 |
|
АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология |
Глава 21. Эйдриен не смогла спать в одной комнате с Дюраном
Эйдриен не смогла спать в одной комнате с Дюраном. Хоть он и спас ей жизнь, с ним явно было что‑то не в порядке. Припадки страха и механические ответы, темная история с надувательством и ложной фамилией… Одним словом, у него что‑то не ладилось. Зная это, легко представить, как посреди ночи с этим добродушным и привлекательным человеком происходит какая‑нибудь жуткая метаморфоза. Вопреки попыткам отогнать страшные мысли Эйдриен грезилось, как он превращается в Энтони Хопкинса[24] и беспрестанно бормочет свою коротенькую причудливую мантру о том, что два пациента — нормально… Однако все складывалось так, что уйти ей тоже некуда. После всего случившегося в квартиру возвращаться нельзя — туда снова может кто‑нибудь нагрянуть, а от полиции ждать помощи не приходится. Поэтому Эйдриен всю ночь просидела в кресле у окна. Она читала, дремала, просыпалась, вздрогнув, и незаметно для себя засыпала снова. Наконец на горизонте забрезжил рассвет… Эйдриен поднялась на ноги, хлопнула в ладоши и стянула с Дюрана одеяло: — Вставай! Нам пора. — Что? — Он приподнялся на локте и, щурясь со сна, пытался разглядеть Эйдриен. — Который час? — 6.30! — Господи, — промычал психиатр и перевернулся на другой бок, натягивая одеяло на уши. — Давай собирайся, — сказала девушка. — Хочу кое‑что проверить у тебя в квартире. Еще не вполне проснувшись, Дюран сел на кровати и протер глаза. — Все‑таки хочешь сходить? Эйдриен пожала плечами: — Да, думаю, это безопасно: там совсем недавно была полиция. Я хочу залезть в твой компьютер. Джеффри кивнул в полусне, затем свесил ноги с кровати и пригладил волосы. — Сейчас, только оденусь. — Я всю ночь голову ломала, — сказала Эйдриен. — Мне интересно, а откуда убийцы узнали, что мы с Бониллой к тебе собираемся? Джефф крякнул и принялся натягивать носки. — Н‑да… И что же ты надумала? — Или они прослушивают твой телефон, или ты сам им сообщил. Собеседник нахмурился: — Я ничего никому не говорил. — Он зевнул, тряхнул головой и поморгал, прогоняя остатки сна. — Ты сказал, что один из них тебе вроде бы знаком, — напомнила Эйдриен. — Ну разве что мимоходом. Может, на улице где‑то видел, и только. — Но… — А с чего вдруг кому‑то понадобилось прослушивать мой телефон? — в свою очередь, поинтересовался Джефф. Эйдриен посмотрела ему в глаза: — Хочешь правду? Тот озадаченно кивнул: — Ну да. — Потому что с тобой что‑то происходит. Дюран нахмурился: — О чем это ты? — Не знаю, — ответила она. После некоторого раздумья психиатр проговорил: — Знаешь, может, ты и права. А с другой стороны — может, и нет. — Что‑то я не понимаю. — Вспомни, ведь убить хотели тебя. И как раз в твоей квартире все перерыли. Поэтому не исключено, что прослушивается как раз твой телефон. Эйдриен задумалась. В его словах определенно заключался смысл, но она все же отвергла это предположение. — Лучше поверь мне на слово, — отрезала девушка, — причина в тебе! Из Спрингфилда до станции «Кливленд‑Парк» доехали на метро. Вышли в двух шагах от «Старбакса», откуда до Башен рукой подать — минут пять пешком. Дюран воспользовался своим ключом, открыл парадную дверь, и они оказались в фойе, которое представляло собой просторный, выложенный мрамором зал. С потолка свисал огромный канделябр, ансамбль со вкусом подобранных диванчиков удачно гармонировал с цветом стен, где были развешаны черно‑белые фотографии в рамах с видами Вашингтона прошлых лет. Столик консьержки в это время почему‑то пустовал. Эйдриен с Дюраном молча поднялись на шестой этаж в покачивающемся лифте, который, прибыв к цели назначения, дрогнул и остановился. С громким «динь!» двери разъехались в стороны, и они оказались в коридоре. — Теперь — тихо, — шепнула Эйдриен, и Джефф кивнул в знак согласия. Он молча вставил в замочную скважину ключ, провернул его и толкнул дверь, не в состоянии отделаться от мысли, что сейчас перед ним возникнет взбешенный Медведь. Ничего не произошло: ни звука, ни шороха. Их встретила полная тишина, если не считать гула холодильника на кухне. Вернувшись домой, Дюран с удивлением обнаружил, что напряжение, скопившееся за последние часы, постепенно сходит на нет. Вспомнилось, какой чужой и заброшенной показалась ему квартира после испытания на детекторе лжи — не сравнить с тем, что он чувствовал теперь. «Что‑то особенное есть в этом месте, приятно здесь находиться», — подумал Джефф и по‑мальчишески радостно пригласил спутницу: — Заходи. Эйдриен шикнула на него. С первого взгляда становилось ясно: кто‑то серьезно потрудился, чтобы скрыть следы произошедшей днем раньше перестрелки. Ни тел, ни крови, только в воздухе витал легкий намек на чистящее средство с ароматом сосны. Гостья медленно обошла комнату, выискивая мельчайшие детали, которые могли бы выдать беспорядок. Она уже почти отчаялась что‑либо найти, как вдруг разглядела отметины на стене приемной и выбоину в деревянной обивке плинтуса. Хотя чтобы увидеть, надо было знать, где искать. — Видишь? — сказала она. — Следы от пуль. Дюран кивнул. — Мне‑то не надо доказывать: я сам здесь был. — И, осмотрев повреждения, добавил: — А гильзы наш убийца, судя по всему, прихватил с собой. Эйдриен вздохнула: — Теперь я понимаю, почему полицейские не купились на нашу историю. Если бы мне кто‑нибудь рассказал об убийстве во всех подробностях, утверждая, что