АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 11. Я видела свет, излучаемый охотой, как будто позади меня взошла еще одна луна, затем почувствовала их приближение

Я видела свет, излучаемый охотой, как будто позади меня взошла еще одна луна, затем почувствовала их приближение, но боялась отвести глаза от упавшего лорда-сидхе. Онилвин был без сознания, возможно даже умер, но пока я в этом не уверюсь, то не решусь повернуться и дать ему еще один шанс убить меня.

Лошади и слуа приближались. Я услышала как кто-то бежит, и около меня оказался Шолто. Он передвинул меня себе за спину и я оказалась между ним и остановившейся дикой охотой. Костяные копье и кинжал Шолто держал в руках.

Я прижалась к его спине, чувствуя тепло и силу через одежду. Он, как и я, одевался явно для холода. Магия заставляет забыть о практичность, и когда она отступает, опять начинаешь понимать, что смертен. Ох, думаю, только я смертна. Некоторые из сидхе никогда не чувствовали холода.

— Тебе больно? — он спросил.

— Нет, замерзла только. — Произнеся это, я начала дрожать. Я вжалась в его спину сильнее, крепко обняв за талию. Его щупальца нежно и осторожно гладили мои руки. Они трогали меня также, как он делал бы это руками, если бы они не были заняты оружием. Но у Шолто были достаточно других «рук», чтобы держать и меня и оружие. Было время, когда эти дополнительные органы пугали меня, я не была уверена тогда, что смогла бы вытерпеть их прикосновения, но теперь такие мелочи казались далекими. Щупальца были теплыми, как будто кровь в них близко к коже. Они обняли меня, нежно и плотно, обернулись вокруг меня, как могут это сделать только бескостные щупальца. Сегодня вечером это не было противным, было просто уютно.

Йоланд обогнул нас, держа в руке меч, и встал перед Шолто. Его не было видно за широкой спиной моего спутника, но голос его был слышен хорошо.

— У стража с зелеными волосами прослушивается слабый пульс.

— А что с Мистралем? — спросил Шолто.

— Мистралю нужен целитель, — сказала я, все еще находясь в теплый объятиях цупалец Шолто, тесно прижавшись к его спине.

— Что делать с Онилвином? — спросил Шолто. Я так тесно прижималась к его спине, что его голос вибрировал под моей щекой.

Я думала о ненависти во взгляде Онилвина, когда он смотрел на меня. Он хотел моей смерти и спасение его жизни не изменит этого. Он счел бы это слабостью.

— Он должен умереть.

Шолто был шокирован моим ответом, даже щупальца ослабили свои объятия.

— Сначала мы должны спросить королеву, Мередит.

— У слуа есть целители? — Спросила я.

— Да.

— Тогда возьми Мистраля и меня к себе ситхен. Я смертельно замерзла, а из него нужно вытащить металл.

— Лучше поедем к Благому Двору, — сказал Иоллэнд.

Я рассмеялась и этот звук был не из приятных.

— Я не появилась бы там без дикой охоты.

— Тогда Двор Неблагих, — сказал Шолто.

— Мужчины, которых Вы убили, были неблагими, не так ли?

— Да, — сказал он.

— Тогда это не безопасно. Шолто, едем к Вам.

— Сидхе более хрупки чем слуа. Не уверен, что наши целители могут помочь Мистралю.

— Нужно освободить его от металла и ему нужно тепло. Нельзя терять время, ни его, ни наше. Убейте Онилвина. Если мы все еще будем живы, когда эта ночь закончится, тогда и встретимся с королевой.

— Вы не можете убить одного из сидхе, — сказал Терлок.

— У меня много врагов и совсем немного друзей. Первым я должна доказать, что пойти против меня — смерть, а вторым, что я достаточно сильна, чтобы решить эту проблему здесь и сейчас. — Я опять прижалась к Шолто и сказала правду. — Я видела и свою смерть и смерть моих будущих детей в глазах Онилвина. Если я сохраню ему жизнь, то он сочтет это слабостью, а не милосердием. Я не хочу тратить время на его ненависть, окажись он за моей спиной. Я беременна близнецами. Вы рискнули бы первыми королевскими младенцами, из-а своей щепетильности?

— Это не щепетильность, моя леди, — сказал Терлок.

