АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология
|
Психологические и клинические механизмы преодоления страхов
Преодоление означает активное участие ребенка в освобождении от страха посредством его осознания и выработки к нему отношения неприятия, исключающего пассивность, покорность судьбе и собственно страху как состоянию безотчетного беспокойства, ужаса и паники. Преодоление страха у детей подразумевает непременное участие родителей, иначе устранение страхов будет только эфемерным процессом избавления от беспокойства, тут же порождающим источник разочарований, обид и недоверия по отношению к не способным помочь родителям. Поэтому, когда в игре не принимают участие, пусть даже и дома, тревожно опекающая бабушка, паранойяльно нетерпимый дедушка, отец или мать, испытавшие в детстве не менее тяжкие переживания, нам остается
только предупредить о невозможности полного излечения ребенка от невроза. Предлог «от» употреблен не случайно, он подразумевает отчуждение родителей от проблем детей, недостаточное или полностью отсутствующее чувство вины, сопереживания и просто опечаленности или озабоченности их состоянием. Когда мы пишем «лечение детей с неврозами», то подразумеваем процесс преодоления страхов родителями совместно с детьми.
Любой страх, независимо от происхождения, должен быть обнаружен, прежде чем преодолен. Самый худший вариант — забыть страх, отключиться от него, «не взглянуть ему в глаза». Известно, как взрослые (а сейчас и подростки) снимают эту проблему — веселятся без меры, напиваются, накуриваются, трясутся всю ночь в дискотеке. Самое неприятное, более того — патологическое следствие подобного «переключения» со страхов и тревог на их амнезию или суррогат радости заключается в последующих, явно неадекватных, агрессивных реакциях на замечания и требования окружающих.
Признание страхов как проблемы, подлежащей преодолению, не является прерогативой только детей. В равной, если не в большей степени это касается и родителей, несущих ответственность за психическое здоровье подрастающего поколения. Здесь имеют место две крайности: или родители преувеличивают тревоги и страхи детей, проецируя на них свои проблемы, или же они не замечают страхи, будучи отстраненными или эмоционально неразвитыми. Опыт работы привел нас к очень простому выводу: чем успешнее мать способна уменьшать свою тревогу, а отец мнительность и лучше контролировать ситуацию в семье, тем больше вероятность уменьшения у детей страхов как проявления невроза.
Неучастие одного из родителей в процессе психотерапии страхов — печальное событие для ребенка, если этот родитель является источником постоянного нагнетания тревожности в семье. В этом случае неизбежен
возврат страхов, прямые или косвенные обвинения специалиста в некомпетентности. Поэтому необходимо настаивать на участии в игре родителей и преодолевать отрицательное отношение к психотерапии. Можно представить статистические данные об эффективности психотерапии при совместном и раздельном участии в ней родителей на специальном стенде, и пришедший на первую консультацию родитель должен сам определить целесообразность курса психотерапии. При этом не следует спешить с решением. Бывает и так, что отец, отмечая успехи сына и улучшение его самочувствия, приходит на последующие игровые занятия. Но это только полдела: важно, чтобы он принял участие в дублирующих играх дома и следовал рекомендациям, озвученным на базовом приеме.
Самым проблематичным является участие в лечебном процессе бабушек. Как правило, виновником невротиза-ции ребенка является бабушка по материнской линии, и она же наиболее значимый, доминирующий член семьи. Влияние бабушки создает зависимость от нее дочери на все времена, и ее отношения с мужем, какими бы они ни были, обусловлены скорее интересами и пристрастиями бабушки. В этом случае бывает особенно важным ее участие в психотерапии внуков, более того, оно необходимо как никогда, в качестве «спасительного якоря», если бабушка сможет преодолеть свои амбиции и перестроить свои отношения с дочерью даже вне игры, в процессе доверительной беседы со специалистом. И дочь должна изменить свои отношения с матерью, что является всегда нелегкой задачей, но это способно «растопить сердце матери» и вызвать адекватный, недоступный ребенку в детстве эмоциональный отклик.
