АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Над головой Шарпа просвистела шальная муш­кетная пуля, шум сражения становился все слабее, лишь отблески далеких костров освещали безлюд­ный склон Меделинского холма.

— Шарп! — продолжал бестолково лепетать Бер­ри. Он лежал на спине и пытался выскользнуть из цепких рук высокого стрелка.— Нужно уходить отсюда, Шарп! Французы... они там, наверху.

— Знаю. Я уже прикончил парочку.— Шарп прижал острие палаша к груди Берри, и тот за­стыл на месте.— Скоро я туда вернусь и отправлю на тот свет еще столько, сколько удастся.

Разговор о смерти заставил Берри замолчать. Шарп знал, что лейтенант смотрит на него, но в темноте не видел выражения его трусливой рожи. Впрочем, он легко представил себе влажные тол­стые губы на помертвевшем от страха жирном лице.

— Что ты сделал с девушкой, Берри? Лейтенант молчал. Забытая сабля лежала рядом в траве; Берри даже не пытался защищаться, он надеялся уговорить Шарпа.

— Что ты с ней сделал? — Шарп переместил клинок к самому горлу Берри.

Дыхание с хрипом вырывалось из груди лейте­нанта.

— Ничего, Шарп, клянусь. Ничего.

Шарп слегка повернул кисть, и лезвие чуть-чуть оцарапало подбородок Берри. Клинок был ос­трым как бритва, и лейтенант вскрикнул.

— Пустите меня. Пожалуйста! Отпустите меня!

— Что ты с ней сделал?

Где-то справа послышался ружейный выстрел. Слева прогремел мушкетный залп, и Шарп понял, что французы бросили свой авангард на фланг, где сосредоточились небольшие группы англичан, про­должающих сопротивление. Нужно было спешить; он хотел как можно скорее оказаться рядом со сво­ими людьми на вершине холма. Но сначала... Бер­ри должен испытать те же страдания, тот же ужас, что пережила Жозефина.

— Разве она не просила вас о пощаде? — Голос Шарпа был похож на ночной ветер, налетевший с берегов Северного моря.— Разве не просила, чтобы вы ее отпустили?

Берри продолжал молчать. Шарп снова чуть по­вернул клинок.

— Не просила? — повторил он.

— Просила,— едва слышно прошептал Берри.

— И ей было страшно? — Шарп, едва касаясь, провел острием по горлу Берри.

— Да, да, да.

— Но вы все равно ее изнасиловали?

Берри был слишком напуган, чтобы говорить. Он что-то бормотал, закидывал голову и смотрел на сверкающий клинок, уходящий вверх, к страш­ной фигуре мстителя.

Шарп вдруг почувствовал терпкий запах горя­щего пороха. Нужно спешить.

— Ты меня слышишь, Берри?

— Да, Шарп. Слышу.— В голосе Берри появи­лась слабая надежда.

Но Шарп быстро лишил лейтенанта последних иллюзий.

— Я собираюсь тебя убить, Берри. И хочу, что­бы тебе было так же страшно, как и ей. Ты меня понимаешь?

Лейтенант снова принялся лепетать, просить по­щады, затряс головой и протянул обе руки к Шар­пу, словно молился. Стрелок посмотрел на него сверху вниз и вдруг вспомнил странную фразу, ко­торую слышал в Индии, во время построения для молебствия. Перед ними стоял полковой капеллан в белом стихаре и читал молитвенник. Из множе­ства бессмысленных фраз почему-то запомнилась только одна, и теперь, когда Шарп раздумывал о том, сможет ли убить человека, который изнасило­вал его женщину, эта фраза всплыла в памяти. «Спаси мою душу от меча, а любимую — от злоб­ной собаки». Шарп хотел было предложить Берри встать, взять саблю и попытаться защитить свою жизнь. Но тут он подумал о потрясении, которое испытала Жозефина, вспомнил алую кровь на бе­лых простынях, увидел жирное перепуганное лицо и, словно его одолела усталость и захотелось про­сто отдохнуть, наклонился вперед и обеими рука­ми нажал на рукоять палаша.

