АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА ЛИЦ, СОВЕРШИВШИХ СДЕЛКИ

Изменение в нашей стране отношения к собственности, приватизация предоставили гражданам широкие возможности распоряжаться имеющейся у них недвижимостью. Вступление в действие Гражданского кодекса РФ, введенный с 1 февраля 2003 г. Гражданский процессуальный кодекс РФ расширили свободы и права граждан. Од­нако в новых социально-экономических и правовых условиях наиболее уязвимыми категориями населения оказались лица, страдающие психическими расстройствами, которые не всегда без ущерба для себя и своих близких могут пользоваться своими правами, например совершать имущественные сделки.

На протяжении последнего десятилетия отмечается резкий рост числа иму­щественных сделок, заключаемых физическими лицами, в частности договоров купли-продажи, оформления ренты, дарения жилой площади. Вследствие этого значительно увеличилось количество гражданских дел, возбуждаемых по пово­ду признания указанных сделок недействительными, и судебно-психиатрических экспертиз по ним. По данным Т. Б. Дмитриевой, А. Р. Мохонько, Л. А. Муганцевой (2003), в Российской Федерации в последние годы отмечается стабилизация числа судебно-психиатрических экспертиз по делам о признании сделок недействитель­ными на уровне 1,5 тыс. судебно-психиатрических экспертиз в год. При этом из всех лиц, прошедших СПЭ в 2002 г., более 50 % были признаны не способными понимать значение своих действий и руководить ими на момент совершения сделки. Среди контингента подэкспертных, направленных в ГНЦ ССП им. В. П. Сербского на экс­пертизу по гражданским делам за последние 6 лет, доля лиц, в отношении которых решались вопросы о способности понимать значение своих действий и руководить ими при заключении имущественных сделок, составила в среднем 50,3 %.

Статья 177 ГК РФ. Недействительность сделки, совершенной граж­данином, не способным понимать значение своих действий или руково­дить ими

1. Сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

2. Сделка, совершенная гражданином, впоследствии признанным недееспособ­ным, может быть признана судом недействительной по иску его опекуна, если дока­зано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими.

222 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

В ст. 177 ГК РФ не сформулирован медицинский критерий, оценки требует лишь состояние в момент заключения сделки. Это предполагает более широкий предмет исследования, включающий оценку не только психического, но и психо­логического или какого-либо иного состояния в момент совершения сделки, в том числе состояния алкогольного опьянения и запоя, а также состояний, обусловлен­ных тяжелой соматической патологией. С точки зрения юристов причины, которые вызвали неспособность понимать значение своих действий или руководить ими при совершении сделки, могут быть различными: нервное потрясение, психиче­ское расстройство или иное заболевание, физическая травма, глубокое алкогольное опьянение и т.д. Для доказывания этих обстоятельств недостаточно свидетельских показаний, должны предоставляться документы, их подтверждающие, а в случае необходимости — назначаться экспертиза (Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, 1997).

Предметом СПЭ по делам о признании сделки недействительной является оцен­ка психического состояния лица на момент ее совершения. В задачи экспертизы также входит определение влияния расстройства на способность понимать значение своих действий и руководить ими в момент заключения сделки. Для удобства и краткости обозначения такой способности мы будем использовать термин «сдел­коспособность», упомянутый в Комментариях.

Необходимо отметить, что сделкоспособность отличается от правовой катего­рии дееспособности двумя существенными особенностями: во-первых, она подраз­умевает способность лица понимать значение своих действий и руководить ими на определенном ограниченном отрезке времени; во-вторых, сделкоспособность относится к определенному конкретному гражданскому акту — совершению сделки и в этом смысле сравнима с понятием вменяемости в уголовном процессе. Особен­ности экспертной оценки в этих случаях следующие: при экспертизе дееспособности оценивается психическое состояние лица с учетом динамики на будущее время; при экспертизе по поводу действительности уже совершенной сделки проводится ретро­спективная оценка психического состояния лица на период совершения сделки.

Релевантными недееспособности являются выраженные малообратимые хро­нические психические расстройства, в то время как при решении вопроса о способ­ности понимать значение своих действий и руководить ими во время заключения сделки экспертное значение также имеют преходящие и умеренно выраженные психические расстройства, влияние которых на сделкоспособность опосредуется через ситуационные факторы.

Предметом СПЭ по делам о признании сделки недействительной является опре­деление психического состояния лица в юридически значимый период совершения сделки.

Сделка — акт осознанного целенаправленного волевого действия физического лица, совершая которое оно стремится к достижению определенных правовых по­следствий. Сущность сделки составляет воля и волеизъявление сторон.

Воля — процесс психического регулирования поведения субъекта. Волеизъявле­ние — выражение воли лица вовне, благодаря которому она становится доступной восприятию других лиц. Волеизъявление — важнейший элемент сделки, с которым,

Глава 7. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе 223

как правило, связаны юридические последствия. Именно волеизъявление как внеш­не выраженная (объектированная) воля может быть подвержено правовой оценке.

Порок воли — возникшее у субъекта гражданско-правовых отношений (вслед­ствие особого состояния, либо неправильного представления о цели деятельности, либо ограничения свободы принятия решения) нарушение способности к свободно­му выражению своего подлинного желания, намерения (осознанной цели) на уста­новление, изменение или прекращение определенного права. Предметом эксперти­зы порока воли является установление способности субъекта гражданско-правовых отношений в период совершения сделки свободно и осознанно определять цель и принимать решение по ее достижению, влекущее изменение его прав (в том числе их возникновение и прекращение), а также способности руководить действиями по реализации этого решения.

Как следует из ст. 177 ГК РФ, для признания сделки недействительной необхо­димо, чтобы понятие «такое состояние» соответствовало юридическому критерию «не был способен понимать значение своих действий или руководить ими». Это понятие включает в себя психические расстройства (тяжелые и пограничные) и психологические особенности (повышенная внушаемость, подчиняемость), поэтому во многих случаях по гражданским делам о признании сделки недействительной целесообразно проведение КСППЭ.

При этом на разрешение экспертов должны быть поставлены следующие во­просы:

1. Страдал ли подэкспертный в юридически значимой ситуации заключения сделки каким-либо психическим расстройством? Если подэкспертный страдал пси­хическим расстройством, то оказало ли оно влияние на его способность к осознанию существа сделки, ее юридических особенностей, прогнозированию ее результатов, регуляцию своего поведения?

2. Имеются ли у подэкспертного такие индивидуально-психологические особен­ности как внушаемость, подчиняемость, которые существенно снизили или ограни­чили его способность руководить своими действиями в период заключения сделки?

3. С учетом психического состояния, индивидуально-психологических особенно­стей мог ли подэкспертный в период заключения сделки понимать значение своих действий и руководить ими?

Юридический критерий «понимать значение своих действий и руководить ими», изложенный в ст. 177 ГК РФ в довольно общей форме, выражает определенную глу­бину расстройства и включает в себя интеллектуальный и волевой компоненты.

Интеллектуальный компонент — «понимать значение своих действий» — от­ражает способность к пониманию фактической стороны сделки, ее существа, юри­дических особенностей, прогнозированию ее результатов с учетом как извлечения выгоды, так и возможного ущерба, а также сохранность высших критических функ­ций (возможность адекватной оценки ситуации, себя в этой ситуации, критики к болезни).

