АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Шизофрения. Э. Крепелин, тщательно изучив течение и исход болезни у тяжелых психически больных, отметил, что у некоторых из них наблюдались такие симптомы

Э. Крепелин, тщательно изучив течение и исход болезни у тяжелых психически больных,
отметил, что у некоторых из них наблюдались такие симптомы, как бред и отгороженность в
относительно молодом возрасте, хроническое и прогрессирующее течение болезни. Чтобы
отличить эту группу больных от поздней деменции (старческого слабоумия) и выделенного им
МДП, он назвал данное расстройство деменцией прекокс (ранним слабоумием).

Э. Блейлер, наблюдая за этой группой больных, сделал вывод, что патогномоничным
признаком заболевания является специфическое нарушение мышления, включающее рас-
щепление (схизис) познавательной функции. Он назвал это заболевание шизофренией.

Основными диагностическими критериями шизофрении по Э. Блейлеру являются «4 а»:
ассоциации, аффект, амбивалентность, аутизм. Для ассоциаций характерна компартментали-
зация (сосуществование несоединимых мыслей), бедное и не соответствующее реальности
содержание мышления, плохое вероятностное прогнозирование и нелогичность. Последняя
проявляется в беспорядочности ассоциаций, их поверхности, разорванности, обстоятельнос-
ти, соскальзывания (с темы), а также в обрывах мыслей, эхолалии и неологизмах - патологи-
ческих словообразованиях.

Аффективность изменена в форме обеднения и притупления эмоций, их неадекватности
и лабильности, дурашливости. Отмечаются волевые изменения: неадекватные побуждения и
мотивации, выраженная амбивалентность (сосуществование несоединимых желаний) и амби-
тендентность (то же в отношении решений). Нарушается коммуникация: появляется аутизм
(уход в себя), эмоциональная и социальная отчужденность, агрессивность, неадекватность в
социальной сфере.

В настоящее время шизофрения - это термин, используемый для обозначения группы
психических расстройств, выключающих такие симптомы, как бред, галлюцинации и наруше-
ния процесса мышления. Эти расстройства обычно начинаются в молодом возрасте, но иног-
да и значительно позже, и могут быть связаны с функциональными нарушениями с течением
времени. Некоторые авторы делят симптомы на позитивные и негативные. Позитивные сим-
птомы, такие, как галлюцинации и бред, обычно поддаются лечению антипсихотическими пре-
паратами. Негативные симптомы, такие, как уплощение аффекта и социальное отчуждение,'в
меньшей степени поддаются лечению.

К. Шнайдер выделил симптомы 1 ранга при шизофрении: звучание мыслей, спорящие,
обсуждающие или комментирующие голоса, отчуждение мыслей с другими ощущениями воз-
действия на мышление, передача мыслей на расстояние, «сделанные» волевые акты, аффек-
ты и желания, ощущение соматической беспбмощности.

Критерии диагностики шизофрении по МКБ-10

На протяжении большей части психотического эпизода длительностью не меньше
месяца должны отмечаться минимум один из признаков, перечисленных в перечне
1, или минимум два признака из перечня 2.

Перечень 1

А. «эхо»-мысли, вкладывание или отнятие мыслей, открытость мыслей;

Б. бред воздействия или влияния, отчетливо относящийся к мыслям, действиям,
движениям или ощущениям; бредовое восприятие;

В. галлюцинаторные «голоса», комментирующие поведение больного или обсуж-
дающие его между собой; другие типы галлюцинаторных «голосов», исходя-
щих из какой-либо части тела;

Г. стойкие бредовые идеи, которые культурально неадекватны и совершенно не-
возможны по содержанию, такие, как идентификация себя с религиозными или
политическими фигурами, заявления о сверхчеловеческих способностях (напри-
мер, о возможности управлять погодой или общении с инопланетянами).

Перечень 2

А. галлюцинации любого вида, если они отмечаются ежедневно на протяжении
минимум одного месяца и сопровождаются бредом (который может быть не-
стойким и неструктурированным) без отчетливого аффективного содержания;

Б. неологизмы, перерывы в мышлении, приводящие к разорванности или несо-
образности в речи;

В. явления кататонического ступора или возбуждения;

Г. «негативные» симптомы, такие, как выраженная апатия, речевое обеднение,
уплощенность или неадекватность эмоциональных реакций (должно быть оче-
видным, что они не обусловлены депрессией или терапией нейролептиками).

Имеется деление шизофрении на 1-й тип с преобладанием позитивных симптомов (ра-
зорванность мышления, галлюцинации, странное поведение и повышенная речевая актив-
ность) и 2-й тип с преобладанием негативных симптомов (обеднение и притупление эмоций,

бедность содержания речи, обрывы мыслей, снижение заботы о своем внешнем виде, нео-
прятность, недостаток мотивации, ангедония, социальная отчужденность, когнитивные нару-
шения и расстройства внимания.

К основным клиническим формам шизофрении относятся:

• параноидная - систематизированный синдром Кандинского - Клерамбо, бред или час-
тые слуховые псевдогаллюцинации, связанные одной темой;

• гебефренная или дезорганизованная - гебоидный синдром, выраженная разорванность
мышления или крайне дезорганизованное поведение;

• кататоническая - ступор или мутизм, негативизм, беспричинное импульсивное возбуж-
дение, гримасничанье и манерность, эхолалия и эхопраксия;

• простая - отчуждение от социальной среды и связанных с работой ситуаций, незамет-
ная и постепенная утрата энергетического потенциала и жизненных устремлений.

Последнее время кататоническая и гебефренная форма встречаются реже.

Течение

Болезнь чаще начинается в 15 - 25 лет, начало может быть острым или постепенным.
Манифестации болезни предшествует продром (греч. предвестник болезни) в виде тревож-
ной растерянности, необоснованных страхов или депрессии. Для констатации продромальной
фазы необходимо наличие по крайней мере двух из нижеследующих симптомов:

1. отчетливая социальная изоляция (аутизм);

2. отчетливое ухудшение в психическом функционировании;

3. странное поведение;

4. нарушение правил личной гигиены;

5. неадекватный аффект;

6. специфические нарушения речи;

7. странные убеждения, влияющие на поведение и не соответствующие культурным нор-
мам (появившаяся вдруг убежденность в возможности сверхпроницательности, вера в
телепатию и т. п.);

8. необычные эпизоды ощущений, иллюзий, воздействия;

9. отчетливое снижение инициативы, интересов, энергии.

Болезнь сопровождается постепенной деградацией личности в форме апатоабулическо-
го синдрома с редукцией энергетического потенциала и социальным снижением. Продуктив-
ные симптомы со временем блекнут, негативные нарастают. Рецидивы болезни (в среднем 1
раз в два года) наступают почти у всех больных, не получающих лечение и у половины получа-
ющих его. Каждый второй больной совершает попытку самоубийства.

Следует заметить, что первичный приступ, наступивший после стресса, предполагает
более благоприятный прогноз, иногда болезнь полностью проходит и никогда не обостряется
даже при отсутствии лечения. Последние 50 лет исход шизофрении улучшился.

Отмечаются следующие формы течения: непрерывная, приступообразно-прогредиент-
ная (шубообразная, от нем. зпиЬ - сдвиг), рекуррентная (циркулярная, периодическая) и ма-
лопрогредиентная (вялотекущая).

Шизоаффективное и шизотипическое расстройство

Шизоаффективное расстройство, рекуррентная шизофрения рассматривается
как расстройство при котором представленность, тяжесть и продолжительность «шизофрени-
ческих» и «аффективных симптомов» находятся в относительном равновесии.

