АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

НЕВРОЗ СТРАХА (ТРЕВОГИ)

В конце XIX и начале XX веков из неврастении Beard были выделены в качестве самостоятельной формы психасте­ния Janet и невроз страха. Последний впервые был описан S. Freud в 1892 г., то есть за несколько лет до создания им психоанализа.

В Германии эта форма стала известна под названием апд-stneurosen (невроз страха), в англо-американских странах — anxiety neurosis (невроз тревоги), во Франции — neuroses d'angoisse (тревожно-тоскливое состояние). В отечествен­ных монографиях невроз страха не описывался, а состояния страха описывались как симптомы, которые могут встречать­ся при различных неврозах, гипоталамических нарушениях и психозах.

Основной симптом заболевания — появление чувства тре­воги или страха. Чаще всего оно возникает остро, внезапно, реже — медленно, постепенно усиливаясь. Возникнув, это чувство не покидает больного в течение всего дня и держит­ся нередко неделями или месяцами. Интенсивность его ко­леблется между легким чувством тревоги и выраженным страхом, сменяющимся приступами ужаса.

Страх некондиционален (в чем, как мы увидим, его основ­ное отличие от фобий), то есть он не зависит от какой-либо ситуации или какиx-либо представлений, является немотиви­рованным, бессодержательным, лишенным фабулы («свобод­но витающий страх» — free floating anxiety states). Страх первичен и психологически понятным образом невыводим из других переживаний.

«Состояние страха меня все время не покидает,— гово­рила одна наша больная. — Я испытываю весь день то чувст­во неопределенной тревоги, то страха. При этом чего я боюсь, чего я жду — сама не знаю. Просто страх...» Часто отмеча­ется ожидание словно какой-то неопределенной опасности, несчастья, чего-то страшного, что должно случиться. «Я по­нимаю,— говорила эта больная,— что ничего страшного не должно произойти и бояться нечего, но я охвачена, поглоще­на постоянным чувством страха, словно что-то страшное должно случиться».

Нередко под влиянием страха возникают тревожные опа­сения, психологически понятно с ним связанные. Они нестой­ки. Степень их интенсивности зависит от силы страха.

«Иногда страх усиливается,— говорила другая боль­ная, — и тогда я начинаю всего бояться: если стою у окна — а вдруг я выброшусь в окно, если вижу нож — а вдруг я себя ударю, если одна в комнате — боюсь, что если постучат, то не смогу открыть дверь, или если станет плохо, то некому будет помочь. Если мужа или ребенка в это время нет дома, то по­является мысль — не случилось ли с ними что-нибудь ужас­ное. Однажды во время приступа страха увидела утюг. Мелькнула мысль — а вдруг включу и забуду выключить». С исчезновением или ослаблением чувства страха исчезают и эти опасения. Все, что усиливает чувство тревоги, страха, мо­жет вызывать или усугублять эти опасения. Так, неприятные ощущения в области сердца или услышанный рассказ о том, что кто-то умер от инфаркта миокарда, кровоизлияния в мозг, заболел раком или «сошел с ума», могут породить соответст­вующие опасения. При этом страх первичен, а боязнь уме­реть от инфаркта, кровоизлияния в мозг, заболеть раком или психическим расстройством вторична. Она носит характер не стойкой сверхценной ипохондрической идеи или фобии, а лишь тревожного опасения. Под влиянием переубеждения больной нередко соглашается, что ему не грозит смерть «от паралича сердца», но страх сохраняется и либо тут же меня-

ет фабулу («ну не знаю, может быть не инфаркт, а другая страшная болезнь»), либо временно становится бессодержа­тельным, «свободно витающим» страхом.

Иногда в зависимости от содержания тревожных опасе­ний больные принимают те или иные меры «защиты» — бо­лее или менее адекватные содержанию опасения, например, просят не оставлять их одних, чтобы было кому помочь, если с ними случится «что-то страшное», или избегают физичес­кой нагрузки, если опасаются за состояние сердца, просят спрятать острые предметы, если появляется опасение сойти с ума (ритуалов при этом не возникает).

Состояние страха может периодически резко усиливать­ся, сменяясь приступами ужаса с немотивированным страхом или, чаще всего, с ожиданием смерти, например «от паралича сердца», «кровоизлияния в мозг».

В связи с доминированием чувства тревоги или страха больные отмечают трудность сосредоточиться на какой-либо деятельности, повышенную возбудимость, аффективную неус­тойчивость. Временами они тревожны, ажитированы, ищут помощи. Нередко у них отмечаются тягостные, неприятные ощущения в области сердца или эпигастрия, придающие чув­ству страха витальный оттенок. Артериальное давление в пе­риод болезни у больных остается в пределах нормы или на нижней ее границе. На высоте аффекта страха оно несколь­ко повышается. В это время отмечаются учащение сердцебие­ний и дыхания, сухость во рту, иногда учащение позывов на мочеиспускание.

