АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Тюрьма как социальный институт

Прочитайте:
  1. V. Социальный вред антипрививочного движения, воспринимаемый его
  2. Возможность этической реконструкции нормативных структур социальных институтов
  3. Г. Лебон: толпа как социальный субъект
  4. Институт им. Альберта Эйнштейна
  5. Институт исследований проблем психического здоровья
  6. Институт семейной медицины
  7. Либерально-демократическая схема функционирования социально-коммуникационных институтов
  8. Мировой и социальный порядок
  9. Научно-исследовательский институт ревматологии РАМН
  10. Наш институт

Основная задача тюрьмы как социального институ­та виделась не в ограничении свободы индивида, а в трансформации его личности и поведения. В качестве элементарной формы дисциплинарного общества тюрь­ма способна подавлять асоциальные наклонности инди­видов и моделировать желаемые. Являясь совершен­ным дисциплинарным аппаратом, напоминающим од­новременно казарму и завод, школу и госпиталь, тюрьма охватывает все стороны человеческой жизни, контро­лирует их и подчиняет определенным стандартам. Наи­более характерное воплощение идеи тюрьмы как дис­циплинарного пространства Фуко видел в проекте «Па­ноптикум» английского правоведа и философа XVIII в. И. Бентама. В нем дисциплинарный принцип «всепод-надзорности» и тактика социальной оптики приняли зримый характер тюремной архитектуры особого рода в виде сложного сооружения, где все камеры освещены и просматриваются надзирателями. Каждая из них — подобие маленького театра с актером-заключенным на

зов*


сцене, чье поведение на виду, но он сам никого не видит. Здесь действует уже не принцип темницы, а напротив, человек подвергается пытке избыточным све­том и постоянным пребыванием на виду у надзирате­лей. Это ощущение своей постоянной подконтрольнос­ти, поднадзорности составляет суть наказания. Более того, это наглядное воплощение принципа власти в дис­циплинарном обществе, где властные механизмы пре­дельно мощны и эффективны. Придя к этим выводам, Фуко, по сути, указал на динамику социально-истори­ческого генезиса неправовых, тоталитарных режимов, ставших предельным воплощением идеи дисциплинар­ного общества.

Системы правосудия

Исследуя традиционные и современные механизмы европейского правосудия, Фуко пришел к выводу, что истинные причины правовых реформ XVIII в. заключа­лись не в том, что гуманистов и просветителей потрясла жестокость существовавших тогда карательных мер, пыточного следствия и применявшихся казней, а в том, что они обнаружили малую эффективность всех этих средств. Судебные реформы в европейских государствах понадобились для того, чтобы наказывать не меньше и слабее, а рациональнее и эффективнее. В прошлом жес­токие наказания не являлись следствием безграничной власти феодалов и монархов над подданными. Каждое нарушение закона рассматривалось как посягательство на права господина и суровое воздаяние являлось его привилегией, не предполагавшей симметрии прав пре­ступника и суверена. Пытки и публичные казни высту­пали не как процедуры восстановления справедливости, а как практика подтверждения принципа безграничной власти суверена. Не случайно наказания часто носили вид инсценированного, почти театрального действия. Фуко приводил пример того, как служанку, зарезавшую свою хозяйку, палачи посадили в то же кресло, где сиде­ла госпожа, и зарезали тем же самым ножом.

Театральность процедуры наказания проявлялась и в том, что объект наказания, т. е. человеческое тело, истерзанное пытками, заклейменное, часто выставлялось

• 307 •


напоказ, чтобы его вид запечатлелся в памяти других людей как знак могущества суверена. Но XVII век обна­ружил характерный юридический парадокс, связанный с процедурой наказания: пыточное следствие, существо­вание профессии палача и публичные казни дискреди­тируют идею справедливого наказания.

Практика традиционного судопроизводства не ис­правляет преступников, не предупреждает преступле­ний и не снижает уровня преступности. Потребовалась новая система принципов социального контроля. При осуществлении процедуры наказания предпочтение ста­ло отдаваться уже не столько телу человека, сколько его душе. Правосудие стало как бы стыдиться прикос­новений к телу; роль пыток и побоев заметно уменьши­лась. Даже к смертной казни служители пенитенциар­ной системы начали относиться не как к радикальной манипуляции с человеческим телом, а как к средству лишения преступника его главного права — права на жизнь. Излишняя жестокость по отношению к телу преступника представляется теперь общественному со­знанию недопустимой. Зловещую фигуру палача заме­нила команда специалистов разных профилей, вклю­чая врача и священника. Их задача состояла в том, чтобы сделать смерть осужденного наименее мучитель­ной. С этой же целью создаются специальные техничес­кие и фармакологические приспособления — гильоти­на, электрический стул, смертельная инъекция и т. п. Все это, однако, не означало, что общественное созна­ние и система правосудия стали более гуманными. Стре­мясь более рационально судить и эффективно наказы­вать, они продолжали относиться к преступнику как к антагонисту, не заслуживающему снисхождения. Над ними продолжали довлеть традиции европейских тео­рий общественного договора, согласно которым каж­дый гражданин, заключивший со всем обществом дого­вор о соблюдении норм и законов права, не должен его нарушать, и потому преступник, отвергший все догово­ренности, становится врагом всего общества, не имею­щим права рассчитывать на снисхождение.