Диагностические критерии шизоаффективного расстройства:

А. Соответствие критериям аффективных расстройств умеренной или тяжелой степени
выраженности.

Б. В течение большей части времени двухнедельного периода отчетливо отмечается хотя
бы один из симптомов А, Б, В, Г перечня 1 или симптомов Б, В перечня 2 критериев диагно-
стики шизофрении.

В. Критерии групп А и Б должны выявляться в течение одного и того же эпизода и хотя бы
на какой-то период одновременно.

Диагноз шизоаффективного расстройства является одним из наиболее сложных в психи-
атрической нозологии. Как указывают критерии, временами должны отмечаться либо боль-
шие депрессивные, либо маниакальные эпизоды наряду с характерными симптомами шизоф-
рении. Кроме того, должны наблюдаться, по крайней мере 2 недели, бред или галлюцинации,
не являющиеся следствием аффективных нарушений. Если все вышеописанное является след-
ствием злоупотребления психоактивным веществом, этот диагноз не может быть поставлен.

Шизотипическое расстройство, малопрогредиентная, вялотекущая шизоф-
рения рассматривается в МКБ-10 как шизотипическое расстройство личности, при этом в
анамнезе должны отсутствовать диагностические критерии шизофрении.

Диагностические критерии шизотипического расстройства: на протяжении минимум двух
лет постоянно или периодически должны обнаруживаться по меньшей мере 4 признака из
числа следующих:

1. неадекватный или суженный аффект, больной выглядит холодным и отчужденным;

2. странности, эксцентричность или особенности в поведении или внешнем виде;

3. обеднение контактов и тенденции к социальной аутизации;

4. странные взгляды (верования) или магическое мышление, оказывающие влияние на по-
ведение и не согласующиеся с субкультуральными нормами;

5. подозрительность или параноидные идеи;

6. обсессивная жвачка без внутреннего сопротивления, часто с дисморфофобическим, сек-
суальным или агрессивным содержанием;

7. необычные феномены восприятия, включая соматосенсорные (телесные) или другие ил-
люзии, деперсонализацию или дереализацию;

8. аморфное, обстоятельное, метафорическое, гипердетализированное и часто стереотип-
ное мышление, проявляющееся странной речью (или другим образом) без выраженной
разорванности;

9. редкие транзиторные психотические эпизоды с интенсивными иллюзиями, слуховыми
или другими галлюцинациями и бредоподобными идеями, обычно возникающими без
внешней провокации.

Неврозоподобные расстройства в рамках вялотекущей шизофрении имеют ряд особен-
ностей: фобии возникают внезапно, немотивированны, имеют нелепое, непонятное содержа-
ние, монотонное течение, больные пассивно относятся к ним. Истерические проявления на-
ряду с капризностью, упрямством, обмороками, припадками, психогенными галлюцинациями
включают сенестопатии, немотивированную тревогу, явления болезненной психической анес-

тезии. Навязчивости в рамках шубообразной шизофрении также отличаются от невротических
навязчивостей сопровождающей их резко возрастающей тревогой; при этом безразличные
прежде события начинают теперь угрожающе напоминать о содержании навязчивостей, при-
обретают характер «особого значения».

Поскольку данное расстройство трудно отличить от шизоидной психопатии, МКБ-10 не
рекомендует широко использовать этот диагноз.

Шизофреноподобное расстройство характеризуется симптомами шизофрении, за
исключением того, что его длительность составляет не менее 1 мес., но меньше 6 мес. Этот
период включает все фазы расстройства, в том числе продромальную и резидуальную фазу.
Вероятно, этот случай включает много случаев «доброкачественной шизофрении», которые
были описаны в ранних исследованиях прогноза. По определению, эта группа не включают ни
больных с выраженными аффективными проявлениями, позволяющими диагностировать аф-
фективное расстройство, ни больных с проявлениями, обусловленными психоактивными ве-
ществами, или другими органическими психозами.

Происхождение и психодинамика

Болезнь передается генетически и провоцируется стрессом, наркотиками. Монозигот-
ные близнецы, воспитанные раздельно, заболевают так же часто (в половине случаев), как и
близнецы, воспитанные вместе. Среди детей, рожденных от здоровых родителей, но воспи-
танных больными шизофренией, не отмечается более высокой заболеваемости, чем в насе-
лении.

Г. С. Салливан указал на значение недополучения в детстве положительных межличнос-
тных контактов. Г. Бейтсон описал феномен «двойного узла», когда ребенок должен выбрать
между двумя невозможными альтернативами («Почему ты не обнимаешь свою неприкосно-
венную мамочку, бесчувственный?»).

Ф. Фромм-Райхман подчеркнула роль отчужденной, излишне покровительствующей и
враждебной матери. М. Малер считала, что на оральной стадии развития ребенок не может
отделиться от шизофреногенной матери, безопасность осуществляется в форме симбиоза; в
пубертате для отделения и аутоидентификации ему необходима слишком большая агрессия.

Будущие больные шизофренией обычно воспитываются в шизофреногенной семье, ко-
торая представляет собой замкнутую микрогруппу, члены которой отличаются холодностью,
ригидностью, дезинтегрированностью отношений, маскируемой псевдосолидарностью, жес-
тким распределением ролей и неудачным взаимодополнением. Среди родственников боль-
ных шизофренией распространены тяжелые нервно-психические расстройства. Эти наруше-
ния выявляют, провоцируют и модифицируют конституционную, преморбидную предраспо-
ложенность будущего больного к шизофрении.

Шизоидная личность, воспитываемая в условиях аффективной депривации, при стрессо-
вых нагрузках (начало обучения в школе, половые метаморфозы, адаптация к трудовому кол-
лективу) за счет низкого порога возбуждения и генерализации ответных реакций дает силь-
ные аффекты тревоги и параноидного восприятия окружающего мира. Родители, как правило,
последними узнают о развитии психического заболевания у своего ребенка, а их ирреальные
толкования первых симптомов психоза и ответные реакции способствуют еще большему отхо-
ду больного от реальной действительности.

Семейные нарушения играют большую роль в патологическом развитии когнитивной
сферы будущего больного шизофренией. Родители часто упрекают шизоидного («дерево и

[ стекло») ребенка в холодности и одновременно в неумении сдерживать аффективные прояв-
[ ления («двойная связь» по Г. Бейтсону). Ребенок в этих условиях чувствует себя сбитым с
| толку, у него формируется амбивалентность, аутизм, непоследовательность и противоречи-
вость представлений о себе и других людях.

А. Бек и др., 1980 выявили у больных шизофренией достаточно типичные когнитивные
I ошибки Это - неправомерные обобщения (использование логически неоправданных парал-
лелей для объяснения событий), избирательное абстрагирование (неправомерное использо-
[ вание части для оценки целого), ошибки в правильной атрибуции собственной роли в проис-
ходящем и своей ответственности, ошибки в правильном построении причинно-следственной
цепи событий, тенденции к «черно-белым» оценкам.

Когнитивные расстройства у больных шизофренией связывают с наблюдающейся в их
родительских семьях коммуникативной девиацией. Ее характеризуют следующие признаки;

• недосказанность, нечеткость формулирования передаваемой информации;

; • фрагментированная коммуникация - сообщение часто прерывается прежде, чем его смысл
понят собеседником;

• отсутствие обратной связи и пресечение попыток уточнения информации;

• неспособность совместно удерживать фокус беседы - тенденция не вслушиваться в речь
собеседника, перебивать его;

• некритическое отношение к возможностям больного, сочетание чрезмерной его опеки с
завышенными требованиями, высказываниями недовольства его поведением и отчаяни-
ем по поводу добиться восстановления здоровья больного.

