Позднее образ отца был воскрешен. Мария рассказала о том, как отчим запрещал ей выходить из дома, сломал на глазах у девочки ее любимую флейту и всячески над ней издевался. Ситуация, когда индивид подобным образом возвращает к жизни уничтоженный отцовский образ, подтверждает мнение Мелани Клейн, согласно которому дети, совершившие воображаемое отцеубийство, воскрешают отца в акте реабилитации7, поддаваясь чувству вины.
Процессы, протекавшие в рамках группы II, развивались в соответствии с общими психологическими закономерностями. Подобные процессы в большей или меньшей степени характерны для всех психотерапевтических групп. Из психоаналитической литературы, посвященной данному вопросу, следует выделить прежде всего работу Леона Гринберга, Марии Лангер и Эмиля Родриге, опиравшихся на теорию Мелани Клейн. Их книга была впервые опубликована в 1960 году, но привлекла к себе внимание лишь в 1974 году, после того, как ее переиздал Вернер Кемпер. Авторы, в частности, пишут:
«Значительные изменения в структуре группы, которые, по существу, представляют собой важный механизм терапии, возможны лишь в том случае, если пациенты
имеют возможность свободно выражать свою враждебность и вместе с тем убеждаются в том, что последствия этого отнюдь не так ужасны, как они предполагали, а также при условии того, что пациенты не только ощущают чувство вины, которое сопутствует любви, противостоящей ненависти, но в то же время надеются компенсировать нанесенный им вред; и наконец, только в том случае, если терапевт вовремя сообщает им правильную интерпретацию».8 '
Мой более чем пятилетний опыт групповой терапии подтверждает правильность данного подхода. Например, в процессе «воспоминания, повторения и переработки»9 пациенты из группы II имели возможность проецировать на меня негативные аспекты, связанные с отношениями отца и ребенка, убеждаясь при этом, что я могу выдержать их нападки. После психологической переработки чувства стыда, возникшего в результате данной агрессии и спровоцировавшего обострение симптомов (сердечные спазмы у Рольфа, усиление тошноты у Марии, кошмары у Альберта), пациенты смогли заново открыть для себя положительные черты психоаналитика, что сопровождалось воспоминаниями о положительных качествах отца и выборочной идентификацией с позитивными аспектами его личности. Предпосылкой для этого явилась моя готовность прислушиваться к обвинениям, выдвигаемым против меня тем или иным пациентом на определенной стадии группового процесса, и признавать собственные недостатки — небрежность, невнимательность и равнодушие. В результате пациенты смогли переработать негативный опыт и тем самым улучшить отношения с руководителем группы. Кроме того, открытое общение с руководителем позволило некоторым участникам групповой терапии, в частности, Луизе и Марии определить свое подлинное
отношение к отцу и отчиму, которых до этого момента они склонны были осуждать.
В группе появилась новая пациентка — двадцатидевятилетняя Гизела, технический ассистент по профессии. Перед тем как обратиться ко мне, она прошла сточасовой курс групповой терапии в крупном северогерманском городе. Мне удалось выяснить, что терапевт, проводивший данный курс, в очень незначительной степени опирался на психоаналитические принципы, требующие соблюдения определенной дистанции между пациентом и руководителем группы, и предпочитал выступать в роли обычного собеседника, что весьма контрастировало с моим отстраненным поведением, которое вызывало у Гизелы болезненную реакцию. В результате переноса у нее сложилось впечатление, что я не обращаю на нее никакого внимания, подобно ее начальнику, на которого она также могла проецировать чувство неудовлетворенности, связанное с отцом. Примерно то же самое происходило в душе другого пациента, Вильгельма, тридцатиоднолетнего коммерческого директора, который поступил в группу II после завершения двухсотчасового курса индивидуального психоанализа. Опыт, приобретенный в течение предварительного психоаналитического лечения, позволил Гизеле и Вильгельму сразу включиться в групповой процесс и продвинуть его вперед по многим направлениям. После того, как Гизеле приснилось, что ее отец убит и кое-как втиснут в гроб, а Мария увидела во сне отца, ковыляющего на одной ноге среди уродов, пациенты на сто шестьдесят четвертом сеансе осознали, что хотели бы отделаться от руководителя группы, хотя опасались последствий подобного разделения. По мере того, как пациенты преодолевали страх, связанный с этой предполагаемой разлукой, и убеждались, что
могут обойтись без руководителя, они начинали воспринимать друг друга как реальных участников отношений, которым не следует отказывать в помощи. Подобные же изменения произошли и в отношении пациентов к их настоящим отцам. Например, Мария встретилась и пообщалась со своим отцом, что свидетельствовало если не о примирении с ним, то, по крайней мере, о том, что она внесла некоторые поправки в свои фантазии об отце. Другие пациенты испытывали то же самое. Альберт, поощряемый участниками группы, решился на пластическую операцию, чтобы улучшить внешний вид своей изуродованной ноги, и благодаря переносу на психоаналитика смог по-настоящему помириться с отцом. Тошнота, обострившаяся у Марии незадолго до завершения групповой терапии, окончательно исчезла после того, как были подвергнуты психологической переработке не только сексуальные, но и агрессивные аспекты данного симптома. Наряду со страхом наказания значительную роль в формировании этого симптома играли ненависть и желание отомстить отцу за грубое, пренебрежительное и безответственное поведение. Необходимо упомянуть, что тошнота появлялась у Марии только после того, как она съедала что-нибудь второпях. Таким образом, она заранее воспринимала пищу как нечто недостойное усвоения.
Пациенты бессознательно относились к моим интерпретациям точно так же, как Мария — к пище. Образно говоря, они торопливо набивали ими рот, а затем столь же поспешно выплевывали. Однако к тому моменту, когда состояние Марии значительно улучшилось, пациенты уже вышли победителями из изнурительной психологической борьбы с отцом, которую начали еще в детском возрасте, и получили возможность по-новому взглянуть на свои межличностные отношения.