АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Глава 31. Найти информацию о Кальвине Крейне оказалось несложно

Найти информацию о Кальвине Крейне оказалось несложно. Не труднее, чем доехать на такси до Нью‑Йоркской публичной библиотеки. Пройдя мимо величественных каменных львов, охранявших вход в хранилище знаний, Эйдриен поднялась по ступеням на третий этаж. В читальном зале, на стеллаже справочной литературы, она нашла захватанный том энциклопедии «Кто есть кто», взяла в руки бордовую книгу и отнесла ее к круглому столу из красного дерева. Усевшись возле пожилого человека с нимбом торчащих в стороны непослушных волос, быстро обнаружила статью «Крейн» и принялась за чтение:

«Крейн, Кальвин Флетчер.

Филантроп, глава фонда. Род. 23 июля 1917 в г. Патчог, шт. Нью‑Йорк. Окончил: Йельский университет 1938. Гарвард, юридич. фак. 1941. Должности: поверенный, Донован, Лейжер (Нью‑Йорк) 1942, 1945. Управление стратегических служб[38] (УСС), Лондон, Базель, майор 1942‑45. Центральная Разведывательная Группа (Вашингтон, округ Колумбия) 1946‑47. Офицер международной службы, Гос. департамент (Цюрих) 1947‑49. Секретарь‑казначей, Институт глобальных исследований (ИГИ), 1949‑63. Президент и казначей, ИГИ 1964‑89. Почетный Директор, ИГИ 1989. Кавалер ордена «Почетного легиона», 1989. Член Совета по международным отношениям Бильдербергерского клуба. Клубы: Йель. «Сенчури», «Атенеум». Проживает: Лонгбоут‑Ки, Флорида».

Эйдриен облокотилась на спинку кресла и побарабанила кончиками пальцев по раскрытой странице. Пожилой человек справа покосился на нее и вернулся к чтению книги «Секреты великих пирамид».

Статья в «Кто есть кто» требовала определенного домысливания. Гарвард и Йель предполагают деньги. Управление стратегических служб — значит, связан со шпионажем. Служил за границей, в том числе и в Швейцарии. И наконец — работа в фонде на протяжении сорока лет. Членство в престижных клубах и почетные звания. Под старость — отставка и пенсия во Флориде.

Скоропостижная кончина от рук сумасшедшей Николь…

Нужно поискать еще. Эйдриен поднялась с кресла, подошла к столу справок и поинтересовалась, где находится зал периодики. Он оказался в соседней комнате прямо по коридору. С помощью библиотекаря девушка отобрала катушки микрофильмов с подборками «Нью‑Йорк таймс», «Майами дейли ньюс» и «Сарасота стар трибюн». Каждая из подборок охватывала один и тот же период октября — дни, когда был убит выдающийся старожил Лонгбоут‑Ки.

Усевшись за аппарат для чтения микрофильмов, Эйдриен принялась кадр за кадром просматривать статьи, пока не получила некоторого представления об интересующем ее человеке. Хотя какое отношение к нему имела сестра, так и осталось неясно.

Сведения из УСС оказались особенно интересны. Из прочитанного Эйдриен узнала, что организацию создали по образцу британской разведки в самом начале Второй мировой войны. Как и его европейский собрат, Управление формировалось из элиты страны. Руководство старалось привлечь максимально возможное число выпускников лучших университетов и сотрудников самых престижных фирм на Уолл‑стрит. Как писала «Таймс», УСС являлось одновременно главным предшественником ЦРУ и трансатлантической сетью проверенных, готовых поручиться друг за друга выпускников престижных школ.

Будто бы в довершение к уже сказанному в статье «Стар трибюн» размещался целый фоторяд, окрещенный «визуальной данью почтения». Фотографии представляли Крейна в разные годы жизни.