Волевой компонент — «руководить ими» (действиями) — подразумевает со­хранность волевых качеств и включает в себя мотивацию совершенной сделки, способность к самостоятельному принятию решения и регуляции своего поведения

224 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

в зависимости от меняющихся внешних обстоятельств, возможность реализации или отказа от совершения сделки.

Мотивация поведения опосредуется многими звеньями. Желание получить материальную выгоду может быть обусловлено самыми различными причинами, в том числе и болезненной зависимостью от ПАВ. Экспертное значение имеет за­мыкающее звено в иерархии мотивов, определяющих поведение индивида. Причем реально-бытовые мотивы совершения сделки еще не свидетельствуют о сделкоспо-собности лица, тогда как патологическая мотивация, в силу выраженных негатив­ных психических расстройств либо обусловленная продуктивными психопатоло­гическими переживаниями (депрессивно-обусловленная, связанная с бредовыми переживаниями и др.), говорит о неспособности лица понимать значение своих действий и руководить ими при заключении сделки.

Нарушение хотя бы одной составляющей интеллектуального и волевого компо­нентов юридического критерия исключает возможность свободного волеизъявления и, как следствие, приводит к неспособности понимать значение своих действий и руководить ими. Для признания действительности сделки необходима сохранность каждой из составляющих юридического критерия.

Судебно-психиатрическая оценка осуществляется в два этапа, первый из ко­торых — установление диагноза психического расстройства и его обоснование, а второй — соотнесение расстройства с юридическим критерием.

Сложности при вынесении экспертных выводов определяются ретроспективной оценкой психического состояния на период совершения сделки. Принципы эксперт­ной оценки строятся с учетом квалификации как структурных элементов патологии (симптом, синдром, нозология), так и динамических показателей, характеризующих синдромокинез.

Клинические выводы о характере и степени выраженности психических рас­стройств в период совершения сделки строятся на основе сопоставления данных, характеризующих актуальное состояние подэкспертного (т.е. на момент обследо­вания), с теми, которые получены в результате анализа анамнестических сведений, медицинской документации, свидетельских показаний. Отправной точкой всегда является психическое состояние на момент обследования. Представления о психи­ческом состоянии подэкспертного в юридически значимый период формируются в процессе ретроспективной оценки с учетом настоящего состояния и тех изме­нений, которые могли иметь место за период от момента совершения сделки до освидетельствования. Подобная ретроспективная оценка психического состояния лица в период совершения сделки может быть адекватной и достоверной лишь при наличии верифицированного анамнеза, исчерпывающих сведений об особенностях течения заболевания (прогредиентное, регредиентное и др.).

Особое внимание при проведении экспертизы следует уделять оценке состояния высших критических и прогностических функций на момент обследования, отно­шения подэкспертного к юридически значимому действию (сделке), понимания им факта совершения сделки, ее юридических последствий. Оценке подлежит также отношение подэкспертного к сложившейся судебной ситуации, прогнозирование им возможных исходов гражданского дела.

Глава 7. Судебно-нсихиатрическая экспертиза в гражданском процессе 225

С учетом динамики заболевания эти данные соотносятся с периодом заклю­чения сделки. При отсутствии изменений в психическом состоянии подэксперт-ного с момента заключения сделки до проведения СПЭ можно утверждать, что наблюдавшиеся у них во время экспертизы расстройства, которые сопровождались нарушением критических и прогностических функций, отмечались и в период за­ключения сделки.

При ухудшении психического состояния подэкспертиого в период сделки (вре­менные психические расстройства) оценка высших интегративных психических функций строится на материалах гражданского дела (показания свидетелей), меди­цинской документации и дополняется субъективными сведениями, сообщенными иодэкспертным во время экспертизы.

Кроме того, для оценки критических и прогностических функций в период сдел­ки необходимо проанализировать поведение подэкспертного в юридически значи­мый период, которое может свидетельствовать о недоучете сложившейся ситуации, некритичности.

Ретроспективная судебно-психиатрическая оценка психических расстройств осуществляется в соответствии с клинико-динамическими моделями экспертной оценки.

Следует отметить, что к сделкам относится и завещание, которое, согласно п. 5 ст. 1118 ГК РФ, является односторонней сделкой. При некоторых отличиях в мето­дах проведения посмертных и очных СПЭ принципы экспертной оценки являются общими.

Сходными являются и подходы к судебно-психиатрической оценке психических расстройств по гражданским делам о признании брака недействительным в соответ­ствии со ст. 28 СК РФ. В указанной статье, аналогично ст. 177 ГК РФ, медицинский критерий сформулирован как «состояние», а юридический критерий — как воз­можность «понимать значение своих действий и руководить ими». Однако следует иметь в виду, что содержательная сторона юридического критерия ст. 28 СК РФ существенным образом отличается от юридического критерия сделкоспособности.

Судебно-психиатрическая оценка деменции (F00-F03). Констатация де-менции в период сделки однозначно указывает на неспособность больного понимать значение своих действий и руководить ими вне зависимости от ситуативных факто­ров. В этом случае для вынесения экспертного решения о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими необходимо доказать, что в период за­ключения сделки у подэкспертиого отмечалось состояние деменции.

Клиническая картина деменций характеризуется грубым интеллектуально-мне-стическим снижением с нарушениями памяти как на прошлые, так и на текущие события, недоступностью выполнения основных мыслительных операций (обоб­щение, анализ, установление причинно-следственных связей), сугубой конкрет­ностью мышления, несостоятельностью суждений. Отмечается изменение общего аффективного фона (слабодушие, эйфория или апатия), ослабление побуждений и снижение волевой активности, нивелировка личностных особенностей, мало-дифференцированность, бедность эмоциональных реакций. Больные без критики относятся к своему состоянию и сложившейся ситуации. Они не ориентируются в

226 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

простейших бытовых вопросах, не знают цен на основные продукты питания, размер пенсии, квартплаты. Зачастую они нуждаются в постороннем уходе, их интересы ограничиваются удовлетворением физиологических потребностей.

Примерно у 30 % больных проявления деменции сочетаются с психотически­ми симптомами (бред малого размаха, отрывочные бредовые идеи преследования, элементарные слуховые галлюцинации). Причем чем более выражены симптомы слабоумия, тем беднее продуктивные расстройства.

При проведении СПЭ больные не понимают цели и характера обследования, сути гражданского дела, зачастую не помнят о совершенной сделке. Подобная вы­раженность психических расстройств (интеллектуально-мнестическое снижение с нарушением ориентировки, автоматизированных навыков), нарушающая повсед­невную жизнь больных, однозначно исключает их способность к разумному суж­дению в элементарных правовых вопросах.

Трудности экспертной оценки состоят в установлении давности заболевания и соотнесении его с периодом сделки. Наличие в медицинской документации данных о появлении признаков деменции до заключения сделки существенно упрощает экспертную задачу. Описанные до заключения сделки выраженные расстройства памяти с нарушением ориентировки, грубое снижение интеллекта, критики по­зволяют сделать вывод о наличии деменции в юридически значимый период. При отсутствии медицинской документации клиническую картину заболевания на мо­мент заключения сделки приходится реконструировать по свидетельским пока­заниям. Описанные свидетелями нарушения памяти, мышления, ориентировки (подэкспертные не узнавали знакомых, родственников, не могли поддержать беседу, перестали справляться с повседневными делами, не могли оплатить коммунальные услуги, приобрести продукты, не убирали в квартире, не следили за своим внешним видом), странности поведения (больной перешагивал через тени от забора, так как считал их бревнами; другая больная при изобилии продуктов жаловалась, что ей нечего есть, и т.п.) в сопоставлении с результатами обследования при проведении экспертизы позволяют сделать вывод о наличии деменции и в период сделки.

