь он сам осознает всю глупость своего поступка. Но это будет потом. Он сам себя наказал, несправедливо его сейчас обвинять в этом безрассудстве. Молодая невинная душа, ставшая на путь Вечного Зла.

- Красивое творение, не правда ли? – рядом со мной раздался ехидный голос. – Но и материал был более, чем подходящий. Работа доставляла истинное удовольствие…

Ледяная ненависть сковала мою душу. «Творение» - вот как он именует чужую сломанную жизнь. Ему безразлично, что этот несчастный глупый мальчишка будет мучиться оставшуюся вечность, которая теперь вся в его распоряжении. Слишком слабый, чтобы быть вероломным хищником, крадущимся в ночи, заманивая в свои объятия очередную жертву. Роль вампира не для его души, жаждущей возвышенной чистоты. Но за него же все решил Лестер. Зачем старому вампиру доказательство своей власти? Чертов вершитель чужих судеб!

- Что молчишь, Элиза? – спросил тот за моей спиной. – Ты пугаешь нашего мальчика, - продолжил он дурашливым тоном, - он, между прочим, ожидает твоего одобрения. Ах да, понимаю: вампир должен гордо идти по миру, а не стоять под фонарем с видом напакостившего котенка. Француа себе другого места что ли не мог найти…

Мне надоел его монолог. Лестер любитель говорить, и делает это он скорее для себя, нежели для своего слушателя. Хотя, признаю, делает он это красиво. Он умело играет своим голосом, подбирая нужные тональности, оттенки и окраски. Тембр завораживает, поневоле прислушиваешься к любым изменениям в его голосе. Да, Лестер превосходный оратор, с успехом использующий свой талант, но я не собираюсь поддаваться ни его очарованию, ни его уникальной красоте.

Но вампир замолчал сам, заметив мое состояние. Какие слова могут задеть больше, чем то, что так необдуманно сделали эти двое мужчин? Дурацкая прихоть, которая впоследствии обернется лишь болью и разочарованием. Француа не сможет быть вампиром, это же так очевидно! Но почему же Лестер этого не понимает?

Нельзя награждать бременем вечного существования человекоубийцы того, кто не способен этого вынести. Это же не подарок, от которого всегда можно отказаться, и кому, как не моему бессмертному спутнику, это должно быть известно?

Между тем Француа неуверенным шагом направился на мостовую. Бедный испуганный мальчик, оставшийся впервые наедине со своим новообретенным даром… Как ребенок, в первый раз оказавшийся на улице в то время, как родители спорят о чем-то в доме. Все так интересно, все так манит к себе… И так пугает. И понимание в детской душе: хоть родители и говорят о нем, но в данный момент им не до него. Взрослые скорее решают свои личные проблемы, чем всерьез озабоченны судьбой своего родного чада. Дети часто являются лишь прикрытием для ошибок родителей. Часто, находясь среди смертных, я слышу мысли самых маленьких их представителей, поэтому мне понятен страх Француа. Мы не его родители, но мы взрослые – взрослые вампиры. И спор наш не будет являться спором, как таковым. Лестер сделал, что он захотел, а мне остается лишь с этим смириться. Выбора-то здесь нет.

- Куда он пошел? – спросила я. – Ведь он уже насытился…

Лестер хмуро посмотрел в сторону удаляющегося «создания», и задумчиво произнес:

- Думаю, он еще доставит нам хлопот. Незаурядный смертный просто не может стать обычным вампиром.

Я повернулась к нему.

- Зачем, Лестер? Ты ведь понимаешь, что это ошибка?

- Нет, Элиза, - серьезным голосом ответил он. – Мой поступок вовсе не ошибка. Это ты всегда живешь в своем придуманном мире, и не замечаешь происходящего рядом с тобой. Не перебивай меня, - остановил он меня. Так как вампир говорил без своих обычных насмешек, я решила его послушать. Я хотела услышать его оправдание, ведь я почти уверена, что Француа он любит так же, как и я.

