АкушерствоАнатомияАнестезиологияВакцинопрофилактикаВалеологияВетеринарияГигиенаЗаболеванияИммунологияКардиологияНеврологияНефрологияОнкологияОториноларингологияОфтальмологияПаразитологияПедиатрияПервая помощьПсихиатрияПульмонологияРеанимацияРевматологияСтоматологияТерапияТоксикологияТравматологияУрологияФармакологияФармацевтикаФизиотерапияФтизиатрияХирургияЭндокринологияЭпидемиология

Формула интеллектуальной аномии (беззакония)

Учителя мудрости, странствовавшие по городам Эл­лады, бравшиеся за обучение всех желающих любым наукам, в том числе математике, грамматике, поэтике, риторике, сумели придать философским знаниям доста­точно приземленный, прагматически ориентированный характер. Два обстоятельства обращают на себя внима­ние в выступлениях софистов. Первое — это дух диони-сийного буйства, проявлявшийся в том, что высказыва­ния софистов осуществляли на глазах публики неверо­ятные разрушения. В обычные слова как будто вселялся некий демон, сокрушавший древние традиции, привыч­ные нормы, устоявшиеся смыслы, общепризнанные за­коны и авторитеты.

Сокрушив все нормативные, ценностные и смысло­вые структуры, софист мог тут же, в присутствии потря­сенных и растерянных слушателей выстроить новую смысловую структуру любой конфигурации. Это интел­лектуальное дионисийство воспринималось большин­ством публики вполне благосклонно и даже с восторгом, поскольку отвечало глубинной сути греческого духа, ко-

торому Дионис, бог буйства и разрушений, был столь же близок, как и Аполлон, бог порядка и гармонии.

Софисты умели облекать интеллектуальное дионисий-ство в изящные формы изысканной риторики. В отличие от строгого дорического духа натурфилософии, пренебре­гавшей каким бы то ни было украшательством, софисти­ка явилась своеобразным воплощением ионийского сти­ля, ценящего красоту и изящество внешней формы. Тре­бования риторического искусства, вторгшиеся в философию благодаря софистам, были, по сути, не чем иным, как трансформацией ионийского начала, ценящего не столько смысл философствования, сколько его форму.

Еще один фактор, способствовавший привлечению общего внимания к софистам, связан с характером соци­ально-правовой системы и, в частности, с тем обстоя­тельством, что судебные процессы в греческих полисах не предполагали присутствия официальных защитни­ков и обвинителей. Истцы и ответчики должны были сами отстаивать свои права и доказывать собственную правоту в открытых дебатах перед судьями. На суде возникала атмосфера словесного агона, где каждая из сторон страстно желала победы и стремилась использо­вать все приемлемые обстановкой суда языковые, логи­ческие и риторические ресурсы. Платон свидетельство­вал о том, что «в судах решительно никому нет никако­го дела до истины, важна только убедительность». Все это порождало повышенный интерес к ремеслу софис­тов, у которых можно было научиться искусству словес­ных поединков, мастерству дерзких нападок и хитроум­ных защит.

Уроки софистов, которые умели с виртуозностью фо­кусников доказать, что черное — это белое, добро — это зло, мир — это война и т. д., были далеки от соответ­ствия общепринятым нравственным критериям. Они про­изводили двойственное впечатление, суть которого хо­рошо передавала одна из басен Эзопа. В ней говорилось о козлоногом сатире, который увидел, как крестьянин холодным зимним днем согревал дыханием свои озяб­шие руки. Затем сатир оказался у крестьянина в гостях и там ему представилась сходная по виду, но противопо­ложная по смыслу сцена: хозяин дул на горячую пищу,

чтобы остудить ее. Вывод сатира оказался не лишенным глубокомыслия: «Я не могу быть другом того, кто дыха-. нием и греет, и охлаждает; это доказательство двуличия | и лживости человеческой натуры». Софисты, которые ] при помощи одних и тех же слов строили и разрушали, ] отыскивали истину и прятали ее, превозносили благо и I справедливость и растаптывали их, демонстрировали не J наивное, естественно-бессознательное двуличие, а наме- | ренное коварство человеческого рассудка, опасное для S устоев цивилизованности и культуры.

Амбивалентность софистики имела несколько раз­личных проявлений, но самое разительное из них — это сочетание творческого духа с духом разрушения. Энер­гичная, сильная мысль Протагора, Горгия, Гиппия, Про-дика, вооруженная мастерством логической аргумента­ции, обладала огромным созидательным потенциалом. В отрывках тех сочинений, которые дошли до нас, в сохранившихся цитатах очевидно присутствие интеллек­туального блеска. И если бы целевые причины их дея­тельности были непосредственно причастны к идеалам общественного блага и справедливости, имена этих мыс­лителей вполне могли бы стоять в одном ряду с именами Сократа, Платона и Аристотеля. Но целевая детермина­ция здесь была иного рода: софистов не интересовали возвышенные общественные идеалы, их манили богат­ство, популярность, выгода.

Дата добавления: 2015-09-18 | Просмотры: 558 | Нарушение авторских прав