АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

ФАНТАЗИЯ И ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ОФОРМЛЕНИЕ 15 страница

Картина гиперстезии, готовности почувствовать себя оби­женным, была бы неполной без учета проекции причинения боли. Любой человек, которого легко оскорбить, легко оби­деть, имеет в себе столь же сильную, хотя и подавленную на­клонность к причинению боли. Порой она идет кружным пу­тем, находя себе цель и выход. Меланхоликам, например, доставляет удовольствие заставлять других людей чувст­вовать себя жалкими, и признано, что им чаще всего удает­ся заставить других ощутить неловкость, замешательство и раздражение.

Продуцирование противоположного гиперстезии соп­ротивления — потери чувствительности (гипостезия и анес­тезия) требует еще дополнительных исследований. Порой гипостезия возникает в результате продолжительных мы­шечных сокращений, иногда — вследствие сосредоточения на «фигуре», не совпадающей с требованиями ситуации («пустышка»).

Пациент пожаловался на отсутствие ощущений во время полового сношения. Детальное исследование его пережива­ний показало, что во время полового акта он «думал» вместо того, чтобы сосредоточиться на своих чувствах. Часто в своих фантазиях он был занят чтением газеты; в ходе анализа об­наружилось, что его поведение являлось попыткой справить­ся с гиперчувствительностью и преждевременным семяиз­вержением. Отвлекая внимание от своих ощущений на чте­ние газеты, он победил свой недуг, но его гиперстезия смени­лась анестезией, а здоровое удовлетворение оказалось не­возможным в обоих случаях.

Потеря чувствительности зачастую сопровождается ощу­щением, как будто тебя завернули в вату, или затемнением сознания. И все же, сколько бы пациент ни говорил мне, что он ничего не чувствует и в его голову не приходит ни еди­ной мысли, я видел, что затемнение или анестезия были не­полными и что это была лишь гипостезия, что-то вроде по­тускнения сознания. Мысли были (но скорее на заднем пла-

206 Ментальный метаболизм

не), и чувства были тоже, хотя и назывались избитыми или притуплёнными.

В случае, описанном Фрейдом, пациент жаловался на по­стоянно висящую перед глазами пелену, которая исчезала лишь во время дефекации. Я полагаю, что это «снятие пеле­ны» совпадало с чувством, возникающим у него при контакте фекалий со стенками анального отверстия, то есть при «кон­такте на выходе». Отсутствие такого контакта приводит к бес­препятственной, «неохраняемой» конфлюэнции между лично­стью и окружающим миром. Конфлюэнция такого рода, отсут­ствие границы Эго, необходима для образования проекций.

Маленькие дети крепко закрывают глаза, если не хотят смотреть. Это функция добавления, активность. Эффективно­сти их любопытства препятствует дополнительный мышечный импульс. Похоже на то, что пелена у пациента Фрейда явля­лась просто прикрытием, дополнительной функцией, чем-то вроде сенсомоторной галлюцинации. Если попытаться как следует описать и проанализировать подобные функции прикрытия, можно раскрыть их цель: избегание определенно­го эмоционального переживания. В случаях анального оне­мения описания ощущений были таковы: «Кал проходит че­рез резиновую трубку», или «Похоже на то, что там есть воз­душная прослойка», или «Фекалии не касаются стенок».

Похожие описания приводились в случаях генитальной фригидности. Здесь также обнаруживались галлюцина­торные прослойки наряду с функциями исключения, вроде невозможности сосредоточиться и образовать адекватную «фигуру-на-фоне».

Оральная фригидность («онемение вкуса», потеря аппети­та) играет значительную роль в нарушении развития Эго. Она препятствует появлению переживания наслаждения, равно как и отвращения, и способствует интроецированию пищи.

Глава 10 ПРОЕКЦИЯ

Построив с помощью существующей аналитической литературы ясную картину происхождения интроекции, мы все еще находимся в неведении относительно генезиса проекции.

Существует предварительная стадия проекции, для ко­торой, по моим сведениям, еще не было придумано назва­ние. Часто можно наблюдать, как ребенок вышвыривает кук­лу из коляски. Эта кукла заменяет самого ребенка: «Я хочу быть там, где сейчас кукла». Эта эмоциональная (ex-movere) стадия дифференцируется позднее на экспрессию и проек­цию. Здоровый психический метаболизм требует развития в сторону экспрессии, а не проекции. Здоровый характер вы­ражает свои эмоции и идеи, параноидальный характер про­ецирует их.