- Наш добрый мальчик достаточно долго живет с нами, вампирами. Всегда наступает момент, когда таким отношениям приходит конец. Смертный стареет, а мы – нет. Мы никогда не умрем, а за человеком смерть ходит по пятам. Думаешь, его устраивает такое положение вещей? Со временем даже у самого хорошего человека в голове возникнет мысль о том, чтобы стать нам подобным, и это неудивительно. Надо лишь некоторое время пожить с бессмертным, чтобы понять цену дара вечной жизни. Ты тоже, Элиза, возжелала бы стать вампиром, пообщавшись со мной лет двадцать, но речь сейчас не об этом.

Лестер замолчал, давая мне время вспомнить прошлое. Но я не хотела возвращаться назад, а тем более спорить на извечные наши темы.

Вампир в это время сел в кресло, и стал смотреть куда-то вдаль. Его взгляд был остановлен на окне, около которого стояла я. Но там было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Даже вампиру.

- Лирин, - глухо произнес он, и я вздрогнула.

Все еще больно, даже по прошествии стольких лет. Запретная тема, которую никто из нас двоих не смеет затрагивать.

- Лирин, - более уверенно повторил Лестер, и продолжил: - Вот, дорогая моя, была наша ошибка, а вовсе не Француа. Мы подпустили смертную так близко к себе, что она стала почти своей в нашей веселой бессмертной компании. Но не совсем. Всегда есть и будет отличие человека от вампира, и ничего с этим нельзя сделать. Лирин чувствовала себя чужой, ведь была не такой, как мы…

- Неправда, - перебила я его. – Лирин никогда не хотела стать вампиром. ты же читал ее мысли, и знаешь это.

- Элиза, Элиза… - печально вздохнул мой собеседник. – Наша покойная подруга была прекрасно осведомлена о нашей способности читать мысли смертных. Лирин была хорошей девочкой, но и она научилась скрывать свои желания от нас. Ее напрягало и, в большей степени, раздражало то, что долгое время она была раскрытой книгой. Даже любя нас, она не хотела, чтобы мы знали о ее желании стать вампиром, быть с нами на равных. Но мы-то все равно этого не сделали бы, верно? Зачем же ей делиться с нами своей мечтой?

- Но откуда тебе это известно? Она же научилась скрывать свои чувства и мысли от нас, - с легкой иронией поинтересовалась я. –Не думаю, что ты одарен более сильными способностями, нежели я.

Лестер тихо рассмеялся, но почти сразу же оборвал свой смех. На его лицо набежала тень, и взгляд потускнел. Воспоминания причиняли ему боль, это было заметно. Зачем же он мучает себя? Я бы его поняла, если бы он сейчас встал бы и ушел, ничего мне не объясняя.

Но он продолжал сидеть в этой позе вселенской скорби. Я смотрела на вампира, а перед глазами была другая картина: когда я вернулась от Лирин и хотела сообщить Лестеру о ее смерти. Но он уже знал об этом. Его лицо – маска, сотканная из боли и отчаяния – я не забуду никогда. Зачем же он вновь возвращается назад? Или собственная боль доставляет ему удовольствие? Зачем?

- Она меня любила, - без выражения произнес он. – Иногда ей было нелегко держать мысленную защиту, и она расслаблялась. Особенно оставаясь со мной наедине. Я же старался делать вид, что не вслушиваюсь в ее мысли, но это было очень проблематично. Лирин в красках представляла, как становиться бессмертной, как я пью ее кровь, а потом отдаю ей свою… Признаюсь, меня это чертовски возбуждало. Я же обычное земное существо, а не бесплотный ангел… После этого я никогда не оставался с ней наедине, когда был голоден. Ведь в один отнюдь не прекрасный момент я мог бы и исполнить ее это заветное желание. Но я не хотел. Мне наша дорогая Лирин нравилась именно как смертная девушка, в ее лице я видел собственную дочь, которой у меня никогда не будет. Видишь ли, Элиза, даже в моей черной душе может жить любящее отношение к простому смертному человеку. Лишь не все заслуживают это.