Бормотание перешло в полузадушенный всхлип, тело несколько раз дернулось, из горла Берри хлы­нула кровь, и лейтенант умер.

Шарп несколько мгновений неподвижно стоял над телом своего врага. Он знал, что совершил са­мое страшное преступление — убийство, но поче­му-то ощущение вины не приходило. Он отомстил собаке за свою любимую. Шарп рассек сонную ар­терию Берри, труп будет выглядеть так, словно по­бывал на бойне. Стрелок усмехнулся в темноте, а потом быстро проверил карманы Берри. «Месть сладка»,— подумал он, доставая монеты из ко­шелька мертвеца и рассовывая их по своим карма­нам. А затем поднялся на ноги и зашагал на ру­жейные выстрелы, туда, откуда из темноты стре­ляли по французам.

Вскоре он оказался среди своих солдат и опу­стился на землю рядом с Харпером. Сержант бро­сил на офицера короткий взгляд, снова поднял штуцер и нажал на курок. Из дула вырвались клубы дыма, и Шарп увидел, как вольтижер упал в костер. Харпер радостно ухмыльнулся.

— Этот тип страшно меня раздражал. Все время прыгал, как настоящий маленький Наполеон.

Шарп посмотрел на вершину холма. Ему вдруг вспомнились картины ада, которые он видел в португальских и испанских церквах. По склону сте­лился красноватый дым, особенно густой в тех мес­тах, где колонна французов пыталась прорвать обо­рону британцев, а на флангах французские стрелки надеялись очистить от англичан вершину холма — там дым почти совсем рассеялся. Сотни маленьких вспышек освещали поле боя, мушкетный дым и пламя разрывали ночной мрак — все это сопровож­далось криками наступающих французов и стона­ми раненых. Легкая пехота противника несла большие потери от меткого огня стрелков Шарпа.

Харпер расположил стрелков в тени гребня хол­ма, и их пули легко настигали фигурки в синих мундирах еще прежде, чем французы успевали на­чать прицельный огонь из мушкетов. Шарп сбро­сил с плеча ружье и принялся его заряжать.

— Какие-нибудь проблемы?

Харпер покачал головой и усмехнулся.

— Все равно как на учениях по стрельбе.

— А где остальная часть роты? Сержант показал назад:

— Большинство внизу, с мистером Ноулзом, сэр. Я сказал, что здесь они мне не нужны.

Шарп забеспокоился: не видел ли кто-нибудь, как он убил Берри, но тут же выбросил эту мысль из головы. Он доверял своим инстинктам, которые всегда предупреждали о приближении врага, а в эту ночь врагами были все... до тех пор, пока он не покончил с Берри.

Харпер тем временем загнал очередную пулю в ствол штуцера.

— Что произошло, сэр?

Шарп по-волчьи оскалился, но промолчал. Он снова переживал убийство Берри и сейчас испытал удовлетворение при мысли, что боль и страдания Жозефины отомщены. Тот, кто говорит, что у ме­сти горький привкус, ошибается.

Капитан зарядил ружье, прицелился, но так и не нашел, куда бы выстрелить. Сражение переме­стилось далеко влево.

— Сэр?

Он повернулся и посмотрел на сержанта. А по­том коротко и бесстрастно рассказал о том, что случилось вечером. Широкое лицо ирландца по­краснело от гнева.

— Как она?

— Потеряла много крови. Они ее избили.

Сержант пошарил перед собой в поисках упав­шей пули, землю освещали лишь далекие вспыш­ки мушкетных выстрелов.

— Они это сделали вдвоем? — совсем тихо спро­сил Харпер.— Что вы решили?

— Лейтенант Берри погиб в сегодняшнем сра­жении.

Харпер посмотрел на капитана, на палаш, ле­жавший рядом с ним на земле, и на его лице по­явилась улыбка.

— А второй?

