АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Часть первая 14 страница

Или не в одиночестве.

Она оставила меня с Беннеттом.

Я почувствовала, как у меня засосало под ложечкой, а в груди образовалась огромная черная дыра. Мой бывший босс стоял в дальнем конце комнаты, у окна, занимавшего всю стену. На нем был темно‑синий костюм и пурпурный галстук, который я подарила ему на Рождество. Под мышкой Беннетт держал толстую папку, а его темные глаза были непроницаемы.

– Привет, – сказал он, но голос сорвался.

Сглотнув, я уставилась на другую стену, мысленно умоляя себя не давать волю эмоциям.

Расставшись с Беннеттом, я жила как в аду. Я тысячи и тысячи раз представляла, как возвращаюсь в «Райан Медиа», или как он входит в мою новую кабинку в лучшем стиле «Офицера и джентльмена», или как он появляется у дверей моей квартиры, игриво покачивая сумкой с подарками из «Ла Перлы».

Но я не ожидала встретить его здесь. И после того как я не виделась с ним так долго, даже это единственное краткое слово чуть не убило меня. Мне так не хватало его голоса, его саркастических замечаний, его губ и рук. Мне не хватало того, как он смотрел на меня, как ждал, когда я кончу, мне не хватало тех крохотных признаков, по которым я поняла, что он начал влюбляться в меня.

Беннетт был здесь. И выглядел он ужасно.

Он похудел, и хотя был аккуратно одет и чисто выбрит, одежда висела на нем, как на вешалке. Казалось, он не спал несколько недель. Это было мне знакомо. Под его глазами залегли темные круги, а фирменная ухмылка исчезла. Я думала, что огонь будет всегда гореть в его глазах, но сейчас это пламя бесследно угасло.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

Подняв руку, он взъерошил волосы, безнадежно испортив ту жалкую прическу, которую попытался соорудить. При виде его знакомой растрепанной шевелюры у меня сжалось сердце.

– Я пришел сообщить тебе, что ты поступила как полная идиотка, уволившись из «Райан Медиа».

У меня челюсть отвисла от такого заявления, и знакомая волна адреналина зажгла кровь.

– Я идиотка не только из‑за этого. Список можно продолжить. Спасибо за то, что навестил. Это было забавно.

Я развернулась к двери.

– Постой, – сказал он низко и требовательно.

Старая привычка дала о себе знать, и я остановилась, обернувшись к нему.

– Мы оба были идиотами, Хлоя.

– С этим соглашусь. Ты совершенно правильно сказал, что потратил много сил на мое обучение. Я училась идиотизму у величайшего идиота на свете. А всем хорошим я обязана твоему отцу.

Похоже, этот удар достиг цели. Беннетт вздрогнул и отступил на шаг. За последние несколько месяцев я испытала миллионы различных чувств: много гнева, немало вины и постоянные приливы самолюбивой гордости, – но то, что я сказала сейчас, было неправдой, и я немедленно пожалела об этом. Он толкал меня вперед, пусть иногда и невольно, и я была ему кое‑чем обязана.

Но сейчас, стоя напротив него в огромном зале, где молчание зловеще разрасталось между нами, я поняла, чего мне не хватало больше всего. Он дал мне возможность работать над самыми важными проектами. Он брал меня с собой на каждую деловую встречу. Он заставлял меня писать самые сложные отчеты, отвечать на щекотливые звонки и контролировать доставку самых ответственных финансовых документов.

Он действительно обучал меня – и это для него очень много значило.

Сглотнув, я выдавила:

– Извини, на самом деле я так не думаю.

– Я знаю. Вижу по твоему лицу, – он провел рукой по губам. – Но это отчасти верно. Я не вправе приписывать себе твои успехи. Но, наверное, все равно иногда это делаю, потому что у меня эго с Эверест. И еще потому, что ты меня действительно вдохновляешь.