в квартире все разбросано, валяются трупы и кровь повсюду, а потом я бы приехала и ничего подобного не обнаружила — точно не стала бы искать выбоины в плинтусе. — То‑то и оно… Эйдриен подошла туда, где днем раньше лежал Бонилла, и долго, пристально разглядывала пол. Не обнаружив никаких следов, она удрученно проговорила: — Не нравится мне все это. — О чем ты? — не понял Дюран. — Я могу поверить, что у них хватило времени прибрать все до приезда полиции. Но я ума не приложу, что они сделали с Эдди и тем, вторым. Как их вытащили из здания? Дюран покачал головой, он, казалось, сбит с толку не меньше. — Через гараж? — Тут его взгляд упал на стоящий у дивана стол. — Погляди‑ка. Собеседница нахмурилась: — Что такое? — Здесь стояла лампа, — сказал Джеффри. — И она исчезла. Видно, лампа разбилась, когда я ударил громилу, и от нее тоже избавились. Эйдриен поежилась. — А где твой компьютер? — Здесь, заходи. — Он направился в приемную. — Что ищем? — поинтересовался доктор, усаживаясь за компьютер. — Твои рабочие записи, адресные книги. Да все, любые зацепки. Джефф щелкнул тумблером «Пуск», компьютер запустил рутинные операции загрузки, сопровождая свою деятельность гудками и потрескиванием. Через минуту на экране замерцала заставка, появились иконки рабочего стола и наконец послышались трубные фанфары, возвещающие о готовности к работе. — Ведите, штурман, — скомандовал Дюран, прикоснувшись к клавиатуре. — Открывай рабочие записи. У тебя на Никки отдельная папка? Психиатр кивнул, ловко бегая пальцами по клавишам, набрал искомое имя, щелкнул по кнопке «Пуск», затем «Найти (файлы и папки)» и потребовал выдать перечень содержимого папки «Салливан». Мгновением позже в небольшом окошке появился перечень файлов — несколько десятков, озаглавленных именем Нико, за которым следовали какие‑то номера. Эйдриен склонилась над плечом Дюрана и внимательно читала. — А что обозначают цифры? — Первый сеанс, второй, третий… и так далее. — Открой какой‑нибудь, — попросила Эйдриен. Дюран дважды щелкнул на одном из файлов с заглавием «Нико», и тот стал открываться в текстовом редакторе. Монитор заполнила яркая цветная заставка «Майкрософта» и чуть позже появилась страница, забитая рядами единиц. В полном недоумении Дюран прокрутил до конца первый лист, затем второй, третий… Везде одно и то же: сплошные цифры. — Ничего не понимаю, — проговорил он, обернувшись к Эйдриен. — Дай‑ка я сама взгляну. — На, попробуй. Она кивнула и уселась за компьютер. — Одно время, когда еще была студенткой, я подрабатывала в экстренной службе компьютерной помощи в Интернете, «Дайал‑а‑Гик», — объяснила Эйдриен, быстро стуча по клавишам. — На предпоследнем курсе тогда училась. Мне давали только вопросы первого уровня, но и это, поверь… — Она прекратила печатать и взглянула на Дюрана. — У нас проблемы, Док. — Да я уж и сам догадался. Только не пойму, в чем дело. Девушка кивнула на экран. Перед ними находился перечень файлов, содержащихся в папке «Салливан». Эйдриен прокрутила окно по горизонтали и указала на крайнюю колонку справа, а ниже, под заголовком «изменено», в колонку шли цифры — дата и время, когда был изменен каждый из файлов. Дата во всех случаях совпадала, а время варьировалось с разницей в одну минуту: 14 ноября, 3.02. — Вот мерзавец, — пробормотала Эйдриен. — Что там? Она небрежно отмахнулась от вопроса. — Скажи фамилию второго пациента. — Де Гроот. — Дюран произнес по буквам. — Для него тоже есть отдельная папка? — Да. Девушка набрала на клавиатуре имя и откинулась в кресле. На мониторе сменились картинки, и программа выдала перечень документов в папке «Де Гроот». С первого взгляда становилось ясно, что все файлы изменили четырнадцатого ноября около трех утра. Уже ни на что не надеясь, Эйдриен открыла тринадцатый файл в папке «де Гроот», чтобы лишний раз убедиться в своем предположении. Как и в папке «Никки», вместо данных она обнаружила многократно повторяющуюся единицу. Вздохнув, девушка проговорила: — Прошлой ночью кто‑то наведался сюда и стер все твои текстовые файлы. Джеффри недоуменно хмыкнул: — Каким образом? Эйдриен пожала плечами: — Это совсем несложно. Готова поклясться, что если сейчас зайти в «Программы», там отыщутся файлы с таким миленьким названьицем как «Wipeout» или «Textburn». Специальные программы для уничтожения текста. — Шутишь? — Вовсе нет. — Кто‑то написал такую программу, которая… Собеседница покачала головой: — Такие программы можно загрузить с любого хакерского сайта. Эйдриен оттолкнулась от стола и откатилась в кресле. Дюран тихо выругался. — Но информация по‑прежнему здесь, — не сдавался врач. — Фактически она никуда не делась. — Думаешь? — проронила Эйдриен и приподняла бровь. — Конечно. Так же, как и с обычной памятью. Даже если у человека амнезия, его заболевание всего лишь вопрос подачи информации. Данные где‑то на диске. Проблема в том, что кто‑то стер правильный адрес. — Ты не прав: адреса никто не стирал. Просто все содержимое файлов заменили кучей единиц. Больше здесь ничего нет. — Эйдриен взглянула на экран и, загоревшись нечаянной надеждой, добавила: — Если, конечно, ты не догадался сделать архивные копии. — Да‑да, сейчас достану, — торопливо ответил Дюран и выдвинул левый ящик стола, где обнаружились лишь ручки, карандаши, ножницы, маркеры и куча скрепок. — Хм… похоже, кто‑то и сюда добрался. Эйдриен осмотрелась и, заглянув в стоявшую под столом корзину для