АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Митрополит Антоний Сурожский (Блум). 9 страница

Итак, мы ничего не имеем против существования «православной медицины», потому что она, по крайней мере пока, по нашим данным, ведет себя как православная, а не как тайный враг, пытающийся провести в Церковь что-то чуждое церкви.

Статья в газету названа: «Сила любви. Опыт духовно-социальной реабилитации молодежи, попавшей в наркозависимость». Вроде бы всё правильно и благожелательно и даже с прекрасными результатами. Но в названии не звучит важнейший пункт «лечения»: использование психологов и психиатров (которых он называет психотерапевтами, видимо, не желая употреблять слово «психиатр»). Настолько серьёзное использование, что на деле оно перевешивает христианские методы воздействия. И «силой любви» человека к человеку нельзя затушёвывать силу Бога, только и имеющего силу исцелять.

Да и вообще, если рассмотреть статью, то мы увидим, что результатов деятельности у А. Берестова почти нет. Что такое 15-20 человек, согласившихся пожить в «общинках», да и то только потому, что он заинтересовывает их возможностью построить себе жильё.

Статья построена так, что сначала отец Анатолий нагнетает страх от наркотиков, пишет: «России угрожает героиновая гибель... В Санкт-Петербурге число попробовавших наркотики школьников составляет 100%, а постоянно их употребляет каждый третий школьник». Тем самым он хочет придать веса своей работе: ведь его главная цель: утвердить психологию, а больше того психиатрию в церкви, в церковных методах. Ему неважно, чем заниматься, лишь бы деятельность была шумной и социально важной — в глазах общества. А то, что такого уровня грешников уже, пожалуй, и не излечить, да они и сами не хотят,— это его не волнует. Попробуйте уговорить полечиться алкоголика, — он вам заявит, что он и не пьёт почти. Это «мертвому припарки», по крайней мере, никто бы ему ничего не сказал, если бы он действительно только церковными методами лечил наркоманов. Посмотрите на круг его занятий, о которых он пишет: «Сначала мы занимались реабилитацией лиц, пострадавших от тоталитарных сект и оккультизма, но были вынуждены заняться и проблемами наркоманов, потому что ОККУЛЬТИЗМ в лице САТАНИЗМА неотделим от НАРКОТИКОВ, от ПРОСТИТУЦИИ, ОТ УБИЙСТВ, ОТ ТОРГОВЛИ ОРУЖИЕМ». В конце статьи он спокойно констатирует тот факт, что «наркоман в моральном плане — глубоко испорченный человек. На 80% это ПРЕСТУПНИК, ВОР, УЧАСТНИК БАНДИТСКИХ ГРУППИРОВОК И ДАЖЕ УБИЙЦА». Так о каком моральном воспитании таких может идти речь?! Следующие по тексту слова о. Анатолия смешно и беззубо звучат за таким серьёзным перечислением пороков: «Чем больше ЛЮБВИ И ТАКТА ПРОЯВИТ СВЯЩЕННИК, тем лучше будет, и для него самого и для страдающего наркотической зависимостью». Но любовь ничто без Божией помощи. Излишнюю сентиментальность нагнетают там, где хотят что-то скрыть. ПОД ВИДОМ ЭТОЙ ПОМОЩИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОТЕЦ АНАТОЛИЙ ПРОВОДИТ СВОЮ ТАЙНУЮ ЦЕЛЬ ВРЕДА ДЛЯ ЦЕРКВИ: происходит привыкание общественного сознания к тому, что монах и священник преспокойно занимается методами психологии и психиатрии под крышей церкви, «под крышей» христианского учения, объявляя себя в первую очередь христианином и священником, а свой центр назвав именем известного праведника Иоанна Кронштадского, боровшегося тоже с алкоголизмом и нищетой. Но Кронштадский боролся силою Бога, а в материальном плане не имел никаких денежных средств со стороны: отдавал и деньги из своей зарплаты и одежду с себя нищим, и без всякого объявления об этом всем вокруг. Так было в начале его пути, пока не пришла всероссийская известность, и люди не стали посылать деньги. А теперь, когда люди нищие, на что существует отец Анатолий, когда он в состоянии даже купить финскую пилораму и несколько больших срубов?

