АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Реактивные состояния (психозы, неврозы)

К реактивным состояниям относятся реактивные пси­хозы и неврозы, а также заболевания, возникающие непо­средственно после психических травм, к которым относятся аффекты страха и гнева, чувство обиды и оскорбления, и дру­гие виды отрицательно окрашенных эмоциональных пережи­ваний. Для детского возраста травмирующими моментами могут быть помещение ребенка в детский сад или интернат, изменение привычного образа жизни, уход отца из семьи, смерть близких, все, что вызывает перенапряжение функцио­нальных систем.

Переживание является одной из непременных и постоян­ных сторон психической деятельности человека. Следовательно, когда речь идет о патогенной роли тех или иных эмо­ций, необходимо всегда учитывать сложившуюся ситуацию, реакцией на которую эти эмоции являются, а также общее со­стояние человека, предшествовавшее психотравме, т. е. преморбидное («морбус» — болезнь) состояния человека.

Для понимания механизмов реактивного состояния необ­ходимо учитывать некоторые разделы из учения И.П. Пав­лова о типах высшей нервной деятельности. И.П. Павлов и А.А. Ухтомский указывали, что на человека постоянно па­дает большое количество раздражителей различной силы из внутренних органов и внешней среды, обуславливающих психическое напряжение, мобилизацию всех аппаратов пси­хической деятельности в состоянии боевой готовности, т. е. к наиболее оптимальному уровню работоспособности. Таковы условия восприятия раздражителей в нормальных условиях.

Для возникновения реактивного состояния необходимы два условия:

• ослабление деятельности коры головного мозга, проис­ходящие под влиянием различных заболеваний: инфекции, интоксикации, травмы черепа, недосыпания, физического истощения, возрастного фактора;

• сверхсильный раздражитель для данного человека.

В этих условиях, раздражитель, дошедший до коры голо­вного мозга, не задерживается в одной точке, а растекается по коре. Возникает разлитое возбуждение, которое не может быть сдержано ослабленным тормозным процессом, происходит сшибка нервных процессов. Возбуждение охватывает всю кору и достигает подкорки, концентрируясь там. На месте возбуж­дения в коре формируется разлитое охранительное торможение. В зависимости от силы раздражителя и типа нервной деятель­ности развиваются различные психогении: реактивные психо­зы и неврозы.

Однако, как отмечает Г.Е. Сухарева, деление реактивных состояний на психозы и неврозы очень условно, так как гра­ница между ними нередко стертая, не резко выраженная. Наблюдаются случаи, когда заболевание начинается с невро­тических реакций и переходит в психотические. Отсюда и воз­никновение такого обобщенного термина, как «психоневроз» (С.С. Ляпидевский), для обозначения подобных состояний, патофизиологический механизм которых также является об­щим (перенапряжение нейродинамических процессов в мозге, нарушение взаимодействия между основными процессами возбуждения и торможения).

1. Реактивные психозы

Реактивные состояния в детском и подростковом возрас­те. Реактивные состояния могут наблюдаться как в детском, так и подростковом возрасте. Ряд авторов (Ю.С. Шевченко, Г.И. Бобылева, Е.И. Морозова, 1989) наблюдали реактивные состояния у детей в возрасте от 1 года до 5 лет, посещавших специализированные круглосуточные ясли для детей с по­граничной нервно-психической патологией. Отрыв от при­вычной домашней обстановки и родителей был для детей сверхсильным раздражителем, на который они давали тя­желую реакцию в виде реактивной депрессии, протекавшей длительное время.

Реактивная депрессия развивалась в связи с затрудненной адаптацией к детскому учреждению, которое дети продолжа­ли посещать весь период динамического изучения. Дети не были подготовлены к длительному отрыву от семьи. Авторы условно выделили пять этапов динамики затяжной реактив­ной депрессии у детей раннего возраста.

Первый этап — этап острых аффективно-шоковых реак­ций характеризовался сопротивлением ребенка пребыванию в новых условиях в отрыве от родителей. Это состояние прояв­лялось в форме психомоторного возбуждения с выраженным вегетативным компонентом (покраснением лица, учащенным сердцебиением, повышением температуры тела), бурной ре­акцией протеста, криком, слезами. Дети долго не могли успо­коиться, звали мать, стояли у окна или у двери, отказывались от еды, прогулок, дневного сна, не выполняли инструкции воспитателя. В процессе наблюдений выявлялся отказ от ре­чевого общения, контакта с другими детьми. При появлении родителей дети давали агрессивную реакцию: били и ругали родителей, не слушали их.

