АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Инструкция для ребенка

Сейчас я прочту тебе три рассказа. Они написаны одним автором для детей. Рассказы не закончены: автор хотел, чтобы конец придумали сами ребята. Слушай внимательно, а потом я задам тебе несколько вопросов.

После прочтения каждого рассказа родителям (каждому отдельно) задавались следующие вопросы.

1. Как поступил бы в подобной ситуации Ваш ребенок?

2. Что бы он чувствовал? (Дополнительный вопрос.)

3. Почему Вы считаете, что он поступит именно так? (Дополнительный вопрос.)

4. Как Вам кажется, что ответит мне сам ребенок?

5. Трудно ли Вам было отвечать на вопросы? (Дополнительный вопрос.)

6. Что Вы посоветовали бы ребенку в подобной ситуации?

7. Что бы Вы сказали ребенку, если бы он поступил иначе? (Дополнительный вопрос.)

8. Как Вы относитесь к выбору ребенка? (Дополнительный вопрос.)

9. Как бы Вы повели себя, если бы сами были на месте ребенка?

10. Чем объясняется сходство (или различие) в решении конф­ликтной ситуации Вами и Вашим ребенком? (Дополнительный вопрос.)

После прочтения каждого рассказа ребенку зада­вались такие вопросы:

1. Как бы ты повел себя в этой ситуации на месте героя рассказа?

2. Ты стал бы советоваться с мамой, как тебе поступить?

3. Что тебе посоветовала бы мама?

4. Как тебе кажется, как мама повела бы себя на месте героя рассказа?

При интерпретации данных фиксировались каче­ственные и количественные показатели выполнения задания.

Выполнение задания интерпретировалось по следу­ющим параметрам:

I. Адекватность предсказания ответов ребенка.

II. Уверенность родителя в знании своего ребенка.

III. Отношение к недостаткам ребенка (как к изменяемым либо как к статичным).

IV. Преобладающий эмоциональный оттенок в от­ношении к ребенку.

V. Форма подачи совета ребенку.

VI. Количество обращений родителя к собственным проблемам.

VII. Решение конфликта.

При этом ответы родителя по I параметру срав­нивались с ответами ребенка. Выполнение задания ребенком интерпретировалось (отдельно от родите­ля) только по VII параметру.

Был составлен словарь индикаторов для определения категории ответов, соотносимых с теми или иными параметрами интерпретации. Индикаторы — это те единицы содержания текста, которые служат качественными признаками соответствующих пара­метров.

Для определения степени валидности и надежно­сти выделенных параметров интерпретации и инди­каторов использовался метод экспертных оценок. Эта работа была проведена под руководством А. Г. Шме­лева. Экспертами выступали психологи-консультанты высокой квалификации, имеющие опыт практической консультативной и психокоррекционной работы не менее 4 лет. Проведенная проверка показала при­мерно сходную высокую надежность большинства выделенных параметров и адекватность индикаторов, валидность параметров интерпретации оказалась не­сколько более низкой, что определяется ограничен­ностью выборки.

Уровни надежности и валидности показали воз­можность применения методики для оценки различ­ных компонентов родительской позиции.

В экспериментах по методике «включенного кон­фликта» принимали участие 20 пар (мать и ребенок) из гармоничных семей (ГС) и 20 пар (мать и ребе­нок), обратившихся в семейную консультацию (ДС). Результаты интерпретировались отдельно по каж­дому параметру и одновременно по всем параметрам для каждой пары и для группы в целом.

Параметр «адекватность предсказания поведения ребенка» показывает, насколько хорошо родитель способен представить себе поведение ребенка в раз­личных ситуациях. Мы предлагали рассказы, описы­вающие разные сферы жизни детей. Поэтому точ­ность предсказания поведения ребенка зависела от того, насколько хорошо родитель знает его проблемы, личностные особенности, способен понять его поступ­ки и стоящие за ними мотивы. Те особенности испы­туемых, которые выявляет этот параметр, можно отнести к когнитивному компоненту родительской позиции.

Оказалось, что испытуемые из группы ДС редко могли правильно предсказать поведение ребенка. Испытуемые из группы ГС чаще оказывались пра­выми в своих прогнозах. Можно предположить, что родители из группы ГС лучше знают своих детей. Однако следует ли из этого, что они лучше способны понять их проблемы, переживания, способны поста­вить себя на их место? Иными словами, способны ли они к эмоциональной децентрации, либо это «зна­ние» рационально? Ведь может быть так, что роди­тель представляет себе, как должен вести себя ребе­нок в том или ином случае, но не сочувствует ему, не сопереживает, не способен увидеть ситуацию его гла­зами.

Определить, какой психологический феномен стоит за адекватностью предсказания поведения ре­бенка, в известной степени помогает сравнение этого параметра с параметром «преобладающий эмоцио­нальный оттенок в отношении к ребенку». Как пока­зывают результаты, полученные на группе ГС, у ро­дителей позитивные оценки ребенка в основном пре­обладают над негативными, что говорит об эмоцио­нальном принятии. Эти испытуемые, как правило, верно предсказывают поведение ребенка во всех трех ситуациях.

