АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология
|
Фактор художественной экспрессии. На основании наблюдений за работой психиатрических пациентов в условиях тематической арт-терапевтической группы можно отметить
На основании наблюдений за работой психиатрических пациентов в условиях тематической арт-терапевтической группы можно отметить, что, хотя характер и способы художественной экспрессии больных в ходе арт-терапевтической работы в целом изменялись, динамика этих изменений была сравнительно невысокой. Так, этап непосредственного отреагирования больными своих потребностей и переживаний в поведении и работе с материалами был проявлен слабо. С самого начала пациенты стремились жестко контролировать изобразительный процесс. Это проявлялось в использовании ими преимущественно плотных материалов (карандашей). Лишь спустя продолжительный период (как правило, более месяца) они могли перейти к использованию менее плотных материалов (акварельных и гуашевых красок).
Пациенты предпочитали работать в рамках четко обозначенных тем и задании и испытывали замешательство, если им предлагались менее структурированные техники, предполагающие большую степень спонтанности, а также тематической и ролевой неопределенности. Путем использования некоторых специальных интервенций (главным образом техник «разогрева») удавалось лишь незначительно повысить спонтанность больных.
Стремление больных жестко контролировать изобразительный процесс, по-видимому, выполняло защитную функцию, помогая им дистанцироваться от сложных и неприятных ситуаций и переживаний, а также более четко обозначать личные границы.
Эти специфические черты изобразительной деятельности многих психиатрических пациентов могут быть связаны с различными причинами: постпроцессуальными изменениями личности или индивидуальными характерологическими особенностями; приемом психотропных препаратов; особенностями институциональной культуры, а также ожиданиями персонала и самих пациентов. Следует учитывать, что большая часть больных участвовала в арт-терапии на стадии ремиссии или ее становления, когда острые проявления психического заболевания благодаря фармакотерапии были нивелированы и больные могли более или менее успешно контролировать свои чувства и потребности.
Характерная для дневного стационара и психиатрического учреждения в целом жесткая регламентация поведения пациентов и их ориентация на ожидания персонала (связанные с тем, каким должен быть пациент, находящийся в состоянии ремиссии), конечно же, не способствовали спонтанности и естественности поведения больных. Не исключено, что некоторые пациенты опасались, что если они будут вести себя в ходе арт-терапевтических занятий более свободно, им могут усилить или продлить лечение.
Кроме того, в период арт-терапевтической работы многие из них принимали высокие дозы психотропных препаратов, оказывающих тормозящее воздействие на моторику и психические процессы. Необходимо было оценить как положительное, так и отрицательное влияние психофармакотерапии на процесс арт-терапевтической работы. В частности, принимались во внимание описанные Роденхаузером (Коёеппаизег, 1989) эффекты приема психотропных препаратов. К положительным эффектам он относит повышение способности пациента к контролю над своими чувствами, повышение его уверенности в себе, снижение восприимчивости к внутренним стимулам и упорядочивание поведения. Отрицательными эффектами, по его мнению, являются снижение ответственности пациента за свои действия и переживания, тормозящее воздействие на познавательные процессы, притупление аффектов и стигматизация. Роденхаузер также отмечает, что, хотя прием психотропных препаратов может способствовать улучшению коммуникации больного с окружающими, психофармакотерапия может в то же самое время оказывать на нее негативное влияние, в частности, за счет снижения самодирективности и мотивации пациента.
Характерная для многих арт-терапевтов установка на фасилитацию эмоциональной экспрессии пациентов в ходе их изобразительной работы приходит в противоречие с установкой большинства психиатров на подавление и сдерживание аффективных проявлений пациентов путем использования фармакотерапии и бихевиоральных методов.
Можно констатировать, что проведение арт-терапии на фоне приема психотропных препаратов оказывает заметное влияния как на художественную экспрессию пациентов, так и на внутригрупповые коммуникативные процессы, повышая степень контроля пациентов над изобразительной деятельностью и коммуникацией. И хотя снижение дозы психотропных препаратов у некоторых больных могло бы привести к повышению эффективности арт-терапии, представлялось нецелесообразным вмешиваться в процесс медикаментозного лечения пациентов, учитывая высокую вероятность появления у них в этом случае психотической продукции и усиления поведенческих и аффективных нарушений, а также возможность конфронтации с установками большинства медицинских работников.
Таким образом, связанное с различными причинами стремление больных жестко контролировать изобразительный процесс ограничивало действие фактора художественной экспрессии, однако чрезмерное побуждение членов группы к спонтанности могло бы оказаться контрпродуктивным. Вместе с тем многие пациенты, в том числе имеющие длительный психиатрический стаж, спустя некоторое время после начала проведения с ними арт-тераиевтической работы оказывались способными к использованию малоструктурированных техник и менее плотных изобразительных материалов. Об этом, в частности, свидетельствуют работы, выполненные в технике монотипии.
Значение фактора художественной экспрессии в достижении положительных эффектов арт-терапии было особенно велико у тех пациентов, у которых наблюдались трудности в установлении тесного вербального контакта с другими членами группы и психотерапевтом. Некоторые из них увлеченно работали над созданием индивидуальных рисунков, нередко отличающихся высокими эстетическими достоинствами. При объяснении же содержания своей продукции в ходе сессий эти больные обычно испытывали трудности. Попытки их вовлечения в те или иные виды совместной деятельности оказывались, как правило, малопродуктивными. Можно сделать вывод о том, что индивидуальная художественная деятельность таких больных, ориентированная на создание эстетически значимой продукции, отвечает их потребностям, в частности потребности в укреплении личных границ и поддержке их хрупкого или аморфного «Я» посредством получения прямой эмоциональной поддержки со стороны психотерапевта и группы. Этому же способствует подчеркивание эстетической ценности создаваемых ими художественных работ. В этом случае роль психотерапевта может заключаться в создании оптимальных условий для самостоятельной работы таких пациентов (даже если речь идет о групповой арт-терапии), где они были бы ограждены от нежелательного вмешательства окружающих в их личное «пространство». Целесообразно оказывать им помощь технического характера и постепенно, с осторожностью, вовлекать в различные виды вербальной обратной связи и иные формы работы на основе созданных художественных образов. Определенное значение для таких пациентов может иметь и экспонирование работ, способствующее эмоциональной поддержке и повышению самооценки.