Мое сердце наполнилось тоской. Лирин хотела стать такой же бессмертной, как и мы, а Лестер все время боролся с искушением сделать это. Все происходило буквально на моих глазах, но я ничего не заметила. Как мало я их знала… Жила в своем придуманном мире, как любит повторять мой спутник. Может, он прав?

- Но почему же ты мне ничего не сказал? – спросила я и подошла к нему. Присев на подлокотник кресла и посмотрев в его глаза, я с горечью поинтересовалась: - Или меня это не касалось?

Я не хотела, чтобы в моем голосе прозвучала обида, но Лестер почувствовал мое состояние. Поцеловал мое запястье и нежно прижал мою ладонь к своей щеке.

- Глупышка, - мягко прошептал он, - что могло измениться, если бы ты знала?

Он прав, я не могу на этот вопрос ответить. Действительно, что бы поменялось?

Решительно встав, я пошла в сторону двери. Лестер хотел последовать за мной, но я его остановила.

- Не надо. Я хочу найти Француа. Ты и Лирин здесь ни при чем.

Бедный мальчик бродит по улицам, а мы – взрослые – решаем опять не те проблемы. Ему нужна поддержка. Ведь сила заключается вовсе не в том, чтобы стать вампиром. Нужно научиться им быть.

- Твоя месть сейчас слишком мелочна, моя дорогая, - с издевкой произнес Лестер и вернулся в свое кресло.

Я поняла в каком смысле он воспринял мои последние слова. Но я не хотела его обидеть! А поневоле сделала это.

- Что же, иди, - продолжил он холодно. – В самом деле, Француа сейчас нужно помогать, ведь он такой неопытный вампир… А кто лучше будет делать это, если не ты? У вас так много общего… Я же, как истинный злодей, не буду вам мешать – некоторое время. У бессмертных всего несколько увлечений, и наблюдение одно из них. Представь лишь: один ущербный вампир будет помогать другому в привыкании к бесценному дару вечности. Сколько философии и морали, наверняка, будет в этом процессе! Куда уж мне с моей черной душой лезть в это глубокомысленное действо? Нет, я лучше постою в стороне, это более интересно.

Я восхищалась этой способностью Лестера: он не покажет вида, что задет. Наоборот: буквально через секунду его невольный обидчик будет высмеян самым жестоким образом. Но пусть он захлебнется своей злобой, мне сейчас не до него. Вампир понял мое настроение. Поэтому следующие слова сказал уже теплым тоном:

- Я желаю тебе удачи. Я боюсь за Француа. Он слишком много места уделяет философской стороне дела, а это плохо. Для собственного спокойствия многое просто необходимо упрощать, но наш друг не умеет этого делать. Я думаю, что дарованную вечность он потратит на поиск смысла своего нового существования. А его нет – смысла, я имею в виду. У нас с тобой приличный стаж жизни бессмертных, и что-то я не заметил, что мы хоть на шаг продвинулись в этом нелегком пути к истине.

- Но это не значит, что Француа обязательно потерпит неудачу. Ты сам только что сказал, что мы многое упрощаем, - зачем-то я ввязалась в спор.

- Да, и поэтому еще не сошли с ума, - устало заметил Лестер. – Ты думаешь, что лучше было бы искать то, что вполне возможно и не существует? Тратить время на раскрытие мрачной тайны существования вампиров? Я совсем не против жить, не задумываясь о том, что собственно означает моя жизнь. А Француа рискует лишиться разума при этих бессмысленных поисках. Мне жаль, но вероятно через сто лет мы будем иметь в друзьях сумасшедшего вампира.

- Зачем же ты сделал его бессмертным? – запальчиво спросила я.

- Я тебе уже объяснил, - довольно сухо ответил мне вампир. – А это считай единственным плохим моментом в моем правильном поступке. По крайней мере сто лет он будет нормальным существом. Нужно ценить каждое мгновение в жизни, - поучительно закончил он.

