АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ЧАСТЬ II. «В ТАЙНЫХ УГОЛКАХ ДУШИ»

Глава 1. Встреча.

Мы приехали в Татарстан летом. Лето в здешних местах наступает не так быстро, да и дышится как-то намного легче, воздух чище и свежее, в нем нет такой влажности и духоты. Наш поезд прибыл на Казанский вокзал. Я думала, что попала в страну, где живут великаны, мы покинули Лилипутию, так сильно в размерах различались городские и сельские дома. «Красота какая!» - воскликнули мы в унисон с мамой, внутри здания вокзала передвигалось гигантское количество людей, у всех с собой разнокалиберные багажи. «Калибр - размер пули» когда-то в детстве перед походом на охоту объяснял мне отец, демонстрируя охотничьи приспособления своего друга, отец не был заядлым охотником, скорее это была взрослая игра или баловство. По вокзалу взад и вперед всюду передвигались люди, очереди у касс, длинные змейки очередей за квасом и мороженым. Эскимо в шоколаде и без шоколада, пломбир на палочке и в стаканчиках! После того, как ты съел свое мороженное, палочка в руке все еще продолжала приятно пахнуть, даже жалко было с ней расставаться. Это приспособление могло пригодиться для игры во врача и больного, у которого сильно болит горло. Но вспомнив, что «Ты уже взрослая и тебе уже целых семь с лишним лет!» с грустным взглядом, провожала все палочки в урны. После того, как мы пересекли здание поперек, оказались на большой привокзальной площади, где нас уже встречали родственники дядя Равиль, дядя Атукай и Нурия. «Наконец-то! Ура!» с радостными поцелуями и крепкими объятьями мы передавали друг друга по цепочке. «Это еще один мой братишка - Атукай» - познакомила нас мама, по его лицу пробежала застенчивая улыбка, выглядел Атукай опрятнее всех: брюки клеш были выглажены так, что думаю, прикоснись я к ним рукой, порежусь о стрелки, не говоря о его рубашке, белоснежная как снег с большим отложным воротником, она сидела на нем безупречно. «Безупречно, значит невозможно найти ни одного недостатка!» - шепнула мне на ушко мама. «Еще один модник из семейства Мухамедзяновых! Очень интересный экземпляр! Надо к нему привыкнуть!» - теперь уже рассуждала о дяде Атукае я. «Ну, что ж, с корабля на бал!» - объявил Равиль. Нам предстоял еще один отрезок пути на автобусе до реки Меша, а там нас должен был встретить Фаяз, самый младший мамин братишка, на лошади с телегой. Путь до деревни Карповка не близкий восемь километров, да ко всему еще у нас был большой багаж. «Вот это развлечение! На самой настоящей, живой лошади!» - от предвкушения такой интересной поездки, у меня учащённо забилось сердце, и закружилась голова!