Описывая свою работу в Центре, отец Анатолий предпочитает умалчивать о ведущей роли психологии и психиатрии в его методе работы с пациентами, он пишет: «В нашем душепопечительском центре (ДПЦ) созданы неплохие условия для ДУХОВНОЙ И СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВОЙ реабилитации, которая проходит в два этапа». Но конец этой «реабилитации» мы видим в кабинетах психологов и психиатров. Причём для церкви отводится всего лишь маленький молебен раз в неделю. Мы видим это, посмотрев на факты, о. Анатолий пишет: «Первый этап начинается с того, что молодые люди приходят в ДПЦ на молебен, который мы совершаем для наркоманов по вторникам в 11 утра. Перед молебном проводится небольшая разъяснительная беседа для пришедших... После молебна священник проводит живую беседу с наркоманами... Затем я провожу индивидуальное собеседование с каждым наркоманом. ДАЛЕЕ ИХ ОСМАТРИВАЮТ ВРАЧИ-НАРКОЛОГИ И, ЕСЛИ НУЖНО, НАПРАВЛЯЮТ К ПСИХОЛОГУ И ПСИХОТЕРА-ПЕВТУ... НЕРЕДКО МЫ РЕКОМЕНДУЕМ И ГОСПИТАЛИЗАЦИЮ БОЛЬНЫХ ДЛЯ СНЯТИЯ ИНТОКСИКАЦИИ И КАКИХ-ЛИБО ПСИХИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ». Вот и всё, церковное влияние ограничивается молебном, причём с пришедшим перед молебном опять же проводится разъяснительная беседа, что такое молебен. Такими беседами, если иметь такую цель, можно уничтожить всякое воздействие от молебна. В основной же части обработки пациентов мы видим всё ту же медицину, зарекомендовавшую себя безпомощной в разрешении всех этих проблем и наркомании, и оккультизма. Мы видим даже рекомендацию к ГОСПИТАЛИЗАЦИИ со всеми её нехристианскими методами.

Человек, который мог бы придти к Богу и церкви в результате своих сильнейших жизненных потрясений — теперь снова препровождается отцом Анатолием в ту же медицину, в самую её безбожную часть (психология и психиатрия в своих методах, на практике, отрицают существование Бога и бесов, хотя на словах могут говорить всё что угодно). Люди призываются вновь уповать на психиатрию, но теперь под ореолом церкви. Такая «научно упакованная церковь». Но на самом деле это не Церковь. А всё та же безбожная психология и психиатрия, лукаво прикрытая словесами о вере. Всем этим просто полностью дискредитируется Церковь. Закрываются пути к церкви. Такие люди, обработанные в таком центре, вообще вряд ли когда ещё раз заинтересуются смыслом слова «Бог». И так-то очень сложно современному человеку отойти от светских норм, отрицающих любые намёки на всё церковное, а теперь, имея перед глазами такое странное сращение науки и религии, люди и вовсе оставят попытки прийти к чистому церковному учению. Переживать тяжёлые жизненные встряски, которые единственно могут заставить человека задуматься о жизни и смерти,— это очень тяжело. Без конца это не может продолжаться, человек многого не может вынести. И потому особенно прискорбно, что человек, в преддверии такого жизненно важного открытия и решения о смысле жизни, о причинах и источниках жизни и смерти,— мог бы прийти к Богу, но в этот момент улавливается всё той же безбожной и безпомощной наукой под видом церковной принадлежности. Достаточно и просто один раз увидеть ханжество и духовное нечестие людей, относящих себя к церкви — чтобы отвратиться от церкви.