Во время болезни аппетит снижен. В связи с постоянным чувством тревоги и снижением аппетита больные часто худе­ют, хотя и не очень резко. Половое влечение обычно пониже­но. У многих отмечается трудность засыпания, тревожный сон с кошмарными сновидениями. Кожно-гальванический компонент ориентировочной реакции часто возникает спон­танно и неугасим на протяжении всего исследования. При­водим характерное наблюдение.

Больная М., медицинская сестра, пикнотического сложения. Впервые поступила в психиатрическую клинику в возрасте 30 лет. До этого в течение 8 лет счастливо жила с мужем. Имеет двух де­тей — 6 и 4 лет. По характеру властная, нетерпеливая, вспыльчивая, общительная, честная, принципиальная. С детства боялась ночевать одна в комнате.

Неожиданно узнала, что муж ее был женат и платит алименты на содержание ребенка от первого брака. Была потрясена этим. Имела тягостный разговор с его первой женой, выслушала от нее незаслуженные оскорбления. На мужа больной его первая жена не претендовала и в тот же вечер уехала к себе в другой город. Боль­ная осталась с мужем, но он ей опротивел, и она сразу оттолкнула его от себя, хотя до этого очень любила и испытывала к нему силь­ное половое влечение. Находилась в состоянии смятения.

Через 4 дня после происшедшего проснулась ночью с чувством сильного страха. Сжимало грудную клетку, было неприятное ощу­щение в области сердца, вся дрожала, не находила себе места, была ажитирована, казалось, что вот-вот умрет. Сердечные и успокаиваю­щие средства облегчения не принесли. С тех пор на протяжении 9 лет постоянно испытывает чувство страха, который часто бывает не­мотивированным. «Не знаю сама, чего боюсь, — говорит больная,— такое чувство, словно что-то страшное должно случиться... Посто­янно держится чувство тревоги». Иногда страх связывается с теми или иными конкретными опасениями. Так, начинает опасаться, что может что-нибудь случиться с сердцем. «Я думаю иногда, — со сле­зами говорит она, — что у меня разрыв сердца может наступить от волнения. Временами боюсь одна оставаться дома — вдруг что-ни­будь случится и некому будет помочь мне, а когда страх усиливает­ся, начинаю бояться и одна ходить по улицам». Тревога иногда на 1—2 ч значительно уменьшается, порой резко усиливается. «Мыс­ли дурацкие стали часто лезть в голову,— жаловалась она через 2 года после начала заболевания. — Вчера вдруг подумала, что умру, как меня будут хоронить, как дети одни останутся. Если кто-нибудь рассказал о смерти или о несчастном случае — это лезет в голову, глаза закроешь — мертвецы. Стоит стуку раздаться, как тревога усиливается. Стала еще более нетерпеливой и раздражительной, чем раньше: долго не могу одним делом заниматься, не хватает терпе­ния постоять минутку в очереди. Однажды в магазине увидела, как кассиры передавали друг другу деньги. Появился страх — вдруг у них стащат деньги, придет милиция, и я от страха не выдержу. Вы­шла из магазина, и эти мысли прошли, тревога стала меньше».

Когда идет за ребенком в детский сад, появляется мысль, а вдруг с ним что-нибудь случилось; если мать находится на работе — не случилось ли с ней что-нибудь; муж задержится — тревога по это­му поводу. К вечеру тревога обычно усиливается, но если приходят гости — больная отвлекается и тревога отходит на задний план. «Уже четвертый год, как страх меня не покидает,— жаловалась больная однажды. — Все меня волнует: мышь пробежит — и то вол-

нуюсь, боюсь даже сказки читать детям — вдруг там зверь умирает или целуются — все волнует. Стали проверять таблицу выигрышей по лотерее, меня и это волновало: а вдруг, подумала я, выиграем, и от волнения, плохо станет...».

Несколько раз, чаще под утро, без особого внешнего повода воз­никали приступы сильного страха с ажитацией. Больную охваты­вал ужас, казалось, что она вот-вот умрет или случится что-то страш­ное, дрожали руки, учащалось дыхание, испытывала сердцебиение, появлялись позывы на мочеиспускание, тягостное ощущение в об­ласти сердца. Длилось это около часа. После приступа наступала резкая слабость.

