 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Глава 6. На краю стою.Оживленный перекресток столицы. Я стою в нерешительности перед выбором - их два: первый - броситься под машину, второй – меня уже приняли на работу в лучшую школу города Казани школу № 177. Директор, интеллигентный мужчина, и завуч начальных классов разложили перед собой на длинном письменном столе мое портфолио. Завуч школы полноватая женщина с проникновенным взглядом перечисляла вслух мои «заслуги перед Отечеством»: возраст – сорок, стаж – 20 лет, категория – высшая, член экспертной группы претендентов на высшую категорию учителей района, главный помощник руководителя по проведению ЕГЭ, медаль за авторскую программу: «Пчеловодство в школе», Лауреат литературных конкурсов, Грамота РФ за заслуги и еще перечислила другие награды по работе. По столу разложили фотографии моих учащихся в нарядных костюмах, которые я сшила своими руками для выступлений «Такие люди нам нужны!» - подвел итог директор. Ни то ни другое решение мне не нравилось, на душе было так плохо, как будто бы ты уже умерла или находишься в этом процессе, который больше не контролируешь. Я была одержима в своих поступках и действиях, решение пришло не внезапно, оно вынашивалось долго весь последний год. Я – настоящий скорпион, как по гороскопу, так и по жизни, могла разрушить одним разом все то, что не представляло для меня интереса и не считалось ценным. Способность выбора самого лучшего, сама собой привилась с детства. Я словно «сжигала» старый хлам, чтобы создать нечто новое. Наши отношения с Сережей перестали быть для меня чем-то важным, они переродились в «вяло текущий процесс повседневной обязаловки». Я больше не хотела жить так: выпрашивая для себя хотя бы на мгновенье - хороший добрый разговор, нежные теплые отношения, уважение, и ласку. Все мои просьбы «завязать» с алкоголем не приносили результата. Частые приступы рвоты по утрам заставлял меня крепко зажимать уши, чтоб только не слышать чудовищных утробных звуков и не представлять последствий космогорических нагрузок на организм. Мне всегда казалось, что люди должны жить подругому, не уподобляясь животным – покушал, поспал, снова покушал, сходил в туалет. И так день за днем, ночь за ночью в нашей жизни ничего не менялось. Характер человека, часто употребляющего спиртное, перестает быть характером человека, это сверхзлобная эгоистичная машина не имеет ничего общего с человеческим. «Не так ответила, не с той стороны подала столовые приборы, пришла не вовремя, посмотрела искоса, не догадалась дать денег на очередную дозу в стеклянной таре»: причин много и все они пустые, напускные, «высосанные из пальца». А так хотелось жить спокойно, дружно общаясь и наслаждаясь этой самой жизнью. Все делать вместе: спать, отдыхать, работать. В наших отношениях с мужем произошло что-то ужасно плохое, так что я уже точно решила, что изменю свою жизнь. Мир перевернулся для меня, и я не понимала для чего живу и больше не видела в этой жизни смыла. Оставаясь «один на один» с собой, закрывшись в комнате, часто плакала в подушку, испытывая постоянное одиночество и приступы отдышки на нервной почве. «Меня перестали понимать! И даже не пытались! Я устала! Кто бы только знал, как я устала!!!» Желание высвободиться, сбросить со своих хрупких плеч двадцатилетнюю тормозящую мое развитие и меня как личность, ношу. Стремление изменить свою жизнь походило на жажду напиться свежей чистой воды из колодца в знойный, нудно тянущийся день. Словно гитара с надорванными струнами, она вроде бы есть, но от нее нет пользы никакой и ни кому. Достаточно длительный отрезок нашей совместной жизни я жила именно так, каждый раз давая фору в терпении «Кто кого перетерпит!». Не зная ничего, кроме тяжелого труда на пасеке и раздавая себя по кусочкам в