Второй этап — этап подострой реактивной депрессии ха­рактеризовался подчиняемостью ребенка, подавленностью новыми условиями жизни. Ведущими психопатологически­ми симптомами являлись тоскливо-апатический аффект и Регрессивное поведение (возвращение к поведенческим Реакциям более раннего возраста). Обращало на себя внимание грустное или отрешенное выражение лица, затормо­женность и бедность движений, пассивность и безучастность при выполнении заданий, отказ от игровой деятельности и экспрессивных проявлений недовольства свидетельствовало о наличии тяжелого депрессивного состояния. К соматовеге-тативным проявлениям психогенной депрессии относились снижение реакции на дискомфорт, голод, мокрую одежду, дневной энурез, падение веса и снижение аппетита, ослабле­ние сопротивления вирусным инфекциям и другим сомато­генным вредностям.

Третий этап — этап затяжного полиморфного депрессив­но-невротического состояния характеризовался невротиче­скими и поведенческими расстройствами. Протяженность этого этапа от нескольких месяцев до 1 года и более. На этом этапе депрессивные симптомы сглаживались: общая подав­ленность сменялась адекватной эмоциональной заинтересо­ванностью музыкальными занятиями, во время индивиду­альной игры со взрослыми. Свободная игра осуществлялась в одиночестве и, как правило, нестойкая, кратковременная. В то же время любое изменение окружающей обстановки, повышение тона при обращении к ребенку вызывало у него тревожно-паническую реакцию: дети уходили в сторону, са­дились на стул и долго раскачивались, тряся ногами или ру­ками, перебирая пальцами.

Невротические реакции нарастали и характеризовались полиморфизмом. Обращал на себя внимание феномен тожде­ства, придающий поведению ребенка ритуальный характер. Дети стремились сохранить неизменность маршрута из дома в ясли, не хотели расстаться с любимой игрушкой.

К патологически привычным действиям и системным нарушениям (энурез, энкопрез, мутизм) присоединялись страхи темноты, одиночества, машин, сказочных персона­жей. Полиморфизм клинических проявлений этого этапа расширялся за счет присоединения тормозных черт харак­тера, выражавшихся в нарастании боязливости, тревож­ности, ранимости, пассивной подчиняемости и задержки психоречевого развития.

Четвертый этап — этап обратного развития болезни, компенсация состояния. Клинически характеризовался постепенным (в течение многих месяцев, иногда до оконча­ния ясельного периода) процессом выхода из болезненного состояния, что выражалось в ослаблении аффективных и невротических расстройств и выравнивания темпа психиче­ского развития.

Пониженный уровень настроения постепенно сменялся более адекватным окружающей обстановке: дети активно начинали играть с игрушками, смеялись, появлялась из­бирательная привязанность к детям и взрослым, поведение становилось более адекватным. Несмотря на улучшение общего состояния у детей сохранялись невротические эле­менты: тревожность, тормозимость, соматовегетативные симптомы.

Пятый этап — этап постреактивного состояния, харак­теризующий исход психогении. Наблюдение за детьми в тече­ние длительного времени после окончания реактивного пери­ода показало два варианта исхода:

• выздоровление с остаточными симптомами;

• постреактивное формирование личности.

Для первого варианта характерно достаточно полное за­вершение периода реактивного состояния. Сохранившиеся некоторые невротические и соматовегетативные нарушения обусловлены основным неврологическим расстройством (ре­чевые и моторные), по поводу которого ребенок находился в специализированных яслях.

Для второго варианта характерно сохранение невротиче­ских расстройств: страхи, ритуалы, патологически привыч­ные действия, остаточные проявления мутизма, склонность к застыванию в эмоциональных ситуациях, нарушение сна, аппетита, вегетативная лабильность. Но даже при отсутствии указанных нарушений такие черты характера, как тормози­мость, робость, боязливость, тревожность, стеснительность, обидчивость, плаксивость, в значительной степени затрудня­ли социальную адаптацию, что проявлялось при переходе в дошкольное или школьное учреждение. Невротические реак­ции отражали психомоторный уровень нервно-психического реагирования (тики, элективный мутизм, навязчивые движе­ния). Эти наблюдения указывали на постреактивное форми­рование личности.