На протяжении всего периода болезни не оставляла работы и о заболевании своим сослуживцам не рассказывала. Отмечала, что на работе ей легче. Работа отвлекает от чувств тревоги, однако и там она полностью не покидает больную. Дома у нее внешне хорошие отношения с мужем. Он заботлив, внимателен. Больная ухаживает за детьми, ведет домашнее хозяйство. Со времени начала заболева­ния половое влечение остается пониженным, хотя и живет с мужем половой жизнью, иногда испытывая половое удовлетворение.

В начале заболевания больная легла на стационарное обследо­вание в терапевтическую клинику. Там каких-либо нарушений со стороны соматической сферы обнаружено не было. АД 145/100 гПа, анализы мочи и крови без патологических изменений. Из терапев­тической клиники была переведена в психиатрическую, где в тече­ние первых двух лет болезни лежала дважды (1^{1/2 и} 2 мес) с явле­ниями невроза страха.

В психиатрической клинике при первом поступлении АД иног­да приближалось к нижней границе нормы, колеблясь от 140/80 до 153/93 гПа. Пульс при тревоге был до 100—110 в минуту. Связи между чувством страха и колебаниями АД не отмечалось. Послед­ние годы АД 147/93— 160/107 гПа, ЭКГ всегда в норме.

При исследовании электрической активности мозга, а также уга-шения ориентировочной реакции симптомов очагового поражения головного мозга не обнаружено. а-Ритм доминирует во всех отде­лах, причем, как и в норме, наиболее отчетлив в теменных и заты­лочных. Колебания а-ритма 11 — 12 в секунду, амплитуда 50 — 70 мВ. Постоянно отмечаются участки спонтанной депрессии а-рит­ма. В передних и центральных отделах — низкоамплитудные мед­ленные колебания (4 в секунду) с наслаивающимися а-колебания-ми. Открывание глаз и действие светового раздражителя вызывали неполную депрессию а-ритма. Ускорения ритма (от 3 до 30 свето­вых вспышек в секунду) не наблюдалось.

Приведенные данные свидетельствовали об ослаблении био­электрической активности корковых нейронов. Ориентировочная реакция оказалась очень стойкой: либо совсем не угасала, либо уга­сала лишь волнообразно.

В клинике назначено лишь общеукрепляющее лечение, пред­принимались попытки гипнотерапии (больная не могла сосредо­точиться, не засыпала); проводились наркопсихотерапия, лечение аминазином. Так, во время второго года болезни был проведен в стационаре и частично амбулаторно трехмесячный курс лечения аминазином (до 450 мг в сутки и далее поддерживающие дозы до 100 мг). Во время лечения чувствовала сонливость, при больших до­зах много спала, но, как только просыпалась, тревога возобновля­лась. В общем аминазин немного уменьшал это чувство. Иногда в значительной мере тревогу снижал андаксин, хотя обычно успокаи­вающее действие его намного слабее, чем аминазина. Однако быва­ло и так, что даже большие дозы андаксина (по 8 таблеток в день) не давали эффекта. Тофранил не уменьшал тревоги. Она значитель­но снизилась, когда больная стала принимать нозинан (по 50 мг в сутки) и стелазин (20 мг в сутки), а в дальнейшем амитриптилин.

Итак, в данном случае невроз страха возник после тяже­лой психической травмы. Особенностью этой травмы явилось то, что она не только оказала шоковое психическое воздейст­вие, но и вызвала тяжелый душевный конфликт, связанный с сосуществованием противоречивых тенденций (чувство люб­ви к мужу и возмущение его поведением). Возникшее чувст­во страха то оставалось изолированным и переживалось как беспричинное, бессодержательное, то иррадиировало, оживляя соответствующие представления.

Под влиянием страха у больной оживали в первую оче­редь те ассоциации, которые в данной ситуации были наибо­лее свежими, сильными. Так, стоило кому-нибудь рассказать о смерти от болезни сердца, как появлялся страх умереть от этого же. Стоило матери задержаться на работе, появлялась мысль, а не случилось ли с ней что-нибудь страшное.

Имевшаяся у больной и раньше повышенная боязливость (с детства боялась вечером оставаться одна в комнате) мог­ла способствовать возникновению страха и его фиксации. Определенные характерологические особенности (честность, принципиальность), а также имевшиеся у больной этические и нравственные установки сделали ее особенно чувствитель­ной именно к данной травме. Сила травмирующего воздейст-

вия, кроме того, увеличилась от неожиданности сообщения, а неожиданность сообщения, ведущая к «рассогласованию меж­ду ожидаемым и наступившим», как мы видели, оказывает особенно сильное эмоциональное воздействие. Транквили­заторы уменьшали чувство страха, но не устраняли его пол­ностью. Ниже мы остановимся на дифференциальной диа­гностике между неврозом страха и неврозом навязчивых состояний. Здесь лишь отметим, что в отличие от невроза на­вязчивых состояний страх у больной бессодержателен, атема-тичен, некондиционален. Возникающие на высоте приступа опасения кратковременный изменчивы и близки к тем опасе­ниям, которые, как мы знаем, свойственны и здоровому чело­веку. Они не носят характера фобии.