школе, не могла по-другому «Работать или не работать!». Не раз порывалась совершить революцию, переворот в семье, переворошить, поднять все с ног на голову, заставить проснуться от сна, в котором играет заезженная всеми пластинка. Оступаясь и отступая, я все время терпела, до тех пор, пока точка кипения и точка невозврата была пройдена еще вчера. Год вынашивала план побега от отношений, напоминающих зыбучую и опасную трясину, шансов выбраться из которой становилось все меньше и меньше. В последнее время я все чаще стала жить воспоминаниями. Вот мы сидим с отцом, он в кресле, рядом инвалидная коляска. Перебираясь на сильных руках через спинки дивана на кресло, он был всегда готов к диалогу. Я сшила ему меховой сапожок, - мерзла нога. В один из вечеров мы пофилософствовали с ним несколько часов кряду. «Дочка, ну если тебе так тяжело, приезжай, живи у нас. Зачем так мучиться!» «Пап, ты понимаешь, я ведь видела Сергея разным, он может быть очень добрым и хорошим. Все дело в том, что он не хочет быть таким!». Я не понимала людей, что выстраивали свои отношения по модели - один сказал, другой подчинился «Жизнь так прекрасна! Ты ведь знаешь меня, я за демократию, вечный протестант, и шедший против ветра человек, мне не надо как проще, скучно, очень скучно так жить!». «Очень жалко тратить время на никому не нужную борьбу. Надо всем учиться жить, не обижая друг друга!». Мысль из области фантастики «Ведь живет же так кто-то! Нужно всего лишь научиться у них таким отношениям». «Думаю, что в моей семье уже поздно что-то менять, все варианты испробованы! Я сделала все, что могла!» И только лишь спустя двадцать лет нашей совместной жизни словно прорвался нарыв: «Сережа, я ухожу от тебя!» мои слова, как ножом рассекли воздух в комнате, мой муж не был к ним готов, но мне мой собственный выпад принес неимоверное облегчение, он до последнего не верил, что такое вообще возможно, никогда не ждал такого поворота событий и в печальный исход. «Я тебя не люблю больше! Отстань от меня! Оставь, забудь!» остановить меня, вылечить сиюминутно не представлялось возможным ни для кого. Я перестала слышать, словно одержимая повторяла и повторяла как заученный, вызубренный набор слов. «На дом, деньги на книжке, машину и все, что у тебя там еще есть, я не претендую! Только оставь меня! Я больше не хочу тебя видеть! Я просто хочу жить! Дышать тогда, когда есть в этом потребность, и ни у кого не спрашивать разрешений!». Взяли с собой старую кастрюльку, пару ложек, пару вилок, один комплект старого постельного белья, два изношенных полотенца, фен, косметичку и одежду свою и дочери. Все наши пожитки уместились на заднем сиденье легковой машины и багажнике «Вот все, что я нажила для себя!». «Ничего, это не страшно, мы начнем жизнь заново с нуля на новом месте, мы не пропадем!» - сказала я дочери, она была достаточно взрослой, чтобы понять меня, у нее самой были очень трудные отношения со своим молодым человеком. В тот момент мне казалось, что рушится все и мир в том числе. Попросили подвезти нас Сашину девушку, у нее был личный автомобиль, сняли квартиру в городе. Для того чтобы за нее можно было платить я пошла по школам и школьным дворам, предлагая свои услуги как педагога. Моя старая серенькая куртка и поношенные джинсы на первый взгляд не внушали доверия, но не прошло и часа, как у ворот одной из школ я нашла женщину, ей нужен был репетитор по математике дочери. Вечером того же дня репетитор понадобился еще двум детям, одна из которых - инвалид детства. Это была девочка, она не умела ходить, только ползала. Два часа ее голова лежала либо на столе, либо на моей руке, слюна до пола, несмотря ни на что от нее исходило столько светлого и чистого, в сравнение со многими полноценными людьми, она смогла бы преподать любому из нас хороший урок по