АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 24

Одежда Шолто подошла Дойлу и Мистралю по росту, но за исключением Риса и меня, все сидхе, которых я знала, были приблизительно шести футов ростом. Мужчины были все широкими в плечах, узкими в талии и стройными. Стражи были еще и мускулистыми, так как практиковались на тренировках с оружием и в войнах. Но Шолто был прав, говоря о плечах Мистраля. Они были шире, чем у Шолто или Дойла. Не на много, но достаточно, чтобы рубашки не подходили, натягиваясь слишком сильно, чтобы выглядеть хорошо. Лучше одеть меньше одежды и выглядеть хорошо, чем одеть больше, но выглядеть плохо. Мы собирались общаться с Благим Двором и они обо всех судили по внешности. То есть, если кто-то выглядел хорошо, то он был хорош. Вот такая неблагополучная семья.

Мирабелла, швея слуа, ходила вокруг Мистраля, натягивая на него пальто, которое она смогла найти для таких широких плеч. Она помогала ему держать пальто бледной, тонкой рукой, а потом разгладила складки дорогой синей ткани черно-белым щупальцем.

Ее правая рука была щупальцем ночного летуна. Она казалась человеком, за исключением этого щупальца. Щупальце было таким ловким, каким, я знала, могут быть щупальца ночных летунов. Она использовала обе свои руки не задумываясь. Видимо, сказывалась многолетняя практика работы обоими руками. Она была полукровкой ночного летуна? Ребенок насилия или согласия? Я хотела спросить, но это будет слишком грубо.

Мистраль выглядел удивительным в этом пальто. Глубокий синий цвет, казалось, сделал его глаза синими как летнее небо. Широкий воротник был отделан серым мехом и его собственные серые волосы цвета осенних облаков, казалось, сливались с мехом и трудно было определить, где заканчивается мех и начинаются волосы.

Мирабелла развернула Мистряля так, чтобы рассмотреть как легло длинное пальто вокруг его тела. Более темный серый мех спускался по спине пальто широкой линией так, что свободно лежащие до лодыжек волосы не нарушали создаваемой мехом иллюзии — и это был не гламор, а мастерство подбора одежды.

— Такое впечатление, что это пальто было сделано именно для него, — сказал сухо Дойл.

Швея пригладила щупальцем свои коричневые волосы, собранные в аккуратный пучок, затем посмотрела на него своими оливковыми глазами с вкраплениями карих, серых, и даже золотых искорок около радужки. Они были очень человеческими, хотя и у сидхе тоже могли быть такие. Она была высока и прекрасна, и двигалась с тем строгим, странно изящным, бузепречным движением, которое получается когда носишь корсет под платьем. Платье моды 1800-х годов и было темно-зеленого, почти черного цвета, который отражался в ее зеленых глазах. Рукава не соответствовали исторической точности такого покроя платья. Наверху они были собраны в фонарики и от локтя спускались широкими раструбами, которые проливались вниз, когда она подняла свои руки. В прорезях рукавов были видны рука и щупальце, а значит щупальце шлок по крайней мере от локтя.

Шолто сказал:

— Мирабелла, ты сделала это специально для Мистраля?

Она не смотрела на своего короля, а продолжала носиться с пальто, которое было самым большим из вороха одежды.

— Я рассказывала Вам о своем видении, Ваше Величество.

— Мирабелла. — Он произнес ее имя с нажимом.

Она повернулась и взглянула на него раздраженно, затем опять развернула Мистраля к нам, продолжая свой осмотр. Он сносил эту без жалоб. Королеве Андаис нравилось наряжать своих стражей на обеды, танцы, или для собственного развлечения. Мистраль привык к такому осмотру, как будто его мнение не имело значения. Мирабелла была совершенно профессиональна по сравнению с Андаис. Без ощупываний.

На Мистрале были черные брюки, подвернутые в сапоги по колено. Мирабелла завязала широкий синий пояс на его талии, и цвет пояса великолепно смотрелся на фоне лунно-белого света его оголенного живота. Глубокий синий цвет пальто подчеркивал видимую в нем бледную мускулистую грудь. Когда Шолто сказал, что Мистраль будет выглядеть царем варваров, он был прав.

— Мое пальто не делалось специально для моих плеч, Мирабелла, — сказал Шолто, посмотрев на нее.