Комок у меня в горле начал распухать, мешая мне дышать и давя на желудок. Я вцепилась в спинку ближайшего стула и повторила:

– Зачем ты здесь, Беннетт?

– Потому что, если ты не справишься с этим, я лично позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не работала ни на одну компанию из списка топ‑500.

Такого я не ожидала, и на время затихший гнев вспыхнул вновь.

– Конечно, я справлюсь, придурок. Я подготовилась.

– Ты меня не так поняла. У меня с собой слайды маркетинговой кампании для Пападакиса и распечатки, – он показал мне флешку и папку, – и если ты не сразишь комиссию этой презентацией, то твоя задница сильно пожалеет.

На его лице не было нахальной усмешки, и, похоже, он не играл словами. Но в том, что он сказал, послышался отзвук чего‑то другого.

Мы. Это были мы.

– Что бы ты ни притащил, это не мое, – я кивнула на флешку. – Я не готовила слайды презентации по проекту для Пападакиса. Я ушла, прежде чем успела их доделать.

Он кивнул с таким видом, словно я безнадежно тупила.

– Когда ты уволилась, контракты уже были готовы, оставалось только поставить подписи. Я составил слайды на основе твоей работы. И ты представишь сегодня это, а не какую‑то вшивую маркетинговую кампанию для собачьего корма.

Выслушивать это было унизительно, и я сделала несколько шагов вперед.

– Чтоб тебе провалиться, Беннетт. Я вкалывала на тебя, и я вкалывала на Джулиана. И буду вкалывать дальше, где бы ни работала, – не важно, продают ли там собачий корм или ведут проекты на миллионы долларов – и будь я проклята, если позволю тебе вламываться сюда со всем этим дерьмом и указывать мне, как строить карьеру. Ты не можешь меня контролировать.

Он тоже подошел ближе.

– Я не хочу тебя контролировать.

– Брехня.

– Я хочу помочь тебе.

– Мне не нужна твоя помощь.

– Нет, Хлоя, нужна. Возьми. Это твой труд.

Он стоял так близко, что ему достаточно было протянуть руку, чтобы притронуться ко мне – и подошел еще на шаг ближе. Теперь я чувствовала тепло его тела, запахи мыла и кожи, слившиеся в один знакомый запах.

– Пожалуйста. Ты это заслужила. Это произведет на комиссию большее впечатление.

Месяцем раньше мне ничего так не хотелось, как представить этот проект. Он почти стал моей жизнью. Он был моим. Я ощутила, как слезы щиплют глаза, и сердито моргнула.

– Я не хочу быть тебе обязана.

– Это не одолжение. Я возвращаю то, что принадлежит тебе. Это признание того, что я облажался. Это мой способ показать, что я не встречал никого, кто разбирался бы в бизнесе лучше тебя.

Его взгляд смягчился. Он протянул руку, чтобы убрать мне за ухо выбившуюся прядь волос.

– Ты ничем не будешь мне обязана. Если, конечно, не захочешь… и совсем в другом.

– Не думаю, что когда‑нибудь смогу на тебя работать, – сказала я, с силой выталкивая слова из разрывающейся от боли груди.

Мне приходилось изо всех сил сопротивляться желанию дотронуться до него.

– Ты опять меня не поняла. Я говорю, что облажался как босс. – Беннетт нервно сглотнул и перевел дыхание. – И по‑настоящему облажался как твой парень. Мне нужно, чтобы ты приняла эти слайды…

Тут он протянул мне флешку.

– …и мне нужно, чтобы ты приняла обратно меня.

Пораженно уставившись на него, я выдохнула:

– Я должна вернуться обратно к комиссии.

– Нет. Они отложили презентацию, – сказал Беннетт, сверившись с часами. – Примерно минуту назад Генри по моей просьбе позвонил Ченгу и отвлек его на какую‑то ерунду, чтобы я смог поговорить с тобой наедине и сказать тебе, что, во‑первых, ты идиотка, а во‑вторых, что я хочу получить еще один шанс.

