АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Часть девятая

“Мы будем сегодня разговаривать об этом?”

Я повернулась там, где стояла, на лестнице, и посмотрела на Хлои. Она держала кисточку в руках у бедра и перевела взгляд на меня.

“О чем?”

Она сузила глаза. “О расставании. О твоем внезапном переезде. Об Энди, о том таинственном мужчине, с которым ты сейчас спишь, и о том, насколько сильно твоя жизнь отличается от той, какой она была у тебя всего два месяца назад”.

Я налепила улыбку на свое лицо. “А, об этом? Ну, что тут сказать?”

Она рассмеялась, но потом аккуратно вытерла кистью руки свой лоб, немного запачкав его краской. Пока Беннетт находился в отъезде по делам, Хлои намеревалась выкрасить всю их громадную квартиру, дабы у него не было возможности контролировать каждое ее движение. Она выглядела уставшей.

“Почему ты просто не наняла кого – нибудь для всей этой работы?”- спросила я, оглядываясь вокруг. “Бог знает, что ты можешь себе это позволить”.

“Потому что я люблю все контролировать”,- ответила она. “И перестань менять тему. Послушай, я знаю, насколько глубоко и медленно прошлые отношения тянули тебя вниз, но мне кажется странным, что я не знаю о том, кем он был на самом деле. Беннетт знал Энди по светским мероприятиям, но я никогда его так хорошо не знала, и...”

“Потому что,- перебила я ее,- ты могла бы увидеть его истинную сущность. Как увидел ее Беннетт”. Знакомая резкая боль рикошетом прошлась по моему телу при одной только мысли об Энди.

Хлои начала было что – то говорить, но я подняла свою руку.

“Да перестань. Я знаю, что Беннетт не доверял Энди с самого первого дня, хотя и считал себя не в праве во все это вмешиваться. И я думаю, что к тому времени, как мы с тобой познакомились, даже я подозревала, что Энди мне изменял. И я не хотела, чтобы он был в поле твоей видимости, чтобы ты могла понять, насколько глубоко я успела во всем этом увязнуть”.

Они опустила свои глаза и отвела их в сторону, но я поняла, что она хотела мне сказать еще до того, как она заговорила. “Милая, мне не нужно было знать его лично, чтобы понять, что он был распутным говнюком. Все это знали. Единственное, что помогало ему выглядеть благопристойно – это была ты”.

Я несколько раз сглотнула, чтобы сдержать слезы. “Ты думаешь, это говорит что – то обо мне, например, какой я была глупой или слепой, что провела с ним столько лет?”

Я вспомнила ужин на Эвересте в честь годовщины наших отношений, на который он прибыл с получасовым опозданием и с сильным запахом чужого женского парфюма. Как банально. И когда я спросила, был ли он с кем – нибудь еще, он ответил: “Детка, когда я не с тобой, я всегда с кем – то еще. Такова моя жизнь. Но сейчас я здесь”.

Я предположила, что он имел в виду, что когда он не со мной, то всегда работает. Но по правде, это, возможно, был единственный раз, когда он был со мной честен, говоря о других женщинах.

“Нет”,- сказала Хлои, мотая головой. “Ты была молода; когда вы встретились, он должен был показаться тебе нереальным. Сара, без сомнений, он весьма обаятелен. Но это ненормально, поменять все так быстро, и не поговорить об этом. Ты точно в порядке?”

Я кивнула. “Точно”.

“Энди звонил тебе?”

Я уставилась на кисточку, что держала в своих руках, потом бросила ее обратно в банку.

“Нет”.

“Тебя это расстраивает?”

“Возможно, совсем немного. Я бы хотела, чтобы после моего ухода, он понял, что он потерял. Было бы приятно услышать, как он подлизывается. Но правда в том, что я, пожалуй, все равно бы не ответила на звонок. Я никогда к нему не вернусь”.

“Как он отреагировал на твои слова о вашем расставании?”

“Стал кричать. Угрожать”. Я посмотрела в окно и вспомнила перекошенное от ярости лицо Энди. Его злость раньше всегда меня затыкала, но на этот раз во мне что – то щелкнуло. “Он выкинул мои вещи на улицу. И выпихнул меня за дверь”.

Хлои удивила меня тем, что бросила свою кисточку на пластиковое покрытие для пола, даже не заботясь о том, куда она приземлиться. Она подошла ко мне, и крепко меня обняла. “Ты могла бы уничтожить его”.

“Я подозреваю, что в конечном итоге, он сам себе это устроит. Я просто хотела уйти”. Я улыбнулась ей в плечо. “И адвокат моих родителей выселил его. Думаю, журналистам это понравилось. Черт побери, это ведь была моя квартира, помнишь?”

Это хорошо, что я обо всем рассказала. Хлои была знакома боль разбитого сердца, и все время, пока мы говорили об Энди, я вспоминала, как чуть больше года назад, она внезапно покинула Ryan Media, и заточила себя в своей квартире, не общаясь ни с кем около недели. Когда она, наконец – то позвонила, то рассказала мне все о том, что случилось между ней и Беннеттом – о том, как начались их тайные отношения, и о том, как она решила, что ей нужно от него уйти.