Она пожала плечами, и что-то в этом движении подсказало мне, что плечо под рукавом было человеческим, по крайней мере, там была кость, не соответствующая щупальцу.

Она наконец посмотрела на своего короля. В ее прекрасных глаза плескалось возмущение. Она упала на колени, тяжелые юбки ее платья расплескались вокруг нее.

— Простите меня, мой Король, но гордость взяла верх надо мной. Если благие увидят мою работу после многих лет работы на Вас, Король Шолто, то я хочу, чтобы они были впечатлены. Я хочу, чтобы они видели, какую одежду они могли бы получить из этих двух рук, если бы Таранис не забрал бы одну из них.

Это ответило на один мой вопрос. Когда-то давно у Мирабеллы были две руки.

— Значит ты не ложилась спать всю ночь, чтобы сшить это пальто и одежду для Дойла.

— Вспомните, Ваша Выличество? Я создала для Вас красное пальто, но королева не одобрят этот цвет в своем дворе, и Вы больше никогда не одели его.

Шолто нахмурился, а потом улыбнулся, качая головой.

— Она думала, что это был слишком яркий цвет для ее двора. Она назвала его благим. Я забыл.

Дойл был одет в красное пальто, красивое темно-красное, и выглядело эффектно на фоне черноты его кожи. Контраст был почти черезчур красив. Пальто было похоже на современный пиджак, за исключением цвета и кроя. Покрой польстил его широким плечам и узкой талии — спортивное телосложение, как называлось это в магазинах. Еще были соответствующие брюки, собранные на талии небольшими складками так, что они очень плотно прилегали наверху, к бедрам и ниже темно-красная ткань стекала, пряча под собой черные с золотом мокасины.

Она выбрала шелковую рубашку цвета серого льда, которая дополняла и подчеркивала красноту пальто и черному кожи Дойла. Швею сопровождал ночной летун, сейчас он заплетал длинные волосы Дойла, вплетая в них красные ленты, тянущиеся к его лодыжкам.

— И Уна помогла мне сшить пальто. Она стала искусной, и я завидую ее рукам. — Она показала на ночного летуна, заплетающего волосы Дойла.

Ночной летун поклонился.

— Вы слишком добры, хозяйка.

— Я говорю то, чего ты заслуживаешь, Уна.

У Уны покраснел бледный низа живота.

— Я впечатлена, что Вы так быстро сделали ботинки для Мистраля, — сказала я.

Мирабелла пораженно посмотрела на меня.

— По размерам угадали. Как Вы узнали, что они новые?

— Я выбирала обувь для стражей в магазинах Лос-Анджелеса. После этого хорошо определяю размеры.

Она застенчиво улыбнулась.

— У Вас хороший глаз.

Я начала было говорить спасибо, но не знала как давно Мирабелла жила в волшебной стране. «Спасибо» могло быть оскорблением для давно живущих.

Вместо этого я сказала:

— Стараяюсь, и пальто, которое Вы сделали для меня, прекрасно.

Она довольно улыбнулась.

— Ты не сама делала ботинки, — сказал Шолто.

Она покачала головой.

— Это была сделка.

— Гном, — сказал он, и сделал это так, как будто имел ввиду какого-то конкретного гнома. В Новом свете было не так много гномов, но некоторые из них были у нас.

Она кивнула.

— Ты до сих пор встречаешься с ним? — спросил Шолто.

Она покраснела.

— Он любит свою работу, как я люблю свою.

— Он нравится Вам, — заметила я.

Она смущенно глянула на меня.

— Думаю, да.

— Ты же знаешь, что нет никаких запретов среди слуа, встречайся с кем хочешь, — сказал Шолто, — но гном ухаживал за тобой около ста лет, Мирабелла. Я думал, что ты посчитала его неприятным.

— Да, но…, - она протянула свою руку и широкое щупальце. — Кажется, я больше не считаю его неприятным. Мы говорим об одежде, и у него дома есть телевидение. Он приносит мне журналы мод, и мы их обсуждаем.

— Он нашел путь к Вашему сердцу, — сказал Дойл.

Она хихикнула и улыбнулась. Это говорило о том, что гном уже получил награду за выполненную часть сделки.

— Да.

— Тогда благославляю вас. Вы это знаете, — сказал Шолто, улыбаясь.

Лицо Мирабеллы стало серьезным и даже мрачным.