Для семей больных характерны «псевдоотношения», когда провозглашаемые речевые
требования противоречат тому, какое поведение в ответ на эти требования ожидаются в дей-
; ствительности. Родители часто используют «мистификацию» в семейных отношениях, вводя в
заблуждение относительно мотивов своих и чужих поступков, заменяя эмоциональный опыт
ребенка собственным. Взаимоотношения в семье больного шизофренией подчиняются пра-
вилам «парадоксальной игры», в которой каждая сторона очень хочет выиграть за счет другой,
но в реальности это невозможно.

В. Д. Вид, 2001 указывает, что матери больных часто занимают ригидные, доминирую-
щие ролевые позиции, обусловленные их бессознательным стремлением компенсировать
внутреннюю неуверенность в себе. Отцы при этом пассивны и отстранены от эмоциональной
жизни семьи. Если же они доминируют, то деспотично, и тогда мать зависима, неэффективна
в организации домашней жизни и воспитании ребенка. Для таких семей характерно ригидное
следование жестко фиксированным ролям или ролевая хаотичность, вплоть до крайнего пре-
небрежения нормами. В обращении с больным чередуются ласка и окрик. Компетентность
родителей в принятии решений остается вне критики, расхождения родителей во мнении скры-
ваются, а попытки ребенка расширить ролевой репертуар жестко подавляются.

Родители воспитывают будущего больного по типу потворствующей гиперпротекции или
гиперконтроля, отрывая его от реальности и парализуя его активность и самостоятельность.
Попытки ребенка самому решать возникающие проблемы часто подвергаются критике. В то
же время шизофреногенная мать обнаруживает ребячливость, ожидает от ребенка родитель-
ского отношения к себе. Шизофреногенные отцы предъявляют нереальные требования к же-
нам и в борьбе с ними образуют коалицию с детьми. Такой отец соперничает с сыном за
внимание жены и влияние на нее, активно подрывает уверенность сына в себе, является не-
удачником с идеями величия, не имеет авторитета в семье и полностью подчиняется жене.

Вынужденный отказаться от удовлетворения своих значимых потребностей, ребенок ис-
пользует стремление родителей установить с ним симбиотические отношения для реализа-
ции инфантильной тенденции получить социальную защиту и избежать ответственности за
самостоятельное принятие решений. Принято выделять три варианта симбиотических отно-
шений:

1. комменсализм (от фр. соттепза! - сотрапезник, нахлебник), когда зависимый партнер
безвреден для другого;

2. паразитизм, когда зависимый партнер причиняет ущерб другому;

3. мутуализм (от лат. ггшШиз - взаимный) при взаимовыгодных отношениях, безвредных
для обоих участников.

Однако выгода, извлекаемая ребенком из подобных отношений, временна, важнее оказы-
вается то, что он не может сформировать зрелое поведение, и когда жизненная ситуация требу-
ет от него самостоятельности и независимости, проявляет симптомы болезни. В свою очередь
манифестация болезни сильно травмирует семью. Нарастает нервно-психическое напряжение,
нарушаются семейные взаимоотношения (в частности, возникают «функциональные пустоты»),
снижается социальный статус семьи в целом и ее членов, в семье нарастают чувства вины,
тревоги, неудовлетворенности, агрессии. Первые признаки болезни игнорируются, более раз-
вернутая картина болезни искажается, отношение к психиатрам долго остается неадекватным.
Все это неблагоприятно сказывается на течении болезни, особенно в периоды между госпитали-
зациями. Нередко в семье происходит раскол, который приводит к изоляции больного.

Наиболее типичными признаками патогенной семьи, достоверно отражающимися на те-
чении шизофрении, являются:

• открытый конфликт между родителями;

• социальная изоляция семьи;

• противоречащие друг другу тенденции в руководстве больным;

• повышенный страх психиатрической стигматизации, ведущий к отрицанию болезни и
позднему обращению за профессиональной помощью;

• непонимание состояния больного, неадекватные ожидания от него и отсутствие готовно-
сти сотрудничать с врачом.

Психодинамика. Пациенты обычно ощущают внутреннюю спутанность и непреодоли-
мый поток информации; чтобы справиться с возникшими мощными аффектами включаются
примитивные защитные механизмы, препятствующие нормальному восприятию реальности:

• психотическая проекция - приписывание собственной агрессии, сексуальности, хаоса,
спутанности внешнему миру; неспособность осознавать эти ощущения как собственные,
размытость границ между внутренними и внешними переживаниями;

• формирование реакции - изменение вызывающих беспокойство мыслей или побужде-
ний на прямо противоположные;

• психотическое отрицание - трансформация стимулов, вызывающих психологические
проблемы, бред и галлюцинации.

Симптомы шизофрении имеют символическое значение: конец света означает крах внут-
реннего мира, идеи величия - нарциссизм, галлюцинации - внутренние желания или страхи
из-за невозможности справиться с реальностью, бред выражает компенсаторные, суррогат-
ные попытки создать новую реальность, выразить тайные импульсы и страхи.

Лечение

Включает госпитализацию и использование антипсихотических средств. В дебюте про-
водят инсулино-шоковую терапию, для больных кататонической формой с длительностью за-
болевания до 1 года применяется электросудорожная терапия (ЭСТ). Наиболее распростра-
ненным средством фармакотерапии являются нейролептики фенотиазинового ряда: амина-
зин, трифтазин, этаперазин, френолон, неулептил, сонапакс, тизерцин, мажептил, модитен.
Широко применяются также галоперидол, хлорпротиксен, триседил, азалептин, эглонил и др.
Из-за их побочного действия - паркинсонизма (неусидчивость, мышечная скованность, тре-
мор) назначают корректоры: циклодол, артан, паркопан. После ослабления симптомов и ста-
билизации состояния (обычно через месяц) дозу снижают до минимально эффективной, кото-
рую сохраняют после выписки в качестве поддерживающей не менее чем на 6 мес. Имеются
препараты пролонгированного действия (модитен-депо и др.), которые вводятся внутримы-
шечно 1 раз в 2 - 3 недели.

У большинства людей развивается адаптация к седативному эффекту и приспособление к
головокружениям, связанным с гипотензивным побочным действием фенотиазинов. Прием ан-
типаркинсонических препаратов можно прекратить через 2-3 мес. вследствие приспособления к
экстрапирамидным побочным эффектам. Установлено, что у пациентов не развивается измене-
ние чувствительности к антипсихотическому действию этих препаратов, что позволяет использо-
вать их годами, часто в одних и тех же дозах в качестве поддерживающей терапии.

Стратегии лечения шизофрении включают как медикаментозное снижение возбудимос-
ти нервной системы, так и повышение способности его и его семьи справляться со стрессовы-
ми ситуациями. Семейная терапия выступает при этом как составная часть терапевтического и
реабилитационного процесса, основные цели которого - повышение социальной компетент-
ности пациента в решении разнообразных социальных ситуаций (поведенческий тренинг),
способности адекватно выражать свои чувства, успешно вступать в эмоциональный контакт
(коммуникативный тренинг).

