АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Третий этап. Няньчание

В биологии большое значение придается опыту взаимодействия молодых животных с

детенышами младенческого возраста. Такую возможность получают подрастающие детеныши приматов

и некоторых других стадных млекопитающих. Наиболее распространено няньчание у приматов.

Детеныши младенческого возраста вызывают большой интерес у старших. Однако мать позволяет

контактировать с младенцем только своим старшим детенышам. У шимпанзе мать сначала разрешает

старшему только прикасаться к детенышу, а после трех месяцев — взаимодействовать с ним под своим

присмотром. Примерно с четырех месяцев малыша доверяют старшему для самостоятельного

няньчания. В него входит переноска детеныша, игра с ним, некоторые элементы груминга (взаимного

обыскивания), который в основном носит характер контакта и ласки, охрана от посягательства других

подростков. Кормление, уход за шерстным покровом и кожей детеныша, переноска на дальние

расстояния, защита от серьезной опасности осуществляются матерью. На долю старшего детеныша

(обычно это старшая дочь, реже младшая сестра) приходится то, что в наибольшей степени связано с

общением и получением удовольствия от контакта, без груза ответственности за обеспечение жизненно

важных для малыша функций.

В психологии отмечается только важность для женщины опыта взаимодействия с младенцами в

детском возрасте. Результатом такого опыта является, помимо освоения некоторых навыков обращения

с ребенком, появление к нему интереса и положительно-эмоционального отношения. К сожалению,

границы сензитивного периода, особенности взаимоотношения с младенцами, содержание

субъективного опыта и его роль в развитии материнской сферы недостаточно изучены. Исследования

развития материнской потребностно-мотивационной сферы поведения в разных возрастах

(дошкольники, подростки, беременные, отказницы, матери с младенцами и детьми-дошкольниками)

позволили более конкретно охарактеризовать этот этап.

Этап няньчания имеет достаточно четкие возрастные границы. Он начинается примерно с 4,5

лет, когда хорошо развита сюжетно-ролевая игра, и заканчивается к началу полового созревания.

Наиболее сензитивным является возраст от 6 до 10 лет. К этому возрасту уже сформированы реакции на

компоненты гештальта младенчества, их объединение на объекте-носителе, есть представление о

специфике взаимодействия взрослых с младенцами и его обыгрывание с моделью-куклой. Дети хорошо

дифференцируют возрастные характеристики других детей, в их собственном развитии появляется

произвольность, предвосхищающая функция эмоций, планирование и способность отвечать за свои

поступки. Именно в среднем дошкольном возрасте, освоив взаимодействие со взрослым в процессе

ситуативно-делового общения (до конца раннего возраста), дети проявляют стремление к участию в

«настоящей» деятельности взрослых, так как помимо желания у них есть уже для этого определенные

возможности. Характерным для этого возраста является стремление и готовность ребенка к овладению

социальными эталонами поведения, что проявляется в увеличении доли игр с правилами, окончании

периода словотворчества и возникновении грамматически правильной речи, появлении образцов для

поведения и т.п. Развитие потребности в эмоциональном общении со взрослым в ситуативно-

личностном общении и освоение в младшем дошкольном возрасте эмоционального общения со

сверстниками в совместных играх позволяет пяти-шестилетним детям усмотреть во взаимодействии с

младенцем источник богатых u1074 впечатлений и удовольствия Ярко проявляемые младенцами эмоции в

общении, их инициатива и не ограниченный воспитательными функциями (как у взрослых) искренний

эмоциональный отклик во взаимодействии и игре, возможность осуществить с реальным объектом

освоенные в сюжетно-ролевой игре действия и переживания создают прекрасные условия для

закрепления на живом младенце всех сформированных прежде компонентов материнской сферы.

Следует отметить также, что к старшему дошкольному возрасту развитие сюжетно-ролевой игры

характеризуется смещением интереса детей от условных игрушек к конкретным. Таким образом, живой

младенец «попадает точно в цель» относительно всех сторон психического развития старшего ребенка.

Это подтверждается и кросскультурными исследованиями. В культурах, где в качестве нянек

используются старшие дети, им в возрасте от 6 до 8 — 9 лет доверяют шестимесячных младенцев.