В молодости он выглядел чудесно, почти как кинозвезда: разлетистые брови, мужественный подбородок, копна густых темных волос, спадающих на лоб в манере Кеннеди. Вот Крейн обменивается рукопожатиями с Франклином Рузвельтом, позирует с Алланом Даллесом на склонах Альп у живописной деревушки, чокается высокими бокалами с де Голлем, сопровождает Одри Хепберн к парадному входу отеля «Эспланада» в Загребе. Сорок лет в Швейцарии, плюс‑минус день. Юрист, шпион, глава фонда. «Как люди умудряются сделать такую карьеру?» — недоумевала Эйдриен. А затем Флорида, где этот выдающийся человек поддерживал уйму добрых начинаний — симфонический оркестр Сарасоты, общество охраны культуры исконных обитателей Флорида‑Кис и экологическую группу «Отчизна», спасающую местную флору от давления агрессивных видов‑пришельцев. До того как Крейн превратился в прикованного к креслу инвалида, эти благородные цели да игра в гольф занимали главное место в его жизни.

«Все это интересно, — рассуждала Эйдриен, — но никоим образом не объясняет одного — зачем сестра села на поезд, доехала до Флориды и застрелила выдающегося старика». Возникла занятная мысль, что Никки сочла Крейна причастным к якобы совершенному над ней насилию. Однако эта теория годилась лишь с большой натяжкой. Если верить помещенной в энциклопедии статье, в годы, когда Никки была ребенком, Крейн жил в Швейцарии.

Вернувшись в отель, Эйдриен обнаружила, что на телефоне возле кровати мигает огонек. Прослушав сообщение от Шоу, который просил срочно перезвонить, она набрала домашний номер врача.

— У нас серьезный прорыв, — сказал Шоу.

— Фантастика! — Эйдриен откашлялась. — Ну, выкладывайте, кто он?

— Что ж, он очень больной человек.

— Док…

— Нашего друга зовут Льюис Макбрайд. Это хорошая новость. А вот и плохая: он насмерть забил жену и сына бейсбольной битой.

— Что?!

— Думаю, вы меня слышали. Хотя правда это или очередная фантазия — так просто не скажешь.

Эйдриен прислонилась затылком к стене.

— Где это случилось? — спросила она.

— В Сан‑Франциско, — ответил Шоу и посвятил ее в историю жизни Макбрайда — от Бетеля до Стэнфорда, включая смерть родителей. — Выдающийся молодой человек — спору нет, — добавил доктор. — Дипломы с отличием, докторская степень по психологии, престижные премии. Его ждало большое будущее, пока…

— Пока что?

— Он сорвался. В некотором роде пережил психический срыв. И убил жену вместе с сыном. Клянется, что наркотиками никогда не баловался, хотя лично меня все случившееся наводит на мысль об «ангельской пыли».

— Убил жену? — Эйдриен не могла поверить своим ушам.

— Да. И сына‑младенца. Трех месяцев от роду.

Некоторое время оба молчали. Наконец девушка спросила:

— Его тогда арестовали, или что?

— Вот именно — или что! — воскликнул психиатр. — С того места все становится крайне расплывчато. Наш друг предельно подробно описывает убийство — и только. Следующее воспоминание — он живет в Вашингтоне и его зовут доктор Джеффри Дюран.

— И где он сейчас?

— В изоляции. Я отправил его в палату «А‑4», в сектор с усиленной охраной.

Эйдриен была потрясена.

— Вы думаете, он попытается бежать?

— Нет. Я думаю, он попытается себя убить. По правде говоря, у меня в этом нет и тени сомнения.

— Тогда… — Эйдриен не находила слов. Да и мыслей в голову тоже никаких не приходило, поэтому она поинтересовалась: — А насчет того предмета что‑нибудь выяснилось?

— Вы об имплантате?

— Да.

— На мой взгляд, имплантат имеет некоторое отношение к заболеванию Льюиса, но ничего определенного пока сказать не могу. Я с ног сбился, пытаясь хоть что‑нибудь выяснить, — пожаловался Шоу. — Трижды звонил в лабораторию, и по‑прежнему ничего.

