АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Неправовые формы социальной нормативности

Гегель ввел в философско-теоретический оборот ка­тегорию неправа, обозначив с ее помощью особенную волю, демонстрирующую произвол и свою отделенность от всеобщей воли и всеобщего права, под которым под­разумевается естественное право. Данное понятие обна­ружило не меньшую содержательность, чем противо­стоящая ей фундаментальная категория права. Право и неправо, являясь в филологическом отношении антони­мами, стоят, однако, рядом, подобно тому, как в одних и тех же смысловых рядах пребывают понятия света и тьмы, добра и зла, истины и лжи. Пользование каким-либо одним из них предполагает непременный ценностно-смысловой фон, создаваемый его противоположностью, поэтому совершенно очевидно, что поскольку существу­ет положительное (позитивное) право, то есть все осно­вания говорить и об отрицательном (негативном) праве или неправе.

Гегель указывает на три формы неправа. Первая — это непреднамеренное или гражданское неправо. Оно име­ет место среди субъектов с наивным, неразвитым право­сознанием, не видящим разницы между правом и его противоположностью. Здесь воля не свободна от своих частных интересов, отстаивая которые индивиды счита­ют правом все то, чего они желают, к чему стремится их воля. За это им не полагается наказания, ибо они в своем ослеплении полагают, что не хотят ничего из того, что противоречит праву. Вторая форма неправа — об­ман, позволяющий одним субъектам создавать видимость

права для других с тем, чтобы те не замечали подмены, в которой всеобщее заменено особенным, а действитель­ное — кажущимся. В условиях преобладания этой раз­новидности неправа индивиды готовы с уважением от­носиться к требованиям стоящей над ними особенной воли, пренебрегая при этом императивами всеобщего, естественного права. Обманутые, они верят в то, что власти обходятся с ними соответственно праву. Третья форма — преступление. Здесь субъект сам желает не­права, даже не пытаясь прибегать к видимости права и не стараясь интерпретировать неправо как право. В пре­ступлении не уважается ни право само по себе, ни пра­во, каким оно кажется человеку, то есть равно отрица­ются его объективная и субъективная стороны.

Гегель говорит о таком проявлении неправа как на­силие, которое изначально неправомерно, поскольку в качестве изъявления воли, нацеленной на другую сво­бодную волю, оно разрушает и самое себя. Более того, оно никогда не достигает своей конечной цели — полно­го, абсолютного подчинения чьей-либо воли. Если чело­века как живое существо можно насильно принудить к чему-либо, подчинить физическую, внешнюю сторону его жизни власти других людей, то его автономная воля, бессмертная свободная душа не могут быть принужде­ны. Социум, в котором господствуют антагонизмы, яв­ляется средоточием всех видов неправа. В нем существу­ет стихия массового сознания с его бессознательной склон­ностью к непреднамеренному неправу. В нем могут сознательно культивироваться различные виды идеоло­гической лжи и всегда существуют социальные меха­низмы по воспроизводству преступлений.

Наиболее опасным неправо становится в условиях, когда вся государственная машина начинает работать в режиме аристотелевской неправосудности, когда она, движимая пафосом отрицательности, использует любые средства ради достижения своих политических целей, когда законода­тельная, исполнительная и судебная власти позволяют себе произвол, функции правового механизма становятся дис­функциями, законы перестают отвечать критериям спра­ведливости, а понятия гуманности, законности, справед­ливости становятся юридическими фикциями.

Неправо заявляет о себе, если государственное при­нуждение превышает пределы, допустимые в цивилизо­ванном обществе, и превращается в насилие. Неправом становится то, чему произвол сообщает силу права. «То обстоятельство, что насилие и тирания могут быть эле­ментом позитивного права, является для него чем-то случайным и не затрагивает его природу» (Гегель Г. В. Философия права. М., 1990. С. 62). Неправо равнодуш­но к проблемам свободы и законности, цинично игнори­рует коренные интересы граждан и потому может суще­ствовать только в условиях отсутствия гражданского об­щества. Таким образом, встав на путь самоотрицания, право превращается в собственную противоположность. Право, ставшее неправом, не выполнившее своих функ­ций, не справившееся с задачей воспрепятствования пре­вращению мира в ад, допускает чудовищную по масшта­бам и низости подмену, а с нею и роковую метаморфозу, в результате которых социальный мир начинает прова­ливаться в «адское» состояние.

Гегель достаточно свободно пользовался категорией неправа, демонстрируя ее семантическую гибкость. Так, в предисловии к «Философии права» он писал о том, что у человека есть возвышенное божественное право мыс­лить свободно в поисках глубинных оснований предме­тов, но если он станет понимать свободу мышления как произвол, как возможность отступлений от общезначи­мого и изобретений чего-то особенного, его право не за­медлит обратиться в неправо.

М. ШТИРНЕР: СОЦИОЛОГЕМА ИНДИВИДУАЛЬНОГО «Я»

Макс Штирнер (псевдоним Каспара Шмидта) (1806-1856) — немецкий философ. В сочинении «Единствен­ный и его собственность» (1844) он развивал идеи анар­хического имморализма и правового нигилизма, которые оказали заметное воздействие на последующее развитие деструктивно-нигилистических умонастроений в европей­ской и русской социально-философской теории.

Штирнер утверждал, что нормативные идеалы, вы­работанные в ходе развития цивилизации, имеют абст­рактно-всеобщую природу и в силу этого неприложимы

к единичному эмпирическому бытию конкретной лич­ности. Социальные институты, нормы религии, морали и права — это отчужденные формы, враждебные инди­видуальному «я», препятствующие его свободным воле­изъявлениям. Для их характеристики Штирнер приме­нял бэконовское понятие «призраков», полагая, что это фантомные порождения незрелого человеческого разу­ма, отделившиеся от него и пытающиеся в качестве са­мостоятельно существующих, отчужденных форм созна­ния управлять социальным поведением людей. Долг че­ловека состоит в том, чтобы восстать против своего рабского положения, не допустить господства над собой религиозных, моральных и правовых норм и обрести истинную свободу. Его право заключается в том, чтобы руководствоваться только личными интересами и жела­ниями, ориентироваться исключительно на представле­ния о собственном благе, т. е. каждый человек как обла­датель «естественного права» должен быть эгоистом и обязан отвергать все, что не вписывается в созданную им эгоцентрическую модель мироздания.

Чувства, мысли, поступки штирнеровского индиви­да окрашены одним доминирующим тоном — стремле­нием устранить с пути свободного самоутверждения все, что способно ему воспрепятствовать. Ему сопутствует желание превратить все, что отвечает его вожделениям, в свою собственность, подчинить своей единичной воле. Воля и сила — главные орудия, с помощью которых «единственный» Штирнера мечтает превратить мир в свое «достояние».

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

ЭПОХА МОДЕРНА:

СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЗАПАДНОЙ СОЦИОЛОГИИ

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 630 | Нарушение авторских прав