Так же как и при проведении посмертных судебно-психиатрических экспертиз, при очном освидетельствовании приходится сталкиваться с противоречивостью свидетельских показаний, что в ряде случаев объясняется парциальным характером психического дефекта у подэкспертного (при сосудистой деменции), а в других — личной заинтересованностью свидетелей. В соответствии с общими принципами проведения СПЭ исследуются и анализируются все свидетельские показания. При­йти к определенному экспертному заключению удается в тех наблюдениях, когда описанные свидетелями психические расстройства укладываются в клиническую картину, характерную для определенного заболевания, и соответствуют выявлен­ным при проведении обследования расстройствам.

Сам характер сделки зачастую свидетельствует о нарушении у больного кри­тических способностей. Так, продажа квартиры с утратой единственного жилья за сумму, значительно меньшую реальной стоимости, прижизненное дарение квартир и домов малознакомым людям с утратой права проживания в них и другое косвенно свидетельствуют о выраженных психических нарушениях. Пассивное поведение в

Глава 7. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе 227

период сделки (подэкспертные только подписывали предлагаемые документы, не интересуясь их содержанием, повинуясь указаниям заинтересованных лиц) также подтверждает наличие в период сделки грубых психических расстройств. Выражен­ная социальная дезадаптация является маркером тяжести психических расстройств и может использоваться как дополнительный экспертный критерий.

Проявления тотального слабоумия, выявленные на момент проведения СПЭ, свидетельствуют о давнем начале заболевания и косвенным образом подтверждают экспертное заключение о наличии у обследуемого в период заключения сделки со­стояния деменции. Однако данный критерий является дополнительным и может учитываться только в совокупности с другими объективными данными, содержа­щимися в материалах гражданского дела и медицинской документации.

Результаты клинического обследования, выявившего у подэкспертного проявле­ния тотального слабоумия (грубые нарушения памяти и интеллекта, слабодушие), в сопоставлении с отрывочными сведениями о неправильном поведении, нарушении ориентации в бытовых вопросах позволяют вынести экспертное заключение о на­личии деменции и в период заключения сделки, даже при отсутствии подробного описания психического состояния в юридически значимый период.

Судебно-психиатрическая оценка органического бредового (шизофре-ноподобного) расстройства (F06.2) основывается на совокупной оценке психо­тических и интеллектуально-мнестических расстройств в ретроспективном плане на период заключения сделки.

Органические психозы параноидной структуры развиваются, как правило, после 40 лет. Их клиническая картина неспецифична. Начало заболевания может быть острым или подострым. Психотические расстройства с острым началом возникают на фоне перенесенной нейроинфекции, в отдаленный период после черепно-мозго­вой травмы, сосудистого заболевания головного мозга и провоцируются дополни­тельными экзогенными вредностями (пневмония, хирургическая операция, перелом шейки бедра, алкогольный эксцесс). Психоз начинается с делириозного помрачения сознания со слуховыми и зрительными галлюцинациями, аффектом тревоги, стра­ха. По миновании симптомов помрачения сознания у больных возникают стойкие бредовые идеи отношения, преследования, которые бывают конкретными, мало-систематизированными, а в ряде случаев — нелепыми. Усложнения фабулы бреда не наблюдается. Некоторые больные испытывают также слуховые, зрительные, тактильные галлюцинации. Отмечается постепенное нарастание интеллектуально-мнестического снижения. Течение заболевания поддерживается дополнительными неблагоприятными факторами (потеря жилья, работы, соматические заболевания, несвоевременное оказание медицинской помощи).

При подостром начале заболевания на фоне сочетанной патологии (травматиче­ское, сосудистое заболевание головного мозга) отмечается возникновение ипохон­дрических расстройств, слуховых, зрительных, тактильных обманов восприятия, бредовых идей отношения, преследования, отравления. Бред преимущественно носит вторичный характер, направлен на родственников, соседей. Бредовые рас­стройства сочетаются с депрессивными симптомами (подавленное настроение, тре­вога). Течение заболевания длительное, более 5 лет. Сохраняется связь болезненных

228 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

проявлений с действием дополнительных экзогенных вредностей (соматическое заболевание, интоксикация). Четкой зависимости между динамикой сосудистых нарушений и выраженностью бредовых расстройств не наблюдается. По мере на­растания психоорганического синдрома бредовые идеи приобретают все более не­лепый характер.

Прямую причинно-следственную связь между заключенной сделкой и болезнен­ными переживаниями удается установить не всегда. Некоторые больные продают жилье, так как считают, что квартира находится под наблюдением; скрываются от мнимых преследователей, недоброжелателей, отравителей; по бредовым мотивам лишают детей наследства. Другие больные, несмотря на бредовые переживания, на­правленные на лиц ближайшего окружения, не предпринимают активных действий для смены жилья. Решение о смене жилья они принимают под влиянием заинтере­сованных лиц, которые активно склоняют их к заключению сделки.

Параноидная симптоматика искажает процесс принятия решения в целом, ис­ключает возможность адекватной оценки юридически значимой ситуации. Обра­щает на себя внимание сочетание подозрительности больных в отношении мнимых преследователей и явно некритичного поведения по отношению к случайным зна­комым, которым они отдают свои документы, подписывают доверенности. Боль­ные понимают фактическую сторону Сделки, однако не могут оценить ее правовых особенностей и спрогнозировать ее последствия, что объясняется невозможностью адекватной оценки ситуации, погруженностью в болезненные переживания, а также интеллектуально-мнестическим снижением.

Констатация в период сделки психотического расстройства параноидной струк­туры является достаточной для вынесения экспертного решения о неспособности больного в юридически значимой ситуации понимать значение своих действий и руководить ими, без учета дополнительных ситуационных и психологических фак­торов. Подобное решение может быть вынесено в рамках однородной СПЭ.

Трудности экспертной оценки связаны главным образом с необходимостью до­казать, что именно в период заключения сделки у больного имелось психотическое расстройство. Свидетельские показания о неправильном поведении больных, ко­торые без видимого повода вступали в конфликты, предъявляли безосновательные претензии, «стучали в стены», обращались с жалобами в правоохранительные органы с обвинениями в адрес соседей, в связи с неправильным поведением доставлялись сотрудниками милиции в психиатрические больницы, являлись достаточными для вынесения экспертного заключения. Существенное значение приобретают объек­тивные сведения о частых сменах места жительства и работы, которые объясняются бредовыми причинами. Данные о хроническом, безремиссионном течении болезни позволяют исключить предположение о возможности улучшения психического состояния в период сделки и наряду с другими данными определяют экспертное заключение о неспособности больного понимать значение своих действий и руко­водить ими в юридически значимый период.

Результаты обследования, выявившего проявления параноидного синдрома у больного с органическим бредовым расстройством, в сопоставлении с данными о многочисленных обращениях в правоохранительные органы по несущественным

Глава 7. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе 229

поводам, неправильном поведении в быту в период заключения сделки позволяют сделать вывод о наличии у него в период заключения сделки психотического рас­стройства.