Приведенные данные показали, что дети с различной ор­ганической неврологической симптоматикой по-разному ре­агируют на помещение в специализированные учреждения, нуждаются в постоянном наблюдении, внимании, подготовленности к пребыванию в закрытом учреждении. Подобные реакции могут наблюдаться у различных детей младшего и среднего возраста при направлении в интернат или больницу. В этих случаях большая роль в помощи детям принадлежит воспитателю и педагогу-дефектологу.

Реактивные состояния в условиях чрезвычайных ситуа­ций. Военные конфликты, террористические акты, катастро­фы, стихийные бедствия — чрезвычайные ситуации, влияю­щие на психику взрослых и детей, вовлеченных в них. Острые реактивные состояния по срокам возникновения и течения подразделяются на несколько групп:

• острые аффективные реакции, возникающие сразу после психотравмы со сроком течения 1—2 часа; помощь пострадав­шим оказывается на месте, и больные не госпитализируются;

• кратковременные острые реактивные состояния, возни­кающие сразу после психотравмы, со сроком течения от не­скольких часов до 5—7 суток; больные могут быть помещены в больницы общесоматического профиля, где они должны по­лучить психотерапевтическую и медицинскую помощь;

• острые реактивные состояния средней тяжести со сро­ками течения до 15—20 суток (пострадавших направляют в дневные стационары психоневрологической или психиатри­ческой больницы);

• психотические и затяжные формы реактивных состоя­ний со сроками течения свыше 2—3 недель (нуждаются в спе­циализированной медицинской помощи и лечения в психиат­рической клинике).

Дети дают более затяжные формы реактивных состояний и с большим трудом выходят из них. Требуется длительная пси­хотерапевтическая и психологическая работа специалистов, чтобы вывести детей из реактивных состояний.

Реактивные психозы у взрослых. Тяжелые психотравмы (смерть близких, пожар, землетрясение и т. д.) могут приво­дить к психогенным (реактивным) психозам. Чаще они раз­виваются у людей, ослабленных инфекционными или сомати­ческими заболеваниями, у психопатов или акцентуированных личностей, после перенесенной черепно-мозговой травмы или длительной бессонницы. Реактивные психозы можно разде­лить на три группы: острые, подострые и затяжные.

Острые психогенные психозы (аффективно-шоковые реак­ции). В опасных для жизни обстоятельствах у человека может внезапно развиться сумеречное расстройство сознания с двига­тельным ступором («реакция мнимой смерти») либо с хаотич­ной, неупорядоченной и неадекватной деятельной активно­стью («реакция двигательной бури»). Такие состояния обычно продолжаются от нескольких минут до нескольких часов.

Подострые психогенные психозы (реактивно-истериче­ские). В различных психотравмирующих ситуациях, особен­но при затяжном, томительном ожидании (например, вынесе­ние приговора суда), на фоне сумеречного состояния сознания у больного могут появиться следующие психопатологические расстройства:

• острая речевая спутанность — бессвязность речи и мыш­ления больного с невозможностью установления с ним про­дуктивного контакта;

• пуэрилизм — детское поведение, когда речь, мимика, поступки больного напоминают утрированные формы поведе­ния ребенка раннего возраста;

• синдром псевдодеменции — больной внезапно начинает вести себя как слабоумный человек, давая неправильные от­веты на простейшие вопросы;

• синдром архаической психики — больной ведет себя как дикое животное: речью не пользуется, бегает на четвереньках, лает, воет, кусает окружающих, хватает ртом пищу с пола и т. д. Продолжительность таких психотических состояний от нескольких дней до 2—3 недель.

Затяжные психогенные психозы продолжаются 2—3 ме­сяца и более. Они бывают двух видов: реактивная депрессия и реактивный параноид.

Реактивная депрессия значительно глубже невротической депрессии. Больные перестают заботиться о себе, не следят за своим внешним видом, не выходят на улицу, не едят, не адек­ватно обвиняют себя и других в происшедшем несчастном слу­чае и не считают себя больными. Они пытаются реализовать свои суицидальные замыслы, считая положение безнадежным. Соматовегетативные компоненты депрессии выражены резко.