выживанию. Светлые голубые глаза и белые волосы: она была как принцесса из сказки. Все понимала и с удовольствием работала со своим новым учителем. Три ученика за выходные, каждый по два часа, за символическую плату - это помогло нам не оставаться голодными. Учебный процесс был в разгаре, но, несмотря на это мне поступило предложение с вакансией от очень «крутой», по мнению некоторых, школы города. Директор сам позвонил мне и назначил встречу. Шел сильный дождь, я стояла у самого края проезжей части. Слезы смешались с дождем, а ветер растрепал волосы. Каждый проезжающий автомобиль брызгами ретушировал колготки, я не обращала на это внимания. «Если соглашусь работать в этой хваленой школе, то предам своих вынужденно оставленных второклассников в поселке» «Если под машину, то за что должен страдать тот человек, что окажется виновником трагедии одержимого дурными мыслями и сдвинутого по фазе человека!». Третий вариант - «Вернуться домой и попытаться жить по новому» не рассматривался. Я больше не верила в чудеса и отступилась, не смотря на то, что каждые полчаса мне звонил Сергей и уговаривал нас с дочерью вернуться, даже умолял. Это испытание нужно было пережить самой, выстоять, не сломаться. Сильный порыв ветра, словно чьей-то рукой вытолкнул меня с опасного места, взяв себя в руки, я вошла в фойе школы. Меня приняли безоговорочно, но облегчения мне это не принесло. На съемной квартире, по ночам я видела своих родных учеников: Сашенька – девочка на шаре, Настенька мои талантливые циркачки не знаю им равных, уровень, который они показывали, был очень высоким. Ильдусик – будущий оперный певец, сколько грамот добыл для своей поселковой школы. Жора – хоккеист, Лиличка – литературный гений. Миша, Гумар и Данила – лучшие математики, Наденька – танцорка. Я все перечисляла и перечисляла своих учеников и их достоинства и чем дольше мы были с ними в разлуке, тем больше я грустила о них. Телефон обрывался от звонков родителей: «Светлана Николаевна, пожалуйста, вернитесь к нам! Нам Вас так не хватает!». Поселковые сплетники перетерли и перемыли все наши косточки, мне было все равно, что обо мне думают. У каждого в жизни бывают свои трудные периоды, и это не должно касаться никого постороннего. Разбирать личную жизнь людей я не вправе и другим не советовала бы. Одна известная модельерша как-то сказала, когда начали обсуждать ее личную жизнь: «Мне все равно, что вы обо мне думаете, я о вас совсем не думаю!». Вот так и я не думала ни о ком другом. Сережа бросил пить с первого дня, как только мы оставили свой родной дом. Я могла вернуться в школу только в том случае, если бы Сергей выполнил все мои требования: он не заходит ко мне в класс, и дает мне спокойно работать. Зацепившись, как утопающий за соломинку, он согласился выполнить все обязательства – никакого давления и домогательств с его стороны. Сорок библейских дней, выделенных для очищения души, мы жили вдали друг от друга. И все сорок дней и ночей шли многочисленные звонки от Сергей, я меняла и выбрасывала в урны сим карты, он находил через знакомых мой новый номер телефона и попытки примирения повторялись снова и снова. Что касается ребят, меня хватило на неделю «Уж лучше я буду ездить в школу к детям на поезде, чем их оставлю, не доучив до четвертого класса, иначе, как-то нехорошо получается!». Я не вернулась домой. Я не смогла без своих учеников, которых очень сильно любила. С их родителями мы были хорошими друзьями всегда. Взрослые ценили все то, что я делала для их детей и вызывала у них сочувствие, которое встречала от многих жителей в поселке «Добрых людей на Земле намного больше, чем злых!». В 177 школе пришлось отказаться, отчего сильно расстроила администрацию. «Я вчера пил корвалол! Только-только нашел, кого долго искал!» - сказал директор элитной