— Значит…

— Я разберусь, — пообещал Шоу. — И все же должен признаться, что если мистер Макбрайд в самом деле убийца, этим объясняется многое: расстройство психики с последовавшей за ним истерической амнезией и даже сублимация подлинной личности в альтернативную.

— Если?

— Прошу прощения? — переспросил психиатр.

— Вы сказали, если он — убийца.

— Да, именно.

Эйдриен промолчала, взяла ручку и поинтересовалась:

— Когда, по вашим подсчетам, все это происходило?

— Пять лет назад в Сан‑Франциско.

— Я проверю, — заверила девушка. — А если выяснится, что это правда?

— Не думаю, что у нас с вами будет какой‑то выбор — придется сообщить в полицию.

Эйдриен понимала, что доктор прав. Однако она не исключала, что тут есть в чем усомниться. На данном этапе звонок в полицию казался преждевременным — еще позавчера этот якобы убийца выглядел совершенно другим человеком.

— В голове не укладывается, — проговорила она.

— У меня тоже, — ответил Шоу. — Действительно не верится. Но одно я знаю наверняка.

— Что?

— Он сам в это верит.

Утро следующего дня Рей Шоу провел за рулем своего «мерседеса», пытаясь приехать на работу. Машина застряла в пробке на мосту Джорджа Вашингтона, погрузившись в какофонию гудков. Шоу раздраженно достал из портфеля сотовый телефон, набрал номер, который знал как свой собственный, и приложил трубку к правому уху.

Дело в том, что Шоу не относился к тем людям, которые часто просят об одолжениях. И в тех редких случаях, когда его вынуждали это делать, Шоу рассчитывал, что в услуге ему не откажут. А в особенности в такой ситуации, как теперь, когда помощь требовалась от человека, с которым он вот уже многие годы дважды в неделю играл в сквош.

Чарли Догран был, во‑первых, его лучшим другом и, во‑вторых, ведущим исследователем‑физиком в лаборатории проектирования и прикладных материалов Колумбийского университета. Шоу отправил имплантат на анализ в первые же часы после изъятия его из мозга Лью Макбрайда, за три часа до операции проиграв Дограну несколько партий в спортклубе «Манхэттен».

То, что Догран еще не выслал результатов, не слишком удивляло. Физику вечно не хватало времени, так как он с ловкостью жонглера ухитрялся совмещать преподавательскую деятельность с руководством отделом, состоявшим в запутанных, но прибыльных отношениях с рядом частных фирм и правительственных агентств. Поэтому психиатр не слишком поразился тому факту, что Дограна пришлось подталкивать. Что действительно встревожило Шоу — уже несколько дней приятель не отвечал на его звонки.

С Чарли они дружили с давних пор, и когда психиатр попросил об одолжении, он рассчитывал, что ему действительно помогут. Поэтому Шоу позвонил Дограну в очередной раз. Только теперь на домашний номер, в семь утра.

— Угадай, кто?

Догран хмыкнул.

— Чарли, это…

— Я узнал.

— Ну и?… — масленым голосом поинтересовался Шоу.

— Что «ну и»?

— Я звоню насчет того объекта, который отправил тебе несколько дней назад.

Догран ограничился молчанием.

— Алло? — напомнил о себе Шоу.

— Я здесь, — ответил тот.

— Хорошо, а то я подумал…

— Рей, я не могу об этом говорить.

Психиатр решил, что ослышался.

— Что ты не можешь?

— Слушай, мне пора идти. Я очень спешу, поговорим позже. — И с этими словами старинный приятель дал отбой, предоставив партнеру по сквошу брызгать слюной в трубку телефона.

Эйдриен знала имена трех китов, на которых зиждется удача: терпение, стойкость и сила духа. И еще она располагала информацией, где найти компьютер, с которого можно подключиться к «Нексису». Сев к открытому терминалу в одном из залов библиотеки, она отправилась на сайт‑архив и ввела пароль своей адвокатской конторы. На экране появилась соответствующая страница, и Эйдриен щелкнула по кнопке «поиск», а затем «новости». Наконец, ввела фамилию «Макбрайд» в графу поиска и добавила «Сан‑Франциско», «1996» и — для Перестраховки — «1995» и «1997».