канцелярского мусора, извлекла оттуда сломанную дискету. — Это, случайно, не твои копии? Дюран взглянул на надпись и выругался. — Ты, помнится, упоминал о пленках, — упавшим голосом проговорила Эйдриен. Доктор молча кивнул. — Где они у тебя хранятся? — Не у меня, я их отсылаю по почте в страховую компанию. — Вдруг Дюран хлопнул себя по лбу и промычал: — Ну и дурак же я… — В чем дело? — забеспокоилась Эйдриен. Покачав головой, психотерапевт сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда кассету с надписью: «Де Гроот — 34». — Совсем забыл про нее со всей этой кутерьмой… — У тебя только одна? Тот кивнул. — Слушай, а автоответчик ты прослушивал? — Эйдриен кивнула в сторону телефона. — А ведь тут есть сообщение, — проговорил Джефф и нажал указательным пальцем на клавишу перемотки. Сначала медленно, потом все быстрее пленка начала отматываться, издавая высокий беззвучный свист, и Эйдриен вспомнилось, как Никки изображала робота. «Жжж, жжж». Наконец пленка со щелчком остановилась, и Дюран включил воспроизведение, заметив при этом: — Похоже, кто‑то долго говорил. На фоне тишины послышалось какое‑то потрескивание, и мягкий мужской голос произнес: «Привет, Джефф. У меня для тебя важная информация, так что будь повнимательнее, ладно? Так, слушай. Отложи все дела и сосредоточься». Наступила секундная пауза, и вдруг из микрофона раздался протяжный колеблющийся звук, будто кто‑то ударил молоточком по камертону. Сигнал становился то выше, то ниже, он то ослабевал, то начинал пульсировать. Казалось, звук приближается, чтобы тут же удалиться и вернуться вновь. Эйдриен стояла и озадаченно прислушивалась, изо всех сил пытаясь различить хоть что‑нибудь в механическом шуме, абсолютно бессмысленном и необъяснимом. Через некоторое время она бросила бесполезное занятие, повернулась к Дюрану, собираясь выразить свое недовольство, и оцепенела — психиатр стоял, точно прикованный к месту. — Джефф? — Эйдриен впервые, совершенно неожиданно для себя, назвала его по имени. Впрочем, он этого не заметил. Дюран не двигался: льющийся из автоответчика сигнал приковал все его внимание. Девушка снова обратилась к нему — и вновь не получила ответа. — Это всего лишь факс, — высказала она догадку и потянула своего спутника за рукав пиджака. — Пойдем отсюда. Опять никакой реакции, и хуже того — Дюран начал дрожать, между губ выступила тоненькая полоска пены. — Что с тобой? — вскрикнула девушка и непроизвольно попятилась назад. Голос оставил ее, перейдя в отчаянный шепот. Теперь Эйдриен не на шутку испугалась. Она попробовала оттащить Дюрана от стола, но безрезультатно — все равно что пытаться сдвинуть шестифутовую колонну содрогающегося камня. — Ну же! — взмолилась Эйдриен. — Пошли! Стало ясно, что он не видит и не слышит ее. Глаза Дюрана широко раскрылись, радужные оболочки исчезли, а их место заняли черные широкие зрачки. Как если бы он стоял темной ночью в подвале, а не ранним утром в своем кабинете. Телесная дрожь усиливалась и теперь превратилась в лихорадочную тряску. А потом, к безмерному потрясению Эйдриен, у Дюрана пошла кровь из носа — закапала прямо на рубашку. Девушка поняла, как следует поступить — дотянуться до автоответчика не составляло труда, — но отчего‑то руки и ноги перестали ее слушаться. Ее почти парализовало, словно Эйдриен наяву очутилась в кошмарном сне и смотрела, как некое чудовищное существо тянет к ней свои страшные руки. Кровотечение усилилось. Непрерывный поток падающих на пол капель лился из ноздрей оцепеневшего психотерапевта. Кровь обрызгала туфли, и Эйдриен инстинктивно отпрянула назад — в этот миг сковавшие ее чары развеялись. Резко вскрикнув, она заколотила по кнопкам автоответчика, отключая источник звука. — Господи, — озадаченно проговорил Дюран. Он покачивался на ногах и разглядывал свою рубашку. — У меня кровь из носа пошла. Эйдриен колотило от только что пережитого потрясения, она молча подошла к Джеффри и забрала у него телефон. Вытащив из коробки на письменном столе салфетку, протянула ее потрясенному товарищу по несчастью. — Впредь, если кто‑то позвонит или оставит сообщение, я сама подойду. Тот озадаченно посмотрел на нее, задрал кровоточащий нос кверху и пробормотал: — Как скажешь. Кстати, а кто звонил? — Ты ничего не помнишь? Он покачал головой, по‑прежнему глядя на потолок: — Нет. Тут Эйдриен посетила одна интересная мысль. — А давай‑ка выясним. — Она подняла трубку и вызвала справочную. Потом схватила авторучку и начала торопливо записывать на подвернувшемся под руку блокноте вслед за электронным секретарем: «Последний номер, с которого производился звонок на ваш телефон, — 202‑234‑8484». Положила трубку и протянула записку Дюрану, которому, как выяснилось, эти цифры ни о чем не говорили. — Теперь подключимся к Интернету, — сказала Эйдриен, усаживаясь к экрану. — Зачем? — спросил Дюран, увидев, как она дважды щелкнула по иконке интернет‑провайдера. — Есть один сайт, телефонный справочник. Набиваешь номер — получаешь адрес. Джефф заглядывал ей через плечо, пока она заполняла соответствующие графы, впечатывая номер телефона и код города, выданные справочной. Затем им пришлось немного подождать — в центре экрана зависли песочные часы.
«Ожидается ответ. Загрузка документа 1% 2% 3% 26% 49%. Результат запроса».
Появились слова «перечень резидентов» и ниже — следующая информация:
«Гектор Барбера 20010 Вашингтон, округ Колумбия Коннектикут‑авеню, 2306 6‑Е».