— Принцесса, — Шолто сказала. — Она — Принцесса Мередит.

— Прекрасно. Принцесса Мередит, это не щепетильность, но больно думать о потере другого лорда сидхе. Нас осталось слишком мало, принцесса. Драгоценны все, даже неблагие и полукровки, ставшие неблагими, потому что когда-то они тоже принадлежали золотому двору.

— Я знаю, что многие из наших лордов и леди были когда-то благими, лорд Терлок. Но это не изменит судьбу Онилвина.

— Вы еще не моя королева, и я не буду этого делать, — сказал он.

Шолто начал говорить, но я сжала его, и он понял намек, позволив мне сказать самой.

— Я бы подумала о факте, лорд Терлок, что я одна сразила лорда сидхе без оружия.

— Это угроза? — спросил он.

— Это правда, — сказала я. Пусть думает, что хочет.

— Выполняйте ее приказ — сказал Шолто. — Вы все еще часть охоты, и я все еще охотник.

— Только до рассвета, — сказал Терлок.

— Мы будем на рассвете свободны, но вот освободитесь ли Вы от охоты или Вам суждено навсегда с ней остаться, еще неизвестно, — сказала я.

— Что? — он сказал.

— Она права, — сказал лорд Дейси, — мы атаковали охоту. В наказание мы можем остаться с ней навсегда.

— Только охотник может освободить вас, — сказал Шолто, — Вы будете хорошим солдатом, Терлок. — Его голос был холодным и уверенным. Только я была достаточно близко от него, чтобы почувствовать его ускорившийся пульс. Оне был не уверен в своих словах или не уверен, что сидхе выполнят приказ? Или он был согласен с другими мужчинами, что нужно сохранить жизнь Онилвину? Перспектива остаться навсегда с охотой может заставить их вступить с нами в бой. Магия охоты исчезала, я чувствовала это, а на рассвете она исчезнет совсем. И мы остались бы один на один в преддверии нового боя.

Нам нужны были союзники, а не враги. Жизнь Мистраля утекала каплями его крови. Нельзя потерять его только из-за того, что мы спорим.

Я начала отстраняться от Шолто. Он на секунду придержал меня, а потом позволил отойти. Щупальца отпускали меня неохотно, скользя по моим рукам как кончики пальцев.

Сразу стало холодно. Магия Шолто, его тепло не позволяли мне почувствовать этот холод. Я шла по замерзшей земле и три сидхе внимательно и осторожно наблюдали за мной, как будто боялись меня. Я не привыкла видеть такие взгляды у благородных сидхе. Не уверена, что они понравились мне, но знала, что именно так они и должны сейчас меня воспринимать. Люди только следуют за вами по двум причинам, из-за любви и из-за страха. Деньги ничего не значили в волшебной стране. Я предпочитала любовь, но сегодня мои враги доказали, что она далеко не всегда спасает от заговоров. Когда любовь и страсть перестают работать, остаются страх и жестокость.

Я положила руку на все еще едва различимый живот, но все же услышала биение их сердечек, почувствовала их движение. Они были во мне и я должна была их защитить. Глупо было полагать, что как только я окажусь беременной, сидхе оценят эту новую жизнь, не меня, но это дитя. Теперь я понимала, что ошибалась, понимала, что теперь я не могу позволить себе быть мягкой. Говорят, что беременность делает женщин более мягкими, более нежными, но в этот момент я поняла, почему у большинства религий есть богини, которые одновременно являются и создателями и разрушителями. Я лишь недавно беременна и уже делаю то, что однажды заставит меня заколебаться. Но время для колебаний прошло.

Йоланд перевернул и положил на спину Онилвина. Я подняла лежащий на земле меч Онилвина.

— Это — холодное железо, лорды сидхе. Он собирался воткнуть его в меня. Я верну ему его меч.

Я подняла двуручный меч над головой, моля Богиню защищать меня и моих детей. Дать мне сил защитить отцов моих детей и людей, которых я люблю. Я молилась и опускала вниз лезвие. Пронзая его грудь, я надавила сильнее, направляя лезвие к сердцу.

Я встала с кровью на руках, оружии, моем белом платье.

— Скажите другим лордам и леди, что я беременна. Я изменилась, родилась заново и теперь любые угрозы моим детям или моим королям будут встречены с предельной серьезностью.

