АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Этиология 3 страница

Вопросы этики и деонтологии неразрывно связаны с личностью врача, тем более, хирурга. Издавна принято отождествлять личность врача с самыми высокими понятиями о честности, преданности, самоотверженности, милосердии, доброте и гуманности. Мы хотим видеть врача всемогущим и безгрешным, никогда не ошибающимся и всё умеющим исцелителем! ИА Кассирский в своей прекрасной книге “О врачевании” (1970), возвышая профессию врача, считает недопустимым отождествлять врачевание с “обслуживанием”. Замечательные слова АФ Билибина: “ Врачевание — сфера служения, а не обслуживания ”, — предельно точно отражают одну из важнейших особенностей клинической медицины.

Несколько возвышенное, особое отношение к врачу, хирургу, к врачеванию более нужно пациентам, нежели медикам. Принижение, приземление роли врача уменьшает или сводит на нет один из важнейших факторов врачевания — фактор психологический, фактор веры, доверия к врачу. Прославленный французский прозаик Андрэ Моруа, приглашённый выступить на Национальном Конгрессе французских врачей, сказал: “Завтра, как и сегодня. врач сохранит свой сан жреца, а вместе с ним и свою страшную, всё возрастающую ответственность. И жизнь врача останется такой же, как сегодня — трудной, тревожной, героической и возвышенной.”

Облик врача может способствовать взаимопониманию с больным, его родственниками, родителями ребёнка или, наоборот, оттолкнуть от врача. Аккуратность, подтянутость, чёткость, доброжелательность, точность и обязательность — вот черты, привлекающие к врачу, вызывающие к нему доверие, независимо от его возраста. Некоторые молодые хирурги считают шиком появиться перед родственниками только что оперированного больного в “белом халате, забрызганном кровью” (как пелось в одном душещипательном романсе), вытереть маской пот со лба и многозначительно изречь сакраментальную фразу: “Будет жить!” Здесь всё дёшево и неверно, начиная с внешнего вида, отнюдь не вызывающего уважения, и кончая преждевременным безаппеляционным заявлением — впереди ещё послеоперационный период, чреватый, как известно, многими непредвиденными осложнениями.

Точность и обязательность — важные качества, которыми не стоит пренебрегать. Если Вы назначили больному или его родственникам встречу на определённый час — будьте на месте, а если по уважительной причине не смогли (срочная операция, вызов к тяжёлому больному) — оставьте записку, извинитесь, но покажите, что Вы не забыли о назначенной встрече.

Милосердие — это забытое, к сожалению, слово отражает способность врача сочувствовать больному, его страданиям, соболезновать переживаниям его родственников, понимать боль и состояние родителей малыша, готовящегося к операции. Напыщенность, искусственное “величие”, равно, как подчёркиваемая снисходительность здесь явно не уместны. Говорят, что хирург привыкает к смерти — ложь это! Да, хирург, врач не рыдает, не показывает своих переживаний, но недаром есть выражение: “Хирург умирает с каждым своим больным.” В нём куда больше истины, чем в первом предположении!

Доброжелательность, приветливость врача — это важнейшее условие успеха. Чрезмерная, нередко напускная суровость, недовольное выражение лица, резкий тон отнюдь не укрепляют авторитет врача, как это кажется молодым хирургам; напротив, такой человек не вызывает симпатии. Неторопливость в общении с больным, чёткая последовательность, подчёркнутое внимание — всё это входит в понятие врачебного профессионализма. Крайне неблагоприятное впечатление производит врач, на ходу осматривающий больного, не говоря уже о том, что спешка неизбежно влечёт за собой серьёзные упущения и ошибки. Недопустимы реплики: “Ну, скорее, короче, я спешу в операционную!”, “Мне некогда, у меня ещё 25 больных” и т.д.! Даже если всё действительно обстоит именно так, больному и его родным нет дела до спешки и забот врача, они справедливы в своём желании видеть его внимательным и заботливым! У врача много пациентов, но для больного и его родственников, обратившихся за помощью, сейчас существует только один конкретный врач — Вы! “Врач должен быть добрым и человеколюбивым. Для больного он должен быть отцом, для выздоравливающего — охранителем, для здорового — другом.” (Гиппократ)