Важность экспрессии вряд ли можно переоценить, если помнить о двух фактах:

(1) Неверно говорить о подавлении инстинктов. Инстинкты не могут быть подавлены — могут подавляться только их прояв­ления.

(2) Наряду с торможением проявлений инстинктов (глав­ным образом в действиях) каждый невроз чинит препятствия самовыражению (главным образом в вербальной сфере). Эк­спрессия заменяется лицедейством, вещанием в духе теле­передач, лицемерием, застенчивостью и проекцией.

Подлинное выражение чувств — дело непроизвольное; оно идет «от сердца», но формируется сознательно. Всякий

208 Ментальный метаболизм

художник — изобретатель, находящий средства и способы, порою новые пути самовыражения.

Проекция — по сути бессознательное явление. Прое­цирующий человек не способен удовлетворительно отличить внешний мир от внутреннего. Он визуализирует во внешнем мире те части своей собственной личности, с которыми отказывается себя идентифицировать. Организм пережива­ет их как находящиеся за границами Эго и ведет себя аг­рессивно¹.

Чувство вины — вещь неприятная; вследствие этого дети и взрослые с недостаточно развитым чувством ответствен­ности склонны проецировать любые предвосхищаемые обви­нения на кого-либо другого. Ребенок, ударившийся о кресло, винит в этом «противное» кресло. Взрослый мужчина, загу­бивший свой бизнес, способен переложить ответственность на «тяжелые времена» или «судьбу» — какой-нибудь козел отпущения или недоброжелатель всегда под рукой.

Такие проекции вины дают преимущество временной пе­редышки, но лишают личность Эго-функций контакта, иденти­фикации и ответственности.

Подвергая анализу пациентов, проходивших ранее лече­ние у других аналитиков, я заметил, что у некоторых из них наблюдалось необычайно много проекций. Подавленные ча­сти их личностей попали в сознание, но пациенты не смири­лись с фактами и функциями, вынесенными на поверхность. Они были плохими «жевунами», и им так и не удавалось усво­ить материал, который был напрямую выброшен из Бессозна­тельного в окружающий мир, минуя границы Эго. В одном слу­чае такой пациент спроецировал свои сексуальные импульсы на друзей, почти развил в себе манию преследования. Дру­гой проецировал на мир свою агрессию и в результате стал намного более боязливым. Высвобождение подавленного

¹3десь остались некоторые сложности, требующие прояснения. Бог, к примеру, является проекцией человеческих стремлений к всемогуществу, но в результате частичной идентификации («Мой» Бог) агрессия направ­ляется лишь против чужого бога, либо в ситуациях разочарования, несог­ласия с «волей Божьей».

Люди часто говорят, что вспоминают о Боге лишь тогда, когда требуется его вмешательство. Но это не память, а каждый раз новая проекция. Когда в затруднительной ситуации они чувствуют себя беспомощными и же­лают обладать властью и магическими средствами, они проецируют по­добные желания всемогущества, и всемогущий Господь Бог воссоздается заново.

Проекция 209

материала без его ассимиляции в обоих случаях привело к тому, что пациенты попали из огня да в полымя.

Одна мамаша рассказала мне, что ее ребенку приснился кошмар. Он проснулся, крича, что его хочет укусить какая-то собака. Я обнаружил, что его попытка поиграть с матерью в «собачку» и «съесть» ее встретила суровый отпор: ему сказа­ли, что он негодный мальчишка. Я не пытался объяснить ре­бенку значение собаки как тотемного животного и ее роль в Эдиповом комплексе; я просто счел само собой разумею­щимся, что ребенок спроецировал фрустрированную агрес­сию на собаку из сновидения. Тем самым его активная роль «кусаки» была заменена на страх быть укушенным. Я посове­товал матери поощрять как игру в «собачку», так и сыновнюю агрессию. Кошмар больше не повторялся.

Человек, склонный к проекции, напоминает мне того, кто сидит в доме с зеркальными стенами. Куда бы он ни посмот­рел, ему кажется, что он видит сквозь стекло мир, тогда как на самом деле перед ним предстают лишь отвергнутые частицы его личности.