Эйдриен нахмурилась: — Кто такой Гектор Барбера? Дюран долго смотрел на экран, затем поднес к губам руку и прошептал: — Мы в номере 6‑Д. Глаза девушки вылезли из орбит, а Дюран схватил трубку и, отмахнувшись от немого возражения компаньонки, набрал выданный службой справки номер. Вскоре за соседней дверью послышался звонок — долгие, повторяющиеся гудки. На шестом Джеффри положил трубку. — Никого нет дома, — проговорил он. Эйдриен кивнула, ощутив явное облегчение. — Замки вскрывать умеешь? — поинтересовался Джеффри. Она состроила гримасу. — Ладно, и так справимся, — сказал Дюран. — Жди здесь. — Ты куда? — В тренажерный зал. — Куда? — Эйдриен хотела поинтересоваться, в своем ли он уме, но потом до нее дошло, что ответ на этот вопрос она уже знает — конечно, нет. И в этом корень ее проблем. — Зачем? Но Дюран уже ушел, и на короткое время Эйдриен осталась одна в пустой квартире. Гудел холодильник, облака плыли по небу, заслоняя скудное осеннее солнце, отчего в комнате временами становилось совсем мрачно. К тому же в квартире ощущался еще какой‑то звук, исходивший непонятно откуда. Едва уловимый, низкий гул. «Наверное, фон, — решила Эйдриен, — или что‑то в этом роде». Скоро вернулся Джеффри. В правой руке он сжимал двадцатифунтовую гантель. — Будь рядом. — Но… Дюран выглянул в коридор, убедился, что тот пуст, и направился к квартире 6‑Е. Остановившись в паре шагов от двери, он занес гантель над головой, замер в позе метателя дисков и обрушил двадцать фунтов хромированной стали на замок. Косяк разлетелся в щепки, дверь распахнулась, повиснув на петлях. Дюран шагнул в помещение — и дыхание перехватило от представившейся взгляду картины. Стену, разделявшую две квартиры, его и Барберы, покрывала серая проволочная сетка. Напротив стоял длинный стол, сплошь уставленный электроникой: осциллографами, усилителями, приемниками. Среди прочего громоздился массивный ящик, напоминающий рентгеновский аппарат в зубоврачебном кабинете. Прибор был направлен на стену, он разогрелся от работы, и на передней панели ярко светился зеленый огонек. Квартира казалась нежилой: деревянный пол без покрытия, пустые стены, из мебели только матово‑черное пластмассовое кресло и настольная лампа на кронштейне, с галогенной лампочкой. Телефон, и все. Впрочем, здесь оказались еще два объекта, приковавшие к себе взгляд Эйдриен. В дальнем углу комнаты стояли два больших пароходных кофра с навесными замками. Заметив, что девушка дрожит, Дюран пристально посмотрел на нее, и она обернулась: — Здесь как в холодильнике. — Да, кондиционер включен на полную, — заметил Джеффри и подошел к Эйдриен, сжимая в руке гантель. Мгновение они стояли рядом и рассматривали большие квадратные чемоданы. — Пошли отсюда, — попросила девушка и потянула спутника за рукав, но тот не двинулся с места. Не говоря ни слова. Дюран отступил назад и швырнул тяжелую стальную гантель в чемодан. Описав в воздухе дугу, та ударила по замку одного из кофров. Психиатр подошел, откинул крышку, и колени Эйдриен подогнулись. Рефлекторно она оперлась ладонью о стену, чтобы не упасть, и отвернулась. В комнате повисло молчание. Наконец Эйдриен спросила: — Там… Эдди? Дюран ответил не сразу. — Не знаю, — сказал он. — Но здесь точно чье‑то тело. Они вышли из Башен в темпе спортивной ходьбы, едва не переходящей в бег. Ни Дюран, ни Эйдриен не понимали, куда идти и что делать. Хотя девушка и считала, что надо отправиться в полицию, Дюран держался противоположного мнения. — Хорошо, — сказал он, — мы придем в полицию. И что мы предъявим? — Расскажем про чемоданы. — Ладно, а потом? — Что «потом»? — спросила Эйдриен. — Что, по‑твоему, они предпримут? Поедут на квартиру производить обыск? Собеседница надолго задумалась. Наконец вздохнула и согласилась: — Нет, скорее обвинят нас во взломе и незаконном проникновении. — Вот именно, — ответил Дюран. — Тогда поехали ко мне, — предложила Эйдриен. — Хотя бы машину заберем. И снова психиатр отрицательно покачал головой. — Можешь с таким же успехом застрелиться. Сто процентов — они ведут слежку за твоим домом. — Но мне надо кое‑что забрать, — возразила девушка. — Одежду, косметику. Там все мои вещи! — Купишь новые! — отрезал Дюран. — До тех пор, пока полиция не начнет искать Бониллу, даже не думай возвращаться домой. Беглецы сели в метро, доехали до Национального аэропорта и взяли в прокат машину. На ней добрались до «Пентагон‑Сити‑Молл», и Эйдриен купила все необходимое для короткого путешествия: немного косметики, нижнее белье и два платья от Нордстрома. На выходе из торгового центра Дюран позвонил по 911 и сказал следующее: «Я хочу заявить о преступлении. Воспользуетесь вы этой информацией или нет — дело ваше…» Затем он лаконично изложил все, что видел в квартире Барберы, назвал адрес и положил трубку. На обратном пути, по дороге в «Комфорт‑инн», их застал дождь. Одиночные косые капельки на лобовом стекле быстро перешли в настоящий ливень, прежде чем Дюран успел разобраться, как включить «дворники». Все вокруг застилала пелена дождя, а незадачливый водитель лихорадочно жал на кнопки и дергал за рычаги, едва различая дорогу за покрытым перламутром стеклом. Наконец Джеффри обнаружил местонахождение кнопки, с помощью которой приводились в действие стеклоочистители, и, повернувшись к Эйдриен, сказал: — Знаешь, я постоянно думаю… Эйдриен сосредоточенно следила за дорогой. — О чем? — О той электрической дряни, которой была напичкана комната… — Угу. — Дюран замолчал, а Эйдриен не терпелось узнать его мнение: — И что ты об этом думаешь? — Подозреваю, это как‑то связано со мной, — нерешительно проговорил он и получил в ответ лишь выразительный взгляд.