Реактивный параноид. У больных формируются бредо­вые идеи, своей фабулой связанные с психотравмирующими обстоятельствами. Иногда искаженная бредовая логика зву­чит настолько убедительно для родственников, что они тоже начинают разделять и поддерживать ложные умозаключения больного (так называемые индуцированные психозы). В силу бредовых идей такие люди опасны для себя и для других, поэ­тому нуждаются в госпитализации.

В случаях реактивного психоза у взрослых наблюдаются расстройства психической деятельности, характеризующи­еся галлюцинациями и бредом. В специальной литературе приводится выписка из истории болезни одной женщины, которая приехала после длительного перерыва в больницу проведать своего ребенка и узнала, что ребенок умер и по­хоронен. О родителях в больнице не было достаточно сведе­ний. Получив известие о смерти ребенка, у матери развилось острое реактивное психотическое состояние, она все время говорила, что «ребенка закопали живым так, как она слы­шит его голос из земли, ребенок ее зовет». Мать требовала эксгумации и не могла успокоиться. Наличие в этом случае галлюцинаций и бредовых высказываний дает основание предполагать реактивный психоз. Таким образом, реактив­ный психоз является следствием психогенной травмы и про­является бредом и галлюцинациями.

Психогенные психозы обычно носят обратимый харак­тер и заканчиваются выздоровлением. Однако, когда ситуа­ция складывается неблагоприятно и в течение длительного времени возникают дополнительные психотравмы сходного сюжета, то, несмотря на прекращение психоза, у больных формируется патологическое развитие личности (особенно часто — паранойяльное развитие).

2. Неврозы

Неврозы — это психогенно обусловленные функциональ­ные расстройства нервной системы, при которых, в отличие от реактивных психозов, сохраняется критическое отношение к болезни и не утрачивается способность руководить своим по­ведением. Это определение, предложенное В.В. Ковалевым (1979), подчеркивает сущность неврозов: обратимость симп­томатики, динамичность клинической картины, отсутствие органических симптомов поражения.

Учение о неврозах имеет свою историю. В медицине XVII— XVIII вв. были известны органические поражения нервной сис­темы (травмы, опухоли, кровоизлияния) и психические заболе­вания (расстройства сознания, бред, галлюцинации). Все, что при предъявлении жалоб больными не укладывалось в картину органических и психических расстройств, получило название «пограничные состояния», а в дальнейшем — «неврозы».

Термин «неврозы» ввел в 1776 г. шотландский врач У. Келлен, обозначавший им расстройства движений и ощущений, которые не сопровождаются лихорадкой и не зависят от по­ражения какого-либо определенного органа, и обусловлены общим страданием. Из формулировки Келлена возникло и упрочилось представление о неврозах, как о пограничных со­стояниях между неврологическими и психическими заболе­ваниями, т. е. расстройствах нервной системы без выражен­ных симптомов. Это положение допускало в группу неврозов различные, не резко выраженные формы неврологических и психических расстройств с невыясненной этиологией. Не ясны были не только клинические проявления неврозов, но и их этиология и патогенез. По мере уточнения диагностики многие симптомы, входившие в понятие «неврозов», соеди­нились со своим основным заболеванием. Остался термин «неврозы» без определенной клинической картины. Только благодаря работам И.П. Павлова и его школы можно было доказать этиологию, патогенез и проявления данного забо­левания. Термином «неврозы» были объединены три забо­левания: «неврастения», «невроз навязчивых состояний» и «истерия», которые ранее считались самостоятельными, имели свою историю изучения и клиническую картину забо­левания. Объединить их в одну клиническую форму помогли работы И.П. Павлова, который экспериментальным путем доказал, что срыв высшей нервной деятельности может быть обусловлен перенапряжением:

• возбудительного процесса;

• тормозного процесса;

• подвижности нервных процессов.

М.К. Петрова, ученица и коллега И.П. Павлова, на экспе­риментальном материале показала, что невроз ограничива­ется не только нарушением функции ВНД, но и отражается на всех органах и тканях организма. К.М. Быков (1947) в работе «Кора и внутренние органы» доказал огромную роль коры головного мозга в регуляции деятельности внутрен­них органов и возможные изменения в них при нарушении Функции мозга.