Наш автобус ехал по Камазовской дороге, так ее называли, он пересек мост через речку Меша. Слева от дороги на большом холме расположилось село Кулаево, я заметила красивое старинное здание, похожее на древний замок, в нем когда–то, до революции, жил богатый промышленник. Здание частично было разрушено, но все еще имело величественный вид и некую загадочность, оно меня очень впечатлило. По правую сторону шло ответвление - дорога без асфальта, но очень ровненькая и родная, потому, что на этой дороге, придерживая за поводья красивую лошадь с повозкой, стоял наш Фаяз, очень юный, сильно стеснительный и совсем не модный деревенский парнишка, его «перезагорелое» лицо напоминало человека из Африки. Наша веселая компания напоминали мне цыганский табор, который собрался на выступление. Хорошо одетые цыгане едут на телеге, только не поют, но очень много разговаривают, не всегда было понятно кто с кем. Мне удавалось подслушивать беседу то одних, то других, разговоры были об одном и том же, все радовались нашему приезду. Фаяз держал лошадь под узцы, так называли приспособление для управления лошадиными повозками, как я позже узнала, я никогда не видела раньше лошадь так близко, как сейчас. Это удивительное животное, невероятно больших размеров, заворожило и приковало к себе все мое внимание. Бездонные черные глаза с длинными предлинными ресницами – хлопушками, широко раздувающиеся ноздри часто фыркали. Ее коричневая подшерстка переливалась и играла на солнышке, длинный черный хвост и такого - же цвета грива состояли из крупных здоровых волос: «Вот из чего делают шиньоны для причесок!» - сказала мама. «Мамочка, и ты туда-же!» - огорчилась я, за то, что она прервала мои наблюдения, и к тому же сказала глупость, так я считала. Фаяз подтвердил мамины слова: «Да делают и самые дорогие!». «Да что это с людьми такое происходит! Отдавали бы, лучше, люди, скажем на сумки, свою кожу, мне бы их не было жалко!» - всерьез рассердилась я. Ехать по проселочной дороге оказалось не так комфортно, как по асфальту, мы то и дело подпрыгивали на кочках, такие участи дороги вызывали у всех только радостный смех, мы пребывали в хорошем настроении и никакие дорожные неудобства никак не могли нас огорчить. Мое огорчение по поводу париков из лошадиных волос длилось не долго, внимание переключилось на окружающий нас гигантский лес. Повсюду росли деревья великаны – густо растущая черемуха и березы, с их макушек каждую минуту кто-то перелетал. Куковала кукушка, вдоль обочин пестрели необычные цветочки, мама перечисляла: «Ромашки, васильки, кашка, гвоздики» вдали поле из подсолнухов. «О чудо! Как я запомню все эти названия! А подсолнухи – это же маленькие солнышки! Столько в них света и тепла! Вот бы их потрогать!». «Не волнуйся, мы все успеем!» - прижалась ко мне мама. Это был один из счастливых дней в моей жизни, никогда и нигде я видела такой красоты. «Почему?» - спросила я ее. «Что почему?» «Почему ты оставила такое красивое место? Ты что думала, что есть места красивее, чем эти?» «Нет, дело в другом, я хотела свободы, и получила ее, я свободна, и теперь никого и ничего не боюсь» - ответила мама.

«Трр! Трр!» - скомандовал Фаяз, и лошадь остановилась. За разговорами мы не заметили, что отец давно спрыгнул на землю и быстрой походкой движется в сторону своего родительского дома, мы тоже сошли с телеги. На пути, в глубоком овражке стоял маленький домик. «Колодец»- показал рукой нам Равиль. Сразу захотелось пить, мы спустились к этому необычному месту, колодец я видела только на картинках в детских сказках. Здесь было прохладно, кристально – чистая вода, будто живая, как то задиристо, с журчанием бежала по узенькому желобу. «Не вздумайте пить! С непривычки заболит горло!» - предупредил Фаяз. «Как это не пить?» - возмутилась я и, сунув руку в пробегающий поток, тут-же, как по команде, одернула ее, мне показалась, что я получила, ожег. «Оказывается, что если вода сильно холодная, она может обжечь! Ну и ну!» - моему удивлению не было предела, в разгар лета можно получить ожег от воды, которая после прикосновения к ней, напомнила мне контакт с ледяным камнем. «Не такой уж он добрый этот ваш родник!» - расстроилась я. «Добрый, если правильно использовать его дары!»- вступила в наш разговор Аня. Мы увидели родных племянников папы: Таню, Юру, Сашу, Надю. Все, кто когда- то в раннем детстве нянчились со мной. Теперь предметом изучения стала я, все они с интересом рассматривали меня, как экспонат из музея «Посмотрите-ка на ее ресницы, они стали еще длиннее, чем были, а глаза то все такие же черные! Может ты их не мыла!?» - «Началось!» - подумала я. Меня передавали, как куклу передавали из рук в руки, и вволю наигравшись, отпустили. «Наконец-то! Свобода! Вот что значит свобода! Мамочка, как я тебя понимаю!». В тот день папа узнал, что его отец Иван и мой дед, женился снова, его новую жену звали Варвара. «Где будете жить?» - спросил Саша. «У Мухаметзяновых!» - твердо сказали оба моих родителя. Вот так бывает: мама татарка, отец русский, дети метисы. Две семьи, разных национальностей, будучи не довольны выбором своих детей, смирились, сдались перед их крепкой любовью. «Любовь или есть или же ее нет, у любви нет нации!» - скажет мне позже мама. «В смешанных браках рождаются умные, красивые дети!». «Это конечно радует, но чтоб узнать, умная я или глупая, нужно прожить целую жизнь! Как это долго!» - подумала я.