В этом Фуко солидарен с Руссо, видевшим в пре­ступнике предателя интересов государства и считав-

•308


шим, что государство во имя самозащиты обязано унич­тожить нарушителя договора. Создаваемая государством пенитенциарная система не должна иметь слабых, уяз­вимых мест и оставлять лазейки для стремящихся ус­кользнуть от наказания. Ей следует быть максимально эффективной, чтобы наказание для преступника было неотвратимо. Работники этой системы должны уметь точно классифицировать правонарушения в соответ­ствии со шкалой карательных мер и точно исполнять каждое конкретное наказание-воздаяние, заботясь о том, чтобы оно соответствовало характеру преступления, т. е. было и не слишком жестоким, и не слишком мягким, а рациональным.

Сквозь призму проблем наказания, тюрьмы, смерт­ной казни Фуко рассматривал логику метаморфоз, со­вершающихся в европейском массовом сознании на про­тяжении нового и новейшего времени, обнаружив при этом, что стереотипные оценки произошедших перемен с помощью таких понятий как «рост гуманности» или «увеличение степени цивилизованности» далеки от по­нимания истинной сути вещей. На самом деле это была логика рационализации, неуклонного повышения степе­ни подконтрольности, нормированности социальной жизни индивидов, историческим результатом которой стало в XX в. массовое возникновение тоталитарных форм социальности, в которых право и закон, перейдя меру допустимой нормативности, превратились в собственные противоположности — неправо и беззаконие.

ГЕНЕЗИС ЗАПАДНОЙ СОЦИОЛОГИИ ПРЕСТУПНОСТИ

Социологическая школа в уголовном праве

В конце XIX в. в европейской криминологии и уго­ловно-правовой теории сложилось научное направление, которое традиционно обозначают как «социологическую школу в уголовном праве». Оно возникло на основе при­менения социологических методов анализа юридической, криминологической проблематики. Его основные пред­ставители — Ф. Лист (Германия), А. Принс (Бельгия), Ж. Ван Гамель (Голландия), Г. Тард и А. Лакассань


(Франция), Э. Ферри (Италия). Их усилиями была раз­работана концепция факторов преступности, позволив­шая рассматривать каждое конкретное преступление как результат перекрестного взаимодействия трех групп фак­торов:

1) индивидуальные факторы (психофизические при­
знаки человека — возраст, пол и т. д.);

2) естественно-физические факторы (влияние географи­
ческих и климатических условий, времени года и т. п.);

3) социальные факторы (социальный статус, жилищ­
ные условия, профессия преступника, его причастность
к таким негативным явлениям, как бродяжничество,
алкоголизм, проституция, а также состояние экономи­
ческих, политических и др. отношений в обществе). Ве­
дущая роль в детерминации преступного поведения при­
знавалась за влиянием социальных факторов.

Представители социологической школы разработали также концепцию опасного состояния, предполагавшую существование таких ситуаций, попадая в которые пред­ставители определенных категорий людей (например, бродяги, воры, сутенеры, рецидивисты) становятся ис­точником повышенной опасности для окружающих. Лич­ности такого склада должны выявляться до того, как они окажутся в условиях «опасного состояния»; к ним необходимо применять разнообразные превентивные меры обеспечения социальной безопасности.

Для социологической школы характерен перенос оце­ночного акцента с фактора виновности преступника на фактор потенциальной опасности его личности для об­щества. Это заставляло ее представителей выдвигать тре­бования по введению дополнительных мер безопаснос­ти, ужесточению наказаний тех, кто совершил особо тяж­кие преступления или продемонстрировал склонность к рецидивам. На фоне явного роста преступности в евро­пейских государствах конца XIX в. они предлагали раз­вернуть систему репрессивных средств, которые, по их мнению, могли бы приостановить этот рост. Так, появи­лось предложение заменить обычный институт суда и практику традиционного судопроизводства комиссиями специалистов-экспертов, состоящих из психологов, пси­хиатров, социологов, воспитателей-пенитенциариев, ко-

•310*


торые оценивали бы степень социальной опасности по­дозреваемого и назначали бы ему в соответствии с по­ставленным диагнозом соответствующий курс принуди­тельного социального излечения. Одновременно на об­щее обсуждение были выдвинуты проекты создания отдельных судов для несовершеннолетних, предложения по применению наказаний в виде условного осуждения и введению практики условно досрочного освобождения.

Важную роль в генезисе социологии преступности сыграл крупнейший ученый-статистик XIX в. Л. А. Кет-ле (1796-1874), выявивший, что статистика устойчивых числовых соотношений между разнообразными факто­рами, сопутствующими преступлениям, позволяет гово­рить о последних как о необходимом социальном явле­нии, составляющем обязательную принадлежность лю­бой из развивающихся цивилизаций.

Разработанная Э. Дюркгеймом концепция аномии обогатила социологическое видение преступности воз­можностью учитывать дополнительный ряд причинных факторов, связанных с воздействием на людей истори­чески переходных, кризисных состояний общественной системы.


Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 612 | Нарушение авторских прав



1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | 105 | 106 | 107 | 108 | 109 | 110 | 111 | 112 | 113 | 114 | 115 | 116 | 117 | 118 | 119 | 120 | 121 | 122 | 123 | 124 | 125 | 126 | 127 | 128 | 129 | 130 | 131 | 132 | 133 | 134 | 135 | 136 | 137 | 138 | 139 | 140 | 141 | 142 | 143 |



При использовании материала ссылка на сайт medlec.org обязательна! (0.004 сек.)