— Завтра.

Харпер кивнул и вновь обратил все свое внима­ние на сражение. Судя по вспышкам выстрелов, французов удалось остановить — по мере продви­жения вперед они встречали более ожесточенное сопротивление. Шарп принялся оглядываться по сторонам. Враг должен был послать подкрепление, но склон холма опустел.

Шарп обернулся:

— Лейтенант Ноулз!

— Сэр! — Голос донесся из темноты, а через не­сколько секунд появился сам лейтенант.— Сэр, вы в порядке?

— Как собака, только что получившая кость, лейтенант.— Ноулз не понял, что имел в виду Шарп. Когда Харпер и стрелки вернулись без ка­питана, по роте поползли самые разные слухи.— Прикажите своим людям примкнуть штыки и ве­дите их сюда. Пришла пора немного повоевать.

Ноулз ухмыльнулся.

— Есть, сэр.

— Сколько у вас людей?

— Двадцать, сэр, не считая стрелков.

— Отлично! Тогда за дело!

Шарп направился к вершине холма. Он велел стрелкам выдвинуться вперед, а сам подождал Ноул-за и его людей. Затем махнул саблей направо и на­лево:

— Стрелковым маршем! Потом переходите на шаг. Мы не станем атаковать основные силы французов, нам нужно отсечь фланги, которые прикры­вают стрелки.

В свете костров штыки казались красными, ше­ренга медленно двигалась вперед, но вражеский авангард исчез. Шарп остановил солдат в ста яр­дах от колонны французов и приказал залечь. Не­приятелю ничего не оставалось делать, как на­слаждаться демонстрацией мастерства английской пехоты. Французы добрались почти до самого кон­ца холма, но здесь их остановил батальон, кото­рый успел подняться к вершине, занять выгодную позицию и стать для врага непреодолимым барье­ром. Англичане построились в несколько шеренг и встречали противника четкими, меткими залпами. Все было проделано по высшим законам военного искусства. Никакая пехота не смогла бы прорвать оборону британцев. Шомпола синхронно поднима­лись в воздух, одна за другой стреляли роты, мушкетный огонь на таком расстоянии наносил врагу колоссальный урон. Колонна французов дрогнула. После каждого залпа падал на землю передовой отряд наступающих. Командиры попы­тались перестроить солдат, но было уже поздно. Задние ряды колонны не хотели идти вперед под страшный свинцовый ливень — а англичане стре­ляли с холодной, механической точностью. Синие мундиры сломали строй и начали группами разбе­гаться в темноту. Конный английский офицер за­метил это и поднял саблю, раздался победный клич, и красные ряды британцев с примкнутыми штыками устремились вперед. Битва закончилась так же стремительно, как и началась. Французы отступили, побежали, поспешно перебираясь через трупы своих товарищей. Сражение, которое нача­лось столь успешно — атакующим почти удалось захватить Меделинский холм,— обернулось пора­жением, помощь так и не пришла, а французский полковник был вынужден выводить своих людей из-под смертоносного мушкетного огня английской пехоты.

Шарп сидел у костра и вытирал испачканный кровью клинок о мундир мертвого французского солдата. Пришло время собирать мертвых и счи­тать живых. Он хотел, чтобы Гиббонс беспокоился о судьбе Берри, чтобы он испугался. Шарп вспом­нил о том, как покончил со своим врагом, и его снова охватило возбуждение. Колокола в городе пробили полночь, и он представил себе лежащую в постели девушку, тусклый свет свечей и ее комна­ту. Думает ли о нем Жозефина?

Рядом присел Харпер, лицо которого почернело от порохового дыма, и протянул Ричарду бутылку спиртного.

— Поспите немного, сэр. Вам это необходимо.— По лицу Харпера пробежала мимолетная усмеш­ка.— Завтра нам предстоит выполнить обещание.

Шарп поднял бутылку, словно хотел произнести тост.

— Полтора обещания, сержант. Полтора.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 533 | Нарушение авторских прав