Клинические проявления невроза были описаны амери­канским врачом Д. Бирдом (1860) под названием «Болезни большого города». Он обратил внимание на то, что рабочие, работавшие на данном производстве, часто жаловались на сонливость, утомляемость, головные боли, боли в облас­ти сердца, желудка, неприятные ощущения во внутренних органах, беспокойный сон и устрашающие сны. Опросив больных, Бирд выяснил, что многие рабочие живут далеко от производства и в тяжелых условиях, ночью спят тревож­но, боясь опоздать на работу, плохо питаются, волнуются в связи с возможной потерей работы. На производстве моно­тонный труд и труд у конвейера, требующий быстрого темпа деятельности, что приводило к напряжению и утомлению, а с ними и сонливости. Обследуя больных, Бирд не находил какого-либо заболевания со стороны внутренних органов, и связывал высказываемые жалобы с постоянными волнения­ми и напряжением нервной системы. Он давал соответствую­щие рекомендации: медикаментозные и психотерапевтиче­ские. В последующем симптомы, описанные Бирдом, вошли в клинику «неврастения».

В Европе проблемами невроза занимался 3. Фрейд (1895), который разрабатывал теорию психоанализа. По те­ории 3. Фрейда возникновение невроза обусловлено неудов­летворением влечения и инстинктов в детском возрасте. 3. Фрейд отрицал значение внешних факторов для возник­новения неврозов, центр тяжести переносил на «сферу под­сознательного», в бесконтрольное царство примитивных инстинктов и влечений. По мнению 3. Фрейда, большин­ство людей, страдающих неврозами, рождаются больными, а не становятся ими. Последователем 3. Фрейда в Германии был А. Кречмер, являвшийся представителем конституци­онально генетической теории в психиатрии, также отрицал патогенетическое значение внешних вредностей, считал, что все расстройства нервно-психической сферы обусловле­ны врожденными механизмами.

Во Франции во второй половине XIX в. большое значение в понимании клиники неврозов сыграли работы Ж. Шарко и П. Жане, разрабатывавшие методы лечебного воздействия при неврозе навязчивых состояний и истерии.

В отечественной литературе теория 3. Фрейда, А. Кречмера и их последователей не получила достаточного распростра­нения. Базируясь на работах И.П. Павлова и его школы, про­блема неврозов рассматривалась как срыв высшей нервной деятельности вследствие воздействия социальных факторов на подготовленную биологическую почву.

В 1974 г. канадский эндокринолог Г. Селье выдвинул тео­рию стресса — эмоционального перенапряжения, лежащего в основе возникновения неврозов. По мнению Г. Селье, эмоци­ональное перенапряжение обусловлено нарастающим темпом жизни, урбанизацией (городская жизнь), информационными перегрузками, адинамией, которая является одной из веду­щих причин все возрастающих невротических и сердечно-со­судистых заболеваний современного человека.

Для понимания механизма неврозов большое значение сыграли работы П.К. Анохина, «о функциональных систе­мах». П.К. Анохин — физиолог, ученик и последователь работ И.П. Павлова, считал, что функциональные системы представляют собой динамические, саморегулирующиеся организации, все составные компоненты которых взаимодей­ствуют с целью достижения полезных для организма приспо­собительных реакций. В отличие от теории стресса Г. Селье, согласно которой стресс любого происхождения вызывается внешним стимулом, специальным стрессором, теория функ­циональных систем П.К. Анохина доказывает, что эмоцио­нальный стресс развивается лишь в тех случаях, когда та или иная доминирующая поведенческая функциональная систе­ма не может обеспечить жизненно важного для организма приспособительного результата.

Согласно теории П.К. Анохина, эмоции как субъект пе­реживания, возникли в ходе эволюции как средство быст­рой оценки возникающих у животных потребностей, их удовлетворения, а также оценки биологического значения действия внешних факторов. В эволюционном плане эти ме­ханизмы оказались очень важными в деле адаптации (при­способления). У человека эмоции играют определенную роль в оценке не только биологических, но и социальных потреб­ностей, а также их удовлетворения. Даже биологические потребности человека приобрели социально-эмоциональную окраску.

Клиническая картина невроза рассматривается как психо­генное (конфликтное) нервно-психическое расстройство, ко­торое возникает в результате нарушения особо значимых жиз­ненных отношений человека и проявляется в специфических клинических феноменах при отсутствии психотических (бреда и галлюцинаций) явлений. Различают три формы неврозов: неврастению, невроз навязчивых состояний, истерию.