Всего-то один молебен раз в неделю! И при этом постоянно действующие все нехристианские разделы: психологи, наркологи, психиатры, беседы с соответствующим наклоном. Ведь в этих беседах, судя по направлению работ и забот священника Анатолия, всё поворачивается на значимость психиатрии, а не церкви. Можно так рассказать людям о Боге, так провести молебен, что просто таки холодом веет. Это обычный приём фильмов и мультфильмов о Христе: так рассказать и показать, чтобы посеять в душе отвращение и недоверие к церкви. Такие внести небольшие изменения, которые в корне разрушают само отношение к церкви. Так об этом сказала Матрона, когда её привели в один московский храм: «Бежим отсюда, здесь замерзнуть можно». Замерзнуть от духовного холода, от отсутствия истинной живой веры, отсутствия упования на силу Бога в таких собраниях, где всё опирается на человека. В таком окормлении процветает ЧЕЛОВЕКОУГОДНИЧЕСТВО, ЗДЕСЬ НЕТ ОПОРЫ НА БОГА. Посмотрите, как о. Анатолий описывает их взаимоотношения: «Большое значение в процессе духовной помощи наркоманам имеют вера и убежденность священников в благоприятном исходе реабилитации. Даже в самых тяжелых случаях нельзя опускать руки». Как будто от этого в первую очередь зависит благая подвижка. Это Моисей с Аароном руки не опускали — но у них была истинная вера и богообщение, они не вводили богопротивных ересей в свою паству. А здесь отступление от верных отношений с Богом и людьми. Здесь сила веры переключается на силу человека. Человек же безсилен сотворить чудо перерождения души наркомана — если он не имеет дерзновения перед Богом. А о каком дерзновении перед Богом может идти речь, если священник Анатолий уповает на психологию — антихристову науку, использует психиатрию и медицину в ее худших проявлениях (типа наркологии, сексологии и всех американских методик, которые свободно входят в жизнь).

Берестов пишет: «Мы занялись активной реабилитацией наркоманов осенью 1998 г., и за год в нашем попечительском центре побывали 350 человек, страдающих наркоманией». И далее: «По сводным данным, из 350 человек 60% наркозависимых вошли в состояние ремиссии». И далее: «Но... всё зависит от того, как ребята поведут себя дальше... У нас было немало случаев, когда ребята... даже вошли в состояние устойчивой ремиссии..., и сказали: «Большое вам спасибо, отец Анатолий... мы обойдемся без Церкви». И судьба их была плачевной». При так поставленном деле я и не сомневаюсь, что судьба их была плачевной. Тех людей, которые побывали у Анатолия Берестова.

Бог может исцелить наркомана, но это такие же почти редкие случаи, как исцеление современных бесноватых. И, конечно, Анатолий Берестов не преминет вострубить о таких случаях, представляя их скромно почти что своей заслугой.

Мы слышали и читали о подобных случаях исцелений у раки какого-нибудь святого. Если у него в центре и есть случаи исцелений, то это всё же делает Бог не смотря и на присутствие психологов, потому что человек — это всё же главное. Известно, что и от грешника услышав о Боге — человек может придти постепенно к вере и излечиться. Но в отрыве от этого источника, который замутнен, и скорее в нем утонуть можно. Есть случаи, когда и из католиков выходили христиане, но всё это исключение из обычного правила, с болью и страданиями, — которые необходимы для преодоления ещё одной ереси (кроме неверия надо преодолеть в данном случае ещё и психологию).