Остаток пути от клуба, сто с небольшим метров, мы шли пешком, лошадь устала, да и нам захотелось размяться. Мы подошли к красивому дому на бугре, большие железные ворота открыл нам Фаяз, он завел лошадь во двор. Навстречу вышли Амина - моя абика и ее сестра Магмура, обе в татарских праздничных платках на голове, и длинных цветастых платьях с воланами: «Приехали!» дальше последовали слова из молитвы, значение которых я еще не знала, но догадаться было не сложно. Они благодарили Бога за то, что мы добрались живыми и здоровыми.

Глава 2.

Вход в дом моей бабушки начинался с сеней и задней избы, там находилась здоровенная печка, выкрашенная белилами. Из ее горловины по всей избе распространялся запах испечённых пирогов: там внутри, все еще потрескивали угольки. С двух сторон от печи к стенам были натянуты веревки, на которых держались цветные занавески, образовывая еще две отдельные комнатки: одной из которых была чья-то спальня, судя по наличию там кровати и тумбочки. С другой стороны, за занавеской, находился умывальник. «Туалетная комната, наверное!» - так мне показалось. В эту комнатку нас всех направили, как только мы вошли, и, сразу за стол. «Какие кудесники приготовили все эти кушанья?» - спросила мама. «Так выглядит татарская национальная кухня!» - обратила она мое внимание, которое и без того было обращено к столу, как к игрушечным предметам, все, что я видела перед собой было неестественно ровным. «Чьи-то руки могут обращаться с тестом более мастерски, чем мамины?» «Мам, у тебя появились соперники!» - мы посмотрели на абику и ее сестру. «Это все Магмура, она очень любит стряпать, стирать белье, топить баню» - сказала абика. «Кушайте досыта, скоро пойдете мыться!». Нас угощали куриной лапшой домашнего приготовления, было невероятно вкусно. От треугольников с мясом и бульоном нельзя было оторваться. Нас напоили чаем из лесных трав: зверобой, мята, смородина - перечислила Магмура апа, так она просила себя называть. «Ко всем женщинам, что старше тебя нужно обращаться - апа! Это проявление уважения!» - шепнула мне мама на ушко. «Даже, если это девочка всего на год старше меня?» - удивилась я. «Именно так!» «Ну и законы?!». После плотного обеда мы пошли знакомиться с обитателями дома, их оказалось столько, что не пересчитать: овцы, куры с петухом, утки, две коровы с теленком, лошадь и собака. «Как вы успеваете смотреть за всеми этими животными?» - удивились мы. «Нас много и живем мы очень дружно, здесь работы на всех хватает» - сказал нам Фаяз. «А я чем буду тут у вас заниматься?» - выгнув брови в дугу, поинтересовалась я. Все засмеялись, я так и не поняла, что такого смешного я им сказала и чуть не заплакала. Увидев, как на мои глаза наворачиваются слезы, абика пообещала, что и мне обязательно даст задания, я успокоилась. Двор был большой, в нем: дровяник, коровник, два сарая, карда или загон для лошади, рядом с домом еще один небольшой домик летний. Двор выводил нас в сад с цветами, в нем было много цветов, за которыми ухаживал дядя Равиль, он часто поливал привезенные из Казани «царские кудри» и «лилии». «Очень красиво!» - восхищались мы с мамой. Дальше за домом были различные плодовые деревья: яблони, груши, кусты смородины и крыжовника. Дальше тропинка вела в огород, там ровными грядками росли овощи. «Какая у них тут природа! Так много деревьев!».