Дюран валялся в постели, когда Эйдриен отправилась в ванную. Она стояла под душем, греясь в струях теплой воды, барабанившей по шее и плечам. Неожиданно вспомнился Билл Феллоуз — выпускник университета Хоуарда, который проходил нечто вроде последипломной практики на их фирме. Как и многие молодые сотрудники, Феллоуз занимался главным образом тем, что выполнял грязную работу. Впрочем, он не сидел на месте и впоследствии заметно продвинулся. С Биллом они познакомились, когда ему поручили помогать ей в деле «Амалджимейтид»: он участвовал в составлении базы данных по документам и рабочему материалу. Эйдриен вспомнилось, что она чувствовала себя в чем‑то виноватой перед Феллоузом. Парень — эксперт по юридической части, а Эйдриен день изо дня передает ему бумаги, которые он должен проштамповать и пронумеровать. А потом девушке пришло в голову, что и она сама является специалистом в юриспруденции, тогда как ее работа не намного интереснее. Более того, в сущности, они занимаются одним и тем же. Почему Феллоуз вспомнился именно теперь? Весной он помогал главному защитнику в одном деле. Надо сказать, случай был довольно интересным. Особенно в сравнении с процессом «Амалджимейтид». Эйдриен подзабыла подробности, но дело имело какое‑то отношение к возвращению памяти. По крайней мере, в общих чертах. На суде выступал эксперт, который давал показания со стороны клиента юридической конторы и прекрасно запомнился благодаря Биллу, прирожденному миму. Перед глазами всплыло смуглое живое лицо парня, изображавшего сцены суда, пока они с друзьями сидели за текилой в одной забегаловке неподалеку. Эксперт действительно производил впечатление и обладал глубоко звучащим басом. Намылив пеной волосы, она зажмурилась и подставила лицо струям воды. Можно узнать у Билла, как звали того доктора; спросить — не согласится ли тот осмотреть Дюрана. Не исключено, что психиатр направит их по нужному направлению — посоветует знающего коллегу или что‑нибудь в этом роде. Через пару минут Эйдриен сполоснула волосы, вышла из душевой кабинки и завернулась в полотенце. Тесная ванная комната наполнилась паром, который застилал зеркало серым туманом. Махровой рукавицей она стерла с него влагу, чтобы видеть свое отражение, и запустила пластмассовую расческу в спутанные волосы. Впрочем, не стала слишком усердствовать — хорошо хотя бы, что выходные. Натянув новые колготки, девушка нырнула в темно‑синее, купленное накануне платье, которое по цвету очень напоминало форму морских пехотинцев. Серьги — на месте, и она, переродившаяся, точно Афродита, выходит из ванной. Дюран отвел взгляд от телевизора, механически повернулся к экрану и тут же снова посмотрел на Эйдриен. — Ух ты, — только и проговорил он, — выглядишь… очень мило. — Спасибо, — ответила девушка, надевая туфли. — Вернусь поздно. Меня не жди — ложись спать. Только не вздумай исчезнуть. — Да? А ты куда направляешься? — В тоне Джеффри сквозила подозрительность. — На работу. — На работу? Ты что, спятила? Мы же в бегах! Бога ради, одумайся! К тому же сегодня воскресенье, никто по выходным не работает. — Но мне все‑таки придется туда заскочить. Психотерапевт выключил телевизор, приподнялся на кровати и посмотрел ей прямо в глаза. — Тебя пытаются убить! Когда такое случается с человеком, он обычно берет отгул. — Я не могу. — Придется. А если тебя выследят? — Отсюда? Дюран покачал головой: — Оттуда. От офиса. — Нет, они на это не пойдут. Им весь день придется сидеть перед конторой, даже не зная наверняка — покажусь ли я там. Они скорее наблюдают за квартирой. По логике вещей я бы направилась туда, а не на работу. Особенно в воскресенье, так что… со мной все будет в порядке. За нами же не КГБ охотится, в самом деле. Дюран откинулся на кровати: — Ты уверена? Она улыбнулась. — Очень смешно. Ха‑ха. — Значит, ты твердо решила? — на всякий случай переспросил он. Эйдриен кивнула. — Тогда, будь добра, позвони, — попросил Джефф, — когда доберешься и когда будешь уходить. Договорились?
Чтобы передвигаться по городу, беглецы взяли напрокат «додж стратус» невообразимого цвета «зеленый металлик». В салоне висел стойкий запах новой машины, а стекла постоянно запотевали. Эйдриен направлялась на север мимо элитного загородного клуба офицеров военно‑морского флота. Дождь ослабел, но в воздухе по‑прежнему было очень влажно, а под рукой, как назло, не оказалось ничего подходящего для протирки лобового стекла. Эйдриен ежеминутно терла его ладонями, только размазывая грязь. Впрочем, сейчас ее одолевали другие заботы, и все мысли блуждали вокруг одной проблемы. Эйдриен вдруг подумалось, что Дюран прав насчет поездки на работу. Самое разумное, что она могла предпринять в данной ситуации, — пропустить несколько рабочих дней и взять больничный. Но босс бы этого не понял, а рассказать ему, как все обстоит на самом деле, — верный способ усложнить себе жизнь. По его понятиям, юристам, работающим на «Слу‑Холей», просто не пристало попадать под дуло пистолета. Впрочем, девушка уже ничего не боялась: страх, который она испытывала день за днем, капля по капле вытек и иссяк. Еще в детстве Эйдриен поняла одну нехитрую бесспорную истину: страх опустошает душу и вытягивает силы. Шли годы, пока она жила в состоянии почти беспрерывного беспокойства. После смерти бабушки девочка боялась, что о ней некому будет позаботиться; потом, в череде приемных домов и промежуточных остановок в интернатах, появился страх, что побьют, обругают, унизят. Проигнорируют или «задавят». Даже социальные работники страшили ее — они так вкрадчиво держали Эйдриен за руку и задавали вопросы, значения и последствий которых она не умела предугадать. То, что правильных ответов девочка не знала, выдавали еле заметные признаки недовольства: растянутые в задумчивой улыбке губы, перефразированные предложения. Однажды она подслушала разговор между представителем службы надзора и семейной парой, которая проявила интерес к усыновлению «младшего ребенка» — то есть ее одной. Эйдриен до смерти напугалась и несколько недель подряд ходила за Никки по пятам, ужасаясь мысли, что их могут разлучить. То были пронизывающие единичные страхи. Почти ежедневно они накатывали и отходили, точно приливы. Но существовала и другая разновидность стресса. Хроническое, беспрерывное беспокойство, постоянная утечка адреналина, которую вызывала мысль о том, что какой бы приют сестры ни нашли, они скоро его лишатся. Поэтому неудивительно, что через некоторое время способность Эйдриен бояться опустилась до нуля. И к тому моменту когда сестры оказались у Дека и Марлены, поведение девочки перешло из состояния постоянной боеготовности к подобию кроткого послушания — пресловутый «робот» миссис Данкирк. Годами позже, будучи студенткой второго курса юридического факультета, Эйдриен на основании закона о свободе информации добилась выдачи личного