АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

На Кубе пирамиды используются официальной медициной уже больше 8 лет. Почему?... 1 страница

Предварительные замечания издателей..............................170

О НАЧАЛЕ ЛЕЧЕНИЯ (ДАЛЬНЕЙШИЕ СОВЕТЫ ПО ТЕХНИКЕ ПСИХОАНАЛИЗА I) (1913)........................................................181

Предварительные замечания издателей..............................182

ОБ ЭТОМ ТОМЕ

Подробное описание структуры и целей настоящего издания, а также принципа подбора работ читатель найдет в «Пояснениях к изданию», помещенных в начале первого тома. Здесь мы лишь еще раз вкратце подытожим эти моменты; одновременно мы хотели бы дать некоторые комментарии и снабдить читателя своего рода «путеводителем» по данному тому.

Цель этого разделенного на отдельные темы издания состояла прежде всего в том, чтобы основные сочинения Зигмунда Фрейда сделать доступными для студентов, изучающих науки, смежные с психоанализом, — социологию, политические науки, социальную психологию, педагогику и т. д., — а также для всех интересующихся неспециалистов. Это издание снабжено подробными примечаниями в большем количестве и в более систематизированной форме, -чем это делалось в отдельных изданиях карманного формата. Вначале у нас не было намерения включать в данное издание сочинения, посвященные теории и технике терапии. Однако по многочисленным просьбам эта часть творческого наследия Фрейда также теперь была сделана доступной и содержится в дополнительном томе (без номера) «Учебного издания». Чтобы читатель мог получить как можно более полное представление, мы решили впервые в «Учебном издании» — до сих пор перепечатывались только полные тексты — привести также относящиеся к данной теме фрагменты из более крупных работ (см. ниже, с. 37 и далее, а также с. 407 и далее). Впрочем, читателя следует отослать и к другим работам, в которых Фрейд также довольно подробно занимался такими вопросами. Ими являются: предисловие к переводу книги Бернгейма «Суггестия» (1888-1889); обсуждение работы Фореля «Гипнотизм» (1889а); статьи «Гипноз» (1891fiO; «Случай гипнотического излечения» (1892-1893) — во всех вышеупомянутых сочинениях рассматриваются исключительно гипноз и внушение; — «Сексуальность в этиологии неврозов» (1898а, последняя часть); «Толкование сновидений» (1900а, прежде всего первая часть главы II); «Фрагмент анализа одного случая истерии» (1905е, глава IV); «Лекции по введению в психоанализ» (1916-1917, 27-я и 28-я лекции); «По ту сторону принципа удовольствия» (1920g, глава III); «Новый цикл лек-

ций по введению в психоанализ» (1933а, 34-я лекция, последняя часть).

«Учебное издание» публикуется уже после смерти Джеймса Стрейчи, главного редактора редакционной коллегии, который продолжал работать над его подготовкой, прежде всего над планом содержания и принципами комментариев, до самой своей смерти в апреле 1967 года.

В настоящем издании в основном использованы тексты из последнего немецкого издания, которые были опубликованы еще при жизни Фрейда. То есть в большинстве случаев они вначале были опубликованы в вышедшем в Лондоне «Собрании сочинений» (которое в свою очередь большей частью представляет собой фотокопии опубликованного еще в Вене «Собрания трудов»). В других случаях источник указывается в «Замечаниях издателей», предваряющих соответствующий труд. Несколько ссылок Фрейда на страницы прежних, сегодня почти недоступных изданий его работ опущены издателями, а вместо них добавлены описательные примечания, помогающие читателю найти соответствующее места в доступных сегодня изданиях; это касается прежде всего «Толкования сновидений». Чтобы избежать ненужных повторов, в конце каждого тома «Учебного издания» приведены также подробные библиографические сведения Фрейда о собственных сочинениях, а также о работах других авторов, которые содержались в текстах предыдущих изданий. За исключением' этой незначительной правки и единообразного употребления сокращения «с.» для указания страниц (в том числе тех случаев, где Фрейд, особенно в ранних работах, писал «р.») и некоторых изменений орфографии, пунктуации и шрифтового оформления для приведения их в более современный вид, каждое изменение, сделанное в исходном тексте, поясняется в примечании.