За исключением сновидений и вполне сформировавше­гося психоза, всегда можно обнаружить тенденции использо­вать в качестве экрана или приемного резервуара проекции адекватный объект. Ребенок, переживший кошмар, развил бы у себя кинофобию (боязнь собак), если бы ему не удалось вновь обрести первоначальную агрессивность. Страх перед нацией-агрессором увеличивается настолько, насколько жер­тва агрессии проецирует собственную агрессию на напада­ющую нацию, и снижается до реального уровня, когда жертва не поддается на запугивания и использует свою собствен­ную агрессивность.

Внешний мир, однако, не всегда служит в качестве экра­на для проекций; они могут иметь место также и в пределах самой личности. Существуют люди, чья строгая совесть не может быть объяснена единственно интроекцией. Родители, которые, согласно теории интроекции, воскресают в личнос­ти под видом совести, могут в действительности быть каки­ми угодно, только не строгими. В одном из исследованных мною случаев родители оказались чрезвычайно сочувству­ющими людьми, подавившими агрессивность в ребенке доб­ротой. Этот пациент страдал от жестоких упреков совести и сильного чувства вины. Он спроецировал свою агрессию — склонность к упрекам — на свою совесть, из-за чего сам чув­ствовал, что она нападает на него. Как только ему удалось

210 Ментальный ме та болизм

стать открыто агрессивным, совесть ослабила свою хватку, а чувство вины испарилось. Вылечиться от чрезмерно строгой совести можно только при условии смены самообвинения на приближение к предмету¹.

Русские «святые», описанные в советской литературе, уси­ливали чувство вины через укрощение агрессивности и от­каз от греха. С другой стороны, ребенок может иметь совер­шенно нетерпимых родителей, но если он поддерживает свой боевой дух и не проецирует собственную агрессию на роди­телей или свою совесть, он сохранит душевное здоровье.

Проекции могут относиться к самым неожиданным объек­там и ситуациям. Один из моих пациентов большую часть времени проводил в тревоге по поводу своих гениталий и тех ощущений, которые в них возникали. Он часто представ­лял себе, что его пенис исчезал в животе, что это как-то со­всем не по-мужски или что это доказывает его слабость. В любом разговоре он всегда сворачивал на тему своего пе­ниса. Анализ его генитальных и оральных проблем принес облегчение, но не разрешение их. Тогда до меня внезапно дошло, что его функции Эго сводились к жалобам и редким периодам плаксивости и раздражения. Куда подевались ос­тальные черты его личности? Они были спроецированы на пенис. Он не думал, что избегает определенных ситуаций, но в подобных случаях ощущал, что его пенис исчезает в жи­воте. Он не чувствовал себя слабым, слабыми были его ге­ниталии. Вместо того, чтобы попытаться преодолеть однооб­разие своей жизни, он постоянно старался вызвать новые ощущения в своем пенисе.

Подобный случай, вне сомнения, — исключение. То, что мы видим достаточно часто, это проекция на прошлое. Вме­сто того, чтобы выражать эмоцию, вызванную актуальной си­туацией, пациент воскрешает воспоминание. Вместо того, чтобы сказать аналитику: «Вы говорите много чепухи», он с видимым безразличием внезапно припоминает один случай, когда он обрушился с нападками на своего приятеля за то, что тот «говорил много чепухи». Подобного рода игнориро­вание проекции на прошлое помогает психоанализу с од­ной стороны поддерживать догму о крайней важности про-

¹ В оригинале Перлз пользуется игрой слов «reproach» и «approach», выделяя в них соответственно префиксы «re-» (указывает на повторение действия) и «ар-» (встречается в глаголах, связанных с установлением кон­такта: например «appear», «appeal», «appease» и т.д.) {прим. перев.).

Проекция 211

шлого, а с другой — мешает прояснению сути существую­щих в данный момент конфликтов.

Обычно нежелательный материал всецело проецируется на внешний мир. Порою обнаружить проекции оказывается действительно очень сложно; например, в случае с невроти­ческой потребностью в любви, всегда бывшей камнем пре­ткновения для аналитической теории и практики. Карен Хор-ни осознала, насколько важна роль, которую данная черта характера играет у современных невротиков, и я уже объяс­нил, что эта потребность не может быть удовлетворена, по­скольку любовь, будучи предложенной, фактически не при­нимается и не ассимилируется.