Семейная терапия учитывает, что в семьях больных существуют проблемы границ и яс-
ного выражения чувств и желаний, из-за чего больного одновременно излишне опекают и
подвергают остракизму. В многосемейной группе ближайших родственников больных обсуж-
даются эти проблемы, происходит обмен опытом, что позволяет как минимум снизить чрез-
мерную эмоциональность в семейных отношениях.

Применяются методы психосоциального воздействия: поведенческая терапия, выработ-
ка социальных навыков и реабилитация. Проводятся групповая и индивидуальная поддержи-
вающая (суппортивная) психотерапия,.

Поведенческая терапия предусматривает обучение профессиональным навыкам с целью
улучшить социальную адаптацию, повысить самооценку, улучшить межличностные отноше-
ния. Улучшение поведения поощряется какими-либо льготами (прогулка, участие во внутри-
больничных мероприятиях, домашний отпуск, свободный выход и т. п.).

Групповая терапия. Акцент делается на поддержании и развитии социальных навыков (в
повседневной деятельности). Групповая терапия особенно эффективна для уменьшения соци-
альной изоляции, подкрепления чувства реальности, расширения контактов с окружающими.

Поддерживающая психотерапия. 3. Фрейд считал, что больные шизофренией не подда-
ются лечению психоанализом из-за отщепления либидо от внешних объектов и обращения на
себя (нарциссический невроз), что делает больного неспособным к формированию отноше-
ний, особенно к переносу. По Бенедетти «вхождение» психотерапевта в мир больного шизоф-

ренией выражается тем, что части больной личности интроецируются терапевтом, части лич-
ности терапевта принимаются больным, сновидения терапевта отражают тревоги пациента,
сновидения больного структурируются внутренними движениями терапевта.

Э. Г. Эйдемиллер, 1976 применяет в психотерапии больных шизофренией следующую пос-
ледовательность: индивидуальная, групповая, семейная терапия в конфликтных семьях и инди-
видуальная, семейная - в семьях, развивающихся в конструктивном направлении; параллельно
ведется работа с группой родственников, главным образом с родителями пациентов.

Важнейшие аспекты отношения психотерапевта к больному шизофренией включают по-
стоянство и полезность (без желания спасать), уважение к личности больного и его автоно-
мии, способность сосредоточиться на сохранившемся потенциале, терпимость к нелепому и
непредсказуемому поведению, а также терапевтический оптимизм. Не следует спорить с боль-
ным, особенно в отношении его бредовых убеждений, необходимо прислушиваться к чув-
ствам, которые он испытывает, признавать реальность его ощущений для больного, форми-
ровать у него реальное восприятие мира. По возможности нужно отвечать на личные вопросы
больного, стараясь при этом понять причину его интереса и перевести разговор на самого
больного, если он готов это поддержать. •

Как указывает А. Б. Холмогорова, 1998, наибольшее влияние на современную психотера-
пию шизофрении оказали Цюрихская школа М. Сешэ и Вашингтонская Ф. Фромм-Райхман.
Объединяет эти школы концепция шизофреногенной матери, отвергающей ребенка, в результа-
те его «Я» остается слабым, неинтегрированным, легко регрессирует при повторных психотрав-
мах, что закономерно приводит к болезни. Значение психотравмы указанные авторы трактуют
по-разному, что обусловливает различия в разработанных ими моделях психотерапии.

М. Сешэ, 1976 делала акцент на фрустрации оральных потребностей матерью, которая
недокармливает и недоласкивает ребенка. Невозможность интроецировать материнскую лю-
бовь делает формирующееся «Я» беззащитным перед деструктивными силами (по Фрейду -
Танатос доминирует над Эросом). Возникают саморазрушительные тенденции и чувство вины
перед матерью, которой ребенок мешает своим существованием. При повторных отвержени-
ях слабое, недифференцированное «Я» защищает сознание от прорывающихся в него фикси-
рованных в раннем детстве переживаний, проецируя их во внешний мир в виде бредовых
идей и галлюцинаций.

Сешэ символически удовлетворяла фрустрированные инфантильные потребности боль-
ного. Пробуждение доверия к аналитику позволяло больному раскрывать все более зрелые
свои потребности, проходя таким образом от оральной стадии развития «Я» до генитальной.
Фромм-Райхман, 1976 основное значение придавала опоре на имеющуюся у пациента
потребность в доверительных и в то же время свободных взаимоотношениях. Она выделяла в
психодинамике шизофрении роль страха перед повторным отвержением, что приводит к аутиз-
му. Для установления доверительных взаимоотношений аналитику необходимо преодолеть
собственный страх перед отгороженностью пациента. При этом важно учитывать такие осо-
бенности больных, как замедленность и конкретность мышления и диффузную тревогу, легко
доходящую до паники. Поэтому после каждой попытки вступить в неформальный контакт с
больным следует терпеливо ожидать сигнала о том, что он переработал и интегрировал воз-
действие и готов к следующему. Отсутствие реакции говорит о необходимости повторить по-
пытку. Чтобы не усиливать у больного страх, все воздействия нужно строго дозировать.

С учетом вышеизложенного Фромм-Райхман модифицировала классическую психоана-
литическую технику при лечении больных шизофренией. Чтобы не нарушать чувство реально-
сти и следить за состоянием больного, она отказалась от обычного расположения аналитика

за кушеткой. Расписание сеансов было подчинено динамике терапевтического процесса. По-
скольку свободные ассоциации могли усилить дезорганизацию мыслительного процесса, они
не применялись. Не проводился анализ сновидений, поскольку мышление больного и так
сходно со сновидным. Не использовались прямые интерпретации, т. к. сознание больного
заполнено потоком представлений из бессознательного. Классическая техника, применяемая
при лечении неврозов, может быть адекватной лишь по выходе больного из психоза.

На сегодняшний день психоаналитический подход при лечении больных шизофренией
обеспечивает наиболее глубокий и прочный терапевтический эффект, однако он имеет опре-
деленные особенности. Сопротивление больного, кроме обычных для невроза защитно-аг-
рессивных проявлений, выражается в форме избегания, пассивности. Эгосинтонность пато-
логических защит и их вторичная выгода затрудняют осознание сопротивления, а попытка
психотерапевта вскрыть его или, наоборот, удовлетворять инфантильные потребности паци-
ента в зависимости и агрессии усиливает последние. Поэтому в ряде случаев сопротивление
лучше просто игнорировать, делая акцент на положительной оценке продуктивной активности
больного в процессе лечения.

Интерпретируются не столько события, происходившие в прошлом, сколько эмоциональ-
ные реакции на них, зафиксированные в современном поведении больного. При этом психо-
терапевт «здесь и теперь» оказывает больному эмоциональную поддержку, в которой ему было
отказано значимыми фигурами «там и тогда», обеспечивая чувство безопасности, отсутствия
немедленной поведенческой ответственности за выражение своего конфликта или неудачные
попытки его решения. Тем самым облегчается опробование новых форм поведения, распрос-
траняющихся позднее на внетерапевтические ситуации.

Техника свободных ассоциаций и провокация эмоционального напряжения для больных
шизофренией противопоказаны из-за опасности интеллектуальной и аффективной дезорга-
низации. Объем сообщаемой информации должен быть ограничен в соответствии с имею-
щимся у больного когнитивным дефицитом. Поведение психотерапевта характеризуется вы-
сокой активностью, необходимостью нейтрализовывать саморазрушающие тенденции паци-
ента. При этом повышен риск впасть в симбиотические отношения с больным или не выдер-
жать его нескрываемую враждебность.