Выдержка, умение владеть собой — черты, обязательные для врача, в особенности, для хирурга. Некоторые хирурги в критических ситуациях “срываются” на крик, швыряют инструменты (иногда всё это показное — вот, мол, я какой!), “блистают” нецензурной словесностью (тоже, по мнению некоторых, особый шик!) — всё это не только неприятно видеть, хуже то, что такое поведение дезорганизует ассистентов и операционную сестру, нарушает слаженный ритм работы хирургической бригады! Самообладание — качество, без которого немыслим хирург!

Наблюдательность — чрезвычайно важная черта для хирурга. Способность подметить еле приметные признаки заболевания, уловить, так называемые, “малые” симптомы, обратить внимание на необычные проявления — всё это существенно облегчает путь к диагнозу.

Решительность, способность быстро принимать решение, не перекладывая ответственность на консультантов — необходимая хирургу черта. Оговорим, что решение должно быть обоснованным, опираться на установленный диагноз, причём, решительность отнюдь не отвергает коллегиальности при обсуждении ситуации!

Терпение и терпимость необходимы хирургу. Неблагодарность, с которой врач сталкивается так часто, не должна вызывать презрение к людям (Гуго Глязер). Хирург должен быть готов выслушать жестокие упрёки и обвинения, как правило, несправедливые и необоснованные, но можем ли мы спорить с родителями, только что потерявшими своего ребёнка, или возражать родственникам только что погибшего больного?! Много лет назад в нашу клинику на 9-й (!) день болезни был доставлен пятилетний мальчик в крайне тяжёлом состоянии с разлитым аппендикулярным перитонитом. Родители на протяжении девяти дней болезни за медицинской помощью не обращались. Несмотря на операцию и интенсивную терапию, спасти ребёнка не удалось. После аутопсии мы с оперировавшим хирургом возвращались из морга под вопли родственников: “Зарезали! Загубили!” Как хотелось сказать им: «Где же вы были все эти девять дней болезни?!» Нет, не имеем мы на это права, мы не должны усугублять и без того страшную психическую травму родителей. И другой пример, пример высочайшей человеческой духовности, высших человеческих качеств. В клинике погиб ребёнок с осложнённой формой стафилококковой деструкции лёгких. Через несколько дней отец и мать с букетом цветов пришли к нам поблагодарить врачей: “Мы видели, как Вы старались, как хотели спасти нашего сына. ” Оба эти случая произошли десятки лет назад, но оба я вижу так, как будто это было вчера.

Самокритичность — важное свойство хирурга. Надо уметь реально оценить собственные возможности, умение, опыт и при необходимости пригласить более опытного специалиста. Хирург должен уметь самокритично оценивать результаты своей деятельности, анализировать причины неудач и осложнений — только таким путём можно их избежать!

Бескорыстность, самоотверженность, преданность избранной профессии, умение получать моральное удовлетворение от своей работы — важные черты любого врача, хирурга, в особенности.

Можно ещё и ещё перечислять качества, обязательные для хирурга. Несколько слов о чертах абсолютно несовместимых с врачеванием, с хирургией.

Равнодушие — страшная черта! Душевная пустота, когда человеку всё безразлично, когда работа воспринимается как вынужденная необходимость — врач в таком состоянии перестаёт быть врачом, таким людям нет места в хирургии! Нельзя быть врачом с девяти до пятнадцати! Врач — это круглосуточно, это пожизненно! “У меня нет последнего часа работы, а есть последний больной” (ЛЛ Гиршман).

Грубость, недоброжелательность, к сожалению, нередко встречаются среди хирургов (иногда это черты надуманного “образа хирурга” — мол, хамоватость вызывает уважение). Хирург, как и любой врач — прежде всего, интеллигентный человек. Этим сказано всё!