Однако в группе ГС у нескольких родителей число негативных оценок ребенка превышало позитивные или совпадало с ними. Обнаружилось, что эти испы­туемые хуже могли предсказать поведение своих де­тей. В группе ДС у большей части испытуемых пре­обладает эмоциональное непринятие ребенка. Ре­зультаты, полученные по первому параметру, говорят о том, что эти родители неверно предсказывают по­ведение детей. Те же испытуемые из группы ДС, у которых позитивные оценки ребенка несколько пре­вышают негативные, лучше могут предвидеть, как поведут себя их дети. Можно сделать вывод, что дан­ные, полученные в эксперименте — об эмоциональ­ном принятии и правильном предсказании поведе­ния ребенка,— показывают способность родителей к эмоциональной децентрации.

Безусловно, что преобладание негативных эмоций в отношении к ребенку, а также неспособность по­нять его появляются и при непосредственном обще­нии, т. е. влияют на поведенческий компонент роди­тельской позиции.

Предлагаемая методика не предполагает реально­го взаимодействия родителя и ребенка: она лишь условно как бы создает ситуацию общения между ними. При этом, как правило, выявляются типичные для родителя формы взаимодействия с ребенком, а более конкретно — степень его диалогичности в вос­питании ребенка. Иными словами, становится понят­ным, насколько родитель ему доверяет, способен учи­тывать его мнение, воспринимать его как самостоя­тельного человека со своими намерениями, желания­ми. Эти данные выявляются по параметру «форма подачи совета ребенку». Испытуемые из группы ГС в основном дают детям советы с разъяснением того или иного варианта поведения. В отдельных случаях они стараются вообще не давать советов, прислуши­ваться к мнению ребенка и предоставляют ему са­мому выбрать вариант поведения. Можно сказать, что эти родители проявляют высокую степень диало­гичности в воспитании детей. Интересно, что по па­раметру «преобладающий эмоциональный оттенок» в отношении к ребенку у этих родителей принятие оказалось сильнее, чем у остальных испытуемых той же группы.

Родители из группы ДС в основном дают детям жесткие указания, требуют следовать определенным нормативам. При этом они мало учитывают лично­стные особенности ребенка и воспринимают его не как самостоятельного собеседника, а как объект вос­питания. Только двое родителей из этой группы ока­зались более диалогичными в воспитании детей. Они дают детям советы, стараются объяснить, почему тот или иной вариант поведения в конфликтной ситуа­ции будет наиболее предпочтительным. Интересно, что у этих родителей в меньшей степени по сравне­нию с другими проявилось непринятие ребенка, и они лучше смогли предсказать его поведение.

Этот факт, а также особенности, выявленные у группы ГС, можно объяснить тем, что способность матери к эмоциональной децентрации часто влияет на степень диалогичности в воспитании ребенка. Однако мы наблюдали и исключения. У одной испы­туемой из группы ГС подобную зависимость устано­вить не удалось. В двух случаях она правильно пред­сказала, как поведет себя ее ребенок. Кроме того, у нее проявилось эмоциональное принятие его. Однако степень диалогичности в воспитании оказалась низкой. При общении с дочкой мать давала ей в основ­ном жесткие указания, требовала следовать опреде­ленным нормативам.

Таким образом, можно сказать, что в экспери­менте проявилась взаимосвязь между эмоциональ­ным, когнитивным и поведенческим компонентами родительской позиции. Однако при искажениях в родительской позиции соотношение этих компонентов в каждом отдельном случае может быть различным. Этот вывод согласуется с результатами исследова­ния родительско-детских отношений, проведенного А. Я. Варгой (1987).

Кроме эмоциональных, когнитивных и поведенче­ских особенностей РП, с помощью методики можно определить степень прогностичности РП. Иными сло­вами, удается выявить, насколько хорошо матери мо­гут учитывать изменения ребенка в процессе его раз­вития, а, следовательно, насколько они способны варьировать методы воздействия на него и формы об­щения с ним.

Для этого при интерпретации результатов экспе­римента были введены два параметра: «отношение родителей к недостаткам ребенка» и «уверенность в знании ребенка». У родителей из группы ДС сте­пень уверенности в знании ребенка оказалась доста­точно высокой. В большинстве случаев она прояви­лась при ответах на вопросы ко всем трем расска­зам. Однако субъективное представление о знании ребенка, как правило, сильно расходится с реальным, т. е. с данными по параметру: «адекватность пред­сказания поведения ребенка». Подобное расхождение говорит о том, что картина представлений испытуе­мого о ребенке искажена. Эти мамы чаще всего не осознают, что их ребенок — живой человек и в его поведении есть много непредсказуемого.