— Тулли ухаживал за мной около ста лет. Он был нежен, и он никогда не нажимал на меня, в отличие от некоторых, кого я могу назвать.

— Таранис, — сказал я. Я произнесла это имя ничего не чувствуя. Это отчасти меня немного ошиломило, но все же это было хорошо.

Она впилась в меня взглядом, затем ее лицо смягчилось.

— Если я не слишком самонадеянна, Королева Мередит, я слышала, что он сделал Вам, и я очень сожалению. Его нужно было остановить еще несколько лет назад.

— Видимо, он попробовал с Вами свою версию ухаживания.

— Ухаживание. — Она почти выплюнула это слово. — Нет, во время примерки он попытался взять меня силой. Я была приглашена в волшебную страну и мне обещали безопасность и соблюдение чести. Он должен был убрать все иллюзии для человека, и его магия, которая заставляла всех женщин видеть его красавцем, на меня не действовала. Я знала, что он обрастает жирком на талии. Я знала все недостатки, прятавшимися под иллюзиями. Я видела правду и он не мог соблазнить меня магией.

— У Вас наверное булавки и иглы были из холодного металла, — сказал Дойл.

Она посмотрела на него и кивнула.

— Вы правы. Мои инструменты помогали мне не попадать в его ловушки. В гневе он оторвал мою правую руку. — Она показала на щупальце. Оно изящно двигалось в воздухе, как подводное существо. — А потом он изгнал меня из ситхена, потому что однорукая швея ему была не нужна.

— Какой долго Вы были к тому времени в волшебной стране? — Дойл спросил.

— Лет пятьдесят, думаю.

— То есть если бы Вы вышли из ситхена, то эти годы обрушились бы на Вас, — сказал Мистраль.

Она кивнула.

— Как только я коснулась бы земли. Но не все в его двре согласились с его поступком. Некоторые из благих женщин отнесли меня к Неблагому Двору. Они подали прошение королеве и она сказала почти то же самое, что Таранис: 'На что мне однорукая швея?' — В ее глазах блестели непролитые слезы.

Шолто подошел к ней в красивой черной с серебром тунике, брюках и мокасинах, которые она сделала или нашла для него. Он поднял ее с коленей, держа за руку и щупальце.

— Я помню ту ночь, — сказал он.

Она смотрела на него.

— Я тоже, Мой Король. Я помню то, что Вы тогда сказали: 'Мы будем рады видеть ее среди слуа'. Вы никогда не спрашивали, как я буду у Вас работать, если буду. Леди благих заставили Вас обещать, что Вы не убьете меня, хотя они боялись слуа.

Шолто улыбнулся.

— Я хочу, чтобы благие боялись нас, это наша защита.

Она кивнула.

— Вы приняли меня только с одной работающей рукой, не зная, что Генри сможет найти способ вернуть мне руку. Я никогда не спрашивала, Мой Король, чтобы Вы сделали со мной, если бы я больше ничего не умела бы делать?

— Мы нашли бы для твоей руки какое-нибудь занятие, Мирабелла. Мы слуа. Среди нас есть те, у кого только одна рука, а есть, у кого их сотни. Мы найдем занятие любому.

Она кивнула и отвернулась от него, чтобы он не видел ее полившиеся слезы.

— Вы самый добрый из правителей, Король Шолто.

— Не говори об этом никому вне этого двора, — ответил он со смехом.

— Это будет наша тайна, мой Король.

— Вы говорили, что доктор Генри дал Вам новую руку? — Спросила я.

— Да, — ответила она.

— Как?

— Один из ночных летунов был так любезен, что позволил ему отрезать у него одно щупальце. Вы знаете, что они могут отращивать свои отрезанные щупальца?

— Да.

— Хорошо, Генри продолжал работать… пока не понял, что он может взять щупальце у одного ночного летуна, который мог восстановиться, и пришить его тому из слуа, кто не способен регенирировать. Это прошло успешно и он предложил мне сделать тоже самое, если я этого хочу. — Она слегка качнула обоими руками — Я хотела.

— Людям нужно подбирать генетически-совместимых доноров. Они только начинают пробовать пересаживать руки, но в большинстве случаев тела отторгают новые органы. Как Генри решил проблему отторжения?