Трусость — недопустимая для хирурга черта. Такие врачи избегают тяжёлых, рискованных операций, лишая больного подчас последнего и единственного шанса на спасение! Разумно обоснованный риск, операции по жизненным показаниям — неизбежная составляющая хирургии!

Лживость, бесчестность — это вообще плохо, но для врача, тем более хирурга — абсолютно недопустимо! В хирургии бывает немало ситуаций, когда скрыть неудачу довольно просто (например, оценка разделения митральных клапанов при закрытой комиссуротомии и др.), однако всё это неизбежно отразится на здоровье Ваших пациентов!

Хирург и больной, хирург и родственники больного. Общение этих людей — одна из серьёзнейших проблем деонтологии. Хирург — это человек, вооружённый ножом, и как всякое вооружённое лицо он представляет опасность для окружающих, если применяет своё оружие не там, где это требуется, и не так, как это дозволено (АВ Гуляев). Общение хирурга с пациентом и его родственниками, так или иначе, касается главного — предстоящей или проведённой операции. При беседе с больным хирург должен проявить качества психолога, т.к. надо помнить, что любой человек испытывает естественный страх перед операцией. Снять этот страх — первейшая задача хирурга. Однако здесь недопустимы уверения в том, что предстоящая операция простенькая; мол подумаешь, уберём вашу язву (больное лёгкое). Лживость таких фраз на поверхности, они способны ещё более обеспокоить больного! Спокойная уверенная беседа о необходимости вмешательства, опыте оператора, успехе подобных операций в данной клинике — всё это успокаивает пациента, особенно если он общается с выздоравливающими больными, перенесшими аналогичную операцию. Вряд ли следует обсуждать с больным риск предстоящего вмешательства и возможные осложнения^*Подстраничное примечание ^* Примечание редакторов. В проекте Европейской Конвенции по правам человека и биомедицине (Draft convention for the protection of human rights and dignity of the human being with regard to the application of biology and medicine (Страсбург, июнь 1996 г.), в частности, в статье 5 Конвенции предусмотрено: “An intervention in the health field may only be carried out after the person concerned has given free and informed consent to it. This person shall beforehand be given appropriate information as to the purpose and nature of the intervention as well as on its consequences and risks” (Медицинское вмешательство по отношению к лицу может быть осуществлено только с согласия информированного лица. Лицу до вмешательства должна быть сообщена соответствующая информация о характере вмешательства и возможных последствиях и риске вмешательства). Конец подстраничного примечания. В то же время, хирург обязан абсолютно честно поставить об этом в известность родственников (родителей) больного. Здесь недопустимо ни преувеличивать и ни преуменьшать опасность болезни, тяжесть состояния больного, риск операции! Хирург, вселяющий страх в больного,— плохой стратег! Знаменитый французский хирург Рене Лериш говорил, что в хирургии хирургу дЏлжно проявлять беспокойство, внешне сохраняя оптимизм!

Особого внимания заслуживает проблема общения хирурга с больными детьми. 40–50% детей в России оперируют хирурги общего профиля! Здесь нельзя предавать забвению общие принципы медицинской деонтологии, т.к. дети видят и понимают очень многое, и неосторожное выражение может нанести им серьёзную психическую травму. Пятилетний мальчик, выздоравливающий после тяжёлого гнойно-септического процесса, спрашивает: “Мама, а какой ножкой я стоял в могиле?” По-видимому, неосторожный преподаватель, демонстрируя студентам эффект интенсивной терапии, для пущего впечатления сказал: “Вот этот малыш одной ногой стоял в могиле, а теперь уже бегает”. Страшно представить переживания маленького человека, вызванные грубой деонтологической ошибкой врача. Совершенно недопустимо при ребёнке обсуждать дефекты его развития, деформацию грудной клетки, дефекты его осанки (сутулость) и т.д. Этим хирург не только отталкивает от себя ребёнка, но и травмирует его психику.

