Глава 23. «Соленые брызги» — одноэтажный деревянный дом с двухскатной крышей, камином и полуподвалом — типичная архитектура для той части штата Массачусетс
«Соленые брызги» — одноэтажный деревянный дом с двухскатной крышей, камином и полуподвалом — типичная архитектура для той части штата Массачусетс, что граничит с мысом Кейп‑Код. Располагался коттедж на Четвертой улице, и, чтобы попасть на пляж, достаточно было свернуть за угол.
Дом не отличался шикарным декором и имел слегка заброшенный вид. Обстановка его сводилась к разномастной мебели, на стенах висели любительские пейзажи на морские темы, а в воздухе витал слабый, но непреодолимый запах плесени.
Дюран повалился на ротанговую кушетку в гостиной и в унынии уставился в потолок.
Эйдриен устроилась на кухне и начала составлять список дел:
1. Слу.
Написала и, вздохнув, откинулась на спинку кресла. Придется позвонить на работу. Давно пора. Могла бы воспользоваться телефоном в агентстве недвижимости или звякнуть с придорожного таксофона, так нет — надо было тянуть до последнего. Теперь уже 10.30, и заседание идет полным ходом… И все же ничего не поделаешь, звонить придется. Только вот… Что сказать? Как объяснить, в какую переделку она попала, и не прослыть при этом сумасшедшей?
Эйдриен уже представляла себе, какая суматоха поднялась в офисе. Ведь, помимо среднего юридического персонала, студентов‑практикантов и судебного протоколиста, на снятие показаний с Макэлигота соберется еще по меньшей мере с десяток человек. Сначала дадут отсрочку, минут пятнадцать, на толки и пересуды… Под конец отведенного времени присутствующие начнут обмениваться недоумевающими взглядами. Станут нервно поглядывать на часы, затем последуют возгласы тревоги и недоумения: «Где же Эйдриен? Надеюсь, с ней все в порядке!» Начнутся разговоры по телефону, кто‑то пойдет попить кофейку, кто‑то развернет газету, другие будут просматривать свои записи. Полчаса спустя адвокат истца отложит бумаги в сторону и поднимется с места. Выяснится, что Бетси тем временем уже успела позвонить Эйдриен домой и Слу в Сан‑Диего. Так и слышалась гневная реплика босса: «Что? Что значит, ее нет?»
Эйдриен услышала, что Дюран встал и включил свой любимый «ящик» — через дверной проем в кухню донесся ненатуральный телевизионный смех.
2. Позвонить Биллу Феллоузу — имя, телефон свидетеля по памяти.
3. Страховая компания — пленка Дюрана с сеансами Никки.
4. Купить: еда, одежда, щетка для волос.
5…
Пункта 5 не будет. По правде говоря, нет смысла добавлять еще что‑либо, пока не вычеркнута первая строчка. Все остальное подождет. Так что, стиснув зубы, Эйдриен произнесла в уме, как перед боем: «Прорвемся!» — и набрала номер Бетси в «Слу‑Холей». Дождалась гудка — ну, или почти дождалась — и повесила трубку.
Нельзя сказать, чтобы Эйдриен струсила. Просто она еще не решила, что сказать. Кертиса Слу не назовешь защитником угнетенных, скорее напротив. Услышав, что его молодая помощница выросла без родителей, босс был, мягко говоря, неприятно удивлен, точно она сообщила о какой‑то постыдной болезни. Не исключено, что заразной. А потому несложно предугадать его реакцию на известие, что сотрудница его фирмы живет в пляжном домике вместе с маньяком, скрываясь от наемного убийцы, который уже погубил двух человек — в том числе одного из детективов конторы. А если добавить ко всему прочему то, что все случившееся имеет какое‑то отношение к недавнему самоубийству ее сестры, вызванному ложными воспоминаниями о сатанистском ритуалах и изнасиловании…
«Слу‑Холей» — старая вашингтонская фирма, пользующаяся доверием клиентов. Большинство ее юристов — выпускники старейших университетов Новой Англии — колледжа Вильгельма и Марии, Стэндфордского университета. Это амбициозные, собранные люди. Они все схватывают на лету, дисциплинированны и, безусловно, надежны. Такие сотрудники не останавливаются в отелях уровня «Комфорт‑инн». Они не сироты и никогда ни от кого не скрываются. Так что…
«Час от часу не легче», — сказала себе Эйдриен и набрала номер телефона.