Включенный в «Учебное издание» редакторский материал заимствован из Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud, то есть английского издания, сделанного под руководством Джеймса Стрейчи; он воспроизводится здесь в переводе с разрешения обладателей права публикации, Института психоанализа и издательства «Хогарт-Пресс» (Лондон). Там, где того требовала цель настоящего издания, этот материал был сокращен и адаптирован; вместе с тем были сделаны некоторые исправления и добавлены примечания. За исключением «Предварительных замечаний издателей» и некоторых приложений, все дополнения, сделанные издателями, приведены в квадратных скобках.

Издатели выражают благодарность Ингеборг Мейер-Палмедо за ее помощь при вычитке корректуры и составлении указателей.

Использованные в этом томе специальные сокращения разъясняются в списке сокращений на с. 434. В тексте или в сносках иног-

да упоминаются сочинения Фрейда, которые в «Учебное издание» не включены. Из библиографии в конце каждого тома (в которой содержатся сведения обо всех упомянутых технических работах Фрейда и других авторов) читатель может получить информацию о том, вошла данная работа в «Учебное издание» или нет. Кроме того, на с. 437 и далее приводится содержание всех томов, вошедших в «Учебное издание».

Издатели

Психическое лечение (душевное лечение)

(1890)

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ИЗДАТЕЛЕЙ

Издания на немецком языке:

1890 В Die Gesundheit: Ihre Erhaltung, ihre Storungen, ihre Wiederher-stellung, изд. Р. Коссманн и Й. Вайсе, т. 1. Штутгарт, Берлин и Лейпциг, Союз немецких издателей, 368—384 (1900, 2-е изд.; 1905, 3-е изд., нумерация страниц сохранена).

1937 Z psychoanal. Pddag., т. 11, 133-147.

1942 G. W., т. 5, 287-315.

В качестве даты публикации настоящей работы долгое время ошибочно указывался 1905 год (в том числе в 5-м томе «Собрания сочинений» и в 7-м томе «Стандартного издания»; правда, в 1-м томе «Стандартного издания» (с. 63—64), который появился позднее, Джеймс Стрейчи исправил тем временем обнаруженную ошибку).

Данное сочинение представляет собой статью, вошедшую в двухтомный сборник Здоровье», научно-популярное книгу по медицине, которая включает в себя статьи многочисленных авторов и фактически появилась в 1905 году, однако, что в выходных данных специально не оговорено, уже в третьем издании. Рассуждения Фрейда содержатся в первом томе в разделе «Лекарственные средства и методы лечения». Многие удивлялись тому, почему Фрейд в это время, которое совпадает с годом издания «Трех очерков по теории сексуальности (1905йО и истории болезни «Доры» (1905е), написал статью, почти целиком посвященную гипнозу, в которой имеется в лучшем случае единственный намек на катартический метод, но ни слова не говорится о психоанализе. В конечном счете объяснение такой несуразице дал Сол Розензвейг (Вашингтонский университет, Сент-Луис), который сумел доказать, что выпущенный в 1905 году двухтомник представляет собой третье издание, тогда как первое издание появилось еще в 1890 году, а второе — в 1900-м. Статья Фрейда уже была напечатана в двух первых изданиях¹.

Правильно датированная, эта работа полностью соотносится с темами, интересовавшими Фрейда в 1890 году. Пожалуй, будет полез-

¹ Впрочем, «Здоровье» упоминается в письме Фрейда Оскару Пфистеру от 17 июня 1910 года; там Фрейд, очевидно, в связи с вопросом о «сексуальном просвещении» детей замечает: «Книга, которую я дал детям в руки, — это популярно-медицинский труд "Здоровье", в котором я тоже принял участие; очень сухо и по-деловому» (Freud, 1963a, с. 40).