Хирургу, оперирующему ребёнка, приходится иметь дело не с одним, а тремя больными — больным ребёнком и “больными” родителями. Опасность, угрожающая самому дорогому и близкому существу, выбивает человека из обычной колеи, вызывает неожиданные и недопустимые в других обстоятельствах поступки, тон, выражения. Молодость хирурга, его торопливость, недостаток внимания, нередко только кажущийся, — всё это вызывает раздражение родителей. Приведём один пример. Хирург осмотрел ребёнка в приёмном покое (подозрение на острый аппендицит) и, ожидая результатов анализа крови, в присутствии родителей с коллегой обменивается впечатлениями о футбольном матче. Следует жалоба на легкомыслие, отсутствие внимания к ребёнку, неоправданную задержку операции (“час болтали о футболе, а потом только приняли сына в отделение”). Формально медицинского нарушения нет, всё было сделано вовремя и правильно, но грубо нарушена элементарная медицинская и человеческая этика, родители с полным основанием ждут, что врач все свои мысли и всё внимание направит на распознавание и лечение болезни у их ребёнка!

Внимание, терпение, терпимость, понимание, сочувствие (вдумайтесь: сочувствие ведь значит вместе чувствовать!), сопереживание — все эти качества необходимы врачу при беседе с родителями больного ребёнка. Хирург и родители — единомышленники и союзники в борьбе за здоровье и жизнь ребёнка. К сожалению, столь желаемый контакт иногда отсутствует, причём чаще всего виноват недостаточно внимательный, недостаточно тактичный, недостаточно терпимый или, попросту, недостаточно культурный врач!

Следует сказать ещё об одной, наверное наиболее тягостной, стороне работы хирурга — разговоре с родителями или родственниками погибшего больного. Как это ни тяжело, но этот разговор должен проводить оперировавший хирург, заведующий отделением, руководитель клиники. Недопустимо перекладывать его на плечи других. Ещё до операции родственники больного должны отчётливо представлять истинную опасность болезни, тяжесть состояния больного и риск предстоящей операции — их нельзя ни преувеличивать, ни преуменьшать. Всегда следует предупредить родственников о возможности неожиданных находок и неординарных ситуаций (вместо ожидаемой кист� обнаруживается опухоль, прорастающая в прилегающие ткани; крайне тяжёлое исходное состояние больного и сложная травматичная операция могут привести к гибели больного на операционном столе и т.д.).

Взаимоотношения хирургов между собой и с другим медицинским персоналом также содержат в себе серьёзные деонтологические аспекты. Зависть, “подсиживание” друг друга, мелкое торжество при просчёте коллеги создают крайне неблагоприятный климат в коллективе и неизбежно сказываются на результатах лечения больных.

Совершенно недопустимым является бытующее “критиканство” в адрес своего предшественника: хирург осматривает больного, который ранее на протяжении 2–3 дней лечился на участке. Обнаружив признаки острого аппендицита, врач в присутствии больного и его родственников разражается гневной тирадой: “Кто же это смотрел Вас раньше? Просмотреть такой явный аппендицит! Это же надо уметь так запустить заболевание!” Хирург здесь был абсолютно неправ с нескольких точек зрения. Прежде всего, клинические проявления острого аппендицита столь вариабельны, что совершенно неизвестно, какова была клиническая картина два дня тому назад. Во-вторых, подобные реплики наносят дополнительную психическую травму больному и родственникам, и без того достаточно взволнованным. Правильнее было бы, оценив состояние больного и установив диагноз, приступить к лечению, а позже обязательно сообщить главному врачу участковой больницы или поликлиники о возможной диагностической ошибке.