Судебно-психиатрическая оценка органического расстройства лично­сти (F07.0) вызывает наибольшие сложности. Психопатоподобный синдром за­нимает промежуточное положение между деменцией и астеническим вариантом психоорганического синдрома. Судебно-психиатрическая оценка органического расстройства личности осуществляется дифференцированно в зависимости от вы­раженности психопатоподобных и интеллектуально-мнестических расстройств на период сделки, с установлением их влияния на поведение лица в юридически зна­чимой ситуации.

Для органического расстройства личности характерны повышенная возбуди­мость, эмоциональная неустойчивость, огрубление, брутальность. Также наблюда­ются более или менее выраженные интеллектуально-мнестические расстройства. У одних больных отмечаются малопродуктивность умственной деятельности, снижение интеллекта, нарушения памяти на прошлые и текущие события, сниже­ние способности к обобщению, замедленность, инертность мышления. У других больных интеллектуально-мнестические расстройства исчерпываются некоторым снижением памяти на текущие события, обстоятельностью мышления. Зачастую имеются церебрастенические нарушения (головная боль, плохая переносимость жары, духоты, повышенная истощаемость психических процессов), беспричинные колебания настроения. У части больных наблюдается повышенная внушаемость, подчиняемость, личностная незрелость, ориентация на мнение других лиц, снижен­ная способность к самостоятельному принятию решений.

При наличии сопутствующего синдрома алкогольной зависимости в клиниче­ской картине отмечаются проявления алкогольной деградации личности, облег-ченность суждений, склонность к «алкогольному юмору». Круг интересов связан с алкогольной зависимостью и поисками спиртного. Этим больным свойственны снижение квалификации, социальная дезадаптация, они не работают либо занима­ются низкоквалифицированным трудом.

У больных с органическим расстройством личности имеются разной степени выраженности интеллектуально-мнестические расстройства и различные инди­видуально-психологические особенности. Оценка глубины интеллектуально-мне-стического снижения, выявление индивидуально-психологических особенностей и их влияния на сделкоспособность входят в совместную компетенцию психологов и психиатров, поэтому определение сделкоспособности лиц с органическим рас­стройством личности осуществляется в рамках КСППЭ. Экспериментально-пси­хологическое исследование способствует объективизации определения степени интеллектуально-мнестического снижения. Помимо клинических и эксперимен­тальных данных, отражающих глубину интеллектуально-мнестических наруше­ний, при обосновании экспертного заключения следует использовать выявленные психологом индивидуально-психологические особенности, которые наряду с пси­хическими расстройствами определяют поведение лица в юридически значимой ситуации.

230 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

При вынесении экспертного решения необходимо установить, насколько имею­щиеся психические расстройства исказили способность подэкспертного правильно оценивать сложившуюся ситуацию, понимать возможные последствия заключаемой сделки, а также определить, насколько свободным было его волеизъявление, какое влияние на его поведение в юридически значимой ситуации оказали личностные особенности.

Подобный анализ возможен только при наличии в материалах дела объектив­ных данных о поведении подэкспертного в период заключения сделки, проявлении им инициативы, мотивации. Существенную помощь при вынесении экспертного заключения может оказать анализ уровня социальной адаптации.

Вывод о несделкоспособности основывается на оценке совокупности психиче­ских нарушений и индивидуально-психологических особенностей, которые в опре­деленной ситуации исключают способность понимать значение своих действий и руководить ими. Решение экспертных вопросов основывается на анализе влияния психических нарушений на правильность оценки ситуации, процесс принятия ре­шения, его реализацию, свободу воли при заключении сделки.

Клиническими критериями неспособности понимать значение своих действий и руководить ими являются: выраженные дисмнестические нарушения (снижение па­мяти, интеллекта, конкретность мышления, слабость суждений и др.), непонимание новых нестандартных условий ситуации, усвоения нового материала; склонность совершать поступки без достаточного учета ситуации под влиянием аффектив­ных побуждений, не подвергая их критическому анализу; снижение критических и прогностических способностей с невозможностью предвидения, планирования, нарушение критики, личностные особенности в виде повышенной внушаемости, подчиняемости, зависимости от мнения референтной группы, непонимание мотивов действия других людей, недоучет принятых в обществе ценностей. Существенное значение имеет выявление искаженной мотивации (например, один из обследован­ных продал свое единственное жилье, чтобы купить дорогую красивую машину, о которой мечтал с раннего детства; другой, не имея специальности, рассчитывал уехать за границу и заработать там «большие деньги»).

О выраженности интеллектуально-мнестического снижения, оказывающегося юридически релевантным, можно судить по таким параметрам, как отсутствие чет­кого представления о цели СПЭ и значении ее результатов для суда. Эти больные недостаточно ориентируются в материалах гражданского дела, не могут назвать имя своего представителя, строят нереальные прогнозы относительно исхода дела. Некоторые не понимают юридических последствий оформления документов (так, одна пациентка считала, что после обмена квартирами она сможет по собственному желанию вернуться обратно).

Безусловно, выявленные в ходе СПЭ данные могут быть распространены на период заключения сделки только с учетом динамики психического состояния. Анамнестические данные о перенесенных после заключения сделки травмах, нару­шениях мозгового кровообращения, других вредностях в ряде случаев не позволяют оценить состояние подэкспертного в ретроспективном плане. Экспертное решение может быть вынесено только при наличии исчерпывающих данных о психическом

Глава 7. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе 231

состоянии и поведении подэкспертного в период сделки на основании свидетель­ских показаний и медицинской документации.

Экспертное решение о неспособности понимать значение своих действий и ру­ководить ими при заключении сделки подкрепляется объективными данными о принятии решения о заключении сделки под влиянием случайных знакомых, без достаточного обдумывания; пассивном поведении подэкспертных в период сделки, когда они беспрекословно выполняли указания малознакомых лиц, отдавали им свои документы, при этом не участвовали в подготовке необходимой документации, а только подписывали предлагаемые бумаги, не интересуясь их содержанием; сведе­ниями о том, что подэкспертные не осматривали приобретенное для них жилье, не интересовались условиями проживания и возможностью трудоустройства.

Косвенным экспертным критерием является неспособность придерживаться определенной линии поведения в ходе судебного разбирательства, когда под влия­нием заинтересованных лиц подэкспертные неоднократно меняют свою позицию, делая взаимоисключающие заявления.

Критериями сделкоспособности у лиц с органическим расстройством личности являются нерезко выраженные дисместические расстройства, которые исчерпыва­ются колебаниями внимания, некоторой обстоятельностью мышления при сохран­ности основных критических и прогностических функций, отсутствии признаков повышенной внушаемости и подчиняемости.

При проведении СПЭ эти лица в достаточной мере понимают цель и характер обследования, хорошо ориентируются в материалах гражданского дела. Они актив­но пытаются доказать, что «были обмануты». Данные материалов гражданского дела о том, что эти лица придирчиво подбирали оптимальный вариант сделки, тщательно осматривали будущее жилье, советовались с разными людьми (знакомыми, юри­стами), самостоятельно занимались оформлением документов, вели торг, активно отстаивали свои интересы, свидетельствуют о сохранности у них критических и про­гностических функций и определяют экспертное решение о способности понимать значение своих действий и руководить ими в период заключения сделки.