После этого мальчики начинают участвовать во взрослой деятельности мужского населения, а девочки

— в домашнем хозяйстве, продолжая опекать «своего» младшего или частично помогать в няньчании

вновь появившихся младенцев. Естественный перерыв в родах у человекообразных обезьян составляет

4-5 лет, в примитивных культурах, где большая часть заботы о ребенке приходится на мать, этот разрыв

примерно такой же. У новогвинейского племени манус, по описанию М. Мид, при рождении ребенка

над матерью произносят заклинание: «Да не родить тебе следующего ребенка, пока этот не побежит и

не поплывет». Имеется в виду научится управлять пирогой, поскольку вся жизнь манус связана с водой.

Только в культурах, где материнские функции распределяются между многими членами семьи и

племени, возможны более короткие перерывы в родах. В этом случае каждый шестилетний ребенок

получает «своего» младшего, имея возможность более или менее тесного и продолжительного контакта

с младенцами неоднократно в течение дальнейшей жизни. Наиболее интересна последовательность

введения старшего ребенка в контакт с младшим. В первые дни и недели u1074 в большинстве случаев у

матери с новорожденным ограничен контакт с другими членами семьи. Последним либо вообще

запрещено приближаться и дотрагиваться до ребенка, либо допускается ограниченный тактильный и

эмоциональный контакт. В возрасте нескольких недель, когда у младенца появляются эмоциональные

реакции на взрослых, старшие дети активно привлекаются к эмоциональному контакту и играм с

младенцем, чуть позже им доверяют забавлять и успокаивать малышей, но только с шести месяцев,

когда младенец может сам сидеть и начинает ползать, увеличивается перерыв в кормлениях и вводится

прикорм, он передается старшим детям на более длительное время. Описания М. Мид, J.K. Nugent с

соавторами, Weisner и Gallimor, Sternglanz и Nash и других исследователей свидетельствуют, что в

течение первого и второго года основное обеспечение нужд ребенка осуществляет мать, а шести-

семилетние няньки постепенно переходят с игр и взаимодействия к наблюдению за детьми и участию в

уходе за ними.

Таким образом, и у высших животных, и при распределении материнских функций в

традиционных культурах в этапе няньчания можно выделить два периода. Первый характеризуется

налаживанием эмоционально-личностного общения и совместных игр с младенцами первого полугодия,

а второй — осуществлением элементов заботы и ухода за младенцами второго полугодия и детьми

раннего возраста. Последовательность этих периодов позволяет «наложить» необходимость заботы на

уже имеющееся эмоциональное отношение, а соответствующее возрастным особенностям старших

детей распределение материнских функций — удовлетворить их потребность в сюжетно-ролевой игре и

участии во взрослой деятельности, без форсирования ответственности за жизнь и здоровье малыша.

В современных нуклеарных семьях Европы и Америки дело обстоит иначе. Детям дошкольного

возраста, у которых наблюдается наиболее явный интерес к младенцам без выраженного страха перед

их беспомощностью, обычно не разрешается непосредственный контакт. Их чаще привлекают к

«технической» помощи родителям, и они становятся u1089 сторонними наблюдателями взаимодействия

матери с младенцем, где яркие эмоции членов диады воспринимаются как недоступное для себя

удовольствие. Техническая сторона ухода таким образом выхолащивается, неизбежное уменьшение

собственного эмоционального общения с родителями, их погруженность в удовольствие от младенца и

недоступность этого для старшего ребенка служат прекрасной почвой для появления чувства ревности и

формирования ценности ребенка и потребности в заботе по «уклоняющемуся» от оптимального пути.

Понятно, что для ребенка помладше (до начала возраста, сензитивного для няньчания), в силу его

возрастных особенностей, хорошо ясен смысл взаимодействия матери с младенцем, ощутимо

уменьшение внимания и любви родителей к нему самому и недостаточно освоены собственные

переживания относительно гештальта младенчества и их носителей. Это также способствует появлению

чувства ревности, влияющего на образование эмоционального отношения к младенцам, ценности

ребенка и материнства.

У детей подросткового возраста интересы смещаются в сторону интимно-личностного общения

со сверстниками и познавательной деятельности, а позже — в сторону полового развития. Однако в

современных евро-американских семьях именно этих детей считают уже способными к

самостоятельности и ответственности в уходе за младшими. Без предварительного закрепления

эмоционального отношения к младенцам и в случаях неадекватного их возрастным интересам

перераспределения материнских функций у подростков формируется отношение к ребенку как обузе и

помехе. Характерно, что реакции на разные компоненты гештальта младенчества при этом различаются.