Ошибки в общении с медицинскими сёстрами чаще допускают молодые хирурги, стремящиеся к своеобразному самоутверждению. Пренебрежительное отношение к медицинским сёстрам в известной степени привело к снижению престижности этой прекрасной, гуманной и благородной профессии. Этому же способствует и крайне неудачный термин “средний медицинский персонал”, пришедший на смену удивительно ёмкому понятию “сестра милосердия”. Врач, медицинская сестра, нянечка вместе осуществляют общее дело — лечение и выхаживание больных. Здесь уместно напомнить об отношении к медицинским сёстрам в некоторых зарубежных странах: шеф клиники, принимая почётного гостя, сначала представляет ему старшую сестру, а потом уже доцентов, заведующих отделениями и т.д. Столь же регулярно, как проходят Национальные конгрессы хирургов, проводятся конференции медицинских сестёр с обсуждением проблем ухода за больными, особенностей работы в разных отделениях и т.д.

Особо следует сказать об операционных сёстрах — самых непосредственных помощницах хирурга во время операции. Их сложная, трудоёмкая и очень ответственная работа заслуживает самого глубокого уважения и признания!

· II. Врачебные ошибки в хирургии

Врачебные ошибки — тот тяжкий раздел медицины, встречи с которым, к сожалению, не удаётся избежать ни одному практикующему врачу, и который, увы, не входит в программы обучения высших медицинских образовательных учреждений России. В то же время данная проблема остаётся в центре внимания хирургов. Свидетельством важности и неувядаемости проблемы служат монографии Р. Штиха, М. Маккаса и К. Бауэра, СЛ Либова, ЕА Вагнера, а также программные обсуждения на Международных конгрессах (так, одной из проблем, рассматривавшихся на Первом Европейском Конгрессе детских хирургов в Австрии в 1995 году был анализ врачебных ошибок).

А. Определение. Врачебная ошибка — добросовестное заблуждение врача, которое повлекло или могло повлечь определённый ущерб здоровью больного. В этом определении важно подчеркнуть два момента. Во-первых, речь идёт только о добросовестных заблуждениях врача, а не о халатности, действиях, совершённых в состоянии алкогольного опьянения или умышленно, что относится к врачебным преступлениям, подлежащим судебному разбирательству. Во-вторых, ошибка не обязательно приводит к каким-либо осложнениям. Например, больному поставлен диагноз “острый аппендицит”, а на операции червеобразный отросток не изменён, но выявлен воспалённый дивертикул МЌккеля, который и был резецирован. Больной не понёс никакого ущерба, всё выполнено верно, но ошибка налицо.

Б. Классификация врачебных ошибок

1. Диагностические ошибки — ошибки в распознавании заболеваний и их осложнений (просмотр или ошибочный диагноз заболевания или осложнения) — наиболее многочисленная группа ошибок.

2. Лечебно - тактические ошибки, как правило, являются следствием диагностических просчётов. Однако, встречаются случаи, когда диагноз поставлен правильно, но лечебная тактика избрана неверно.

3. Технические ошибки — ошибки в проведении диагностических и лечебных манипуляций, процедур, методик, операций.

4. Организационные ошибки — ошибки в организации тех или иных видов медицинской помощи, необходимых условий функционирования той или иной службы и т.д.

5. Деонтологические ошибки — ошибки в поведении врача, его общении с больными и их родственниками, коллегами, медицинскими сёстрами, санитарками.

6. Ошибки в заполнении медицинской документации встречаются довольно часто, особенно среди хирургов. Маловразумительные записи операций, послеоперационного периода, выписок при направлении больного в другое медицинское учреждение крайне затрудняют понимание того, что происходило с больным.

В. Причины врачебных ошибок

1. Все причины врачебных ошибок можно разделить на две группы:

а. Объективные — причины, которые существуют вне зависимости от человеческой деятельности, т.е. повлиять на которые мы не в состоянии.

б. Субъективные — причины, непосредственно связанные с личностью врача, особенностями его деятельности, т.е. причины, на которые мы можем и обязаны повлиять.

Объективные причины обычно создают фон, а реализуется ошибка, как правило, в связи с субъективными причинами, что открывает реальные возможности сокращения числа врачебных ошибок. Один из путей — анализ врачебных ошибок, требующий соблюдения определённых правил.