Неврастения

Термин «неврастения» подчеркивает быструю истощаемость, ослабление нервной деятельности, слезливость, головные боли. Эти состояния наблюдаются у лиц с уравновешенными сиг­нальными системами вследствие перенапряжения основных нервных процессов. Отмечается преобладание возбудительно­го процесса над тормозным. Клинические проявления харак­теризуются повышенной возбудимостью, раздражительно­стью, несдержанностью, слезливостью.

Предрасполагающие причины: инфекции, интоксикации, чрезмерное физическое и умственное перенапряжение, недо­статочное питание, хроническое недосыпание, эндокринные расстройства.

Вызывающие причины: конфликтная ситуация на работе, в семье, в школе, в детском коллективе, различные пережива­ния, потери близких и другие. Вызывающие причины могут быть одноразовые, сильные или не сильные, но многократно повторяющиеся, оказывающие влияние на человека.

Родители часто «воспитывают» ребенка, собираясь вместе за обеденным столом или за ужином. Причинами «воспита­тельных» моментов являются неудовлетворительные оценки ученика или записи учителя в дневнике о плохом поведении в школе, жалобы воспитателя на трудности поведения ребенка в детском саду. Как реакция на постоянные замечания и обид­ные разговоры родителей у ребенка появляется икота, рвота, отказ от еды, боли в животе, ощущение удушья и другие сим­птомы проявления невротической реакции.

Невроз навязчивых состояний

Невроз навязчивых состояний развивается у людей с тревожно-мнительными чертами характера. Развитию этой формы невроза способствуют переутомление, инфекции, ин­токсикации, постоянные волнения и переживания. Навяз­чивые состояния могут быть и у здорового человека, но они не подчиняют себе его поведение, они кратковременны и лег­ко преодолимы.

Навязчивые состояния, свойственные неврозу, несмотря на понимание бессмысленности и необоснованности насиль­ственно входит в процесс мышления, подчиняет себе и меняет поведение, приводит к нарушению трудоспособности. Навяз­чивые состояния характеризуются аффективной насыщен­ностью и проявляются в виде навязчивых страхов (фобии), навязчивых воспоминаний, навязчивых мыслей. У больных постепенно появляются ритуалы — навязчивые действия, но­сящие защитный характер, как бы предохраняющий челове­ка от грозящей ему опасности или облегчающее ему речевое высказывание (например, заикающиеся).

Динамика клинических проявлений разнообразна. В хро­нических случаях болезнь протекает длительно. Появляются навязчивые сомнения, нерешительность, склонность к ум­ственной жвачке, навязчивым воспоминаниям имен, дат, со­бытий, образный их характер сменяется отвлеченным. Боль­шое значение имеет возрастной аспект. Школьник по дороге в школу навязчиво вспоминает, взял ли он с собой нужные тет­ради или книги; во время урока в школе все время думает, вы­зовут ли его или нет, сможет ли правильно ответить урок, не покраснеет ли, не будут ли над ним смеяться и т. д., что состав­ляет характерную основу «умственной жвачки». Встречаются навязчивые страхи высоты, открытых площадей, закрытого пространства, одиночества и т. п. Все эти переживания дела­ют школьника нерешительным, дают основание ощущать себя неполноценным. Несмотря на то, что подросток понимает не­обоснованность своих мыслей, относится к ним критически, но справиться со своим состоянием не может. Навязчивость может перейти в сверхценную идею.

Необходимо отметить, что вегетативные и аффективные ком­поненты невроза навязчивых состояний со временем ослабля­ются. Постепенно склонность к «умственной жвачке», тревож­ность и мнительность становятся чертами характера и начинают определять невротическое развитие личности. В этих случаях широко используется лечебная и психолого-педагогическая по­мощь: внушение, психотерапия, аутогенная тренировка.

Истерия

Истерия — это одно из наиболее древних заболеваний, на­ведших свое отражение в литературе. Еще в Древней Греции врач Платон описал заболевание, наблюдавшееся только у женщин. Он связывал данное заболевание с нарушением фун­кции внутренних органов, в частности миграцией или воз­буждением матки, что и явилось определяющим термином («гистера» — матка). В XVII в. появились работы, указыва­ющие на возможность истерических расстройств и у мужчин. Но только в XIX в. прочно сформировался взгляд на истерию как болезнь нервной системы, развивающуюся под влиянием психической травмы (Ж. Шарко, Я. Бабинский, П. Жане).