ным предоставить здесь читателю информацию об отношении Фрейда к гипнозу и гипнотизму. В своем «Автопортрете» (1925^, в последней трети раздела I) он рассказывает, что еще будучи студентом он присутствовал на публичном представлении «магнетизера» Ганзена и уже тогда убедился в подлинности гипнотических феноменов. Кроме того, в свои двадцать с небольшим лет ему стало известно, что Йозеф Брейер, впоследствии его старший друг и коллега, иногда применял гипноз в терапевтических целях. Это пришлось на то время, когда многие из известных медицинских авторитетов Вены высказывались на эту тему крайне раздраженно или скептически. И только когда тридцатилетний Фрейд приехал в Париж для обучения в клинике Жана-Мартина Шарко, он повстречался с врачами, для которых гипнотическое внушение являлось повседневным и признанным инструментом лечения. Очевидно, оно произвело на Фрейда глубокое впечатление. Начав после своего возвращения в Вену практиковать в качестве врача нервных болезней, он вначале использовал для лечения неврозов обычные для того времени методы, такие, электротерапия, водолечение и лечение покоем, но в конце концов все-таки целиком сфокусировался на гипнотической технике. 28 декабря 1887 года (письмо № 2) он писал Флиссу, что «в последние недели обратился к гипнозу и достиг всякого рода небольших, но удивительных успехов» (1950а, с. 52—53). В том же письме он сообщает о том, что, по договору, обязался перевести книгу Бернгейма о суггестии. Издание на немецком языке появилось в 1888—1889 годах.

В это время Фрейд уже связался с Августом Форелем, известным швейцарским психиатром, чью книгу о гипнотизме он рецензировал в двух номерах журнала по неврологии в июле и ноябре 1889 года (1889я). Между появлением обеих частей рецензии Фрейд нанес многонедельный визит к Бернгейму и Льебо в Нанси; там им его представил Форель. Мотивом этой поездки Фрейд назвал желание совершенствовать свою гипнотическую технику («Автопортрет», 1925^, последняя треть раздела I). На самом деле он не представлял себя большим мастером в искусстве гипнотизирования, или, возможно, принимая во внимание ограничения метода, он был просто честнее многих других. В любом случае в 1891 году, когда Фрейд писал свою статью о гипнозе (1891с?) для «Терапевтического словаря» Бума, он четко осознавал трудности и начал испытывать дискомфорт. Помимо прочего он говорит об этом в пассаже примерно в начале описания случая «мисс Люси Р.» в «Этюдах об истерии» (1895rf, с. 166—167 «Собрания сочинений»). Несколько лет спустя Фрейд подытожил свою позицию в пяти лекциях «О психоанализе» (1910t/, примерно в начале второй лекции) следующим образом: «Тогда гипноз... вскоре стал для меня нежелательным; когда я... приобрел опыт, что вопреки всем стараниям мне не удавалось больше -

го, чем ввести в гипнотическое состояние малую часть моих больных, я решил отказаться от гипноза...»

Но для этого время еще не пришло. Напротив, Фрейд продолжал применять гипноз, причем не только в качестве составной части катартического метода, но и для непосредственного внушения. В конце 1892 года он опубликовал подробное сообщение об особенно успешном случае использования этой техники (1892-1893). В это же время он перевел еще одну книгу Бернгейма (1892а).

Когда Фрейд окончательно отказался от различных применений гипноза, точно установить невозможно. В докладе, прочитанном в конце 1904 года (1905а, см. ниже, с. 112) он заявил: «Уже более восьми лет я не использую гипноз в целях терапии (за исключением отдельных попыток)», — то есть примерно с 1896 года. Возможно, это указание Фрейда обозначает также конец так называемой «техники давления», ибо в сообщении о своих методах лечения, которое Фрейд дает в начале «Толковании сновидений» (1900а, Studienausgabe, т. 2, с. 121), он не упоминает о таком контакте с пациентом через прикосновение, хотя он по-прежнему рекомендует, чтобы во время лечения пациент лежал с закрытыми глазами. В своей статье (1904а), вошедшей в книгу Лёвенфельда «Навязчивые явления» (1904), он со всей определенностью пишет: «Он также не требует от них закрывать глаза и избегает всякого соприкосновения, а также любой другой процедуры, которая могла бы напоминать гипноз» (см. ниже, с. 102). На самом деле следы гипнотического метода сохранялись в работе Фрейда всегда — имеется в виду известный «церемониал ситуации, в которой проводится лечение... Это мероприятие имеет исторический смысл, она представляет собой остаток гипнотического лечения, из которого развился психоанализ» (1913с, см. ниже, с. 193). Стало быть, период, в который Фрейд эффективно применил гипноз как технику лечения, продолжался самое большее с 1886-го по 1896 год. Разумеется, его интерес к теории гипнотизма и суггестии сохранялся гораздо дольше. И всю свою жизнь он с благодарностью отзывался о гипнотизме. В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916-1917), Studienausgabe, т. 1, с. 444) он говорил: «...мы, психоаналитики, можем считать себя его законными наследниками и не забываем, сколь многим обязаны ему воодушевлением и теоретическим объяснением». А в работе «Воспоминание, повторение и проработка» (1914g, см. ниже, с. 208) содержится еще более категорическое заявление: «Старой гипнотической технике нужно оставаться благодарным за то, что она изолированно и схематично продемонстрировала нам отдельные психические процессы анализа. Только благодаря этому мы смогли обрести мужество, чтобы создавать и прояснять сложные ситуации в самом аналитическом лечении».