Популярным современным направлением в лечении шизофрении является семейная
аналитическая терапия. Ее основоположники американские психоаналитики Р. Лидз и Т. Лидз,
1976 считали решающим фактором в развитии болезни детско-родительские симбиотические
отношения, которые не дают сформировать границам «Я», в результате у ребенка не возника-
ет чувства идентичности и своей значимости. Целью терапии поэтому является развитие чув-
ства идентичности, отказ от потребности в симбиотических отношениях и от пассивных ожи-
даний найти всезнающий и всемогущий объект. Для достижений этой цели психотерапевт
помогает больному решить определенные задачи:

1. осознать собственные желания в соответствии со своими мнениями, убеждениями, мо-
тивацией;

2. почувствовать возможность установления отношений, в которых не отторгается его ис-
тинное «Я» и не отвергается он сам;

3. разорвать те фрустрирующие ограничения, которые всегда возникают при его связях с
другим человеком.

В процессе терапии инфантильное отношение к родителям переходит в формы зрелого
и независимого поведения. Соответственно терапевт не должен создавать иллюзию всемогу-

щества, он избегает как собственного доминирования, так и манипулирования собой со сто-
роны пациента. Авторы дают конкретные рекомендации:

- раздражение или недовольство пациентом, которые могут промелькнуть в голосе
или поведении терапевта, следует выражать открыто, вербально, а не давать чрезвы-
чайно чувствительному к подобным вещам больному интерпретировать их в духе «двой-
ной связи»;

- учитывая неясность и амбивалентность высказываний и поведения пациента, тера-
певту целесообразно выражать вслух интерпретацию его поведения и слов в мягкой,
ненавязчивой форме;

- важно не избегать никаких тем, затронутых пациентом, поскольку это может привести
к восприятию терапевта как «враждебного» родителя.

М. Боуэн, 1976 рассматривал шизофрению как своеобразную попытку разрешить конфликт
между естественным процессом взросления и потребностью сохранить симбиотическую связь с
матерью, доминирующей в семье. Семейная терапия направлена на побуждение отца испол-
нять функцию главы семьи, что вначале вызывает у матери страх, а затем эмоциональная атмос-
фера в семье становится более благоприятной, и состояние больного ребенка улучшается.

Для лечения больных шизофренией и их семей используются «психопедагогическая мо-
дель семейной терапии», разработанная К. Андерсом, 1985, «семейная психообразователь-
ная программа», созданная группой польских психотерапевтов во главе с Б. Биго, 1986, мето-
дика «контрпарадокса» М. Сельвини Палаццоли, 2002 и др.

Р. Бэттегей, 1966 и В. М. Воловик, 1983 создавали группы родителей и родственников
больных, в которых обсуждались проблемы, возникающие в связи с болезнью члена семьи,
оценивались его возможности, анализировалась динамика отношений внутри семьи с вне-
шним миром, происходила работа по распознаванию и коррекции неадаптивных ролей и по-
зиций по отношению к больному.

Представители Британской школы социальной психиатрии (Браун с сотр., 1972; С. Воон
и Дж. Лефф, 1976 и др.) разработали модель эмоциональной экспрессивности (ЭЭ-концеп-
цию), согласно которой частота приступов и длительность ремиссий зависит от эмоциональ-
но-экспрессивного стиля общения в семье. Выяснилось, что на течении заболевания отрица-
тельно сказываются чрезмерное количество замечаний со стороны родственников, громкость
голоса, тревожность и проявления открытой враждебности к больному, лишение его самосто-
ятельности и т. п.

Процесс психотерапии строится как групповая работа с родственниками больных и на-
правлен на:

разъяснение связи между поведением близких и состоянием больного;
снижение уровня выражения эмоций, особенно критического характера;
развитие контроля за своими эмоциями и выработку новых, более адекватных форм по-
ведения;

выработку правильного отношения к проводимой лекарственной терапии;
снижение гиперопеки, затрудняющей психологическое созревание больных.

В. Д. Вид, 2001 делает акцент на поведенческих методах, когда семье авторитетно пред-
лагают соблюдать определенные правила: когда и как прерывать чреватое стрессом взаимо-
действие, как уточнять взаимные ожидания, распределять обязанности, согласовывать объем
и сроки выполнения заданий по хозяйству, договориться о последствиях за невыполнение

договоренностей, определять рамки финансирования больного родителями и предоставляе-
мой ему свободы проведения времени.

На начальных этапах терапии вскрывают значимые ситуации, в которых проявлялись меж-
личностные конфликты, уточняют поведение в них участников. Выявляют эпизоды, в которых
патологическое поведение больных необдуманно подкрепляется родителями. Совместно с ро-
дителями распознают и уточняют когнитивные ресурсы больных и навыки, которые могут быть
использованы в решении проблем социальной адаптации. Ведут поиск оптимального трудоуст-
ройства, занятости, проведения досуга и иной поддержки в различных социальных группах.

Задача психотерапевта - обеспечить больному диалог с его родителями, свободный от
эмоционального напряжения и взаимной агрессии. Чтобы разгрузить родителей от чувства вины
и способствовать их более активному включению во взаимодействие, психотерапевт обозначает
в качестве стрессоров не родителей, а определенные события. Важно также корригировать не-
реалистические представления семьи о сроках лечения и полноте выздоровления больного.

Автор расположил мишени психотерапии у данной категории больных в порядке нараста-
ния сопротивления терапии.

1. Избирательное приведение аргументов в пользу своей защитной стратегии, произволь-
но вырванных из социального контекста и свидетельствующих о недостаточном учете
всей полноты ситуации.

2. При приближении анализа к субъективно болезненно воспринимаемому материалу:

- ссылки на затруднения памяти, внезапную невозможность понять, сосредоточиться,
прочувствовать и т. п., на неправдоподобную неориентированность в заведомо изве-
стном больному вопросе или невозможность его сформулировать;

- излишняя податливость, поспешное согласие с высказываниями врача без внутрен-
него их принятия;

- слезы или внезапно появляющийся симптом, исключающий возможность обсужде-
ния проблемы при внешне декларируемой желательности его продолжения;

- опоздание или неявка на сессию без убедительных причин.

3. Уклонение в ходе беседы от проблемы или конфликта, непродуктивное переадресование ини-
циативы, соскальзывание на другую тему или в чрезмерные обобщения, использование юмо-
ра для обесценивания эмоциональной значимости переживаний, снижение их масштаба.

4. Снабжение реальных фактов произвольными истолкованиями их значения, внутренняя
противоречивость сообщаемой информации, искажение причинно-следственных связей.

5. Бездоказательное отстаивание субъективной правомерности собственного дезадаптив-
ного поведения.

6. Отрицание существования действительности (реально имевших место событий, прояв-
лений дезадаптации, реалистического прогноза).

7. Приведение псевдоаргументов, информации, содержащей намеренные, осознаваемые
искажения реальной действительности.

8. Подача материала в очищенном от конфликтов и эмоций виде, молчание или малоинфор-
мативный речевой поток. Стремление к сокрытию существенной для анализа проблем ин-
формации вплоть до отказа от ее сообщения и обсуждения. Позиция терапевтического
нигилизма: отрицание ценности терапии, постоянные жалобы на отсутствие эффекта, на
то, что больной не узнает ничего нового. Мгновенное, бездумное отрицание смысла тща-
тельной интерпретативной работы (в такие моменты часто виден контраст между жалобами
на обманутые ожидания больного и его торжествующим внешним видом).

9. Защитная агрессия (как вербальная, так и физическая).