дела, заведенного на нее в социальной службе. Оттуда девушка почерпнула массу информации о том, что с ней не так: сложности с установлением привязанности к людям, отчуждение, пограничное состояние психики, равнодушие. Диагноз менялся, и каждый сотрудник службы привносил в него что‑то свое. Однако если говорить начистоту, эти нарушения не имели ничего общего с истинным положением дел. Все проблемы Эйдриен сводились к одному: она устала сражаться. Она спустилась по улице к реке, а затем плавно свернула налево, двигаясь в направлении Харборплейс. Джорджтаун казался опустевшим и пасмурным, под стать дождливому дню. Она медленно ехала, рассматривая по пути припаркованные автомобили, и не обнаружила ничего подозрительного — машины как машины. Эйдриен припарковалась у тротуара. Она избегала подземного гаража, в котором за первые три часа стоянки приходилось платить двенадцать долларов. Офис располагался всего в квартале от места, где она оставила машину, и все‑таки, не успев добраться до подъезда, беглянка вымокла до нитки. По дороге заглянула в дамскую уборную и высушила бумажными полотенцами волосы, с которых текло ручьями. Платье ее оказалось не просто влажным. Оно промокло насквозь, впрочем, и с этим пришлось смириться — благо синее скрадывает подобные нюансы. Проходя мимо кабинки Бетси, она заглянула посмотреть, чем занята подруга. Та ушла с головой в работу: нажимала пальчиками на клавиши компьютера под стрекот принтера и одновременно говорила по телефону. Эйдриен легонько постучала в дверь, Бетси обернулась, воздела руку в подобии приветствия и, приподняв брови, одними губами шепнула: «Привет!» Эйдриен повесила жакет, села за письменный стол и нажала клавишу пробела на клавиатуре. Пока на мониторе загружались иконки программ, выдвинула верхний ящик стола, где держала электрочайник и баночку растворимого кофе, сходила к фонтанчику с питьевой водой, наполнила чайник и по возвращении обнаружила, что у дверей ее дожидается Бетси. — Где ты пропадала, Скаут? — Когда? — спросила та и воткнула вилку чайника в розетку. — Вчера! Вся команда собралась покорпеть над чудесами замешивания асфальта, а ты что? Отбежала на ленч и пропала куда‑то. А сегодня, между прочим, уже воскресенье. Что произошло? Эйдриен призадумалась. Что рассказать, о чем умолчать — задачка не из легких, тут и оплошать можно. Нельзя же, в самом деле, преподнести всю правду, как она есть, — сочтут чокнутой. Но и ложь не выход — правда в конечном итоге все равно всплывет. Это неизбежно, да и к лучшему, пожалуй. А пока… — Все очень запутанно. У Бетси отвисла челюсть. — Кофе будешь? — предложила подруга. Та поморгала, смакуя момент, и изрекла: — Ла‑а‑адно… И где Слу тебя отловил? Эйдриен достала из пачки два бумажных пакета‑фильтра, вынула один из другого и зачерпнула ложкой лоснящиеся кристаллы кофе. — Отловил? Бетси побледнела от ужаса: — То есть ты с ним еще не разговаривала? О Боже! Ты не заходила домой? Эйдриен нахмурилась: — Не совсем. — Ну, надеюсь, твой ухажер того стоит, — сказала Бетси, по‑своему объяснив ситуацию. — Потому что тут такие дела творятся… Ты что, даже автоответчик не прослушивала? Эйдриен покачала головой во второй раз. Подруга закатила глаза и выдала на одном дыхании: — В общем, босс оставил тебе кучу сообщений. «Черт!» Сердце екнуло, и Эйдриен не знала, что сказать. Наконец выпалила: — Ну, выкладывай, что происходит? — В общем, в Сан‑Диего вроде назрела крупная сделка. Слу вылетел туда несколько часов назад. Так что теперь все на тебе! — Что на мне? — Ты будешь снимать показания с Макэлигота. — Что?! Когда? — Завтра. — Но ведь, — попробовала возразить Эйдриен, — я никого еще не допрашивала под присягой. Я не подготовлена. И вообще не представляю… Господи, Бетси! — Между прочим, некоторые тебе всерьез завидуют. В том смысле, что… Эйдриен тихонько простонала. Чайник заверещал. Она подняла его, разлила по чашкам воду, размешала кофе. — Слу сказал, что вышлет тебе свои наработки, — заверила подруга. — Проверь почту. Хотя не удивлюсь, если он и забыл впопыхах. — Она сделала глоточек и направилась к двери. — Кофе — прелесть. Пока, везунчик! — Подожди секундочку, — попросила Эйдриен, стискивая зубы при мысли о предстоящей бессонной ночи. — Тебе Билл не попадался? — Какой Билл? Ты о Феллоузе? — Ага. — Пару дней не видела — он в Детройте. Вернется не раньше вторника. Когда Бетси ушла, Эйдриен набрала домашний номер Билла Феллоуза и оставила ему сообщение с просьбой перезвонить. Затем зашла в Интернет и проверила почту. Ее дожидались восемь писем: две рассылки с анекдотами от друзей, парочка обновлений от провайдера «Америка онлайн», новые котировки от «И‑трейд»[25] и четыре коротеньких записки от Слу. Содержание последних сводилось к следующему: «позвони мне»; «где ты»; «тебе снимать показания с Макэлигота»; «высылаю свои конспекты, осталось немного дополнить». К последнему сообщению прилагался документ, загрузив который девушка схватилась за голову. «Немного дополнить»? За исключением двух‑трех фраз, показавшихся ей незнакомыми, Слу выслал собственные наработки Эйдриен, которые она же для него и сделала. Она позвонила боссу в Сан‑Диего и оставила на автоответчике сообщение, в котором подтвердила получение «его конспектов» и что, если он захочет поговорить, пусть звонит в офис. А затем с головой погрузилась в работу. Время тянулось еле‑еле. Как свидетель, Макэлигот представлял собой настоящее минное поле. Каждый вопрос раскрывал перед адвокатом ряд проблем и потенциальных возможностей, поэтому когда Эйдриен впервые взглянула на часы, было далеко за полдень. Дюрану же она так еще и не позвонила — попросту вылетело из головы. — Я же волновался, — упрекнул он, услышав голос Эйдриен. — У меня масса дел, — объяснила она. — Я задержусь на пару часиков — еще не закончила. — Мне не нравится, что ты там находишься, — обеспокоенно сообщил Джеффри. — Это небезопасно. Девушку тронула такая забота, и она поспешила его успокоить: — Я здесь не одна, сегодня тут полным‑полно народу. Вернусь, как только смогу, прихвачу с собой компьютер и закончу в гостинице. Да, и поесть привезу. — Здорово, только… — Не волнуйся, я буду осторожна. — Замечательно, — ответил Дюран, — но я хотел попросить тебя кое о чем: пива не захватишь?