Я ощутила, как уголки моего рта растягиваются в улыбке, и прикусила нижнюю губу. Глаза Беннетта победно вспыхнули.

– Я благодарна за то, что ты делаешь, – сказала я, тщательно подбирая слова. – Я тяжело работала над этим маркетинговым планом и считаю его своим. Если ты не против, я покажу комиссии результаты по проекту на твоих распечатках. Но представлять я все равно буду «Сэндерс».

Он обдумал это, вглядываясь в мое лицо. На его щеке дрогнул мускул – признак нетерпения.

– Отлично. Произнеси свою речь здесь и сейчас, передо мной. Докажи, что ты не совершаешь самоубийство.

Выпрямившись, я сказала:

– Кампания обыгрывает реалити‑шоу «Шеф‑повар». Каждый эпизод или рекламный ролик будет посвящен одному из ингредиентов корма, из которого надо будет изготовить что‑нибудь изысканное и рассчитанное на домашних питомцев.

Глаза Беннетта были полуприкрыты, но улыбка показалась мне искренней.

– Умно, Хлоя.

Я просияла, услышав такой прямой отзыв и наслаждаясь моментом.

– На самом деле нет. Это шутка. У «Сэндерс» простые ингредиенты. Хорошее мясо. Качественное зерно. Собакам плевать, насколько хитроумны предлагаемые им блюда. Они хотят мясо. На косточке. Чтобы было вкусно. Мой папа каждый день давал собакам дорогой корм с коричневым рисом и ростками пшеницы. Я не шучу. А в подарок на день рожденья он угощал их простой и дешевой косточкой с мясом. Это владельцы заинтересованы в коричневом рисе, зелени и прочей ерунде. Но не собаки.

Улыбка Беннетта стала шире.

– Мы просто выставляем себя на посмешище, балуя наших питомцев и обращаясь с ними, как с членами семьи. «Сэндерс» – это корм, основанный на мясе и костях, и вы можете радовать им своих любимцев каждый день. Собачье жюри всегда выбирает рецепты «Сэндерс».

– Ты это сделала!

– Рекламную кампанию? А что я тебе говорила?

– Да, но я знал, что тут ты не оплошаешь. Я имею в виду твою презентацию. Ты эмоционально вовлекла меня, завладела моим вниманием.

Я рассмеялась – его комплименты я уже научилась распознавать.

– Спасибо.

– Позволь мне вернуться, Хлоя. Скажи прямо сейчас, что я могу вернуться.

Я засмеялась громче, приложив ладони к щекам.

– Ты всегда так любишь командовать.

– Собираешься сделать вид, что по мне не скучала? Знаешь, ты тоже выглядишь неважно. Джулия позвонила мне вчера вечером, когда я делал слайды…

Я уставилась на него, открыв рот.

– Джулия тебе позвонила?

– …и сказала, что ты в полном раздрае, что я должен быть мужиком и немедленно тебя найти. Я сказал ей, что уже этим занимаюсь. Я все равно собирался прийти сюда, но после ее звонка я ощутил полное право заявиться к тебе и поползать на коленях, умоляя о прощении.

– Ты хотя бы знаешь, как умоляют? – поинтересовалась я, ухмыляясь уже во весь рот.

Беннетт, облизнувшись, уставился на мои губы.

– Может, и нет. Хочешь мне показать?

– А ты попробуй. Давай‑ка, покажи класс и поползай передо мной на коленях.

– При всем уважении, мисс Миллс, выдвигаю ответное предложение – не хотите ли поцеловать меня в зад?

– Только если вы будете умолять меня об этом.

Беннетт широко распахнул глаза. И прежде чем он успел что‑то добавить, я взяла папку с проектом для Пападакиса у него из рук и вышла вон.

Я вошла в комнату, где меня ждала комиссия. Беннетт шел за мной по пятам. Увидев нас, люди перестали перешептываться.