Я посмотрела на них и протянула свои кровавые руки. Моя кожа начала светиться через кровь. Сила пылала во мне и мне стало тепло. Аромат роз заполнил воздух, и лепестки начали падать от неба как розовый дождь.

Золотая чаша появилась в воздухе передо мной. Чаша, которая была потеряна Двором Благих за столетия до моего рождения, появилась передо мной. Она предназначалась мне, а копье и кинжал были для Шолто. Эти реликвии появлялись и исчезали по прихоти Богини и Консорта. Чаша поплыла в мои окровавленные руки, и это была яркая, обжигающая магия. Кровь и смерть сейчас лишь были предвестниками новой жизни.

Лепестки заполнили чашу. Я встала на колени около Мистраля и опустила свои пальцы в лепестки, но когда я отняла их от чаши, то с них капала жидкость, пахнущая вином. Я коснулась мокрыми пальцами губ Мистраля и он застонал.

— Выньте из него стрелы, — приказала я.

Йоланд, темноволосый лорд, встал на колени и повиновался. Терлок пробормотал:

— Это не может быть та чаша.

— Не доверяете глазам своим, так доверяйте своей плоти — сказал лорд Дейси. — Разве ты не чувствуешь ее магию?

Дейси присоединился к Йоланду. Мистраль стонал, когда из него выдергивали стрелы. Его руки бились в конвульсиях из-за боли, но по крайней мере он был все еще без сознания. Когда стрелы вытащили, я пролила на каждую рану немного вина из чаши. Раны затягивались, но заживали полностью, поскольку были нанесены холодным железом, но даже сейчас они выглядели как после нескольких дней исцеления. Два лорда сидхе стояли на коленях на ледяной земли и смотрели на работу магии чаши. После того, как я коснулась каждой раны Мистраля, я повернулась к стоящим на коленях лордам. Шолто лишь наблюдал за мной, поскольку чаша была моей магией, а не его.

Я предложила чашу с цветочными лепестками лордам, и каждый отпил из нее. Их губы отрывались от чаши и у каждого оставалась на губах влага, только разного цвета. У одного это было пиво, у другого эль. Терлок тоже встал на колени, по его лицу бежали слезы.

— Да спасет нас Богиня.

Я позволила испить и ему, и его сладкий аромат мне был неизвестен.

Лепестки начали прорастать в маленькие лозы розы и они росли в зимнем холоде. Мы стояли на коленях, окруженные магией чаши, прорастающими деревцами, столь же зелеными и реальными, как в любой летний день. Начал падать снег.

— Возвращайтесь к сидхе и передайте им, что магия возвращается.

Лорд Йоланд сказал,

— Ваше желание будет выполнено, моя богиня.

— Да будет так, — ответила я.

Тонкая виноградная лоза обернулась вокруг одного из его запястий. Он вздрогнул, и я знала, что это шипы впились в его руку, лоза стала татуировкой на его запястье, столь же прекрасного и тонкого как сам усик лозы. Иолланд уставился на метку, вытирая кровь, которая все еще была на его белой коже.

— Король не обрадуется, — сказал Терлок.

— У меня есть метка власти одного из членов королевской семьи, — сказал Иоллэнд. — Терлок, разве Вы не понимаете, что это значит?

— Это значит, что король убьет ее.

— Он думает, что я ношу его детей, — сказал я. — Он захочет видеть меня живой.

— Как это?

Я держал чашу выше головы и не силилась ее удержать. Чаша слегка покачалась в моих руках, а потом исчезла в запахе роз и цветов.

— Магия, — сказал я.

— Чашу ушла? — спросил Дейси со страхом в голосе.

— Нет, — ответила я. И одновременно со мной лорд Йоланд сказал:

— Нет, но она вернется только к тому, к кому пожелает. Она выбрала Мередит, и устраивает меня, Дейси. — Он коснулся своей новой татуировки. — Я принадлежу Вам, как только Вы будете нуждаться во мне. Позовите и я отвечу.

— Теперь у тебя не будет выбора, кроме как ответить, — сказал Терлок.

— Позор, что ты не попросил отметить тебя, — сказал Иоллэнд.

— Я хочу жить, — сказал Терлок.

— А я хочу служить, — сказал Иоллэнд.