2. Объективные причины

а. Относительность, неконкретность медицинских знаний. Медицина не является точной наукой. Постулаты и диагностические программы, изложенные в руководствах и монографиях, касаются наиболее частых вариантов клинических проявлений, но нередко у постели больного врач сталкивается с абсолютно неожиданным течением патологического процесса и необычными реакциями организма больного. Приведём пример. У шестилетней девочки, находящейся на плановом обследовании в клинике по поводу левосторонней диафрагмальной грыжи, ночью появились загрудинные сжимающие боли (клиника стенокардии, подтверждённой характерными изменениями на ЭКГ). Вызванный опытный хирург, профессор поставил фантастический диагноз "острый аппендицит в диафрагмальной грыже". При левосторонней торакотомии была выявлена ложная диафрагмальная грыжа. Слепая кишка располагалась в плевральной полости. Червеобразный отросток был флегмонозно изменён, припаян к перикарду, который на прилегающем участке инфильтрирован, воспалён. По-видимому, воспаление локального участка перикарда вызвало спазм подлежащей веточки венечного сосуда, что привело к клинике стенокардии и изменениям на ЭКГ.

б. Различия врачей по опыту, знаниям, уровню подготовки и, извините, уму и способностям. Великий английский драматург Бернард Шоу хорошо подметил: если мы согласимся, что врачи — не кудесники, а обыкновенные люди, то мы должны признать, что на одном конце шкалы находится небольшой процент высокоодарённых личностей, на другом — столь же небольшой процент убийственно безнадёжных тупиц, а все остальные располагаются между ними. Трудно возразить против этого мнения, и никакие усовершенствования учебного процесса и подготовки врачей не могут исключить эту причину.

в. Различия в оснащённости медицинских учреждений безусловно сказываются на уровне диагностики. Естественно, что располагая современными методами диагностики (МРТ, КТ, УЗИ), легче выявить, например, опухоль внутренних органов, чем на основании рутинных рентгенологических исследований. Вышесказанное относится и к неотложной диагностике.

г. Появление новых заболеваний, или известных, но давно забытых. Эта причина проявляется не часто, но влечёт за собой значительное число диагностических ошибок. Наиболее ярким примером является ВИЧ-инфекция, приводящая к развитию СПИДа — заболевания, которое поставило врачей перед проблемой его диагностики и неразрешимой проблемой особенно лечения. Появление таких, забытых и редко встречающихся заболеваний, как малярия, сыпной тиф неизбежно влечёт серьёзные диагностические проблемы.

д. Наличие сочетанных заболеваний. Крайне сложно, например, распознавание острого аппендицита у пациента с болезнью Шёнляйна–ГЌноха или гемофилией, выявление инвагинации у ребёнка с дизентерией и т.д.

е. Юный возраст. “Чем младше ребёнок, тем сложнее диагноз”.

3. Субъективные причины

а. Неполноценный осмотр и обследование больного. Часто ли мы видим полное обследование обнажённого больного? А ведь это должно быть нормой, особенно, когда речь идёт о ребёнке. К сожалению, нормальным стало локальное “обследование”, чреватое реальной опасностью диагностической ошибки. Многие хирурги не считают необходимым пользоваться при осмотре стетофонендоскопом. Известны наблюдения напрасных лапаротомий по поводу острого аппендицита при правосторонней базальной плевропневмонии, по поводу острой кишечной непроходимости при парезе, вызванном эмпиемой плевры и т.д.

б. Пренебрежение доступным и информативным методом исследования — довольно частая причина диагностических ошибок. Наиболее ярким примером служит пренебрежение пальцевым ректальным исследованием у больных с неясными болями в животе. Просмотры тазового острого аппендицита, перекрута кист� яичника, внематочной беременности, апоплексии яичника — вот неполный список типичных ошибок, связанных с недооценкой информативности пальцевого ректального исследования.