Продолжительность неврозов страха чаще всего составля­ет от 1 до б мес, иногда болезнь принимает затяжное течение и может длиться годами. В инволюционном периоде вообще, как известно, чаще, чем в другие периоды жизни, возникают состояния страха. В этот период и невроз страха легко при­нимает затяжное течение.

Присоединение гипотонии, гипертонической болезни, це­ребрального атеросклероза, болезней сердца ухудшает про­гноз и ведет к возникновению смешанных соматопсихичес-ких форм, при которых незначительные колебания АД или нерезко выраженные нарушения сердечной деятельности вы­зывают резкое усиление чувства страха.

Большую роль в возникновении невроза страха играет на­следственное предрасположение. Частота этого невроза сре­ди родственников составляет 15 % (Кохен). По Слейтеру и Шилду, конкордантность при неврозе страха встречается примерно в половине случаев, в то время как меньшая сте­пень конкордантности, а следовательно, и меньшая генети­ческая обусловленность наблюдаются при истерии и неврозе навязчивых состояний. Биохимические исследования пока­зали, что у больных неврозом страха повышено содержание лактата в крови. Питтс и Мак-Клюре обнаружили, что при внутривенной инъекции лактат вызывает симптомы страха у лиц, ранее страдавших этим заболеванием, в отличие от кон­троля. Введение кальция вместе с лактатом предотвращало развитие этих симптомов. Таким образом, авторы пришли к выводу, что больные неврозом страха — лица с хронической гиперпродукцией гормонов надпочечников, дефицитом мета­болизма кальция и повышенным выделением лактата. Недав-

но Гросс и Шармер подтвердили эти данные, указав, однако, что ионы лактата — лишь один из многих факторов, лежа­щих в основе заболевания. Важная роль в развитии послед­него принадлежит, в частности, ионам бикарбоната и алкало­зу крови. С помощью разнообразных психологических тес­тов показана высокая степень наследования разнообразных личностных свойств, включая «невротические тенденции». G. D. Miner (1973) считает доказанным, что в развитии нев­роза страха важная роль принадлежит генетическим факто­рам, определяющим специфическую конституцию больных. Однако для реализации наследственного предрасположения в клинически оформленные симптомы невроза необходимо действие средового стресса.

По Н. Laughlin, в США неврозы страха (включая так на­зываемые состояния страха) составляют около 12 —15 % от всех форм неврозов и встречаются у 1 на 300 жителей, при­чем у мужчин и женщин с одинаковой частотой. По нашим данным, они наблюдаются редко — в 5 раз реже, чем невроз навязчивых состояний и психастения, причем у женщин не­сколько чаще, чем у мужчин.

Причиной болезни могут быть сильное психическое по­трясение, а также менее резко, но более длительно действую­щие психотравмирующие факторы, ведущие к возникновению конфликта (сосуществованию противоречивых стремлений).

Одной из частных причин невроза страха является воз­никновение острой нейровегетативной дисфункции, вызван­ной действием ситуации, при которой сильное половое воз­буждение тормозится усилием воли, например, при прерван­ных половых сношениях, ставших системой половой жизни. Бывает это иногда и при сильном половом возбуждении у женщины, остающейся неудовлетворенной, то есть когда раз­рядка полового возбуждения не наступает.

По S. Freud, подавленное, ненашедшее выхода половое влечение (libido) непрерывно превращается в кажущийся ре­альным страх. Конфликт больных с неврозом страха, по мне­нию Н. М. Асатиани (1979), заключается в невозможности удовлетворить половой инстинкт средствами, не противоре­чащими морально-этическим нормам общества.

Большую роль в формировании невроза имеет первый приступ страха, положивший начало болезни. Он может быть вызван не только психогенными, но и физиогенными причина­ми, например, острым вегетативным кризом, вазопатическими

нарушениями, ведущими к гипоксемии и физиогенно обуслов­ленному страху. Такой криз может возникнуть после пере­несенной инфекции или интоксикации, однако основной при­чиной болезни все же является не инфекция или интоксика­ция, а психотравмирующее действие этого переживания или же влияние психотравмирующей ситуации, которая и приве­ла к фиксации возникшего чувства страха. Характерно сле­дующее наблюдение.