Бетси ответила после первого же гудка.
— Бетси, это я, Эйдриен.
— Господи, Скаут! Что стряслось?
— Долго объяснять.
Нервозный смешок.
— Лучше объяснить. Ты не представляешь, что здесь творится! Пятнадцать теряющихся в догадках людей, включая двух партнеров… Мы застряли здесь и ждем, глядя друг на друга, уже почти час. Главный кипит от злости. Скажи, что тебя сбила машина! Скажи, что тебя убили! Тебя убили? — последняя реплика прозвучала с надеждой.
— Нет.
— Тогда — что?
— Тут… непредвиденные обстоятельства.
— Какого рода непредвиденные обстоятельства?
— Внезапные непредвиденные обстоятельства. — Пока Бетси не задала очередной вопрос, Эйдриен торопливо объяснила, где найти файл по Макэлиготу. — Это не окончательный вариант, — сказала она. — Я собиралась закончить его в отеле…
— В каком отеле?
Эйдриен проигнорировала вопрос и продолжила:
— Откроешь папку «асфальт» в моем офисном компьютере. Вроде бы я назвала ее…
— Секундочку, ты хочешь сказать, что не приедешь? И что прикажешь доложить Кертису?
— Я сама ему позвоню.
— Чтобы сообщить, что у тебя непредвиденные обстоятельства?
Эйдриен казалось, что подругу охватило скорее радостное возбуждение, чем беспокойство.
— Именно.
— Но он захочет узнать, какого рода эти обстоятельства. Только не внезапные — не сработает.
— Тогда я скажу ему, что у меня возникли непредвиденные обстоятельства по женской части.
— Что‑что?
— Ты слышала.
— Но я даже не поняла, о чем ты, — запротестовала Бетси. — То есть что это вообще‑то значит?
— Понятия не имею. Но я знаю Слу, и, поверь мне, он не станет спрашивать.
Эйдриен повесила трубку, стиснула зубы и набрала номер босса в Сан‑Диего. К ее радости, обнаружилось, что того нет на месте, и потому она оставила сообщение:
«Кертис? Это Эйдриен Коуп. Я очень извиняюсь за утро. Но… у меня были непредвиденные обстоятельства. Это… женское и, в общем… теперь мне лучше. Я проведу снятие показаний, как только вернусь. Перезвоню позже. До встречи».
Потом она позвонила Биллу Феллоузу, который, к ее удивлению, ничего не знал об утреннем фиаско.
— Я сам только что приехал, — сказал он. — Что у тебя?
— Помнишь, ты работал по делу о разводе на подхвате у Нельсона?
Билл на миг задумался.
— Нет.
— Мне кажется, это все‑таки был развод. Муж — член комиссии по надзору за выпуском и реализацией ценных бумаг.
— Ах, так ты о деле Брюстера!
— Точно!
— Ну, это не просто развод. Ну что, выкладывай.
— У тебя был свидетель‑эксперт. Психиатр, если не ошибаюсь. Много знал о проблемах памяти.
— Все верно.
— В общем, — продолжила Эйдриен, — ты не мог бы назвать мне его фамилию?
— Рей Шоу! — прогремел Феллоуз. — Звезда нейропсихиатрии!
— Ты не знаешь, как его найти?
— В последний раз я его видел на медицинском факультете Колумбийского университета.
— Так ты говоришь, он хороший специалист? — поинтересовалась Эйдриен. — В памяти разбирается?
— На все сто: он даже написал статью для энциклопедии «Энкарта».
Собеседница засмеялась:
— Хорошо. Скажи, он часто в судах выступает?
Теперь хохотнул Феллоуз.
— То есть хочешь знать, не профессиональный ли он, часом, свидетель?
— Верно.
— Нет. Насколько я в курсе, дело Брюстера оказалось для него первым. И то он дал показания только потому, что учился вместе с ответчиком.
— Значит, надежный человек, — обрадовалась Эйдриен.
— Конечно. Не вешай трубку, я продиктую тебе его координаты.
Та подождала, и Билл дал обещанный номер. Она поблагодарила за услугу и дала отбой. Механический смех взвился в воздух и затих прямо за дверью. Что Эйдриен расскажет Шоу? И на что могла бы рассчитывать?