— Пойдите и расскажите об увиденном вами. Пришло время прекращать скрываться. Богиня вернулась к нам, и ее власть по прежнему с нами, — сказал Йоланд.

— Они не поверят нам, — сказал Дейси.

— Они поверят этому. — Йоланд показал на свою татуировку.

— Король убьет тебя, — сказал Дэки.

— Если он попробует, то тогда я буду постучусь к неблагим и присоединюсь к Королю Шолто и его королеве, — сказал Йоланд.

— Вы поехали бы к слуа?.

— О, да.

Шолто поднял Мистраля на руки.

— Рассвет приближается. Возвращайтесь ко дворам и расскажите о благодати Богиня. Мы попробуем спасти Мистраля.

Я положила свою руку на оголенную руку Шолто, а другую — на ногу Мистраля. Чаша помогла излечить его раны, но холодное железо продолжало отравлять его.

Шолто повторил мои мысли, наклонившись ко мне, и прошептал:

— Ты с чашей сотворили чудо и остановили его кровь. Но действие холодного металла продолжается, Мередит.

— Мы должны поручить его твоим целителям, — сказала я.

— Я могу вернуться в свое королевство почти немедленно, но я не знаю достаточно ли ты сильна для того способа, которым я сделала бы это.

Я чувствовала жизнь Мистраля под своей рукой, и даже будучи без сознания, в нем ощущалась сила.

— Спаси его, Шолто.

— Я — Король Слуа, Властелин Всего, Что Проходит Между, Властитель Теней. Часть дикой охоты не выбрала свою форму. Я могу использовать это, чтобы просто вернуться в холм слуа.

— Сделай это, — сказал я.

— Ты больше не часть магии охоты, Мередит.

Я оглянулась назад, где на поле оставалась охота. Благие на получивших от охоты лошадях выдвинулись в сторону своего Двора. Наших с Шолто лошадей нигде видно не было. Оставшиеся слуа дикой охоты все еще были здесь. Они были светящиеся белым и яркими, как будто полная луна превратилась в щупальца, тела, глаза, конечности и части тел, которые так и не сформировались, но глаза могли их видеть хотя умом принять их формы было невозможно. Мне сказали, что смотреть на них нельзя — это взорвет мой ум. Я еще помнила свой ужас от увиденного несколько недель назад. Теперь я смотрела на них и знала, просто знала, что я помогла сформировать то, что теперь видела перед собой. Это был сырой материал хаоса и это было начало всех вещей. Я знала, что могла бы приказать и эта сырая магия стала бы известными существами волшебного царства. Власть Богини все еще была со мной, и с этой магией я не боялась.

— Не вижу ничего, что стоило бы бояться. Перенесите нас и знайте, что Богиня все еще со мной и она нам поможет.

— Пока ты защищена, я буду рад сделать все, что угодно, что бы ни случилось, — сказал он. Затем они издал звук и это была не речь, но я услышала приказ, услышала не ушами, а телом, как будто моя кожа вибрировала волшебной мелодией.

Светящиеся остатки дикой охоты текли вокруг нас. Это походило на плоть, бегущую как вода, но даже это сравнение было не точным. Не было слов, не было ничего похожего в человеческом опыте, что походило бы на обтекающую нас сырую магию, сырые формы. Мой отец позаботился, чтобы я хорошо знала основные религии человеческого мира. Я не забыла, что было написано в Библии о сотворении мира. Казалось в порядке вещей, что Бог сказал «будет жираф» и появился жираф таким, каким мы его знаем. Но, стоя посреди этого сырого хаоса, я знала, что сотворение походило скорее на рождение — грязное и никогда именно то, что ожидается.

Внезапно до меня дотронулось щупальце и запылало ярче, чем когда я сотворила белую лошадь. Часть этого существа походило на руку и я взяла протянутое. Я смотрела в его глаза и почувствовала, что это бесформенное существо спросило: «Кем я буду?»

Что бы вы сделали, если бы какое-то существо спросило, каким оно должно быть? Что бы пришло первым на ум? Если бы у меня было время подумать, но времени не было. Это было моментом сотворения и боги не должны сомневаться. Я была чашей Богини, но и достаточно самой собой, чтобы знать, что я никогда не буду богиней. Для этого у меня было слишком много сомнений.