Судебно-психиатрическая оценка легкого когнитивного и органического эмоционально лабильного расстройств (F06.7, F06.6). При легком когнитив­ном расстройстве наблюдаются признаки повышенной психической истощаемости. При выполнении умственной работы, переутомлении подэкспертные подмечают у себя забывчивость, плохую сообразительность, не могут сосредоточиться на чем-либо, испытывают затруднения при выражении своих мыслей, с трудом подбирают нужные слова. Отмечается также головная боль, головокружение, плохая переноси­мость жары, духоты, езды в транспорте.

Для органического эмоционально лабильного расстройства характерны не­устойчивость эмоциональных реакций, гиперестезия (повышенная чувствитель­ность к громким звукам, яркому свету), чрезмерная раздражительность и быстро наступающее бессилие (раздражительная слабость). В ответ даже на относительно нейтральные средовые воздействия возникает подавленное настроение, неуверен­ность в собственных силах. У больных снижается активность, они избегают стрес­сов, перенапряжения.

232 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

Интеллектуально-мнестические нарушения исчерпываются колебаниями вни­мания, снижением продуктивности психической деятельности, некоторой обсто­ятельностью, повышенной детализацией мышления, незначительным снижением памяти на текущие события, поверхностностью отдельных суждений в одних на­блюдениях, ригидностью и труднокорригируемостью — в других. Отмечается су­жение круга интересов при сохранности практической ориентировки, достаточном запасе общих сведений и представлений.

При прохождении экспертизы обследованные в достаточной мере понимают правовые вопросы, связанные с гражданским делом, способны к прогнозированию возможных последствий своих действий, с достаточной критикой относятся к своему состоянию и сложившейся ситуации, правильно оценивают перспективы граждан­ского дела. В период заключения сделки астенический вариант психоорганического синдрома не оказывает влияния на адекватную оценку ситуации, прогнозирование последствий заключаемой сделки. Сохранность практической ориентировки, не­обходимый запас общих сведений и представлений позволяют обследованным с начальными проявлениями психоорганического синдрома в достаточной мере по­нимать правовые особенности сделки. Выбор адекватных путей реализации своего решения, умение действовать в соответствии с меняющимися обстоятельствами определяют экспертное решение о способности таких лиц понимать значение своих действий и руководить ими в период заключения сделки.

Результаты экспериментально-психологического исследования у лиц с легким когнитивным и органическим эмоционально лабильным расстройствами позво­ляют объективизировать имеющиеся у них начальные проявления психоорга­нического синдрома, а выявленные личностные особенности в совокупности с клиническими данными учитываются при вынесении экспертного решения. Экс­пертное решение о сделкоспособности определяется сохранностью интеллекту-ально-мнестических, критических и прогностических функций при адекватном проявлении воли.

Судебно-психиатрическая оценка невротических депрессивных рас­стройств (F43.2). Клиническая картина депрессий невротического уровня (лег­кого депрессивного эпизода) характеризуется преимущественно аффективными и соматовегетативными нарушениями. Отмечается астенодепрессивный синдром, проявляющийся повышенной утомляемостью, сниженным настроением, подавлен­ностью, расстройствами сна. Отсутствие полного набора составляющих депрессив­ной триады, черт витальности, суицидальных тенденций позволяет квалифициро­вать эти расстройства как неглубокие.

У больных с невротическими депрессиями основные звенья регуляции поведе­ния остаются сохранными, мотивация — реально-бытовой. В состоянии невротиче­ской депрессии подэкспертные способны к поиску адекватных путей преодоления психотравмирующей ситуации, правильно оценивают собственные возможности, характер взаимоотношений с родственниками, поэтому можно говорить о транзи­тивности принятых ими решений.

Судебно-психиатрическая оценка невротических депрессий осуществляется с учетом особенностей клинической картины депрессии, времени ее начала, а также

Глава 7. Судсбно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе 233

степени сохранности критических и прогностических функций, понимания не толь­ко формальной, но и правовой стороны гражданского акта.

Сообщенные подэкспертными субъективные данные о наличии в период сделки сниженного настроения, подавленности, повышенной утомляемости, расстройств сна, не сопровождавшихся нарушением социальной адаптации, сопоставленные с материалами гражданского дела о том, что решение о заключении сделки под-экспертные принимали самостоятельно, советовались со знакомыми, выясняли реальную стоимость жилья, вели торг, самостоятельно занимались оформлением документов, действовали в соответствии с предварительно достигнутыми догово­ренностями, требовали исполнения противоположной стороной своих обязательств, свидетельствуют о способности этих лиц понимать значение своих действий и ру­ководить ими.

Судебно-психиатрическая экспертиза лиц, страдающих шизофренией и шизотипическим расстройством. С учетом выраженности и остроты психопа­тологических расстройств, наличия негативных симптомов на момент совершения сделки выделяют две основные группы больных шизофренией. Первую группу составляют лица с резидуальной шизофренией (F20.5) и шизотипическим рас­стройством (F21) с аффективными и эмоционально-волевыми расстройствами. Экспертная оценка в отношении подобных лиц бывает различной и представляет наибольшую сложность. Во вторую группу входят больные с параноидной формой шизофрении (F20.0). На момент совершения сделки у них в клинической картине преобладают галлюцинаторно-параноидные расстройства с бредовой интерпретаци­ей обстоятельств, связанных с возникновением имущественного спора. В отноше­нии подобных лиц выносится экспертное заключение о невозможности понимать значение своих действий и руководить ими в период заключения сделки.

У подэкспертных с резидуальной формой шизофрении и шизотипическим рас­стройством клиническая картина проявляется истерической, ипохондрической и аффективной патологией. Лица совершают имущественные сделки по реальным мотивам, часто с соблюдением своих имущественных интересов. Последующие пра­вовые споры возникают либо в силу изменившихся обстоятельств, либо из-за кон­фликтов с родственниками, не выполнившими каких-то условий сделки. При про­ведении СПЭ в таких случаях учитывается совокупность клинических, социальных и психологических критериев. Из клинических критериев выделяют способность критически оценивать свое состояние и сложившуюся ситуацию, прогнозировать последствия сделки, а также степень выраженности негативных расстройств. Из со­циальных факторов большое значение нужно придавать оценке уровня социальной адаптации подэкспертных, модуса их социального поведения, фактической адап­тации, состоянию компенсаторных механизмов. Необходимо учитывать комплекс таких показателей, как уровень образования, трудоспособность, семейное положе­ние, система взаимоотношений с микросредой. Зачастую подэкспертные на период заключения сделки имеют достаточно высокий образовательный уровень, работают в соответствии с приобретенной специальностью, принимают участие в воспита­нии детей. Важное значение имеет анализ психологических факторов, отражающих прямо или косвенно отношение подэкспертного к совершаемому правовому акту,

234 Часть I, Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

к пониманию существа своих гражданских действий и прав, а также сложившейся ситуации в целом. Сохранность указанных параметров, непосредственно связанных с правовой деятельностью этих лиц и характеризующих мотивацию их поведения, дает основание для заключения о возможности понимать значение своих действий и руководить ими.