— Я не очень понимаю то, что Вы только что сказали, моя Королева, на эти вопросы скорее уж ответит сам Генри. Если хотите знать, как я шью ему жакеты, подчеркивающие достоинства его тела, я могу рассказать это. Но до сих пор удивляюсь и не могу понять, как он приделал мне это щупальце. А у меня было много, много лет, и до сих пор этому поражаюсь.

Она начала собирать свою корзинку для шитья. Уна помогала ей. Когда они собрались, они снова вернулись рассмотреть нас.

— Вам все очень подходит, надеюсь, я могу так говорить.

— Мы найдем причину упомянуть кто сделал нашу одежду? — спросил Дойл.

Она снова срельнула по нему взглядом.

— Он знает, что я здесь, лорд Дойл. Таранис, возможно, не оценил меня, но были при его дворе те, кто оплакивал мои быстрые пальцы и мое рукоделие. И все еще есть женщины его двора, которые время от времени проведывают меня. Те, кто тогда нес меня на плаще из ситхена к ситхену, пытаясь спасти, те, кто приходит ночью, чтобы заплатить за мою работу. Король Шолто любезно позволяет это.

Я посмотрела на Шолто, и он выглядел немного смущенным.

— Один король не может запретить дизайнеру применять Ваши навыки. Слуа не благие, где одежда имеет такое значение.

Она рассмеялась.

— Факт, что большая часть Вашего двора разгуливает нагой, разочаровывает меня. — Она посмотрела на нас. — Хотя, думаю, это может изменится. — Она присела в реверансе, Уна поклонилась, и они ушли.

— Таранис должен быть убит, — сказал Мистраль.

— Согласен, — сказал Дойл.

— Мы не будем начинать войну только из-за того, что случилось со мной, или что он сделал Мирабелле.

— Это хронология подобных вещей, Мередит, — сказал Дойл.

— Ах, — сказал Мистраль. — Он всегда был бабником, но если у него что-то не выходило, он применял силу.

— Он всегда был настолько жесток — я имею ввиду эту историю с рукой?

— Нет, не всегда, — сказал Дойл.

Я продолжал слышать истории, что Таранис когда-то был пьющим, любвеобильным, мужественным человеком, но я никогда не видела этого. Но от того дяди темерь осталось слишком мало. Однажды он применил магию, чтобы соблазнить меня и получить в свою кровать. По сути, он использовал магию, чтобы изнасиловать меня, и думаю, он никогда бы не подумал, что я откажусь от него. Его уверенность в себе была легендарна. Что такого я сделала, чтобы заставить его думать, что его иллюзии не помогут заполучить меня?

— Почему Таранис применил магию, чтобы изнасиловать меня, вместо того, чтобы положиться на собственную привлекательность? Я думаю, что он для этого вполне самоуверен. Почему он не дождался, когдя я скажу «да»?

— Возможно у него не было на это времени, — сказал Шолто.

— Он хотел держать меня, Шолто. А значит времени у него было достаточно.

— О чем ты спрашиваешь, Мередит? — спросил Дойл.

— Мне только интересно, что использовал магию на мне, в отличие от обычного для него поведения. Его чары в разговоре через зеркало тогда в Лос-Анджелесе почти подействовали. Но на сей раз он просто изнасиловал меня, как поступил бы человек. Это на него не похоже.

— Ты сказала нам, что когда он нашел тебя в новой части волшебной страны, ты видела его через иллюзию, — сказал Дойл.

— Да, он был похож на Аматеона, но когда я дотронулась до него, то не почувствовала то, что должна была бы. Аматеон гладко выбрит, а я чувствовала бороду.

— Но Вы не должны были чувствовать эту разницу, — сказал Мистраль. — Таранис — Король Света и Иллюзий. Это означает, что его очарование противостоит почти всему. Он в состоянии уложить Вас в постель и Вы не узнали бы, что это не он.

— Я не думаю, — сказал Дойл.

— Думаю что? — спросила я.

— Что та его иллюзия не была столь же хороша, как должна была бы.

Все мы подумали об этом.

— Его волшебство исчезает, — сказал наконец Шолто.

— И он это знает, — подтвердила я.

— От такого даже старая собака станет отчаяннной, — сказал Мистраль.

— И опасной, — сказал Шолто.

Мы могли только согласиться с ним, к сожалению. Последние минуты на приготовления и мы были готовы к разговору через зеркало с моей матерью и другими благими, осаждавшими ворота.

Дата добавления: 2015-08-26 | Просмотры: 457 | Нарушение авторских прав