Щупальце в моей руке стало когтем. Глаза, в которые я смотрела оказались на чем-то, напоминающем голову ястреба, белого сверкающего, но при этом слишком похож на рептилию, чтобы быть птицей и все же… Коготь порезал мне руку, и из раны закапала красная как рубины кровь. Капли крови попадали в обтекающий нас хаос, и там, где они касались его возникали формы. Все самое старое волшебство сводится к крови или к земле. У меня не было земли, которую я могла бы предложить, поскольку нас окружал вихрь плоти, костей и магии, но у меня была моя кровь.

Я поблагодарила… дракона за то, что она напоминал мне, для чего нужна кровь. Волшебные формы приобрели очертания — некоторые из них существовали в волшебном царстве прежде, но некоторые были новыми. Некоторые когда-либо существовали только в книгах и в сказках, но я частично была человеком и училась в человеческой школе. Я никогда не видела существ из легенд, а значит не могла сказать, какими именно они были. Но было так, будто мое воображение послужило основой для появления определенных существ. Некоторые из них были красивы, некоторые были ужасающими. Никогда не буду жалеть, что мало участвовала в марафонах фильмов ужасов, которые устраивали мои друзья в колледже, потому что некоторые из ужасов появились и здесь. Но некоторые из самых темных форм позволили увидеть их глаза, заполненные состраданием прежде, чем они потекли дальше в ночь. У некоторых из появившихся душераздирающе красивых форм были безжалостные глаза, как глаза тигра, что и Вы понимаете, что это существо никогда не было ручным, а Вы — только пища.

Затем с последними яркими остатками дикого волшебства мы появились в холмах слуа, которые приготовились бороться с нами.

Шолто закричал:

— Нам нужен целитель!

Большинство слуа заколебались, уставившись на нас так, как будто они оглохли и онемели. Ночные летуны оторвались от потолка и спланировали вниз, направляясь к одному из темных туннелей. Я надеялась, что они полетели выполнять указание короля, но остальная часть слуа все еще казались неуверенным в том, что им нужно делать.

Вокруг нас сидящее кольцо дикой охоты опустилось на колени, ну… если бы были ноги, чтобы встать на колени. Я знала, что именно это они хотели сделать. Они ждали распоряжений. Решений, которые определили бы, каким им стать.

Я поняла, что мы были в огромном тронном зале. В центре был установлен трон из костей и шелка. Это был пиршественный зал и зал для приемов. Тронные залы часто использовались как пиршественные во многих ситхенах волшебной страны.

Я обратилась к собравшимся здесь слуа:

— Это — сырая магия, и она ждет, чтобы ей дали форму. Приблизтесь и коснитесь их, и они станут тем, в чем вы нуждаетесь, или чего вы хотите.

Высокая закутанная фигура сказала:

— Сырая магия формируется только от контакта с сидхе.

— Когда-то сырая магия была для всей волшебной страны, а не только для сидхе. Некоторые из вас помнят то время.

Ночной летун, цеплявшийся за стену, шипя проговорил:

— Ты не достаточно стара, чтобы помнить то, о чем сказала.

Шолто вмешался:

— Богиня говорит через нее, Девиль. — И имя подсказало мне, что нашим собеседником была женщина-ночной летун, хотя по внешности определить этого было нельзя.

Все еще стоящий на коленях светящийся круг начинал исчезать.

— Вы теряете шанс показать сидхе, что самое старое волшебство признает руку слуа? — Спросила я. — Ну же, коснитесь этого прежде, чем оно исчезнет. Призовите то, что вы потеряли. Этой ночью я была темной Богиней. — Я подняла свою все еще истекающую кровью руку. — Дикая магия испробовало мою кровь. Она сияет белым светом, но не он ли делает свет луны, что сияет в ваших ночных небесах?

Кто-то вышел вперед. Это был Гетхин в яркой гавайской рубашке и шортах, хотя и без привычной для него бейсболки, его длинные как у осла уши были опущены по сторонам лица. Он улыбнулся мне, показывая, что его похожее на человеческое лицо, было полно острых зубов. Он был одним из тех, кто приехал в Лос-Анджелес, когда Шолто искал меня впервые. Он не был одним из самых сильных слуа, но он был смел, а мы нуждались сегодня в смелости.