Психоанализ и индивидуальная психология (Адлер) выд­вигают догмат, гласящий, что невротик остается более или менее инфантильным. Потребность в любви, конечно, имеется у всякого ребенка, а неспособность любить часто является характерной чертой невротика; но способность любить ни в коей мере не принадлежит одним взрослым. Ребенок любит и ненавидит с такой силой, какой взрослые могут лишь поза­видовать. Трагедия невротика не в том, что он так и не смог научиться любить, и не в том, что он регрессировал до инфан­тильного состояния; она происходит от ингибиции, сдержива­ния любви и еще более от неспособности ее выразить. Ког­да за несчастной любовью следует разочарование, это бо­лезненное переживание заставляет его стараться не следо­вать своим эмоциям. Дело обстоит так, будто он решил: «Пусть другие занимаются любовью; я больше не стану рис­ковать». Однако всякий раз, когда он возбуждает в ком-то любовь, ситуация вновь становится опасной; он испытывает соблазн ответить любовью на любовь, но стыдится показать­ся смешным или романтичным. Он боится, что кто-то получит над ним преимущество или что ему придется выслушивать упреки. Если же, вдобавок, у него оральный характер, жажда любви совпадает у него с его основной потребностью.

Невротик проецирует сдерживаемую любовь и в резуль­тате в своих ожиданиях и фантазиях он вызывает видения, в которых к нему испытывают как раз те самые нежные чувства, которые он в себе подавляет. Другими словами, он страдает не от неспособности любить, а от торможения — от страха полюбить слишком сильно.

Как и невротическая «потребность в любви», так и дру­гой симптом, считающийся в классическом психоанализе не-

212 Ментальный ме та болизм

вротическим симптомом номер один, опирается на проекцию. Я говорю о комплексе кастрации, который основывается на страхе, что гениталии могут быть полностью или частично уничтожены. Чтобы доказать существование подобного ком­плекса, фрейдисты интерпретируют каждую часть человечес­кого тела как пенис. Даже материнское требование к ре­бенку пользоваться горшком истолковывается ими как каст­рация. Психоанализ, однако, упускает из виду тот важнейший факт, что при всем многообразии так называемых замените­лей пениса только один фактор остается постоянным, а именно повреждение; всякое дисциплинирующее обучение угрожает причинить, а порок и причиняет вред чему-то, будь то пенис, глаза, ягодицы, мозг или гордость. Возобновляю­щийся страх повреждения у невротика может быть излечен не втискиванием всевозможных символов пениса в комп­лекс кастрации, но скорее избавлением его от проекций не­вротической агрессии, от не нашедшего себе выражения желания угрожать и причинять вред.

Молодой человек с сильной, хотя несчастливой, мате­ринской фиксацией признался, что избегает полового сно­шения из-за страха, что с его пенисом может что-то слу­читься во влагалище. Его сны показали, что он испытывал страх перед vagina denlata («зубастым влагалищем»). Жен­ские гениталии представлялись ему чем-то вроде акулы, которая откусит его пенис. Очевидно, это был недвусмыс­ленный комплекс кастрации. Он был художником и испы­тывал необычайное отвращение к любым отзывам о своих работах из-за острых критических укусов, которые могли в них содержаться. Он избегал всего, что угрожало его пени­су и его нарциссизму.

Дальнейшее исследование симптомов принесло разгад­ку его невроза: он вряд ли когда-либо пользовался пере-дни-ми зубами и боялся обидеть даже муху — два феноме­на, части встречающиеся вместе. Кусание и причинение боли были спроецированы, но не только на влагалище, так что страх боли распространялся не только на пенис. На мой взгляд, считать, что пенис — это единственный и более того, первичный объект, — весьма сомнительное решение и озна­чает принятие симптома за причину. Даже если такого рода невротика можно было бы убедить, что влагалище не пред­ставляет никакой опасности, его проблемы не закончились бы на этом, поскольку комплекс кастрации не является цен-

Проекция 213

тральным пунктом его невроза. Это всего лишь еще один результат проецирования агрессивности. Он может приоб­рести половую потенцию, но страх ущерба (например, его престижу) тем не менее способен сохраниться, и он просто-напросто займется поиском очередного экрана для своих проекций. Робость нашего пациента прошла, когда он на­учился пользоваться своей агрессивностью, вгрызаться, по­лучать от жизни то, что ему причиталось. В ходе лечения я услышал с его стороны острейшую критику.