Методом выбора, особенно в остром состоянии больного, автор считает суппортивную
терапию. Целями ее являются: смягчение неблагоприятного эмоционального реагирования
больного, повышение его доверия к психотерапевту, социальная адаптация пациента за счет
улучшения когнитивной дифференцированное™, социальной перцепции, коммуникативного
и проблемно-решающего поведения. При этом в первую очередь решаются задачи, связан-
ные с фармакотерапией:

• обучить больного распознаванию ранних признаков рецидива, служащих сигналом для
обращения к врачу;

• выработать у больного осознание необходимости приема лекарств;

• приучить больного не формально принимать лекарства, а следить за их терапевтическим
эффектом и тем самым повышать контроль над ситуацией;

• при полном отказе больного от приема лекарств сохранять с ним психотерапевтический
контакт, чтобы иметь возможность более раннего вмешательства в случае рецидива.

Для решения социальных и коммуникативных проблем используются когнитивно-пове-
денческие методы в следующей последовательности:

1. Соотнесение оценки больным видения ситуации с реальной действительностью, коррек-
ция искажений.

2. Улучшение социальной перцепции, расширение видения и точности опознания важней-
ших параметров социального контекста: характера ситуации взаимодействия, значения
вербальной и невербальной информации, взаимных ожиданий, выражаемых эмоций, про-
гнозирования исхода взаимодействий.

3. Отработка навыков понимания окружающих и уточнения вопросами смысла высказывае-
мого и сопровождающих эмоций. Коррекция неадекватности невербального поведения,
неполноты и неясности высказываний, чрезмерных обобщений, игнорирования поведе-
ния собеседника.

4. Формулирование проблем межличностных отношений, ранжирование их приоритет-
ности.

5. Идентификация дефектов общения и его психодраматическая демонстрация, уточнение
специфики коммуникативных нарушений, объяснение их происхождения и механизмов
формирования.

6. Формулирование альтернативных вариантов поведения, способов решения проблем, вы-
бор оптимального варианта на основе анализа имеющихся коммуникативных ресурсов и
предвосхищения возможных последствий.

7. Планирование выполнения проблемно-решающего поведения, демонстрация успешных
моделей, практическая отработка их с больным.

8. Анализ выполнения заданий на сессии, терапевтическое подкрепление достигнутого ус-
пеха, обобщение новой стратегии поведения, переход к воспроизведению его в реаль-
ной жизненной обстановке (домашние задания).

В. Д. Вид описывает такие типы терапевтического вмешательства при лечении больных
шизофренией, как эмоциональная поддержка, стимуляция, совет, разъяснение и уточнение,
конфронтация, объективация, интерпретация.

Эмоциональная поддержка включает:
• сообщение о том, что другие пациенты встречаются с такими же трудностями в лечении,

Эти трудности неизбежны, их надо преодолеть, чтобы избавиться от страданий, решить

свои жизненные проблемы и реализовать желаемые перспективы,

• подчеркивание общечеловеческого характера проявляемой больным дезадаптивной пси-
хологической защиты, в том числе сопротивления терапевтическому вмешательству,

• проявление уверенности в том, что психотерапевт не считает пациента виновным в появ-
лении проблем и конфликтов, независимо от его симптомов и выраженности сопротив-
ления положительно относится к его личности в целом и готов оказывать необходимую
помощь,

• смягчение несогласия с позицией больного и возникающим в связи с этим напряжением
юмором, формой частичного согласия типа «да, но...» и т. п.

Целью стимуляции является мобилизация самостоятельной когнитивной деятельности
пациента, его самораскрытия, активного соучастия в решении проблем. Стимуляция должна
быть достаточно интенсивной и в то же время соответствовать сниженным энергетическим и
когнитивным возможностям больного, который, кроме того, может опасаться негативной ре-
акции на раскрываемые им значимые переживания. В индивидуальной терапии стимулирую-
щие высказывания применяются в форме наводящих вопросов, групповая терапия дает воз-
можность использовать непрямую стимуляцию, когда психотерапевт направляет усилия груп-
пы для активизации работы больного над своими проблемами.

Советы широко используются в суппортавной модели после коррекции дезадаптивной за-
щиты, на этапе совершенствования проблемно-решающего поведения. Больному дают реко-
мендации по оптимальному быта- и трудоустройству, помогают найти подходящую «социальную
нишу», установить социальные связи в непрофессиональной сфере. Обращают внимание паци-
ента на сохранившиеся социальные навыки и необходимость овладения отсутствующим комму-
никативным приемам. Больного обучают своевременно распознавать приближающийся реци-
див, игнорировать малозначащие симптомы, фиксация на которых может затруднять социальную
адаптацию, а в некоторых внетерапевтических ситуациях - и симулировать здоровое поведение.
В зависимости от состояния и возможностей больного меняется форма советов.

• Простой совет - указание на то, что надо сделать, без разъяснений, как именно это
сделать.

• Подробная инструкция по выполнению сложных образцов поведения, которые разбива-
ются на отдельные этапы, предусматриваются конкретные ролевые приемы, привязан-
ные к возможным поворотам ситуации.

• Предложение пациенту несколько альтернативных вариантов поведения, один из кото-
рых он может выбрать самостоятельно.

• Обучение пациента типовым проблемно-решающим алгоритмам, пригодным для реше-
ния аналогичных задач.

Разъяснение и уточнение при лечении больных шизофренией применяются гораздо чаще,
чем интерпретации, в основном - в форме фокусирования. Цель приема - повысить точность
понимания сути получаемого от пациента эксплорационного материала, исключение возмож-
ных разнотолков и двусмысленности. Используется как детализация суждений, сделанных ранее
в более общей форме, с помощью конкретных примеров, так и резюмирование пространно
или непоследовательно изложенного ранее. При этом внимание пациента фиксируется на
еще невербализованных компонентах содержания проблемных переживаний с целью их пос-
ледующей вербализации. Осторожно нащупываются границы, за которыми попытки коррек-
ции наталкиваются на сопротивление и требуют использования других приемов: конфронта-
ции, объективации, интерпретации.

20 - 2499

Конфронтация заключается в сообщении больному информации о неадаптивности его
поведения при его несогласии с этой информацией. Важно при этом сохранять эмпатический
контакт с пациентом. Обычно используются следующие варианты конфронтации.

1. Выявление внутренней противоречивости высказываний больного, их несоответствия ре-
альности, несовпадения его действительной линии поведения с той, которая им декла-
рируется.

2. Выявление связи дезадаптивного поведения, внутреннего дискомфорта, симптомов (по
времени их появления и исчезновения, изменения интенсивности) с определенными
стрессовыми ситуациями с целью показать больному психосоциальную обусловленность
патологических проявлений.

3. Выявление неосознаваемых конфликтных отношений по чрезмерному или заниженному
эмоциональному компоненту адекватной по содержанию реакции на ситуацию.

4. Демонстрация дефектов проблемно-решающего поведения вне симптомов, в том числе
в перморбидном периоде.

5. Обнаружение внутреннего дискомфорта без видимого повода и отсутствие поведения,
направленного на получение удовольствия, когда этому ничто не мешает.
Объективация по определению В. М. Шумакова, 1985 (цит. В. Д. Вид, 2001) представля-
ет собой «конвенционализацию индивидуальной картины мира больного путем согласования
определяемых ею особенностей его поведения и предполагаемых способов взаимоотноше-
ний и взаимодействия между людьми с требованиями социальной жизни, отвечающими необ-
ходимости их сотрудничества, сосуществования и взаимопонимания». Приемы объективации
делят на три основные группы.