Это стало поворотным моментом для меня, но в совершенно неправильном смысле. Ее решение оставить свою работу и, возможно, пожертвовать своими отношениями только укрепило мое намерение бороться за Энди. Я хотела постараться ради нас обоих. Но дело в том, что Беннетт был правильным мужчиной для Хлои, с которым ей следовало сохранять отношения. Энди же никогда не был таковым для меня.

Мысли о моем бывшем всегда оставляли мне головную боль, а разговоры о нем образовывали большой ком в груди, который, казалось, никогда не исчезнет, независимо от того, сколько комнат я помогла выкрасить Хлои и сколько милей я пробежала вдоль реки вечером того же дня.

На секунду я задумалась о том, чтобы позвонить Максу, но это была мое личное дело, с которым я должны была разобраться сама. В позапрошлый раз он хотел пригласить меня на ужин, но не потому, что ему захотелось серьезности в отношениях. И он также не собирался быть серьезным мужчиной.

Понедельник и вторник пролетели быстро. Среда была завалена встречами с новыми клиентами, и казалось, что каждая минута растягивалась на целый год. Четверг был хуже по другой причине: Хлои и Беннетт уехали из города на длинные выходные в честь Дня Независимости, а Джордж улетел домой в Чикаго. В офисе вдруг все затихло, и, несмотря на то, что наш бизнес был в самом расцвете, вся моя команда работала, на удивление, слишком продуктивно. Мне нечем было заняться, кроме как слушать тишину пустого офиса.

Что я здесь делаю, написала я Хлои, даже не ожидая ее ответа.

Вчера перед отъездом я задавала тебе тот же вопрос.

Мои шаги эхом раздаются в пространстве, когда я иду за кофе. Я уже выпила кофе столько, что не смогу заснуть целый месяц.

Так, напиши своему Прекрасному Незнакомцу. Пошали. Направь эту энергию на что– нибудь полезное.

Мы так не договаривались.

Мой телефон сразу же завибрировал.

Что это значит? А как вы договаривались?

Я сунула телефон обратно в свою сумочку, и вздохнула, выглядывая в окно. Я не рассказывала Хлои о нашей договоренности с моим Незнакомцем, и видела, что ее терпение было уже на исходе. К счастью, она не была в городе; поэтому я могла не отвечать на сообщение и сохранить этот секрет только для себя, хотя бы еще на несколько дней.

В июне погода в Нью – Йорке была чудесной, но когда наступил июль, она стала невыносимой. Мне стало казаться, что мне никогда не выбраться из этого лабиринта небоскребов, и что меня запекали в плиточной духовке. Впервые с момента моего переезда в этот город, я заскучала по дому. Я скучала по ветру с озера, такими сильными потоками воздуха, которые могли толкать тебя назад, в то время, как ты шел вперед. Я скучала по зеленому небу во время летних гроз, которые я пережидала дома у своих родителей, проводя часы в подвале, играя со своим папой в пинбол.

Однако, лучшей частью Манхеттена, было то, что по нему можно было бесконечно долго бродить совершенно бесцельно, пока не наткнешься на что – нибудь интересное. В этом городе было все: якисоба с доставкой в 03:00 ночи, мужчины, которые находили склад полный зеркал для сексуальных развлечений, и пинбол в баре, в шаговой доступности от моего офиса. Когда я заметила маленькие огоньки автомата через окно, я остановилась, чувствуя, будто город дарил мне именно то, что мне было нужно.

Возможно даже чаще, чем я, на самом деле, это признавала.

Я нырнула в темное здание, вдыхая характерный запах попкорна и не фильтрованного пива. В четверг, посреди дня, бар был достаточно темным, отчего мне показалось, что за окном была полночь, и что все остальные люди спали, кроме тех, кто пил здесь пиво и играл в пул. Автомат, что стоял передо мной, был новее, с отполированной поверхностью и звучащей из него эмо – панк музыкой, которая мне не нравилась. Но в дальнем углу стоял более старый автомат с изображением группы KISS, со знаменитыми разрисованными лицами, и Джимом Симмонсом с высунутым языком.

Я разменяла несколько долларов на монеты у бара, заказала пиво, и прошла через небольшую толпу к задней части заведения.

Мой папа был коллекционером. Когда мне было пять лет, и я просила щенка, он подарил мне далматинца, потом еще одного, и так, каким – то образом, наш огромный дом заполнился собаками, бесконечно лающими друг на друга.

Потом это были классические Корвэйры, с отогнутыми вверх рамами. Для них папа арендовал гараж.

Затем, настал черед старых мегафонов. Произведений искусства местных скульпторов. И, наконец, автоматов для пинбола.

У папы было порядка семидесяти автоматов в отдельном месте хранения, и еще семь или восемь дома, в игровой комнате. Фактически, папа заключил с Энди первое деловое соглашение именно по пути в игровую комнату. Папа не имел понятия о том, что Энди никогда в жизни не играл в пинбол, а тот вел себя так, будто папина коллекция автоматов была самой фантастической вещью, которую он когда – либо видел, и он ухитрился выглядеть так, будто играл в пинбол с тех пор, как он достиг уровня. Папа был сражен, в то время как я буквально трепетала. Мне был всего двадцать один, и я не знала, как отнесутся мои родители к моему парню, который был старше меня почти на десять лет. Но папа сразу же сделал все, что мог – своим временем и своей чековой книжкой – чтобы поддержать наши отношения и амбиции Энди. Моего папу всегда было легко к себе расположить, и однажды достигнув этого, практически невозможно было его в себе разочаровать.