В десять вечера усталость сменилась голодом, и Эйдриен решила вернуться в мотель. К тому времени она оставалась единственным юристом в офисе. Хотя и не единственным человеком на этаже: из коридора доносился гул пылесосов, скрип полируемой меди, кто‑то болтал на испанском. Девушка решила довести до ума свои записи уже в «Комфорт‑инн», на компьютере Никки. Скопировала файлы на дискету, перекинула футляр с ноутбуком через плечо и щелкнула выключателем. Затем спустилась на лифте вместе с симпатичной девушкой в рыжевато‑коричневой рубашке, которая вышла на втором этаже, ловко вывезя в коридор тележку с ведром и швабрами. Эйдриен осталась в лифте одна, поразившись неожиданно наступившей, почти сверхъестественной, тишине. Но вот двери плавно разъехались, и она попала в вестибюль, где ее омыло волной технопопа, который выдавал магнитофон с особым басовым режимом. Девушка торопливо направилась к автомобилю, и хотя дождь закончился, по щекам больно хлестал влажный ветер. «Если чему и суждено случиться, — думала она, — то сейчас, теперь, на этом месте». Впрочем, вокруг не было ничего подозрительного: какая‑то старушка выгуливала собачку; юный шизофреник, нацепивший на себя штук пять плащей, шаркал по тротуару; какие‑то музыканты возле клуба под вывеской «Уайтхерст фриуэй» пускали по кругу сигарету с травкой. Вдоль улицы стояли легковушки и автофургоны, но своей машины Эйдриен среди них не обнаружила. Сердце екнуло, но, к своему немалому облегчению, девушка тут же поняла, что по привычке ищет свою старушку «субару». Ну, вот и «додж». Эйдриен, прищурившись, посмотрела сквозь стекло, желая убедиться, что на заднем сиденье никого нет. Села за руль и тронула зажигание — под капотом неохотно заурчало. После очередной неудачной попытки завести машину девушку начала одолевать паника, как вдруг мотор взревел. Она с облегчением вздохнула и вырулила на улицу, направляясь к парковой магистрали Рок‑Крик‑парк. Машина медленно ползла мимо центра Кеннеди, где царило настоящее столпотворение. В тот вечер давали какую‑то шумную премьеру, и в толчее Эйдриен заметила, что за ней едет блестящая черная машина с низким капотом и хищной посадкой. Марки она не разобрала, хотя автомобиль показался ей смутно знакомым. Вроде бы точно такой она видела перед офисом… Потом на дороге стало свободнее, центр Кеннеди остался позади, и «додж» набрал скорость, двигаясь в сторону моста. Эйдриен мельком взглянула в зеркало заднего вида — за ней ехал автофургон, и, расслабившись, стала размышлять о связанных с Дюраном странностях. Она ехала по мосту, пересекая Потомак и направляясь в Спрингфилд, и все не могла поверить, что ей предстоит и эту ночь провести в одном номере с психопатом. Правда, теперь этот «сумасшедший» оказался единственным человеком, кому она доверяла, и подобный факт неимоверно действовал на нервы. «Уму непостижимо», — думала Эйдриен. Глаза метнулись в зеркало заднего вида, задержались там на несколько секунд — и опять все внимание на дорогу. Блестящей черной машины не видно. Хотя в таком плотном потоке — кто знает… В ярко освещенном ресторанчике «Султан‑Кебаб», уже в Спрингфилде, Эйдриен заказала обед на вынос себе и Дюрану. Она уселась ждать, когда принесут заказ, между делом просматривая раздел полезных мелочей в «Вашингтон пост». Там напечатали потрясающий рецепт консервированных лимонов, поэтому Эйдриен размечталась о том, чтобы когда‑нибудь у нее появилось время готовить всякие приятные вкусности, вместо того чтобы проводить воскресенья, обложившись книжками по асфальтоукладке. Наконец из кухни вышел хозяин с двумя закрытыми подносами из пенополистирола, на которых располагались блюдо с рисом, кебаб и салат. До отеля оставалась пара минут езды, что радовало, так как, выезжая из «Султан‑Кебаб», Эйдриен заметила вроде бы ту же черную машину. Автомобиль был припаркован метрах в ста от «доджа», на противоположной стороне улицы. Внимание Эйдриен привлекла не столько машина, сколько включенные тормозные фонари. А уже после она заметила тонкую струйку пара, поднимающуюся из выхлопной трубы, и увидела чью‑то руку, которая протянулась с переднего сиденья, чтобы поправить зеркало со стороны пассажира. На ходу девушка боковым зрением заметила двух человек, разглядывавших ее в боковые зеркала автомобиля. Хотя, может, ей и померещилось. Эйдриен добралась до арендованного «доджа», нашарила в сумочке ключи, отперла дверь и забралась внутрь. Машина опять не хотела заводиться. В итоге усилия все же увенчались успехом, мотор заработал, и Эйдриен сорвалась с места, как малолетняя психопатка. Она быстро набирала скорость еще на автостоянке, не отрывая взгляда от зеркала заднего обзора, где вроде бы вспыхнули фары черной машины. Впрочем, когда Эйдриен свернула за угол, никто за ней не последовал. По крайней мере так показалось. Развязка на Спрингфилд представляла собой клубок сходящихся в один узел автострад, половину из которых еще не достроили. Поэтому отвести взгляд от дороги было равносильно самоубийству. И тут снова… Если за ней хвост, размышляла Эйдриен, значит, у убийц изменились планы насчет Дюрана. Ее они запросто могли схватить прямо при выходе из офиса. Выходит, искали его. Странно, потому что вначале Дюран вроде бы не воспринимался в качестве их цели. В квартире психотерапевта Громила не стал его убивать, а направил оружие на Эйдриен. Что‑то изменилось… Но почему? Может, это как‑то связано с обыском у нее дома? Или со звонком в 911? Не исключено, что она и вовсе ошибается насчет хвоста… Вскоре девушка уже заворачивала на парковочную стоянку перед отелем «Комфорт‑инн» — большую залитую цементом площадку, мерцавшую в тусклом розовом свете уличных фонарей. Эйдриен торопливо зашла в гостиницу и, не задерживаясь в вестибюле, поднялась на свой этаж. Дюран поприветствовал ее с кресла у письменного стола, где он читал «Вашингтон пост». — Ты как раз вовремя. Я умираю с голоду. Промчавшись мимо без единого слова, Эйдриен поставила коробочки с кебабом на стол, щелкнула выключателем и тут же направилась к окнам. Она задернула шторы и через щелочку стала наблюдать, что происходит снаружи. — Кажется, за мной следили, — сообщила она. — Что?! Эйдриен кивнула. — Я не уверена. Но теперь… Ага! Дюран подошел к ней, встал рядом и, приподняв штору, выглянул на улицу. — Где они? — Машина прямо за «доджем». Возле «джипа». Блестящая, черная. Джефф заметил «меркурий‑кугуар», припаркованный примерно в пятнадцати футах позади их автомобиля. Сначала показалось, что в машине никого нет, как вдруг в темноте на переднем сиденье мелькнул огонек сигареты. Дюран с силой втянул носом воздух. — И что теперь? — спросила