АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология
|
Тюрьма как социальный институт
Основная задача тюрьмы как социального института виделась не в ограничении свободы индивида, а в трансформации его личности и поведения. В качестве элементарной формы дисциплинарного общества тюрьма способна подавлять асоциальные наклонности индивидов и моделировать желаемые. Являясь совершенным дисциплинарным аппаратом, напоминающим одновременно казарму и завод, школу и госпиталь, тюрьма охватывает все стороны человеческой жизни, контролирует их и подчиняет определенным стандартам. Наиболее характерное воплощение идеи тюрьмы как дисциплинарного пространства Фуко видел в проекте «Паноптикум» английского правоведа и философа XVIII в. И. Бентама. В нем дисциплинарный принцип «всепод-надзорности» и тактика социальной оптики приняли зримый характер тюремной архитектуры особого рода в виде сложного сооружения, где все камеры освещены и просматриваются надзирателями. Каждая из них — подобие маленького театра с актером-заключенным на
зов*
сцене, чье поведение на виду, но он сам никого не видит. Здесь действует уже не принцип темницы, а напротив, человек подвергается пытке избыточным светом и постоянным пребыванием на виду у надзирателей. Это ощущение своей постоянной подконтрольности, поднадзорности составляет суть наказания. Более того, это наглядное воплощение принципа власти в дисциплинарном обществе, где властные механизмы предельно мощны и эффективны. Придя к этим выводам, Фуко, по сути, указал на динамику социально-исторического генезиса неправовых, тоталитарных режимов, ставших предельным воплощением идеи дисциплинарного общества.
Системы правосудия
Исследуя традиционные и современные механизмы европейского правосудия, Фуко пришел к выводу, что истинные причины правовых реформ XVIII в. заключались не в том, что гуманистов и просветителей потрясла жестокость существовавших тогда карательных мер, пыточного следствия и применявшихся казней, а в том, что они обнаружили малую эффективность всех этих средств. Судебные реформы в европейских государствах понадобились для того, чтобы наказывать не меньше и слабее, а рациональнее и эффективнее. В прошлом жестокие наказания не являлись следствием безграничной власти феодалов и монархов над подданными. Каждое нарушение закона рассматривалось как посягательство на права господина и суровое воздаяние являлось его привилегией, не предполагавшей симметрии прав преступника и суверена. Пытки и публичные казни выступали не как процедуры восстановления справедливости, а как практика подтверждения принципа безграничной власти суверена. Не случайно наказания часто носили вид инсценированного, почти театрального действия. Фуко приводил пример того, как служанку, зарезавшую свою хозяйку, палачи посадили в то же кресло, где сидела госпожа, и зарезали тем же самым ножом.
Театральность процедуры наказания проявлялась и в том, что объект наказания, т. е. человеческое тело, истерзанное пытками, заклейменное, часто выставлялось
• 307 •
напоказ, чтобы его вид запечатлелся в памяти других людей как знак могущества суверена. Но XVII век обнаружил характерный юридический парадокс, связанный с процедурой наказания: пыточное следствие, существование профессии палача и публичные казни дискредитируют идею справедливого наказания.
Практика традиционного судопроизводства не исправляет преступников, не предупреждает преступлений и не снижает уровня преступности. Потребовалась новая система принципов социального контроля. При осуществлении процедуры наказания предпочтение стало отдаваться уже не столько телу человека, сколько его душе. Правосудие стало как бы стыдиться прикосновений к телу; роль пыток и побоев заметно уменьшилась. Даже к смертной казни служители пенитенциарной системы начали относиться не как к радикальной манипуляции с человеческим телом, а как к средству лишения преступника его главного права — права на жизнь. Излишняя жестокость по отношению к телу преступника представляется теперь общественному сознанию недопустимой. Зловещую фигуру палача заменила команда специалистов разных профилей, включая врача и священника. Их задача состояла в том, чтобы сделать смерть осужденного наименее мучительной. С этой же целью создаются специальные технические и фармакологические приспособления — гильотина, электрический стул, смертельная инъекция и т. п. Все это, однако, не означало, что общественное сознание и система правосудия стали более гуманными. Стремясь более рационально судить и эффективно наказывать, они продолжали относиться к преступнику как к антагонисту, не заслуживающему снисхождения. Над ними продолжали довлеть традиции европейских теорий общественного договора, согласно которым каждый гражданин, заключивший со всем обществом договор о соблюдении норм и законов права, не должен его нарушать, и потому преступник, отвергший все договоренности, становится врагом всего общества, не имеющим права рассчитывать на снисхождение.