Я протянула мистеру Ченгу папку, и он принялся перелистывать страницы с распечатками слайдов. Затем поднял голову и улыбнулся:

– Как, во имя всего святого, вы ухитрились завершить два проекта?

Я пробормотала нечто невразумительное, потому что совершенно не была готова к такому вопросу.

– Она очень продуктивно работает, – сказал Беннетт, обходя меня и усаживаясь за стол. – Когда она закруглилась с проектом для Пападакиса, мы предложили ей пройти краткую практику в другой фирме до окончания учебы. После этого, как мы надеемся, мисс Миллс надолго вернется в «Райан Медиа».

Я с трудом обуздала свое удивление. Что, черт побери, он несет?

– Невероятно, – заметил мужчина постарше на другом конце стола. – Она продолжит вести это дело и дальше?

Беннетт кивнул.

– Под руководством моего отца. Ему нужен сотрудник на полную ставку, чтобы заниматься этим проектом. Хлоя – идеальный вариант, если, конечно, она согласна принять должность.

Мне пришлось проглотить примерно пять тысяч разных ответов. Первой реакцией было раздражение – на кой ему понадобилось поднимать этот вопрос перед комиссией? Но к нему примешивались и благодарность, и радость, и гордость. Беннетту много чего придется выслушать, когда презентация закончится.

– Ну что ж, давайте начнем, – сказал Ченг, откинувшись на спинку кресла.

Я взяла лазерную указку и прошла вперед, чувствуя, что пол подо мной словно слеплен из желатина. Беннетт, сидевший через два стула от председателя, прочистил горло, привлекая мое внимание.

Об этом тоже надо будет его спросить. Потому что я почти уверена: прямо перед тем, как я заговорила, он беззвучно произнес три слова: «Я люблю тебя».

Пронырливый ублюдок.

Они объявили, что моя презентация войдет в брошюру, появится на веб‑сайте и в информационной рассылке компании. Мне пришлось подписать какие‑то бумаги, попозировать для снимков и пожать кучу рук.

Они даже предложили мне работу в «Джей Ти Миллер».

– Она уже ангажирована, – отрезал Беннетт, оттаскивая меня в сторону.

Пока остальные по одному выходили из комнаты, он молча смотрел на меня с высоты своего роста.

– Да, кстати, насчет этого… – протянула я, стараясь добавить суровости в голос.

Меня все еще трясло после презентации и последующей дискуссии, и возбуждение не становилось меньше от того, что рядом, на расстоянии поцелуя, стоял Беннетт.

– Пожалуйста, не говори нет. Я по сути стащил лавры у отца. Он хотел позвонить тебе вечером.

– Он действительно собирается предложить мне работу?

– А ты собираешься принять его предложение?

Я пожала плечами. Голова слегка кружилась.

– Кто знает? Сейчас я просто хочу праздновать.

– Ты выступила потрясающе, – нагнувшись, он поцеловал меня в щеку.

– Спасибо. Я не испытывала такого азарта уже много недель.

– Распечатки были ничего себе, верно?

Я закатила глаза.

– Да, но ты допустил одну критическую ошибку.

Его лицо вытянулось.

– Какую?

– Ты выдал, что умеешь пользоваться PowerPoint.

Рассмеявшись, Беннетт отобрал у меня сумку с ноутом и положил на стул за спиной, а затем сделал пару шагов ко мне. На губах его играла многообещающая улыбка.

– Я делал слайды для своего босса. Когда‑то ведь я тоже был практикантом.

По моей коже побежали мурашки.

– И твой босс орал на тебя?

– Время от времени.

Он провел указательным пальцем по моей руке.

– Критиковал твой почерк?

– Постоянно.

Наклонившись, он поцеловал меня в уголок рта.

– А твой босс целовал тебя?

– Отец как‑то по жизни предпочитает рукопожатия.

Расхохотавшись, я сунула руки Беннетту под пиджак, чтобы удобней обнять.

– Ну все, больше я не твоя практикантка.