«Доктор, со мной рядом сидит мужчина, который считает себя психологом — только он вовсе не психолог. Моя сестра лечилась у него и покончила с собой, и с тех пор кто‑то пытается убить меня — а может, нас, не знаю. В общем, он считает себя другим человеком, который уже умер. Я хотела попросить вас помочь моему другу вспомнить, кто он, чтобы разобраться в том, что происходит. И тогда, возможно, у меня в жизни все снова наладится».
Хм… Наверное, не стоит. После такого звонка он первым делом позвонит в службу психиатрической помощи. «Тут какая‑то сумасшедшая…»
Эйдриен перевернула страницу и на чистом листе, в самом верху, написала: «Шоу». Постучала обратным концом ручки по блокноту и добавила: «Адвокат — Феллоуз — дело Брюстера».
Вздохнула. Неплохо бы познакомиться с процессом Брюстера, тогда и разговор оказалось бы вести легче. Самое простое — заглянуть на излюбленный «Нексис».
Портативный компьютер Никки лежал в машине, а все, что требовалось, чтобы зайти на сайт, где хранятся архивы полных текстов более пяти тысяч газет и журналов за последние двадцать лет, — логин и пароль юридической конторы «Слу». Этой информацией располагали все сотрудники фирмы, включая Эйдриен. Логин: «1Слу1», как и номерные знаки его авто, а пароль — «взлом» — претензия босса на юмор.
Она вышла с кухни. Направилась в спальню за компьютером и, проходя мимо гостиной, заметила Дюрана, лежавшего на диване. Эйдриен на миг задержалась перед телевизором: очередное ток‑шоу.
— И часто ты такое смотришь?
Он на миг задумался и пожал плечами:
— Наверное.
Дюран оставался полностью безучастным к происходящему, будто кто‑то закодировал его на сон. Очень странно — настолько, что Эйдриен вспомнились слова Гертруды Стайн[26] об их стране: «В Америке нет Америки». Так и теперь: перед телевизором сидел Дюран, в котором не было Дюрана.
Эйдриен извлекла из розового футляра ноутбук сестры, поставила его на продолговатую кухонную стойку и стала ждать, когда он загрузится. Первым делом она собиралась отправить Бетси и Слу материалы по Макэлиготу. Чтобы не думали, будто она отлынивает от работы.
Пытаясь отыскать в футляре внешний модем, Эйдриен обнаружила пачку жевательной резинки «Орбит», две розовые заколки для волос и какой‑то пузырек с таблетками. И хотя внешне пузырек походил на те, что продаются в обычных аптеках, на нем не значился ни номер заказа, ни фамилия прописавшего его врача. Все, о чем сообщала этикетка, сводилось к следующему:
«№1. Николь Салливан. Принимать по предписанию врача».
Ниже размашистым почерком Николь было написано: «Плацебо 1». Непонятно. Эйдриен открыла пузырек, высыпала в раскрытую ладонь несколько пилюль, разломила одну. Оттуда высыпался какой‑то темно‑коричневый порошок. На капсулах ни штампа фармацевта, ни пояснительных надписей. Что это такое? Витамины? Не исключено. Только емкость какая‑то не витаминная. В таких скорее хранят лекарства. И почему такое название? Попытка пошутить?
Девушка поставила пузырек на стол, намереваясь при случае расспросить о своей находке Дюрана. А пока — в «Нексис».
Отыскав модем, Эйдриен воткнула его в разъем и перезагрузила компьютер. Затем, пользуясь логином и паролем своей юридической конторы, вошла в Интернет и посетила искомый сайт. Связь барахлила, и на загрузку необходимых статей ушло почти полчаса: краткий биографический очерк о докторе Шоу из «Нью‑Йорк таймс», несколько докладов на тему памяти и парочка заметок о разводе Брюстера. О Шоу удалось выяснить следующее: 57 лет, выпускник Высшей школы Эрасмуса, Бруклинского колледжа и медицинского факультета Йельского университета, где он изучал нейробиологию и психиатрию. С фотографии на Эйдриен смотрел добродушный человек с буйными бровями, в свитере с высоким завернутым воротом и твидовом пиджаке спортивного покроя. Согласно очерку, Шоу занимал должность декана биологического факультета в Центре нейробиологии, усвоения знаний и памяти при Колумбийском университете, а также вел популярные лекции на отделении психиатрии медицинского факультета того же заведения. Помимо всего вышеназванного, доктор нередко писал статьи для «Медицинского журнала Новой Англии» и для неспециализированных изданий вроде «Харперс» и «Атлантик». Полная подборка статей имелась в «Нексисе», и Эйдриен без труда скачала их на дискету. Затем она битый час читала об эксплицитной и имплицитной памяти, вытеснении моделей поведения, гипнозе и формировании долговременных и кратковременных воспоминаний. Вникнуть в тему оказалось трудно, и девушка переключила внимание на дело Брюстера, которое подробнейшим образом освещалось в одном из выпусков «Американского адвоката».