В понятие «сила любви» о. Анатолий вкладывает смыслы бездейственной, абстрактной любви, «любви просто так». Они все, современные еретики, любят провозгласить любовь абстрактную, вкладывая на деле в свои слова и действия любовь не божественную между людьми, а человеческую: удаляются некоторые в плотское, а некоторые, как о. Анатолий — в человекоугодничество: оторванность от Бога в отношениях, упование на человека вместо Бога. Вообще, в общении с такими человек впитывает «отсутствие Бога» в отношениях, отсутствие веры. Бога делают скучным, серым, всё христианское учение занудным и надоедливым, глупым и вертящимся всё на одной и той же «ноте»,— это легко передать через стиль общения или через стиль проповедей, или, даже, через стиль или индивидуальную окраску проведения молебнов и литургий. Ведь спасает Бог, а не само по себе Евангелие. И отец Александр Мень был священником, и весьма известным и писал книги, однако оказался глубоким еретиком и масоном, за критику его убит Санкт-Петербургский митрополит (есть его аудиокассеты и статьи в газете «Жизнь вечная», в которых приводится подробная критика Александра Меня).

Тут же в этой рубрике о рождественских встречах опубликована статья тоже известного в Москве иерея Олега Стеняева, руководителя Центра реабилитации жертв нетрадиционных религий памяти А. С. Хомякова. Он объявил себя занимающимся больными СПИДом, гомосексуалистами, транссексуалами. Интересно, как он ими занимается, когда даже в двух словах не изложил свою точку зрения на транссексуализм и способы борьбы или разъяснений? А только удивился, что при причастии девушка назвала себя женским именем, тогда как при беседе на улице и в церковном доме — мужским. Интересно, о чем они с ними говорят? Ни о чем наверно, такое вот абстрактное хождение вокруг и около. Действительно, остается надеяться только на чудо со стороны Бога. Ведь у нас, увы, толком о транссексуалах с точки зрения христианства нигде не написано. Олег Стеняев предлагает быть неравнодушными, действовать, но ведь надо знать, как правильно действовать. «Возлюбленные, испытуйте духи» — сказал Иоанн Богослов: не лестчи ли они, то есть не от Лукавого ли прелестника искушают вас. Скорее всего, кому-то нравится просто активность, и не важно, какая она.

Анатолия Берестова трудно критиковать, потому что он из разряда не проповедников психологии и психиатрии, а из разряда действующих: пока остальные пропагандируют, а общественность и Церковные Верхи просто молчат — он просто действует. И в результате его деятельности в среде церковного народа укрепляется мнение о нормальности сосуществования таких вот странных центров, где заявляется о преобладании христианства, а на самом деле преобладает психология и атеистическая психиатрия с их методами и взглядами. Пока, может быть, и скорее всего, не слишком грубыми и самораскрывающими себя, но потом они, конечно, покажут свои возможности. Но ведь сказано: нельзя усидеть на двух стульях, нельзя служить двум господам: одного из них человек забросит, а другого будет превозносить. Если эти господа действительно разные — то им обоим служить будет нельзя. И будущее обязательно покажет неправославность всех тех, кто станет принимать в себя взгляды психологии. Но сколько людей погибнет духом, прельстившись на «церковность» «христианских психологов и психиатров».

В 2000 году вышла книга В. Невяровича «Терапия души» с подзаголовком «Святоотеческая психотерапия», издательство «Русский Хронограф».

Это попытка максимально сгладить острые углы при приближении церкви и психотерапии. Невярович готов абсолютно со всем согласиться в христианском учении — лишь бы Церковь не критиковала психотерапию и позволила психотерапии «войти в долю» воспитания паствы. Здесь множество цитат православных святых. Здесь мы видим аккуратное перечисление многих правильных положений христианства. И наряду с этим — перечисление положений психотерапии. Дескать, мы вас не трогаем, ну и вы нам не мешайте делать свои дела в церкви. «Замечательная позиция»! Полное примирение с грехом. Полное миротворчество, только не на основе христианских принципов-заповедей Бога, а на основе примирения с ересью и грехом. Христиан считают или за умственно отсталых, или за умственно ленивых, или просто ни за кого не считают, а просто при нашей свободе зла берут и начинают психологическую обработку населения, и никто им не мешает.