– Да, теперь ты моя коллега.

Я удовлетворенно хмыкнула. Мне понравилось, как это звучит.

– И моя девушка?

– Да.

На этом единственном словечке мой голос дрогнул, и я наконец‑то поняла истинный смысл выражения «захлестнуло облегчение». Я была уверена, что Беннетт слышит стук моего сердца.

Он куснул меня за мочку уха.

– Надо найти очередной предлог, чтобы заманить тебя в конференц‑зал и прижать голышом к окну.

Кровь вспыхнула у меня в жилах.

– Но тебе не нужны предлоги, чтобы заманить меня к себе домой.

Беннетт покрыл поцелуями мою щеку и один раз мягко поцеловал в губы.

– Хлоя?

– Да, Беннетт?

– Флиртовать с тобой, безусловно, крайне приятно, но я говорю серьезно: я не вынесу, если ты еще раз меня бросишь. Я почти спятил.

У меня из легких как будто выдавили весь воздух.

– Я не смогу. Я тоже не хочу с тобой больше расставаться.

– Но ты должна давать мне шанс все исправить, каждый раз, когда я опять напортачу. Ты же знаешь, я иногда веду себя как кретин.

– Иногда?

В ответ он тихо прорычал мне на ухо:

– И я рву нижнее белье.

Я отвела локон у него со лба.

– И коллекционируешь его. Не забудь о своей жуткой коллекции.

– Но я люблю тебя, – продолжил он, глядя на меня широко распахнутыми глазами. – И я теперь на короткой ноге с большинством продавщиц из «Ла Перлы». Пока тебя не было, я много раз в печали слонялся по магазину. И еще я знаю из авторитетных источников, что у тебя со мной самый лучший секс. Так что, надеюсь, это перевесит недостатки.

– Продано, – заявила я, притягивая его к себе. – Иди сюда.

И прильнула губами к его губам, покусывая нижнюю. Сжав лацканы пиджака, я развернулась, прижав Беннетта к окну, и встала на цыпочки, чтобы быть ближе к нему – так близко, как только смогу.

– Стоило тебе защититься, и сразу появился командный тон.

– Заткнись и поцелуй меня, – рассмеялась я в его приоткрытый рот.

– Есть, босс.

[1]Это было бы прекрасно. Нет. Нет, в этом нет нужды. Только четыре. Да. Четыре. Спасибо, Иван (фр.).

[2]Я твой (фр.).

Пролог

Окончание моей старой жизни не было тихим. Это был взрыв.

Но, по правде говоря, я сама все бросила. В течение всего одной недели я сдала квартиру, продала машину, и оставила своего распутного парня. Своим чрезмерно опекающим родителям я торжественно пообещала быть осторожной, но уже находилась в аэропорту и набирала номер лучшей подруги, собираясь рассказать ей о своем прилете.

Именно в эту минуту до меня стало все доходить. Вот он - момент истины.

Я была готова начать жизнь с чистого листа.

“Хлои? Это я”,- сказала я дрожащим голосом, обводя взглядом терминал аэропорта. “Я лечу в Нью-Йорк. Надеюсь, предложение о работе остается в силе”.

Она радостно вскрикнула, и, убрав телефон от уха, стала кого-то убеждать в том, что с ней все в порядке, и она не сошла с ума.

“Сара летит сюда”,- услышала я ее объяснения, и мое сердце радостно затрепетало при мысли о том, что я лечу к своим друзьям, и нас всех ждут новые события.

“Она передумала, Беннетт!”

Я услышала слова поздравления, хлопки в ладоши, и речь, которую никак не могла разобрать.

“Что он сказал?”- спросила я.

“Он интересуется, летит ли Энди с тобой”.

“Нет”. Я замолчала, чтобы сдержать неприятное чувство, вдруг возникшее в моем горле. Я встречалась с Энди целых шесть лет, и совсем неважно, насколько я была рада порвать с ним. Драматический поворот в моей жизни до сих пор казался невероятным. “Я ушла от него”.