В связи с этим вспоминается достаточно успешный опыт психотерапии у женщины 31 года, без конца ссорившейся с матерью и отцом. Вся ее трагедия была в том, что она единственная дочь в семье, поэтому не могла
позволить себе неприязненных чувств по отношению к родителям, которые ее, конечно, любили. Но уже то, что она предпочитала контакты с мужчинами гораздо старше себя, позволяет предположить нереализован-ность чувства к отцу в детском возрасте. Отец пациентки слишком резок, прямолинеен, бескомпромиссен и часто возбужден без причины. С женой у него отношения непростые, и мать все свои неудовлетворенные чувства переносит на дочь: она не только чрезмерно заботится о взрослой дочери, но и защищает ее от отца, раздраженного своей эмоциональной изоляцией в семье. Дочь же оправдывает свой алкоголизм тем, что ей плохо, неуютно, беспокойно, что она всего боится. Безусловно, это тревожный настрой. Как мы смогли помочь в этом случае? Гордый отец так и остался прежним, но хотя бы меньше стал делать замечаний дочери и «кипеть» по поводу ее недостатков. Их, конечно же, нужно было исправлять раньше, и прежде всего свои, но делать это никогда не поздно, правда, уже другими методами. Главными стали установки: «Ира, перестань ругать маму, скажи ей за все спасибо» и «Скажи папе, что ты его любишь, больше у тебя такого папы не было и не будет». После признания таких очевидных истин результат был просто удивительным. Но эффективность была бы недостаточной без участия дочери в игровой психотерапии детей. Отец на занятия не явился, но мы и не настаивали на этом: пусть он лучше «не мешает дома», займется собой, и никто не будет «к нему приставать». Тем самым был заключен негласный договор: его не будут вызывать на «судебное заседание» и читать мораль, раз он изменяет к лучшему свое поведение. Мать же вместе с дочерью принимала участие в игровых занятиях с другими детьми и их родителями. Так, незаметно, параллельно, ненавязчиво, без указов и приказов мы проиграли прежние страхи, заодно восстановив нарушенные эмоциональные отношения матери и дочери в предшествующие,
давно уже забытые годы. Только после этого дочь (напоминаем, ей 31 год) смогла работать, а через некоторое время у нее наладились и отношения с мужчинами: она избавилась от пагубного пристрастия к алкоголю, смогла стать прежней — красивой и преуспевающей женщиной. Поскольку мы говорим о страхах, то что же послужило основным мотивом к улучшению ее эмоционального состояния? Преодоление страха своей никчемности, осознание и реальное подтверждение личностной значимости, поддержка и изменение отношения к ней родителей и ее самой к ним.
Извечный вопрос: как же может успокоиться ребенок беспокойных и одновременно конфликтных родителей? Ответ очевиден: необходима предварительная или по крайней мере эффективная параллельная психотерапевтическая работа с родителями. Совместные с детьми игры как раз и позволяют достичь положительного результата, даже при наличии невроза и неблагоприятных черт характера у родителей.
Страхи преодолеваются успешнее при уменьшении невротической привязанности к матери и страха перед отцом. Если мать излишне тревожно и мнительно относится к ребенку, а отец настойчиво пытается выровнять это отношение, родительский конфликт неизбежен, и ребенок оказывается в эпицентре родительских, а то и супружеских разногласий.
Родителям необходимо изменить отношения не только между собой, но и с ребенком: больше играть с ним, читать сказки, не говорить «не бойся», поскольку это приводит к противоположному результату. Не следует и стыдить ребенка без крайней необходимости, постоянно читать мораль, угрожать всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Также не полезны культивированные чувства безграничной вины, наказания за незначительные, часто воображаемые родителями проступки. Все это приводит к безотчетно возникающему и все
нарастающему страху как предчувствию «конца света» или «всемирного потопа».
Родителям необходимо подготовиться и к весьма неприятной ситуации, когда преодолевший страх, уже не такой зависимый и неуверенный в себе ребенок будет возражать, отстаивать свое мнение, а им придется менять модель взаимоотношений. Далеко не все родители детей с неврозами способны сразу и бесповоротно проститься со своей безграничной властью над ребенком, его чувствами и страхами, поскольку раньше были его защитниками и покровителями. Теперь же им приходится привыкать к новой, более трудной, хотя и реальной роли. Этому процессу способствует совместное участие родителей и детей в игре, но неучастие в ней одного из родителей, характерологические изменения и невротические расстройства неизбежно уменьшают эффективность психотерапии страхов.