Качества, относящиеся к первому и частично второму компонентам, становятся предпочитаемыми, а

инфантильная результативность, требующая наибольших затрат со стороны носителя материнских

функций, отвергается.

Если до окончания этапа няньчания опыта взаимодействия с младенцами не было, то часто

возникает страх перед ними, так как подростки, а тем более взрослые оценивают u1080 имеющийся у них

опыт как недостаточный для взаимодействия с маленькими детьми. Наиболее часто возникает страх

повредить ребенка неумелым обращением, некомпетентностью в уходе и т.п. Это первое впечатление

корректируется в случае дальнейшего участия в уходе за ребенком, однако впоследствии женщины его

очень хорошо помнят. Если контакт был кратковременным, то страх перед младенцами сохраняется на

всю жизнь и постепенно исчезает только на опыте взаимодействия с собственным ребенком.

Кратковременность контакта и его содержание могут оказать большое влияние на дальнейшее

развитие материнской сферы. Если последующий опыт достаточно быстро и эффективно не

«исправляет положение», то впечатления от орущего, плохо пахнущего, испачканного и т.п. ребенка

остаются на всю оставшуюся жизнь. Причем чем позже они возникают, тем хуже. Полное выпадение

опыта няньчания до полового созревания может привести к восприятию ситуации взаимодействия

взрослых с младенцами как неестественной, неприятной; выражаемые взрослыми эмоции, особенности

их речевого общения с младенцем воспринимаются как неуместные, раздражающие. Поведение и вид

младенца не вызывают никаких положительных эмоций, нет стремления к контакту, прикосновению.

Разумеется, опыт, получаемый на этапе няньчания, как и любой другой, не является изолированным. Он

возникает на уже имеющейся основе и в дальнейшем преобразуется другими формами опыта. Однако

качественные и количественные характеристики этого этапа развития материнской сферы логически

связаны с семейной, культурной и материнскими моделями материнства и детства. Именно в

оформлении взаимодействия старших детей с младенцами эти модели проявляются во всех своих

особенностях. Поэтому этап няньчания является наряду с первым из выделенных этапов развития

наиболее важным в формировании материнской сферы.

Теперь кратко обобщим этот этап по содержанию всех блоков материнской сферы.

Потребностно-эмоциональный блок

В актуальном взаимодействии с младенцем конкретизируется и дифференцируется отношение к

компонентам гештальта младенчества и происходит их объединение на реальном объекте. Ребенок

становится (или не становится) адекватным объектом деятельности для материнской потребностно-

мотивационной сферы. Появляется конкретное, индивидуальное содержание потребности во

взаимодействии с этим объектом

Конкретизируется содержание переживаний от осуществления заботы о ребенке, оформляется

реальная основа потребности в заботе и охране ребенка как объекта материнской сферы.

Возникают свои собственные настоящие переживания от взаимодействия с ребенком, заботы о

нем, от того, как распределены функции между разными участниками взаимодействия с ребенком и как

каждый участник эти функции оценивает. Все это становится непосредственной субъективной основой

формирования потребности в материнстве.

Операциональный блок

В процессе реального взаимодействия с младенцем отрабатывается инструментальная сторона

операций ухода и формируются их стилевые характеристики. Последние существенным образом

зависят от ситуации взаимодействия и возраста старшего ребенка. Реакция присутствующих взрослых

также имеет решающее значение. Предостерегающие возгласы и опасения старших не способствуют

проявлению и закреплению уверенных и ласковых движений, даже в том случае, если собственного

страха не было, и т.п.

Большое значение этот этап имеет для освоения операции общения и baby tolk. Возможность

полностью погрузиться в непосредственное эмоциональное общение с младенцем без сопутствующих

задач по уходу, кормлению и т.п. в первом периоде няньчания позволяет дифференцированно

воспринимать все изменения его мимики, движений, вокализаций, так как это полностью исчерпывает

содержание такого общения. Исследования в рамках теории социального научения показали решающую

роль такого дифференцированного реагирования матери на развитие взаимодействия в диаде. Реально

взаимодействие в диаде в первые недели осуществляется в процессе удовлетворения потребностей

ребенка, и мать не сосредоточена исключительно на своих эмоциональных переживаниях. Ее внимание,

а соответственно и эмоции, распределяются между разными содержаниями этого взаимодействия.

