АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 15. Сон начался как многие другие мои сны в волшебной стране — на холме

Сон начался как многие другие мои сны в волшебной стране — на холме. Я знала, что это не был реальный холм. Это было скорее представление зеленого холма. Может быть он существовал только в снах и видениях, или, наоборот, был первым холмом, с которого были скопированы все другие. Равнина, простиравшаяся вокруг холма, была зеленым обработанным полем. Я стояла на этом холме и могла видеть, как в волшебную страну пришла война, и видела сухую и мертвую равнину. Но сейчас она была жива. Пшеница была золотой, как будто поспел осенний урожай. Но дальше были поля с посадками, на которых растения еще были небольшими и только прорастали из богатой земли. Равнина, как и холм, были реальными. Я знала, что под ногами была настоящая земля и если спуститься на равнину, то можно коснуться растений, растереть колосья между пальцами и увидеть зерна, освободившиеся от шелухи, и все это будет реально.

На холме было дерево — огромный дуб. У части дерева были первые весенние зеленые листочки, у другой — большие зеленые листья с крошечными завязями желудей, еще были зеленые листья конца лета с уже почти созревшими желудями, и еще разноцветные осенние листья с коричневыми желудями, готовыми к сбору, а часть — голые ветви, которые бывают только зимой, с несколько еще цеплявшимися за ветви желудями и высушенными коричневыми листьями. Я смотрела на темные голые ветви и знала, что они не мертвы, а только отдыхают. Когда я впервые увидела это дерево, оно было мертвым и безжизненным, теперь же оно стало таким, каким и должно было быть.

Я коснулась коры и почувствовала глубокую, резонирующую энергию, которой обладают старые деревья. Если внимательно слушать некоторое время, то это можно услышать, но не ушами. Это можно услышать руками или лицом, если прижаться к прохладной грубой коре. А если обнять ствол, то чувствуешь жизнь дерева всем телом. Сначала это только медленная, глубокая пульсация жизни дерева, и только позже понимаешь, что это сама земля, словно у планеты есть собственный пульс.

На мгновение я почувствовала как заворочалась подо мной планета, и схватилась за дерево, как будто это был единственный якорь в этой действительности. Оторвавшись от дерева, продолжавшего стоять на вершине, я больше не чувствовала пульса земли. Это был удивительный подарок — ощущать гул и поток самой планеты, ведь я была смертна, а смертным не дано слышать пульс планеты. Мы можем лишь мельком увидеть божественное, но жить с таким знанием каждый миг могут святые или безумцы.

Я почувствовала запах роз прежде, чем повернулась и увидела укутанную фигуру Богини. Она всегда скрывала от меня свое лицо и видны были только проблески ее рук или линии рта, и каждый из них был каждый раз разным, как будто она меняла возраст с молодого до старого, лицо — с одного на другое. Она была Богиней, она была одновременно всеми женщинами. Глядя на нее я поняла, что она походила на пульс планеты. Ее невозможно ясно видеть или удерживать ее образ в памяти, не становясь при этом слишком святым, чтобы жить, или слишком безумный, чтобы просто функционировать. Встреча с Богиней — поразительная вещь, но тяжелая.

— Если бы это место умерло, то умерла бы не только волшебная страна, Мередит. — Ее голос был таким же многоликим, как и ее тело, он соединял в себе множество голосов, перетекавших друг в друга, и невозможно было сказать, каков из них принадлежит именно Богине.

— То есть реальность привязана к этому месту? — спросила я.

— А разве это не реально?

— Да, это реально, но это не реальность. Это не ни волшебная страна, ни смертный мир.

Она кивнула и легко улыбнулась, как будто я сказала что-то умное. Это заставило и меня улыбнуться. Как будто в детстве вам улыбнулась мать и улыбаешься ей в ответ, потому что ее улыбка — только для тебя, и это так правильно. Для меня так улыбались отец и бабушка.

Горе прошло ударом через мое сердце. Месть и дикая охота отсрочили его появление, но оно было во мне, ожидая подходящего момента. Ведь нельзя скрыться от горя, только отложить, но когда-нибудь оно настигнет вас.

— Я не могу помешать своим людям хотеть причинять вред.

— Ты помогла мне спасти Дойла и Мистраля. Но почему не бабушку?

— Это вопрос ребенка, Мередит.