А. Приемы трансперсональной проекции, когда сравниваются представления психотера-
певта или членов терапевтической группы и:

- самооценка пациента;

его нереалистичные представления об окружающих;

- видение больным его реальной жизненной ситуации;

- его видение значимых лиц своего социального окружения;

- его представление о том, каким последние видят его.

Б. Приемы моделирования, когда на примере различных ситуаций выявляются дезадап-
тивные защиты больного. Используются следующие приемы:

из обыденной жизни пациента выделяют группы эпизодов, в которых можно предполо-
жить влияние на его поведение дезадаптивных защит;

- выделяют группу эпизодов, в которой можно предположить действие определенной де-
задаптивной защиты;

- разыгрывают актуальный конфликт пациента со значимыми лицами социального окруже-
ния со сменой ролей, предлагая пациенту показать, как ведут себя окружающие;

- сопоставляют распознаваемые пациентом дезадаптивные защиты у других больных с
аналогичными его собственными защитами, которые он не осознает;

- доводят дезадаптивные защиты пациента до абсурда, пользуясь дальнейшим развитием
«логики» больного или перенося их на другие ситуации;

- принцип фоторобота, когда пациенту помогают опознать свои неосознанные представ-
ления, предлагая серию предположительных вербализованных вариантов; таким обра-
зом выявляются:

1. прогнозы пациента, предвосхищение им дальнейшего развития событий;

2. рационализации, оправдывающие дезадаптивное поведение больного;

3. неоправданные опасения внешних угроз, их характере и возможных последствиях их
действия,

4. неосознаваемые идеализированные ожидания;

обнаруживают несоответствие декларируемых пациентом потребностей его эмоциональ-
ной реакции на воображаемую ситуацию, в которой эти потребности удовлетворяются;

- при использовании больным экстернализации (защитной ссылке на внешний стрессор)
применяют визуализацию пациентом соответствующей ситуации, чтобы показать ему не-
состоятельность его представлений и выявить истинную причину дезадаптации, которая
проявляется и в отсутствие причины, выдвигаемой больным;

при избегании больным определенной ситуации просят его визуализировать ее, чтобы
он смог увидеть отрицавшиеся им дефекты социального функционирования и защитный
характер избегания подобных ситуаций;

при отрицании больным ненормативности его реакции на ситуацию из нее удаляют те
моменты, которые включали дезадаптивные защиты, сохраняя параметры, которые, по
представлениям больного, были причиной его реакции. Нормативная реакция на новую
ситуацию помогает пациенту осознать существование дезадаптивной защиты. Затем ви-
зуализируется ситуация, содержащая специфический для пациента стрессор, который
вызывает ненормативную эмоциональную реакцию, уже опознаваемую им;

- при недостаточности эксплорационного материала моделируют гипотетические ситуа-
ции с участием предполагаемых стрессоров; импровизационное поведение больного или
его предположения о реакциях других людей обнаруживают скрытые дефекты проблем-
но-решающего поведения пациента;

если больным игнорирует одну из существенных потребностей и приписывает имеющу-
юся дезадаптацию другой, осознаваемой, в моделируемой ситуации оказывается удов-
летворенной лишь осознаваемая потребность; возникает эмоциональный дискомфорт,
при этом фрустрированная потребность актуализируется и осознается;

- в подобной ситуации удовлетворенной оказывается неосознаваемая потребность и по-
явившийся положительный эмоциональный отклик помогает пациенту убедиться в нали-
чии неосознаваемой потребности;

- больному предлагают вообразить себя в ситуациях, которые ранее вызывали у него со-
стояния дезадаптации; реакции пациента позволяют оценить эффективность терапии и
выявить оставшиеся мишени терапии.

В. Приемы сопоставления с социокультурными нормами:

- сопоставление представлений больного с данными о нормативном функционировании
психики человека, возможностях адаптивной психологической защиты;

- сопоставление представлений больного с информацией о нормах межличностных отношений;

- сопоставление представлений больного с нормативным разграничением инфантильного
и зрелого поведения здорового человека в конкретных обстоятельствах;

- сопоставление представлений больного с нормативной атрибуцией чувства вины и от-
ветственности;

сопоставление рисунка актуального поведения больного с гипотетическим нормативным

поведением социально хорошо адаптированного человека для демонстрации резервных

возможностей проблемно-решающего поведения.

Одной из наиболее распространенных форм психотерапии шизофрении в настоящее время
является групповой тренинг социальных навыков. Дж. Кори, 1986 приводит основные методы,
используемые при этом:

• инструкция - разъяснение того, как вести себя в той мили иной ситуации;

• обратная связь - анализ и подкрепление того или иного поведения;

• моделирование - воспроизведение того, что видит больной на живой (при участии ко-
терапевта) или символической (при использовании фильма, видеозаписи) модели пове-
дения;

• разыгрывание ролей - ролевой тренинг;

• социальное подкрепление - использование похвал при наблюдении желаемого поведения;

• домашние задания на отработку желаемого поведения.

Р. П. Либерман, 1986 рекомендует строить подобный тренинг очень дозировано, струк-
турировано и директивно, поскольку сверхстимуляция или небрежное планирование занятия
могут вызвать эмоциональный стресс у больных шизофренией с их обостренной чувствитель-
ностью к эмоциональным воздействиям, дефицитом внимания и трудностями в переработке
информации. «Мишенями» воздействия становятся дефицит социального восприятия, несос-
тоятельность при решении повседневных проблем, плохо сформированное невербальное по-
ведение. Автор выделяет 3 этапа тренинга: отработка способов приема информации, выбор
ответной реакции, выбор подходящей формы для ответа.

Одним из наиболее известных представителей интегративного подхода в психотерапии
шизофрении является швейцарский психиатр Г. Бенедетти, 1983, который основное внимание
обращает на свойственное больным шизофренией нарушение способности к символизации.
Это нарушение обусловливает неспособность к осознанию, отграничению и переработке раз-
личных психотических содержаний, что приводит к размыванию и уничтожению «Я». Поэтому
задачей терапии является выработка совместных с больным символов, которые обновляют в его
сознании утерянные реалистические аспекты личности в ее общении с другим человеком.

В терапевтическом процессе используются конструктивные фантазии, представления и
сны, позволяющие выразить здоровые части «Я», воспроизводятся также все те иррациональ-
ные роли и самовосприятия, которые были пережиты больным в течение жизни. Продуцируют
эти образы как пациент, так и врач, в результате чего возникает общее символическое поле.
Важную роль играют понятия экзистенциальной психологии, которые помогают терапевту вжить-
ся в регрессированное состояние пациента и предоставить ему свое здоровое «Я» для интег-
рирования больных и фрагментированных частей.

Клинические иллюстрации (собственные наблюдения)

Случай 1. На супервизию обратился психолог, более года работавший с клиентом, ко-
торый в настоящее время преследует его. Клиент - одинокий молодой человек, работающий
программистом в коммерческой фирме. Свою проблему сформулировал как одиночество, со-
гласился на психодинамическую терапию. С самого начала проявлял интерес к личной жизни
терапевта, ревновал его к другим пациентам, приходил раньше времени, задерживался после
сессии. Высказывал восхищение деловыми и личными качествами терапевта, подчеркивал
собственные интеллектуальные способности, претендовал на положение «любимчика», делал
подарки, в то же время уклонялся под различными предлогами от оплаты. Когда он задолжал
крупную сумму денег, психолог предупредил его о прекращении терапии.