Больной В., 32 лет, инженер, в прошлом перенесший травму моз­га, оставившую после себя нейроциркуляторные нарушения, заболел остро, внезапно. Вечером выпил около 700 мл водки. Под утро про­снулся с сильным чувством страха, испытывал озноб, дрожал, был резкий пот, сердцебиение, тягостное чувство в области сердца, голо­ва была тяжелая, как в тумане; не находил себе места. Казалось, вот-вот умрет — очень сильно испугался этого.

Вегетативные явления примерно через 2 ч сгладились, однако чувство страха сохранилось. Оно держалось в течение месяца то в виде немотивированной тревоги, то в виде ожидания несчастья с ним или его близкими. Алкоголь совершенно перестал употреблять. АД было 180/93 гПа. ЭКГ - в норме.

После курса лечения транквилизаторами в сочетании с гипно­терапией страх прекратился.

В данном случае приступ страха возник остро, внезапно при пробуждении от сна, под влиянием соматогенных при­чин — алкогольной интоксикации, вызвавшей вегетативный криз, вероятно, с нейроциркуляторными расстройствами и гипоксемией. Физиогенно обусловленное чувство страха. В возникновении его могли играть роль и сильное потрясение (испуг), вызванное вегетативным кризом, и несовершенство церебральных механизмов, вызванное травмой.

Анамнез показал, что, кроме того, последнее время боль­ной длительно находился в состоянии эмоциональной напря­женности, связанной с семейными неприятностями. Это так­же могло иметь значение в поддержании чувства тревоги.

Невроз страха может возникнуть у лиц с различными ти­пологическими особенностями. Страх, вызванный сильным устрашающим переживанием или сложным психотравмиру-ющим конфликтом, особенно легко возникает у лиц боязли­вых, тревожно-мнительных, у которых и до болезни имелась склонность к пассивно-оборонительным реакциям. Гипото-

ния и гипертоническая болезнь, а также церебральный атеро­склероз и болезни сердца, сопровождаясь нередко усилением чувства тревоги, могут способствовать возникновению невро­за страха.

По мнению D. M. Levy, возникновению невроза страха у взрослых могут способствовать вызвавшие стресс сильные эмоциональные потрясения, пережитые в детском возрасте. Причинами их могут быть испуг, расставание с родителями, внезапное изменение привычной обстановки, переживания, связанные с тем, что ребенку начинают уделять мало внима­ния в связи с рождением брата или сестры.

Иногда невроз страха, как отмечает В. В. Ковалев, пере­ходит в ипохондрический невроз. При этом постепенно сгла­живается и исчезает свойственная неврозу страха приступо-образность, и страхи принимают более постоянный, хотя и не столь острый, характер.

Встречаются заболевания с картиной невроза страха, в этиологии которых не удается выявить ни соматогенных, ни психогенных факторов, в том числе аномалий со стороны по­ловой жизни. Не исключена возможность, что в этих случаях мы имеем дело с проявлениями особого эндогенного заболе­вания, не относящегося ни к маниакально-депрессивному пси­хозу, ни к шизофрении.

Состояния страха могут встречаться при самых различ­ных заболеваниях. Чувство страха является нормальной пси­хологической реакцией в угрожающей жизни ситуации. О па­тологии говорят тогда, когда это чувство возникает без аде­кватного внешнего повода или когда сила и длительность его не соответствуют ситуации. Приступы страха нередко впле­таются в картину диэнцефального вегетативного криза. Они наблюдаются лишь на определенной фазе этого криза, и боль­ные с ними не борются.

Невроз страха следует дифференцировать от фобий при неврозе навязчивых состояний и психастении. При фобиях чувство страха возникает лишь в определенной ситуации или при вызывании определенных представлений и отсутствует вне их. Так, например, больная с фобией куриных перьев ис­пытывает страх при виде их, но совершенно спокойна, когда не видит перьев или о них не думает. В отличие от этого страх при неврозе страха некондиционален и держится почти постоянно, колеблясь лишь в своей интенсивности. Он либо бессодержателен, либо сопровождается нестойкими тревож-

ными опасениями, вторично вызванными чувством страха и с ним психологически понятно связанными. Яркость этих опа­сений зависит от интенсивности страха. Фобии могут быть моно- или,политематичными, но при этом содержание их бо­лее или менее постоянно. Обычно не бывает так, чтобы боль­ной с фобией сегодня боялся широких улиц, завтра перестал их бояться и начал испытывать страх острых предметов, а послезавтра вместо этого появилась боязнь заражения. В от­личие от этого при неврозе страха опасения изменчивы. По­являясь на высоте аффекта страха, они по содержанию близ­ки к тем опасениям, которые свойственны и здоровому чело­веку (не случилось ли что-нибудь с ребенком, если его нет рядом; при появлении неприятного ощущения в области сердца — боязнь соответствующего содержания). Боязнь же чего-то, что в реальной жизни обычно не вызывает опасений (в отличие от фобий), не наблюдается. Поэтому не встреча­ются при неврозе страха, например, боязнь коричневых пя­тен или куриных перьев, боязнь загрязнения (прикоснове­ния) или боязнь оказаться с незастегнутыми брюками, или причинить ущерб здоровью дочери, если встреченная в книге цифра 7 не будет немедленно обведена кружочком.