Я услышала ее тихий резкий вдох. “Ты в порядке?”

“Более, чем в порядке”. И это была правда. Не думаю, что я осознавала до этого момента, насколько я была в порядке.

“Я думаю, что это лучшее решение в твоей жизни”,- сказала она мне и замолчала, слушая что говорит Беннетт. “Беннетт сказал, что ты пролетишь через всю страну, как комета”.

Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. “Ну, вообще-то, осталось не так долго. Я уже в аэропорту”.

Хлои выкрикнула что - то нечленораздельное, а затем пообещала встретить меня в аэропорту Ла Гуардия.

Я улыбнулась, отключилась и протянула свой билет регистратору, думая о направлении и скорости кометы. В действительности, я была больше похожа на старую звезду, исчерпавшую свой запас энергии, и мое собственное притяжение не давало мне вырваться наружу, вдавливая меня внутрь, разрушая меня. Я израсходовала всю себя на слишком совершенную жизнь, предсказуемую работу, пустые отношения и исчерпала себя в свои двадцать семь лет. Моя жизнь в Чикаго рухнула под силами своего веса, поэтому я и улетала. Большие звезды оставляют за собой черные дыры. Маленькие звезды - белых карликов.

Я же редко выходила из тени. И весь мой свет оставался со мной.

Я была готова начать жизнь сначала, как комета: пополнить запасы энергии, снова взлететь и пронестись через все небо.

Часть первая

“Если ты не наденешь это серебристое платье, я тебя прибью”,- крикнула Джулия из кухонной зоны, как я уже начала называть этот кусочек квартирки. Вообще-то, эта зона была слишком мала, чтобы называться полноценной кухней.

Я променяла свою просторную квартиру в Викторианском стиле в пригороде Чикаго на прелестную студию в районе Ист- Виллидж, общая площадь которой едва дотягивала до площади одной гостиной комнаты моей старой квартиры. И как только я разложила все свои вещи и расставила все по своим местам, она стала казаться еще меньше. Ко всему прочему, ко мне приехали две мои самые близкие подруги. Гостиная, она же столовая, она же кухонная зона располагалась вдоль огромного французского окна, что никак не помогало этой коморочке стать роскошнее, а напротив, делало ее больше похожей на аквариум. Джулия прилетела только на эти выходные, на эту ночь празднования, но уже успела сто раз задать мне вопрос, почему я выбрала такую маленькую квартиру.

Но правда заключалась в том, что она отличалась от всего, что когда-либо было в моей жизни. И еще потому, что в Нью-Йорке легче найти маленькую квартирку, особенно при срочном переезде, без предварительного поиска.

В спальне я дернула за край малюсенького блестящего платья и посмотрела на свои длинные бледные ноги, которые мне предстояло демонстрировать. Это глупо, но я сразу подумала об Энди, и о том, что он не одобрил бы откровенность этого платья. Зато потом, эта идея даже стала греть мне душу. Нужно было срочно избавляться от всех старых установок, оставленных им в моем подсознании.

“Помоги мне найти хоть одну адекватную причину, по которой я не должна надевать это платье”.

“Не могу придумать ни одной”,- сказала Хлои, зайдя в спальню. На ней было темно-синее платье, окутывающее ее неким светом, словно аура. Как всегда, она выглядела великолепно. “Мы будем пить и танцевать, так что показать немного тела не помешает”.

“Я не знаю, насколько много я себя хочу показать”,- ответила я. “Но я привыкаю к статусу свободной девушки”.

“Вообще-то, некоторые девушки в клубе будут демонстрировать свои голые попы, так что ты не будешь особо выделяться на их фоне, если тебя это так тревожит. Кроме тог”,- продолжила она, указывая на улицу,- слишком поздно менять решение. Лимузин уже здесь”.