Проекция — это галлюцинации в самом строгом смысле этого слова. Кошмар мальчика являлся подобной проектив­ной галлюцинацией, которая занимает место центрального симптома при настоящей паранойе. В тех случаях, когда у че­ловека остается достаточно чувства реальности, галлюцина­ции рационализируются; здесь мы можем говорить о пара­нойяльном характере. Типичен поиск «обстоятельств», чего-то реального, что могло бы убедить параноика, что он не галлю­цинирует. Болезненно ревнивый муж, например, устроит заса­ду и попытается поймать свою жену в капкан, чтобы уличить ее в том, что она улыбается кому-то еще; и если это происхо­дит, он истолковывает ее улыбку в соответствии с заранее обдуманными идеями ревности¹.

Одного человека преследовал страх, что однажды он будет убит свалившейся с крыши черепицей. Он старался не ходить вдоль домов и, забредая на проезжую часть, ис­пытывал повышенный риск быть задавленным машиной. Его, естественно, невозможно было убедить в том, что шан­сы быть убитым черепицей составляют один к миллиону. Однажды он принес мне газетную вырезку и с триумфаль­ным видом показал, что какой-то человек был убит черепи­цей: «Вы видите, я был прав; такие вещи действительно случаются». Он искал «доказательства» и нашел-таки одно; в конце концов его страх растворился после того, как он избавился от проекции своего специфического желания высовываться из окна и кидать камни в тех, кто поступил с ним «несправедливо».

Более легкие случаи параноидного характера отличают­ся определенной избирательностью, которая подчеркивает некоторые характерные черты личности и игнорирует другие.

¹ Ревность всегда происходит из невыраженных, проецированных же­ланий.

214 Ментальный ме та болизм

Подвергшиеся нападению черты относятся к проекциям, к от­чужденным чертам параноидной личности. Проекции, таким образом, являются очень удобным средством для того, чтобы избегать решения проблем, возникающих при амбивалентном отношении. Проецируя свое собственное враждебное отно­шение, легко быть терпимым. Разве не заслуживает такой че­ловек, чтобы его похлопали по плечу за то, что он — такой хороший, а мир вокруг — такой плохой?

Так как для организмической концепции не достаточно исследования чисто психологических аспектов, мы можем по­пытаться найти, какие телесные процессы соответствуют про­цессу проецирования.

Глава 11

ПСЕВДОМ ЕТАБОЛ ИЗМ

ПАРАНОЙЯЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ

Два рисунка могут в простой форме продемонстрировать работу пищеварительного тракта: рис. 12 показывает здоро­вый пищевой метаболизм; рис. 13 — патологическое явле­ние, напоминающее метаболизм, но им не являющееся, кото­рое может быть названо псевдометаболизмом.

216 Ментальный метаболизм

Пищеварительный тракт представляет собой кожу, отде­ляющую организм от внешнего мира (подобно эпидермису). Пока пища находится внутри тракта и не проникла сквозь его стенки, она все еще изолирована от организма. В каком-то смысле она остается частью окружающего мира, подобно кис­лороду в легких перед тем, как он всасывается в альвеолах. И кислород, и пища становятся частью организма лишь пос­ле всасывания.

Без надлежащей обработки (пережевывание и т.д.) пи­ща не станет усвояемой. Люди, которые недостаточно пере­жевывают пищу, могут обнаружить в своем кале целые зер­на кукурузы, ягоды и тому подобные вещи. Интроецирован-ный материал остается вне организма и впоследствии спра­ведливо ощущается как нечто чуждое «Я», нечто, вызываю­щее дентальную агрессию или желание избавиться. Этот материал испражняется не в виде отходов, а в виде проек­ции. Он исчезает не из мира проецирующего человека, а только из его личности.