В группе ГС данные по этим двум параметрам находятся в большем соответствии. Как правило, ма­тери из этой группы не проявляют полной уверенно­сти в знании ребенка. Наибольшие сомнения у них вызывает II ситуация, в которой описан конфликт в Детском коллективе. Это и понятно, ведь они меньше видят, как их дети контактируют со сверстниками.

По параметру «отношение родителя к недостат­кам ребенка» также были получены расхождения между группой ДС и группой ГС. Матери из группы ГС в большинстве случаев воспринимают недостатки ребенка как изменяемые. Матери из группы ДС в основном склонны относиться к недостаткам ребенка как к статичным.

На наш взгляд, сочетание абсолютной уверенно­сти в знании ребенка с отношением к его недостат­кам как к статичным может говорить о ригидности и непрогностичности родительской позиции.

При интерпретации выполнения методики родите­лем был введен еще один параметр (VII), который помогает определить, в какой степени личностные проблемы испытуемых влияют на их отношение к ре­бенку. Оказалось, что матери из обеих групп, отве­чая на вопросы о ребенке, иногда обращаются к себе, к своим проблемам. Правда, родители из группы ДС обращаются к своим проблемам несколько чаще, чем из группы ГС. Однако это расхождение нельзя счи­тать значимым.

Очевидно, здесь необходим содержательный ана­лиз родительских проблем, которые выявляются при проведении методики в каждом конкретном случае. В целом можно отметить, что родители из группы ДС редко говорят собственно о проблемах самого ре­бенка. Они, как правило, переходят к обсуждению своих личных проблем, лишь косвенно связанных с детскими.

В задачу данной работы не входило изучение лич­ностных особенностей ребенка и его отношения к родителю. Однако оказалось необходимым выделить самостоятельный параметр — «решение конфликта» (сходство ответов ребенка «за себя» и «за родителя»). Этот параметр, по-видимому, в какой-то мере выра­жает степень зависимости ребенка от родителя. Ока­залось, что около половины детей из группы ДС счи­тают, что во всех трех ситуациях родители поведут себя по-другому, нежели они сами. Трудно предполо­жить, чтобы у ребенка 6—7 лет такая независимость объяснялась бы социальной зрелостью. Тут напраши­вается другое объяснение: ребенок привык к тому, что с точки зрения родителя он всегда бывает неправ и всегда ведет себя не так, как повел бы себя роди­тель. Сопоставив эти данные с результатами по пара­метру «преобладающий оттенок в эмоциональном отношении к ребенку», можно увидеть, что именно у тех родителей, дети которых ведут себя «не так», обнаруживается наибольшая степень эмоционального непринятия ребенка.

Таким образом, методика «включенного конфлик­та» позволяет выявить некоторые особенности роди­тельской позиции по каждому из семи параметров в отдельности. Кроме того, сопоставление результатов по разным параметрам позволяет в каждом отдель­ном случае сделать заключение о соотношении эмо­циональных, когнитивных и поведенческих компонен­тов родительской позиции, а также о степени гибко­сти и прогностичности родительской позиции.

Резюмируем все данные, полученные при иссле­довании родительских позиций в дисгармоничных семьях.

Анализ всех экспериментальных данных сочине­ний позволил сделать вывод о том, что родительские позиции в дисгармоничных семьях приобретают це­лый ряд специфических качеств по тем параметрам, которые были выделены в РП.

Неадекватность позиции. Родители как бы не видят своего ребенка, их социальная перцепция по от­ношению к детям искажена, поэтому, взаимодействуя с ребенком, родители не учитывают присущих ему качеств. Адекватность восприятия заменяется припи­сыванием качеств: особенной эмоциональной чутко­сти, доброты или, наоборот, «врожденного упрям­ства», «эгоизма с рождения». Распространены оши­бочные оценки умственного развития, переоценка способностей или указание на мнимое отставание в интеллектуальном развитии, недооценка эмоциональ­ных переживаний детей, специфическое игнорирова­ние реальных и закономерных трудностей ребенка при подчеркивании странностей поведения, что осо­бенно выявляется в реакциях на детские страхи.

Неадекватность РП приобретает иногда характер тотального непринятия личности ребенка: «Хотелось бы написать о своем сыне многое. Но я могу сказать только одно, нет в моем сыне ничего хорошего».

Ригидность позиции. Выработанные в семье спо­собы воздействия годами применяются по отношению к уже изменившимся детям. Это относится к формам наказания, контроля за поведением, использования речевых штампов. Не изменяются формы взаимодей­ствия ни в зависимости от различных ситуаций, ни в зависимости от возраста ребенка.

Непрогностичность родительских позиций. Воспитательные воздействия не ориентируются на буду­щее, на задачи, которые предстоит детям решать. Усилия родителей направлены главным образом на решение сиюминутных проблем послушания, дисцип­лины.

Дата добавления: 2015-05-19 | Просмотры: 643 | Нарушение авторских прав