Мы видим множество аккуратных анализов: что такое невроз, что такое истерия, что такое душа. Определение души дано по святым Отцам. Идут такие два параллельных взгляда, не пересекающиеся. Психотерапевты делают вид, что эти две системы: Церковь и психология — по сути своей не противоречат. Не идёт серьёзного сравнительного анализа: по соотношению Церкви и психотерапии. Нет настоящего сравнительного анализа, нет честного подчёркивания неразрешимых противоречий. По мелочам кое-что сравнивается, но так, чтобы создать видимость честности и серьёзности их намерений по христианизации медицины, но на самом деле оставить основные рубежи психотерапии незатронутыми. Или, по крайней мере, обезпечить себе НАЧАЛЬНОЕ вхождение психотерапии в Церковь, безпрепятственный контакт и доверие. Ну а потом делай что хочу.

Читатель может заинтересоваться определениями неврозов в книге Невяровича. Там верно описаны некоторые признаки. Но этот интерес возможен только потому, что сами современные богословы давно уже не дают описаний современных уклонений души в грех. Это не позволяется им, потому что воспринимается как критика на народ (а ведь среди народа есть и священники). Но и медицина не даёт верного истолкования неврозов и причин их появления, потому что она безбожна. В одном месте Невярович пишет, что согласен с тем, что бесы существуют и вызывают нарушения духа у неверующих и не молящихся. А в другом, где анализ идёт серьёзнее, —преспокойно всё отдаёт на откуп психотерапии, всё объясняет влияниями загадочных структур, не поддающихся исцелению кроме как через медицинское вмешательство.

Например, «невроз навязчивых состояний», Невярович, как и все психиатры, объясняет без всякого учёта существования бесов. Врачам-психиатрам выгодно приписывать физическую автоматичность бесовским влияниям. Тогда они могут совсем исключить Церковь из своего влияния на пациента.

Так, Невярович определяет навязчивость как нечто, совершаемое «помимо воли и желания человека». Но это определение говорит о независимости болезненного состояния души человека от первоначального греховного выбора человека. Тогда как христианская теория твёрдо говорит о том, что сначала у человека идёт добровольное сослагание с грехом: мысли о грехе, услаждение грехом, поступки греховные, а потом уже человеком овладевает бес, в результате этого и по причине этого. За этим часто стоят именно бесы, а не некая таинственная автоматическая сущность греха: такое автоматическое скатывание в разные болезни «ни с того ни с сего».

Навязчивость — это такая степень овладения человеком со стороны беса — когда человек сам уже не может сбросить эту зависимость. Но поначалу человек «долго и упорно», вполне устойчиво сослагается с грехом. И вот эту первую часть психотерапевты стараются тщательно скрыть, на том и основаны их теории, это и имеют своей целью. Если бы психотерапевты желали познать истину — они бы её познали. Ум нормально функционирует не только у святых подвижников. И Библия открыта для прочтения не только уже уверовавшим. В результате возникают два совершенно противоположных отношения и к корням невроза страхов и навязчивости, и к способам «лечения». Бог зовёт к покаянию, предлагает Свою помощь (потому что без помощи свыше человек не может победить того, кто его выше: то есть естество бесов сильнее, чем человеческое), а психотерапевты зовут к отказу от покаяния.

Бог предлагает крещение и возможно более частое причащение, что и даёт чудеса исцеления от пороков и болезней. То есть это Бог делает чудеса, и через церковные таинства Ему это делать лучше, так как Он так захотел. Не отчитка сама по себе спасает, а Бог. Когда же исцеления и облегчения происходят через употребление церковных «обрядов», — тогда человеку легче сделать вывод о том, что ему помог Бог. Но не человек, человек лишь посредник. Но, к сожалению, сейчас многие паразитируют на отчитке.

Если бы медицина действительно была православной — то христиане с удовольствием воспользовались бы её классификациями тех же неврозов. Но, увы, эти экскурсы в психиатрию могут только повредить священнику и погубить паству.