Стойкие канцерофобии, инфарктофобии, не носящие ха­рактера опасений на высоте первичного аффекта страха, обычно относятся к неврозу не страха, а навязчивых состоя­ний. Надо сказать, что иногда встречаются больные психас­тенией, у которых, помимо фобий, могут обнаруживаться и яв­ления невроза страха. Как вытекает из данных П. В. Бунзе-на, при заболеваниях, которые мы бы отнесли к неврозу страха, отмечается резкое повышение уровня возбудимости адренер-гических структур — более резкое, чем при фобиях, в то вре­мя как при последних более выражено снижение реактивнос­ти холинергических структур.

Картины, сходные с неврозом страха, могут наблюдаться при неврозоподобных состояниях, вызванных соматическими причинами — гипертонической и гипотонической болезнью, церебральным атеросклерозом, болезнями сердца, инфекция­ми (особенно ревматическими), интоксикациями.

Страх, как указывалось, может возникать психогенным путем, то есть под влиянием сигналов об угрозе жизни или благополучию человека, и физиогенно. Острая гипоксемия, вызванная сердечно-сосудистыми нарушениями или рефлек­торными влияниями, например, со стороны сердца, может

вызывать чувство страха физиогенным путем. Физиогенно обусловленное чувство страха может породить состояние, сходное с наблюдающимися при неврозе страха. При этом возникавший страх может быть реже атематическим, бессо­держательным, чаще же оживляющим представления с ним ассоциативно связанные, вызывая тревожные опасения.

Так, у одной из наших больных гипотонией возникало чувство тревоги, когда снижалось АД и появлялись неприят­ные ощущения в области сердца. Тогда она начинала беспо­коиться по поводу то якобы возможных служебных или се­мейных неприятностей, то здоровья ребенка или задержки мужа на работе, то из-за своего здоровья (не рак ли?). Не­редко тревога бывала и бессодержательной.

Иногда в связи с гипертоническими или гипотоническими кризами либо с нарушениями деятельности сердца могут на­ступать приступы страха смерти или приступы страха за судь­бу близких. При очень сильном приступе страха тревожное опасение может перейти в сверхценную идею или может при­вести к развитию острого параноида. Характерно следующее наблюдение.

Больная М., 62 лет, кассир магазина, ряд лет страдала гипер­тонической болезнью. Последние годы АД было 240/133—266/ 160 гПа.

Утром, переходя улицу у магазина, в котором работа, поскольз­нулась и упала. Голову не ушибла. Поднялась самостоятельно, при­шла в магазин, села за кассу и начала работать. Испытывала ощу­щение шума в голове, сжатие в области сердца, чувство тревоги. Про­работав несколько минут, вдруг почувствовала сильный немотиви­рованный страх. Пыталась преодолеть его и продолжать работу, но внезапно появилась мысль, что ее дочь отвезли сейчас в хирурги­ческую клинику с приступом аппендицита, ее оперируют, она поги­бает. Оставила кассу, прибежала в кабинет директора и с выраже­нием ужаса на лице рассказала ему об этом. Директор магазина тут же позвонил в приемный покой больницы и установил, что дочь М. туда не поступала.

Больная рыдала, металась в состоянии страха и отчаяния, оп­лакивала свою дочь. Была доставлена домой, где застала дочь це­лой и невредимой. Схватила ее руку, с выражением ужаса на лице повторяя: «Моя бедная девочка, тебя оперируют, тебя повезли в больницу!». Переубеждению и успокоению не поддавалась, уверяла, что дочь погибает. Была с трудом уложена в постель. АД было

313/173 гПа. Введен папаверин, поставлены пиявки, дан барбамил. Постепенно больная стала успокаиваться, хотя и продолжала уве-рять, что дочь погибает. Около 2 ч провела в состоянии полудремо­ты. К 5 ч вечера успокоилась. АД снизилось до 266/160 гПа. Ста­ла сомневаться в том, что дочь была оперирована. К вечеру появи­лась полная критичность к перенесенному заболеванию.

В данном случае гипертонический криз вызвал, по всей ве­роятности, гипоксемию мозга, которая в свою очередь поро­дила физиогенно обусловленное чувство страха. В силу дву­сторонней проводимости условной связи процесс безусловно-рефлекторного возбуждения распространился по этой связи в обратном направлении — от чувства страха к мыслям об операции по поводу аппендицита.