Психика — греческое слово и в немецком переводе звучит Seek [душа]. Следовательно, психическое лечение означает душевное лечение. Можно было бы подумать, что под этим понимается лечение болезненных проявлений душевной жизни. Однако значением данного слова это не является. Психическое лечение скорее означает: лечение душой, лечение — душевных или телесных нарушений — средствами, которые в первую очередь и напрямую воздействуют на душевное в человеке.

Таким средством является прежде всего слово, а слова являются также важным инструментом душевного лечения. Дилетант сочтет это, пожалуй, не очень понятным, что болезненные нарушения тела и души должны устраняться «простым» словом врача. Он будет думать, что его подозревают в вере в колдовство. В этом он не так уж не прав; слова нашей повседневной речи представляют собой не что иное, как поблекшее колдовство. Однако нам придется пойти дальним окольным путем, чтобы сделать понятным, как это науке удается возвратить слову по меньшей мере часть его прежней волшебной силы.

Также и обученные науке врачи оценили значение душевного лечения только в недавнее время. Это легко объяснить, если подумать о том, как проходило развитие медицины в последнее полстолетия. По прошествии довольно бесплодного времени зависимости от так называемой натурфилософии¹ медицина под счастливым влиянием естественных наук добилась набольшего прогресса как наука и как искусство, исследовала строение организма из микроскопически малых единиц (клеток), научилась физически и химически понимать отдельные жизненные отправления (функции), различать видимые и осязаемые изменения частей тела, являющиеся последствиями разных болезненных процессов, с другой сторо-

¹ [Ср. с нею влиятельную в первой половине XIX века и связанную в первую очередь с именем Шеллинга школу (Bernfeld, 1944).]

ны, обнаружила также признаки, по которым глубоко лежащие процессы болезни выдают себя у живого, кроме того, выявила множество органических возбудителей болезни и с помощью вновь обретенного понимания в исключительной степени уменьшила опасность серьезных оперативных вмешательств. Все эти достижения и открытия касались телесного у человека, и, таким образом, вследствие неверного, но легко понятного направления мыслей привела к тому, что врачи ограничили свой интерес телесным, а заниматься душевным с радостью предоставили презираемым ими философам.

Правда, современная медицина имела достаточно поводов изучать несомненно имеющуюся связь между телесным и душевным, но затем она никогда не упускала случая представить душевное как обусловленное телесным и зависящим от него. Так, например, подчеркивалось, что умственная деятельность связана с наличием нормально развитого мозга, получающего достаточное количество питательных веществ, и при любом заболевании этого органа она нарушается; то, что введение ядовитых веществ в циркулирующую кровь позволяет вызвать определенные состояния, характерные для душевной болезни, или — по мелочи — что сновидения спящего изменяются в зависимости от раздражителей, которыми в целях эксперимента на него могут воздействовать'. Отношение между телесным и душевным (как у животного, так и у человека) — это отношение взаимодействия, но другая сторона этого отношения, воздействие душевного на тело, в прежние времена снискало мало милости у врачей. Похоже, они боялись предоставлять некоторую самостоятельность душевной жизни, как если бы тем самым они покинули почву научности.