Правда, пока он не встретил Энди на романтическом ужине с девушкой, которая не была его дочерью. Вопреки папиным словам, и его настоятельным уговорам разглядеть истинного Энди, а не общественный придуманный образ, я предпочла поверить словам своего парня, который утверждал, что эта девушка была усердным работником его команды, расстроенная из - за разрыва отношений со своим молодым человеком, и которой нужно было, чтобы ее кто – нибудь выслушал. Вот и все.

Какой заботливый начальник.

Через два месяца его снова застукали журналисты местной газеты, когда он изменял мне уже с другой девушкой.

Я скормила четвертак автомату и сжала руки по бокам, смотря, как сияющий серебристый шарик падает на поле. По – видимому, в аппарате не работала музыка, свистки и звоны колокольчиков, отчего игра казалась пугающе тихой, пока я выпускала шарик на поле, толкая его выше, и подталкивая аппарат бедром. Я потеряла навык, и играла из рук вон плохо, но мне было все равно.

За последние недели, у меня было несколько подобных, кристаллизующих моментов. Моментов, в которых до меня одновременно доходило, насколько сильно я выросла, и насколько мало, на самом деле, я знала о жизни, и об отношениях. Некоторые из этих моментов проявлялись тогда, когда я наблюдала за Беннеттом и Хлои, за тем, как они тихонечко подкалывали и обожали друг друга в равной степени. Еще один такой момент посетил меня сейчас, во время игры с самой собой, где я почувствовала себя более собранной впервые за очень долгое время.

Ко мне подходили и заговаривали пара мужчин, и я уже привыкла к ребятам, которые, казалось, не могли устоять перед девушкой, которая одна играла в пинбол. Но через четыре игры, я почувствовала, что на меня кто – то смотрит.

Это было такое ощущение, как будто заднюю сторону моей шеи укутывает сила дыхания. Осушая свою бутылку пива, я повернулась и увидела Макса, стоящего в противоположной части бара.

Он был с другим мужчиной, которого я не узнала, но который был одет в деловой костюм, и который стоял у бара так же, как, должно быть, стояла я, в узком сером платье и красных туфлях на каблуке. Макс смотрел на меня поверх своего пива, и когда поймал мой взгляд, несколько приподнял свой стакан в приветствии.

Я закончила свою игру через 20 минут, или около того, и, стараясь не расплыться в глупой улыбке, подошла к тому месту, где он стоял. Я была рада его видеть, хотя даже и не осознавала этого.

“Привет”,- сказала я, позволяя себе небольшую улыбку.

“И тебе привет”.

Я посмотрела в сторону от него, на его друга, который был старше возрастом, с длинным лицом и добрыми, карими глазами.

“Сара Диллон, это Джеймс Маршалл, мой коллега и хороший друг”.

Я протянула свою руку и пожала его. “Приятно познакомиться, Джеймс”.

“Взаимно”.

Макс сделал глоток пива и указал на меня своим стаканом. “Сара – главная по деньгам в RMG.”

Глаза Джеймса расширились, и он кивнул, очевидно, впечатленный. “О, понятно”.

“Что ты здесь делаешь?”- спросила я, оглядываясь вокруг. “Это не похоже на место для проведения деловых встреч в середине рабочего дня”.

“Рано закончил свою работу, как и все в этом городе. А как насчет тебя, маленькая мисс? Пытаешься спрятаться?”- спросил Макс с порочным блеском в глазах.

“Нет”,- ответила я, еще больше расплываясь в улыбке. “Никогда”.

Его глаза немного расширились, затем он отвел их в сторону бара, кивая на бармена. “Я прихожу сюда, потому что тут грязно, и обычно малолюдно, и у них есть Гиннесс в розлив”.

“А я прихожу сюда, потому что тут есть бильярд, и мне нравится делать вид, что в пуле я могу надрать Максу задницу”,- сказал Джеймс, одним большим глотком заканчивая свое пиво. “Ну, давай поиграем”.

Я приняла это как намек и перекинула ремешок сумочки через плечо, слегка улыбаясь Максу. “Желаю хорошо развлечься. Увидимся”.

“Давай я тебя повожу”,- сказал он и повернулся к Джеймсу. “Возьми мне еще бутылку, и встретимся у дальнего стола”.

Макс положил свою руку мне на талию, и мы вышли из бара под яркое послеполуденное солнце.

“Ох, блядь”,- простонал он, ослепленный солнцем. “Внутри намного лучше. Давай, вернемся и поиграем”.

Я замотала головой. “Я думаю, мне надо домой, у меня стирка”.

“Я польщен”.

Я рассмеялась, но затем стала беспокойно оглядываться по сторонам, когда он поднял свою руку и притронулся к моему лицу. Он быстро убрал руку, бормоча: “Точно, точно”.

“Джеймс знает обо мне?”- спросила я тихо.

Он посмотрел на меня, слегка удивленно. “Нет. Мои друзья знаю, что кто – то есть, но не знают кто именно”.