школы. «Простите меня ради Бога, лучше это сделать сейчас, пока я и ваши ребята не успели привыкнуть друг к другу!». В это время на крыльце этой школы стоял Сергей и нервно курил, он переживал, что меня не отпустят, и я передумаю. Вернувшись в поселок, после заверений, что он оставит меня в покое, зашла в кабинет директора своей школы, которая три дня назад меня увольняла по моему собственному желанию. «Ну, знаете, Светлана Николаевна, здесь уже стоит очередь на Ваше место!» - сказала она мне с нескрываемой досадой в голосе. На что я ответила: «Давайте так, уважаемая Елена Владимировна, не будем унижать друг друга, если я нужна, берите, если нет, меня уже принимают в одну из школ города Казани!». Директриса как-то смякла, вспомнив, какая толпа родителей была вчера в коридоре. «Вряд ли они позволят не принять!» - подумали, наверное, мы обе. Стараясь сохранять самообладание, появилась в родной школе снова. От стресса на нервной почве мой вес составил сорок девять килограммов. На зависть сплетникам, каждый день, заходя в свой кабинет, я находила в нем на подоконнике свежий букет роз. Цветы меняли, но их красота оставляла меня равнодушной. Я все повторяла и повторяла: «Не звони мне больше!» я делала все, чтоб он меня разлюбил и начал жить без нас, я хотела, чтоб он был счастливым. Осенью в саду высаживая новую грядку виктории думала: «Это для вас, для тебя Сережа и той женщины, которую ты сюда приведешь жить. Живите дружно, как нормальные люди!» В этот трудный период – жизнь в полной дисгармонии с самой собой - к нам приблизился на очень опасное расстояние человек в возрасте моего отца, и на время заменил нам его. Только в роли отца, других ролей у нас не получилось, я не искала ничего другого, хотя мне казалось, что я смогла бы полюбить этого человека и жить с ним одной семьей. Все наше общение сводилось к размышлениям о жизни, мы с Юлей помогали ему напечатать только что рожденные им стихи и были его свежими критиками, за помощь такого рода он нас и ценил. Предложения оплатить наши счета по квартире я отклонила. Мы с дочерью доверились этому пожилому человеку, нам нужна была помощь и нам ее любезно предоставили. Первой очнулась Юля: «Если папа что - нибудь с собой сделает, я сделаю с собой то же самое!». Прямая в своих суждениях, порой грубоватая в высказываниях, она никогда не лицемерила и не заискивала перед другими. Всегда говорила то, что думала «Могу догадаться, почему у нас такой революционер родился!». Она протестовала против всего, что с нами происходило, ездила
Подружка красавица Гузель, глядя на то, как я сгораю от переживаний, предложила развеяться, отвлечься. Работая в сети «Мери Кей», она как ведущий и успешный лидер, была приглашена на праздник с подругой, на нем были только красиво одетые и ухоженные женщины. В ресторане, где играла живая музыка, выступала молодая пара, исполняя красивый танец. Там я проплакала столько, сколько не бывает, припарка не помогла - все было напрасно. Выйдя на улицу, я обратилась в Космос «Сережка! Как же я тебя люблю!» повторяла слова, как молитву всю дорогу до дома. В это самый момент я думала, несчастнее человека просто не было. Другая самая близкая подруга из школы Елена – эстет по жизни, все к чему она прикасалась, все было красиво: будь то рисунки, дизайн дома, выбор одежды - делала все, для того, чтобы остановить во мне «лесоруба» уговорами и убежденьями, она пыталась до последней минуты сохранить наш брак, все было тщетно. Мужчины, как по команде, только узнали, что мы с дочерью одни, стали виться возле нас, как пчелы возле сладкого, не вызывали у меня ничего кроме отвращения. Я стала безразличной ко всем мужчинам на Земле. Мне хотелось одного - закрыться от всего внешнего мира, чтоб меня перестали видеть и замечать, я не хотела больше ничьей помощи.