Прошло тридцать секунд, и на экране материализовался перечень документов за указанные периоды. Ни больше ни меньше — двести четыре статьи, в которых упоминалась фамилия Макбрайд и одновременно — город Сан‑Франциско. Преобладали обычные ссылки, не имевшие никакого отношения к искомому предмету: сводки из отделов по работе с общественностью различных компаний, в которых сообщалось о назначениях на должность директоров под фамилией Макбрайд — Ричард Макбрайд, Нед Макбрайд, Дэлано Макбрайд… С полдюжины статей о футбольных защитниках, в числе которых оказался и принимающий на краю поля Антуан Макбрайд. Подборки о терзаемом старческими недугами судье — известном гурмане и составителе критических статей о кухне прибрежных ресторанов, — который, как и прочие, носил фамилию Макбрайд. И многое, многое другое.

Однако ни в одной из выходивших в течение последних десяти лет американских газет не говорилось об убийстве, совершенном человеком по имени Лью Макбрайд в Сан‑Франциско. Эйдриен расширила критерии поиска, заменив Сан‑Франциско Калифорнией. В результате «Нексис» выдал еще с полдюжины сайтов. В городе Фресно некто по имени Макбрайд застрелил из дробовика консультанта в универмаге. Другой однофамилец Льюиса обвинялся в наезде со смертельным исходом, совершенном в нетрезвом состоянии, в результате которого погибли два человека. Родственники погибших намеревались засадить Макбрайда за решетку, но виновным нарушителя не признали. И тому подобное.

Эйдриен уже подумывала вернуться в «Мейфлауэр», позвонить Шоу и сказать ему, что последняя личность Макбрайда — такая же фикция, как и предыдущая. Но чтобы подстраховаться от неожиданного удара, девушка решила просмотреть первый список еще раз.

Мысль оказалась очень неплохой. Функция быстрого просмотра выделяла жирным шрифтом интересующие ее слова, и работа пошла еще быстрее. Не приходилось перечитывать все от первого до последнего слова — Эйдриен просто скользила глазами по страницам и отбрасывала ненужное.

Она просматривала статьи за девяностые годы, пока ее взгляд не остановился на сообщении, опубликованном журналом «Сан‑Франциско икземинер» от шестнадцатого июля 1996 года:

«Авиакатастрофа уносит жизнь нашего земляка Кеп‑Гаитиен (агентство Рейтер). Спасательная операция по поиску самолета, потерпевшего крушение в гористом районе к западу от города, прекращена. Двадцатишестилетний житель Сан‑Франциско Льюис Макбрайд объявлен пропавшим без вести.

Мистер Макбрайд был единственным пассажиром чартерного рейса «сессны», пропавшей во вторник вечером во время грозы. По информации диспетчерских служб аэропорта Порт‑о‑Пренса, сигналов бедствия с борта самолета не поступало. Предполагается, что «сессна» разбилась в ненаселенном горном районе джунглей. Операция по поиску исчезнувшего самолета не увенчалась успехом и прекращена из‑за затянувшейся непогоды. Льюис Макбрайд, выпускник Стэнфорда, доктор психологии, в течение последних двух лет путешествовал, занимаясь исследованиями по поручению научного фонда. Профессор университета Иан Хартвиг выразил соболезнования научному миру в связи с потерей замечательного молодого ученого. Живых родственников у покойного не осталось».

Эйдриен облокотилась на спинку кресла и задумалась. А действительно ли «ее Макбрайд» — тот человек, о котором идет речь в статье, или очередная, позаимствованная им личность? Что, если в нем, точно в матрешке, спрятано еще несколько персонажей, а настоящий скрыт за семью печатями? К тому же в газетах ни слова не говорилось о Макбрайде, забившем семью до смерти. Судя по статье об авиакатастрофе, покойный ничего противозаконного не совершал. Если бы преступление действительно имело место, «Икземинер» непременно упомянул бы о нем. Да и стэнфордский профессор не назвал бы убийцу «замечательным молодым ученым».