Шоу выступил свидетелем со стороны защиты, когда на суде рассматривались «привитые» воспоминания миссис Брюстер, обвинившей мужа в жестоком обращении, не имея задокументированных свидетельств. Специалист по психиатрии, которого допрашивал адвокат со стороны защиты Сократ Нельсон, взялся объяснить суду и присяжным основы взаимоотношений между обучением и памятью. По словам нейробиолога, человеческие воспоминания носят скорее динамический характер, чем статичный и имеют под собой физиологическую основу. Иначе говоря, они способны изменяться, а изменения эти происходят на физическом и клеточном уровнях.
«Если бы этого не происходило, мы не могли бы обучаться, — начал Шоу и в качестве примера рассказал о том, как действует мозг, пока человек пытается овладеть навыком попадания по мячу битой. — В этот процесс вовлечены по меньшей мере три различных вида памяти: моторная, визуальная и последовательная, каждая из которых функционирует в различных отделах мозга.
Большинству из нас так и не удается научиться каждый раз попадать клюшкой по мячу. При этом чтобы развить в себе даже самые скромные навыки, требуется произвести ряд попыток. В процессе обучения каждая следующая попытка сравнивается с предыдущей, и на этом принципе основан процесс приобретения физических навыков. Это становится возможным благодаря тому, что каждая попытка ударить по мячу меняет нейрологические рамки самой памяти: первая же удачная попытка особым образом кодируется в мозгу, и все последующие попытки будут сравниваться с ней, как с шаблоном.
На самом деле каждый из нас понимает это: понятно, что новые впечатления откладывают свой отпечаток на то, что мы видели, или слышали, или читали раньше, — засвидетельствовал Шоу. — Тот же механизм, который позволяет нам оттачивать технику, навыки, обучаться, способен также видоизменять наши воспоминания. Приведу пример: мы с женой посетили концерт, съездили отдохнуть или попросту поспорили — и через некоторое время мы будем вспоминать один и тот же эпизод нашей жизни по‑разному. Так, воспоминания о вечере в Линкольн‑центре изменятся после просмотра документального фильма о вудстокском рок‑фестивале и прочтения книги о Вагнере.
Выражаясь научным языком, воспоминания соединены между собой нейронными трассами, которые для каждого человека уникальны, поскольку не существует двух людей с совершенно одинаковым жизненным опытом. Поэтому когда мы с женой посещаем какой‑то концерт, у нас остаются сходные в общем, но различные в деталях воспоминания об одном и том же событии. Более того, поскольку воспоминания подвержены эволюции, то, что запомнила моя жена о концерте, я могу вообще не вспомнить».
После протеста адвоката истицы Шоу перешел к рассмотрению различных экспериментов, касающихся показаний очевидцев, цитируя работу Элизабет Лофтус и других. В результате исследований обнаружилось, что хотя большинство людей — в том числе врачи, юристы и даже психиатры — склоняются к мнению, что память представляет собой процесс пересмотра впечатлений, в действительности все обстоит не так. На самом деле память — это реконструкция какого‑то события в сознании. «То, что вы слышите, звучит сенсационно, — сказал Шоу, — но это правда».
Ключевой мыслью выступления ученого было то, что подобные реконструкции ненадежны. «Память — это новеллист, а не фотограф», — сказал Шоу суду и в качестве иллюстрации рассказал о серии экспериментов. Студентам предлагалось просмотреть короткометражные фильмы, а после им задавались вводящие в заблуждение вопросы о только что увиденном. Когда испытуемых опрашивали вторично, примерно неделю спустя, обнаружилось, что большинство из них интегрировали ложную информацию в свои собственные воспоминания. Теперь они помнили то, о чем их спрашивали, но чего не видели. «Иначе говоря, — пояснил Шоу, — у них сформировались псевдовоспоминания.
У Эйдриен начали болеть глаза. Несмотря на пасмурную погоду за окном, домик заливал дневной свет, а на экране компьютера не было защищающей от бликов настройки. Готова ли она позвонить этому человеку? Может, да, а может — и нет.