Однако мимика, движения лица, глаз, речь матери полностью совпадают с реакциями ребенка

(разумеется, в диадах с ненарушенными взаимоотношениями). Эти особенности поведения матери

выглядят как уже «готовые» к началу общения с ребенком, и в дальнейшем взаимодействии изменяются

на основе адекватной реакции матери на возрастные изменения в поведении ребенка. Получается, что

она непроизвольно сопровождает выполнение операций по уходу и кормлению уже имеющимися у нее

поведенческими проявлениями своих эмоций, соответствующими возрастным особенностям

перцептивного развития ребенка. Но задачами в этой деятельности матери являются именно уход и

кормление, а не общение. Общение станет самостоятельной задачей позже, в конце второго месяца.

Потребность же ребенка в общении возникает и развивается именно на основе выражаемых взрослыми

эмоций [МИ. Лисина и др.]. В первом периоде няньчания эмоциональное взаимодействие является

прямой и единственной задачей и в процессе такого взаимодействия отрабатываются особенности

эмоционального поведения будущей матери, для которой не было достаточного материала на

предыдущих этапах развития.

В няньчании возникает возможность развития собственного стиля эмоционального

сопровождения. На него влияют следующие обстоятельства: наличная модель поведения взрослых с

возможностью сравнения со своим непосредственным опытом; свои переживания от отрицательных

эмоций ребенка и свой опыт от участия в их устранении; характер участия в разделении с младенцем

его положительных эмоций, в частности, кому «достается награда» после избавления ребенка от

дискомфорта. Необходимость успокоить плачущего младенца при недостаточной компетентности и

поддержке взрослых ведет к образованию синтонирующего стиля переживания его отрицательных

состояний, перенагрузка технической помощью в ущерб разделению положительных эмоций младенца

— к игнорированию или осуждению его отрицательных эмоций и Т.П. В любом случае особенности

протекания периода няньчания позволяют достаточно точно реконструировать «стартовый» стиль

эмоционального сопровождения, характерный для женщины.

Ценностно-смысловой блок

На этапе няньчания конкретизируется ценность ребенка, образуется основа ценности

материнства и возникает «стартовый» тип интерференции ценности ребенка с внедряющимися

ценностями из других мотивационно-потребностных сфер.

Ценности ребенка и материнства, уже имеющиеся в некоторой форме на основе культурной,

семейной и материнской моделей, взаимодействуют с собственным опытом и становятся своими

собственными ценностями. Наиболее существенно влияет данный этап на формирование типа

интерференции ценностей. Он зависит от возраста старшего ребенка, характера перераспределения

материнских функций в семье и особенностей оформления взрослыми процесса взаимодействия

старшего ребенка с младенцем. Отношение родителей к разным аспектам взаимодействия с младенцем,

их переживание изменений в распорядке жизни, общении с друзьями, перерыв в профессиональной

деятельности матери, уменьшение заботы о себе и т.п. прямо связываются с разными особенностями

ребенка и удовольствиями, от него получаемыми. Появление младшего ребенка в тот период, когда у

старшего актуальны другие потребности (до или после сензитивного для няньчания возраста)

провоцирует очень жесткую интерференцию внедряющихся ценностей с ценностью ребенка, и

последняя становится помехой для реализации других, более важных. В этих случаях дело может

поправить очень вдумчивая организация взаимодействия младшего и старшего детей.

Особенно следует отметить усугубление интерференции ценностей в условиях многодетной

семьи, где детям просто физически не достается достаточно внимания родителей. При этом в наиболее

неблагоприятных условиях оказываются самые старшие, на которых возлагается большая часть заботы

о младших. В таких случаях u1074 возникает феномен «перебора заботы»: постоянная забота о нескольких

младших детях в ущерб эмоциональному общению и одновременно другим актуальным возрастным

потребностям старшего ведет к ослаблению самостоятельной ценности ребенка и усилению напряжения

других не реализующихся в этих условиях ценностей. В дальнейшем ущемление других потребностей в

связи с рождением своих детей переживается как неизбежная и очень серьезная потеря. Следует учесть,

что в подобных случаях на этапе няньчания в достаточной степени насыщается и даже исчерпывается

потребность во взаимодействии с детьми и заботе о них, а потребность в материнстве переходит (на

примере матери и собственном опыте) скорее в обязанность.

Таким образом, этап няньчания состоит из двух периодов, правильная последовательность и

содержание которых обеспечивают благоприятное развитие всех компонентов материнской

потребностно-мотивационной сферы. На этом этапе закладывается тип интерференции ценностей

материнства с ценностями из других сфер.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 446 | Нарушение авторских прав