Наконец, нужно проработать не только прошлые страхи детей, но и детские страхи родителей, прежде всего в возрасте 5—8 лет, когда развивается центральный, основополагающий страх — страх смерти. Если родители вспомнят свои аналогичные проблемы, тем более проиграют их с детьми, то мы сможем добиться более надежных результатов.
В отношении детей, больных неврозами, действуют другие клинические и психологические механизмы преодоления страхов, но и здесь родители являются главным источником развития страхов у детей. Первый шаг — изменение неблагоприятного эмоционального состояния детей. Наиболее типичное его проявление при неврозах — тревожный настрой, в основе которого находятся постепенно накопляемые или внезапно возникающие под влиянием психической травмы (чаще — то и другое) эмоции беспокойства, страха и неудовлетворенности собой. Нередко они имеют психосоматические проявления — устойчивые головные боли, боли
в животе (в области проекции солнечного сплетения), астма, бронхиты без явного заражения и простуды, желудочно-кишечные расстройства (дискинезии желче-выводящих путей и гастрит). Часто отмечается расстройство аппетита (преимущественно его снижение), а также сна, когда ребенок долго не может заснуть, ворочается ночью, что-то взволнованно говорит, просыпается с криком или стремглав бежит к родителям. Чтобы избавиться от подобных тревог, следует разнообразить досуг ребенка, чаще ходить на детские праздники, не демонстрировать плохое настроение в присутствии ребенка, часто играть с ним.
В игре происходит восстановление положительных эмоций, ослабление тревожно-мнительного настроя и нейтрализация страхов. Из сказанного следует, что мгновенно быстро устранить страхи невозможно, это можно сделать при условии предварительного или параллельного оживления эмоционального тонуса ребенка и, соответственно, пробуждения чувства радости и удовлетворенности собой.
Наиболее трудны в психотерапии страхов случаи, основанные на страхе смерти не в переносном, а в буквальном смысле слова. Обычно это так называемые фобические (навязчивые) состояния с пароксизмальны-ми (судорожными) приступами безотчетного страха, сопровождающимися ужасом смерти от удушья, остановки сердца, непереносимых болей в голове. Благодатная почва для развития подобных приступов — подростковые изменения в пубертате, периоде интенсивного полового созревания, т. е. в возрасте 11—15 лет. В этот период наблюдается и нервная анорексия — отказ от принятия пищи, способный еще больше осложнить и без того сложный процесс развития вторичных половых признаков. Девочки в этом возрасте отрицают наличие менструаций, появление любых округлостей, а мальчики, что встречается значительно реже,— свою маскулинность
и интерес к противоположному полу. Объединяющим подростков фактором будет навязчиво преследующее их неприятие себя в новом качестве. В этом случае нужна кропотливая аналитическая работа с детьми и родителями еще до того, как начнется игровая психотерапия.
Страхи смерти существуют и сами по себе, так как нормальный человек наделен инстинктом самосохранения. Учитывая.связь страха смерти с другими инстинктивно отражаемыми страхами (огня, пожара, высоты, глубины, болезней и т. д.), можно сформулировать тезис: страхи смерти, отражающие инстинкт самосохранения, утрачивают свое аффективное (болезненное) значение при прохождении всех проявленных внешне, символически и социально проработанных страхов. Вот почему можно «успешно» бороться, скажем, со страхами темноты, чудовищ, засыпания и сновидений, но это будет неэффективно, если не устранены страхи замкнутого или открытого пространства, более тесно связанные со страхом смерти. Устранять, конечно, нужно не все мыслимые и немыслимые страхи, так сказать, на всякий случай, а только имеющиеся в «репертуаре» индивидуума, но главное — устранение страхов, предпосылкой которых является страх смерти.