С этого момента отношение пациента резко изменилось. Заявил, что всегда подозревал:
терапевта он интересует лишь как источник дохода, хотя он предлагал терапевту гораздо больше -
дружбу. Признался, что тем не менее продолжает испытывать к терапевту теплые чувства и

согласился постепенно выплатить долг. Свое обещание клиент выполнил, однако сессии про-
ходили теперь в напряженной атмосфере: клиент пытался уличить терапевта в ошибках, не
разрешал ему больше пользоваться диктофоном, требовал выключать телефон. Вскоре зая-
вил, что тайно сделал диктофонные записи последних сессий, с помощью которых он сможет
доказать желание терапевта склонить его к сожительству. Когда терапевт резко заявил, что
прекращает работу с клиентом, тот начал угрожать ему обращением в налоговую полицию.

Терапевт имел лицензию на индивидуальную деятельность и аккуратно платил налоги,
однако, опасаясь развития конфликта, стал идти навстречу различным желаниям клиента. Ат-
мосфера сессий смягчилась, и однажды клиент предложил вступить в интимные отношения.
Несмотря на отказ, он начал «ухаживать» за терапевтом, искал с ним встреч между сессиями,
часто звонил, приглашал к себе в гости. Заявил, что «не мыслит свою жизнь без него» и
просил терапевта перестать сдерживать свои чувства к нему - теперь он знает о них из сооб-
щений по электронной почте. После отъезда в отпуск терапевт пытался избежать возобновле-
ния терапии, что было расценено клиентом как нарушение договора, и он обратился в суд.

С помощью нанятого адвоката, ценой больших материальных и моральных издержек тера-
певту удалось выиграть дело. Однако он начал замечать, что его телефонные разговоры прослу-
шиваются, несколько раз наблюдал, как с его автоответчика скачивается информация; был выз-
ван в налоговую полицию по подозрению в сокрытии реальных доходов. Решил возобновить
отношения с пациентом и с целью выработать иную стратегию работы обратился к супервизору.

Супервизия привела к осознанию терапевтом следующих моментов. Пациент с нарцис-
сической структурой личности развил в качестве сопротивления терапии эротизированный
перенос, переросший в эротоманический бред и актуализировавший гомосексуальные тен-
денции больного, которые он приписал терапевту (проекция). Отмечались также идеи ревно-
сти, отношений (незаслуженно плохих), бредовая интерпретация («расшифровка» сообщений
электронной почты). Развился конфликт зависимых отношений, на фоне которого сформиро-
вался комплекс преследуемого преследователя с агрессивным поведением. Личностный смысл
последнего - поставить терапевта в полную зависимость от себя.

Развитию описанных отношений послужили следующие причины. Терапевт недооценил
значение полученного исторического материала: в детстве клиента излишне опекала мать,
тогда как отец был холоден и жесток с ним. Одиночество клиента являлось проявлением его
страха зависимости. Он страстно желал близости с материнской фигурой, что способствовало
сексуализации отношений с терапевтом, и одновременно видел в нем таящего угрозу отца,
что привело к развитию персекуторных идей. Идентификация с агрессором-отцом послужила
толчком к преследующему поведению клиента.

В ходе супервизии были обнаружены «слепые пятна» терапевта, сыгравшие определен-
ную роль в динамике терапевтических отношений: потребность в грандиозности, недостаточ-
ное тестирование реальности (с несоблюдением сеттинга), недостаточный контроль границ (в
частности, между интимной и деловой сферой), отрицание психопатологической мотивации
поведения из-за неосознанного страха сумасшествия. Было предложено обобщить имеющий-
ся материал работы с клиентом с целью обосновать клинический диагноз бредового расстрой-
ства и при необходимости использовать его для госпитализации больного.

Случай 2. На консультацию обратился врач-психотерапевт, в течение 6 месяцев прово-
дивший психодинамическую терапию молодого пациента - аналитика ценных бумаг, который
стал вести себя все более неадекватно. Так, после увольнения с работы он не искал другой,
брал уроки живописи или музыки, но быстро прекращал эти занятия, обвиняя преподавателей
в плохом отношении к нему. Вынудил друзей, с которыми вчетвером снимали квартиру, съе-

хать. Пригласил к себе из другого города замужнюю знакомую, через несколько дней предло-
жил ей уехать. По ночам до утра играл в компьютерные игры, покупал ненужные дорогие вещи
(например, горный велосипед, походный мольберт, концертный аккордеон). Выбросил всю
профессиональную литературу и коллекцию лазерных дисков, перестал бриться и умываться,
по неделе не снимал одежды, импульсивно и стереотипно падал одетый в наполненную ван-
ну, совершал многочасовые пробежки до изнеможения, с риском для жизни проникал на ох-
раняемые объекты. Приходил на сессию к концу назначенного времени, т. к. что-то заставило
его проделать весь путь пешком. Жаловался на непонятную тревогу, опасение потери само-
контроля и ощущение, что его мысли становятся известными окружающим. Иногда настрое-
ние было повышенным, заявлял, что может мысленно внушать людям свои желания. Настоял
на ежедневных двойных сессиях, на которых в деталях описывал события минувшего дня, не
слушая терапевта. Неожиданно уезжал в другие города к матери или отцу, которые были в
разводе, по приезде жаловался на их невнимание к нему. Не позволял матери посетить врача.
Несколько дней принимал назначенные врачом антидепрессанты и транквилизаторы, затем
прекратил их прием безо всяких объяснений.

Из анамнеза известно, что рос в конфликтной семье. Мать - учительница литературы,
мистично настроенная пуританка. Отец - бывший офицер, часто приходил домой пьяный,
избивал мать, насиловал ее в присутствии маленького сына, однажды ранил ее кухонным
ножом, когда она прикрывалась от него ребенком. Смутно помнит эпизод, когда мать куда-то
уехала, а пациент, которому тогда было 5-6 лет, остался с отцом, и тот полупьяный искупал
его, а затем совершил анальный половой акт, пригрозив, что убьет его, если он расскажет об
этом матери.

Пациент рос робким, мечтательным, приставал к матери с вопросами типа: что будет,
если поставить один дом на другой? После развода мать устроила сына в суворовское учили-
ще, через несколько лет он был отчислен, т. к. не справлялся с требованиями дисциплины.
Окончил школу и финансовый институт, после окончания его женился на первой сексуальной
партнерше, не успев достаточно ее узнать. Вскоре расторг брак, от которого не осталось де-
тей. Помогал матери, оставившей работу в школе, торговать книгами. Затем сам ездил в Пе-
тербург, закупал в издательствах оптовые партии учебников и продавал их в провинциальных
городах. За короткий срок сумел заработать крупную сумму денег, которую занял без распис-
ки ненадежному знакомому. Вскоре возник дефолт, и знакомый отказался отдавать долг. Пе-
реехал в Москву, снял с друзьями квартиру, устроился по специальности в коммерческую
фирму, однако по окончании испытательного срока был уволен без объяснения причин. Сни-
зилось настроение, ухудшился сон, алкоголизировался, ссорился с друзьями, пытался по при-
меру матери медитировать. Впадал в трансовые состояния, в которых появлялись навязчивые
воспоминания сцены абьюза. Решил, что ему необходим психоанализ, вопреки совету матери
обратился за помощью к психотерапевту.

Дата добавления: 2015-02-05 | Просмотры: 806 | Нарушение авторских прав