“Это ты будешь крутить своей голой попой. Это ты, дорогуша, провела последние три недели на вилле во Франции, принимая солнечные ванны и распивая коктейли”,- поддразнила я ее.

Хлои изогнула свои губки в таинственной улыбке и потянула меня за руку. “Пошли, красотка. Последние несколько недель я находилась только в обществе Прекрасного Подонка. Так что мне не терпится провести эту ночь со своими девчонками”.

Мы залезли в ожидающую нас машину, и Джулия открыла шампанское. Всего лишь один глоток пощипывающего и искрящегося напитка, и весь мир, казалось, испарился и остались только мы - три молодые подружки в лимузине, направляющиеся в клуб для празднования новой жизни.

И в эту ночь, кроме моего переезда, мы также собирались отметить помолвку Хлои Миллз, приезд на выходные нашей подруги Джулии и мой новый статус свободной Сары.

Клуб- это темное место с оглушающей пульсирующей музыкой и толпами людей повсюду: на танцполе, в проходах, возле бара. DJ находится на сцене, целиком обклеенной флаерами с сообщениями о том, что в этом заведении звучат самые новые, и самые зажигательные миксы.

Кажется, Джулия и Хлои попали в свою стихию. Я же чувствовала себя так, словно провела большую часть детства и взрослой жизни на тихих, официальных мероприятиях; а сейчас, будто сошла со страниц бесшумной жизни Сары в Чикаго, и попала в сказку типичного, немного сумасшедшего Нью-Йорка.

И это было потрясающе.

Я протолкнулась к бару - щеки горят, волосы влажные от пота, а ноги, будто их не применяли по танцевальному назначению в течение долгих, долгих лет.

“Примите мой заказ!”- крикнула я, пытаясь привлечь внимание бармена. Я не имела понятия, какие именно напитки скрываются под этими названиями, но уже успела заказать Гладкие Соски, Попокрутилку и Пурпурные Сиськи. Но сейчас, при максимальном скоплении народа и громкости музыки, сотрясающей мои кости, он даже не взглянул в мою сторону. Впрочем, он принял другой заказ и готовил несколько маленьких стопочек, что просто выводило меня из себя. Кроме того, меня ждали мои захмелевшие подружки, прожигающие дыру на танцполе своими дикими танцами, и направившие меня сюда за дополнительной выпивкой.

“Эй!”- крикнула я, хлопая ладонью по барной стойке.

“Ты уверена, что он игнорирует тебя, не так ли?”

Я посмотрела наверх, потом еще наверх - на мужчину, близко стоявшего ко мне возле толпящегося бара. Он был очень высоким, примерно, с мамонтовое дерево, и, кивнув на бармена, продолжил: “Никогда не кричи на бармена, Лепесточек. Особенно, если собираешься заказывать всякие там коктейли: Пит ненавидит смешивать девчачьи напитки”.

О, ну конечно. Мне посчастливилось встретить шикарного мужчину после того, как я зареклась никогда больше не иметь с ними дело. К тому же, у него британский акцент. Жизнь, оказывается, та еще сука.

“Откуда ты знаешь, что я собралась заказывать?” Моя улыбка, надеюсь, стала такой же широкой, как и его, хотя, моя гораздо пьянее. Я была очень благодарна алкоголю, успевшему засесть в моем организме, потому что трезвая Сара ограничилась бы односложными ответами и неуверенными кивками. “А может, я собираюсь заказать пинту Гиннесса. Не угадаешь”.

“Не думаю. Я видел, как ты всю ночь заказывала маленькие напитки пурпурного цвета”.

Он наблюдал за мной всю ночь? Я не могла понять, хорошо это или плохо.

Я чуть сдвинулась с места, и он проследил за моими движениями. У него были резкие черты лица, острая линия подбородка, выступающие скулы, глаза, будто светящиеся изнутри, густые, темные брови, и глубокая ямочка на левой щеке, которая появлялась всякий раз, как он улыбался. Его рост почти два метра, и тело, которое я не смогла бы обхватить обеими руками.