К вечеру была готова баня и все молодые женщины, набрав с собой целую сумку белья, пошли мыться. В нос ударил запах березовых веников, в глазах заслезилось, «Да это Равиль подбросил дровишек! Хотел, чтоб вы намылись в жаркой бане!» «Мамочка, как я обожаю жаркую баню! Я люблю, чтоб уши горели и по коже пробегали мурашки от жара! Я хочу согреться!» - радовалась я, но через несколько минут: «Мамуль, а нам не пора уже скачиваться?» «Да, ты что мы только пришли! Посиди в предбаннике». В предбаннике сидеть было очень интересно, всюду по стенам были развешаны березовые и дубовые веники, их запахи различались, там так же повсюду можно было увидеть мочалки из лыка, будто косы девушек: они были нежно желтого цвета, их можно даже было прикинуть на голову, получалось смешно. «А ну, заходи трусиха! Сейчас я тебе устрою!» меня нахлестали горячим веником так, что через несколько секунд я покраснела, как помидор. Нам принесли деревенский квас. «До чего же он вкусный и сладкий! Квас пахнет хлебом, зерном» я все еще помнила его запах. Вымытые и вымотанные мы пришли из бани, тело все еще продолжало приятно гореть. Весь вечер мы говорили, и говорили, и говорили, не помню, как я заснула. Мы расположились в зале, передней комнате дома, там стояла высокая железная кровать, на которой спала абика, широкий диван, и еще одна кровать сбоку у стены. Окон в зале было пять, из них можно было рассматривать садовые растения. На передней стене висело большое зеркало в деревянной узорчатой рамке, а в углу на комоде стоял маленький серый телевизор. В передней была еще одна печь «Зачем их так много?» - спросила я у Фаяза. «Зимой бывает холодно! Тепла не хватает, иногда топим сразу обе!».

На следующий день все разъехались, кто жил и работал в Казани: Равиль, Нурия, Атукай, Магмура апа родственники встречались только по выходным. Мои родители тоже уехали искать новое жилье, там, где есть школа и можно найти работу, мы приехали к абике на лето. В доме нас осталось четверо: я, Сашка, абика и Фаяз. Фаяз старался, чтоб никто не скучал, он катал меня на лошади верхом, после этого сильно болело тело. «Лошадь – широкое животное, а у меня очень короткие ноги!» но, как только ты спускаешься на землю, тебя тянет повторить этот геройский поступок снова. «Как она понимает, куда надо идти? А вдруг она побежит?» «Лошади – умные, они чувствуют добрых и злых людей! Ты – добрая, поэтому она тебя не сбрасывает!». Еще Фаяз учил меня чистить картошку, он говорил: «У хорошей хозяйки кожура тонкая» я старалась быть очень хорошей. Мы перевозили дрова, те, что наколол Фаяз на тележке, поднимаясь с грузом в гору, усиленно пыхтя, мы толкали ее до дома, а обратный путь, меня и Сашку сажали внутрь и катили с горы под наши бурные возгласы. Рейсов было много.