На секунду мы погрузились в неловкое молчание, и я не знала как себя вести. Вот почему соглашение о сексе только по пятницам было идеальным: оно не требовало ни лишних мыслей, ни обсуждения с друзьями, ни чувств, ни границ.

“Ты не думала о том, насколько это странно, что мы постоянно пересекаемся друг с другом?”- спросил он, выражение его глаз было нечитаемым.

“Нет”,- призналась я. “Разве не так устроен мир? В городе миллионов ты встречаешь одного и того же человека”.

“Но насколько часто ты встречаешь того, кого хочешь видеть больше всего?”

Я моргнула и отвела взгляд, чувствуя кипящее смешение неловкости и трепета, поднимающегося из моего живота.

Он проигнорировал мое неловкое молчание и продолжил наступление. “Так завтра у нас все по плану, да?”

“А почему нет?”

Он рассмеялся, опустив свой взгляд на мои губы. “Потому что это праздник, Лепесточек. Я не думал, что у меня есть праздничные привилегии”.

“Для тебя это не праздник”.

“Да, точно”,- ответил он. “Это день, когда мы отделались от вас, вечно ноющих американцев”.

“Ха - ха”.

“К счастью для меня, до конца года ни один праздник больше не выпадает на пятницу, и мне не придется волноваться о том, что я пропущу свой, с недавних пор, любимый день недели”.

“Ты просмотрел календарь до конца года?” Я почувствовала, что приблизилась к нему, настолько близко, что теперь уже могла чувствовать тепло его тела, даже в эту тридцатиградусную жару.

“Нет, я просто немножко гений”.

“Гениальный сумасшедший?”

Он рассмеялся, игриво причмокивая языком. “Что – то в этом роде”.

“И так, где мы завтра встречаемся?”

Он снова поднял руку и провел указательным пальцем по моей нижней губе. “Я напишу”.

И он написал. Почти сразу же, как только я завернула за угол и дошла до метро, телефон в моем кармане прозвенел, и я прочла сообщение: Угол Одиннадцатой Авеню и Западной, 24. Небоскреб напротив парка. 19:00.

Он не указал ни номера дома, ни этажа, даже не написал, что надеть.

Когда я добралась, было понятно, что там всего одно здание, которое он мог иметь в виду. Это был новый дом из камня и стекла, с видом на Прибрежный Парк Челси. Так же у этого здания был восхитительный вид на Гудзон. Холл был пустым, за исключением охранника на посту, и после того, как я беспокойно ходила из угла в угол примерно с минуту, он спросил меня, являюсь ли я другом мистера Стелла.

Я остановилась, и опасливо ответила: “Да”.

“О, хорошо. Мне следовало спросить у вас раньше!” Когда он встал, я увидела, что вширь он был таким же большим, как и в длину, и он указал мне на лифты. “Я должен доставить вас наверх”.

Я смотрела на него пару секунд, затем последовала за ним в сторону лифтов. Охранник вставил ключ в слот и нажал копку К.

Крыша.

Мы поднимаемся на крышу?

Дружелюбно махнув, он выступил из лифта. “Хорошего Дня Независимости”,- сказал он, и за ним закрылись двери лифта.

В здании было двадцать семь этажей, но лифт, очевидно, был новым, и очень быстрым, из – за чего я даже не успела подумать о том, что может ждать меня наверху, как услышала тихий звонок и двери лифта открылись.

Я очутилась в маленьком коридоре, от которого шел небольшой лестничный пролет наверх к единственной двери, на которой было написано КРЫША. ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.

Что еще мне оставалось думать, кроме как предположить, что сегодня эта надпись предназначена не для меня? В конце концов, это был Макс. У меня было такое чувство, что он уважал мои правила настолько, чтобы научиться их правильно обходить.

Дверь открылась с громким металлическим щелчком и наглухо захлопнулась позади меня. Я повернулась и попыталась ее открыть, но она не поддавалась. День был жарким и ветреным, и я застряла на крыше здания.

Твою ж мать. Максу лучше поскорее оказаться здесь, иначе я потеряю остатки самообладания.

“Сюда!”- крикнул Макс откуда – то справа.

Я выдохнула с облегчением и обошла огромный электрощит. Там стоял Макс, один, в окружении одеял и подушек и большой накрытой поляной еды и пива у своих ног.

“С Днем Независимости, Лепесточек. Готова к сексу на свежем воздухе?”

Он выглядел невероятно, одетый повседневно в джинсы и голубую футболку, загорелый и с мускулистыми руками, и все его почти два метра двинулись ко мне. Его физическое присутствие, на крыше, под этим солнцем, с этим ветром, который своими потоками прижимал ткань футболки в его груди… Боже мой. Давайте просто скажем, что это возымело на меня свое действие.

“Я спросил, готова ли ты к сексу на свежем воздухе”- повторил он тихо, и наклонился, чтобы поцеловать меня. На вкус он был как пиво и яблоки, и что – то еще, присущее только Максу. Он олицетворял тепло, секс, комфорт … он был моей пищей для души, в которой я могла себе не отказывать, и поглощать без чувства вины, зная, что она насыщает меня, даже если все это и не хорошо для меня.

“Да”,- сказала я. “Так, ты не переживаешь ни о вертолетах, ни о камерах, ни о…,- я посмотрела за ним, указывая на людей на крыше вдалеке, - тех людях с биноклями”.