в. Чрезмерная самоуверенность врача, отказ от совета коллеги, консилиума. Эта причина свойственна как молодым хирургам (страх уронить свой авторитет, своеобразный синдром молодости), так и многоопытным специалистам (синдром собственной непогрешимости), и часто приводит к трагическим ошибкам, причём действия врача нередко граничат с преступлением, Мыслители прошлого и современности многократно предупреждали об опасности убеждённости в собственной непогрешимости: “ Чем меньше знаешь, тем меньше сомневаешься!” (Робер Тюрго); “ Только глупцы и мертвецы никогда не меняют своего мнения ” (Лоуэлл); “ Умный врач, то есть чувствующий малость своих познаний и опытов, никогда замечаний сиделок не презрит, но паче воспользуется ими ” (МЯ Мудров). Но как часто приходится видеть опытного пожилого хирурга, резко обрывающего молодого коллегу: “Хватит, знаю сам, яйца курицу не учат!”

г. Использование устаревших методов диагностики и лечения — как правило, удел хирургов старшего поколения, когда разумная осторожность незаметно переходит в неприятие всего нового. Нередко это — результат неинформированности врача, не читающего современной специальной литературы, отставшего от прогресса современной хирургии. “Во врачебном искусстве нет врачей, окончивших свою науку” (МЯ Мудров). “Учиться всю жизнь для пользы общества — таково призвание врача” (АА Остроумов).

д. Слепая вера во всё новое, бездумные попытки внедрения новых методов в практику без учёта обстоятельств, необходимости, сложности и их потенциальной опасности. На заре отечественной кардиохирургии в широкой печати появились заметки о хирургах, успешно выполнявших митральную комиссуротомию в условиях районной больницы (!). Безусловно, риск, которому подвергались недостаточно обследованные и подготовленные больные, абсолютно неоправдан. Иногда подобные действия молодого коллеги продиктованы неопытностью, искренним желанием внедрить нечто новое; хуже когда потаённой причиной является желание увидеть в газете своё имя: “впервые в Колдыбанском районе хирургом К.. и т.д.”

е. Чрезмерная вера в интуицию, поспешное, поверхностное обследование больного нередко являются причиной тяжких диагностических просчётов. Под врачебной интуицией следует понимать сплав опыта, постоянно пополняемых знаний, наблюдательности и уникальной способности мозга выдавать молниеносное решение на подсознательном уровне. Коллегам, злоупотребляющим этим даром, нужно помнить слова академика АА Александрова о том, что интуиция подобна пирамиде, где основание — огромный труд, а вершина — озарение. “У меня не так много времени, чтобы торопливо смотреть больных” (ПФ Боровский).

ж. Чрезмерное увлечение хирургической техникой в ущерб воспитанию и совершенствованию клинического мышления. Это явление можно считать “патогномоничным” для молодых хирургов. По-видимому, операция сама по себе настолько впечатляет воображение молодого врача, что отодвигает на второй план будничную многотрудную работу по поиску правильного диагноза, обоснованию показаний к операции, выбору оптимального её плана, подготовке к послеоперационному выхаживанию больного. Часто приходится видеть, как начинающие хирурги искренне радуются, когда выясняется, что больному предстоит операция, и огорчаются, когда становится ясно, что можно обойтись без вмешательства. А ведь должно-то быть всё наоборот! Высшей целью хирургии является не только разработка новых, более совершенных операций, но и прежде всего поиск нехирургических методов лечения тех заболеваний, которые сегодня излечиваются только ножом хирурга. Не случайно столь стремительно внедряются в практику методы малотравматичной эндоскопической хирургии. Любая операция — всегда агрессия; об этом хирург не должен забывать. Известный французский хирург Тьери де Мартель писал, что хирург познаётся не только по тем операциям, которые он сумел сделать, но и по тем, от которых он сумел обоснованно отказаться. Немецкий хирург Кђленкампфф говорил, что “выполнение операции является в большей или меньшей степени делом техники, воздержание же от неё — результат искусной работы утончённой мысли, строгой самокритики и точнейшего наблюдения”.

Дата добавления: 2015-08-14 | Просмотры: 667 | Нарушение авторских прав