При экспертизе лиц с резидуальной шизофренией оценка возможности пони­мать значение своих действий или руководить ими во многом зависит от формы ре­акции на психогению. Выраженные нарушения социальной адаптации, обусловлен­ные ухудшением психического состояния под влиянием психогенных воздействий, являются важным прогностически неблагоприятным фактором. Форма реакции на психогению у больных различна — от возникновения аффективно-бредового при­ступа с реактивными наслоениями либо депрессии с психогенными и истерически­ми включениями до полного отсутствия связи течения заболевания с психогенными факторами. Утяжеление заболевания и активация психотической симптоматики в условиях психотравмирующей ситуации считаются основанием для заключения о том, что лицо не могло понимать значение своих действий и руководить ими в период совершения сделки.

Экспертное заключение о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими связано с невозможностью адекватно осмысливать объективную реальность, учитывать и критически оценивать юридически-правовые послед­ствия сделки. Это характерно для больных с непрерывно текущей параноидной формой шизофрении либо приступообразно-прогредиентной с высоким темном нарастания дефекта; при этом в клинической картине преобладают галлюцина-торно-параноидные расстройства, сопровождающиеся выраженным дефектом. Так, больные совершают куплю-продажу квартиры, нанося себе существенный материальный ущерб только для того, чтобы уехать из дома, где, по их мнению, они подвергались преследованию. Либо они оформляют дарственные на дальних родственников, с которыми ранее практически не поддерживали отношений, с тем, чтобы лишить права пользования жилой площадью ближайших родственников, в отношении которых у них имеются стойкие бредовые идеи. Эти лица в тече­ние длительного времени вели себя неправильно, проявляли немотивированную агрессию, их поведение определялось бредовыми идеями, направленными на лиц ближайшего окружения, они были социально дезадаптированы, иногда совершали противоправные поступки.

Иногда сделки, заключенные больными с галлюцинаторно-параноидными и параноидными синдромами, непосредственно не связаны с тематикой психопато­логических переживаний. Критериями невозможности понимать значение своих действий и руководить ими являются наличие выраженных нарушений мышления в виде непоследовательности, малопродуктивности, амбивалентности; расстройств эмоционально-волевой сферы — неадекватность, аспонтанность, а также явное сни­жение критических и прогностических функций.

Подэкспертные с приступообразно-прогредиентной формой процесса соверша­ют сделки либо в период обострения заболевания в виде депрессивно-параноидно­го приступа, либо во время ремиссий. Сделки в период приступа зачастую были

Глава 7. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе 235

совершены в ущерб своим интересам, определялись патологической мотивацией, бредовыми и аффективными расстройствами. В тот период у них отмечалось грубое нарушение критических функций, что лишало их способности понимать значение своих действий и руководить ими в период совершения юридически значимого действия. Однако при благоприятном течении приступообразно-прогредиентной формы шизофрении у больных формируются стойкие продолжительные ремиссии с инкапсулированной рудиментарной симптоматикой, негативная симптоматика вы­ражена незначительно. В подобных случаях выносится заключение о возможности понимать значение своих действий и руководить ими.

Одним из наиболее неблагоприятных факторов, оказывающих влияние на те­чение шизофренического процесса, является злоупотребление ПАВ, в первую оче­редь алкоголем. Злоупотребление алкоголем утяжеляет течение шизофренического процесса за счет усложнения структуры приступов, снижения качества ремиссий и сокращения их продолжительности, а также в связи с ухудшением материально-бы­товых условий, снижением уровня социальной адаптации. Преобладают затяжные стертые аффективно-бредовые приступы, структура которых усложняется за счет делириозных включений. Ремиссии проявляются заострением психопатоподобных характерологических черт, сочетающихся с признаками алкогольной деградации личности, что маскирует истинную глубину эндогенных расстройств. У этих боль­ных формируется широкий круг общения с антисоциальными лицами, быстро на­растает социальная дезадаптация с нарушением трудовой деятельности, семейных связей, утратой контактов с родственниками. Больные ведут асоциальный образ жизни, бродяжничают, испытывают материальные затруднения. Имущественные сделки, приносящие больным существенный ущерб (неравнозначный обмен, утрата единственного места проживания), чаще совершаются в период ремиссий, что пред­ставляет значительную сложность для экспертной оценки. «Псевдосохранность» подэкспертных приводит к тому, что окружающие и ответчики по гражданскому делу иногда воспринимают их как психически здоровых лиц и подобным образом характеризуют их в гражданском процессе.

Оценка глубины эмоционально-волевых расстройств, нарушения критических и прогностических функций, морально-этического снижения позволяет вынести заключение о невозможности подэкспертными понимать значение своих действий и руководить ими даже в состоянии ремиссии. Кроме того, нужно учитывать невоз­можность правильно оценивать не только формальные, но и юридически-правовые последствия совершенной сделки, а также эмоционально-волевые нарушения в виде аспонтанности, внушаемости, расстройства мышления, снижения критических способностей.

Экспертная оценка лиц с шизофренией, совершивших имущественные сделки, должна проводиться дифференцированно с учетом формы течения процесса, веду­щего синдрома на момент заключения сделки, а также совокупности социальных, психологических и экзогенных факторов. Психическое состояние больных при не­прерывно текущей параноидной форме процесса, сопровождающегося достаточно высоким темпом нарастания процессуального дефекта, галлюцинаторно-парано-идной и параноидной симптоматикой, исключает возможность понимать значе-

236 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

ние своих действий и руководить ими в момент совершения сделки. У больных с резидуальной шизофренией и шизотипическим расстройством клиническая кар­тина исчерпывается истерической, ипохондрической и аффективной патологией, имущественные сделки обычно совершаются по реальным мотивам и с соблюде­нием их имущественных интересов. В момент совершения сделки подэкспертные критически оценивают свое состояние и сложившуюся ситуацию. Если психическое состояние квалифицируется как резидуальная шизофрения с инкапсулированными остаточными бредовыми расстройствами, не влияющими на правовое поведение испытуемого, то адекватно заключение о том, что лицо могло понимать значение своих действий и руководить ими в момент совершения имущественной сделки. В условиях психотравмирующей ситуации динамика состояния может быть не­благоприятной, проявляться расширением и углублением ипохондрических рас­стройств, их трансформацией в бредовые идеи, нарушением критических способ­ностей, формированием эмоционально-волевого дефекта. В подобных случаях вы­носится заключение о невозможности больным понимать значение своих действий и руководить ими.

Таким образом, экспертная оценка шизофрении определяется формой течения процесса и основным клиническим синдромом, отмечавшимся в период заключения сделки. Клиническими критериями несделкоспособности больного непрерывной и приступообразной шизофренией являются отмечавшиеся в период заключения сделки психотические расстройства (бред, галлюцинации), аффективные синдромы (мания, депрессия), а также грубые дефицитарные нарушения психической деятель­ности (непоследовательность, паралогичность мышления, пассивность, бездеятель­ность в сочетании с парадоксальностью, неадекватностью эмоциональных реакций). Наличие в состоянии неустойчивой лекарственной ремиссии отрывочных бредовых идей, преходящих галлюцинаторных расстройств, сопровождающихся нарушением социально-трудовой адаптации, также исключает способность больных понимать значение своих действий и руководить ими при заключении сделки. В качестве иллюстрации приводим клиническое наблюдение.