Невярович пишет: «Нередко человек уже при одной лишь мысли о чём-то впадает в страх» — стараясь укрепить нас в позиции автоматизма страхов темноты или мерзких животных, или высоты, или воды.

Священник Михаил Дронов верно критикует Карнеги и Шострома, но приветствует Антония Сурожского.

Вышла небольшая книжечка протоиерея Михаила Дронова «Искусство общения. Дейл Карнеги или авва Дорофей». Простодушно и, в общем-то, верно он удивляется: как это можно так манипулировать людьми? С точки зрения простодушной нравственности ему кажутся недальновидными и неуклюжими советы критикуемых ими Дейла Карнеги и Шострома. У нашего батюшки и «в голове не укладывается», как это можно приписывать родительнице такие дикие, непонятные и извращенные мысли — манипуляции по отношению к детям, как их описывает Шостром. Не по-матерински быть такой холодной, расчетливой, инфантильной, безответственной по отношению к безпомощному и беззащитному ребёнку. Хорошо, что Михаил Дронов такой целомудренный: сохранил в целости и сохранности христианские понятия о воспитании. Но всё же этого недостаточно, чтобы достойно противостать такому противнику, как психология, как тонкое извращение смыслов на уровне мировоззрения. И эту свою слабость (если это слабость, а не сила лукавого) он обнаружил как раз в заключительном своем слове об учении митрополита Антония Сурожского, вполне «проглотив» рассуждения митрополита о «методике» общения с Богом: «здесь и сейчас», — которая по сути дела вообще убирает Бога из общения и оставляет человека наедине с самим собой, тренируя человека рассматривать какие-то третьестепенные смыслы своей повседневной, сиюминутной жизни. По сути дела тренируется отвлечение внимания, ума, чувств на что угодно, на быт, — только бы не выходить на богомыслие. И если это у Михаила Дронова «по простоте», от недостаточного радения к верному постижению смыслов современного мира (а такая простота хуже воровства!) — то может быть это ещё простительно. Но ведь он этим портит свою паству. Тогда нечего и выходить с такими-то понятиями на широкую публику. Такие ошибки приносят горькие плоды миллионам. Вообще-то странно, что такой умный Дронов, что даже первый в нашей стране написал критику на психотерапевтов Карнеги и Шострома, (и неплохую, потому что разобраться в этом, доказать это на бумаге и с «фактами в руках» не так-то просто. Легче увидеть ложь и почувствовать отвращение ко лжи и оберечься её — чем всё это ещё и описать. Это слишком скользкие темы. Это как угорь: все видят, что он скользкий, а рукой поймать и удержать для доказательства этого — сложно) — не смог заодно разглядеть и Антония Сурожского. Принципы-то словесного блуда у них одни.

Поэтому делаем неутешительный для нашего читателя вывод: и священник Михаил Дронов — есть сторонник внесения тонких ересей в мировоззрение современной церкви. Будь то целая система психологии, или вот такие отдельные «пассажи» в правильных вроде бы книгах — это всё же вылазка врага церкви, это всё же еретик, это всё же очередной улавливатель неутвердившихся душ, не научившихся и не постаравшихся разобраться: где есть правда нынешнего времени. Нельзя его книги читать таким вот недостаточно разборчивым или нерадивым в обучении своих душ и в нахождении Истины в наше черное время.