В один из дней Сережа вычислил нашу квартиру и попросился пустить его, шел сильный дождь, его ботинки вымокли насквозь. Мы впустили. Он зашел к нам на кухню, крепко обнял, опустившись на колени, прижал нас крепко обоих, сказал: «Девчонки мои, я не могу без вас жить, мне ничего не нужно, если вас рядом нет!». Я больше не сопротивлялась. Вернувшись домой, я не вернулась душой еще полгода. Меня не существовало, кто-то похитил мою душу, стер, забрал без остатка. Сережа боялся даже прикасаться ко мне, он, мой дорогой любимый человек *Я катилась на скейте с высокой горы, лавируя чтобы не упасть. Гора в городе Зеленодольске, там, где мой родной дом. Высокий мужчина стоял внизу с широко распростертыми руками подстраховывал меня (папа) я благополучно спустилась, не расшиблась* *Что-то произошло на Земле. Мое тело наполовину состояло из мельчайших молекул вместо ног. Хвост из молекул тянулся от земли до самого космического пространства, как шлейф. Точно также выглядели моя дочь и мой муж. Мы, образуя кольцо, парили в воздухе, наши руки крепко сжимались. Я посмотрела вокруг, таких вновь образовавшихся колец в небе было не так много, сколько людей проживает на Земле. Некоторые кольца состояли из четырех, пяти человек (семьи разные). Наш «покровитель» метался от кольца к кольцу, везде ударяясь, словно о стену отлетал, ударился о наше, не пробив его, растворился в Космосе* Фотоаппарат вернули, поблагодарили за помощь, чем вызвали взрыв негативных эмоций, он очень надеялся на свою победу «Не свершилось!» *** Еще полгода «не дома» В саду перед домом я обнаружила чудовищный «пятачок» размером с комнату, он был усеян окурками от сигарет. Эта лошадиная доза могла свалить слона, не говоря уже о человеке. Я представила, сколько сгорело на этом самом месте нервных клеток «Сережка!». Последняя надежда привести мой мозг в норму была предпринята Сергеем. Я снова сделала попытку уйти из дома, хотя все, что исходило от моего мужа, было прекрасно, все: его тело, его душа, его поступки, но меня будто подменили, я не шла на контакт. Сережа договорился с человеком, который занимается космоэнергетикой, привез ему мою фотографию. Человека звали Абушев Гусейнага, многие знали его, как хорошего мастера своего дела. Гусейнага сказал Сергею: «Таких, как твоя жена, четверо в Татарстане. Она сама может лечить людей, у нее сильная связь с мертвыми» еще добавил то, что звучало для меня совсем несерьезно и даже смешно: «У нее пробиты чакры, нет защиты, Кто-то очень хорошо постарался над этим! Нужно приехать на сеансы!» Такое предложение вызвало у меня взрыв негатива и злости, я даже нагрубила мужу, насыпала столько, сколько не насыпала ему за всю нашу совместную жизнь, он все выдержал, не сорвался. Я протестовала, но этот загадочный человек вызвал у меня неподдельный интерес: «Как кто-то берется говорить обо мне не зная и никогда в жизни не встречаясь?» мы все же собрались. Перед поездкой *Я и Лиличка стоим на перекрестке у нас в руках масло, оно выпало из рук и облило мне и Лилии ноги. Масло истошно визжало, как живое отвратительно-гадкое существо*. Мы ездили к бабушке, что читает по Корану, она нам сказала: «Я ничего не могу сделать, доченька, очень сильное колдовство». «Не знаю верить или не верить в подобное явление, только чувствую, что нахожусь в параллельном от обычной жизни мире». Некоторые люди на сеансах у Абушева Гусейна видят картинки, таких немного. Я видела картинку на каждом его сеансе и подробно записывала все то, что мне показывали. Это были интересные видения, все присутствующие стояли с закрытыми глазами. Сеанс длился обычно 20-30 минут. 10 сеансов: 1...Туннель объемная картинка с дорогой, меня затягивает внутрь. 2…Туннель стал длиннее, я в нем. Туннель с изгибом вправо, вижу просвет. По туннелю течет вода, поток воды выносит меня в отверстие наружу. Я в Китае, две очень высокие горы. На одной из вершин голое дерево, веточки очень изящные. На них золотистый колокольчик нежно звенит с переливами, место для медитации. Воздух кристально чист и прозрачен. Трехмерное изображение всего вокруг, даже воздуха. Между гор прямо в воздухе мужчина в теплой одежде. Шапка ушанка меховая, тулуп из овчины, вся одежда как в невесомости развевается на ветру. Он кого-то зазывает, как будто разговаривает с ветром, что блуждает между вершин. 3…Я раскачиваюсь на легкой пенистой волне, кругом мягкие пузырьки. Вокруг горы. Вершины гор их много, я поднимаюсь на их высоту. Между гор перистые облака, легкая дымка, тишина. 