М., 1921 г. р., являющаяся истицей в гражданском деле о признании договора купли-нродажи квартиры от 14.04.2004 г. недействительным.

Дед, дядька по линии матери, сын, сестра подэкспертной страдают шизофренией. Подэксперт-ная в школу была определена своевременно, училась хорошо, окончила 7 классов и музыкальное училище. Работала преподавателем по классу фортепьяно. В 1941 г. вышла замуж. Безмотивно ревновала мужа, следила за ним, искала доказательства его неверности. Постоянно конфлик­товала с мужем по малейшему поводу. В 1942 г. в послеродовый период снизилось настроение, испытывала тревогу, страх, отказывалась от еды. Испытывала брезгливость, отвращение к своему ребенку, не желала его видеть, кормить грудью. Как только новорожденного приносили к ней в палату для кормления, у подэкспертной возникала тошнота, рвота. Спустя 10 дней психическое состояние улучшилось, выровнялось настроение, однако длительное время холодно относилась к ребенку. В последующем подэкспертная развелась с мужем, часто меняла место жительства «из любознательности». Работала преподавателем музыки в разных городах (Череповец, Львов, Ленинград, Москва).

В 1975 г. вышла на пенсию, соседи неоднократно жаловались на нее в ЖЭК, обращались жители дома с жалобами на «безобразное» поведение подэкспертной, плохое и грубое обращение с жильцами коммунальной квартиры. В 1977 г. была привлечена к уголовной ответственности за

Глава 7. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе 237

спекуляцию, проходила СПЭ. При обследовании была возбуждена, говорила с напором, не давала себя перебить. Сообщила, что с февраля 1977 г. «слышала внутренний голос» покойной матери, требовала от сестер выполнения определенных действий, причитала, что «так хочет мама». Ходила на кладбище к другой могиле, считала, что труп матери работники морга перепутали, а ей выдали «чужой труп», который не был похож на ее мать. Утверждала, что пришла к такому выводу, по­скольку «не чувствовала родственной теплоты», тянуло к могиле, расположенной рядом. Выска­зывала идеи самообвинения, говорила, что не может искупить свою вину, выпросить прощения, поскольку на 4-й день после смерти матери не помолилась у церкви. Жаловалась на тяжесть в груди, «раздувание сердца», превращение его в «надутый шар», так как она «провинилась перед матерью». В освидетельствовании заинтересованности не проявляла, была безразлична к исходу судебной ситуации. Заявляла, что ее «тюрьма не пугает». Мышление было паралогичпым. От­мечалась эмоциональная холодность. Критики к своим переживаниям не было. Комиссией была признана невменяемой с диагнозом шизофрения; проходила принудительное лечение. В 1977 г. была поставлена на учет в ПНД с диагнозом параноидная шизофрения. В 1979 г. в ПНД обраща­лись соседи, которые требовали избавить их от «сумасшедшей» (имелась в виду подэкспертная), которая «всем мешает, скандалит».

В 1988 г. сын М. покончил жизнь самоубийством. Она обвинила в его гибели врача ПНД, критики к своему состоянию у нее не было. В 1995 г. на приеме в ПНД подэкспертная заявляла врачу, что ее «преследуют» работники милиции, которые «положили глаз» на ее квартиру, настаи­вала па выдаче справки, что она психически здорова. В последующем подэкспертная писала в раз­личные инстанции письма, в которых высказывала бредовые идеи преследования и воздействия. В очередном письме на имя начальника отделения милиции от 2001 г. подэкспертная писала: «... снова начали пытать аппаратом, в основе которого находится энергия инфразвука. Сканирующие силовые радиоволны, длится это издевательство 7-й год... сожгли роговицу... телефон на прослуши­вании, внешняя слежка, аппарат автономен и работает на батарейках, не дают спать». 19.01.2004 г. подэкспертная обратилась в ПНД с жалобами па беспокойство. Она была монотонной, вязкой, без критики. Был поставлен диагноз: шизофрения, параноидная. 14.04.2004 г. М. заключила договор купли-продажи своей квартиры. 12.08.2004 г. на приеме в ПНД подэкспертная была манерной, многоречивой, голос громким. На вопросы она отвечала не по существу, пространно рассказы­вала о своих жилищно-бытовых проблемах. Была обстоятельна, трудпопереключасма, тревожна, эмоционально лабильна, раздражительна, ипохондрична. Состояние было квалифицировано как параноидная шизофрения, депрессивно-ипохондрический синдром. 04.08.2004 г. подэкспертная была снята с регистрационного учета в г. Москве в связи с постановкой ее на учет в Московской области. М. обратилась в суд с иском о признании договора купли-продажи от 14.04.2004 г, не­действительным, ссылаясь на то, что является малограмотной, состоит на учете в ПНД по поводу шизофрении.

При обследовании в ГНЦ ССП им. В. П. Сербского выявлено следующее. Отмечается сниже­ние зрения и слуха. Выглядит неряшливо. Движения манерные, голос громкий, маломодулиро-ванпый, мимика маловыразительная, часто ни к месту улыбается. На вопрос о возрасте жеманно заявляет: «Хотела уменьшить возраст, по думаю, доктор все равно догадается». Не помнит номер своей квартиры, поясняет: «Я зрительно знаю». С ходу начинает говорить о своих проблемах, речь в форме монолога. При этом перескакивает с одной темы на другую, не может завершить начатую мысль. Порой речь малопонятна, с элементами разорванности: «В Киеве живет мальчик, папа по­гиб, мама печет пирожки, Бог оставил мне жизнь, чтобы помочь ему окончить учебу...» Сообщает, что себя обслуживает сама, но в последнее время испытывает «слабость», крайне уклончива и путано объясняет причину, по которой состоит на учете у психиатра, быстро «соскальзывает» на посторонние темы. Малодоступна в плане своих переживаний. При настойчивых расспросах со­общает, что на нее продолжается «воздействие аппаратом», ночью — «сканирующими силовыми радиоволнами», по телу начинает идти «горячая волна». Считает, что ее преследуют за то, что она «выдала» органам своего квартиранта, который был физиком и занимался «этими лучами». Свои переживания болезненными не считает. По поводу заключенной сделки заявляет: «Я уже и не помню, что подписывала...» Мышление непоследовательное, паралогичное, расплывчатое,

238 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

нецеленаправленное. Память на прошлые и текущие события снижена. Эмоционально тускла, монотонна. Критики к своему состоянию и сложившейся ситуации нет.

Заключение комиссии. М. страдает хроническим психическим расстройством в форме ши­зофрении параноидной, непрерывнотекущей со стабильным дефектом. Об этом свидетельствуют данные анамнеза о психически отягощенной наследственности со стороны родственников, появ­лении бредовых идей ревности, перенесенном психотическом состоянии в послеродовый период с последующим нарастанием изменений личности по эндогенному типу, появлении бредовых идей преследования и воздействия, определявших ее поведение. Указанный диагноз подтверждается и при настоящем психиатрическом обследовании, выявившем бредовые идеи воздействия, пре­следования, характерные для шизофрении нарушения мышления (непоследовательность, пара-логичность, соскальзывания), неадекватность, монотонность эмоциональных реакций, отсутствие критики к своему состоянию и сложившейся ситуации. Как показывает экспертный анализ матери­алов гражданского дела, медицинской документации в сопоставлении с результатами настоящего обследования, в момент подписания договора купли-продажи 14.04.2004 г. у М. обнаруживались указанные психические нарушения, которые лишали ее способности понимать значение своих действий и руководить ими.

