АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Антропосоциология

Аристотель убежден, что даже в условиях единооб­разия внешних условий жизни люди будут сохранять присущие им от рождения различия характеров, темпе­раментов, наклонностей. Психологическое разнообразие индивидуальностей всегда будет порождать массу все­возможных проблем, противоречий и конфликтов. Пе­ребранки и оскорбления действием, драки и убийства вряд ли удастся устранить. Очаги аномии будут продол­жать существовать в любом новообразовавшемся соци­альном пространстве. Никаким, даже самым грозным законам не под силу сделать человека иным, чем он есть по своей природе. А его природа предназначила ему быть «политическим животным», то есть существом, хотя и предрасположенным к государственной, политической,

• 109 •

цивилизованной жизни, но продолжающим оставаться «животным», то есть существом, способным впадать в дионисийное безумство, сеять вокруг себя разрушения и гибель.

Аристотелевское определение человека как «полити­ческого животного» может показаться оксюмороном, со­единением взаимоисключающих друг друга противопо­ложностей, вроде «живого трупа» или «горячего снега», но это не так. То, что логически несовместимо в пределах одного суждения, может оказаться вполне совместимым в жизненной практике в пределах одного объекта. Чело­век в этом отношении — самый характерный образец та­ких совмещений. Если аполлонический или дионисий-ный принцип может быть только сам собой и не в состоя­нии выступать одновременно в качестве того и другого, то человек способен нести их оба в себе. Подтверждением этого и выступает антропологическая дефиниция Аристо­теля: «политическое животное» — уникальный субъект, расположенный (если воспользоваться терминологией Ницше) и к аполлонической, и к дионисийной моделям социального поведения. Констатируя это, Аристотель выступает как реалист, далекий от того, чтобы питать благодушные и несбыточные иллюзии о переделке чело­веческой природы. Но тот же трезвый реализм позволя­ет ему ясно сознавать, что противоречие между аполло-ническим и дионисийным началами в человеке не есть некая застывшая антитеза или хорошо сбалансирован­ное равновесие двух чаш весов. Для него очевидно нали­чие в этом противоречии ведущей и ведомой сторон. Он в своих социально-философских трактатах не устает го­ворить о том, что смысл и цель человеческого бытия не в поисках чувственных наслаждений, не в безумных орги­ях и не в том, чтобы предаваться порочным пристрасти­ям, разрушительно воздействующим и на самого челове­ка, и на цивилизованную среду вокруг него. Смысл жиз­ни для человека — в добродетельном и законопослушном существовании. Быть добродетельным — это значит сле­довать не зову страстей, а предписаниям просвещенного и воспитанного разума.

Согласно Аристотелю, три ведущих фактора делают людей добродетельными:

110*

1) природа как возможность родиться с необходимы­
ми телесными и духовными свойствами;

2) привычки как способность развить прирожденные
качества в лучшую сторону и прочно закрепить их обра­
зом жизни и социального поведения;

3) разум как способность повиноваться в первую оче­
редь его голосу, а не зову чувств, вожделений и страстей.

Аристотель столь высоко ставит граждан, обладаю­щих добродетелями, что утверждает, будто для наибо­лее совершенных из них, чья мудрость уподобляет их божествам, не нужны законы, поскольку каждый из них сам — воплощенный закон. И когда обычные, то есть обладающие и добродетелями и пороками, люди станут для них сочинять законы, то окажутся в смеш­ном положении. Чтобы граждане имели возможность получать хорошее воспитание и образование, в обще­стве должны функционировать соответствующие этим задачам законы. Их созданием и контролем за их прак­тическим осуществлением должно заниматься государ­ство. Но его благие намерения и практические усилия будут постоянно наталкиваться на то обстоятельство, что человеческая природа несовершенна, что страсти зачастую вырываются из-под контроля разума и толка­ют людей к порокам и преступлениям. Государству не под силу переделать человеческую природу и формиро­вать абсолютно совершенных граждан. Правители дол­жны понимать это, и им не следует требовать невоз­можного. Их удел — довольствоваться тем, чтобы граж­дане повиновались законам государства. На этом пути, говорит Аристотель, формулируя принципиально важ­ную мысль, «следует требовать относительного, а не абсолютного единства как семьи, так и государства. Если это единство зайдет слишком далеко, то и само государство будет уничтожено; если даже этого и не случится, все-таки государство на пути к своему унич­тожению станет государством худшим, все равно как если бы кто симфонию заменил унисоном или ритм одним тактом».

В рассуждениях Аристотеля тесно связаны между со­бой политико-правовая и социально-этическая проблема­тика. Эта сознательно проводимая им связь обусловлена

• 111 •

отчетливым пониманием того, что благо государства и состояние правопорядка прямо зависят от моральных качеств граждан. Будучи существом не самодовлеющим и не самодостаточным, человек относится к государству как часть к целому. Его назначение состоит в том, что­бы жить в государстве, а для этого ему необходимо по­стоянно соотносить свое поведение с требованиями разу­ма и морали, во всем следовать мере и «золотой середи­не», избегая опасных крайностей в мыслях и поступках. Те же, кто живет вне права и законов, — это наихудшие из всех людей, использующие данную им природой ум­ственную силу дико и нечестиво, то есть в направлении, противоположном должному.

Назначение человека — в разумном и моральном поведении, привычка к которому образуется в резуль­тате обретения не столько отвлеченных знаний, сколь­ко практического социального опыта. Если отвлечен­ные знания касаются самых общих положений, то опыт всегда конкретен. Когда судье приходится судить, а врачу лечить не человека вообще, а конкретного инди­вида, то это требует учета множества частных факто­ров и соответствующего практического опыта. Истин­ным гражданином является тот, кто рожден от свобод­ных родителей, воспитан, просвещен, добродетелен, рассудителен, способен властвовать над собой, подчи­няться воле государства, участвовать в народном собра­нии, суде и управлении. Его социальную роль Аристо­тель сравнивает с функциями моряка, чья задача — способствовать благополучному плаванию.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 616 | Нарушение авторских прав