Девушка встала, потянулась и направилась к входной двери. Вышла на крыльцо и глубоко вдохнула влажный, пропитанный запахом океана воздух.
«Все проблемы Никки и Дюрана заключались в псевдовоспоминаниях, — сказала она себе. — Доктор Шоу — лучший специалист в своей области. Если он не разберется, значит, никому на свете это не под силу. Надо звонить, вот только согласится ли он…»
Эйдриен набрала полную грудь соленого воздуха и вернулась на кухню, проведав по пути Дюрана.
— Кофе хочешь? — поинтересовалась она, но тот отрицательно покачал головой, увлекшись перипетиями сюжета какой‑то «мыльной оперы».
На кухне она приготовила чашку растворимого кофе и опять села за компьютер. Вошла в сеть и запустила поисковую систему «Dogpile», задав тему «псевдовоспоминания». Минутой позже перед ней появились десяток ссылок, которые по большей части касались использования гипноза для «восстановления» воспоминаний о предполагаемом сексуальном насилии — в точности то, что случилось с Никки. Как оказалось, феномен этот походил на настоящую психическую эпидемию и вызывал массу ожесточенных дебатов. В обсуждении темы участвовали конкурирующие общественные организации. Прежде всего «Фонд ложной памяти», который всеми силами пытался разоблачить подобные отчеты, и детский фонд «Вера», который делал все возможное, чтобы подкрепить их. Эйдриен вспомнилось, что по завещанию Никки оставила последней организации кое‑какие деньги.
В настоящее время восстановление воспоминаний стало столь обычным и столь противоречивым делом, что Национальная ассоциация психологии учредила специальные нормы и руководства по осуществлению психотерапевтической практики. Во‑первых, психотерапевт должен проявлять на сеансах максимум внимания, чтобы неосознанно не направить клиента к ложному раскрытию воспоминаний о случаях насилия, которых в действительности, возможно, никогда и не было.
Во‑вторых, воспоминания, вновь обретенные путем введения в мысленные образы или с помощью гипноза, могли оспариваться в суде, если подавалось исковое заявление. Поскольку доказано, что «усиливающие память» техники повышают внушаемость пациента и способствуют образованию ложных воспоминаний, большинство страховых компаний требовало, чтобы сеансы такого рода записывались на пленку, использовавшуюся при необходимости для защиты психотерапевта.
И по правде говоря, именно благодаря этой практике Брюстер выиграл дело.
Газета «Американский адвокат» писала:
«Комментарии Шоу о прослушанной записи сеанса с участием миссис Брюстер оказались особенно резки. „Психотерапевт буквально уговаривает пациентку, — сказал профессор. — Если мы послушаем, какие он задает вопросы, становится ясно, что этот человек косвенно навязывает пациентке сценарий, который она затем принимает за свой собственный. Сеанс превращается в сотрудничество, в некий псевдотерапевтический заговор. Миссис Брюстер дополняет предложенное доктором в соответствии с особенностями своей психики, за что он тут же хватается, поощряя клиентку своевременным выражением сочувствия“.
Эйдриен захлопнула крышку ноутбука, встала и потянулась. Однообразный шум прибоя действовал на нервы.
— Ну, как ты? — обратилась она к Дюрану. — Проснулся?
Он показался в дверях кухни, растрепанный и сонный.
— Более‑менее.
— Помнишь, ты говорил о записях?
— Для страховой компании?
Эйдриен кивнула.
— Я подумала, а почему бы тебе не позвонить насчет них? Может, разрешат сделать копии?
Дюран недоумевающе посмотрел на нее:
— Что, прямо сейчас?
Собеседница смерила его взглядом:
— Разумеется, сейчас. Конечно, если ты не слишком занят.
Дюран посмотрел на часы и усмехнулся:
— Да, у меня как раз окно.
Джеффри направился в гостиную, взял пульт и выключил телевизор. Затем подошел к телефону и позвонил в справочную службу. Пять минут спустя Эйдриен снова услышала голос Дюрана: «Пожалуйста, не переключайте меня на автоответчик — я его уже слышал. Не могли бы вы сами проверить? „Взаимное страхование граждан“, компания, корпорация, акционерное общество — что угодно».
Через некоторое время он повесил трубку.
— Что случилось? — поинтересовалась Эйдриен.