За период изучения истерии создавались различные теории ее происхождения. Одни авторы объясняли симптомы нару­шения повышенной аффективностью, внушаемостью, инфан­тильными чертами личности. Другие (А. Кречмер и его после­дователи) считали, что истерические приступы представляют собой результат высвобождения филогенетически более древ­них механизмов, причем утрачивается тормозящее влияние более поздних уровней психики. По 3. Фрейду, истерия воз­никает как результат подавления больным напряженности аффекта и символически заменяет собой действие, которое из-за подавленности аффекта не реализуется в поведении.

И.П. Павлов обосновал и ввел свою концепцию в теорию изучения истерии. Он считал, что в основе возникновения ис­терии лежат два основных момента:

• слабость второй сигнальной системы и превалирующей оказывается первая сигнальная система (поэтому истерия чаще возникает у людей художественного типа);

• относительная слабость коры головного мозга, обуслов­ливающая внешнюю тормозимость соответствующих инди­видуумов.

В отношении «соматических» компонентов, встречаю­щихся у больных по истерии, большое значение играет ме­ханизм внушения и самовнушения. И.П. Павлов писал, что остающиеся симптомы страха и временная безопасность жизни благодаря этим компонентам, совпадают во време­ни и должны будут по закону условных рефлексов ассоци­ироваться, связываться. Отсюда ощущение различных «со­матических» симптомов и представление о них получают положительную эмоциональную окраску и, естественно, повторно воспроизводятся.

Клинические проявления при истерии разнообразны и из­менчивы. Г.К. Ушаков (1973) из литературных источников, в которых указывается, что ис­терия — это «протей», который принимает на себя бесконеч­ное множество различных видов, что это — «хамелеон», ко­торый беспрестанно меняет свои цвета. Ж. Шарко писал, что при истерии симптомы проявления могут напоминать любое заболевание и называл ее «великой симулянткой». Это по­нимание истерии, как симуляции болезни, длительное вре­мя существовало в клинике, и только работы И.П. Павлова доказали, что истерия — это своеобразное функциональное заболевание нервной системы и является следствием психо­травмы.

В клинической картине истерии выделяют несколько со­стояний: истерические вегетативные и сенсомоторные рас­стройства; истерический припадок; истерическое изменение личности. При всем многообразии проявлений они отлича­ются психогенным происхождением, наличием элемента ус­ловной приятности и желательности, а также соответствием возникшего симптома представлениям о болезни (элемент самовнушения).

К вегетативным расстройствам относятся: спазмы в горле и потеря голоса при волнении (истерический ком), спазмы в желудке, отрыжка, тошнота и рвота, икота, сер­дцебиение, чувство жара, отеки и гиперемия, покашлива­ние, затруднение дыхания (стеснение в груди) — все симп­томы, возникающие в определенных психотравмирующих ситуациях.

К сенсомоторным расстройствам относятся: чувство онемения и покалывания в руках, истерические гипостезии или анестезии (снижение или потеря чувствительности), сле­пота, сужение полей зрения, глухота, параличи, контракту­ры, мутизм и сурдомутизм, афония, астазия, абазия (невоз­можность ходить при отсутствии параличей). В отличие от органических параличей и парезов истерические параличи не соответствуют локализации поражения в нервной системе, их симптоматике, но отражают представление больного. При истерии больные жалуются на потерю чувствительности в ру­ках по типу «перчаток» и на ногах по типу «носок», что не соответствует выпадению чувствительности при поражении определенного нерва.

Истерический приступ всегда обусловлен психогенной конфликтной обстановкой (отказ в получении желаемого), происходит сшибка нервных процессов (возбуждения и тор­можения), в результате которой человек жалуется на боли в области сердца, со словами «мне плохо, умираю» присажи­вается или падает, сознание сужено или отсутствует. Такое состояние сопровождается бурными двигательными реакци­ями, рыданиями, мимика и движения соответствуют пережи­ваниям. В клинической и педагогической практике нередко приходится дифференцировать истерический и эпилептичес­кий приступ.

Существует дифференциальная диагностика между исте­рическим и эпилептическим приступом, которую необходи­мо знать психологам и педагогам для оказания необходимой помощи (табл. 4).

Таблица 4

Дата добавления: 2015-10-11 | Просмотры: 25063 | Нарушение авторских прав