- Надеюсь, ты ошибаешься. – сказала я, и вышла. Что толку говорить о характере Француа, и возможном его поведении?

Вампиры чувствуют друг друга, но если находятся рядом. Сейчас я не ощущала близости другого бессмертного. Видимо, мой – уже не смертный – друг отправился гулять по городу. Я не хотела мешать ему наслаждаться новым видением окружающего мира. Скорей, я не желала и дальше оставаться с Лестером. Но за мальчика я тоже волновалась. Конечно, ему не грозят опасности человеческого мира… Я беспокоилась за его душу. Может, мои страхи и напрасны. Ведь Лестер сделал его вампиром не насильно. И думаю, разговор об этом у них заходил задолго до этого знаменательного события. То есть Француа наверняка мысленно постарался к нему подготовиться. А сейчас он вслушивается в собственное тело, пытаясь понять какие изменения произошли в нем. Внутри-то он остался прежним. Представляю его через сто лет. Не сумасшедшим, как уверен Лестер, нет. Все это время Француа потратит на изучение трудов великих мыслителей, и сам станет одним из них. Вот только внешность у него будет вечно молодого привлекательного мужчины. Наверняка, это будет его сильно смущать. А может и нет.

Я его услышала совсем неожиданно. Француа разговаривал с кошкой. То есть я не почувствовала его как вампир другого бессмертного, а вполне по-человечески услышала его голос.

- У тебя семь жизней, как гласит поверье. У меня тоже. Но я буду их проживать одну за другой, а тебе чтобы заново родиться, придется для этого сначала умереть. Несправедливость, да? – тихо говорил новорожденный вампир. – Еще у меня есть знакомый, который тебе обрадуется. Конечно, он не покажет вида, но ты не беспокойся. У него такой характер, в душе зато он очень добрый, и к тебе привяжется. Поэтому не мяукай, пожалуйста. Ты домашнее животное, у тебя есть хозяева. А я тебя хочу украсть. Ты же не против? С нами ты будешь среди своих. Лестер тебе тоже понравиться, будь уверена.

Я вышла из тени и успела заметить, как он за пазуху пытается поместить что-то большое и черное. Судя по его последним его словам, «что-то» являлось кошкой, причем достаточно взрослой.

- Не успел стать бессмертным, как уже промышляешь воровством. Думаешь, не поймают? – едва заметная улыбка коснулась моих губ.

Француа вздрогнул. Но узнав меня, быстро расслабился.

- Это ты, - облегченно вздохнул, и когда я утвердительно кивнула, пояснил: - Я хочу сделать Лестеру подарок, но эта киса, к сожалению уже имеет хозяев.

- Значит, Лестер может обойтись и без этой кошки. Зачем лишать людей их домашнего животного? – В моем голосе невольно прозвучала злость, которую мне совсем не хотелось бы обнаружить.

- Мне хочется сделать Лестеру приятное, - виновато улыбнулся новоявленный воришка кошек. – О тебе я тоже подумал. Тебе за то, что мы пошли против твоей воли, а Лестеру – за его смелость сделать это. Знаешь, что я решил тебе подарить?

- Даже не представляю, - мой голос смягчился. – Давай вернемся в гостиницу, и ты мне расскажешь о таком важном действии в твоей жизни, как становлением бессмертным. Мне интересно, как это произошло.

- Нет, - видно было, что это слово далось ему нелегко. На мой удивленный взгляд он ответил: - Вампиром я стал также как и ты. Правда, Лестер действовал не насильно, а так этот процесс одинаков для всех. – Француа вздохнул. – Элиза, я об этом очень долгое время мечтал, но боялся сказать, зная твое отношение ко всему этому. Лестер угадал мое желание, и взял на себя всю вину. Но это не так. Лестер не стал бы делать меня бессмертным лишь из-за ваших непростых взаимоотношений. Прости, но ты слишком несправедлива к нему. Я его ненавижу, но это чувство не мешает мне оценить его достоинства. Я не придумываю ему какие-то пороки, лишь бы его незаслуженно унизить.

