АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 47

Я ждала боли от осколочных ран, но это было ничто по сравнению с болью моих мужчин. Две тысячи лет войн. Тысяча лет мучений у моей тетки. Каждая рана от меча, от каждого попадания копья, от каждого удара кнута, от каждого попадания когтей на их телах разом открылись вновь.

Гален корчился на земле около меня, сжимая перед его брюк. Я знала, какая рана вновь появилась. Недостающий глаз Риса снова был кровавым отверстием. Дойл лежат на боку, пытаясь подняться на колени, но ему было слишком боль. Они были изранены.

Дальше от них были слышны стоны, и это были не только мои мужчины. К Красным Колпакам вернулись недавние раны от бомбы. В тот момент я поняла, насколько ужасной была рука власти Кела. До сих пор я не понимала этого.

Кел дернул меня за ногу, схватил запястье. Он подтянулся и встал передо мной, развернув меня так, чтобы оглядеть поле. Все остальные были на земле. Все. Андаис лежала темной кучей на светлой мерзлой траве. Ее плащ из теней истлевал, а значит, она была без сознания или мертва.

— Вытащи свой меч, — шипел Кел мне в лицо. — Позвольте мне разоружать тебя перед всеми и вырезать из тебя матку. Ты знаешь, почему моя мать отвернулась от меня? Она заставила меня пройти все эти человеческие тесты и узнала, что я не могу зачать детей. Потому она тогда позвала тебя домой. — Он протянул руку и провел пальцами по моей шее, погрузил пальцы в волосы. Он остановился, только дотронувшись до короны, которая все еще светилась на моей голове.

Он отпустил мое запястье, приложил ладонь к моей щеке. Повернув к себе лицом, он качал меня в своих руках, словно в колыбели.

— Отдай мне свой меч, Мерри. Отдай мне его и пусть они увидят, насколько ты слаба. — Шептал он мне в лицо, приближаясь в поцелуе.

Я положила свои руки на его предплечья, на голую кожу, в тот момент, когда он поцеловал меня. Моя рука, которая недавно была ранена, казалось, не так сильно кровоточила. Возможно, это была защита короны или это просто факт, что я стала истинной королевой?

Он нежно поцеловал меня, приятный поцелуй, совсем не такого я ожидала от Кела. Сегодня он был полон неожиданностей.

Он отодвинулся от меня беря мои руки в свои. Он улыбался, а в его глазах плескалось безумие.

— А теперь я собираюсь убить тебя.

— Я знаю, — сказала я.

В этот момент я использовала вместе руки крови и плоти. Там где Падуб, Ясень и я использовали их, чтобы лечить, теперь я использовала руки, чтобы разрушать. Я вела рукой крови по нему ран, а в поисках крови. Руку крови я использовала, чтобы сжать и вывернуть его тело наизнанку. Недавно руки власти направлялись в волне очистительной крови и заживляющей плоти, теперь же они наполняли этого человека.

Глаза Кела расширились.

— Ты не можешь, — прошептал он.

— Могу, — сказала я.

И я сжимала эту власть, сжимала в кулак гиганта, который пропихнула глубоко в его тело и открыла его там. В момент у Кела расширились глаза, его руки еще держались за мои и в следующий момент его не стало. Кровь хлынула на меня, и что-то более плотное попало на мое лицо. Щеку резко схватило острая боль. И наконец, тишина, я стояла, покрытая кровью и чем-то более плотным. Стерев со своего лица то, что осталось от моего кузена, я нащупала в своей щеке его зубы. Я вытащила их, и зареклась сделать укол от столбняка и принять антибиотики, если это можно было сделать во время беременности. Я пообещала себе много вещей, слишком потрясенная.

Дойл внезапно оказался рядом со мной. И Рис встал рядом, вытирая кровь со своего лица. Его глаз опять стал привычным шрамом. Гален тоже стоял рядом. Его единственные открытые раны были новыми — от последнего боя.

— Но как…? — Спросила я.

— Он умер, и его рука старой крови умерла с ним, — сказал Дойл.

Я протянула свою запачканную кровью руку Дойлу. Он взял ее, и я притянула его к себе, заляпанной остатками нашего врага. Я потянулась поцеловать его и в момент, когда наши губы встретились, наша кожа засветилась. Я сияла лунным светом, он был черным огнем, достаточно ярким, чтобы отбрасывать тени через все поле.