Игумен Евмений приводит хозяйские рассуждения психологов о том, какую широкую и основательную работу они проводят по «ремонту человеческой души», работу в русле «христианской психологии» (в «Московском психотерапевтическом журнале», № 1, 1999): «Так, психоанализ, гештальттерапия используются, по преимуществу, для попыток преодоления раскола ума и сердца (ничего себе! Высочайшего духовного уровня святые отцы осторожно и мудро касались этой темы, исписано море литературы о том, как «ум сходит в сердце», и что без благодати Бога этого не достичь. Вся литература об умной молитве относится к этой теме. А они лекарством этого раскола называют блудливый психоанализ и мелкую по теории гештальттерапию, вся теория которой крутится на простейших механизмах восприятия, которые даже и психологией-то стыдно назвать, это физиология глаза. - от авт.), бихевиоризм ― поведенческая терапия ума и воли и т. д. (если девиз бихевиоризма: «человек — большая белая крыса», то там ни ума ни воли нет. Все эти направления не раскол преодолевают, а под видом благородного преодоления раскола увеличивают этот раскол. Бихевиоризм, например, «по-простому», обходя и ум и волю,— тренирует подопечных через «психотренинги» на нужное греховное поведение. Вот как они преодолевают раскол! Попросту отодвигают и ум, и совесть, и волю человека в тень. Это общий принцип психологии: исцеление боли душевной не через покаяние и исполнение заповедей, а через отворачивание от боли стыда,— через отход от совести, ума, воли, сердца, как центра стыда — вообще. - от авт.) На наш взгляд, христианская психотерапия, не умаляя этих задач, направлена, по преимуществу, на устранение главного, центрального раскола: раскола между сторонами души — внутренней, духовной и внешней, обращенной к миру... («к миру»? А, может, к Богу? Где же Бог? Как легко психологи обращаются с Богом. Вроде бы о христианской психологии говорят, но опять сводят на мир. Не от глупости это у них. Вполне сознательная наглая ложь. И слушатели не от глупости слушают. Это всё тот же грех. А вообще-то, здесь вместо доказательств честных, простых, прямых и ясных — используется обычный приём: набрасывание множества непонятных (в принципе) понятий без связи и логики: нечто «заумное» и ничего не говорящее. Увы, это простенький приём, а употребляется очень часто, и у людей не хватает ни ума, ни честности, ни неравнодушия, чтобы разобраться во всём этом. - от авт.). ЛИШЬ С 90-х годов стали появляться в печати ОТДЕЛЬНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ, ОРГАНИЗОВЫВАТЬСЯ ПЕРВЫЕ СЕМИНАРЫ ПО ХРИСТИАНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ. Непосредственно в области психотерапии и коррекции это некоторые работы Ф. Е. Василюка».

Этот Василюк известен среди психологов интересными работами, «продвинутыми» (как выражаются психологи) в области действенной психологии. Продвинутыми, разумеется, в сторону зла, и «действенные» в смысле большей силы разрушать души. Он сумел подать эту психологическую ересь так, чтобы заинтересовывать, чтобы это как можно больше походило на правду. Когда мы были обычными языческими психологами — нас это радовало и привлекало, мы устали от скуки и бездейственности прежней русской психологии. Но теперь это мерзко, это страшит, потому что это действительно губит людей. Василюк отличился вот таким вот «творческим подходом» в своей работе.

Это тот самый Василюк, который сначала «не благословил к публикации» (а потом, спустя долгое время, «благословил», когда, видимо, были сделаны нужные ему акценты) даже такую ограниченную по своему охвату психологических теорий критику психологии (только Карла Юнга, хотя и крупнейшего «столпа» психологии) сербским автором, философом Димитриевичем «В плену герметического круга», чем задержал и так уже четыре года тянущуюся публикацию этой замечательной книги. Вот как получается: за консультацией по критике психологии обращаются к самым продвинутым психологам, то есть самым тонким и лукавым извращателям истины. К психологам идут спрашивать совета и рецензии, и мнения на возможность и правильность такой критики. Может быть, привлекает в таких психологах свежесть мысли, выражений, кажущаяся свобода мысли и взглядов, кажущаяся независимость и честность суждений (но скорее всего желание остаться в мире с сильными мира сего, ведь психология одобряется в верхах и скорее всего сверху и спускается). Но она кажущаяся, потому что это свобода во зле. А зло — это только половина мира (и даже меньшая и временная, если сравнить с вечностью, а не с земными реалиями). Василюк не познал вторую половину: Добро. А может и познал, но гордо отвернулся, потому что люди такого уровня свободы во зле обычно знают, что Бог есть. Но у них нет, всё же, свободы в добре. Они знают, что добро есть, но не учатся в нём, не познают его, не принимают его в свою душу. Это холодные люди. Люди холода, люди гордости, самовлюбленности, самообожания. Так что психологов ошибочно принимают за интересных и свободных. Эта свобода и интересность мелкого плана. Она не взлетает на высоты духа. И кто ею интересуется, — тот поступает так, потому что: «на безрыбье и рак рыба». И психологи привлекательны, когда истинные христиане вынуждены молчать. И психологи улавливают в свою кажущуюся свободу много неосторожных или нерадивых в распознавании добра и зла людей, не отделяющих добро от зла в своей жизни