Под влиянием сопротивления здоровые процессы приня­тия пищи и дефекации часто превращаются в патологичес­кие состояния интроекции и проекции; с помощью сенсорных сопротивлений (гипостезия) ротовое и анальное отверстия становятся зонами конфлюэнции вместо того, чтобы регули­ровать коммуникации.

Когда я впервые натолкнулся на случаи, в которых паци­ент не принимал, а проецировал материал, высвобожденный из Бессознательного психоанализом, я попытался разгадать, каким образом этот материал мог выскользнуть наружу без контакта с Эго, без осведомленности пациента об этом про­цессе. Решением загадки оказалась структурная идентич­ность телесных и душевных процессов. Во всех этих случаях у пациентов имелась анестезия, нечувствительность ануса. Таким образом, аналитический материал, также как и фека­лии, не профильтровывался (используя терминологию Федер-на) сквозь границы Эго; или, как бы я предпочел сказать, Эго не существовало, не функционировало. Поскольку между организмом и средой существовала конфлюэнция, не заме­чалось, что части личности покидали организм.

Одно из следствий анестезии зачастую простирается далеко за пределы прямой кишки. Ощущается, что потреб­ность в дефекации существенно понижена, и появляется не­уверенность, выражающаяся в постоянном напряжении сжи­мающих мышц ануса и хроническом запоре. Контроль за де-

Псевдоме та болизм пара нойяльной личное ти 217

фекацией происходит не биологическим путем; анус, в це­лях безопасности, жестко закрыт; дефекация форсируется, и часто образуются геморроидальные шишки. Не чувствуется прохождение фекалий через анус; этот процесс протекает без соответствующих ощущений. Дефекация сопровождает­ся не полной осознанностью, а блужданием мыслей, порою даже чем-то вроде транса.

Здоровый организм ассимилирует физическую и духов­ную пищу и превращает ее в энергию, которая находит себе применение в деятельности; эта энергия проявляется в рабо­те и эмоциях. Негодный материал выбрасывается в качестве отходов и в разрядке, его выражают, но не проецируют.

При псевдометаболизме взятый внутрь материал недо­статочно ассимилируется, проходит сквозь личность и вы­ходит наружу более или менее не использованным, унося с собой свою энергию. Она выскальзывает наружу, не выпол­нив свою задачу внутри организма. Если материал только лишь выбрасывается из организма как отходы, ущерб, причи­ненный организму, можно возместить. Потеря может быть в значительной степени компенсирована увеличением объема пищи. («Интроектор» жаден, и определенное количество по­глощенной пищи всегда достигает тканей, несмотря на недо­статочное разрушение ее во рту.) Получается, однако, что в той степени, в какой могучий пищеварительный инстинкт ос­тается неудовлетворенным, организм стремится восстано­вить вещество, из которого он сам состоит. На примитивном уровне мы сталкиваемся с этой тенденцией в случае копро-фагической перверсии, на более высоком — в случае агрес­сивности параноика по отношению к своим проекциям.

Для того, чтобы понять патологию псевдометаболизма (особенно парадоксальную тенденцию параноидного харак­тера быть одновременно и очарованным своими проекциями, и относиться к ним враждебно), необходимо подчеркнуть ту роль, которую в данном процессе играет подавленное отвра­щение. Интроекция идентична пище, слишком быстро прохо­дящей через оральную зону. Если бы определенный продукт был распробован, это вызвало бы отвращение и рвоту; чтобы избежать этого, пища быстро проглатывается, а отвращение подавляется. Результатом является общая оральная анесте­зия и, в точности как в анусе, создается зона конфлюэнции. (Такая оральная анестезия была долгое время известна в

218 Ментальный метаболизм

медицине в качестве истерического симптома.) Как только цензора — вкус и чувство пищи — лишают голоса, не остает­ся никакого различения, разборчивости. Все заглатывается без разбора как физически (пиша), так и психически (зна­ния). Бок о бок с недостаточной разборчивостью идет недо­статочная сосредоточенность — блуждание мыслей и другие неврастенические симптомы.

Если мы станем рассматривать подавленные воспоми­нания как скопление непереваренных кусочков, мы увидим два пути избавления от них: ассимиляция или выброс. Что­бы быть ассимилированным, материал должен оказаться вновь пережеванным, а для того, чтобы его можно было за­ново пережевать, его надо извергнуть наружу. Отвращение является эмоциональным компонентом рвоты. Если этот не­переваренный материал не извергнуть в виде рвоты (не по­вторить), он направляется в противоположном направлении, на выброс.