Мне стало трудно дышать, вокруг шептались. Я оторвалась от поцелуя и увидела, что в волосах Дойла соткалась корона. Тонкие веточки с шипами сплелись на его голове, а кончики каждого шипа были серебряными. Тот, кто шептал, был Джонти:

— Корона Шипов и Серебра.

Дойл потянулся дотронуться до короны. Он убрал руку, на подушке пальца была темно-красная капелька.

— Острые.

— Мой король, — сказала я.

Он улыбнулся.

— Один из них.

Тогда звук, ужасный влажный хриплый звук, сорвал улыбку с моего лица.

— Холод, — прошептала я и кинулась к оленю. Он лежал в стороне, копье возвышалось из него, как молодое дерево, лишенное ветвей. Кровь заливала белый мех.

Дойл и я кинулись к нему. Я упала на колени и коснулась меха, где он еще был без крови. На ощупь он был теплым, но совершенно не двигался.

— Нет, — умоляла я. — Нет.

— Он был добровольной жертвой, — сказал Дойл.

Я качала головой.

— Я не хотела этого.

— Он пожертвовал собой, чтобы ты смогла править Неблагими.

Я снова покачала головой.

— Я не хочу править, если его не будет рядом со мной. — Я положила голову на все еще теплый бок оленя и шептала, — Холод, вернись ко мне. Пожалуйста, пожалуйста, не уходи. Не уходи.

Запахло розами и стало тепло, как летом. Я подняла лицо, и с зимнего неба пошел дождь из лепестков.

Гален обхватил копье руками и вынул его из тела оленя, открыв ужасную рану. Гален возвышался над нами, купаясь в лепестках, с копьем в руках и мукой на лице. Его одежда была в крови.

Рис опустился на колени рядом с головой оленя, обхватив ее руками, касаясь гладких белых рожек. Слезы лились из его здорового глаза. Мистраль приблизился, чтобы встать рядом с нами, держа в руках свое тонкое копье. Я видел Шолто, идущего к нам от дальнего края поля, его слуа как черное облако из кошмарных форм, колебалось за его спиной. Он остановился, чтобы смотреть на нас, обступивших белого оленя. Он склонил свою голову, как будто он все знал.

Ясень и Падуб стояли с Красными Колпаками. Они все опустили свое оружие к земле в уважении.

Среди сладкого падения лепестков прозвучал голос.

— Что бы ты отдала за своего Смертельного Холода?

— Все.

— Ты отдала бы корону со своей головы? — Спросил голос.

— Да, — ответила я.

— Мередит. — Предостерег Мистраль.

Но другие мужчины промолчали. Мистраль был с нами не с самого начала и он не все понимал.

— А ты, Мрак, ты отказался бы от своей короны?

Дойл взял мою руку и сказал:

— Я хочу вернуть свою правую руку и снова видеть его рядом с собой.

— Пусть будет так, — произнес голос.

Ветер и аромат дождя, и темный свет корон пропал.

В ране на боку оленя проглянула рука. Я коснулась этой руки и она схватилась за меня.

— Богиня, помоги нам, — сказала я.

— Богиня, — прошептал Дойл и погрузил руки в рану на боку оленя. Рис присоединился к нему. Мистраль подполз к нам, но был слишком ранен, чтобы помочь. Гален отдал Визгуна Мистралю и протянул к отверстию свою здоровую руку, чтобы помочь нам. Словно тело оленя стало скорлупой, таким сухим и нереальным оно было. Оно отслаивалось и рвалось под нашими пальцами, и из него появилась вторая рука. И мы тянули его из этой белой груды.

На мои колени упало облако серебряных волос, и наконец Холод повернулся и смотрел на меня. Те же серые глаза, то же лицо, которое было почти слишком красивым для слов, но в моем Холоде теперь не было ни тени высокомерия. Была только боль и море эмоций в этих глазах.

Он упал в наши руки, мои и Дойла. Мы держали его, а он дрожал. Он цеплялся за нас, а мы кричали. Мрак и Смертельный Холод цеплялись друг за друга и за меня, и мы плакали.

Дата добавления: 2015-08-26 | Просмотры: 397 | Нарушение авторских прав