— Не могут найти их номер. Чушь какая‑то. У меня ведь есть адрес, по которому я высылал пленки два‑три раза в неделю. Я же не отправил еще одну пленку. — Дюран похлопал ладонью по карману спортивной куртки, достал кассету из внутреннего кармана и выложил ее на стойку. — Вот он, адрес, пожалуйста: «1752 Америк‑авеню. Номер 1119». Это на Манхэттене.
— Попробую поискать. — Эйдриен повернулась к компьютеру. — Где‑нибудь номер наверняка фигурирует.
— Только не перепутай. «Взаимное страхование граждан», — напомнил Джеффри, — а не «Гражданское страхование»…
— Да, знаю, — перебила его девушка. — Ты говорил.
Пока модем прилежно дозванивался до сети, Эйдриен взяла в руки обнаруженный в футляре ноутбука пузырек с лекарством и, зажав его между большим и указательным пальцами, спросила:
— Тебе это знакомо?
Дюран взял пузырек и внимательно рассмотрел его, пока Эйдриен искала в Интернете страховую компанию. Наконец вернул ей находку и покачал головой.
— Наверное, какое‑то пробное лекарство в стадии клинических испытаний, — предположил Дюран. — Хотя… «Плацебо»? Вряд ли.
— Может, Нико ходила к травнику? — предположила Эйдриен.
— Думаешь?
Девушка спрятала бутылочку от лекарства в карман и пожала плечами, решив при случае отдать пилюли на анализ. Синяя полоска индикатора загрузки проползла внизу экрана, и перед глазами развернулась страница с перечнем страховых компаний. Сайт выдал девять ссылок на сайты, в которых содержались слова «взаимный», «страхование» и «граждане». Но компании «Взаимное страхование граждан» или даже чего‑нибудь похожего в штате Нью‑Йорк не оказалось.
— Взгляни‑ка, — обратилась Эйдриен к склонившемуся над ее плечом Дюрану, который внимательно читал с экрана. Она прокрутила страницу вниз и поинтересовалась: — Будем обзванивать?
Тот покачал головой:
— Бессмысленно. Другие названия, другие адреса. В крайнем случае, если уж очень понадобится, съездим в Нью‑Йорк.
— Ладно. А что там, на пленке? — поинтересовалась Эйдриен, постучав по кассете ногтем.
— Там записи моего второго клиента, голландца. — Не успел Дюран договорить, как вдруг побелел как полотно. — Господи! Какой сегодня день недели?
— Понедельник.
С Джеффом творилось что‑то неладное: он резко развернулся, взъерошил ладонью волосы.
— Как нехорошо получилось.
— Что именно?
— Я пропустил сеанс. — Дюран кинул на потолок быстрый взгляд и вздохнул.
— Не шутишь?
Мысли Джеффри блуждали где‑то далеко, и сарказма врач не уловил.
— Вот так взять и пропасть… Не знаю, что он теперь предпримет. Отношения между клиентом и психотерапевтом так важны! Иногда доктор — единственный человек, кому они доверяют! Разрушишь доверие, и…
— Земля Дюрану пухом? — Эйдриен взяла слово «Дюран» в кавычки, показав пальцами две галочки. — Ты не врач, не забыл еще? И по правде сказать, даже не Дюран, а неизвестно кто. Ты — человек с поддельными документами и расстроенной психикой. А что до голландца… Поверь мне, без тебя ему будет безопаснее.
Джеффри долго смотрел на собеседницу, явно не зная, что и думать, затем снова завалился на диван и уставился в телевизор.
— Знаешь, — сказал он, — при желании ты умеешь быть настоящей стервой.
Это замечание прозвучало так неожиданно, что Эйдриен разразилась смехом. «Разумеется, он прав».
Горе‑доктор включил звук и исчез в потоке глупой телевизионной болтовни. Показывали какое‑то ток‑шоу с Дженни Джоунз или Рики Лейк, а может, Салли Джесси[27] — Эйдриен не знала игроков, да и не хотела знать. Хотя передача была по‑своему интересной: парочка самодовольных тупиц сидела на стульях и глупо ухмылялась, слушая пошлости, а их глаза разгорались при виде женщин в зале, которые кричали с искаженными лицами, улюлюкали и закатывали глаза.
«Как выразился доктор? — задумалась Эйдриен. — Псевдотерапевтический заговор?»
Да, недаром говорится — живи своим умом.
Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 498 | Нарушение авторских прав
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 |
|