Значительную роль для таких пациентов может иметь фактор психотерапевтических отношений и поддержка со стороны других членов группы. Однако если отсутствуют условия для их самостоятельной работы и получения поддержки за пределами арт-терапевтической группы (что вполне вероятно, с учетом ограниченных коммуникативных возможностей таких пациентов), у них может формироваться зависимость от психотерапевта и других членов группы, в связи с чем таким пациентам может требоваться длительная помощь.
Клинический пример. Одним из примеров такого рода может быть участие в арт-терапевтической работе пациентки по имени Анна (28 лет, диагноз «шизофрения, простая форма», инвалид II группы). Анна наблюдалась врачом диспансера с 18 лет, многократно лечилась в психиатрической больнице и в дневном стационаре. Причиной помещения в больницу или направления в дневной стационар являются бессонница и хаотичное поведение. Имеют место постпсихотические изменения личности в форме нарушения мышления и снижения аффектов, а также ограниченная социальная адаптивность. Трудового стажа Анна не имеет, проживает с матерью, от которой полностью зависит. Время от времени Анна посещает лечебно-трудовые мастерские, однако в силу объективных трудностей в обеспечении больных работой, крайне низкой оплаты и малоинтересного характера деятельности работа Анны в лечебно-трудовых мастерских не носит систематического характера. Круг общения ограничен главным образом матерью и ее знакомыми. Мать больной проявляет большое участие в ее судьбе и пытается вовлечь дочь в разные виды деятельности (поездки за город, посещение выставок и концертов, чтение художественной литературы), а также ищет возможность для того, чтобы Анна смогла, помимо приема лекарств и посещения лечебно-трудовых мастерских, получать какие-либо дополнительные виды социальной или психотерапевтической помощи. Анна — пассивно-подчиняемая, но иногда начинает проявлять негативизм, из-за чего врач лечебно-трудовых мастерских повышает ей дозу лекарств или направляет ее в дневной стационар.
К предложению включиться в работу арт-терапевтической группы Анна и ее мать отнеслись положительно. С небольшими перерывами (связанными с закрытием дневного стационара на лето) Анна посещала группу около двух лет. Переехав затем с матерью в другой район, Анна обратилась к психотерапевту с просьбой разрешить ей посещать арт-терапевтическую группу по прежнему месту жительства, однако из-за того что добираться в диспансер из другого района несколько раз в неделю Анне оказалось слишком тяжело, она прекратила занятия в группе.
Работа Анны в арт-терапевтической группе в какой-то мере уже отражена в приведенных выше описаниях группового процесса. Анна неизменно выполняла все предлагаемые упражнения и задания, хотя из-за нарушений мышления и определенной торпидности психических процессов, связанной, в частности, с приемом психотропных препаратов, часто не успевала укладываться во временные рамки. Инициативы в группе не проявляла, держалась незаметно и предпочитала работать обособленно от других. О своих работах рассказывала скупо и сбивчиво. Кроме того, из-за нарушений мышления и торпидности воспринимать ее речь другим членам группы было сложно. Иногда, особенно когда это предлагал психотерапевт, брала свои рисунки домой для того, чтобы их закончить или описать. Тексты, написанные Анной дома, нередко оказывались довольно содержательными и художественно выразительными. Их обсуждение, однако, было малопродуктивным и не приводило к заметным результатам.
Тем не менее работа Анны в арт-терапевтической группе сопровождалась и определенными положительными эффектами. Так, поведение и изобразительная деятельность Анны постепенно становились более упорядоченными и продуктивными, она стала более активно участвовать в обсуждениях. Было видно, что получение положительной оценки со стороны психотерапевта и других членов группы, а также тот факт, что ее в группе принимают, были для нее очень значимы.
Первоначально державшаяся чрезвычайно скованно, Анна постепенно стала более естественной и открытой и даже смогла установить более тесный контакт с отдельными членами группы — в частности, с другой молодой пациенткой по имени Юлия.
Как уже отмечалось, при содействии матери в период работы в арт-терапевтической группе Анна поступила в цех художественной росписи и начала ее осваивать. Хотя больная обычно говорила, что у нее «средние способности к рисованию», рисунки Анны и ее отношение к разным видам творческих занятий, в частности к художественным описаниям, говорили об очевидной склонности к этим видам деятельности.
При использовании техник совместного рисования, особенно малоструктурированных, Анна испытывала затруднения и заявляла, что не знает, как ей себя вести. Проявляла повышенную зависимость от психотерапевта и других членов группы. При завершении работы какой-либо группы (в связи с выпиской большинства ее членов из дневного стационара, летним закрытием дневного стационара) через некоторое время просила включить ее в новую группу.
Выше уже рассматривался текст отчета Анны о наиболее значимых для нее результатах арт-терапии (пример 1). В качестве примеров ее изобразительной продукции и художественного описания можно привести созданную в технике монотипии композицию под названием «Туман над болотом» (рис. 18) с комментарием.
Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 694 | Нарушение авторских прав
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 |
|