Эта односторонняя направленность медицины на телесное за последние полтора десятилетия постепенно претерпела изменение, непосредственной причиной которого явилась медицинская практика. Дело в том, что имеется большое количество легких и тяжелых больных, которые своими жалобами и расстройствами предъявляют большие требования к искусству врачей, но у которых видимых и осязаемых признаков болезненного процесса нельзя обнаружить ни в жизни, ни после смерти, несмотря на весь прогресс в развитии

¹ [См. «Толкование сновидений» (1900а), глава I, раздел В (1); Studienausgabe, т. 2, с. 50 и далее.]

исследовательских методов научной медицины. Группа этих больных обращает на себя внимание богатством и многообразием картины болезни; они не могут работать умственно из-за головной боли или нарушения внимания, у них болят глаза при чтении, их ноги устают при ходьбе, тупо болят или немеют, их пищеварение расстроено неприятными ощущениями, отрыжкой или спазмами желудка, для опорожнения кишечника необходима подмога, сон исчез и т. д. Они могут иметь все эти недуги одновременно, или поочередно, или только некоторую их подборку; очевидно, что во всех случаях это одна и та же болезнь. При этом признаки болезни зачастую изменчивы, они сменяют и замещают друг друга; тот же больной, который до сих пор был недееспособен из-за головных болей, но имел довольно хорошее пищеварение, на следующий день может иметь свежую голову, но отныне плохо переносит большинство блюд. Также внезапно недуги покидают его при кардинальном изменении условий жизни; во время путешествия он может очень хорошо себя чувствовать и без вреда для себя вкушать самую разную пищу, но вернувшись домой, снова вынужден ограничиться простоквашей. У некоторых этих больных нарушение — боль или сходная с параличом слабость — может даже внезапно менять сторону тела, переходить с правой стороны на соответствующую область тела слева. Но у всех можно произвести наблюдение, что на симптомы недуга весьма отчетливо влияют волнение, душевные переживания, заботы и т. д., а также что они могут исчезнуть, уступить место полному выздоровлению, не оставляя даже следов после того, как сохранялись долгое время.

Врачебное исследование в конце концов пришло к выводу, что таких лиц нельзя рассматривать и лечить как страдающих болезнью желудка или глазной болезнью и т. п., а что в их случае речь, должно быть, идет о страдании всей нервной системы. Однако исследование мозга и нервов таких больных до сих пор не позволило выявить никакого явного изменения, а некоторые особенности картины болезни не дают даже основания ожидать, что когда-нибудь с помощью более тонких методов исследования удастся выявить такие изменения, которые могли бы объяснить болезнь. Эти состояния назвали нервозностью (неврастенией, истерией) и охарактеризовали их как просто «функциональный» недуг нервной системы¹. Впро-

' Прим. изд. [сборника «Здоровье», в котором сначала появилась эта работа Фрейда]: Ср. т. II, раздел X, 4-я глава.

чем, и в случае многих более стойких нервных страданий, а также таких, которые обнаруживают только психические симптомы болезни (так называемые навязчивые идеи, бредовые идеи, умопомешательство), детальное исследование мозга (после смерти больного) оставалось безрезультатным.

Перед врачами встала задача исследовать природу и происхождение проявлений болезни у этих нервнобольных или невротиков. При этом затем было сделано открытие, что по меньшей мере у части этих больных симптомы недуга возникают исключительно в результате измененного влияния их душевной жизни на тело, что, стало быть, ближайшую причину расстройства надо искать в душевном. Каковы более отдаленные причины расстройства, затронувшего душевную сферу, а теперь со своей стороны патогенно воздействует на телесное, — вопрос другой, и мы можем спокойно оставить его здесь без внимания. Однако врачебная наука нашла здесь привязку, чтобы в полной мере обратить свое внимание на пренебрегавшуюся до сих пор сторону во взаимоотношении между душой и телом.