Привет, Большой Нью-Йорк.

Бармен повернулся, затем выжидающе посмотрел на мужчину, что стоял рядом со мной. Мой Прекрасный Незнакомец едва повысил свой голос, но он был настолько звучным, что его было слышно довольно четко: “Три стопки скотча Макаллан, Пит, и все, что пожелает эта леди. Она сама тебе скажет, так?” Затем он повернулся ко мне с улыбкой, которая пробудила что - то теплое внизу моего живота. “Сколько стопочек в тебя засадить?”

Его слова взорвались в моем мозгу и наполнили мои вены адреналином. “Что ты сейчас сказал?”

Ой, сама невинность. Во всяком случае, он пытался нацепить на себя эту маску. Каким-то образом ему это удалось, но по тому, как он щурил свои глаза, я поняла, что каждая клеточка его большого и могучего тела была насквозь пропитана грехом.

“Ты сейчас предложил засадить в меня….три стопки?”- спросила я.

Он рассмеялся и протянул между нами свою большую руку, самую большую из всех, что я видела в своей жизни, кладя ее на барную стойку. Его пальцы могли бы легко раздавить баскетбольный мяч. “Лепесточек, тебе бы лучше начать с двух”.

Я присмотрелась к нему. Он стоял не вплотную ко мне, но достаточно близко для того, чтобы по его улыбающимся глазам я поняла, что он подошел к этой части бара только для того, чтобы пообщаться со мной. “Ты делаешь двусмысленные намеки”.

Бармен постучал по бару костяшками пальцев, чтобы привлечь мое внимание и принять заказ. Я прочистила горло и расправила плечи. “Три Минета”. Я проигнорировала его раздраженное фырканье и снова повернулась к моему Незнакомцу.

“Похоже, ты не из Нью-Йорка”,- сказал он, улыбаясь чуть меньше, от чего его глаза не переставали искриться ни на секунду.

“Ты тоже”.

“В точку. Родился в Лидсе, работал в Лондоне и переехал сюда шесть лет назад”.

“Я тут пять дней”,- созналась я, указывая на себя пальчиком. “Из Чикаго. Компания, в которой я работала, открыла здесь дополнительный офис и пригласила меня сюда. Я возглавлю финансовый отдел”.

Ого, Сара. Нельзя так много рассказывать о себе первому встречному…а вдруг он псих.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я стала замечать других мужчин. Совершенно ясно, что Энди был высококвалифицированным бабником, но я, к сожалению, не имела понятия как нужно флиртовать. Я посмотрела туда, где ожидала увидеть танцующих Хлои и Джулию, но в этой беспорядочной толпе их было не разглядеть. А я сама так давно не танцевала, что практически покрылась ржавчиной.

“Финансы? Я и сам работаю с цифрами”,- сказал он и подождал, пока я снова к нему повернусь, затем опять улыбнулся. “Приятно знать, что девушки тоже этим занимаются. А то слишком много ворчунов в брюках приходят на встречи лишь для того, чтобы говорить об одном и том же снова и снова”.

Улыбаясь, я ответила: “Я тоже иногда бываю ворчливой. И тоже иногда хожу в брюках”.

“Готов поспорить, что ты также носишь штанишки”.

Я прищурила свои глаза. “У вас в Британии это означает не то, о чем я думаю, так ведь? Или ты опять делаешь двусмысленные намеки?”

Его смех обдал мою кожу волной теплого воздуха. “Штанишками, вы, американцы, частенько называете ‘нннижнее белье’”. Когда он это сказал, его первый звук “ннн” звучал так, как будто это звук, который он издает во время секса, от чего внутри меня все начало медленно таять. Я снова посмотрела на него, а мой Незнакомец, склонив голову набок, неспешно оглядел меня с головы до ног. “А ты довольно милая. И, похоже, не часто бываешь в таких заведениях”.

Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 933 | Нарушение авторских прав