В этом Фуко солидарен с Руссо, видевшим в преступнике предателя интересов государства и считав-
•308
шим, что государство во имя самозащиты обязано уничтожить нарушителя договора. Создаваемая государством пенитенциарная система не должна иметь слабых, уязвимых мест и оставлять лазейки для стремящихся ускользнуть от наказания. Ей следует быть максимально эффективной, чтобы наказание для преступника было неотвратимо. Работники этой системы должны уметь точно классифицировать правонарушения в соответствии со шкалой карательных мер и точно исполнять каждое конкретное наказание-воздаяние, заботясь о том, чтобы оно соответствовало характеру преступления, т. е. было и не слишком жестоким, и не слишком мягким, а рациональным.
Сквозь призму проблем наказания, тюрьмы, смертной казни Фуко рассматривал логику метаморфоз, совершающихся в европейском массовом сознании на протяжении нового и новейшего времени, обнаружив при этом, что стереотипные оценки произошедших перемен с помощью таких понятий как «рост гуманности» или «увеличение степени цивилизованности» далеки от понимания истинной сути вещей. На самом деле это была логика рационализации, неуклонного повышения степени подконтрольности, нормированности социальной жизни индивидов, историческим результатом которой стало в XX в. массовое возникновение тоталитарных форм социальности, в которых право и закон, перейдя меру допустимой нормативности, превратились в собственные противоположности — неправо и беззаконие.
ГЕНЕЗИС ЗАПАДНОЙ СОЦИОЛОГИИ ПРЕСТУПНОСТИ
Социологическая школа в уголовном праве
В конце XIX в. в европейской криминологии и уголовно-правовой теории сложилось научное направление, которое традиционно обозначают как «социологическую школу в уголовном праве». Оно возникло на основе применения социологических методов анализа юридической, криминологической проблематики. Его основные представители — Ф. Лист (Германия), А. Принс (Бельгия), Ж. Ван Гамель (Голландия), Г. Тард и А. Лакассань
(Франция), Э. Ферри (Италия). Их усилиями была разработана концепция факторов преступности, позволившая рассматривать каждое конкретное преступление как результат перекрестного взаимодействия трех групп факторов:
1) индивидуальные факторы (психофизические при знаки человека — возраст, пол и т. д.);
2) естественно-физические факторы (влияние географи ческих и климатических условий, времени года и т. п.);
3) социальные факторы (социальный статус, жилищ ные условия, профессия преступника, его причастность к таким негативным явлениям, как бродяжничество, алкоголизм, проституция, а также состояние экономи ческих, политических и др. отношений в обществе). Ве дущая роль в детерминации преступного поведения при знавалась за влиянием социальных факторов.
Представители социологической школы разработали также концепцию опасного состояния, предполагавшую существование таких ситуаций, попадая в которые представители определенных категорий людей (например, бродяги, воры, сутенеры, рецидивисты) становятся источником повышенной опасности для окружающих. Личности такого склада должны выявляться до того, как они окажутся в условиях «опасного состояния»; к ним необходимо применять разнообразные превентивные меры обеспечения социальной безопасности.
Для социологической школы характерен перенос оценочного акцента с фактора виновности преступника на фактор потенциальной опасности его личности для общества. Это заставляло ее представителей выдвигать требования по введению дополнительных мер безопасности, ужесточению наказаний тех, кто совершил особо тяжкие преступления или продемонстрировал склонность к рецидивам. На фоне явного роста преступности в европейских государствах конца XIX в. они предлагали развернуть систему репрессивных средств, которые, по их мнению, могли бы приостановить этот рост. Так, появилось предложение заменить обычный институт суда и практику традиционного судопроизводства комиссиями специалистов-экспертов, состоящих из психологов, психиатров, социологов, воспитателей-пенитенциариев, ко-
•310*
торые оценивали бы степень социальной опасности подозреваемого и назначали бы ему в соответствии с поставленным диагнозом соответствующий курс принудительного социального излечения. Одновременно на общее обсуждение были выдвинуты проекты создания отдельных судов для несовершеннолетних, предложения по применению наказаний в виде условного осуждения и введению практики условно досрочного освобождения.
Важную роль в генезисе социологии преступности сыграл крупнейший ученый-статистик XIX в. Л. А. Кет-ле (1796-1874), выявивший, что статистика устойчивых числовых соотношений между разнообразными факторами, сопутствующими преступлениям, позволяет говорить о последних как о необходимом социальном явлении, составляющем обязательную принадлежность любой из развивающихся цивилизаций.
Разработанная Э. Дюркгеймом концепция аномии обогатила социологическое видение преступности возможностью учитывать дополнительный ряд причинных факторов, связанных с воздействием на людей исторически переходных, кризисных состояний общественной системы.
Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 612 | Нарушение авторских прав
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | 105 | 106 | 107 | 108 | 109 | 110 | 111 | 112 | 113 | 114 | 115 | 116 | 117 | 118 | 119 | 120 | 121 | 122 | 123 | 124 | 125 | 126 | 127 | 128 | 129 | 130 | 131 | 132 | 133 | 134 | 135 | 136 | 137 | 138 | 139 | 140 | 141 | 142 | 143 |
|