За два летних месяца, чем только нам не приходилось заниматься: кормить кур, доить корову, разбирать овечью шерсть. «Как быстро работают твои пальчики! Я так не могу! Как бы я одна с этим справилась?» - подбадривала меня абика и мои пальцы начинали работать еще быстрее. Мы разбирали шерсть, сидя на полу, расстелив покрывало, на котором обычно лежал целый мешок, шерсть неприятно пахла, этот запах напоминал мне запах самого животного, выпачканного в грязи, это был сладковато-кислый «аромат». Через некоторое время начинали чесаться и саднить руки, лицо краснело. Разобрать шерсть, значит расщепить ее волокна на отдельные пуховые кучки, выбирая при этом все комки, зацепившиеся репьи, мелкие и крупные соринки. «На валенки!» - говорила она, чем чище обработаешь и сильнее вспушишь, тем красивее и качественнее получаться валенки. Я знала, что больше помочь бабушке некому кроме меня и я, занимаясь этим, старалась не жаловаться. Одним из самых любимых наших занятий было хождение в лес за вениками, ягодами и грибами. По дороге мы набирали душистой земляники, и букетики из полезных лесных трав к чаю: зверобоя, мяты и душицы. «Как приятно они пахли!», будто ты уносишь домой частичку леса. Мы спасались от злющих комаров – гигантов. «Какие-то они у вас уж очень крупные» - говорила я абике, она срывала мне веточку и просила чаще отмахиваться ею. В лесу я кричала «Есть тут, кто - нибудь?» интересно было наблюдать, как разбегается по лесу голос, он был повсюду. Он словно окружал вас со всех сторон, и резко обрывался. Иногда мне отвечали и тогда становилось страшно: «А вдруг, это леший? Он нас заплутает и заведет в чащу?!» - спрашивала я абику. «Не бойся, здесь могут быть только люди, мы недалеко от дома, я знаю дорогу!». Особенно мне нравилось одно дерево - черемуха, вся усыпанная черными сладкими ягодами. Я ела ее горстями, взрослые предупреждали, что черемухой лечат расстройство кишечника и могут возникнуть проблемы с туалетом. «Если у вас проблемы с туалетом, можете не есть, а у нас все очень даже замечательно!» - после начинались проблемы с туалетом. «Мы тебе говорили!» «Ну и что!» - отвечала я, и на другой день, все повторялось снова. Самым неинтересным и грустным занятием было смотреть за братишкой «В мире столько всего, а ты должна тут торчать с ним в комнате, развлекать его! Ну ладно уж, так и быть, он ведь не виноват, что сам за собой ухаживать не может, да еще залезает туда, куда не следует! Вот ведь настырный!» - после моего длительного ворчания, мне становилось его жалко, и я придумывала все новую и новую игру или рассказывала ему интересные истории. Сегодня я пересказывала историю скорее себе, чем Сашке о том, что мы чуть не погибли с абикой. Я говорила, а сама будто все испытала заново. Наша прогулка до леса могла закончиться трагически для нас обоих. Лесная тропинка проходила мимо карды - загона для коров. В другом таком большом загоне находились племенные быки. Мы не раз наблюдали, какое это сильное и опасное животное. Среди быков был один особый, он отличался от всех остальных большим размером и скверным характером. Его боялись даже те, кто за кордой ухаживал. В тот день он проломил заграждение и кинулся на стоявших рядом мужиков, все они бросились врассыпную. Бык рванул за нами. Я помню, как он ревел, помню удары его копыт о землю, помню, как раздувались его ноздри и от них, как от чайника били струи пара, как кто-то истошно заорал «Убьет! Он их убьет!» - кричали так, как будто убивали их самих. Меня рванула за руку абика, мы бежали, мне казалось, что мои ноги стали, как тряпки, абика сильно тянула меня, наверное, даже тащила. Дом был не так близко, но мы успели вбежать во двор. Бык ударил рогами по воротам и по забору. «Ты потеряла платок» - сказала я ей. Еще некоторое время мы сидели молча, истерика наступила позже, не знаю, из-за чего больше я расплакалась, то ли мне было жаль ее красивого платка, то ли я испугалась за свою бабушку, больше за нее, чем за себя. Абика сидела со мной рядом и читала молитву «Как сильно я тебя люблю!» - сказала ей я.

В Испании, как рассказывал папа, есть такие традиции, устраивать соревнования в быстроте и ловкости с быками, бежать от них по улицам города. «Играть со смертью, специально злить животное! Рисковать жизнью, которая дается человеку только один раз?! Я никогда не пойму этих людей!»

Глава 3. Пестрецы.

Июль подходил к концу, в последние выходные в доме было непривычно многолюдно, приехали все наши. Мои родители нашли работу, и место для дальнейшего проживания, это был поселок Пестрецы. Мама уже подала документы в их местную школу. Нелегко было покидать дом в Карповке, особенно абику «Это самая добрая бабушка на свете!» - думала я «Мы провели с ней много незабываемых дней и вечеров». Я с удовольствием слушала рассказы о ее нелегкой жизни в молодости. Несмотря на то, что в деревенском доме по ночам страшновато, и я с трудом засыпала, подолгу наблюдая за движущимися тенями из-за печки, с рассветом все страхи оставляли меня, я радовалась новому дню. Все наши вещи давно перекочевали в наш новый дом раньше своих хозяев, я сразу же узнала их, как только мы переступили порог небольшого домика, отделенного смежной стеной на две семьи. Комнатки были гораздо меньше тех, что в Казахстане, к тому же там не было отдельной территории для меня. «Не переживай, мы что-нибудь придумаем!» - сказала мне мама. Придумали – комнату разделили большим шифоньером на две: комната побольше - для родителей и Саши, поменьше – моя. Я часто, не желая засыпать, смотрела телевизор, выглядывая из-за шифоньера «Ну что я вам маленькая что ли? Еще только девять часов вечера!» - родители думали, что я уже сплю, они относились ко мне, как к ребенку «Я давно выросла за время, что прожила в деревне! И работу давно выполняла такую, что делали взрослые. А уж как посмотреть настоящий хороший фильм, так я еще маленькая! Прямо насилие какое-то над человеком!» мой протест можно было прочитать по лицу, я его никогда не прятала.