Он дотронулся рукой до одной из сверкающих созданий, и это было так, как будто черную тушь вылили в белую воду. Черный цвет смешался с ярким светом и существо начало изменяться. Свет и темнота смешивались, и мгновение ничего не было видно — как будто существо окутала туманная завеса. Когда она спала, то на ее месте оказался маленький черный пони.

Гетхин восхищено засмеялся. Он обнял гибкую шею пони и прижался к нему со счастливой улыбкой. Счастливый ржание пони открыло его зубы, столь же острые как у Гетхина, но крупнее его зубов. Пони скосило глаза ко мне и стало видно, что они красные.

— Келпи, — прошептала я.

Гетхин услышал меня и с улыбкой сказал:

— Нет, принцесса, это Ичь-Ушкья. Это — водяной конь Шотландских гор и вероятно, самый свирепый и опасный из всех водяных коней. — Он снова обнял пони, как будто он снова обнимал давно потерянное домашнее животное.

Тогда другие слуа выступили вперед, протягивая нетерпеливые руки. Появились мохнатые коричневые твари, которые были не совсем лошадьми, но и чем-то еще. Они выглядели незавершенными, но слуа кричали от удовольствия при их появлении. Появился огромный черный боров с щупальцами с обеих сторон морды. Появились огромные черные собаки с жестокими глазами, которые были слишком большими для их морд, как собаки из старой истории Ганса Христиана Андерсена. Их огромные круглые глаза пылали красным светом, их рты были широки и, казалось, неспособными закрыться, поэтому их языки высовывались сквозь острых зубов.

Огромное щупальце шириной с человека свесилось с потолка. Я проследила по нему до существа, покрывающего почти весь потолок. Я видела большие щупальца в больнице в Лос-Анджелесе, но я никогда не видела таких огромных щупалец. Теперь я пристально разглядывала это существо. Оно заполняло всю среднюю часть гигантского потолка. Не понятно, как оно цеплялось за поверхность, например, ночные летуны цеплялись щупальцами. У этого же существа щупальца были направлены наружу и свисали как живые мясистые сталактиты. Два огромных глаза пристально глядели вниз на нас, и, глядя в его глаза, я подумала: «Он похож на невероятно огромного осьминога», но ни один осьминог никогда не был таким огромным, таким страшным.

Это длинное щупальце коснулось последних светящихся клочков волшебства и внезапно появилась копия этого существа размером с человека. Все другими существа, сформировавшиеся из сырой магии, были животные — собаки, лошади, свиньи. Но это явно было уменьшенной копией того существа, что цеплялось за потолок.

Щупальца на потолке издали довольный звук, который эхом прокатился по залу, заставив некоторых вздрогнуть, но большинство улыбались. Огромное щупальце подняло свою меньшую копию и прижало к потолку. Эти существа с щупальцами, названия которых я не знала, издавали тихие счастливые звуки.

Шолто повернул ко мне заплаканное лицо:

— Она была одинокой так долго. Богиня действительно все еще любит нас.

Я обняла его рукой, не отпуская Мистраля.

— Богиня любит всех нас, Шолто.

— Королева была лицом Богини так долго, Мередит, а она никого не любила.

Про себя я подумала: «Она любит Кела, своего сына», но вслух сказала только:

— Я люблю.

Он нежно поцеловал меня в лоб..

— Я забыл каково это, быть любимым.

Я сделала единственную вещь, которую могла — поднялась на цыпочки и поцеловала его.

— Я напомню тебе. — Я постаралась показать лицом то, о чем сказала, но часть меня задавалась вопросом, где целитель?

Я собиралась стать королевой, а это означало, что ни один человек не был столь дорог мне, как все они. Я была счастлива, что счастлив был Шолто, и еще счастливее, что были счастливы его люди, но я хотела, чтобы и Мистраль был жив. Где же был целитель, пока творилось волшебство Богини?

Ночные летуны показались из дальнего туннеля.

— Целитель с ними, — сказал Шолто, как будто прочитал сомнения на моем лице. За его счастьем проглядывала печаль. Он знал, что никогда не будет только моим. Я буду королевой и моя преданность должна быть разделена между всеми моими людьми.

Дата добавления: 2015-08-26 | Просмотры: 479 | Нарушение авторских прав