- Ты питаешь к нему ненависть? – я была поражена. Если бы он сказал, что сейчас светит солнце, мое удивление было бы намного меньше. – Ты же считаешь его своим учителем… Мне казалось, что ты его боготворишь!

- Не всякий смертный является открытой книгой для вампира, - бесстрастным голосом отозвался Француа. Кошка начала вырываться, и он ее отпустил. Отряхнув руки, он посмотрел на небо. Мне показалось, или он действительно избегает моего взгляда?

- В чем дело!? – в нетерпении воскликнула я. – Объясни, пожалуйста, свои последние слова! что-то подсказывает, что сегодня я узнаю много нового…

- Нет ничего нового, - перебил он меня, и раздраженно пожал плечами. Я в первый раз видела его в таком состоянии. – Но Лестер прав, ты всячески пытаешься уйти от реальности. Да, я тоже научился прятать свои мысли, совсем как Лирин. Это было нетрудно, ведь ты не сомневалась в моем нежелании быть одним из вас. Но Лестер догадался. Знаешь, почему?

- Я понимаю. – проговорила я с некоторой холодностью – Мне намного легче жить в своем придуманном мире, а во всех несчастьях винить моего создателя, Лестера. Я много раз это слышала, поэтому можешь не утруждать себя повторением чужих слов. Это интересная тема. Поговорим на нее потом. Сейчас ответь на вопрос: чем обусловлено столь сильное чувство к Лестеру. За что ты его ненавидишь?

Француа наконец посмотрел мне в глаза. Да, они стали другого цвета, более насыщенного. Но в них появилось еще выражение ожесточенности. Будто вместе с кровью, юноша отпил от взрослого вампира и долю злобы и жестокости.

- Вы любите друг друга, - проговорил он срывающимся голосом. – Да, Элиза. Но при этом у вас в отношениях столько неопределенности, взаимных обид, разочарования… Я буду удивлен, если вы когда-нибудь сможете одновременно пойти друг другу навстречу, и наконец быть вместе. Это из области нереального. Ваша гордость закрывает глаза, и вы становитесь слепыми.

Я смотрела на него, а видела перед собой лицо Лестера. Возможно, Француа прав.

- Элиза, но ты не просто слепа, - тем временем продолжал он. – Ты еще и глуха. Лестер все же делает попытки сблизиться с тобой, во многом ущемляя свои собственные интересы. Но тебе не хочется этого замечать. Удобнее делать из него негодяя. Может, потому что я к тебе питаю такое же чувство, я замечаю что именно делает Лестер. А ты к нему несправедлива. Если бы ты смогла забыть прошлое, а жить лишь настоящим, вы были бы счастливы. Но ты не можешь простить ему Оноре и Лирин. Не можешь забыть, что вампиром ты стала без твоего согласия. Тебе кажется, что Лестер полностью искалечил твою жизнь. Естественно, отсутствие у тебя детей – это тоже его вина… Тебе приходила мысль, что он страдает не меньше тебя? Что будучи бессмертным убийцей он смог полюбить обычную смертную девушку? Так полюбить, что согласился на ее ненависть, но лишь она была с ним всегда?

- Это он тебе сказал? – с деланным равнодушием поинтересовалась я.

- Нет, - с искренним сожалением ответил Француа. – Лестер также горд и упрям, как и ты. Мне бы хотелось, узнать что происходит в его душе. Я же вижу, что он тебя любит, но при этом делает странные поступки… Я стал вампиром с его легкой руки, хотя он прекрасно осведомлен о моем чувстве к тебе… Что толкает его на эти безумства? Во мне крепнет уверенность, что Лестер просто играет с собственными чувствами. Но его это желание пощекотать себе нервы до добра не доведет.

- Может, он и не играет? – тихо предположила я. – Что, если это его вторая натура?