Только изучая болезненное, учатся понимать нормальное. О влиянии душевного на тело всегда было известно многое, что только теперь предстало в правильном свете. Самым обыденным, постоянным и наблюдаемым у каждого человека примером воздействия души на тело служит так называемое «выражение душевных переживаний». Почти все душевные состояния человека проявляются в напряжении и расслаблении мышц его лица, в выражении его глаз, кровенаполнении его кожи, использовании его голосового аппарата и в положении его конечностей, прежде всего рук. Как правило, эти сопутствующие телесные изменения не приносят данному человеку никакой пользы, напротив, зачастую они препятствуют его намерениям, если он хочет скрыть от других свои душевные процессы, но другим они служат надежными знаками, по которым можно сделать вывод о душевных процессах и которым доверяют больше, чем, скажем, одновременным преднамеренным выражениям с помощью слов. Если во время определенной душевной деятельности человека удается подвергнуть более точному исследованию, то обнаруживаются дальнейшие телесные их последствия в изменениях его сердечной деятельности, в изменении распределения крови в его теле и т. п.

При определенных душевных состояниях, которые называют «аффекты», причастность тела столь очевидна и столь велика, что

некоторые исследователи души даже сочли, что сущность аффектов состоит исключительно в этих ее телесных проявлениях. Общеизвестно, какие чрезвычайные изменения в выражении лица, в кровообращении, в выделениях, в состояниях возбуждения произвольных мышц, происходят под влиянием, к примеру, страха, гнева, душевного страдания, сексуального упоения. Меньше известны, но полностью подтверждены другие воздействия аффектов на тело, которые уже не относятся к их выражению. Стойкие аффективные состояния неприятного или, как говорят, «депрессивного» характера, такие, как печаль, беспокойство и горе, в целом уменьшают трофику тела, становятся причиной того, что волосы бледнеют, жир исчезает, а стенки кровеносных сосудов болезненным образом изменяются. И наоборот, можно увидеть, как под влиянием радостного возбуждения, «счастья», как все тело расцветает, а человек вновь обретает некоторые признаки молодости. Сильные аффекты, очевидно, имеют непосредственное отношение к сопротивляемости инфекционным заболеваниям; хороший пример этого — когда наблюдатели-медики указывают, что склонность к инфекционным заболеваниям и к дизентерии у военнослужащих разбитой армии гораздо значительней, чем у победителей. Однако аффекты, причем почти без исключения депрессивные, довольно часто сами по себе становятся причинами заболевания как для болезней нервной системы, сопровождающихся анатомически доказуемыми изменениями, так и для болезней других органов, при этом можно предположить, что данный человек уже до этого имел доселе не проявлявшееся предрасположение к этой болезни.

На уже образованные состояния болезни могут весьма значительно повлиять бурные аффекты, большей частью приводя к ухудшению, но хватает также примеров того, что сильный страх, внезапная печаль, вызванная своеобразной перестройкой организма, благотворно влияли на имеющее под собой основание болезненное состояние или даже его устраняли. То, что, продолжительность жизни может быть значительно сокращена депрессивным аффектом, а также что сильный страх, жгучая «обида» или стыд могут неожиданно положить конец жизни, не подлежит никакому сомнению; странным образом последнее воздействие иногда также наблюдается как последствие неожиданной большой радости.

Аффекты в узком смысле отличаются совершенно особым отношением к телесным процессам, но, строго говоря, все душевные состояния, также и те, которые мы привыкли рассматривать как

«мыслительные процессы», в известной степени являются «аффективными», и ни один из них не лишен телесных проявлений и способности изменять телесные процессы. Даже при спокойном мышлении с помощью «представлений» в соответствии с содержанием этих представлений к гладким и полосатым мышцам постоянно отводятся возбуждения, и это может отчетливо проявляться через их увеличение и дать объяснение некоторым бросающимся в глаза, более того, мнимым «сверхъестественным» явлениям. Так, например, так называемое «угадывание мыслей» объясняется слабыми, непроизвольными мышечными движениями, которые совершает «медиум», когда вместе с ним проводят опыт, скажем, позволяют ему вести себя за собой, чтобы отыскать спрятанный предмет. Все это явление скорее заслуживает названия «разглашение мыслей».

Процессы воли и внимания точно так же способны глубоко влиять на телесные процессы и играть важную роль при телесных болезнях в качестве способствующего или сдерживающего фактора. Один великий английский врач рассказал о себе, что в любой части тела, на которую он хочет направить свое внимание, ему удается вызывать разнообразные ощущения и боль, и большинство людей, по-видимому, ведет себя так же, как он. При оценке болей, которые обычно относят к телесным явлениям, вообще необходимо учитывать их совершенно отчетливую зависимость от душевных условий. Дилетанты, которые склонны обозначать такие душевные влияния словом «воображение», обычно мало считаются с болями, возникающими вследствие воображения, в противоположность болям, вызванных повреждением, недугом или воспалением. Но это представляет собой явную несправедливость; какой бы ни была причина болей, также и воображение, сами боли не становятся из-за этого менее реальными и менее сильными.

Подобно тому как боли порождаются или усиливаются благодаря обращению внимания, точно так же они исчезают при отвлечении внимания. Этот опыт можно использовать в общении с любым ребенком, чтобы его успокоить; взрослый воин не испытывает боли в пылу борьбы; мученик, возбужденный своим религиозным чувством, всеми своими помыслами обращенный на маячащее ему небесное вознаграждение, весьма вероятно, становится совершенно невосприимчивым к боли, причиняемой его мучениями. Подтвердить примерами влияние воли на процессы болезни тела менее просто, однако вполне возможно, что намерение выздороветь или

желание умереть само по себе имеет значение для исхода тяжелых и внушающих опасение заболеваний.

Больше всего на наш интерес может претендовать душевное состояние ожидания, посредством которого может пробудиться ряд самыхдейственных душевных сил, способных привести к заболеванию и избавлению от телесных страданий. Несомненно, тревожное ожидание не является чем-то не имеющим значения для результата; было бы важно со всей определенностью знать, действительно ли оно делает для заболевания так много, как это ему приписывают, соответствует ли правде, к примеру, то, что во время господства эпидемии наибольшей угрозе подвергаются те, кто опасается заболеть. Противоположное состояние, преисполненное надежды доверчивое ожидание, представляет собой действующую силу, с которой, строго говоря, нам нужно считаться всегда, когда мы предпринимаем попытку лечения и исцеления. Иначе мы не смогли бы объяснить себе особенности воздействий, которые мы наблюдаем при приеме медикаментов и при врачебном вмешательстве. Но ощутимее всего влияние доверчивого ожидания проявляется в случаях так называемого чудодейственного излечения, которое еще и сегодня совершается на наших глазах без помощи врачебного искусства. Настоящее чудодейственное излечение происходит у верующих под влиянием мероприятий, пригодных для того, чтобы усилить религиозные чувства, то есть в местах, где почитается чудотворная икона, где сынам человеческим показали святую или божественную особу и обещали им послабление в качестве вознаграждение за поклонение или где словно сокровище хранятся реликвии святого. Но самой по себе религиозной вере, по-видимому, непросто вытеснить¹ болезнь на пути ожидания, ибо при чудодейственном излечении в большинстве случаев имеют место и другие мероприятия. Времена, в которые ищут божьей милости, должны характеризоваться особыми отношениями; тяжелые физические невзгоды, которым подвергает себя больной, тяготы и жертвы паломничества должны удостоить его особой милостью.

Было бы удобно, но совершенно неправильно просто-напросто отказаться поверить в эти чудодейственные исцеления, а расска-

¹ [Разумеется, это слово не следует здесь понимать в психоаналитическом смысле, так как данная работа относится к тому времени, когда концепция «вытеснения» никакой роли в теориях Фрейда еще не играла.]

зы о них объяснить совпадением лжи во спасение и неточности наблюдения. Сколь бы часто такая попытка объяснения ни была верной, сам факт чудодейственных исцелений она все-таки отменить не в силах. Они действительно имеют место, случались во все времена и касаются не только недугов душевного происхождения, имеющих, стало быть, свои причины в «воображении», на которое как раз и могут особенно повлиять условия паломничества, но и «органически» обоснованных болезненных состояний, которые раньше оказывали сопротивление всем врачебным усилиям.

Дата добавления: 2014-12-11 | Просмотры: 659 | Нарушение авторских прав