В «Нексисе» размещались только файлы в текстовом формате, без фотографий. Однако в статье присутствовала ссылка на графический объект, и, значит, в газете имеется фотография. Надо поискать статейку на микрофильме и посмотреть, кто изображен на снимке Макбрайда.

Прибыв к себе в контору, Чарли Догран застал в приемной Рея Шоу. При виде старинного приятеля Догран уткнулся глазами в пол, кивком поздоровался с секретаршей и твердым шагом направился в кабинет, надеясь скрыться от нежеланного посетителя.

Шоу, не отставая ни на шаг, вошел следом и прикрыл за собой дверь.

— Чарли…

— Я ничего не хочу слышать! — отрезал тот и возвел кверху руку, словно собираясь извергнуть проклятие. — Тема закрыта.

— О чем ты?

— Пойми, нам нельзя говорить о таких вещах. Иными словами, ты не получишь отчет о микроскопическом предмете, который послал мне. И больше не настаивай, иначе от нашей прекрасной дружбы ничего не останется.

С этими словами физик рухнул в кресло за письменным столом, развернулся и устремил взгляд в потолок.

Шоу беспомощно развел руки:

— Не понимаю.

— Он засекречен, — сказал Догран.

— Кто засекречен?

— Прибор. Это нейрозвуковой протез, изготовленный из биокерамики.

— И поэтому он не распознается иммунной системой…

— Точно.

Теперь присел Рей Шоу. Облокотившись на подлокотник кожаного кресла, он обдумывал услышанное.

— Почему ты не сообщил, насколько все это серьезно? — упрекнул Догран.

— Я понятия не имел.

— Я показывал чертову стекляшку всем подряд! И Фред — ты его знаешь, — он только мельком взглянул и говорит: «Мы такими игрушками на занятиях баловались». На что я спросил: «В каменном веке?» Он засмеялся: «Ага, при помощи приборов инфракрасного излучения». Тогда я задал вопрос напрямую: «Что это за предмет?» И Фред ответил: «Чарли, ты держишь в руках нейрозвуковой протез. А теперь мне придется тебя убить». И невесело посмотрел на меня. Очень невесело!

— Ты шутишь?

— Черта с два! Он смерил меня взглядом и заявил: «Серьезно. У тебя этого образца быть не должно. Прибор разрабатывался в рамках правительственного эксперимента особой секретности».

Шоу помрачнел.

— Это не эксперимент, — проговорил психиатр.

— О чем ты?

— Я извлек имплантат из пациента.

Догран несколько раз моргнул и, с трудом обретя дар речи, спросил:

— Теперь ты шутишь?

— Нет.

Физик глубоко вдохнул.

— Следующее, что тебе не помешает узнать: у меня были посетители. — Он помедлил, чтобы придать словам большую значимость.

— Кто? — удивился Шоу.

— Кто? А как ты думаешь? Курилыцик[39] и его злобный брат‑близнец — еще один Курильщик.

Шоу хихикнул.

— Серьезно, — настаивал Догран. — Будто только что с центральной киностудии приехали: черные костюмы и полное отсутствие чувства юмора.

— На кого они работают?

— Сказали, что они из Пентагона, — ответил Догран. — Только вот на их удостоверениях стоял код «301».

— И это означает?…

Собеседник пожал плечами:

— Агентство национальной безопасности, наверное.

Психиатр нахмурился:

— А что они сказали о цели визита?

— Интересовались, как я получил в свое распоряжение прибор.

— И ты сказал? — спросил Шоу, не в силах скрыть досаду.

— Конечно, сказал! А что мне оставалось делать, Рей? Я перепугался до смерти.

— Значит…

После некоторых колебаний Догран проговорил:

— Думаю, тебе тоже стоит подготовиться к визиту «людей в черном».

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 488 | Нарушение авторских прав