Теперь книга уже издана, но, как написано в книге: «выпуск в свет книги стал возможен... также благодаря ценным замечаниям кандидата психологических наук Ф. Е. Василюка». Это цитата из книги, второй её части, написанной М. Медведевым и Т. Калашниковой. Авторы дополняют своими размышлениями точку зрения Димитриевича. Они согласны, что теории Карла Юнга ложны, но уж очень глубокомысленно пытаются поискать, нет ли в остальных теориях остальных психологов чего-то конструктивного. Их не убеждает ни Фрейд, ни Юнг, хотя они являются одними из центральных фигур в психологии. А теперь распространено неофрейдистское НЛП. Неужели в нем они надеются найти «что-то конструктивное», полезное христианам? И в предисловии книги, и Медведевым и Калашниковой говорится о том, что они много надежд возлагают на работы Виктора Франкла. Дескать, его работы о поисках смысла в жизни, в книге «Человек в поиске смысла жизни» не противоречат христианской теории о том, что человек должен искать смысл жизни. В предисловии доктором психологических наук Верой Абраменковой психология Виктора Франкла названа даже «вершинной психологией», «в отличие от глубинной Карла Юнга». Дескать, раз уж Юнг запутался в глубинах и опустился так низко, до бесовщины в своих изысканиях — то уж Франкл-то не запутается, раз он наверх пошёл, о смыслах жизни говорит, да и в Бога вроде бы верует, что-то всё про Бога говорит. Но только что? Виктор Франкл просто извращает уже высшие этажи христианской теории. Он не вверх свою душу поднял, а дерзнул грязными руками прикасаться к высшим христианским смыслам. Под поиском смысла жизни он понимает в первую очередь не христианские смыслы, а смыслы вообще. Чего в принципе и быть не может, поскольку смысл жизни только един: в достижении безсмертия через союз с Богом.

Ибо и жизнь нам даёт Бог. И смысл этой временной и мучительной жизни на Земле состоит только в покаянии. Уничтожив и утопив его в «земных смыслах» — Франкл разом перерезает даже возможности осознания себя в этом мире, как существа временно проживающего.

Виктор Франкл дерзает называть смыслами жизни любые второстепенные, земные цели, а вовсе не достижение рая и примирение с Богом. Христианские цели он ставит всего лишь в равный ряд с другими земными целями. И всячески низводит и уравнивает христианский смысл жизни с этими земными смыслами получения наслаждений тела, денег, славы и так далее. Неужели этого нельзя понять? И не лукавство ли тогда все эти глубокомысленные реверансы в сторону психологов, которые пишут милые предисловия, постоянно поминая христианство, но только, в конце концов, всё же, оставляют за собой главную мысль: «психология должна занять своё место в обществе, её только надо «причесать» и примирить с христианством». И будет у нас как на Западе: люди будут поклоняться психологии и ходить к психотерапевтам, а не к священникам. И каждый, кто к этому мостил дорожку — ответит за своё, какими бы глубокомысленными и тонкими они сами себе и другим не казались.

Дата добавления: 2015-02-06 | Просмотры: 743 | Нарушение авторских прав