— Нет, Богиня, это человеческий вопрос. Когда-то я хотела быть сидхе больше всего на свете, но именно моя человеческая кровь и кровь брауни даю мне силу.

— Ты думаешь, что я смогла бы к тебе придти, не будь ты дочерью Эссуса?

— Нет, но если бы я при этом не была еще внучкой Хетти и правнучкой Дональда, то не смогла бы спасти Дойла в человеческой больнице. Не только кровь сидхе делает меня подходящим для тебя инструментом.

Она стояла там в тени, и ее руки удерживали плащ.

— Ты сердишься на меня.

Я начала было это отрицать, но поняла, что Богиня права.

— Так много смертей, Богиня, слишком много заговоров. Дойл за последние несколько дважды почти погиб. Холод для меня потерян. Я старалась защищать себя и своих людей. — Я коснулась своего живота, плоского, как будто я не была беременна. И я испугалась.

— Не бойся, Мередит. Ты еще не видишь себя беременной, а значит здесь ты выглядишь именно так, как представляешь себе.

Я попыталась успокоить свой бешеный пульс.

— Спасибо.

— Да, есть смерть и опасность, но есть и дети. Вы познаете радость.

— У меня слишком много врагов, Мать.

— Количество твоих союзников растет с каждым твоим волшебством.

— Ты действительно уверена, что я доживу до момента, когда займу темный трон?

Ее молчание походило на ветер, несущийся через равнину. И этот неприветливый звук внезапно заставил меня задрожать, не смотря на пригревающее солнце.

— Ты не уверена.

— Я вижу много путей, множество сделанных выборов. Некоторые из них приводят тебя к трону. Некоторые нет. Даже твое собственное сердце еще не выбрало — хочешь ли ты занять трон.

Я помнила моменты, когда была готова обменять всю летнюю страну на жизнь с Дойлем и Холодом. Но эта мечта уже потеряна.

— Я желала бы оставить всю волшебную страну и остаться жить с Дойлом и моими мужчинами, но Кел выследит и убьет нас. У меня нет другого выбора, кроме как занять трон или умереть.

Теперь на ее руках проступил возраст.

— Я сожалею, Мередит. Я думала лучше о моих сидхе. Я думала, что они сплотятся вокруг тебя, когда увидят возвращение моей благодати. Они потеряны больше, чем я думала. — Горе в ее голосе было таким густым, что хотелось плакать.

Она продолжала:

— Возможно пришло время благословить людей.

— Что ты имеешь ввиду?

— Когда вы проснетесь, то излечитесь. Но в волшебной стране слишком много тех, кто готов опять причинить вам вред. Возвращайся в западные земли, Мередит. Возвращайся к людям, ты права, ты не только сидхе. Возможно, если они увидят, что мое благословение может пройти мимо них и будет дано другим, то это заставит их задуматься.

— Ты хочешь использовать меня, чтобы дать волшебство смертным?

— Я говорю что, когда сидхе отворачиваются от меня и тебя, мы видим, что нас окружают и другие, более благодарные сердца и умы.

— Сидхе владеют магией, Мать, а люди нет.

— Только сами их тела волшебные, Мередит. Это все магия. Спи, а когда проснешься отдохнувшей знай, я сделаю для вас все, что могу. Я буду говорить с теми, кто все еще слушает. Тем, кто закрыл от меня свои сердца и умы, я создам препятствия в пути. — Она потянулась ко мне, и Ее рука снова была молода. — Теперь отдыхай и после возвращайся в смертный мир.

Видение начало исчезать, и я опять понимала, что была в кровати с моими мужчинами. Моя рука больше не болела от шипов, и я могла отодвинуться от Шолто, мы больше не были связаны с ним. Этой мысли было достаточно, чтобы я проснулась. Но одеяло из цветочных лепестков подвернулось у меня под подбородком, как поправляющая одеяло мать. У меня снова появилось чувство, что ничто не могло мне навредить. Богиня была со мной, и все будет хорошо. Мне показалось, что это ощущение Богини было более утешительным, чем во сне на холме. Я почувствовала поцелуй в лоб и услышала голос, голос Бабушки:

— Спи, Мерри-девочка. Я буду рядом. — И как в детстве, я поверила и уснула.

Дата добавления: 2015-08-26 | Просмотры: 469 | Нарушение авторских прав