В нашем доме были только кухня и зал. Сюда мы попали не сразу, целый месяц нам пришлось жить в проходной ПМК, куда взяли отца бульдозеристом. Малюсенькая комнатка напоминала мне коморку, мы перешагивали через тюки с вещами, которые не распаковывались. Начальнику здешнего предприятия очень понравилась моя мама, он, когда видел нас во дворе, сочувственно говорил: «Потерпите, пожалуйста, вам уже ищут жилье!». На протяжении всего месяца, пока мама оформляла Сашу в детский садик «Вот бедняга!», мы с ним оставались одни, нам было страшно и одиноко, я проглядела все глаза, высматривая в окно маму. Когда же она появлялась, я уже успевала досыта наплакаться, ей старалась слезы не показывать, было очень стыдно. Один раз в окно постучался парнишка, он назвал мое имя, попросился войти, мы с Сашкой открыли ему дверь. Он сказал, что он папин друг и зашел посидеть с нами, чтоб нам не было скучно и что хочет поговорить с нашими родителями. Он подарил мне и Сашке деревянного человечка на веревочках. Человечек был очень легкий, веревочки крепились за две тоненькие реечки, стоило эти рейки сжать рукой, как человечек начинал выплясывать какой-то неизвестный мне танец, движения были резкими, за секунду он мог перевернуться в воздухе несколько раз «Вот так чудо! Настоящий акробат!» - удивилась я. «Чудо таится в твоих пальчиках!» - сказал мне гость и показал все секреты этого искусства, это были вовсе не сложные приемы. Когда появились родители, он объявил нам, что принес хорошую новость, нашли приличное место, где можно будет неплохо пожить. «Собирайтесь! Я вам помогу».

К великой моей радости в Пестрецах жили наши родственники: мамин троюродный брат дядя Гена, его жена тетя Роза и три девочки, их родные дочери: старшая Эльвира моя ровесница, ей было почти восемь лет, средняя Гульнара на год младше Эльвиры, а самая маленькая Лилия, она была на год младше Гульнары – девочки погодки, так их называли. Взрослые крепко подружились, а мы, дети подружились так, что не разорвать. Часто ходили, друг к другу в гости, нас детей оставляли одних, нам доверяли. Наша дружная компания, состояла в основном из девочек, и эта компания быстро разрасталась, дети соседей также любили играть с нами. Я всегда приходила с гостинцами. Маму взяли на кондитерскую фабрику и у меня в доме постоянно были свежие коржики и песочные листики, я с радостью делилась этими лакомствами с девчонками, а папа всегда присылал нашим родственникам разную рыбу. Дядя Гена работал Инспектором в РОНО, он никогда не рыбачил, и для них рыба тоже являлась деликатесом, особенно радовалась тетя Роза, блюда из рыбы были ее любимыми.

Сегодня, по радио Маяк объявили начало Дня Рыбалова. Отец не подавал никаких заявок на участие в празднике, он принес с реки Меша пять рыбин. В его металлическом садке были три сазана по 10, 7, 5 килограммов, одна трехкилограммовая щука и сом, весивший около трех с половиной килограммов. Вдобавок в садке шевелил своими клешнями рак. Мы знали кто победил, папа не получил телевизор, который вручили лидирующему участнику конкурса, он выловил четырехкилограммового сазана и щучку, но мы не огорчились, мы радовались удачному улову. Сома и рака запустили в ванную с чистой водой в палисаднике перед домом. Палисадник был небольшой, но в нем родители умудрились рассадить кусты смородины, привезенные из деревни, и разбить грядки для овощей. Целый день я выбегала понаблюдать за обитателями нашего искусственного аквариума, погладить ладошками по скользким бокам громадину сома, подтолкнуть палочкой заснувшего рака, очень хотелось его расшевелить. В обеденный перерыв пришел с работы отец и сказал: «Пора с ними прощаться, они были пойманы для приготовления ужина! Алла иди, разделывай рыбу!». «Я отказываюсь на это смотреть! Это страшное убийство, мы уже привыкли друг к другу!» - расстроилась я. «Такова ее участь, быть пойманной и разделанной на кусочки! Люди - существа плотоядные!» - ответил мне отец. «Вот-вот, что я и говорю, поедают плоть, значит людоеды!» - мне вдруг захотелось сказать что-то неприятное о нас людях. «Иногда в жизни встречаются и такие!» - сказал неприятное отец. Пока мы философствовали, с кухни донесся дрожащий мамин голос, кажется, она вскрикнула. «Коля, иди сам его разделывай! Отрезанный ус продолжает шевелиться! Это выше моих сил!» - жалобно попросила его мама «Эх, ты трусиха!» разделкой сома занялся отец. «Жуткий, жуткий, жуткий день!» - заключили мы с мамой.