“Неа”.

Я сузила свои глаза, и провела своими ручками по его груди выше к его шее. “Почему ты не боишься, что тебя могут увидеть?”

“Потому что переживания об этом изменят меня. Из – за этого я начну прятаться дома, или стану параноиком, или это удержит меня от того, чтобы трахнуть тебя на крыше. Только подумай, какой это может стать трагедией”.

“Огромной”. До меня дошло, насколько равнодушным он был к тому, увидит ли его кто – нибудь или нет. Он за этим не гнался; но он от этого и не убегал. Он просто жил в реальности происходящего. Это был настолько иной способ взаимодействия с прессой и публикой, что меня это несколько изумляло. Все это казалось таким простым.

Он улыбнулся и поцеловал кончик моего носа. “Давай, поедим”.

Он принес багеты, сыр, сосиски и фрукты. Маленькие печенья с джемом внутри и великолепные, малепусенькие макаруны. В небольшом подносе стояла чаша с оливками, корнишонами и миндалем. В металлической сетке стояло несколько бутылок темного пива.

“Как много всего”,- сказала я.

Он рассмеялся. “Это точно”. Он провел своей рукой по моему телу, через живот к моей груди. “Я планировал подкрепиться”.

Он потянул меня на одеяло, открыл пиво и налил в два стакана.

“Ты живешь в этом доме?”- спросила я, откусывая яблоко. Идея того, что мы находились совсем близко к его жилищу, меня слегка нервировала.

“Я живу в том здании, куда ты подвозила меня после своей волшебной ручки, несколько дней назад. В этом доме у меня тоже есть квартира, но в ней живет моя мама”. Он поднял свой руку, как только я открыла свой рот, чтобы начать протестовать. “Она уехала к моей сестре в Лидс на пару недель. Она не поднимется на крышу”.

“А кто – нибудь еще может сюда подняться?”

Он пожал плечами, закидывая оливку себе в рот. “Я так не думаю. Хотя, я и не уверен”. Разжевывая ее, он рассматривал меня с минуту, своими улыбающимися глазами. “Что ты об этом думаешь?”

Чувство тревоги теплом прошлось по моему животу, и я обернулась на закрытую дверь, желая знать, что я буду чувствовать, лежа на одеяле под Максом, ощущая, как он двигается во мне, и внезапно услышу, как откроется и закроется дверь.

“Хорошо”,- сказала я, улыбаясь.

“Отсюда открывается потрясный вид на фейерверки”,- объяснил он. “Обычно запускают четыре одновременных шоу над самой рекой. Я подумал, что тебе это должно понравиться”.

Я притянула его ближе к себе, и поцеловала его скулу. “Вообще – то, я была бы в большем восторге от вида твоего совершенно обнаженного тела”.

Издав низкое рычание, Макс убрал несколько подушек в сторону и положил меня на толстое одеяло. Он улыбнулся, закрыл свои глаза и поцеловал меня.

Господи, ну почему он должен ощущаться так хорошо? Было бы гораздо легче, если бы все это было обычным – хотя, несомненно, это было бы менее удовлетворяющим – если бы Макс был бы посредственным любовником, или обращался со мной, главным образом, как с куклой, с которой он просто трахается раз в неделю. Но он был нежным, внимательным, и настолько уверенным в себе в сексе, что ему требовалось совсем немного усилий для того, чтобы я выгибалась под ним, тянулась к нему, тихонько его умоляла.

Он любил, когда я его умоляла. Он дразнил меня, чтобы я умоляла его еще. Я же умоляла, чтобы он дразнил меня дольше.

В такие минуты, как эти, когда он целовал меня, пробегая своими руками по моему телу, сжимая меня в особенно чувствительных и жадных до ласк местах, я изо всех сил старалась не сравнивать его с тем единственных любовником, который у меня был до Макса. Энди был быстрым и грубым. После, приблизительно, года игривого секса, наша близость перестала напоминать изучение или разделение секретов наших тел. Это происходило в нашей кровати, иногда на диване. Один или два раза это было на кухне.

Но сейчас, Макс провел клубникой по моему подбородку, облизывая оставленный ею след. Он бормотал о том, как он хочет меня попробовать, лизать мои соки, трахать меня, пока мои крики не станут слышны через всю улицу.

Он сделал фото того, как я стягивала свою блузку затем его рубашку, как я проводила своим язычком вниз по его животу, расстегивала его джинсы, и брала его твердый длинный член в свой рот. Я надеялась, что на этот раз он позволит мне продолжить.

Он прошептал: “Не закрывай свои глаза. Смотри на меня”. И затем он сделал снимок. Я была настолько потеряна в ощущениях его члена у себя во рту, что в этот момент, мне было все равно.

Внезапно, его телефон упал на одеяло, и он запустил свои руки в мои волосы, направляя меня, задавая медленный темп. Мой рот двигался так неспешно на нем, неторопливо выпуская его из себя, затем снова заглатывая, как можно глубже, и я не могла представить, что он сможет так кончить. Но он не позволял мне ускориться, а его глаза стали темнее, и голоднее, и, наконец, он стал набухать во мне.