В отношении лиц, страдающих паранойяльной шизофренией и шизотипическим расстройством, а также в состоянии ремиссии при приступообразной шизофрении возможно вынесение экспертного решения об их способности понимать значение своих действий и руководить ими при заключении сделки. Астеноневротическая, ипохондрическая, истерическая психопатоподобная. симптоматика в сочетании с незначительным эмоциональным снижением на фоне сохранных волевых, кри­тических и прогностических функций не оказывает влияния на способность са­мостоятельно принимать решения, правильно оценивать юридически значимую ситуацию, контролировать свое поведение, что определяет экспертное решение о сделкоспособности. Состояние ремиссии, характеризующееся астеноневротически-ми, ипохондрическими расстройствами на фоне хорошего социального функциони­рования, сохранности основных критических, прогностических и волевых функций, определяет экспертное решение о способности понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый период заключения сделки.

Сказанное может быть проиллюстрировано следующим клиническим наблю­дением.

Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза Н., 1914 г. р., в гражданском деле о при­знании недействительным договора ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением от 13.06.2001 г.

Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Ранее развитие протекало соответственно возрасту. В школу была определена своевременно, отличалась хорошими способ­ностями, была активной, общительной. Окончила 9 классов, затем работала учительницей началь­ных классов в сельской школе. В 19 лет вышла замуж, родила дочь, муж погиб на фронте. В 1944 г. вьшла замуж повторно, от брака имела четверых детей. Переехала в Москву, где работала учителем в школе. С 1958 по 1964 гг. сменила три места работы. Согласно характеристикам, Н. зарекомен­довала себя «неисполнительным, недисциплинированным и недобросовестным человеком». Она опаздывала на работу, плохо готовилась к урокам, оскорбляла учителей, завуча, обвиняла их в том, что они настроены против нее, следят за ней, издеваются. Писала жалобы в различные инстанции, в адрес XX съезда партии. Предполагала, что муж связан с администрацией школы, уходила из дома вместе с детьми. В 1964 г. брак был расторгнут, но Н. продолжала проживать вместе с мужем в одной квартире.

Глава 7. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе

В том же году Н. была привлечена к уголовной ответственности за нанесение мужу легких телесных повреждений, проходила СПЭ. При освидетельствовании она держалась высокомерно, считала себя «здоровой». Отмечалось, что она была «монотонной, мимика — застывшей». Утверж­дала, что после увольнения администрация школы продолжала преследование, была убеждена, что «травля распространилась на ее детей». СПЭ комиссия пришла к заключению, что Н. страдала психическим заболеванием в форме шизофрении, в отношении инкриминируемого ей деяния ее следует считать невменяемой. Н. прошла принудительное лечение в психиатрической больнице общего тина. При посещениях психоневрологического диспансера в 1965 г. Н. была опрятной, заявляла, что «завуч и педагоги школы были настроены против нее». Отмечалось, что она была «манерна, эмоционально уплощена». В последующем, требовала снять диагноз шизофрения или оформить группу инвалидности, в чем ей было отказано.

В 1965 г. Н. устроилась преподавателем в школу, где проработала в течение 5 лет. Зарекомен­довала себя доброжелательной, приветливой, обладающей значительным опытом, пользовалась уважением учащихся. Коллектив школы ходатайствовал о получении II. удостоверения к медали «За доблестный труд в годы ВОВ 1941-1945 гг.». В 1966 г. в течение педели находилась на лечении в городской клинической больнице с диагнозом шизофрения, ушиб головы. В первые дни была спокойной, затем стала требовать немедленной выписки, заявляла, что ее считали «ненормальной», воровали продукты, «резонерствовала, была несколько манерна, амбивалентна, противоречива в высказываниях», некритична. В последующем оставалась неуравновешенной, конфликтной, вела себя вызывающе, писала заявления в отделение милиции с просьбой принять меры к соседским детям, которые разбивали ей окна, избили сына. В 1972 г. в течение месяца лечилась в соматиче­ской больнице по поводу интенсивной боли за грудиной. Была выписана с диагнозом: атеросклероз аорты, венечных сосудов сердца, хроническая коронарная недостаточность, атеросклеротический кардиосклероз, стенокардия покоя и напряжения.

С 1973 г. работала электромонтером по обслуживанию лифтов. В ПНД приходили много­численные запросы из разных инстанций о целесообразности переписки с Н., 30.01.1975 г. был дан ответ, что «переписку с ней вести нецелесообразно», так как она состояла на учете по поводу шизофрении с сутяжно-паранойяльным развитием. В августе 1976 г. Н. вступила в брак, а в но­ябре того же года обратилась всуд с исковым заявлением о признании брака недействительным на том основании, что муж занял у нее деньги в долг «большую сумму» и не возвращал. Иск Н. был удовлетворен. В 1977 г. иступила в конфликт с администрацией, требуя «оплатить работу за двоих». Обратилась в суд, который вынес решение в ее пользу. В связи с нарушением тех­ники безопасности Н. была отстранена от работы. В последующем с 19.07.1977 по 16.09.1977 г. Н. по собственной инициативе проходила трудовую экспертизу в психиатрической больнице. При поступлении была спокойна, упорядочена, контактна, монотонно рассказывала о том, что ее много лет «преследовали», не давали работать. Последовательно сообщила анамнестические сведения, говорила «о несправедливом» к ней отношении, себя больной не считала. Режим не нарушала, занималась трудотерапией, была спокойной, приветливой. Была определена II группа инвалидности по психическому заболеванию; выписана с диагнозом: шизофрения параноидная, паранойяльный этап. Проходила ежегодное переосвидетельствование ВТЭК, II группа инвалид­ности была подтверждена.

В 1978 г. в течение месяца находилась на лечении в психиатрической больнице, куда была доставлена из отделения милиции в связи с неправильным поведением в суде (ударила бывшую невестку). При поступлении была напряжена, многоречива, возмущалась госпитализацией. Отри­цала неправильное поведение в суде. Обвиняла бывшую сноху и соседку в клевете, была манерна, резонерствовала, требовала выписки, грозила жалобами. В стационаре была спокойной, фон на­строения был ровным. Была выписана с диагнозом: шизофрения параноидная, паранойяльный этап. В последующем отказывалась от посещения ПНД, требовала снятия с учета. В 1995 г. была осмотрена клинико-экспертпой комиссией вПНД, поставлен диагноз: паранойяльные расстрой­ства в позднем возрасте. С учетом того, что психические расстройства у Н. стабилизировались, не носят характера тяжелых и не представляют опасности для нее самой и окружающих, а также всвязи с отрицательным отношением Н. к психиатрическому наблюдению и лечению она была переведена в консультативную группу.

240 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

17.04.1996 г. во время конфликта соседка толкнула Н., в результате чего Н. получила закрытый чрезвертельный перелом левого бедра. Находилась на лечении в травматологическом отделении больницы, где ей была проведена операция — остеосинтез чрезвертельного перелома левого бедра гвоздем. Странностей в поведении Н. в период пребывания не описано, и консульта

Дата добавления: 2015-02-05 | Просмотры: 2414 | Нарушение авторских прав