Несмотря на относительно высокую эффективность преодоления страхов детьми, мы тщательно анализируем так называемые неудачные случаи в нашей практике. В связи с этим вспоминается одна девочка 6 лет с истерическим неврозом, с которой работали 20 лет назад, применяя уже достаточно развитый метод преодоления страхов. Она была настолько эгоистична, что не хотела «отдавать» свои страхи кому бы то ни было. Они стали ее сущностью и служили орудием воздействия на окружающих. Без страхов, причем весьма причудливых, она стала бы обыкновенной, ничем не выделяющейся девочкой, а этого ей совсем не хотелось, так как она была всегда в центре внимания.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что многие из ее страхов — заразиться от кошки, при посещении врачей и т. д.— были внушены ей взрослыми, тревожно-мнительными и, как и она, безоговорочно верящими в порчу, сглаз, оккультные и прочие магические явления. Причем эта вера была непогрешимой, и именно она рационализировала, удерживала ее так называемые медицинские страхи. Другими словами, она скорее верила в возможность беды, несчастья, чем отрицала их или боялась. Налицо была сверхценная, паранойяльная переработка страхов, внушенная родителями. С учетом истерических черт ее характера можно было понять, что преодоление страхов в этом случае невозможно без изменения психического настроя в семье, с чем родители категорически не согласились. Неудивительно, что девочка не хотела идти на прием, выдумывала, как и родители, всякие предлоги (устала, заболела, не самое подходящее время и т. д.). Оставался единственный способ описать родителям истинные, реальные последствия невроза дочери. Как и следовало ожидать, характерологические изменения родителей и девочки оказались слишком глубоки, чтобы они прислушались к нашим советам. Позднее до нас случайно дошли сведения о самочувствии и проблемах девочки в подростковом возрасте: она стала фанаткой рок-певцов, пыталась покончить с собой из-за неразделенной любви, из-за аборта оказалась обречена на бесплодие, и умерла от передозировки наркотиков.
Эффективность устранения страхов всегда выше при нахождении в стенах учреждения, но игры дома необходимы, поскольку усиливают достигнутый эмоциональный контакт между детьми и родителями, способствуют развитию воображения. Игровое преодоление страхов у детей идет на фоне занятий рисованием дома: «Нарисуй, чего ты боишься (с указанием конкретного страха)», «Теперь нарисуй, как ты его не боишься»
(Захаров А. И., 1986). Обсуждение результатов преодоления страхов посредством рисования проводится с детьми 4—13 лет после игры, и налицо психотерапевтическая эффективность от такого комбинированного способа устранения страхов. Где бы ни происходила игра, в ней нет зрителей, а только участники, вовлеченные на разных ролях в совместно переживаемое действие. Успешности способствует и «хала-эффект», т. е. влияние обстановки или взаимодействующих лиц. Но это не означает использование с этой целью халата. Ведь в этом случае игра будет напоминать наводящую ужас хирургическую операцию. Врачи городского отделения по лечению неврозов у детей, где автор работал с 1968 по 1988 год, с трудом расставались с форменной одеждой. Они сразу теряли профессиональную солидность, становились какими-то беспомощными и неуверенными в себе, и нужно было время, чтобы избавиться от стереотипов.
По каким же критериям можно судить об эффекте преодоления страха? Ребенок становится более уверенным в себе, решительным в действиях и поступках, начинает больше говорить, шутить и смеяться. Нарастание жизнерадостности сопровождается улучшением сна и аппетита, большей контактностью и общительностью, успехами в учебе. Так, мальчик 4 лет после направленных игровых занятий, по словам воспитателя детского сада, стал более самостоятельным и временами даже агрессивным (компенсировал прежнюю зависимость), эмоционально открытым, перестал бояться высказывать вслух свое мнение, его рейтинг в группе возрос (данные социометрического опроса), он сам захотел рисовать и вместо черного цвета предпочел зеленый, красный и желтый.
Есть различные психологические механизмы совладения со страхами. О них можно забыть, отвлечься, заменить другой эмоцией, смягчить или уничтожить, снизить их значимость или преодолеть — последнее означает
более активную жизненную позицию. Существует и три важнейших терапевтических механизма устранения страхов — нейтрализация, десенсибилизация и внушение.
Нейтрализация страхов происходит в направленной игре, когда участники изображают страшных персонажей (образы) и собственные страхи. Причем негативные чувства должны быть так же сильны, как прежние страхи. Чем больше аффективный разряд при выражении прежде заторможенных, зажатых чувств, тем лучше терапевтический результат. При этом появляются, точнее, всплывают, осознаются, более ранние, подавленные, неудачно переработанные эмоции. Так, девушка 18 лет после преодоления в игре страха экзаменов стала бояться болезней и инфекции — усилились ее предшествующие страхи, внушенные тревожно-мнительными родителями. Мы проработали и эти темы, и ее страхи полностью исчезли *.