“Все в порядке?- спросил он натянутым голосом. “Я сейчас кончу”.

Я издала звук “мммммммммм”, видя, как его лицо залилось румянцем, а губы немного раскрылись от того, что он смотрел на мои губки, обхватывающие его член. Звуки, которые он издавал, когда кончал, были низкими и хриплыми, смесью бессмыслицы с самыми бранными словами, которые я только слышала. Я быстро проглотила, фокусируясь на ошеломленном выражении его лица.

“Блядь”,- простонал он, улыбаясь. Он нагнулся вниз, и притянул меня к своей груди.

Небо над нами стало темнеть. Оно стало розовым, потом лавандовым, а мы смотрели вверх на кружевные облака. Его тело было теплым и гладким, и я повернулась к нему лицом. вдыхая.

“Мне нравится дезодорант, которым ты пользуешься”.

Он рассмеялся. “Ну, спасибо”.

Я поцеловала его в плечо и засомневалась, боясь испортить момент. Но я должна была. “Ты сфотографировал мое лицо”.

Я больше почувствовала, нежели услышала его смех. “Я знаю. Я сейчас его удалю. Я просто хотел взглянуть на это еще пару раз”. Он откинул свою тяжелую руку на одеяло и стал наощупь искать свой телефон. Он был под моим бедром, и, вытянув его из – под себя, я передала его Максу.

Вместе мы просмотрели фотографии. Моя рука на моей блузке. Моя грудь, моя шея. Мы остановились на фото, где я расстегивала его джинсы, высвобождая его член. Когда мы добрались до фото, где своим большим пальчиком руки я ласкаю головку его члена, он перекатился на меня, снова став твердым.

“Нет, подожди”,- пыталась говорить я, а мои слова тонули в его поцелуях. “Удали фото с моим лицом, Макс”.

Застонав, он перекатился с меня и показал мне эти фото. Я не могла отрицать, что они были одними из самых чувственных вещей, которые я когда – либо видела: мои зубки, покусывающие его бедро, моя язычок, ласкающий головку его члена, и, наконец, его член у меня во рту, пока мой взгляд устремлен в объектив. Мои глаза на снимке были такими темными, что было понятно, что я хотела сосать настолько долго, насколько могла. С такой фотографией, как эта, я могла остаться в таком положении всегда.

Он нажал на клавишу УДАЛИТЬ, подтвердил запрос, и фото исчезло.

“Это самая сексуальная вещь, которую я видел в своей жизни,- сказал он, снова перекатываясь на меня, и целуя мою шею. “Я, действительно, пренебрег наши правилом фото без лиц”.

Я ничего не ответила. Вместо этого, я еще ниже спустила его джинсы вниз по ногам, а он снял мои трусики и обвил мои ноги вокруг своих бедер.

“Надень презерватив”,- пробормотала я в его шею.

“Вообще – то,- начал он, откидываясь назад для того, чтобы посмотреть мне в глаза,- я надеялся, что мы можем уже оставить это правило обязательного использования презервативов”.

“Макс…”

“У меня есть вот это”. Он вытащил бумагу из – под одеяла. О, письмо счастья с результатами тестов. “Я ни с кем не занимался сексом без презерватива со старших классов”,- объяснил он. “Сейчас я не сплю с другими женщинами, и хочу заниматься сексом без преграды”.

“Откуда ты знаешь, принимаю я противозачаточные, или нет?”

“Потому что я видел таблетки в твоей сумочке, когда мы были в библиотеке”. Он подался назад, готовый прижаться ко мне, и податься бедрами вперед. “Все в порядке?”

Я кивнула, но спросила: “А тебя не волнует мое прошлое?”

Он улыбнулся, и стал прокладывать дорожку из поцелуев по моему плечу, накрывая своей рукой мою грудь. “Расскажи мне”.

Я сглотнула, прерывая зрительный контакт, и уводя взгляд в сторону. Он положил свой палец под мой подбородок, и снова повернул меня лицом к себе. “У меня был один мужчина”,- призналась я.

Глаза Макса перестали улыбаться. “Ты была только с одним мужчиной?”

“Но пока мы были вместе, он перетрахал весь Чикаго”.

Он тихо выругался. “Сара…”

“Поэтому, если ты думаешь о том, что я была со всеми, с кем спал он, тогда у меня было гораздо больше одного партнера”. Я пыталась улыбаться, чтобы этим сгладить резкость своих слов.

“С тех пор ты сдавала анализы?”

“Да”. Я поерзала своими бердами под ним, желая его больше, чем осознавала. Энди стал пользоваться презервативами в середине наших отношений; один только этот факт должен был каким - то образом меня насторожить. В тот период вся предосторожность мне казалось совершенно чуждой, а он объяснял это тем, что не хочет заводить детей, пока мы не будем готовы. Но сейчас я понимаю, в чем крылась истинная причина его предусмотрительности.

Но Макс все делал в обратном направлении. Сначала осторожничал, а потом прыгнул с головой в эти странные моногамные отношения, которые у нас были.

Блин. Сара. Но так поступает большинство людей.

Я стала дергать за его бедра и потянулась, чтобы пососать его шею.