То, что процесс возбуждения пошел именно по этой, а не по какой-нибудь другой связи, объяснялось, очевидно, ее си­лой и прочностью. При этом интересно отметить, что у боль­ной имелась связь между чувством страха и попаданием в больницу сына. Во время же болезни у нее всплыли мысли о том, что оперируют не сына, а дочь. Очевидно, представление о том, что сейчас могут оперировать сына, в связи с его смер­тью, оказалось резко заторможенным; процесс возбуждения распространился по близким ассоциативным путям, оживив представления о том, что оперируют дочь.

В отличие от невроза страха для состояний страха сер­дечно-сосудистого генеза характерно наличие признаков ос­новного заболевания, например: повышение или понижение АД и усиление тревожных опасений в период ухудшения соматического заболевания, возникновение приступа страха в связи с сосудистым кризом (нередко под утро), головные боли, головокружение, шум в ушах, повышенная утомляемость и т. п. При страхе, связанном с нарушением работы сердца, — возникновение или резкое усиление страха в связи с появле­нием боли в области сердца (раньше боль, потом страх), электрокардиографические и другие объективные данные, свидетельствующие о нарушении функции сердца; при ин­фекционных заболеваниях — признаки перенесенной инфек­ции, выраженная астения и вегетативная лабильность и др.

Острые приступы стенокардии и инфаркта миокарда час­то сопровождаются резким приступом страха. При этом боль в области сердца, гипотонический и гипертонический кризы усиливают страх, связанный с естественно возникающим

опасением за здоровье. Степень выраженности его будет за­висеть от особенностей личности заболевшего. Физиогенная и психогенная причины страха при этом могут теснейшим об­разом переплетаться.

Иногда невроз страха нелегко дифференцировать от со­стояний страха, возникающих при некоторых циклотимиче-ских депрессиях. Для них характерны, помимо чувства тре­воги или страха, пониженный фон настроения и признаки легкой психомоторной заторможенности (чувство тяжести, «лени», порой пустоты в голове), иногда запоры и аменорея, суточные колебания настроения. При депрессии часто отме­чаются ухудшение самочувствия по утрам и нарастание стра­ха к вечеру. Наконец, для циклотимии характерно фазное те­чение заболевания (такие фазы с тревогой и страхом часто длятся 2 — 4 мес и сменяются светлыми промежутками, реже — гипоманиакальными фазами). Тревожные опасения бывают чаще всего ипохондрического содержания.

Наличие идей виновности или самоуничижения («Я пло­хой, ленивый, в тягость семье...») характерно не для невроза страха, а для депрессии и всегда ставит на очередь вопрос о возможности суицидальных мыслей и необходимости свое­временной госпитализации.

Ex juvantibus терапевтический эффект от амитриптилина (назначаемого при состоянии тревоги в сочетании с вечерним приемом транквилизаторов), на наш взгляд, говорит в пользу циклотимии.

Особым вариантом невроза страха является так называе­мый аффективно-шоковый невроз, или невроз испуга.

Сверхсильными раздражителями, вызывающими невроз, обычно являются сигналы о серьезной угрозе жизни или бла­гополучию больного, например, сигналы, поступающие во вре­мя землетрясения, в боевой обстановке, а также при виде не­ожиданной гибели близкого человека. Чрезвычайная сила психической травмы зависит в основном не от физической мощности раздражителя (силы звука, яркости вспышки света, амплитуды качания тела), а от информационного значения, от того, в какой степени оно вызывает «рассогласование между фактической ситуацией и прогнозируемой».

Для раздражителей, вызывающих аффективно-шоковые неврозы, характерны чрезвычайная сила, внезапность, кратко­временность и однократность действия.

Неврозы эти чаще всего возникают у лиц со слабым ти­пом нервной системы, а также с недостаточной подвижностью нервных процессов.

На основании приведенных нами наблюдений (1948, 1952), основанных на опыте военного времени, выделены сле­дующие пять форм аффективно-шоковых неврозов и психо­зов: простая, ажитированная, ступорозная, сумеречная, фуги-формная.

Простая форма. Простая форма характеризуется замед­лением течения психических процессов и рядом соматовеге-тативных расстройств, свойственных аффекту испуга.

Во всех случаях заболевание наступало остро вслед за действием шоковой психической травмы — раздражителя, сигнализировавшего о большой опасности для жизни. Наи­большая выраженность явлений наступала сразу или через несколько часов после действия патогенного раздражителя. Развивались соматовегетативные расстройства, свойственные аффекту испуга, но более резко и длительно выраженные, чем обычно при последнем. Наблюдались бледность лица, тахи­кардия, колебания артериального давления, учащение или по­верхностный характер дыхания, учащение как позывов, так и самих актов дефекации и мочеиспускания, гипрсаливация, по­теря аппетита, похудание, дрожание рук, коленей, чувство сла­бости в ногах.