- Нет, - он сложил руки на груди. – Было бы это, как думаешь ты, то это самоистязания доставляло бы ему удовольствие. Здесь что-то иное. Возможно, Лестер просто мстит самому себе за то, что когда-то причинил боль тебе? Это многое объясняет. И я думаю, сейчас он тебе дает шанс отвергнуть его окончательно. Мы оба тебя любим, и теперь мы оба вампиры. Мне кажется, наш друг поставил тебя перед выбором. Решайся, Элиза.

Я не знала, что говорить. Мне они оба дороги, но по разному.

- Лестер знает, что делает, - добавил Француа, слабо улыбнувшись. – Это ведь спор не только между двумя существами мужского пола. Мы олицетворяем две стороны твоей души. Что ты выберешь: сильную сторону, способную смотреть в глаза правде несмотря ни на что; или останешься жить в своем придуманном мире, где есть все удобства для твоего существования? Лишь знай, что первая сторона, возможно, и не самая лучшая, зато живет в твоем сердце. Ты любишь Лестера, а ко мне испытываешь дружескую симпатию.

- Это нечестно по отношению к тебе, - сказала я упавшим голосом. – Лестер выбрал тебя орудием воздействия на меня. Я согласна, что таким способом он в первую очередь играет сам с собой, но от этого нам не легче.

- И он не признается в этом, - горько рассмеялся юноша-вампир. – Будет говорить, что подарил мне бессмертие только потому, что этого я сам страстно желал. Но каждую ночь он будет наблюдать в чью сторону склоняется твоя душа.

- И ты его одобряешь? – хмуро поинтересовалась я.

- Нет. Сейчас нет. Но я не знаю, как повел бы себя, будь на его месте. Но заметь, Элиза, выбор он все же предоставляет тебе. Зная его характер, могу предположить, что если не он победит в этой своеобразной схватке, то наш друг не будет настаивать. Лестер удалиться с нашей жизни, причем навсегда. Мне неведомо, что именно он сделает. Просто это будет на твоей совести. Не думаю, что ты этого желаешь.

- Я вообще не хочу между вами выбирать. Почему нельзя существовать втроем, а обязательно нужно делать выбор? Мы не смертные, чтобы такие отношения были грешны. Трое друзей, у которых есть интерес общаться между собой. Зачем усложнять?

- Элиза, ты свое право выбирать только что отдала нам, - с невыразимой горечью проговорил Француа. – Надеюсь, ты это понимаешь. Теперь нам решать, кто должен будет уйти.

- Нет. – сухо ответила я. – Вы играете в смертных, делая вид, что боретесь за сердце прекрасной дамы… Нет никакого выбора, есть мы – трое вампиров, которые поддерживают дружеские отношения. Все, Француа. Забирай свое животное и пошли в гостиницу.

Кошка будто ждала, что ее возьмут. Когда Француа ее выпустил, она не убежала, а терпеливо сидела около нас. Может поняла речь вампира, и решила сменить хозяина? Француа взял ее на руки, и мы направились в сторону гостиницы, где нас ждал Лестер.

- Ты не спросишь, какой подарок я приготовил тебе? – неожиданно спросил Француа. Я уже успела забыть об этом.

- Надеюсь, что не животное, - пошутила я.

- Нет, - серьезно ответил вампир. – Лестера я благодарю за то, что он мне дал бессмертие. А ты им сможешь распорядиться, как пожелаешь. Элиза, я тебе дарю свою жизнь. Питаю надежду, что это достойный подарок.

- Француа… Я не знаю, что тебе сказать.

- Не нужно. Просто знай, что я в твоем распоряжении. Что я весь твой.

- Ты говоришь так, будто являешься моей комнатной собачкой.

- Ты получила во владение собственного вампира. – Слишком серьезно произнес он.- Вампира, который любит тебя больше жизни, и готов ради тебя на все. Я тебя люблю, Элиза. Любил, когда был смертным, люблю и сейчас. Свое чувство я пронесу через вечность, благо Лестер мне дал такую возможность».

Дата добавления: 2015-01-18 | Просмотры: 560 | Нарушение авторских прав