“Тогда, ладно”. Макс подался назад, просунул между нами руку, и, взяв свой член, стал скользить в меня, издавая низкий стон. Медленно, медленно, медленно он заполнил всю меня. А потом он накрыл мое тело своим, целуя мою шею снизу наверх, и прижимаясь своими губами к моим.

“Блядь, как хорошо”,- прошептал он. “Господи, с этим ничто не сравнится”.

Мною овладело непонятное чувство отчаяния. Я никогда так полно не ощущала веса его тела на себе, никогда не чувствовала каждый сантиметр его обнаженного тела, и это было совершенно иным видом обладания. Его плечи были такими широкими, и каждый мускул его напрягался и осязался под моими руками. И внутри и надо мной, Макс ощущался как целая планета.

Он все время меня целовал, продолжая двигаться, сначала медленно, позволяя мне чувствовать каждый сантиметр своего члена. “Кто – нибудь может посмотреть сюда. Увидеть тебя подо мной, с раздвинутыми бедрами, с голыми ножками, обернутыми вокруг меня”. Он поднялся на локти, смотря на мою грудь. “Думаю, они хотели бы увидеть вот это”.

Я закрыла глаза и выгнула спину, предоставляя ему лучший обзор. Господи, так странно, но с Максом я ощущала себя в безопасности. Он никогда не позволял моему желанию быть застуканной с ним во время секса, казаться неправильным или странным. Будто, ему это нравилось так же, как и мне, будто он тоже хотел, чтобы нас застукали.

“Я думаю, что иногда ты хочешь, чтобы кто – нибудь смотрел, как тебя трахают, так?”- спросил он, слегка увеличивая темп.

Моя честность вылилась бездыханным потоком: “Мне нравится идея того, что кто - нибудь может увидеть тебя вот таким со мной”.

“Да?”

“Я не знала, что хочу этого, пока не встретила тебя”.

Он навалился на меня, тяжелый и теплый. “Я бы дал тебе все, что ты хочешь. Мне так нравится, как ты преображаешься, когда я трахаю тебя и смотрю на тебя. Когда я тебя фотографирую, ты теряешь свою маленькую тайную защиту и открываешься так, как будто, наконец, начинаешь дышать”.

Я растянулась под ним, прижимая его к себе настолько сильно, насколько могла, и посмотрела на небо, когда над рекой раздался первый залп фейерверка. За светом последовал звук, грохотом сотрясая крышу дома подо мной.

В воздухе шквалом стали взрываться еще множество фейерверков – звезды, пламя и свет такой яркий, и такой близкий, что казалось, будто небо было охвачено огнем. Здание подо мной дрожало, сотрясая мои кости, и прорываясь через мою грудную клетку.

“Твою ж мать”,- сказал он, смеясь, и двигаясь жестче, проникая глубже, толкая нас к заветному пику. Я уже хорошо знала, что означали его слова. Он с трудом балансировал на грани. Звук был так близко к реке, что практически оглушал, а воздух стал тяжелым от запаха серы, дыма и вспышек света. Он положил свои руки по бокам от моей головы, а сам приподнялся на колени, и стал вбиваться в меня, быстро фотографируя то место, где мы с ним соединялись, пока мое тело окрашивалось в красные, синие и зеленые цвета.

Я сделала глубокий вдох и рассыпалась на миллионы частей, и резко выкрикнула, но мой звук потонул в раскатах окружающего нас безумия.

Макс взял со стопки одеяло и укутал нас обоих, возможно не от того, что было прохладно, а от того, чтобы мы больше не устраивали представление для нашей воображаемой публики. Мы просто пили пиво, держались за руки и смотрели на фейерверки.

“Ты сказал, что давно ни с кем не встречался, но тебе не кажется, что это несколько странно, быть моногамным в отношениях с женщиной, с которой ты только для секса?”- спросила я, и повернулась к нему, чтобы заглянуть ему в лицо.

Он рассмеялся и поднес бутылку к своим губам. “Нет. Я не такой мудак, который не может спать только с одной женщиной, если это то, что ей нужно”.

“‘Что ей нужно?’ То есть, тебя устроит, если я буду и с другими мужчинами?”

Он покачал головой и снова обратил свой взгляд к реке, над которой воздух только начал рассеиваться, и становиться прозрачным. “Вообще – то, я так не думаю”. Он опять поднес бутылку к губам и опустошил ее. “Если ты помнишь, сегодня мы не пользовались презервативом. Я не смогу так больше делать, если ты будешь спать с другими мужчинами”.

Он потянулся и схватил еще одну бутылку пива, отчего одеяло с его плеча сползло, обнажая его голую спину, на которой виднелся каждый напряженный мускул. Я прильнула к нему и осыпала поцелуями от середины его спины до его шеи. “Когда в последний раз у тебя была девушка? Сесили была твоей девушкой?”

“Не совсем”. Он протянул руку за мной, и снова накрыл нас одеялом. “Я тех пор, как я переехал сюда, у меня были постоянные отношения с двумя женщинами. Но с тех пор, как я кого – то любил, прошла целая вечность. Если ты это имела в виду”.

Я кивнула. “Думаю, я именно это имела в виду”.