Нейтрализация страха — уменьшение его аффективного отрицательного заряда — дополняется терапевтическим механизмом десенсибилизации, способствующей успешности всего процесса игровой психотерапии страхов.
Десенсибилизация — это постепенное, плавное, почти незаметное уменьшение чувствительности к чему-либо, в данном случае — к страху, когда он воспроизводится в менее опасной (игровой) и психологически разрешаемой ситуации и означает перенос страха в другие, реально менее опасные обстоятельства и иное временное измерение. Проигрываемый страх — не совсем тот, который был раньше. Даже если он и не забыт, то уже воспринимается в соответствии с принципом «время лечит», более рационально.
* Нейтрализация страхов и катарсис близкие понятия, но при нейтрализации можно изображать как себя, так и других, в то время как при катарсисе больший эффект достигается при взятии на себя роли другого (неважно, что это — представление, образ, конкретное животное или человек).
Ослабленное по сравнению с реальной ситуацией повторное переживание страха в игре означает своего рода «прививку» от него, создание психологического иммунитета, что достигается усилением уверенности в себе и характером повторного переживания. Ранее испытанное состояние ужаса слишком кратковременное, чтобы понять его значение, сегодня можно варьировать, вносить в его коррективы, растягивать во времени, чередовать эпизоды и" менять само отношение к испытанному страху. Когда мы проигрываем с детьми «нестрашные дозы» страха, то действуем по гомеопатическому принципу — лечим подобное подобным. Даже если ребенок первых лет жизни не может играть, слишком зажат, расстроен или уже испытывает все страхи на свете, это не является препятствием к тому, чтобы он просто посидел, поиграл в свои игры, «косясь одним глазом» на родителей и специалиста, проигрывающих его страхи. Всему свое время, и если родители будут играть с ним впоследствии, то это оживит его воспоминания о когда-то пережитом (увиденном) опыте преодоления подобных переживаний.
Когда страхи «живут внутри ребенка и не могут выйти наружу», как написано в нашей монографии «Что снится нашим детям?» (1997), то они, как мина замедленного действия, подрывают способность противостоять опасности и быть самим собой. Тогда дети не могут поделиться с родителями своими переживаниями, опасаясь, что их не поймут или накажут (да и ночью снятся ужасы). «Достучаться» до вечно занятых, отстраненных и конфликтующих родителей — задача не из легких даже для специалиста. Но ребенок впервые получает возможность поделиться с присутствующими — специалистами, родителями, ассистентами — своими страхами, встретив понимание и сочувствие. При этом полностью снимается психическое напряжение, и нужно видеть лица родителей, впервые узнавших о леденящих душу
страхах детей. Следует помнить, что воображаемые страхи имеют тенденцию к развитию, а пережитые реально — к затуханию.
Больше всего игровые занятия по преодолению страхов не походят на учебные, формальные, академические игры. Они всегда праздник для детей, воспринимающих игру с юмором, даже смехом. Подобная атмосфера создается специалистом, поощряющим раскованное, спонтанное поведение детей. Они лучше, чем взрослые, понимают условность игры, ее приближение к гротеску и даже абсурду, взрослым подобная логика часто оказывается недоступной, и снова приходится констатировать, что первичный источник невротизации детей — сами взрослые.
Еще Вольтер считал: что стало смешным, то не может быть опасным. С этой целью игровой драматизм страхов смягчается юмором при сохранении первоосновы характера роли и ее направленности.
Действенным при десенсибилизации страхов оказывается и подзадоривание, т. е. дополнительная стимуляция взрослыми активности детей: «Да он не справится», «Куда уж там», «Не может этого быть», «Наверное, сразу заплачет», «Будет прятаться за юбку мамы» и т. п. Благодаря такой тактике возникает азарт — увлеченность игрой и интерес к открывающимся в ней возможностям, что уже само по себе способствует лучшей дез-актуализации страха.