Ко всему прочему сегодня нам с ней предстояла ночная смена в кондитерской. Папа должен был вечером поехать в командировку в Казань, они там застраивали большой новый объект. Сашку отправили в деревню к абике, я боялась остаться на ночь дома одна. Как только отца проводили, собрались на работу сами. Было интересно посмотреть, как работают люди на фабрике как делают мороженное, пекут печенье, с таким нескрываемым интересом мы прошли через проходную. «Это моя Светлана!» - представила меня мама пожилой женщине, сидевшей на проходной. «Очень приятно, я тетя Вера!» - ответила мне она и улыбнулась. «Как ты похожа на свою маму! Вы точно не потеряетесь!», «Вот только как ты вытерпишь не спать целую ночь?» - заботливо поинтересовалась она «Найдем, где прилечь!». Когда мы вошли, в цехе прекратилась работа, нас обступили три женщины, все они были очень стройные «Вы ведь должны быть толстыми, раз работаете в таком месте? Как можно пройти мимо сладостей, к примеру, большого чана с шоколадом?» - спросила я, когда немного привыкла к обществу кондитеров. «А ты попробуй–ка этот шоколад!» - мне тут же зачерпнули полную десертную ложку, настоящий шоколад оказался ужасно горьким, что было для меня, большим открытием и съесть его много было просто невозможно, в такую массу добавляют примеси, он становится «мягче». Этот аромат, что исходил от настоящего шоколада, я запомнила сразу, в нем было детство. В большой посудине, похожей на пиалу, крутилось тесто, сильная металлическая лопасть переворачивала его несколько раз в течение минуты «Тесто должно дышать!»- проговорила мама. Я хорошо знала об этой ее необычной любви к нежной мягкой массе. В самом начале работы она успела раскатать и нарезать из песочного теста специальной железной формочкой тысячу с лишним штук, и, смазанное маслом печенье «листик» отправилось в печь. Вторую половину смены мама «высаживала» зефирную массу из специального плотного мешочка на противень. Зефир получился очень вкусным, он был разный по цвету: желтый, белый и розовый, две его части скреплялись сиропом и превращались в шарик с острыми конусообразными боками. Другие женщины выполняли свою работу: кто-то выпекал коржики, кто-то лепил грибочки. Их части из шапочек и ножек так - же скреплялись сиропом, сироп был очень горячий, сверху шляпка покрывалась коричневой массой, и посыпалась маком, напоминая в результате гриб, только, что срезанный в лесу. «Невероятно естественно и красиво!». Я помогала всем, кто меня о чем-то просил. Уже под утро, изрядно устав, я нечаянно схватилась за только что вынутую сковороду из печи, получила сильный ожег ладони. Женщины очень расстроились, как могли, обработали обожженное место и перевязали бинтом. Мама чуть не заплакала: «Хватит с тебя! Я тебе постелю на стеллаже! Отдохни немного, скоро домой!». Она раскатала мне байковое одеяло, я надела теплые носки и кофточку, что мы захватили из дома, ночью было прохладно. Руку жгло, так, что от боли я иногда задыхалась, но желание лечь спать в четыре часа утра пересилило боль, я заснула. «Аля, посмотри-ка на нашу помощницу!» я лежала на нижней полке стеллажа для противней с выпечкой, ноги попали в коробку со сливочным маслом «Будет, как сыр в масле кататься!» всем стало смешно, я проснулась, пора было идти домой. Холодный утренний ветер вызывал желание поскорее добраться до дома и залезть с теплую постель.

Дата добавления: 2016-03-26 | Просмотры: 465 | Нарушение авторских прав