4…Туннель с выходом вправо, в нем выходы, уже не один, а три отверстия. Можно выйти в любое. Горы, много гор. Я выше гор на высоте полета орла, очень высоко. Наблюдаю с высоты. 5…Ветка сакуры прямо перед глазами, вся усыпанная розовыми цветками. 6…Я в Китае, крыши домиков заснеженные, высоко в горах. 7… Туннель с изгибом вправо длиннее тех, что были до этого, как в метро. Меня затягивает какая–то неведомая сила в отверстие. Я вижу туннель снаружи, он как труба. Туннель становится все дальше от меня, удаляясь, исчезает. Меня поднимает все выше на уровне полета самолетов. Я среди облаков, они белые-белые. Дома вижу во сне* Гусейнага приехал с сыном покататься в горы* *На площадке высоко в горах девушка инопланетного происхождения, очень высокая около трех метров ростом, возможно и больше. Все ее тело и одежда состоят из серо-голубой дымки, полупрозрачно. Она очень красивая, форма головы больше обычной. С божественной смиренностью смотрит вокруг. Всюду вокруг нее мужчины – карлики, они ведут за нее торг. Спорят, кому она достанется. Девушка просит успокоиться, протягивает вперед руки. Она наделена великой силой, но не показывает своих возможностей* 8... (Гусейнага работает с напарницей). Я в небе очень высоко. Там, в воздухе, стоит Молебный дом из стран Востока с закрученными шпилями уголков крыш. От дома лестница, по которой стелется белая дымка – облака они рождаются в том доме. Внутри дома Золотой Будда. Я наблюдаю со стороны, как мое неземное астральное тело медленно и вальяжно поднимается по лестнице. Я чувствую движенье своих ног. Тело молодой женщины, оно было совершенно: безупречность линий, легкость в движениях, тело серо - голубого полупрозрачного цвета. Я не дохожу до входа в храм, как снова, какая-то неведомая сила стремительно уносит меня ввысь все выше и выше, дом остается внизу (Гусейн, где предел?) 9… Мое тело вращается, как космонавт в Космосе среди звезд, поднимаю голову, вижу в облаках весь из облаков состоящий, на таком же облачном троне сидит Бог, над его головой круг из облаков: кольцо. Он очень добрый, звезды исчезают, появляется сад с зелеными деревьям вокруг и певчими птицами. 10… Поднимаю руки вверх ладонями. От рук идут два светящихся столба, свет от них уходит в Космос. Так и простояла до конца сеанса с поднятыми вверх ладонями. Не могу объяснить, что все-таки происходит на его сеансах, но после того, как я отдала ему свои записи всех видений, он подарил нам с Сережей книжку брошюрку. В ней он пишет, что на сеансах люди видят горы. Я смогла подняться очень высоко. Абушев это, или какой другой человек, но мои мысли приземлились, и я больше никуда не рвалась из построенного совместными усилиями родного дома. Через три года человек, что хотел видеть нас членами своей семьи, умер от сердечного приступа, да и человек ли это был вообще, он дан был нам кем-то Свыше, чтоб мы смогли понять, насколько сильно мы любим друг друга. Это было показательное выступление для многих нерадивых пар, где хорошие отношения не приветствуются, а грубость и хамство - главные спутники жизни. Многие его хорошие «друзья» советовали ему отступиться и бросить нас, но мой муж оказался не из слабаков, он был не как все, за что я готова отдать за него теперь свою жизнь. Он вывел новую формулу любви «Сначала тебе, а потом мне, что останется!». Я благодарю Бога за то, что в моей жизни было все именно так, а не иначе. И если бы мне предстояло прожить жизнь заново, я бы прожила ее так же. Сергей научился видеть, чувствовать раньше меня, прежде чем я успею подумать о том, чего хочу. Он стал уважать мои увлечения, мог подолгу выбирать вместе со мной интересную работу для вышивки. Сам увлекался так, что мне казалось, что его интерес куда сильнее моего. «Малыш, как оказывается мало тебе нужно для счастья! Какой я был идиот! Как я мог этого не замечать!» «Делая человека, живущего рядом с тобой счастливым, счастливым становишься сам! Жизнь – вечная борьба за счастье!» Дата добавления: 2016-03-26 | Просмотры: 396 | Нарушение авторских прав |
забирать свои последние вещи из дома, там ругала отца за то, что довел до такого, приезжала в нашу съемную квартиру, ругалась со мной. Дочь любила нас обоих, но также как и я будто находилась под воздействием сильно действующих психотропных препаратов, продолжала плыть против течения вместе со мной «Не бросать же в одиночку!».