Эйдриен. Он покачал головой: — Не знаю. Сколько человек было в машине? Собеседница задумалась. — Мне показалось, что двое. Джеффри вздохнул: — Давай ключи. Та хмуро протянула их. — Они не знают, в каком мы номере — а уж тем более, что мы вдвоем. Дюран стоял за шторой и всматривался в темноту. Наконец тихо проговорил: — Знаешь, что я думаю: приятель вон того парня из автомобиля сейчас стоит у столика администратора и выясняет, в каком мы номере. И если это тот самый громила, с которым мы встречались вчера, клерк расскажет ему все, что тот пожелает узнать. — Что предпримем? — Вопросик на засыпку. Не имею представления. Эйдриен горестно простонала. — Собирай вещи, — скомандовал Дюран. — Если удастся выбраться отсюда, тебе понадобится одежда. — Если?! Он одарил ее недоумевающим взглядом и подтвердил: — Да, если. Девушка спешно вытащила из корзины для канцелярского мусора полиэтиленовый пакет, пошла в ванную и смела со стойки все содержимое. Сверху швырнула одежду и встала у двери в ожидании знака или свежей идеи от Дюрана. Ведь чего‑то он выжидал. Наконец психотерапевт проговорил: — Вот он. — Кто? — Громила, — ответил Дюран, не сводя глаз с парковки. — Только что вышел из мотеля. — Зачем? Что он делает? — спросила Эйдриен. — Вернулся за дружком. — Неожиданно Джефф повернулся к ней и направился к дверям. — Пошли, уходим. — Что, уже? — Да, сейчас наши приятели направятся прямиком сюда. Эйдриен выскочила из комнаты и инстинктивно рванулась к лифту, но Дюран схватил ее за рукав и потащил в дальний конец коридора к пожарной лестнице. Он толкнул плечом дверь на лестничную клетку, и беглецы бросились вниз, перескакивая по две ступеньки зараз. Было слышно, как в коридоре звякнул лифт, направляясь на первый этаж, и тут Эйдриен взвизгнула, с разгона врезавшись в существо, сильно превышавшее ее по габаритам. Какой‑то человек, не уступая им с Дюраном в скорости, мчался вверх по лестнице. — Стерва! — Громила сграбастал ее ручищами за шею, притянул к себе и, глядя куда‑то в сторону, швырнул о стену. Эйдриен плашмя ударилась о шлакобетон. С губ сорвался всхлип, и она осела на пол. В этот миг Дюран смерчем налетел на Громилу и ударил его наотмашь по уху. Раздался дикий вопль ярости и боли. Убийца отлетел к стене, но быстро вскочил на ноги и с плотоядным рыком бросился на Джеффа, точно на боксерскую грушу, вдавив его в железные перила. Боль пронзила Дюрана, и волна адреналина промчалась вверх и вниз по позвоночнику. Одновременно он прикусил язык. На миг почувствовал вкус крови, но противник не дал опомниться, саданув точно в лоб. Джефф откатился влево и сделал ответный выпад, правда, не слишком удачно. Мгновением позже противник очутился сзади и мясницкими лапищами принялся выкручивать Дюрану руки. Затем резко ударил в основание шеи и толкнул вниз. Несмотря на то что врач был в хорошей форме, он ничего не мог поделать. Казалось, что руки переломятся, стоит только шелохнуться. К тому же противник весил на пятьдесят фунтов больше, намного превосходил Дюрана по силе и не уступал в проворности. И тут случилось нечто необъяснимое. Неожиданно для самого себя Джеффри резко сложился пополам, прижав голову к коленям. Так быстро, что Громила перекувырнулся над его плечами. Дюран удивился своему умению не меньше противника, который всем весом шмякнулся о твердый цементный пол, ударившись копчиком. Оглушенный болью, здоровяк остался лежать, а доктор, воспользовавшись минутной передышкой, стал оглядываться, надеясь обнаружить что‑нибудь, чем можно окончательно вывести противника из игры. Однако под рукой ничего не оказалось. Громила уже стоял на четвереньках, пытаясь подняться на ноги, и Джеффри в ужасе отступил на шаг, а затем сделал резкий выпад, подъемом ноги ударив соперника в подбородок. Раздался пронзительный, точно выстрел, хруст — доктор сломал противнику шею. В ночи наступила тишина, в которой тяжело дышал пытающийся прийти в себя Дюран да тихо всхлипывала Эйдриен, которая лежала, скорчившись, в самом углу. Джеффри подошел к ней, опустился на колени и бережно привел в чувство. Подложил под голову руку, где нащупал открытую кровоточащую рану. В волосах девушки образовался кровяной колтун. — Вставай, — сказал Джефф, осторожно приподнимая ее. — Надо уходить. Девушка неохотно позволила ему поднять себя на ноги и осталась в вертикальном положении, нетвердо стоя на ногах и обхватив его руку, точно спасательный круг. — Где ключи? — спросил Дюран. Эйдриен кивнула в сторону пакета, где лежала ее сумочка и прочие вещи. Он сунул руку в пакет, открыл сумочку, пошарил в ней и обнаружил ключи. Потом взял Эйдриен под руку и повел вниз по лестнице на бельэтаж, примыкающий к вестибюлю. За стойкой администратора оказалось пусто, охрана тоже куда‑то исчезла. Увидев перед собой просторный пустой зал, Эйдриен остановилась. — Где второй? — Ищет приятеля, — предположил Дюран. — Пойдем скорее. Беглецы устремились к боковой двери, выходившей на парковку. Вырвавшись на ночной воздух, они в спринтерском темпе рванули к машине. Дернув за ручки дверей, одновременно нырнули в салон. Дюран быстро сунул ключ в замок зажигания, и мотор взревел. — Пристегнись, — скомандовал Джефф. — Что?! — Эйдриен уставилась на него, не понимая, что происходит. — Поехали! Дюран покачал головой и поддал газу. Мотор взревел еще громче. — Накидывай ремень! — прокричал психотерапевт и, протянув руку через левое плечо, накинул ремень безопасности на грудь. — Но… Дюран не слушал. Он положил руку на спинку сиденья и, наполовину развернувшись в кресле, устремил напряженный взгляд назад. В страхе и отчаянии, что‑то неразборчиво бормоча, Эйдриен сделала, что велел Дюран, — пристегнулась. Затем сложила руки на груди, замерла в кресле, уставившись в переднее стекло. — Вот он, — сказал Дюран, когда из боковой двери мотеля выскочил какой‑то человек. — Мы вечно будем стоять? — спросила Эйдриен. В ответ Джефф включил заднюю передачу. Шины завизжали, и «додж» пулей промчался десять метров, отделявшие его от «меркурия‑кугуара», и врезался прямо в блестящий черный капот. Посыпалось стекло, хлынул гейзер антифриза, капот «меркурия» сложился пополам, двигатель спрессовало, а правое колесо ушло вверх. Эйдриен вскрикнула. Человек в дверях зарычал от злости и беспомощности. Дюран включил передачу и поехал в другую сторону, скрываясь с места происшествия. Когда они оказались уже на порядочном расстоянии от гостиницы, психотерапевт ненавязчиво поведал своей спутнице: — Знаешь, а ведь требование пристегнуть ремни безопасности не просто хорошая мысль. Это — закон.
Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 463 | Нарушение авторских прав |