Выброс не ощущается как отделение, так как благодаря анальной анестезии образовалась конфлюэнция: выброс превращается в проекцию. Организм продолжает атаковать и разрушать недавно спроецированный материал, который закрепляется за определенными объектами внешнего мира. Когда эти объекты становятся «фигурами», организм отвечает на их появление агрессией: враждебностью, мстительностью и преследованием.

Такого рода паранойяльное преследование — весьма за­мечательный феномен. Это попытка установить границу Эго, которой не существовало в момент проецирования. Но эта попытка обречена на неудачу, поскольку параноик желает атаковать материал, являющийся частью его самого, обраща­ясь с ним так, будто он принадлежит внешнему миру. Он не может оставить «проекцию» в покое, так как его агрессия в основе своей имеет пищеварительную природу. Однако по­скольку данная агрессия не применяется подобно денталь­ной агрессии, разрушение безуспешно ведет лишь к повтор­ной интроекции. Переваривание и повторное переваривание остаются незавершенными, противник поглощен, но не асси­милирован, он проецируется затем вновь и воспринимается как преследователь¹. И так далее, и так далее. Анестезия как ротового, так и анального отверстия приводит к потере

¹ Преследование собственных проекций сменяется при настоящей па­ранойе идеей «себя как преследуемого».

Псевдоме та болизм пара нойяльной личное ти 219

осознанности: чувство пищи (смакование вкуса и понима­ние его структуры) и чувство дефекации перестают быть функциями Эго.

Поскольку неассимилированный материал не просто выб­расывается и отвергается за ненадобностью, но и проециру­ется во внешний мир, в нем оказывается все больше и боль­ше ранее спроецированного материала, который опять-таки остается не полностью переваренным. Возникает порочный круг, который приводит к тому, что паранойяльная личность постепенно теряет контакт с реальным миром, изолируется от всего окружающего. Человек живет в «воображаемом» мире. Обычно он не осознает этот факт благодаря тому, что неспо­собность рта и ануса управлять коммуникацией привела к конфлюэнции между ним и проецируемым миром, который он принимает за реальный¹.

Следующий пример может послужить иллюстрацией к раз­витию цикла проекции/интроекции. Некий мальчик восхищен великим футболистом. Его воодушевление осмеивается, по­этому он подавляет его и проецирует свое восхищение на сестру, воображая ее поклонницей этого героя. Позднее он интроецирует героя и хочет, чтобы восхищались им самим. Чтобы завоевать восхищение, он «выпендривается» и пускает в ход весь свой детский репертуар. Сестра отплачивала ему ворчанием и насмешками вместо восхищения. Мальчик ста­новится застенчивым и втайне лелеет мечты о том, чтобы стать выдающимся спортсменом. Теперь он встал на путь превра­щения в невротика, но он все еще не параноик. Это, однако, может случиться, если он станет в то же время завидовать своему бывшему герою, который в его воображении превра­тился в соперника, и выражать недовольство его успехами. Если он затем начнет проецировать свою зависть и посред­ством этого приобретет уверенность в том, что мир завидует его (воображаемым) достоинствам, то поставит перегородку между собой и своим окружением; он притаится и станет мол­чаливым или наоборот — раздражительным и вспыльчивым. Основание паранойяльного характера, возможно даже буду­щей паранойи, уже заложено.

Я преднамеренно упростил паранойяльный метаболизм. Существует намного больше зон, сквозь которые интроекции

¹ Если бы по крайней мере не подавлялось отвращение, мощный его ба­рьер воспрепятствовал бы реинтроецированию проекций, и порочный фуг мог бы быть прерван. Отвращение является границей Эго, хотя, конечно, и не самой приятной.

220 Ментальный ме та болизм

и проекции проникают в организм и покидают его, но та час­тота, с которой обнаруживается связь между расстройствами пищеварительной системы и паранойяльными симптомами, настолько очевидна, что можно с уверенностью рассматри­вать псевдометаболизм в качестве первичного симптома.

Дата добавления: 2014-12-12 | Просмотры: 717 | Нарушение авторских прав