Наш покровитель стал писать для меня стихи «Никто не писал для меня раньше стихов». Мечтая сделать нас своими родными, самыми близкими людьми, он словно проверял нас на «вшивость». Начал издалека: первым делом забил наш маленький холодильник продуктами до отказа, дочери купил дорогой фотоаппарат и предложил выбрать для меня хорошую машину, габариты которой мне бы подошли, и дорогую шубу. Я сказала «Нет!» и чем ближе он к нам приближался, тем сильнее я понимала, как мне не хватает моего Сережи. Демонстрация наличия больших денег не прекращалась. «Нечаянно» открытая сберкнижка с солидным гонораром за изданные книги. Крест с рубинами на цепочке толщиной с палец, фото из журнала, где можно было заказать холодильник размером в половину нашей съемной квартиры и телевизором, что мог занять одну из стен, дальше еще шире – связи с людьми в самых влиятельных структурах и эшелонах власти. Чем сильнее была демонстрация силы, тем хуже становилось на душе. «Из одного болота, прямиком в другое!» и масло, странное масло в бутылке «для укрепления здоровья». Каждый раз спрашивал: «Пью ли я его?» всякий раз сердился, если ответ был отрицательным. Сердце любило его, моего мужа, сама же я кричала в трубку: «Я тебя ненавижу! Оставь меня! Ты мне противен!».
Октябрь, 23 число, Сережин день рожденья. Он приготовил весь стол сам, пригласил к себе моих родственников: Лиличку, ее мужа и нас с дочерью. Я сначала решила отказаться от его приглашения, но отдавая себе отчет, что он отец моего ребенка, и я не имею права разрушать их отношения, согласилась. Меня встречали так, как если бы день рождения был у меня. На окне розы, какие я еще никогда в своей жизни не видела и подумала: «Почему, ты никогда не дарил мне раньше цветов? Я так люблю, когда дарят цветы! Чувствуешь себя женщиной. Неужели нужно было пережить столько мук, чтобы осознать и прочувствовать все эти, незначительные на первый взгляд, мелочи? Из таких мелочей строятся все отношения». В этот день Сережа при всех моих родственниках подарил мне кольцо и еще раз попросил моей руки, опустившись на колено, со слезами на глазах и дрожью в голосе. Казалось бы «Ну что тебе еще нужно! Дай человеку шанс! Это бесчеловечно!!!». Но, камень в душе все еще был на своем прежнем месте, и как я ни старалась его сдвинуть, становилось только больней. Сильно пожалела его, когда увидела залитую жиром газовую плиту «Так старался приготовить ужин, что времени на уборку не осталось!». В бане потрескивали дрова «И это тоже для нас!» все его старания не остались незамеченными «Добро нельзя «перешагнув», забыть!» так же, как и слезы близких, что желали нам обоим добра «Спасибо, что вы есть!!!»
терпел все, все, что невыносимо было стерпеть. Он, не будучи писателем, написал целую стопку прекрасных душевных стихов, от которых волосы дыбом и мурашки по коже. От них слезы так близко, что не остановить ничем, стихи уже проникли вглубь и разъедали каменные наросты и снежные торосы. Он сделал дома ремонт: купил новый телевизор, холодильник, поклеил обои, всякий раз делал звонок, чтобы посоветоваться с нами, еще когда мы жили врозь «Все, что он делал, делал только для нас с дочкой!». Кошмарные бессонные ночи показывали картинки с периодичностью, когда удавалось отключиться: