АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Бикини, богини и Микки Рурк

На полу находятся восемь склеенных в виде сплошного квадрата листов ватмана. Возле него располагаются на коленях и рисуют Ольга, Рита и Мария. Остальные или сидят на стульях, разговаривая друг с другом, наблюдая, что делают другие, или что-то делают за столами: Надежда и Наталья сидят за одним столом и что-то вырезают из журналов. Варвара и Елена сидят за другим столом и рисуют. Тамара разматывает нитки. Дарья наблюдает. Любовь и Вера разговаривают.

Через некоторое время Тамара подходит к большому листу и начинает рисо­вать. Жанна кладет на общий лист разные предметы, которые находились до этого в ее сумке, — губную помаду, перочинный нож, зеркальце, ручку и ножницы. Та­тьяна, находясь на другой стороне листа, тоже ставит на него то, что смогла обна­ружить в кабинете и у себя в сумке, — банку из-под майонеза, пачку чая, чайную ложку, упаковку таблеток, пустую коробку из-под конфет.

К листу подходят Надежда и Наталья и начинают располагать на нем то, что они вырезали из журналов, — изображения женщин, а также нарисованный На­деждой символ инь-ян. Тамара принимается за изготовление бумажной стрелы, свернув лист бумаги для рисования трубочкой и прикрепляя к ней наконечник.

Надежда помещает в центр общего листа символ инь-ян, а затем отходит в сто­рону и рассматривает, а Наталья в это время раскрашивает пространство между наклеенными ею и Надеждой изображениями женщин.

Все это время Людмила находится в стороне от всех и увлечена вырезанием ма­сок из бумаги разного цвета. Тем временем Ольга, Рита и Мария продолжают рисовать, располагаясь за общим листом: Ольга — домик, Рита — цветы, Мария — что-то похожее на радугу.

Варвара и Елена так и продолжают рисовать за столом.

По прошествии получаса на общем листе появляются разрозненные островки изображений — либо нарисованных, либо вырезанных из журналов, а потом накле­енных, а также различные предметы. При этом все изображения представляют со­бой образы молодых красивых женщин, идущих по подиуму в легких платьях или купальниках, а также позирующих в бикини на пляже, либо нарисованные цветы, колосья, ветки. Вскоре они заполняются несколькими живыми веточками или цве­тами. Кроме того, на работе ближе к ее центру появляются три наиболее крупных, вырезанных из журналов образа: Мадонна с младенцем, неизвестная женщина с ребенком и Ирина Хакамада с дочерью. Между изображениями имеются значи­тельные пустые пространства.

Ведущий, до этого внимательно наблюдавший за ходом работы, начинает вы­резать из плотной бумаги полоски, шириной примерно в 20 см, и склеивать их, превращая в длинную ленту. Затем он, многократно сгибая ленту поперек, изготав­ливает что-то похожее на лестницу. Все это он делает, находясь несколько в сто­роне от других, там, где он обычно сидит в ходе обсуждений.

Тем временем Надежда вырезает и наклеивает новые картинки, также с изоб­ражением молодых женщин.

Татьяна садится на стул рядом с общей работой и внимательно ее рассматри­вает.

Тамара приносит металлическую подставку для цветов и ставит ее на общую работу, а затем прикрепляет к подставке символ бесконечности.

Тем временем Любовь разговаривает с Жанной, а Вера — с Марией. Затем Ма­рия начинает листать журнал, вырезает из него изображение крупного флакона с духами и наклеивает его на общую работу.

Ведущий, закончив изготовление лестницы и положив ее на стол, начинает что-то вырезать из журналов, а затем склеивать.

Людмила продолжает вырезать все новые маски.

Тамара, закончив наконец изготовление бумажной стрелы на подставке, при­нимается устанавливать ее на общей работе ближе к центру, однако подставка дер­жится плохо и то и дело падает.

Вера и Мария, до этого вновь о чем-то разговаривавшие, прекращают разговор и наблюдают за действиями Тамары.

Ведущий становится на незанятое пространство, чтобы дотянуться до центра общей работы, и приклеивает там какую-то фигуру, располагая ее ногами к сим­волу инь-ян.

Эта фигура представляет собой склеенные друг с другом части мужчины и жен­щины: к женскому телу в ночной сорочке оказывается приклеенной голова смею­щегося мужчины. Затем он отходит, берет еще одну фигуру и приклеивает ее с дру­гой стороны символа инь-ян. Так же как и предыдущая фигура, это изображение является комбинацией разных частей тела мужчины и женщины — на этот раз к мужскому телу (поднимающему гирю силачу) приклеена голова улыбающейся женщины. После этого ведущий наклеивает еще два аналогичных образа. Один из них представляет собой сочетание головы трубача военного оркестра с телом оде­той в купальник женщины. Другой — сочетание мужской головы с женским телом, прикрытым прозрачным пеньюаром.

Те, кто находится рядом, наблюдают за действиями ведущего. На их лицах -разное выражение, однако преобладает любопытство; кое-кто начинает улыбаться. Через несколько минут Мария наклеивает на фигурку поднимающей гирю жен-шины вырезанное из журнала слово «отдохни!».

Дарья, изготовив из картона женскую шляпу, кладет ее на общую работу. Ольга продолжает рисовать домик.

Общий лист медленно заполняется разными образами и предметами, однако между ними еще довольно много пустого места. Большинство участниц группы пе­ремещаются вокруг работы, иногда разговаривая при этом друг с другом — обме­ниваясь впечатлениями или обсуждая какой-то фрагмент общей композиции; иногда также начиная что-то рисовать или вырезать и приклеивать новые изобра­жения.

Ведущий то наблюдает за действиями участниц группы, то рассматривает об­щую работу, то вновь что-то вырезает и затем на нее наклеивает; так, например, он приклеивает вплотную к изображению Мадонны с младенцем облаченную в зве­риные шкуры валькирию с ножом в руках, а также фигуру мужчины в строгом ко­стюме с женской головой, помещая ему на руки младенца.

На общем листе появляются все новые изображения и предметы, однако это либо исключительно женщины, либо растения, либо пятна разного цвета. Един­ственным мужчиной оказывается сфотографированный со спины персонаж, лежа­щий в постели с женщиной.

Тем временем ведущий закрепляет один конец бумажной лестницы в центре об­щей композиции — возле символа инь-ян, — а другой — над грифельной доской, почти у самого потолка. Лестница при этом натягивается. Затем устанавливает на ней, за пределами общей композиции, на уровне лица, примерно там, где он обыч­но сидит, вырезанный из журнала и наклеенный на плотную основу крупный портрет Микки Рурка в темных очках и в розовом пиджаке. После этого чуть ниже пор­трета он наклеивает вырезанную из журнала фразу «призрак нокдауна».

На всем протяжении лестницы, начиная от этой фразы и заканчивая полом, Людмила затем размещает изготовленные ею маски. Поскольку масок много, лест­ница несколько раз обрывается. При этом участницы группы говорят Людмиле, что лестница не выдержит столько масок, но она маски не убирает. Ведущий укреп­ляет лестницу вновь и вновь, до тех пор пока она не перестает обрываться.

В конце сессии, когда участницы группы все еще продолжают заполнять пус­тые пространства различными предметами, он сворачивает в трубочку картон, из­готавливает четыре столбика и закрепляет их по углам общей композиции. После этого он протягивает между столбиками нить, делая ограждение для работы.

На этом изобразительный этап сессии, продолжавшийся два часа, заканчива­ется. После перерыва происходит обсуждение.

Ведущий предлагает участницам группы поделиться своими впечатлениями от работы: рассказать, что они чувствовали на разных этапах создания коллективной композиции, что испытывают сейчас, глядя на нее, какие образы они создали и при­внесли в общую работу и как они относятся к тому, что делали другие.

Надежда. У нас здесь в республике — матриархат; женщины главенствуют. Пусть мужчины поднимаются к нам. А не наоборот.

Ведущий (понимая, что Надежда имеет в виду изображение Микки Рурка). Но ведь вы не поставили на место Микки Рурка женщину?

Надежда. Нет, но хочется. В целом работа мне не нравится.

Ведущий. Значит, в том виде, в каком она получилась, вы ее не принимаете.

Надежда. Да, предпочла бы свернуть и выбросить.

Ведущий. Может быть, вам больше нравилась работа, когда она еще не при­няла такого вида?

Надежда. Да, гораздо больше.

Ведущий. Почему, она была «чище»?

Надежда. Да, было спокойнее, а сейчас — нагромождение какое-то, непри­ятно... И вообще хочется все свернуть, выбросить и не затрагивать эту тему.

Ведущий. Что же вы сюда внесли?

Надежда. Мы красивых женщин сюда вносили (улыбается, принимая гор­дую осанку).

Наталья (встает со своего места, подходит к работе и показывает, что она приклеила вместе с Надеждой). Вот эти образы — женщины на по­диуме, расположенные по кругу. Там, там (показывает).

Ведущий. То есть вы наклеивали вместе красивых молодых женщин. Понят­но. А вы, Наталья, что можете сказать про работу в целом?

Наталья. Мне тоже не понравилось. Я бы назвала это «Суета в муравейни­ке» — такое было впечатление. Но если подумать, что могли бы изобразить мужчины... Думаю, что у них все было бы монотоннее, не было бы такого разнообразия. Наверное, хорошо, что у нас так. Работа в принципе получилась разнообразной, богатой. И от этой мысли мне хорошо.

Ведущий (обращаясь ко всем). Вы все можете поделиться своими впечатле­ниями, пожалуйста.

Мария. Сначала все оставались на своих местах — или не знали, что де­лать, или не хотели. Меня это смущало. Или им было так же не­комфортно... Мне хотелось, чтобы все работали за общим листом. Поскольку я цвет люблю, я начала работать с красками... Отошла... Потому что началось накидывание всего подряд. Я решила предо­ставить другим место... Началось накидывание... Ходила, смотре­ла... Потом меня начало даже тошнить от всего этого... Меня тош­нит — и все, — когда происходило это набрасывание, набрасыва­ние... Потом было очень неприятно, когда вы начали вмешиваться (смеется, слышно, как другие тоже смеются) в наш процесс. По­стольку это образ женский, вам там было не место — может быть, это тоже подтолкнуло. Потом, когда начала с девчонками прого­варивать, что мне это неприятно, стало чуть легче. А когда кто-то зажег свечку, возникло такое ощущение, что это какая-то свалка. Когда села, смотрю — еще эта оградка появилась — думаю: «Ну вот, упокой, Господи, душу российской женщины». И захотелось все сжечь, и все... Когда это проговорила, мне стало легче. Потом уже спокойно смотрела на все это безобразие... Мне хотелось, что­бы временные рамки были сужены, а то было все растянуто. Все работали в своем темпе... Хотелось, чтобы быстрее закончилось... Ведущий. А что вы внесли в работу?

Мария. Я сделала эту радугу — пятно, а потом слегка то здесь, то там под­рисовывала.

Ведущий. А к «Миру женщины» это какое отношение имеет?

Мария. Как какое? В ней столько граней, столько цветов!.. Каким боком ее ни поверни, каждый раз новый цвет будет...

Ведущий. Спасибо... (Обращаясь ко всем.) Когда будете делиться своими впечатлениями, я бы попросил вас особо отметить, что нового вы открыли для себя в «Мире женщины» благодаря этой работе. (Об­ращаясь к Марии.) Вы могли бы об этом что-то сказать?

Мария. Настолько много чувств, что трудно сказать... Когда в последнее время с женщинами разговариваю, оказывается, что никто не мо­жет сказать, чего им хочется. Говорят только, что хочется спокой­ной жизни. А когда спросишь: «Что в твоем понимании спокойная жизнь?» — не могут ответить...

Ведущий. А вы? Мария пожимает плечами.

Варвара. Мы с Еленой стали смотреть, что же из этого получится... Внача­ле нам не очень понравилось...

Ведущий. Почему?

Варвара. Какой-то непорядок, стало неприятно — это не наш мир, и мы ушли от него. Но ваше участие нас активизировало, нам стало приятно. Видно было, что мужчина неравнодушен к нашему миру, что он не просто созерцатель, но и создатель, и участник этого мира. Уча­стие, сочувствие какое-то увидела в ваших действиях. И нам вдруг захотелось создать свой мир. Подальше от этого мира — здесь все чисто, нежное... И на это нас подтолкнуло участие мужчины... Все же основное предназначение женщины — материнство (показыва­ет созданный ею вместе с Еленой рисунок, на котором на относи­тельно большом расстоянии друг от друга наклеены несколько вы­резанных из журналов образов). Здесь — все ее добродетели, из че­го складывается женщина; все это должно привести к возвышен­ному — к любви, нежности, доброте... Это свет, жизнь — все здесь... Добродетели — это книги, музыка, искусства, рукоделие, ее вкус­ные вещи, которые она своими руками делает, — это все наша жен­щина. Но толчок этому дает мужчина. Он действительно там -наверху, а мы стараемся туда идти, это наша цель. Мы здесь, а он там — наверху... И все-таки конечный результат — это женщина с ребенком... Но то, что там получилось, — это хаос. Мы хотели про­тивостоять этому (показывает на общую работу). Нам было очень приятно участие мужчины, что он рядом с нами... Без него мы ник­то и ничто...

Ведущий. Но вам не показалось, что внесенные мной образы гротескны?

Варвара. Нет, мы на другое смотрели. Для нас важно, что это был центр — объединяющий...

Ведущий. То есть сам факт того, что я положил что-то в центр, уже был для вас значим?

Варвара. Да.

Ведущий. Вы видели в этом поддержку?

Варвара. Да... Нам как раз этого не хватало...

Ведущий. Чего?

Варвара. Вашего участия.

Елена (кивает головой). Участия в женской судьбе.

Варвара. Все это нас поддерживало... После этого у нас как раз родилась эта идея. А до этого нам в принципе не было интересно... Ваше учас­тие нас подтолкнуло на создание нашей работы.

Ведущий. А как вы отнеслись к этому образу (показывает на портрет Мик­ки Рурка)?

Варвара. Сначала неприятные чувства возникли. Казалось, этим вы хотели подчеркнуть свою недосягаемость, но затем состояние изменилось в лучшую сторону...

Ведущий. Кто-нибудь может еще что-то сказать по поводу этого образа? Ка­кие ассоциации у вас вызывают слова «призрак нокдауна»?

Мария. Варвара.

Жанна.

Татьяна.

Ведущий. Татьяна.

Людмила, Ведущий. Людмила.

Я даже не присматривалась, не придала этому значения... Меня больше смущает то, что на его пути эти маски, — дорога дол­жна быть чистой...

Наше произведение никаких негативных ощущений у меня не вы­зывает... Я это принимаю, потому что все так и есть... Действитель­но, в этом есть некий парадокс... Женщина действительно разная. Может быть, здесь все беспорядочно; женский мир — это целост­ный образ; в нем очень много разных женщин, но есть нечто объ­единяющее. Ничего страшного в нашей работе в принципе нет. Все так и есть; я не могу сказать, что мне здесь не принадлежит... По поводу того, что вы начали накладывать женщин с мужскими головами и наоборот, я подумала, что я бы, наверное, так сделать не догадалась. Вы показали, что в каждом есть и мужское и жен­ское начало, это мне понравилось... Когда я все из своей сумки вы­ложила, я поняла, что это — мой внутренний мир. Хотя мои пред­меты все время отодвигали, я их ставила на прежнее место. Мне себя, женщин жалко стало... Я сначала посопротивлялась; но потом приступила к работе. Мне кажется, что все самое безобраз­ное сюда я внесла (улыбается) — шприц, сожженную бумагу, бан­ку из-под майонеза... свою досаду я, наверное, пыталась выплес­нуть сюда... Потом я намеренно еще что-то безобразное сюда вно­сила... Чтобы оттенить всю ту абсурдность, в которой мы живем... Но в то же время эти темные очки положила, шляпу, свечку по­ставила — показать хотела, что несмотря ни на что мы остаемся чем-то таким... совершенно замечательным и красивым (пауза). Но все же хотелось бы что-то с этим сделать, упорядочить, что ли... Думаете, что если по полочкам все разложить, то все изменится? Нет, наверное, не разложить, но что-то, может быть, привнести (задумывается)... Чтобы подняться над всем этим... Сейчас, когда вы говорили, у меня сердце сильно застучало... А что вы смогли о себе узнать благодаря этой работе? Я все больше осознаю то, что все свои проблемы я создаю себе сама; и все свои проблемы я могу решить тоже сама. Никто за меня их не решит. И, может быть, я также смогу еще кому-то помочь решить его проблемы... не навязывая этого — предложив. И сейчас у меня есть предложение ко всем — только не хочу навязывать, — кто хо­чет, тот пусть примет и поймет меня. Все эти маски выбрать себе и нарисовать на них все, что захочется... нарисовать на них те об­разы, которые могли бы вывести из этой суеты... Мне кажется, что женщина не должна оставаться всегда одной и той же... какой она себя привыкла видеть. Мне кажется, что на каком-то этапе она должна изменить себя — обновиться... Пойти с новым лицом — ли­цом, может быть, разным совершенно, хотя может стержень внут­ренний оставаться... И эти маски — эти новые лица — это не только и не столько ее внешность, сколько ее внутренние качества... И это должны понимать и она, и мужчина, и в мужчине должен быть маленький принц, которому все интересно...

Ведущий. А расположение масок на этом пути что означает?... Выход из хао­са через сотворение нового лица?

Людмила. Да, наверное, выход... из привычного и суетного — изменяя себя, создавая себя и даже, может быть, никому ничего не доказывая, но показывая — посмотри, я ведь разная, я все такая же, но и другая...

Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 686 | Нарушение авторских прав