Перед самим проигрыванием страха о нем рассказывается все мыслимое и немыслимое, т. е. специалист и ассистенты сочиняют страшные истории, максимально их драматизируя. Или же все садятся в круг и передают друг другу «по большому секрету» страшные истории, настолько ужасные, что некоторым из присутствующих «становится плохо», они прячутся в угол, залезают под стол, убегают в другую комнату, причитают и дрожат от страха. После этого собственная история кажется ребенку
уже не такой драматичной, как раньше. Десенсибилизирующий эффект состоит в контрастном противопоставлении — сравнении больших и меньших страхов, а также в сочувствии другим, попавшим в еще более страшную историю.
В процессе игровой проработки страхов к ним заметно меняется отношение: от аффективно-настороженного панического до эмоционально сдержанного и критического, по мере того как страх осознается и преодолевается. После этого уже нельзя говорить, что «у страха глаза велики». Одновременно формируется чувство уверенности в себе. Более того, развивается и даже культивируется отношение отвержения страха, его неприятия до степени безразличия. Когда ребенку предъявляют новые стимулы страха, он уже не только не пугается, как раньше, но и может заявить: «Ну и что», пугая все еще тревожных и недоверчивых родителей. Поскольку психотерапия страхов не подразумевает их ликвидацию как природного защитного психического феномена, то в процессе направленных игровых занятий вырабатывается иное отношение к страхам. Они уже не кажутся чем-то неведомым, непознаваемым, стихийным и беспричинным, и теперь испугать ребенка становится все труднее: он начинает относиться к страхам скорее рационально, чем аффективно. Особенно это заметно после перемены ролей, когда ребенок, выйдя из пугающего образа, становится собой и не обнаруживает прежних реакций, ведет себя спокойно и уверенно.
Последним этапом десенсибилизации страха будет использование групповой модели храброго поведения сверстников, т. е. в самом простом виде включение в игровой процесс здоровых в нервно-психическом отношении детей. Обычно в данной роли выступают более благополучные братья и сестры, если, конечно, позволяет возраст (не моложе 4 и не старше 15 лет). Они представляют оптимальную модель для подражания, или же
страх предъявляется в другом измерении. Кроме того, если игры дублируются дома, более адекватно ведущий себя член семьи может показать пример для подражания. В данной роли может выступить и ребенок из другой семьи, не подверженный страхам. Как правило, он участвует в игре с другими психотерапевтическими задачами, например с целью развития внимания, контроля, общения. Поэтому часто в игре принимают участие дети сотрудников, курсантов и ассистентов. Например, в игре участвуют мальчики — 5 и 7 лет. У первого невроз страха, он панически боится темноты и не может остаться один ни на минуту. Второй мальчик более самостоятелен, и когда они вместе остаются в темной комнате, то придумывают себе занятие, даже шутят и смеются, обыгрывая ситуацию, незаметно эмоционально вовлекаясь в новый, не такой опасный и совсем не страшный опыт переживаний.
К базисным, терапевтическим механизмам преодоления страхов можно отнести и внушение, являющееся одновременно и способом социальной поддержки. Детей хвалят, причем дружно, хором (с подачи специалиста), за достигнутые успехи, пожимают им руки, обещают ждать до следующей игры и т. д. Родители также должны делать это, а не сетовать на недостатки характера ребенка. Им следует изменить свое поведение: быть дома отзывчивее, добросердечнее, покладистее. Так, мальчику 10 лет все время казалось, что он ничего не сможет сделать, у него ничего не получится, он всего боялся, даже шума ветра, но после двух игровых занятий, когда его похвалили не только присутствующие, но и родители, впервые в жизни, перестал говорить о своих неудачах, эмоционально оживился и настолько воспрянул духом, поверил в себя, что пошел в спортивную секцию и даже стал успокаивать еще не справившихся со своими страхами и конфликтами родителей.
Успешность играния ролей зависит от характера страха. При воображаемом, никогда не испытанном в реальной жизни страхе, часто достаточно только вхождения в угрожающий образ с помощью фантазии. При реально испытанном страхе необходимо вначале сыграть роль другого, а потом стать собой, уже уверенно и конструктивно интерпретируя происходящие ранее события. Повторяем, вначале решать ребенку: пусть он будет, кем хочет," но дальнейший ход игры определяет специалист, который может роли менять или оставлять без изменений.
Подытоживая сказанное, повторяем: родители детей со страхами должны прежде всего изменить себя, свои отношения, устранить неадекватные установки, прежде чем участвовать в игровой психотерапии.
Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 514 | Нарушение авторских прав
|