“У меня были недолгие серьезные отношения в университете. Но она предпочла моего друга мне. Даже вышла за него замуж. После этого, женщины какое - то время меня сильно бесили. И сейчас я понимаю, что отношения требуют много работы, энергии и времени”. Он сделал глоток пива. “У меня не было много времени на это, так как я занимался созданием и запуском своего бизнеса. Я не против самой идеи быть с кем – то, но трудно найти подходящую женщину, что звучит странно для такого места, как Нью – Йорк, в котором проживает около восьми миллионов человек”.

Я абсолютно ничего не почувствовала от этих его слов - ни лучика надежды, что этой женщиной могла бы стать я, ни беспокойства, что Макс надеется встретить другую. Для кого – то, вроде меня, у кого всегда преобладали чувства, это было противоречием. В моей груди поселилось непонятное ощущение пустоты.

“Я думаю, мне пора идти”,- сказала я, и потянулась, позволяя одеялу упасть.

Глаза Макса прошли по моему голому тему, затем встретились в моим глазами. “Почему ты всегда так торопишься уйти?”

“Мы не ночуем вместе”,- напомнила я ему.

“Даже по праздникам? Я мог бы пристать к тебе утром. Мы могли бы остаться в маминой гостевой комнате”.

“Так позвони Уиллу. Он симпатичный”.

“Я бы позвонил, но он всегда настаивает на активной роли. Это опасно”. Он остановился. “Подожди. Ты считаешь Уилла симпатичным?”

Я рассмеялась, сделав последний глоток своего пива, и потянувшись за своими вещами. “Ты больше в моем вкусе”.

“Шикарный? Сделан на фабрике больших писюнов? Красив, как бог?”

Я посмотрела на него и рассмеялась. “Я бы сказала, что у тебя просто идеально развратный рот”.

Его глаза потемнели, и он нагнулся, чтобы поцеловать меня. “Останься. Пожалуйста, Лепесточек. Я бы хотел заняться с тобой сексом с утра, пока ты ленивая и сонная”.

“Я не могу, Макс”.

Он долго смотрел на меня, затем отвернулся, и поднес бутылку к губам, бормоча: “Он действительно заморочил тебе голову”.

Я почувствовала, как с моего лица сползла улыбка. “Будет лучше, если ты не станешь искать оправдание тому, что я хочу, чтобы наш секс оставался только в рамках секса. Да, Энди запудрил мне мозги, но это не та причина, по которой я не хочу остаться на ночь”.

Я посмотрела на него с секунду, перед тем, как снова нацепить улыбку на свое лицо. “Мне так интересно, что ты устроишь на следующей неделе”.

К тому моменту, как я добралась домой, пик удовольствия от нахождения с Максом превратился в незнакомую боль под ребрами. Я бросила свои ключи и сумочку в коридоре и прислонилась спиной к стене, вглядываясь в кромешную тьму своей гостиной. Моя квартирка была маленькой, но за эти несколько месяцев в Нью – Йорке, она больше ощущалась для меня как дом, нежели та, роскошная квартира, в которой я жила с Энди на протяжении почти пяти лет.

Но этим вечером, от этой громкой музыки и отблесками света на зданиях, смехом и криками празднования с улицы, впервые с момента моего переезда, в этой крохе я чувствовала себя совершенно одинокой.

Не включая свет, я разделась, прошла в ванную комнату и встала в тесную душевую кабину. Я залезла под горячую воду и закрыла глаза, надеясь, что шум воды вытеснит шум в моей голове.

Это не помогло. Мои мышцы были напряженными и болели, а тупая боль между ног постоянно заставляла мои мысли возвращаться к Максу.

Я никогда прежде не относилась к тем девушкам, которые зацикливались на мужчинах, но сейчас, казалось, со мной происходило именно это. Макс был не только шикарным, он был еще и милым. И я знала, что именно секс сделал нас совершенно совместимыми. Я все еще с трудом понимала эту свою новую одержимость – когда он смотрит на меня, или может, когда на нас смотрят другие – но эта потребность поднималась надо мной словно пар над кожей: теплый, волнующий, и неопровержимый.

И Макс, казалось, принимал это, даже перенимал настолько легко, насколько он делал все в своей жизни.

В то время, как мои отношения с Энди были, скорее, показными для публики, Макс словно понимал мое незнакомое желание быть увиденной, при этом уважая мое право на личное пространство. Для такого плейбоя, каким являлся Макс и совершенно неправильного, во всех смыслах, для меня мужчины, он давал мне испытывать то, чего я никогда не осмелилась бы испытать с Энди. Неужели все было так просто? Неужели я держала Макса на расстоянии, потому что все, что было у меня с ним, полностью отличалось от того, что было у меня с Энди? Мои отношения с Энди изначально строились на лжи, и были лишены всяких чувств. Мои отношения с Максом были намеренно простыми, но когда я видела его даже издалека, в моей груди словно загорался факел.

Я выключила воду, которая внезапно стала слишком горячей. На секунду я пожалела о том, что не осталась с Максом. У меня была бы возможность на протяжении всей ночи трогать его тело, слушать его звуки, и чувствовать на себе вес его тела.

Но когда я зашла в спальню и посмотрела на свое отражение в зеркале гардеробного шкафа, я не узнала саму себя. Я стояла ровнее, меньше моргала, смотрела увереннее. Даже я могла видеть, что во мне зародился росток мудрости, которого раньше не было.

Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 924 | Нарушение авторских прав