Со стороны психической сферы отмечалась легкая замед­ленность словесно-речевых реакций и мыслительных про­цессов. Ответы на вопросы (независимо от их содержания) давались с некоторой задержкой. Перечисление соподчинен­ных понятий проводилось медленно, скрытый период речевых реакций был удлинен (в среднем 1 —2 с вместо 0,1 —0,2 с в норме).

При предложении перечислить свойства или дать определение понятия ответы также были замедлены, причем не весь объем поня­тая полностью всплывал в сознании больного. Словесно-речевые ре­акции были более бедными, однообразными, чем у этих же лиц в здо­ровом состоянии. Среди ответов часто встречались привычные ре­чевые шаблоны, прилагательные, описывающие свойства предмета (например, «снег—белый»), иногда у некоторых больных отмеча­лись отдельные ответы по эхолалическому типу (повторение слова-раздражителя). Процесс суждения и умозаключения был замедлен, и требовалось значительное напряжение со стороны больного для

его осуществления. Ориентировочные реакции были снижены. Про­извольные и автоматизированные движения немного замедлены. Больные были несколько апатичны, инертны. По своей инициативе не задавали вопросов, не проявляли интереса к окружающему. От­мечали трудность при активном напряжении внимания, недостаточ­но быстрое всплывание нужных слов, затруднение при установле­нии отношений между явлениями, временами, чувство сжатия в об­ласти сердца, тягостное ощущение в груди. Нарушение сна выража­лось либо в виде затруднения засыпания, либо в повышенной сон­ливости, частом пробуждении во время сна, иногда двигательно-ре-чевом беспокойстве во время сна и устрашающих сновидениях.

Постепенно больные становились активнее, течение сло­весно-речевых реакций и мыслительных процессов у них ус­корялось, уменьшались вегетативные расстройства, исчезало тягостное ощущение в груди. Дольше всего держались нару­шения сна в виде кошмарных сновидений и двигательно-ре-чевого беспокойства во время сна.

Повторение части ситуации, вызвавшей заболевание (дей­ствие условнорефлекторных раздражителей, хотя и близких или аналогичных тем, которые вызвали заболевание, но ме­нее интенсивных), у некоторых больных вызывало появле­ние тягостного чувства в области сердца, легкое вздрагива­ние или рецидив эмоции страха.

Из 13 наблюдавшихся нами больных течение заболевания у 11 было благоприятным и у 2 — неблагоприятным. Дли­тельность заболевания при благоприятном течении 1—5 сут. Лишь расстройство сна и появление неприятного ощущения при действии раздражителей, напоминавших раздражитель, вызвавший заболевание, держались у некоторых больных бо­лее длительно (несколько недель или месяцев). При небла­гоприятном течении развивались явления истерии.

Ажитированная форма. Характеризуется развитием тре­воги и двигательного беспокойства, замедлением словесно-ре­чевых реакций и мыслительных процессов и вегетативными нарушениями, свойственными простой форме.

Особенно легко возникает невроз испуга у детей [Суха­рева Г. Е., 1969; Жуковская Н. С, 1972; Ковалев В. В., 1979]. Он чаще всего встречается у детей младшего возраста или детей инфантильных, с задержкой умственного развития. За­болевание могут вызвать новые, необычного вида раздражи­тели, не оказывающие патогенного действия на взрослых,

например, человек в вывернутой шубе или маске, резкий зву­ковой, световой или другой раздражитель (гудок паровоза, не­ожиданное нарушение равновесия тела и т. п.). У более стар­ших детей испуг нередко вызван сценой драки, видом пьяно­го человека, угрозой избиения хулиганами.

В момент испуга часто отмечаются кратковременные сту-порозные состояния с мутизмом («оцепенение») или состоя­ния резкого психомоторного возбуждения с дрожанием. Да­лее обнаруживается страх перед испугавшим раздражителем или тем, что с ним связано. У маленьких детей может насту­пить утрата ранее приобретенных умений и навыков, напри­мер, утрата функции речи, навыков опрятности, умения хо­дить. Иногда дети начинают грызть ногти, онанировать.

Течение заболевания в большинстве случаев благоприят­ное, нарушенные функции восстанавливаются. У детей стар­ше 5 — 7 лет пережитый испуг может привести к формирова­нию фобий, то есть невроза навязчивых состояний.

Дата добавления: 2015-09-27 | Просмотры: 1120 | Нарушение авторских прав